Читать книгу: «Стоп, машина: наблюдения за тем, как Западная цивилизация подходит к концу», страница 7

На это я возражу, что, в отличие от доктора Адриана Леверкюна, с Сатаной не знаком и не имею желания с ним знакомиться, а потому ничего не могу сказать о том, является ли именно он автором Нарратива или нет. Про пришельцев-ящеролюдей я отвечу только, что нет необходимости искать наших врагов на других планетах, когда их легко найти в нашем погребе.

Прекрасная сказка – «Щелкунчик» Э. Т. А. Гофмана! Сказка, которую можно прочитать и как предостережение – предсказание – историческую метафору. Её внимательный читатель никогда не сочтёт гофмановских мышей простыми животными: в конце концов, с животными разговаривать невозможно, если только вы – не Анна Брейтенбах. Для меня мышь в гофмановском смысле – это некто, кто добровольно согласился, верней, выбрал, сохраняя все внешние признаки человека, быть менее чем человеком. Почему? Потому что «так удобней».

Сегодняшний Запад наводнили гофмановские мыши, предсказанные нам провидцами прошлого. У нас нет права говорить, что нас не предупреждали об их прибытии: нас предупреждали о нём.

Полагаю, среди моих читателей не найдётся никого, кто бы хоть раз да не открывал «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Чтобы пояснить, что я имею в виду, попросил бы моих читателей припомнить Милдред Монтэг, которую я описал бы как Рационально Автономный Тип⁶⁶ человеческого существа: кого-то, кто добровольно и действенно устранился от всех «неприятных неудобств». Между тем Милдред также потеряла способность:

– любить (миссис Монтэг не любит своего мужа);

– быть полезным членом общества (её жизнь бесцельна);

– понимать и сохранять культурное наследие, накопленное прошлыми поколениями (именно она в итоге вызывает бригаду пожарных, которые в этом романе сжигают книги);

– быть матерью (она этого не хочет);

– иметь естественные человеческие чувства (она не ревнует мужа к Клариссе МакЛеллан, хотя у неё есть для этого все основания, и совершенно спокойно принимает смерть девушки).

Проще говоря, миссис Монтэг избавилась от всего, что могло бы помешать её комфорту.

У автора этой книги есть беспокойное ощущение того, что многие из нас, жителей западных стран, находятся на пути к превращению из ответственных людей в миссис Монтэг. Когда это превращение завершится, мы лишимся права жить в наших старых уютных домах. Нам придётся переместиться в погреб.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Перспективы

Автор сказал всё, что хотел сказать, оттого эта глава представляется несколько избыточной. С другой стороны, попрощаться с читателями так рано и на столь грустной ноте кажется мне почти предательством в их отношении. Вот почему я задержусь ещё ненадолго, чтобы поделиться своими мыслями о наших перспективах, которые также можно считать заключением этой книги.

Латентная гражданская война на Западе уже началась. Мы не знаем, как много времени потребуется «другой стороне» – стороне Нарратива, – чтобы победить полностью. Мы, представители старой Фаустовской культуры, ещё способны одерживать локальные победы (и лучше бы нам их одерживать), однако значение этих побед не стόит преувеличивать. Жизненная сила нашей цивилизации истощилась; предыдущие десять глав объясняют (может быть, не вполне убедительно), почему это произошло.

Что мы можем сделать, учитывая всё сказанное?

Вероятно, любой ответственный житель любой западной страны сейчас имеет ровно четыре возможности.

1.      Мы можем продолжать жить, как жили раньше, притворяясь, что ничего не случилось. Кажется, именно такое поведение в нескольких западных языках называется страусиной политикой. Притворяться в 2024 году, что мы всё ещё живём, скажем, в 1913-м, требует особых усилий, но эти усилия всё равно не стόят труда, ведь падение с башни нашего принятия желаемого за действительное будет быстрым и болезненным.

2.      Мы также можем эмигрировать: оставить нашу родину навсегда и переехать в любую другую страну, что является частью иной высокой культуры, находящейся на иной стадии своего развития.

Это непростое решение. А кроме того, что эмиграция тяжела, чем такое поведение отличается от поведения крыс, бегущих с тонущего корабля?

Я отлично знаю, что бежать с тонущего корабля – разумно. Но, в конце концов, крысы и мыши тоже поступают рационально. Я верю в то, что нам следует избегать чего-то, что опасно истончает границу между ответственным человеческим существом и миссис Монтэг. Да и почему нам нужно бросать то, что всегда было нашим, даже не попробовав дать последний бой?

(Звучит ли предыдущее предложение слишком воинственно и, отсюда, слишком «по-немецки»? Что ж, в своём предисловии я уже говорил, что не стыжусь своего немецкого акцента.)

3.      Так называемая внутренняя эмиграция представляется ещё одним выходом. Innere Emigration – это, конечно, чисто немецкий термин, пущенный в оборот, вероятно, Франком Тиссом (1890—1977), немецким писателем, который возразил Томасу Манну, утверждая, что «внутренние эмигранты», жившие в Германии в гитлеровское время, обнаружили ещё большее мужество, чем те, кто, подобно самому Манну, наблюдал за событиями на безопасном расстоянии.

В прагматическом отношении внутренняя эмиграция предполагает нашу социальную мимикрию и внутреннее несогласие с тем, что делается и говорится вокруг нас, но такое несогласие приходится держать при себе.

Пусть мои читатели извинят меня, когда я скажу, что, к сожалению, не верю в эту разновидность духовных упражнений (если вообще считать такую эмиграцию духовным упражнением). Думать «нет», а вслух говорить «да» – это не способ помочь нашим ближним. Кроме того, этим путём можно быстро прийти к шизофрении.

Понятие внутренней эмиграции, кажется, было известно и советской интеллигенции. С учётом этого не могу не процитировать отрывок из книги Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», содержащий совет, который писатель даёт своим читателям. Этот совет я ощутил как своего рода прямой удар в грудь.

Надо на пороге сказать себе: жизнь окончена, немного рано, но ничего не поделаешь. <…> Я обречён на гибель – сейчас или несколько позже. <…> Имущества у меня больше нет. Близкие умерли для меня – и я для них умер. Тело моё с сегодняшнего дня для меня – безполезное, чужое тело. Только дух мой и моя совесть остаются мне дороги и важны.⁶⁷

Образцы истинного нравственного учения иногда находятся там, где менее всего ожидаешь их найти. Разумеется, учению Солженицына следовать крайне сложно. Тем не менее его аскетический подход к жизни имеет безусловное преимущество: преимущество наделения нас истинной свободой, которой нам никогда не даст никакая внутренняя эмиграция.

4.      Последняя альтернатива уже была обозначена. Какими бы ни были наши обстоятельства, мы можем делать то, что от нас требует наше высшее «Я».

Мы можем создавать новые рабочие места, давая сотрудникам работу, которая наделяет их жизни смыслом, – если мы в состоянии это делать. Если мы молоды, мы можем заключить брак или целомудренную помолвку – и пренебречь тем, что говорят об этом наши друзья или родственники. Мы без всяких сомнений можем и должны оставить без внимания современную индустрию развлечений. Мы можем искать наших личных наставников, если нас не удовлетворяет то, что нам предлагают сегодняшние образовательные учреждения. Мы можем собирать и сохранять то, что считаем произведениями значимого искусства. Будучи учителем, мы можем пробовать создавать независимые образовательные проекты. Являясь верующим, мы можем пробовать строить новые храмы или места религиозного служения. И, в какой бы ситуации мы ни были, мы определённо можем принять торжественное решение с презрением отбрасывать все чужие попытки превратить нас в упрощённые версии человеческих существ, не поддаваться той лжи, которую мы слышим и опознаём в качестве лжи, не уступать ни йоты того, что нам дорого и свято.

Не превратят ли такие попытки нашу жизнь в кошмар? Можно ли следовать этой идеалистической философии в западном обществе сегодняшнего дня? Мы не узнаем до тех пор, пока не попробуем.

Узри Щелкунчика, что распростёрся со сломанною челюстью, истощённый тяжкою битвою с гофмановскими мышами! Увидь, что челюсть его исцелена, и он, бывший деревянною куклой, обращается в прекрасного юношу, достойного любви своей Марии. Сие невероятное свершилось. Чего только не совершится с нами, если не сдадимся? И в наши дни чудеса всё ещё возможны.

Конец

Автор просит своих читателей направлять их комментарии, идеи и наблюдения по адресу электронной почты

roemer.ludwig@gmail.com

или по адресу

ludwigroemer@freenet.de.

По вопросам нового издания или переиздания русского перевода просьба обращаться к правообладателю по адресу электронной почты visarga@bk.ru или sangye@yandex.ru.⁶⁸

ISBN 978-5-00244-755-8

Автор:

Людвиг Рёмер

Перевод:

Гречин Борис Сергеевич

Редактор:

Смоленская Екатерина Сергеевна

Стоп, машина:

наблюдения за тем, как Западная цивилизация подходит к концу

Издательство «Перо»

109052, Москва, Нижегородская ул., д. 29-33, стр. 27, ком. 105

Тел.: (495) 973-72-28, 665-34-36

Подписано к использованию 14.08.2024.

Объем 1 Мбайт. Электрон. текстовые данные. Заказ 823.