В некоторой сказке…

В ее голове смешалось столько всего, что стало больно дышать. Грудь сперло цепкими оковами. Девушка встала с тюфяка, закуталась в одеяло, тихонько выбралась из пещеры. Зябко поежилась. Ночной ветерок теребил листочки на низеньких кустарниках, ласково перебирал примятые дневными боями травинки. Высокое небо казалось расшито мерцающими пайетками-звездами. Ни облачка. Только одинокий полумесяц. Даже он сегодня казался поникшим – совсем тусклый, словно потертый. Сенька перевела взор на дымчатые еле заметные очертания гор. В темноте они казались еще более воинственными – ощетинившимися пиками, прикрывающиеся щитами-столетними деревьями. Как будто армия великанов приготовилась к бою и… застыла в ожидании команды.

Хурэл в ночь перед тем, как троица отправилась в логово дракона, рассказывал красивую легенду про этот хребет. Будто тысячи лет назад, когда эльфы еще не стоили домов и селились на деревьях, вампиры нападали на завернутых в невыделанные шкуры людей и пили их кровь, а оборотни жили настоящими стаями в лесах, тогда в этих краях обитало племя полубогов. Они были высоки, красивы, горды и величавы. Уже тогда они возводили утонченные замки на вершинах самых высоких гор, возделывать земли в низинах и разводить на пологих склонах овец и коров. Существовал у них удивительный обычай – раз в год невеста сама могла выбрать, с кем идти под венец. И никто не мог ей отказать. И вот однажды самая красивая девушка рода влюбилась в отважного воина. Она ему тоже нравилась, но сердце его было отдано приключениям. Он не только защищал рубежи своей горной страны от нападок диких народцев, но и мечтал обойти вдоль и поперек все земли вокруг. А жениться – это означало осесть на месте, обзавестись потомством и проститься с мечтой. Тонкая как тетива девушка знала это, и берегла любовь свою до лучших времен. Надеялась, что воин повзрослеет, остепенится и сделает выбор в ее пользу. Но время шло. И уже несколько лун сменило друг друга. Однажды сердце девушки не выдержало. Она приоделась в свое самое красивое платье, накинула на плечи расписной платок, заплела черные волосы в тугую косу и по обряду предложила себя богатырю. Он не смог ей отказать. Но сразу же поник, сгорбился, лукавый и всегда веселый его взгляд потух в одночасье. Глядя на увядающего с каждым днем жениха, девушка тоже печалилась и теряла, как роза в вазе лепесток за лепестком, свою красоту. И вот однажды, когда до свадьбы оставалось всего ничего, воин пришел к девушке. «Не могу я, – говорит, – без странствий. Плохо мне. Сам сгину и тебя погублю. Откажись от помолвки. Отпусти меня». Невеста так была расстроена, что ничего не смогла ответить. Воин склонил голову – окончательно принял ее волю. На следующий день они стали мужем и женой. Но счастью не суждено было прийти в их дом. Мечтающему о далеких путешествиях словно подрезали крылья. И однажды от отчаяния он по-настоящему окаменел. Сидел, смотрел в одну точку, да так и застыл. Супруга попыталась его отогреть, но ничего не вышло. Она поцеловала его в шершавые холодные губы, разбежалась и прыгнула с обрыва. Так среди этих гор появились еще две – одна тонкая, острая, изящная. Вторая – массивная, словно покрытая мускулами-уступами. Странник и его красавица-жена. Ветер приносил им весточки со всех уголков мира, звезды танцевали для них на ультрамариновом небосклоне, путники оставляли ленточки в косичках-веточках на вершине женской горы. А по весне по ее склонам текли водопады – слезы горечи по неслучившемуся счастью, когда они были живы. И радости – что они навеки-вечные рядом.

Красивая и грустная легенда. Сенька обхватила себя руками. Сердце щемило от пронзительного очарования вокруг и пустоты внутри. Ей показалось, что где-то среди бесчисленных склонов мелькнул огонек. Душа ухнула вниз до самых пяток и взмыла обратно. В висках забилась раненой птицей надежда. Девушка до черной боли в глазах вглядывалась в ночь, искала призрачный костерок, но больше его так и не увидела. Есения села прямо на землю и снова горько расплакалась. И только, когда звезды начали покидать небесное полотно, месяц спрятался за самой высокой вершиной, а на востоке солнце выкинуло тоненькие лучистые щупальца, девушка вернулась в выстуженную за ночь пещеру.

Дракон подергивал лапкой во сне. Макар сопел, уткнувшись носом в стенку. Сенька накинула на плечи парнишки одеяло. Закуталась в свое, забралась на тюфяк и провалилась в долгожданный усталый сон. И снова кто-то в ее подсознании читал стихи. Как тогда, в последнюю ночь дома. Грустные, тягучие, как горький каштановый мед.

***

– Бульк, бульк, – сизое варево как будто стремилось сбежать из небольшого чугунка, подвешенного над язычками пламени. Оно довольно облизывало сосуд, ловило каждую капельку зелья. То нещадно пузырилось, плевалось, фыркало. Генриус речитативом напевал строчки под свой острый нос, прихлопывал деревянной ложкой с длинной резной ручкой крупные полусферы.

– Чпок, чпок, – пузыри словно обычные мыльные лопались со звонким плеском, обдавая серые стены радужными брызгами.

Кляксы шипели, шкварчали, извивались, сползали тоненькими змейками под ноги чародея. Маг, казалось, не обращал на это никакого внимания. Чем варево становилось гуще, а пламя ярче, тем больше стягивались к переносице кустистые брови. Вдруг Генриус повел носом, кончик его задергался. Две седые дуги едва не взлетели выше лба. Затерянный советник сложил губы трубочкой, протяжно присвистнул. Поскреб подбородок узловатыми пальцами.

– Тэк-тэк-тэкс… Что это тут у нас?

Он пригладил пузырьки ложкой. Зелье стало зеркальным. Чародей заглянул в чугунок, снова поводил по поверхности, подул, разгоняя пар, вгляделся. У стены зашевелилась тень. Генриус коротко на нее шикнул, не отрывая сосредоточенного взгляда от мелькающих в котелке картинок.

– Пора! – почти выкрикнул он и одновременно шлепнул ложкой по «зеркалу». Картинка пошла рябью. В чугунке снова заквакали пузыри.

Генриус выудил из складок небольшую стеклянную колбу. Большим пальцем откупорил со звонким чпоком пробку. Ложкой поймал пузырек в самом центре зелья. Подул, понюхал. Тонюсенькой струйкой влил в сосуд. Повертел в руках. Жемчужное варево лениво растеклось по стеклянным стенкам. Генриус довольно причмокнул морщинистыми губами, заткнул крышку обратно. Спрятал горлянку в карман. Щелчком пальцев потушил пламя. Варево обиженно булькнуло и затихло. Через пару минут Генриус голыми руками снял абсолютно холодный котелок с треноги. Перевернул его вверх донышком и повесил на крюк, вдолбленный в стену пещеры. Как будто в чугунке ничего и не было. Из него высыпались лишь несколько пылинок. В тусклом свете они покружили в воздухе и пропали. Волшебник снова щелкнул пальцами. Огарки свечей, установленных в тяжелый литой канделябр на входе в грот, жалобно задрожали и тоже потухли. Под каменными сводами недовольно заерзали летучие мыши. Генриус повесил ложку рядом с котелком. Мягкие кожаные сапоги зашаркали по гладкому полу, мелкие камушки глухо перекатывались под подолом шерстяной мантии. Через несколько метров советник растворился в глубине пещеры. И только еле различимый речитатив еще долго эхом ударялся о испещренные самоцветными жилами подземные стены.

***

Липкие лапки беспокойного сна хватали Есению за руки, за ноги, рвали рубашку, тянули за кудри. Девушка то просыпалась, то снова проваливалась в кошмар. Раз за разом как в замедленном среднесортном ужастике она видела, как копье мага разрезает Габриэля напополам. Волосы сбились в колтуны, щеки заалели, одеяло сползло на каменный пол. К утру воспаленный Сенькин мозг настолько устал, что девушка мечтала уже самой оказаться на месте блондина. Лишь бы не возвращаться снова в этот фантастический ад.

– Сеня, Сень…

Ласковый голос Макара и тревожное прикосновение его шершавой ладошки к плечу. Сенька с трудом разлепила опухшие от слез веки. Мальчишка стоял на коленях перед ее импровизированной постелью. В одной руке держал дымящую чем-то терпким глиняную чашу.

– Выпей.

– Что это? – девушка приподнялась на одном локте, заглянула в кружку. На ее дне плескалось нечто жирное и бурое. – Фу, не буду, – отвернулась она к стенке.

– Сень, ну что опять началось? Надо. Пей! – Макар насильно развернул ее к себе и назидательно сморщил лоб.

– Ладно, давай. Бее… Вот же гадость! Это что?

– Отвар успокоительный. Ты кричала во сне.

– Мне снился … – договорить Сенька не смогла. Колючий комок снова ежиком оцарапал горло. Девушка втянула в себя побольше воздуха и одним махом осушила кружку.

Макар забрал посудину. Присел на краешек набитого соломой матраса.

– Сеня… – робко начал паренек после минутной паузы.

– Да?

– Что мы будем делать дальше? Ты же не будешь ломать иглу?

Девушка вздохнула. Миссию они провалили. Убить милого дракона у нее кишка тонка. Да и не гуманно это. Уговорить его не лезть больше к людям – тоже мертвый номер. Да и рано или поздно сюда может прийти еще один такой маг на всю голову. И что, если ее рядом уже не будет? Кто поможет ящеру не дать превратить себя в машину для расправы и междоусобных войн? И ради чего тогда погиб Габриэль?

– Макар, – вдруг осенила Есению мысль. Она осторожно подбирала слова. Пальцы комкали краешек одеяла, выдавали волнение. – Макар, я придумала. Ты вернешься обратно в Чару. А я останусь здесь, – выдохнула девушка.

Паренек явно не понял посыл сказанного.

– Это зачем?

– Ну, – она закусила губу, – ты прав, я не смогу сломать эту чертову иглу.

– И не ломай. Пусть живет себе. Он хороший. Кажется.

– Хороший, – эхом отозвалась Сеня. – До поры до времени. Пока новый сдуревший фанатик не решит подчинить его своей воле. И тогда все жертвы напрасны. А пока я буду здесь, я смогу защищать и ящера, и людей. Он рано или поздно повзрослеет, и тогда, наверное, уже будет не страшно оставить его одного.

– Сень, не дури! – вытаращил на нее глаза оборотень. – Ты не можешь остаться в глуши, среди безлюдных гор.

– Почему? Очень даже могу. Мне терять уже нечего, – возразила девушка.

– Тогда я тоже останусь.

– Нет, дорогой, не угадал. У тебя вся жизнь впереди. Тебе надо учиться, взрослеть, писать свою историю. Эта – моя, – спокойно проговорила Есения. – Она не годится для веселого молодого оборотня. Поэтому сейчас мы пообедаем, потом поможешь мне вычистить пещеру и привести ее в божеский вид. А завтра на рассвете отправишься обратно в княжество. В лисьем обличье, чтобы я была спокойна. Там ты расскажешь, что дракон больше никого не тронет. Отцу я напишу письмо, в котором все объясню. И что произошло, и почему я приняла такое решение. Передашь. Он поймет.

– Но…

– Никаких «но», – безапелляционным тоном оборвала его Есения. – Иди мой руки.

– Время лечит. Поверь, – Макар поднялся на ноги и вышел.

Он понял, что спорить с ней бесполезно. Решил, что уговорит Доброслава отправиться за княжной и вернуть ее силой, если потребуется. А через пару мгновений до Сеньки донеслись отголоски рыка. Беспомощного, обиженного. Лис вымещал свою злость. Как умел. Девушка ему даже позавидовала.

После обеда втроем они принялись за расчистку склада антиквариата. Хоть в пещере и без того было уютно, по шкафам, углам и чуланам накопилось много ненужных вещей. Дракон фыркал на Сеньку, пытался вырвать из ее загребущих рук каждую безделушку, которую она хотела выбросить. Борьба из-за некоторых шла практически на смерть. Но в основном ящер сдавался, поджимал хвост и с топотом уходил из «дома». Но буквально тут же возвращался – мало ли, что выкинет эта бестия без его пригляду. Так и провозились до самого вечера. У порога скопилась приличная горка из кружевных передничков, расписных кружечек с трещинками, резных канделябров, подернутых паутинкой древности картин и прочего окутанного налетом старины хлама. Дракон с укором поглядывал на Сеньку. Она не сдавалась.

– Давай, давай, на мусорку всю эту дребедень! Я не собираюсь жить в музее! – топнула ногой девушка.

Ящер пустил вместо яростных изумленные струйки дыма из ноздрей. Сам же от неожиданности закашлялся.

– Уи? – приподнял переливающиеся в закатном солнце брови дракон.

– Да, правда, остаюсь с тобой, – подтвердила Есения.

– Ую-хо-хо-хо-хо! – запрыгал на месте радостный рептилоид, захлопал крыльями словно в ладоши.

Ветерок чуть не смел Сеньку с Макаром с ног, разметал аккуратно собранный в кучу хлам. Дракон виновато закрутил лапкой по полу, словно собрался танцевать твист. Сенька поймала этот жест, в очередной раз изумилась: «Совсем по-людски».

К вечеру на Есению снова нахлынула тоска. С такой силой, что суставы выкручивало. Хотелось не просто плакать, а выть, царапать стены и грызть землю. Пока день девушка крутилась с уборкой, она гнала от себя все мысли о блондине. А сейчас Сенька четко осознала, что жизнь разделилась на до и после. Что Габриэля не вернуть. Уснуть в эту ночь она так и не смогла.

На рассвете разбудила Макара. Пока он собирался в дорогу девушка еще как-то держалась, пыталась шутить и улыбаться. А как только парень перекинулся в рыжую с подпалинами лисицу, и в траве замелькал белоснежный кончик пушистого хвоста, Сенька расслабилась. Слезы ливнем хлынули из глаз. Дракон не лез успокаивать. След Макара уже сдул ветер, а девушка еще долго стояла и смотрела невидящими глазами в даль. Туда, где ее жизнь была полна приключений и радости, смысла и будущего. Ничего этого теперь у нее нет. Сенька всхлипнула в последний раз. Решительно вытерла слезы, высморкалась. Вздернула острый подбородок и развернулась к своей новой пока неизвестной реальности.

***

Хурэл сидел на крылечке и коротеньким ножичком чиркал по деревяшке. Кусочек вертелся в его руках, пальцы сновали туда-сюда. Земля у ног покрылась кудрявыми щепками. Элапидей от усердия высунул кончик языка. Он был настолько увлечен работой, что казалось, не слышит и не видит ничего. Но Макар-то знал, змеечеловека провести нельзя. Он кожей чувствует, что происходит вокруг. Паренек скинул рыжую шкурку в густой траве сразу за раскачивающимся мостком. Хурэл, не отрываясь от своего занятия, ласково прошипел:

– Приветствую тебя, рапосса.

– И тебе здравствуй, элапидей.

Змей, не поднимая глаз, спросил:

– Один?

– Один, – плечи Макара опустились.

– Габриэль?

– Да. Погиб, – проскрипел мальчишка.

– Есения?

– Осталась охранять дракона.

– Хм… Не решилась убить?

– Все-то ты знаешь, хладнокровный.

– Не все, – возразил Хурэл. – Только то, что позволено. Почему ты не уговорил ее вернуться домой?

– Ты терял близких? – как-то совсем не по возрасту посерьезнел паренек.

– Боль рано или поздно утихнет, а жизнь проходит мимо, – философски блеснул вертикальными зрачками элапидей.

– Но прежде, чем притупится, так просверлит, помотает, что жизнь эта не мила становится. У меня вся семья погибла, я один выжил. И знаешь, что? Первый год единственное, чего я хотел – поджать хвост и тупо скулить. Настолько мне выжгло все изнутри, – Макар помолчал. – Вот и ей надо сейчас просто побыть со своими мыслями. Привыкнуть, что его больше нет.

Взгляд мальчишки зацепился за деревянную статуэтку. Габриэль. С его характерным прищуром, острым носом, спокойной уверенной улыбкой. Паренек отвел мокрые глаза в сторону.

– Я хочу как можно скорее добраться до Чары, рассказать все князю. Он, думаю, не захочет, чтобы его дочь заживо хоронила себя среди хребтов Смеральдо.

– И в лисьем облике это будет точно безопаснее, – закончил за него Хурэл. – В пустыне не спокойно сегодня.

– Откуда знаешь?

– Ветры донесли. Там кто-то собирает армию.

Макар отправился в путь сразу после сытного обеда. Он планировал останавливаться только на сон и отдых. Надеялся, что звериные ноги донесут его до столицы Чарогории гораздо быстрее, чем трое всадников добирались сюда.

***

– Эй, так не честно! Ты жульничал!

Сенька взвизгнула, выдернула из пасти дракона диск и снова послала его в сторону долины. Ящер грузно развернулся и большими потешными прыжками бросился ловить снаряд. Уже у самой земли успел схватить его острыми зубами. Притормозил хвостом. Поднял в воздух кучу пыли и мелкие травинки. Кувыркнулся. И стрелой уже на крыльях вернулся обратно к девушке.

– Ю-ху-ху, – довольная морда замелькала прямо перед Сенькиным лицом.

Она брезгливо кончиками пальцев подхватила обслюнявленный диск. Дракон в нетерпении переминался с лапы на лапу, готовый снова пуститься в игру. Есения скорчила гримасу и метнула снаряд в противоположную сторону. Рептилия, не ожидавшая подвоха, забавно вздернула глазки, похлопала длинными ресницами. Крылышки встрепенулись. И дракон тотчас же оказался позади девушки с диском в пасти.

– Ну, нет! Я с тобой больше играть не буду! – топнула ножкой Сенька. – Мы договаривались не летать!

Ящер потупил взор, расковырял когтями правой задней лапы воронку в земле. Сеня готова была поклясться, что чешуйки на драконьих щеках приобрели легкий малиновый оттенок.

– Ладно, ладно, мир! – она протянула руку, погладила его по глянцевой лапе.

Он лизнул ее щеку, засмущался, спрятал морду под крыло. Неловко выглянул.

– Ой, да ты флиртуешь со мной что ли? – удивилась девушка.

В янтарных глазах заплясали искорки. Теперь засмущалась уже Сенька. Чтобы сгладить неловкость, она резко выдернула у рептилии диск и снова швырнула его в кусты. Ящер с гиканьем кинулся за ним.

В драконьем логове Есения жила уже несколько дней. Сказать, что она скучала по прошлой жизни, по Габриэлю, Макару – ничего не сказать. Днями девушка заваливала себя делами. Нещадно оттирала апартаменты рептилии. Заглянула в каждый уголок, выскоблила полы, стены, шкафы и ниши. Сегодня устроила себе выходной – они с драконом играли на свежем воздухе. После обеда Сенька запланировала осмотр окрестностей. Все-таки теперь это ее дом на неопределенное время. А в нем хочется быть хозяйкой. Или хотя бы чувствовать себя ей.

Разыгравшийся дракон как собачка плясал вокруг нее на задних лапах. Требовал, чтобы она снова пустила диск в полет. Со стороны это, наверное, смотрелось очень смешно. Серебристо-зеленая туша весом в несколько тонн косолапым медвежонком резвится вокруг хрупкой тоненькой девушки.

– Как же мне тебя называть? – спросила вдруг Есения.

Ящер тут же рванул в сторону кустов. Подхватил сломанную ветку. Разровнял песчаный островок у самых ног Есении. И старательно вывел: «Орландо». Девушка опешила.

– Ты умеешь писать?

Тот закивал.

– Вот это поворот! Значит, Орландо…. – протянула девушка. – Очень приятно, – смешливо присела она в книксене.

Дракон в ответ галантно склонил голову. Лицо Сеньки от изумления вытянулось еще больше.

– А скажи-ка мне самый вежливый из драконов, на кой черт ты селянам гадил? Я же вижу, что ты не агрессор, не провокатор, не хулиган. Нафига? А?

Дракон спрятал лапу с палкой за спину, прикинулся глухим и начал насвистывать какую-то слишком знакомую песенку. Есения ткнула ящера под коленку локтем. Тот нехотя нацарапал: «Сначала было скучно, потом свое хозяйство захотел тут развить».

– Ого! Да ты зверушка с амбициями! – выпалила удивленная Сеня. – Это поэтому ты животинок и растения воровал? Там, – она махнула с торону полянки, на которой они с Габриэлем ждали Макара, – на лугу пасутся всякие «ко»…

«Да», – потупился дракон.

– Ну, а че тогда не организовал-то? – подозрительно сладко улыбнулась девушка.

«Да, не умею я! А эти учить не хотели», – выскоблил на земле обиженные кривые буквы ящер.

– Тю! – всплеснула руками Сенька. – А ты просил?

Глаза цвета драгоценной смолы округлились, щеки затряслись в разные стороны.

– Ой, горюшко ты луковое! Образина бестолковая! Может, и не было бы всего этого, если бы ты, игуана японская, просто попросил их тебе помочь! – в сердцах бросила Сенька, спрятала лицо в ладошках и разрыдалась.

Дракон поджал хвост, как нашкодивший щенок. Потоптался на месте, попытался приобнять дрожащие плечи девушки. Но тут же получил заслуженный пинок. Потер ушибленное место и отошел в сторонку – ждать, когда Сенька сама успокоится.

С миссией этой она справилась не скоро. Все сдерживаемые за неделю соленые ручейки бурным потоком вырвались наружу. Потом нахлынула жалось к своей переломанной судьбине, горечь утраченных возможностей. Когда слез уже не осталось, появилась тупая злость. На себя. На дракона со странным именем. На не очень умных селян. Ящер все это время неловко топтался в поле зрения, но здравый смысл, видимо, уберег его от неосмотрительной попытки подойти к Сеньке поближе. Успокоилась девушка спустя несколько часов. И то, только потому что желудок предательски скрутило голодной судорогой.

– Орландо, – позвала она.

Дракон моментально вырос за спиной девушки, готовый выполнить любую ее просьбу.

– Давай поедим что ли, – предложила Сеня.

Ящер метнулся в сторону скотного двора, схватил первую попавшуюся свинью. И буквально через полчаса Сенька уже втягивала носом аромат запеченного с чесночной корочкой окорока. Глотая слюнки, она размышляла, как Орландо разделывал скотину, откуда умеет готовить так, что любой гурман оближет не только пальчики, но и начисто протрет языком тарелки и кастрюльки, и, главное, как он вообще это делал своими лапищами – все это для Есении оставалось загадкой. Но каждый день ящер кормил ее как в лучших ресторанах. Сам питался отдельно. Чем – Сенька тоже не знала. На кухню не пускал. Впрочем, она туда и не рвалась. Несмотря на то, что обожала фантазировать у плиты. Но искренне считала, что чужая кухня – вещь гораздо интимнее, чем даже шкафчик с кружевными трусами.

Трапезничать сегодня девушка решила на свежем воздухе. Вытащила на живописную полянку маленький журнальный столик, постелила вместо стула толстый шерстяной плед.

– Орландо, а расскажи-ка мне, дорогой, кто тебя научил этому вкусовому экстазу? – спросила она, как только дракон поставил перед ней пышущее розмарином, тимьяном и чесноком блюдо.

Сеня в ожидании, пока ящер принесет приборы, еле удержалась, чтобы не ковырнуть еще потрескивающую корочку ногтем. Из крохотных разрезов, нашпигованных травами, вытекал жемчужный сок. Капельки собирались в причудливые узоры. Сеньке показалось, что они сплетаются в надпись. Она вгляделась в мерцающие в малиновых солнечных лучах бульонные ручейки. Вздрогнула. «Берегись!» – витиеватые буквы сложились в слово всего на долю секунды, а потом снова растеклись по серебряной тарелке. Аппетит как ветром сдуло. Вместо него подступила паническая тошнота. Девушка глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Приложила к пылающим щекам дрожащие холодные ладошки. Кинула полный тревоги взгляд на блюдо. Может, показалось? Ароматные ручейки уже собрались в бесформенную лужицу под окороком.

– Все, Сенька, нафантазировалась до галюников. Как раздобыть адрес ближайшей психушки? – прокомментировала себе под нос девушка. – Надо же в обычном бульоне разглядеть неведомо что! Лечись, княжна писательская. Больше дурных рассказов не пиши. И будет тебе счастье. Но это, курносая, не точно, – закончила она маминым голосом.

Мама. Как же Сенька по ней соскучилась! Сильная, смелая, умеющая дать совет так тонко, что потом еще долго гордишься, что сам нашел такой гениальный выход из сложной ситуации. Она бы точно сейчас подсказала, что делать дальше, как справиться с тупой болью, которая острой бритвочкой каждую секунду ковыряла сердце. Резала миллиметр за миллиметром, с упоением трогала края затянувшихся было ранок, обдирала с них запекшиеся кровяные корочки, пока те снова не начинали сочиться скорбью. Глаза снова обожгло тоскливыми слезами. Есения зло смахнула их. Хватит! Удостоверится, что дракону никто не угрожает, княжество в безопасности, и… «И что?! – поднял любопытную голову внутренний голос. – Нет, правда, и что будет дальше? Как выбраться из этого выдуманного мира, не переломив иголку?». Сенька привычно закусила губу. Генриус! Имя мага инсайтом запрыгало в голове девушки. Теннисным мячиком прокатилось по всем уголкам сознания. Генриус. Вот, кто ее сюда призвал (Есении хотелось в это верить). И вот, кто ее отсюда вернет домой. Сразу после того, как Сенька поможет Орландо построить свое фермерское хозяйство. Почему бы и нет? Пусть помнит ее за доброе дело. Зря что ли она изучала государственное муниципальное управление в университете. А последнее практическое задание по экономике как раз было по построению бизнес-плана крестьянско-фермерского хозяйства мясного направления.

Как только девушка все решила, на полянку прошлепал дракон. Положил приборы, поставил на стол кружку, дымящую мятным чаем. «Успокоить, небось, хочет, – моргнула мысль в Сенькином мозгу. – Правильно. Лучше бы, правда, стопку водки», – додумала девушка и сама удивилась. Алкоголь после приснопамятной пьянки с Глафирой в Запустынном, вызывал у Есении стойкое отвращение.

– Орландо, душка, ты мне так и не рассказал, откуда в тебе такой поварской талант? Еще и сервировка на уровне, – хмыкнула она.

Дракон отыскал палочку. Нацарапал целое эссе. Девушка кинула полный сожаления взгляд на остывающую свинину, нехотя отложила вилку и нож. И понуро поплелась читать сочинение «Как я провел одно лето». Пока брови девушки стремились сбежать от удивления, дракон нетерпеливо сопел в Сенькин затылок.

– Значит, ты раньше во дворце жил! И сам королевский шеф-повар тебя учил тонкостям и секретам кулинарии… Да ты невероятно крут, – подивилась Есения.

Тот лишь делано безразлично плечами пожал. Мол, что в этом такого.

– Слушай, я тут поразмыслила немного. Давай, я тебе помогу создать ферму. Нет-нет, я не умею доить коров и резать на мясо свиней! – замахала руками Есения. – Ну, не расстраивайся ты так сразу. Зато я знаю, как все это должно работать. В теории. Рискнем? – Дракон по-детски захлопал чешуйчатыми ладошками. – Хорошо. Но мне надо осмотреть твои владения.

Ящер хрестоматийно по-архимедовски вскинул вверх лапу с поднятым указательным пальцем. «Полетели!» – рваными бороздами потянулись за веткой буквы.

– На тебе?! Ой, мамочки! – вытаращила глаза Сенька.

Свой первый полет на драконе она толком и не помнила. На горбушку взбиралась в состоянии аффекта. Тогда все мысли ее были заняты поисками Габриэля. Ящер слегка пригнулся, приглашающе распростер крыло, помог девушке разместиться между его лопаток. И с места взмыл в небо. От крутого поворота у Сеньки все замельтешило перед глазами. Она зажмурилась, судорожно вцепилась в драконий загривок так, что костяшки пальцев побелели. Орландо то ли почувствовал, как острые ноготки впились под чешуйки, то ли сам понял, что наездница испугалась. Сбавил скорость. Плавно заскользил по воздушным волнам.

Есения с опаской разлепила веки. Они парили всего в нескольких десятков метров над землей. Макушки деревьев тянулись, чтобы пощекотать блестящее драконье брюхо. Зефирные облака плыли рядом, манили укусить за ванильный бок. Солнышко лениво катилось к горизонту, посылало этому дню последние вишневые поцелуи. Теплый ветерок ласково поглаживал Сенькины кудри. Девушка сама не заметила как расслабилась и начала получать удовольствие от планирования.

Они снова осмотрели всю каменную гряду, заглянули в самые потаенные местечки. Сенька пожалела, что у нее с собой не было блокнота и ручки. Она пыталась запоминать удобные долины и уступы. К моменту, когда дракон, подняв пыль, затормозил перед входов в пещеру, в голове у девушки созрел четкий план создания экофермы «Драконья поляна». Осталось только разложить пункты по полочкам и перенести информацию на бумагу.

Подогреваемая идеей, Есения спрыгнула на землю. И едва носом не уткнулась в траву. Ватные ноги отказывались держать хозяйку в вертикальном положении, коленки предательски подогнулись.

– Спасибо, что не на камни, – зашипела она, отряхивая брюки от мелких камушков.

По возвращающимся к жизни конечностям побежали противные колкие мурашки. К моменту когда она отыскала годную чистую бумагу, чернильницу и перо, энтузиазм слегка поугас. Пятая точка саднила, накопленные за день впечатления навалились горой усталости. Есения повертела в руках находки, поставила в выдолбленную в стене нишу. Завтра, она все напишет завтра. А сейчас – спать. Впервые за неделю в драконьем логове девушке по настоящему захотелось не просто провалиться в спасительный сон, а сладко выспаться. Она расстелила постель и нырнула под одеяло. Ноздри пощекотал сладковатый запах. Странного дракона она выдумала, подумала Сеня, уже уносясь в царство Морфея.

Ящер на цыпочках процокал мимо Сенькиного тюфяка. Вернулся, кончиками когтей поправил свалившееся одеяло. Если бы кто наблюдал за картиной со стороны, уверенно бы заявил, что в этот момент дракон, совсем как человеческая мамаша над своим чадом, улыбался.

Утро закутало горы в туманные шарфы. В пуховом мареве утонула и пещера на вершине утеса. Сенька откинула одеяло. Зябко поежилась. Влажные капельки норовили облепить руки, лицо, залезть под рубашку. Выросшая в Питере, к туману она была привычна, но не любила его. Он всегда нагонял тоску. А это сейчас нужно было девушке как козе баян. Она упрямо тряхнула головой, разогнала последние клочки сна и, потягиваясь, вышла в новый день. Судя по пробивающийся через дымку оранжевый горизонт, он сулил быть теплым. Но это не точно. Есения уже успела уяснить – здесь, в горах, привычные приметы чаще нахально обманывают ожидания.

Девушка плеснула в лицо пригоршню студеной воды из кувшина. Каждое утро дракон заботливо оставлял ей у входа два сосуда. Один с теплой водой, другой с ключевой. Сенька не переставала ему удивляться. Однажды в ее голову закралась мысль, что он – ну совсем ни капельки не настоящий. Даже не плод ее фантазии, а заколдованный принц какой-нибудь. А что? Бывает же такое в сказках. Но она тут же отмахнулась: «Бред сивой кобылы».

За завтраком Сенька принялась за составление бизнес-плана. Все, что вчера казалось гениальным, сегодня вызывало слабую улыбку. Девушка призадумалась – получится ли у нее, не имеющей к сельскому хозяйству никакого даже гастрономического отношения, запустить в работу настоящую ферму. Тем более такую, чтобы ей смог управлять дракон. С лапами вместо рук. Пусть и практически золотыми. Уплетая пышные бисквитные оладушки с настоящей сгущенкой (откуда, кстати, такая роскошь?), Сеня решила, что ей необходима помощь хотя бы скотника. Только где его взять? И посоветоваться не с кем. Дракон еще спозаранку куда-то улетел.

Вернулся он через несколько часов. Плутовато поглядывая на Сеньку, свалил в тенек увесистые мешки. Девушка подозрительно приподняла брови. Подошла к тюкам, легонько попинала мыском сапога. Из одного тот час же вылетело белое облачко. Мука. Во втором обнаружились закрутки – маринованные огурцы, моченые яблоки, квашенная капуста, тертая с чесноком свекла. В третьем – свежие фрукты и овощи. Как пить дать – ворованные. Княжна переплела руки на груди, строго поджала губы. Дракон от девичьего гнева предпочел схорониться в глубине грота. Затих и выходить, похоже, не собирался.