Читать книгу: «Безумие спавшей покрышки»

– Не ходи за мной в заповедник сбитых лётчиков. Не по кайфу тебе там время проводить будет. Да и не думаю, что ты оттуда что-то полезное для себя вынесешь – почти монотонно, смотря куда-то вдаль между небом и горизонтом, сказала Лариса.

Они сидели на скамейке в парке старого санатория. Был не сезон. Народу было мало, что собственно и требовалось. Была весна, но до берега Финского залива она, видимо ещё не дошла. Тут всё было белым: земля, вода, небо и горизонт тоже был белым. И на всей этой белизне, словно росчерки недописанного текста, то тут, то там, мелькали ветки кустов, деревьев, где-то торчали камни, и проглядывали проталины на чёрной земле и, проступающей сквозь белый лёд и снег, воде.

Они обе приехали сюда отдохнуть, и попробовать восстановить нервы. Контингент в санатории был в основном старый, пенсионерский, поэтому, заприметив друг друга в столовой за обедом, они сошлись, и периодически встречались на одиноких прогулках, болтали обо всём и ни о чём. Как случайные люди, в случайном купе, случайного поезда. Только вот поездка была не сутки, а недели две.

Лара приехала пораньше, а Таиса (Таисья, но она предпочитала называть себя или так, или Тася, Тая), через пару дней.

Суета и ворох проблем остались в той, за решетчатой калиткой, жизни. Словно не смогли проникнуть в это санаторное расписание и нарушить здешние, под многовековыми соснами лежащие, словно туман, распорядок и покой.

Они обе сюда сбежали. Обе за собой и от себя. У Лары в Ковид полетело к чертям всё – и работа, и друзья и жизнь и здоровье, а сейчас ещё и тётю родственники умершего мужа выкрали, и в другой город увезли, чтобы получить оставшееся после дяди наследство.

А Тая. Тая недавно впервые начала работать. Администратором в гостинице. Где они с приятельницами, приехав на работу на Ауди и Лексусах (спасибо, что хоть не на Мерседесах, сказал обалдевший управляющий Марат) перевернули всю зарплатную систему за пару месяцев так, что теперь им платили за каждый их чих и шаг.

Лариса и Таиса – звучит как название романа, – хохотнула Лара, и посерьёзнев продолжила.

– Мне кажется, что я что-то упускаю, поэтому у меня и не выходит, не получается. Прочти, пожалуйста, свежим взглядом посмотри. Это я письмо слёзное генералу написала, мне адвокат посоветовала. Сказала – усугуби. Ну я и расписала, как смогла. Знаешь, когда я пытаюсь разумно людям объяснять и рассказывать, без лишних эмоций и драмы, они почему-то начинают практически все как один переходить на ту сторону. И я уже теряюсь. Словно это они хорошие, а не я, словно это я преступница, а не они. Но ведь это не так. Ну всё ведь очевидно! После смерти дяди наследницей всего стала тётя. И они обнаружили, что внезапно остались ни с чем. У них один выход был, её себе забрать. Чтобы наследство получить. И вот, эти родственники дяди, которых здесь никогда не было, метнулись кабанчиком. И взяли тётку в плотный оборот. Сначала не открывали нам дверь, а потом и вовсе увезли её к себе, что они там делали и зачем поволокли лежачую старушку за шестьсот с лишним километров от дома– не знаю. Связь с ней у нас только через них. И они якобы такие все из себя хорошие и так о ней заботятся. А она нас не видит, и хрен знает, что у неё за это время происходит в голове. И потом, спустя два с половиной месяца, когда нам удаётся её увидеть, когда мы с дочкой пришли, она нас не узнаёт. И говорит, думая, что мы уже ушли, этой жене племянника умершего мужа, про нас – леший принес. А ментам, что этих чужих людей, которых она впервые в своей жизни видит– бог ей послал. И что бы мы ни делали, куда бы и к кому не обращались, мы не можем ничего сделать. Лайфак, как отобрать наследство у законных наследников – рейдерский захват старушки с квартирой и увоз её в другой город. И всё, никто ничего по закону не сделает. Закон это система, а системе частности не нужны, она привычно впишет тебя, точнее в нашем случае буквально вломит, в рамки того, во что это номинально вписывается. И хрен кто что будет за тебя доказывать. И ты хрен что докажешь. Особенно если у тебя сил, здоровья, власти, денег, или пары знакомых бугаёв или ментов нет. И я понимаю, чего так злятся пенсионеры, потому что сейчас бюджетные и государственные системы стали – не для работы. А для показателей. Для презентаций и отчётов. Чтобы приехать в Кремль, и эффектно красивые картинки и циферьки пролистать и бодро отчитаться. Показатели эффективности сами себя не сделают. Поэтому если численный перевес по доказательствам есть, и они поверхностно кажутся правдивыми, то в тонкости никто вдаваться не полезет, разбираться так или нет. Тратить время и выяснять правду не выгодно. Выгодно закрыть дело, и начать новое. Конвейер. Убьют – приходите.

Господиии – Лара схватилась за голову – всёэто какой-то сюр. Я ей Богу ничего в этой жизни не понимаю. Ну этого же просто не может быть. Ну также быть не может! Но матьети есть.

Задумчиво сидевшая и слушавшая всё это Тая вдруг всхохотнула. – Мать Йети – прикинь? А что, похожая получилась бы, я так думаю.

Лара подняла на неё голову, посмотрела и тоже переменилась в лице. – Ну ты и дурааа, надо же такое ляпнуть.

Вскоре хохотали уже обе.

– Так, что там у тебя к генералу было. Давай. Знаешь, я тут смотрела «Беспринципные», и пришла мне в голову мысль. Вот есть же – муж на час. А была бы вот услуга – Генерал на час. А? А?! Звучит? Прикинь, просто вызываешь генерала, и он по щелчку решает все твои проблемы. Вот это была бы красота – Тая мечтательно запрокинула голову, и, зажмурившись, посмотрела на небо.

– О, даа, очень, конечно, хотелось, чтобы можно было позвонить и этих троих тварей просто мордой в пол (дальше в зависимости от степени злости были еще разные фантазии связанные с применением насилия, но юрфак как пикселями закрывает подробности этой картины в голове – УК РФ. Лара, УК РФ.

– Я считаю, что всем женщинам современной России  нужно выдавать талон на генерала. На один раз в жизни к примеру. Потому что всем нам без генерала ну никак.

– Если бы я генералу Ласточкину письмо не накатала, то СК не взял бы на рассмотрение,  перенаправил бы как прокуратура все это время делала к участковым на отъебись.

Тася продолжила тему – когда игра «Как стать миллионером». Звонок генералу. Потому что солдат ребёнка не обидит, раунд под мелодию – а я люблю военных, красивых здоровенных.

– Не говори, – Лара, оперевшись руками на спинку скамейки замурлыкала – Всё это похоже на какую-то разводку…Мне бы, мне бы, мне бы в небо, здесь я был, а там я не быыыл (гр.Ленинград).

Так вот. Читаю тебе заявление. Уважаемый Александр Иванович! Слёзно прошу Вас, разобраться в сложившейся ситуации и возбудить уголовное дело по факту похищения моей тети Шеврелёвой Людмилы Валентиновны 1941 года рождения, её незаконном удержании, пресечение связи с нею её родных чужими людьми, называющих себя родственниками умершего мужа моей тёти, якобы выполняющих волю его (дяди).

Мы её родные этих людей не знаем, ни от тети, ни от покойного дяди о них не слышали ни разу, я их ни разу в своей жизни не видела, слышала только о каком-то племяннике, который много пил, потерял фирму, занял у дяди миллион рублей, когда дядя был ещё жив, и так и не вернул ему их. Мы, её родные (я и моя мать Ларина Елена Алексеевна двоюродная сестра тёти, единственные тётины родственники (ещё есть дядя Юра, двоюродный брат тёти, который живет в городе Санкт-Петербург) этих людей не знаем, документов их не видели, о смерти дяди Шеврелёва Виталия Витальевича нам не сообщили (и её брату Карамболину Юрию Ивановичу тоже), а за тётей ухаживал и заботился он, она одна находиться не может, на похороны и поминки нас не позвали. При помощи соседок из квартир 20 и 22 (тётя и дядя проживают в кВ.21)и председателя ТСЖ Губрина Сергея Никифоровича эти, якобы родственники, попали каким-то образом в квартиру, и когда мы пришли к тёте 02.11.2024 г.не открывали нам дверь, не отвечали ни на домашний телефон городской (который потом самовольно не сказав тёте отключили по заявке от 13.11.2024, а это её единственная связь с миром и нами, её родными), на мобильный телефон Шеврелёва Виталия Витальевича мы тоже звонили, гудок шёл, но те у кого его телефон, трубку не взяли.

22 декабря 2024 года её, неходячую старушку с проблемами со слухом и здоровьем увезли неизвестно куда и неизвестно зачем, в неизвестном направлении, и мы не знаем где точно она находится, предположительно в городе Котлас, а это больше 600 километров от г.Нижний Новгород где мы и она проживаем. 7 января 2025 г. я пыталась с ней связаться в последний раз по мобильному телефону, в чем мне было отказано лицом, который ей не родня и нам не родня, называющий себя Николаем Вениаминовичем (других данных на него у меня нет).

В начале 2000 тетя и дядя переехали из г.Архангельск к нам поближе в г.Нижний Новгород, купили рядом с нами квартиру тоже на улице Палисадной, я с семьей живём тоже в этом же районе. В начале 90-х я жила у них в Архангельске, когда училась в Поморском университете, мама и тётя вместе всю жизнь, тётя мою маму вырастила в тяжелое послевоенное время, на закукорках таскала, как мама говорит, хотя сама была ребёнком. Ходили друг к другу в гости, ездили к ним на дачу, они к нам, пока жива была баба Клава, мать тёти Люды, я и у неё часто гостила, она жила в г.Нижний Новгород на ул.Народная в деревянном доме. Сейчас, мама ходит и ухаживает за могилками своей матери и матери тёти Люды, они похоронены на одном кладбище. И теперь эти люди вместе с соседями в сговоре утверждают, что нас никогда не было, и мы никто, и они нас не знают и не видели, удивительным образом у соседки из квартиры 20 случилась амнезия и она забыла, когда умер дядя, что её дочка Дарья Ливренкова проучилась с моей дочкой Ритой всю школу, и что мы с ней на родительских собраниях встречались и подъезде и на площадке у Шеврёлевых, но нам было заявлено, что позвонили единственным родным в Котлас и те приехали, а тётя все это время была одна! Хотя мы тут рядом живем! Это просто какой-то сюр. Председатель ТСЖ Губрин и соседки странно и агрессивно себя ведут, врут нам лицо и тут же меняют свои показания, то тётю увезли и больше не вернутся, через минуту, она дома, за ней ухаживают, но велено вам дверь не открывать; всячески пытаясь выдать желаемое, что старушка наследница одинокая и родных у неё нет. Об этих подозрительно активных соседях даже в поликлинике говорят (у нас общая). Когда нас не пускали квартиру и я от непонимания что вообще происходит сказала, что буду звонить участковому, чтоб меня к моей тёте пустили, Губрин усмехаясь сказал, – звоните, – как будто был уверен, что наше обращение умышленно и гарантированно будет оставлено без внимания.

31.10.24 года, (в день смерти дяди Шеврелёва В.В.) со слов участковой Мякрушкиной Анны Алексеевны председателем ТСЖ Губриным было написано заявление, что он нашёл в квартире лежащих на полу моих тётю и дядю Шеврелёвых, раздетых и предположительно избитых. Участковая спросила меня знаю ли я что либо об этом, я ответила, что, впервые от неё слышу.

02.11.24 мною было написано заявление участковому, но они отделались звонком этим врущим нам в глаза соседям и председателю ТСЖ и сказали, что всё в порядке с тётей, и что эти люди нас видеть не хотят.

05.11.24 г после моих неоднократных обращений и звонков на 112, уже другая участковая вышла в адрес, но без врача и без нас, и когда я позвонила, сказала мне, что с тётей все в порядке. Я выпросила у неё телефон этого квази-племянника. Как она определила адекватность тети 83 лет, пережившей смерть супруга с которым она всю жизнь вместе, мне непонятно, это не её компетенция, а врача, которого она не стала с собой брать.

Как умер дядя?, что было 31 октября?, почему нам родным тёти ничего не сказали и утаивали от нас смерть мужа тёти, не способной за собой самостоятельно ухаживать. Почему его тело увезли в Котлас сразу же, и приехали так быстро и так быстро обрубили нам связь с нашей тётей, что скрывают соседи и председатель ТСЖ, почему так нехотя реагируют органы законопорядка? 01.11.24 г. моя мать зашла в квартиру тети, тётя лежала на кровати и не отвечала маме, в квартире были эти двое (якобы племянник дяди и его жена Лариса), соседка из кв.22 (по словам тёти у этой женщины были шашни с дядей Витей при жизни), председатель ТСЖ. Матери эта Лариса сказала – опоздали, а председатель сказал – уходите. Мать разревелась и ушла. 02.11.24 мы пытались попасть к тете, и нам сказали сначала что тётю увезли (соседки и председатель), что ключей у них нет от квартиры, потом оказалось все это время квартире была эта Лариса жена племянника и не открывала нам дверь (я приходила со своей дочкой).

11.12.24 моя мать прорвалась каким-то чудом в квартиру тёти, квази-племянник сказал, – она спит, уходите. Тётя встала, они с матерью обнялись, тётя прошла на кухню, сказала – хочу чаю, но этот мужик дал ей корочку чёрного хлеба и стакан воды, в то время как у самого, с его стороны стола лежали деньги, и пирожные с виноградом. Увидя это мать разревелась, обняла тетю, но та только прошептала ей – Лена ты приходи, при этом испуганно смотря за плечо матери, где стоял этот Николай. После этого Николай сказал матери уходить и не приходить, нечего грязь носить.

22.12.24 мама снова пришла, и ей сказала соседка, что тётю увезли, и что ей оставили цветы ухаживать коридоре. Я позвонила ему на мобильный, он сказал – тётя спит, и что они уехали, я спросила – почему нас не позвали, зачем увезли, он заявил – вы не можете за ней ухаживать, ухаживать будем мы. Мама моя Ларина Е.А. пошла к участковому снова сразу, в слезах, что сестру увезли куда-то, но старший уполномоченный полиции отказался принимать у неё заявление, сказав, что там хорошие интеллигентные люди, а мать значит плохая, и чтобы мать перестала к ним ходить. А на каком основании участковый полиции делает такие выводы? Личного знакомства с председателем ТСЖ которому он звонил или с соседкой из кВ.22, ведущей себя в квартире моей тёти как будто она её, или с этими приехавшими? Я просто не понимаю, что происходит.

31.12.2024 года я в последний раз разговаривала с моей тётей Людой по мобильному телефону (этого Николая Вениаминовича), она мне прошептала: – «Лара, я здесь уже давно, я домой хочу!» и после этого связь с тётей была прекращена со стороны этих укравших её у нас людей. Которые возомнили себя, не понятно на каком основании, и не имеющими ни малейшего на это право, властными распоряжаться её судьбой, человека её возраста и состояния на такое расстояние переместившим, что пагубно отразится на её здоровье, безо всякой необходимости, а исключительно по своей прихоти, и понимая, какой вред это может причинить здоровью и жизни старого человека, когда его вырывают из привычной для него среды, увозят из дома, от родных, кто с ней всю жизнь и хочет и может о ней заботиться и защищать. Все наши действия и борьба за её права доказывают это.

07.01.25 г. я снова пыталась связаться с тётей, мне ответили, что – никак и бросили трубку. Даже не дали поздравить тётю с Рождеством. Я не знаю, что я ещё могу сделать, к ком у обратиться за помощью, моя мама плачет каждый день, я плачу, от беспомощности, от того, что мы не можем спасти нашего родного человека и лишены возможности видеть её, говорить с ней, заботиться о ней и ухаживать. Мама и так старенькая, у неё болит сердце, от всего происходящего я боюсь, что с ней что-то случится. Мне Вам словами не передать весь наш ужас трёх женщин, и всю безысходность нашей ситуации. Помогите Христа ради. Прекратить творящийся беспредел, спасти старушку из лап этих алчных людей, которым ни Бог, ни закон не указ, и которые творят, что хотят и всё им сходит с рук, пока наши органы спускают все на тормозах и раскачиваются. Я не знаю во вменяемом ли тетя состоянии, какими таблетками они ее поят, принимает ли она необходимые лекарства, или что они ей дают? Мы вообще ничего о ней не знаем! Это какой-то ад. И бесконечное унижение звонить и говорить с этими захватчиками и нелюдями, которые всех обводят вокруг пальца, врут в глаза, говорят одно, а делают за спиной другое, биться головой о стену, когда у тебя есть все права, но их попирают просто потому, что могут и сильнее.

Обращения за номерами КУСПы от 04.11.24 г., материалы проверки от 05.01.24, и моей матери Лариной Е.А. заявление № 34128 от 05.11.24, моё обращение прокуратуру области от 29.12.2024 через сайт Госуслуги прикладываю.

Умоляю Вас, Александр Иванович вмешаться, разобраться в сложившейся ситуации и дать указание возбудить уголовное дело по факту похищения моей тети Шеврелёвой Людмилы Валентиновны 1941 года рождения, её незаконном удержании, пресечение связи с нею её родных чужими людьми, защитить честь и достоинство, здоровье и жизнь беспомощной и беззащитной бабулечки, которой 84 года, и прекратить халатность органов в отношении этого дела, которая привела к тому, что человека похитили (09.01.2025 г.).

Помню отправляла, думала, и холодела – а если сейчас они её вдруг обратно вернут, я ведь хэегознает, что у них в голове, то получается что генерала обману?

Ну как тебе?

Тая сидела с квадратными глазами.

– Знаешь, мне бы надо всё это переварить. Ты пока читала, я уже устала. Но с тех пор, когда ты отправила, ещё ведь много чего наверное произошло. Давай пройдёмся, и ты мне расскажешь дальше. Но вообще. Жесть, конечно, полная. Что тут ещё скажешь.

– Давай, но завтра. Я долго это откладывала, но надо всё собрать, разложить по полочкам и посмотреть, что, как и зачем. Я ещё и ещё буду тебе рассказывать, возможно, повторяясь. Ты уж не взыщи. Мне надо. Надо разобраться в этом.

На следующее утро, после завтрака и комплекса процедур, они встретились и решили прогуляться по окрестностям. Выйдя за ворота, недолго пройдясь по дорожке мимо Приморского шоссе, они вновь вышли на берег Финского залива.

– Ого, брутализм как он есть.

На безлюдном берегу стояли огромные выцветшие серо-красные металлические факелы, выше деревьев на приличном расстоянии друг от друга. До горизонта во все стороны не было видно больше никого.

– Чудесно. Никто не помешает. Ну что ж, давай дальше раскладывать. Знаешь, я тут все свои записи посмотрела, и малость прифигела. Мне всё казалось, что ничего толком и не было, и я ничего не делала. И я всё себя пилила и пилила, хоть и не так как раньше, а типа любя. Но сейчас, посмотрев на всё это, я действительно вижу, сколько было обдумано, найдено и сделано. Тем более в моих обстоятельствах. Когда я действовала одна фактически всё время.

Сразу оговорюсь, я встречала много отличных парней, работающих в органах. Один меня как-то остановил, и предупредил, что колесо заднее разболтано, надо болты подкрутить, – езжайте Лариса Владимировна на шиномонтаж, – и честь отдал. Дай Бог ему здоровья. Другие, приехали, когда на меня сосед в подъезде напал, потом уже оказалось, что он сиделец, да ещё и за тяжкие преступления, а потом и вовсе его закрыли, за убийство женщины. Нет, мне он по факту ничего такого и не сделал, так, за грудки к стенке прижал и напугал, что сейчас тут прямо выебет, больно я наглая. Так напугал, что я долго ещё потом, когда его видела, в подъезд входить боялась, пережидала, а дом-то высотный, подъезд-то один, и вроде и предъявить ему кроме того, что напугал и изнасиловать обещал, нечего, зубы заговорила, вырвалась, убежала. А он пьяный был. А парни приехали и говорят так заботливо и уважительно со мной, красивые, здоровые, спортивные, высокие, в форме – Вы, пожалуйста, заявление напишите. А то ведь вот вы потом передумаете, а он же не перестанет, он же дальше будет только усугублять. Столько лет прошло, а всё их с благодарностью вспоминаю и тоже здоровья желаю.

И понимаю, что и у следователей, и у участковых работы валом. Как и у врачей. И бюрократии у них слишком много. И что задалбливаются все они. Сама в больнице работала контрактным управляющим, не понаслышке знаю. Но всё равно. Чуйка должна быть. И знание закона. И желание докопаться до сути. Это же не конвейер – с виду нормас, и так хорошо, и так потянет, вроде, если не присматриваться, то номинально – всё сходится. Но это же не просто слова, это же жизни человеческие. Человеческие семьи, кровные узы и родственные связи. Когда столько всего связывает и пережито вместе. Если бабка невменос. Если она лежит и еле говорит. Если она просто повторяет за теми, кто говорит. Надо проверить, кто и что на самом деле делает, говорит и думает и почему и для чего. Недееспособный не отдаёт себе отчет в своих действиях и не понимает их последствий. Там личности уже нет или она разрушена так, что её почти не осталось. С ним кто рядом оказался, тот ему и друг. Это перенос личностей тех, кого он знал, на тех кто рядом оказался. На какое-то время. А кого не видит – тот враг и чужой, а там уже и демоны вещи и документы воровать пошли. Сумерки сознания.

Я тут поняла, что тревожусь и нервничаю много, так и до панички недолго дойти, и превентивно психологическим здоровьем занялась. Начала себе голову раскладывать. Так вот, мой психолог-психиатр говорит, что для того, чтобы разобрать и правильно интерпретировать любое событие нужно знать мотивы и контекст. И контекст в расчет брать не только сиюминутный. А все три. Не помню точно, как эти градации называются, но по грубой прикидке: это брать этот день и к нему до недели, потом несколько месяцев, и потом вообще глубинные травмы и события что к этому всему привели за всю жизнь брать в расчёт и учитывать. Понятно, что всё это сопоставить и вычленить, тут семи пядей во лбу нужно быть специалистом, а мы такими не располагаем. Ну ничего-ничегооо. Будем делать то, что можем, с тем, что есть. Я пока тебе рассказывать буду, и сама многое разложу. А может, и ты что поможешь. Не боись, с детства разбирать не будем. Начнём с осени, и пары моментов до.

В общем, так если поотсечь былое, то с 2020го года всё в моей жизни пошло кувырком. У меня за один раз слетело здоровье, работа и социальное окружение, которое, я думала, – мои друзья. Это я перед отпуском в последний день 28 февраля, как сейчас помню с работы шла, поскользнулась на тропинке, на одной ноге, и уже в полёте и при приземлении поняла, что всё. Каюк. Снова связка передняя крестообразная, снова гипс, ортез, снова 8 месяцев не смогу ходить. А связки не срастаются, значит, надо будет на этот раз операцию всё же делать. А не то будет как в эти годы, идёшь, и хряк –падаешь на ровном месте, просто колено куда-то не туда подкашивается внезапно. Потом там долгое и не прекрасное, квест в пандемию сделать плановую операцию был с треском провален, и сделали мне её только в августе. И дальше всё по накатанной вниз и пошло. Поняла, что надо искать удалённую работу, колени и связки у меня лучше уже никогда не станут, будет только постепенный износ и возрастное ухудшение. Выгорела в конец. Психосоматика била так, что иду на работу утром, и просто перед двойным пешеходным переходом к больничке нога в бедре клинит и встаёт. Не идёт. Хорошо хоть не на самом переходе. Уволилась. Плюс всё что потом в мире и стране началось. Два диплома о профпереподготовке получила, чтоб область сменить, работы по обоим нашла, поработала, треш чистой воды. Попробовала себя в мозаике и в музее, почти попала в библиотеку. Но там такие зп… Ну и решила пока книги писать. Люблю я истории и людей слушать. Продавец из меня никакой, но и слушатель в последнее время тоже не важный, эмпатия видимо, после перехода пределов никак не восстанавливается. В бюджет обратно тупо не могу. Вот просто не могу и всё. И пока я это новое пробовала и внедряла; знаешь, как-то раньше у меня всё всегда бодро довольно таки получалось, ну плюс-минус заново начинать. А тут. Бац – и не то. Раз – и никак. Не выходит, каменный цветок, Данила-мастер (П.Бажов). Нашла ещё одну работу, ребята, живущие в другой стране, курс видео-монтажа вели, взяли меня, поняла я, что много ещё с чем не сталкивалась, и удалённая работа других вложений, прежде всего в технику, интернет и их обслуживание требует. Неожиданностью это стало для меня. Как я там сидела, на полу за шкафом, это отдельная история, камера и VPN в телефоне, сайт в ноуте, наушники только со звуком, других нет. Ничего не грузится. Рабочего места нет. А там эфир за эфиром. И вот после получения очередного диплома, на этот раз «Школы серьёзного чтения», в день рождения моего мужа в 2024 году, забираю я очередные анализы, и у меня там антинуклеарный фактор конкретно так норму превышает раз в десять. А конец года. Новая работа, в которой я ничего не понимаю, но уже комп собрали, и она временная, пока курс есть. И все уже не работают. И интернет читать нельзя. Но конечно же я прочитала – а там, 5-7 месяцев живут с красной волчанкой. И знаю, что это может быть не так, головой знаю. Но накрыло так, что ни встать, ни сесть. И говорить своим рано, надо сначала узнать всё. А это праздники, до 10-го января нерабочие дни, потом пока запись и направление через терапевта, пока к ревматологу попала. Всё она меня успокоила, жить буду. Своим я сказала, они отмахнулись, мол, выдумываешь всё, ничего у тебя нет, всё с тобой в порядке. А как вот объяснить, когда ты знаешь,что с тобой что-то не так. Ну и потом понеслось, одно за другим. Словно, как тачка, у которой пробег подошёл, её вовремя на ТО не сдали или уже капремонт там положен, но теперь уже и им по ходу дела не обойтись. Стала дела приводить в порядок, на всякий случай. Чтоб своих не подставить. С кредитами своими. С работы той попросили уйти, второй раз в жизни, прикинь! Ничего не стала им говорить. И тут же новую нашла, оооо, сказка и любовь всей жизни, не работа – мечта. Референсы для фильма создавали фантастического по братьям Стругацким. И коллектив, и отношение с уважением, и всё чётко, понятно и прозрачно, по оплате и начислению и красота, и вкусы с коллегой и художником проекта – всё совпадает. Но вот 23 год, май, проект закончился. И подала я на банкротство. Ибо все эти – начни новую жизнь в 40 лет в айти, и стань крутым профессионалом. Ну я, конечно, даже её начала. Да только вот, когда ты думаешь, что там, в айти, всё по другому, и вроде и офис классный в центре города, и люди, и поначалу тебе кажется, что всё так круто и классно и они все крутые профи. А потом коллегу увольняют обманув по деньгам одним днём, клиентов кидают, люди уходят. Потом жена босса заявляет – ну у меня бывает, что и степлер в голову Артёму летает, что и такого. А ты говоришь мне, – на меня орать нельзя. Ишь, тоже мне фифа – хаха, хихи. И ты тихо так снова фигеешь, доводишь дела по документам до завершения, и сваливаешь, ёжиком в туман.

Ну в общем. Это присказка, не сказка, сказка будет впереди.

В мае 2024, спустя год моих американских горок мытарства, обанкротилась я, славтегосподи. Начала дом приводить в порядок, шкаф с бумагами старыми архивами по работе разобрала, четыре мешка мусора выкинули. Потом в конце лета, что-то дядя мужу звонит, а я всё слышу, и несёт что-то, (а у них всегда хорошие отношения были), мол, – как дела, в гости зайти, дачу-то я продал, знал бы, что тебе надо, тебе бы отдал, так ей заниматься надо, а бабьё-то у тебя ленивое…

На этих словах меня аж подкинуло. Никогда он в мой адрес таких слов не говорил, да, бывало, подтрунивал над женщинами, и над тёткой. Но это уже ни в какие ворота. В общем Валерка сходил к ним, пришёл и говорит. Странный разговор, зачем звали – ничего не понял. Тётка вышла волосы потрепала, говорит, – седой как лунь стал совсем. Дядя какую-то пургу гонит, – что мать твоя документы у них украла, при переезде (а это было чуть ли не 30 лет назад). Спрашиваю его, какие документы? – СНИЛС! Пусть она, мол, вернёт, а то я на неё в милицию то подам! А то есть всё это время ни слова сказано не было. Я его спрашиваю, а тётя что? – А она словно без царя в голове, будто своего мнения нет, поддакивает каждому его слову. И хоть мать моя и дядя воевали, но это не всерьёз было, а так, то повздорят, то опять всё нормально. Они так всё время были, все характерные, мы и привыкли. Скандалы и ссоры мы не любим, да у нас их никогда и не было. Звонить и разбираться не стала. Думаю, ну, отойдут, в себя придут, созвонимся, и всё будет нормально, как обычно. Старики, ну что с них взять. Не могут они всерьёз так думать и говорить. Ну мы столько лет все вместе. Какие уж есть, но родня всегда родня, родная кровь, других у нас нет – как тётя всегда говорила. И я так всегда считала. А там что-то дел столько навалилось. Ну, думаю, скоро день рождения, как обычно позвонят поздравить, может и дойдём заодно. Пока я не ходила и плохо ходила, к ним ходила обычно мать, а мы больше по телефону привыкли. Хоть тётка и слышала плохо, но аппарат был, орали в трубку обе, но разбирали. Мудрая она у меня была, любила я её очень. Советовалась всегда, второй матерью её называла. Мне кажется, и переехала-то сюда она из-за меня, после того, как я у них пожила, когда училась и на сессии ездила. Много говорили мы тогда с нею, о жизни и обо всём. Дядя гулял всю жизнь, как я поняла, она ненавидела его за это очень. Но молчала. Иногда срывалась. Читала много, как и я, и тоже. Хоть и другие книги: то Катехизис, то Дашкову, то любовные романы. Помню, что у них два пылесоса было. Дяде какая-то девка продавец впарила Дайсон. Как тётка говорила, и дядю вечно гнобила – блядь эта пришла, лапшу ему на уши вешает, а этот-то дурень, уши-то развесил, и за такие деньги эту бандуру купил, а он не пылесосит, и не почистишь его! Тётка этот пылесос ненавидела, и не пользовалась им принципиально, пылесосила другим. Если «упёрлась рогом» не сдвинешь, кремень. Что она, что мать моя. Порода, северная. У матери, у тётки родню кроме наших бабок не знаю, не добралась я пока до всех тайн рода. Никто и не говорил никогда о предках особо, начала было как-то я, да там жизнь так закружила, что не до тайн рода стало. Со своими делами-проблемами разобраться, сладу дать не могла.

–Что там было накануне в сентябре-октябре. Тоже надо вспомнить немного, буду рассказывать тебе, выхватывая, как написано. Предупреждаю, меня порою кидает по мыслям, как по морю. Но с другой стороны, это характеризует моё состояние.

От таблеток по артриту-волчанке-колену, с животом началась какая-то хрень, раздувало как рыбу фугу от любой еды, и когда не ешь. Иногда прям до боли. Ну и дышать как-то странно было. Из дому выйдешь, задыхаешься. Ну что тут скажешь. Болею. Задолбалась ныть, болеть и страдать. И этого так много, что куда ни посмотри вижу только неудачи, ошибки и плохое, и оно множится. Руки, ноги, лимфа, голова, снова запястья подключились, глаза слезятся, уши чешутся испарина по утрам на холке, выходить из дома пугливо и не охота, ещё бы там всегда почти неприятное или зубы тянуть, остался последний коренной четвертый, (до этого три восьмёрки выдернула) или к ревматологу, терапевту, гинекологу еще надо кардиологу, гастроэнтерологу и психотерапевту и безуспешное лечение которое не помогает и которого попросту нет. Мне выписывают таблетки, я их пью, и ничего не меняется, я не здоровею, только с каждым месяцем и годом всё новое плохое прибавляется. Плюс сейчас ещё банкротство. Тогда прошёл первый месяц только, у меня сил просто не было. Хотя я ни с одним коллектором или банком не разговаривала, они только Валерку и подружку пугали, они зачем то с ними разговаривали и трубки брали. А у меня в телефоне были только листы пропущенных красных номеров.