Читать книгу: «Операция «Вильгельм», июнь 1942 г.», страница 4

Состав и численность авиации сторон

Как и в случае с танковыми частями, авиация Юго-Западного фронта к началу немецкого наступления состояла из десятков отдельных частей – авиаполков, подчинявшихся отдельно штабам 21-й, 28-й и 38-й армий и собственно штабу фронта, а также ВВС 6-й армии, которая погибла в окружении под Харьковом. Собственно ВВС 6-й армии состояли из 13-го гвардейского бомбардировочного, 623-го и 633-го легкобомбардировочных, 23-го, 92-го и 181-го истребительных авиаполков. Все вместе они по состоянию на 1 июня насчитывали 29 исправных самолетов, в т.ч.:

13-й Гв.БАП – 2 исправных Су-2;

92-й ИАП – 6 исправных И-153;

181-й ИАП – 2 исправных ЛаГГ-3;

623-й ЛБАП – 11 исправных Р-5;

633-й НБАП – 8 исправных У-2 [626]. Состав их к 10 июня не известен, кроме как 623-го авиаполка, который насчитывал 12 исправных Р-5 [615]. 23-й истребительный авиаполк исправных самолетов к 1 июня не имел [626].

Под рукой командующего 21-й армией находились 43-й истребительный, 135-й бомбардировочный (самолеты Су-2) и 596-й ночной бомбардировочный авиаполки, а также 47-я разведывательная эскадрилья. 596-й НБАП по состоянию на 10 июня насчитывал 11 исправных У-2 [618, л. 35], а 43-й ИАП – 11 исправных (10 И-16, 1 УТ-1) самолетов [631]. 135-й БАП 10 июня смог выставить лишь 8 боеспособных Су-2 [600]. Исправных самолетов в 135-м полку было, скорее всего, больше 8 штук, так что в целом ВВС 21-й армии на 10 июня насчитывали не менее 30 исправных самолетов.

В состав 28-й армии входили 254-й истребительный (самолеты ЛаГГ-3), 655-й смешанный (самолеты ИЛ-2 и ЯК-1) и 709-й ночной бомбардировочный авиаполки (самолеты У-2). 709-й НБАП к утру 10 июня имел 12 исправных У-2 [635], а 254-й и 655-й авиаполки 10 июня смогли отправить на вылет 20 самолетов, т.е. в целом ВВС 28-й армии к утру 10 июня насчитывали более 32 исправных самолетов [637].

ВВС 38-й армии составляли 164-й и 282-й истребительные, 598-й, 714-й и 826-й бомбардировочные авиаполки. 10 июня все вместе они смогли отправить на вылет лишь 14 самолетов [600]. В целом авиация трех армий к началу боевых действий насчитывала не менее 76 исправных самолетов.

В непосредственном подчинении командующего Юго-Западным фронтом действовали 206-я и 220-я истребительные, 226-я и 228-я штурмовые авиадивизии, 4-я резервная авиагруппа, маневренная авиагруппа Юго-Западного направления, а также отдельные 66-й штурмовой и 292-й истребительный авиаполки.

206-я авиадивизия (командир дивизии – полковник Владимир Срывкин) к 10 июня состояла из 31-го, 515-го и 876-го истребительных авиаполков, которые к моменту вхождения в состав авиадивизии (прим. – 16-19 мая) насчитывали 60 самолетов (20 ЛаГГ-3 – 31-й ИАП, 20 ЯК-1 – 515-й ИАП, 20 ЯК-1 – 876-й ИАП), однако в ходе боевых действий до 10 июня полки потеряли 15 самолетов (прим. – 31-й ИАП – 7 ЛаГГ-3, 515-й ИАП – 6 ЯК-1, 876-й ИАП – 2 ЯК-1), после чего к 10 июня насчитывали не более 45 исправных самолетов: 13 ЛаГГ-3 – 31-й ИАП, 14 ЯК-1 – 515-й ИАП, 18 ЯК-1 – 876-й ИАП [601]. Из этого числа непосредственно в бой 10 июня они смогли отправить только 30 исправных самолетов [600].

220-я истребительная авиадивизия (командир дивизии – генерал-майор Александр Борман) состояла из 2-го, 248-го и 296-го истребительных авиаполков. Первый полк был вооружен самолетами ЛаГГ-3 и по состоянию на 30 мая насчитывал 16 исправных ЛаГГ-3 [627]. 2 других авиаполка располагали самолетами ЯК-1. 10 июня все 3 авиаполка смогли отправить в бой 26 истребителей [600].

226-я штурмовая авиадивизия (командир дивизии – полковник Михаил Горлаченко) состояла из 504-го и 800-го штурмовых авиаполков, которые по состоянию на 1 июня насчитывали 37 самолетов ИЛ-2, также 1 У-2 входил в управление 226-й ШАД. Состав авиаполков к 10 июня не известен, однако нет никаких сомнений, что к этому времени вследствие потерь их состав сократился [620], в итоге 10 июня на боевые задания смогло вылететь только 14 самолетов ИЛ-2 [600].

228-я штурмовая авиадивизия (командир дивизии – полковник Василий Степичев) состояла из 94-го бомбардировочного, 429-го и 792-го истребительных, 211-го, 243-го, 505-го, 622-го, 808-го штурмовых авиаполков, однако, несмотря на многочисленность наименований воинских частей, по состоянию на 10 июня насчитывала всего 29 самолетов, в т.ч. 17 исправных (11 ИЛ-2, 4 ЛаГГ-3, 2 У-2) [621].

4-я резервная авиагруппа (командир группы – полковник Михаил Борисенко) состояла из 99-го бомбардировочного, 431-го штурмового и 148-го истребительного авиаполков и по состоянию на 25 мая имела 17 исправных самолетов (7 Пе-2 99-го БАП, 7 ИЛ-2 431-го ШАП, 3 МИГ-3 148-го ИАП) [625]. 10 июня на боевые задания смогло вылететь 20 самолетов РАГ № 4 [600].

Маневренная авиагруппа Юго-Западного направления (командир группы – генерал-майор Василий Рязанов) к 10 июня состояла из 273-го и 512-го истребительных, 10-го гвардейского бомбардировочного, 52-го ближнебомбардировочного, 818-го дальнего бомбардировочного, 243-го, 285-го и 619-го штурмовых авиаполков. По состоянию на 5 июня в строю находилось 84 самолета (18 ЯК-4, 18 ИЛ-2, 8 ИЛ-4, 11 СУ-2, 17 СБ, 2 АР-2, 10 ЛаГГ-3), а 11 июня оставалось 67 исправных самолетов (14 ЯК-4, 9 ИЛ-2, 7 ИЛ-4, 13 СУ-2, 15 СБ, 2 АР-2, 7 ЛаГГ-3) [666]. Исходя из потерь авиагруппы 10 июня, к утру этого дня имелось не менее 74 исправных самолетов (15 ЯК-4, 14 ИЛ-2, 8 ИЛ-4, 13 СУ-2, 15 СБ, 2 АР-2, 7 ЛаГГ-3).

10-й гвардейский бомбардировочный полк по состоянию на 10 июня насчитывал 19 исправных самолетов (17 СБ и 2 АР-2), а 818-й дальнебомбардировочный полк – 6 исправных ИЛ-4. Впрочем, из 6 исправных ИЛ-4 818-го ДБАП боеспособны были только 4 ИЛ-4, а 2 других самолета выработали свой моторесурс и требовали замены моторов [615]. 52-й ближнебомбардировочный полк располагал самолетами Су-2, 243-й, 285-й и 619-й штурмовые авиаполки – самолетами ИЛ-2, 273-й истребительный авиаполк – самолетами ЯК-1, а 512-й истребительный авиаполк – самолетами ЛаГГ-3.

В целом авиация Юго-Западного фронта насчитывала 17 авиаполков (2 БАП, 1 ШАП, 7 ИАП, 7 НБАП) армейской авиации и 20 авиаполков (5 БАП, 6 ШАП, 9 ИАП) фронтовой авиации, однако большая часть этих полков почти не имела исправной техники, а потому общее превосходство в воздухе было на стороне противника. 6-ю полевую армию вермахта поддерживал один только 4-й авиационный корпус (4-й Воздушный флот), который к 10 июня состоял из 3 бомбардировочных эскадр (51-я эскадра с самолетами Ju.88, 27-я, и 55-я эскадры с самолетами Не.111), 1-й и 2-й эскадр пикирующих бомбардировщиков (самолеты Ju.87), 1-й штурмовой эскадры (самолеты Hs.123 и Hs.129), 1-й и 2-й эскадр тяжелых истребителей (самолеты Bf.109 и Bf.110), 3 истребительных эскадр (3-я, 52-я и 53-я эскадры с самолетами Bf.109), 3-й эскадрильи 121-й разведывательной авиагруппы (самолеты Ju.88) [806]. В отличие от авиации Юго-Западного фронта, противостоявшая ей немецкая авиация была сосредоточена в составе крупных авиационных соединений, управлялась одним штабом (прим. – 4-й авиакорпус), а потому могла действовать более массированно и эффективно. Для сопоставления численности и эффективности 4-го авиакорпуса и ВВС Юго-Западного фронта достаточно сравнить деятельность авиации сторон 10 июня, когда ВВС ЮЗФ за ночь и день 10 июня в составе 207 самолетов, по неполным данным (прим. – нет данных по ВВС 6-й армии), произвели 525 самолето-вылетов [600]; [611]; [637], а 4-й авиакорпус в составе 312 самолетов произвел 2101 самолето-вылет [806]. Исходя из этих цифр, немецкие самолеты в среднем в день делали по 6-7 вылетов, а советские – по 2-3 вылета.

Уже в разгар боевых действий, 11 июня на основании приказа № 119 Наркома Обороны СССР от 9 июня 1942 г. командующий войсками Юго-Западного фронта маршал Тимошенко отдал войскам приказ № 2527 о формировании в составе войск фронта 8-й Воздушной Армии в составе 206-й, 220-й, 268-й, 269-й истребительных, 271-й и 272-й бомбардировочных, 226-й и 228-й штурмовых авиадивизий, 8-го отдельного разведывательного авиаполка, 10-го отдельного учебно-тренировочного авиаполка, 1-го отдельного транспортного отряда, 40-й и 214-й отдельных авиаэскадрилей связи. Штаб новой армии формировался на базе управления ВВС ЮЗФ; штаб 268-й ИАД – на базе управления Маневренной авиагруппы ВВС ЮЗН; штаб 269-й ИАД – на базе управления ВВС 28-й армии; штаб 270-й БАД – на базе управления РАГ № 4; штаб 271-й НБАД – на базе управления ВВС 38-й армии; штаб 272-й НБАД – на базе управления ВВС 21-й армии. В состав новых авиадивизий включались:

268-я ИАД (командир дивизии генерал-майор Василий Рязанов) – 273-й, 512-й и 875-й ИАП (прим. – в 875-й ИАП 11 июня был переименован 429-й ИАП, прежде входивший в состав 228-й ШАД);

269-я ИАД (командир дивизии полковник Илья Ларюшкин) – 6-й, 148-й и 254-й ИАП;

270-я НБАД (командир дивизии полковник Сергей Егоров) – 52-й, 94-й, 135-й и 826-й БАП;

271-я НБАД (командир дивизии полковник Михаил Борисенко) – 10-й Гв.АП, 623-й БАП, 818-й ДБАП;

272-я НБАД (командир дивизии полковник Павел Кузнецов) – 596-й, 709-й и 714-й БАП.

В состав 226-й штурмовой авиадивизии из 228-й штурмовой авиадивизии был передан 505-й штурмовой авиаполк, после чего состав 226-й ШАД вырос до трех штурмовых авиаполков (504-й, 505-й и 800-й ШАП), а 228-я дивизия в свою очередь сократилась также до 3 штурмовых авиаполков (211-й, 285-й и 431-й ШАП) [617]. В состав 220-й истребительной авиадивизии 12 июня вошел недавно сформированный 754-й истребительный авиаполк (командир – майор Иван Суворов) с самолетами ЯК-1 [896, с. 698], после чего состав 220-й ИАД вырос до 4 авиаполков (2-й, 248-й, 296-й и 754-й ИАП).

Ранее входившие в состав ВВС ЮЗФ 770-й, 791-й и 792-й истребительные, 13-й гвардейский, 99-й, 598-й и 633-й бомбардировочные, 243-й и 619-й штурмовые авиаполки передали свою матчасть и рядовой личный состав на укомплектование действующих полков 8-й Воздушной армии и были выведены на переформирование в тыл Красной Армии; входившая в состав ВВС 21-й армии 47-я корпусная авиаэскадрилья была расформирована, а ее матчасть и личный состав переданы на укомплектование 623-го бомбардировочного авиаполка (271-я НБАД). Также на базе 633-го бомбардировочного, 43-го и 282-го истребительных авиаполков, 45-й, 200-й и 223-й отдельных авиаэскадрилей связи для 21-й армии был сформирован 43-й отдельный смешанный авиаполк; для 28-й армии – 920-й отдельный смешанный авиаполк; для 38-й армии – 282-й отдельный смешанный авиаполк; для 9-й армии – 633-й отдельный смешанный авиаполк. Формирование 8-й Воздушной Армии должно было завершиться 12 июня, но т.к. проходило оно во время интенсивных боевых действий, не все части успели произвести переформирование вовремя [617]. Так, переданный в состав 226-й штурмовой авиадивизии 505-й штурмовой авиаполк перешел в нее в составе 7 самолетов ИЛ-2 только 13 июня [620]. Также 12 июня приказом Наркома Обороны в состав 8-й Воздушной Армии была передана из состава 1-й Воздушной Армии Западного фронта и перебазировалась на аэродром Старый Оскол 235-я истребительная авиационная дивизия (командир – подполковник Иван Подгорный). Дивизия эта состояла из 46-го (19 Hurricane), 191-го (20 Hurricane) и 436-го (20 Hurricane) истребительных авиаполков, а с прибытием ее в Старый Оскол в состав дивизии вошел 180-й истребительный авиаполк в составе 20 Hurricane, так что в общей сложности в состав 8-й Воздушной Армии прибыло 4 новых авиаполка на 79 самолетах Hurricane [644]. Кроме новой авиадивизии в тот день в 18.00 на аэродром Песчанка в состав 8-й ВА прибыл 434-й истребительный авиационный полк в составе 19 новых самолетов ЯК-1, таким образом, в целом 8-я Воздушная Армия получила за день сразу 98 новых самолетов-истребителей [646, л. 11].

Вслед затем 13 июня в состав 206-й истребительной авиадивизии (31-й, 515-й и 876-й ИАП) вошел 427-й истребительный авиаполк, прибывший на Юго-Западный фронт после доукомплектования в тылу на 20 новых самолетах ЯК-1, половина пилотов которых уже имела боевой опыт [601, л. 455, 457], а 14 июня в 268-ю истребительную авиадивизию (273-й, 512-й и 875-й ИАП) поступил свежий 659-й истребительный авиаполк в составе 20 самолетов ЯК-1 [664]. 16 летчиков полка ранее участвовали в боях и имели боевой опыт [661]. Прибытие новых частей позволило 8-й Воздушной армии к 14 июня нарастить силы до 385 исправных самолетов (275 истребителей, 13 штурмовиков, 27 дневных и 70 ночных бомбардировщиков) [604], тем самым превысив количеством самолетов 4-й авиакорпус, однако немецкая авиация, как и раньше, производила гораздо больше самолето-вылетов, чем советская. Так, 13 июня 173 самолета 4-го АК произвели 974 самолето-вылета [806], в то время как 8-я Воздушная Армия в составе 150 самолетов (прим. – не считая ночную авиацию) произвела лишь 362 самолето-вылета [621]. В целом до самого конца операции «Вильгельм» немецкая авиация сохраняла свое господство в воздухе, активно способствуя своими действиями успешному продвижению наземных частей вермахта и нанося большие потери отступающим советским войскам.

Наступление 113-й и 336-й пехотных дивизий 10 июня 1942 г. Прорыв немцев в Волчанск

Наступление 113-й и 336-й пехотных дивизий 8-го армейского корпуса против 680-го стрелкового полка 169-й стрелковой дивизии (28-я армия) и левофлангового 1050-го стрелкового полка 301-й стрелковой дивизии (21-я армия) началось с 3.55 10 июня 1942 г. [2, F. 294]; [3, F. 839]. Атаковавший на вспомогательном направлении в сторону деревни Коровино, левофланговый 3-й батальон 685-го пехотного полка 336-й пехотной дивизии встретил сильное сопротивление со стороны 1-го батальона 1050-го СП и после 3 часов боя смог лишь занять рощу в 2 км западнее Коровино, незначительно вклинившись в советские позиции. Наступавший правее него на Архангельское 1-й батальон 685-го пехотного полка залег под сильным огнем перед рощей южнее Коровино, при этом его 2-я рота понесла большие потери и к исходу дня насчитывала примерно 65 бойцов. Только спустя 5 часов после начала наступления, в 9.05 3-й батальон 685-го ПП смог прорваться в Коровино, полностью заняв его в 11.30 [2, F. 294, 296, 299, 302]. Справа от 3-го батальона 1-й батальон 685-го ПП, согласно оперативной сводке штаба 301-й СД, к 8.00 занял Архангельское, однако из журнала боевых действий штаба 336-й ПД следует, что взятие немцами Архангельского произошло не ранее 9.20, где-то между 9.20 и 11.30 [2, F. 296, 297]; [21].

Гораздо лучше протекало немецкое наступление на участке 680-го стрелкового полка. Всего на позиции этого полка обрушились сразу 3 немецких пехотных полка: 687-й пехотный полк 336-й пехотной дивизии, 260-й и 261-й пехотные полки 113-й пехотной дивизии. В своем журнале боевых действий штаб 169-й СД описывал это наступление так:

«В 4.00 10.6.42 противник начал артиллерийскую подготовку по переднему краю обороны 680 СП, одновременно авиация противника Ю-88 в количестве до 40 штук беспрерывными заходами 15-20 штук бомбила передний край и боевые порядки частей на всю глубину их расположения. После 30 мин. артподготовки и при содействии беспрерывного воздействия авиации противник силою до 2-х ПД (113 и 336 ПД) перешел в наступление на 680 СП: на участке правого фланга в стыке с 301 СД до одного ПП с танками в направлении Архангельское по лощине из свх. Шамино; на высоту 186,5 из рощ зап. выс. и с направления Муром в стыке с 175 СД, таким образом, противник перед фронтом 301 СД (сосед справа) активных действий не предпринимал, а весь свой удар направил на участок 680 СП и частично на правый фланг 175 СД с направления Муром.

Части 175 СД, занимающие оборону на рубеже: (иск.) Муром – высота 217,6, не заняли оборону на подготовительном рубеже 434 СП при его смене, а ограничились выставлением боевого охранения, оттянули передний край до опушки леса. При наступлении до ПП противника с танками (до 60 штук) с направления юго-вост. части Муром в стыке с 175 СД, в результате жидкой и неподготовленной обороны частями 175 СД были быстро смяты противником, открыв тем самым левый фланг 680 СП. Противник, не встречая сопротивления, быстро продвигался в юго-вост. направлении и к 8.00 10.6 занял силою до 1 ПБ и 25 танков Старицу, форсировал р. Сев. Донец и до ПБ и 10 танков овладел: Прилипка, развивая наступление в направлениях: Октябрьское, Волчанск, 1-е Советское, 1-е Красноармейское.

680 СП, приняв на себя удар во много раз превосходящего противника, оказывал упорное сопротивление, но под давлением начал отходить в восточном направлении. Особенно стойко и упорно оборонялся 2/680 СП – командир батальона лейтенант Гусарь, комиссар батальона старший политрук Швистов, который отразил 4 атаки фашистских орд и уничтожил более 1000 фашистских солдат и офицеров. И только понеся большие потери и обойденный противником с флангов, вынужден был отойти в восточном направлении. Отходя под напором превосходящих сил противника, подразделения 680 СП к 7.00 удерживали рубеж: зап. опушка леса, зап. Ст. Таволжанка, выс. 210,6, 208,1.

Противник, просочившись в лес, стал автоматчиками заходить в тыл полку, который, потеряв в результате 4-часового боя с противником до 75 % всего состава и находясь под беспрерывным воздействием авиации и артиллерии противника, начал отходить за р. Сев. Донец в направлениях: 1 и 2 СБ – Стар. Таволжанка, 3 СБ – Огурцово» [19, л. 130].

Также о героическом сопротивлении 680-го полка говорится в мемуарах Рябышева, где он приводит рассказ командира 4-й стрелковой роты 680-го СП старшего лейтенанта Николая Смирнова:

«Моя рота обороняла безымянные высоты восточнее деревни Нехотеевка. Первый и второй взводы растянулись на два километра, имея окопы и ходы сообщения на западных скатах этих высот. Третий взвод я расположил в глубине участка на высоте, вытянутой с юго-востока на северо-запад. Через эту высоту проходила причудливо изгибавшаяся опушка кустарника, позволявшая хорошо замаскировать противотанковые средства. После артиллерийской и авиационной подготовки немцы перенесли огонь в глубину. Осмотрелся я и не узнал свой участок. Все было в оспинах воронок от снарядов и авиабомб. Подал команду: «Приготовиться к отражению атаки противника!» К счастью, телефонная связь с командирами 1-го я 2-го взводов работала, а в третьем взводе сам находился. Из деревни Нехотеевка выползло 20 танков, за ними бежала пехота. На глаз определил – не менее двух батальонов. «Ну, – думаю, – для одной роты это не так-то мало. Дело будет жаркое!» Гляжу, немецкие танкисты открыли огонь с ходу. И минометы продолжают обстрел…

Доложил я обстановку командиру батальона и скомандовал взводным: «Отсекайте пехоту от танков, прижимайте ее к земле! Пусть танки идут в глубину обороны!» О потерях не было времени спрашивать, танки находились уже в трехстах метрах от позиций. Часть из них стала обходить фланги роты, а за ними просочились гренадеры; танки же, которые надвигались на середину участка роты, остались без пехоты, ее отсекли, прижали к земле пулеметчики Иван Пахомов, Владимир Мельников, Семен Оглоблин, Михаил Донец из взводов Демченко и Кучука. Вступили в бой и наши бронебойщики. Почти одновременно запылали два танка. Их подбили Петр Шило, Леонид Черняховский, Павел Мирошников и Иван Серов.

Но вот танки приблизились к окопам третьего взвода. Палят из пушек и пулеметов, хотя не видят противотанковых орудий, так, наугад, чтобы страху нагнать. И тут прервалась связь с командирами первого и второго взводов. Что у них там делается, не знаю, но вижу, что автоматчиков за танками нет. Наконец заговорили наши противотанковая батарея и бронебойщики. Два танка зачадили прямо перед нашим окопом, остальные мчатся… Пригнулся я, инстинктивно втянул голову в плечи. Чувствую, что надо мною бронированная махина. Забарабанили по спине комья земли. Какой-то миг длилось это, но ощущение, скажу вам, товарищ генерал-лейтенант, очень неприятное. Когда танк промчался, я поднялся. Смотрю – боевые машины с крестами в нашем тылу. Но бронебойщики подбили еще две. Это сделали наводчики Петр Тимофеев и Василий Середкин.

Потом снова налетели пикирующие бомбардировщики. Рев моторов, вой бомб, разрывы, дым, пыль – все смешалось. Стало темно. Солнце померкло. Сколько продолжалась бомбардировка, не помню. Когда пыль начала рассеиваться, остатки стрелковых взводов старшего сержанта Демченко и сержанта Кучука стали отходить под прикрытием пулеметов. Бойцы на ходу отстреливались от наседавших фашистов. Я послал к командирам взводов связных с приказом: занять оборону на опушке. К этому времени связи с комбатом уже не было, боеприпасы кончились. Что делать? Продолжать борьбу до тех пор, пока нас не раздавит противник? Или, пока не потерял управления ротой, начать отход? Из двух орудий противотанковой батареи одно раздавлено танком. Осталось одно бронебойное ружье… И я решил отходить к Северскому Донцу на Старую Таволжанку, отбиваясь от гитлеровцев. Подходим к Старой Таволжанке, а там уже немцы! Повернул роту на село Огурцово, но и там были фашисты… Лесными тропами повел людей на Старицу. Не дошли до Старицы трех километров, узнаем, что и там фашисты! Что делать? Смотрят на меня бойцы. Решил переправиться через Северский Донец у мыса, что в трех километрах северо-восточнее Старицы. И вот вышли к Синельниково, встретились с 57-й танковой бригадой…» [771, с. 227-229].

В отличие от героической советской версии, в журнале боевых действий 113-й ПД указывается на весьма слабое сопротивление со стороны 680-го стрелкового полка. Там даже говорится: «Противник, по-видимому, оставил западный берег Донца на слабые арьергарды. Больше всего полки сдерживают минные заграждения, которые русские выставили как на дорогах, так и на местности» [3, F. 839, 840].

Уже спустя 1,5 часа от начала немецкого наступления, в 5.20 правофланговый 1-й батальон 687-го пехотного полка (336-я ПД), прорвав оборону правофлангового 1-го батальона 680-го СП, вышел на западную опушку урочища Старое [808]. В 7 часов, пройдя леса, немецкий батальон вышел на западный берег Северского Донца у Старой Таволжанки, в 8.15 форсировал реку и захватил плацдарм на восточном берегу [2, F. 296]. Исходя из журнала боевых действий штаба 113-й ПД, быстрота форсирования реки заключалась в том, что в Старой Таволжанке немецким батальоном был захвачен исправный мост через Северский Донец [3, F. 840]. Наступавшие правее него передовые подразделения 260-го и 268-го пехотных полков 113-й пехотной дивизии, заняв восточную часть Мурома, к 5.15 вышли в леса к юго-востоку, востоку и северо-востоку от Мурома [808], а с 6.00 стали просачиваться к высотам 208,1 и 210,6 в 3 км к западу от села Огурцово в расположение наблюдательных пунктов 2-го дивизиона 266-го артиллерийского полка РГК, который оказывал огневую поддержку 680-му стрелковому полку. В течение следующих 2 часов личный состав наблюдательных пунктов был вынужден вести бой с прорвавшимися немецкими пехотинцами, после чего отошел в район огневых позиций батарей [22]. К 8.30, прорвав оборону 680-го стрелкового полка на всю его глубину и попутно заняв все село Муром и деревню Нехотеевка, 113-я пехотная дивизия всеми 3 своими пехотными полками вышла на линию высот 208,1, 210,6, 179,7, после чего устремилась на западный берег Северского Донца. Следом за 1-м батальоном 687-го ПП в 9.30 левофланговый 261-й пехотный полк 113-й пехотной дивизии вышел к Северскому Донцу у Старой Таволжанки, перешел по мосту реку и расположился на занятом 1-м батальоном 687-го ПП плацдарме на восточном берегу. Собственно 1-й батальон 687-го ПП, оторвавшийся от главных сил своей дивизии, временно перешел в подчинение 261-го пехотного полка. После выхода 261-го полка на восточный берег Северского Донца 1-й батальон 687-го ПП снова двинулся вперед и в 10.36 достиг железной дороги восточнее Новой Таволжанки [2, F. 296, 297]; [3, F. 840].

К моменту выхода 1-го батальона 687-го пехотного полка к Северскому Донцу у Старой Таволжанки на противоположном берегу реки в Новой Таволжанке оборонялся лишь 2-й батальон 556-го стрелкового полка 169-й стрелковой дивизии, усиленный 9-й ротой 3-го батальона, минометной ротой минометного батальона и батареей ПТО. Собственно мост в Старой Таволжанке, по всей видимости, изначально никем прикрыт не был [75]; [76]. Согласно журналу боевых действий штаба 169-й стрелковой дивизии, уже утром 10 июня с началом немецкого наступления «для удержания прикрытия переправ с задачей не допустить форсирование р. Сев. Донец противником, командир дивизии приказал: командиру 434 СП 3 СБ выбросить в р-н Новая Таволжанка и оказать содействие и помощь 1/556 СП (прим. – номер батальона 556-го СП приведен тут неверно) в удержании переправы в р-не Боткино, в р-не Старая Таволжанка – 2/434 СП. 1/434 СП на занимаемом рубеже» [19, л. 130]. Судя по всему, меры командира 169-й СД генерал-майора Рогачевского оказались запоздалыми, и вовремя в Старую Таволжанку 2-й батальон 434-го СП со своих позиций у совхоза Плетеневка прибыть не успел, из-за чего немцы захватили здесь мост и плацдарм на восточном берегу. Согласно журналу боевых действий 169-й СД, «к 11.30 одновременно противник потеснил 2/434 СП и форсировал р. Сев. Донец – Старая Таволжанка» [19, л. 130]. Но, как уже указывалось выше, согласно журналу боевых действий штаба 336-й ПД, форсирование реки 1-м батальоном 687-го пехотного полка произошло еще в 8.15 [2, F. 296].

Быстрый выход 1-го батальона 687-го ПП к Старой Таволжанке создал угрозу для расположенного здесь на огневых позициях 1-го дивизиона 307-го артиллерийского полка 169-й стрелковой дивизии. При спешной передислокации 3-я батарея из-за отсутствия средств эвакуации была вынуждена бросить одно свое орудие в районе Старой Таволжанки [77]. Согласно донесению начальника штаба артиллерии 169-й СД, эта 76-мм пушка со всей упряжкой была накрыта взрывом снаряда, выпущенного из танка. Возможно, что за танк советскими солдатами было принято StuG III 244-го дивизиона штурморудий, однако известно, что штурмовые орудия действовали в направлении Волчанска на правом фланге 113-й ПД, а не на левом, так что, вполне возможно, что снаряд все же выпустила обычная немецкая пушка [22].

В мемуарах Рябышева отход 1-го дивизиона 307-го АП описан так:

«Этот дивизион с начала сражения поддерживал в обороне 680-й, затем 434-й стрелковые полки. Он подбил 9 танков, но и сам понес тяжелые потери. Два его орудия и два трактора были разбиты, под бомбами погибли лошади орудийных упряжек. А немцы нажимали. Кое-где им удалось просочиться вперед, обойти с флангов. Бой принял очаговый характер. Отходящие стрелки старались группироваться вокруг батарей, так как против танков около них действовать надежнее. С прорывом нашей главной полосы обороны приходилось вести подвижную оборону, маневрировать колесами. А тяги осталось только один трактор. Командир дивизиона старший лейтенант Илья Быков вел бой перекатами от рубежа к рубежу: одна батарея отходила на новый рубеж, а другая – вела огонь и сдерживала врага. К трактору подцепляли сразу по четыре орудия и выводили их на новый рубеж. В это время другие орудия вместе с пехотой сдерживали натиск немцев на прежнем рубеже. Потом трактор возвращался и брал на буксир другие орудия. Их отход прикрывали отошедшие ранее. Так, от рубежа к рубежу, не прекращая активного сопротивления, командиру артиллерийского дивизиона старшему лейтенанту Быкову удалось, взаимодействуя с пехотой, вывести одним трактором все 10 орудий. При этом отход совершался под непрерывной бомбежкой и обстрелом» [771, с. 231, 232].

Форсировав Северский Донец у Старой Таволжанки, немцы тем самым обошли левый фланг 2-го батальона 556-го СП в Новой Таволжанке, однако долгое время он совместно с подошедшим ему на помощь 3-м батальоном 434-го СП продолжал удерживаться в этом селе и одновременно удерживал переправу у станции Боткино, по которой, вероятно, продолжали отходить остатки 680-го стрелкового полка. К юго-востоку от Старой Таволжанки командир 169-й дивизии генерал-майор Рогачевский выдвинул на западный берег Северского Донца для обороны переправы в селе Огурцово 152-ю отдельную разведывательную роту. Рота вступила в бой в 10.00 против наступавшего на нее 260-го пехотного полка 113-й пехотной дивизии [19, л. 130]. Согласно оперативной сводке штаба артиллерии 28-й армии, здесь же, на подступах к переправе в Огурцово, в течение 2 часов сдерживали атаки немецкой пехоты взвода управлений батарей 1-го дивизиона 266-го пушечного артполка РГК, а сам дивизион «в течение трех часов без прикрытия пехоты удерживал переправу в Огурцово, отражая атаки двух рот и 30 танков пр-ка. Боем дивизиона лично руководил командир полка майор Чекалов» [657]. В действительности это был 2-й дивизион 266-го ПАП, огневые позиции которого располагались в лесу юго-восточнее Огурцово, огневые же позиции 1-го дивизиона располагались в лесу к северо-востоку от села 1-е Советское, крайне далеко от Огурцово. В одном из документов говорится, что командир 2-го дивизиона капитан Караллов, имея под рукой только взвода управления, без прикрытия пехоты около часа отражал атаки противника [50, л. 21].

Как бы то ни было, но противостоявшие немцам силы разведроты и артиллерийского дивизиона были неравные, в связи с чем, согласно журналу боевых действий штаба 169-й СД, «к 10.30 противник превосходящими силами потеснил развед. роту в р-не Огурцово и отдельными группами начал переправляться на вост. берег р. Сев. Донец. Группа автоматчиков под прикрытием непрерывно действующей авиации противника и артминогня батарей, установленных на зап. берегу р. Сев. Донец, начала продвигаться в Гатище № 1 и Гатище № 2, обходя с фланга 1/434 СП» [19, л. 130].

Согласно журналу боевых действий штаба 113-й ПД, 260-й пехотный полк форсировал Северский Донец по восстановленному им мосту в селе Огурцово, который был поврежден огнем немецкой артиллерии. Наступавший правее него к югу от Огурцово, 268-й пехотный полк мостов в своей полосе наступления не имел, однако он навел наплавной мост из надувных лодок [3, F. 840]. В 7.55 11 июня советская авиаразведка обнаружила эту лодочную переправу в 2 километрах южнее Огурцово [64].

В целом к середине дня 10 июня сложилась следующая обстановка. 680-й стрелковый полк 169-й стрелковой дивизии в районе Мурома под напором превосходящих сил противника был уже разбит и неорганизованно отошел на восточный берег Северского Донца, а продвигавшаяся по пятам следом за ним 113-я пехотная дивизия, заняв Муром, Нехотеевку, Старую Таволжанку и Огурцово, захватила несколько плацдармов на восточном берегу Северского Донца и вместе с 1-м батальоном 687-го пехотного полка 336-й пехотной дивизии вбила клин в оборону 434-го и 556-го стрелковых полков на восточном берегу реки напротив Старой Таволжанки. К 10.45 немцами к востоку от Мурома было захвачено 103 пленных из состава 680-го стрелкового полка [809].