Читать книгу: «Судья», страница 6

– Пап, давай до потолка, как обычно!

– Хорошо, давай!

И девочка выбирала пушистую хвойную королеву. Подёрнув за шершавый ствол дерево, она сбрасывала мягкий сверкающий на солнце белый снег, оголяя зелёные ветки, царственно раскинувшиеся перед ней.

– Темнеть скоро начнёт, да мать, наверное, уже с пирогами на кухне ждёт – идём!

Дом… Милый дом! Подарки под ёлкой, выпечка, диафильмы по вечерам с сёстрами. Красота, уют – далёкая безмятежность!

Порой казалось – это было совсем недавно – пора спокойствия, в которой школа виделась счастливым этапом в начале ответственной жизни.

Но совершенно не так обстояла реальность.

Сиюминутное ощущение настоящего заставило девочку съёжиться под одеялом в маленький тесный клубок и спрятать голову под подушку. Желая спешно забыться, она напомнила себе, что находится в кругу самых близких людей, в своей комнате, где окружена надёжной заботой, точно неприступной крепостью.

Она боялась гнева отца, но не от того не рассказывала о школьном конфликте. Больше всего её заботила осознанность, когда не хотелось быть слабой и уж тем более – стукачкой. Поэтому Лия терпеливо хранила молчание, пытаясь справиться с проблемой самостоятельно. Младшая в семье – она всегда была такой. Сложилось, что везде и всюду её считали маленькой. Часто от неё убегали сёстры и друзья постарше. Оставшись с мыслями наедине, она крутилась на турниках или бегала по водопроводным трубам во дворе. Когда ребята возвращались и принимали в игру, она молча присоединялась, не желая держать обид и уж тем более спорить или обзываться.

Потому девочка привыкла не сплетничать, не ругаться. Жутко не любила пересуды – это и стало одной из причин отчуждённости среди одноклассниц.

Рисуя призрачное волшебное будущее, она совершенно размякла в тёплом одеяле и не хотела вставать. Да и родители что-то притихли – обычно из кухни в этот ранний час уже доносился аромат завтрака, брякала посуда, а в большой комнате работал телевизор, передавая спортивные новости, под которые отец делал зарядку.

Но не сегодня.

«Так спокойно? Почему?! Неужели все ещё спят?!» – подумалось вдруг.

Лия приподняла одеяло и выглянула из-под подушки. Кровать Аллы была пуста и сестры в комнате уже не было.

Любопытство взяло верх. Лили тихонечко присела в постели, после легонько скользнула к шкафу, накинув поверх плеч халат, пошла разведать обстановку. Пройдя в коридор, она нашла залу и кухню в опустошении. Дверь в спальную родителей была слегка прикрыта, за ней слышались тихие голоса. Но когда она подошла ближе – все стихли. Девочка раскрыла двери и увидела старшую сестрёнку, она лежала среди родителей, глядя тёплым любящим взглядом, спокойно улыбаясь. Продолжительная тишина смущала, но не пугала.

Все: и отец, и мать и Алла продолжали наблюдать за ней молча.

– Вы чего?!

Мягко, осторожно, но вместе с тем со всем отеческим теплом, какое только может дать настоящий папа, Александр Иванович спросил:

– Лия, когда у тебя в школе была драка?

– Ой…. На этой неделе. В четверг.

От неожиданности девочка начала путаться и говорить медленнее, но тут же догадалась: Алла! Она рассказала! Вопрошающе, Лия взглянула на неё, та понимающе ответила:

– Я рассказала родителям всё. Не ты, а я. Ната со своей свитой не смогут обвинить тебя в этом.

Со стороны отца не возникло замечаний, суровых или резких наставлений. Спокойствие и теплота исходила ото всех в семье. Взгляды их были полны любви, сострадания и понимания.

– Есть у тебя ещё записки? – Спросил отец, сжав в кулаке горстку карикатур, которые отдала ему Алла.

– Есть…

– Дай их мне.

Надежда, облегчение и лёгкое приятное удивление поселились в душе девочки.

Без колебаний она рассказала отцу всё, не скрывая истоков конфликта. Агонии ревности, сплетен, пересудов и насмешек заключалась в десятикласснике, который заигрывал со многими девчонками в классе Лии и вызывал у неё симпатию, но почему-то от неё держался подальше, порой лишь молча и пристально разглядывая.

***

Выходные минули незаметно.

В начале новой трудовой недели Александр Иванович развенчал традиции: говорить на работе о служебных делах. Он отодвинул заседания, совещания и процессы, взявшись пригласить родителей Натальи – девочки, спровоцировавшей драку с Лилией.

Сам факт звонка председателя городского суда застал Симоновых врасплох. Ничего не подозревающие, ошеломлённые, но вместе с тем перепуганные, они опрометью бросились на вызов и уже через пять минут постучали в кабинет представителя верховной исполнительной власти.

Глядя из-под очков на вошедших людей, судья тихо начал разговор с вопроса:

– Подскажите пожалуйста, с вашей дочерью всё в порядке? Нет у неё прецедентов на разбой, хулиганство, драки?

Ошарашенные Симоновы, никак не ожидающие подобного приёма, в оцепенении переминались на месте. Какой родитель будет рад такому интересу судьи? Колкое волнительное предчувствие проявилось в тоне, каким отреагировал отец Натальи. Его голос прозвучал приглушённо сдавленно.

– О! Она у нас, конечно, бойкая…. Но нет. Ничего подобного!

– На учёте в детской комнате не стоит?

– Нет.

– Это хорошо!

– А что?! Почему вы спрашиваете о нашей дочери? Что-то случилось?

– А как в школе учится?

– Без троек.

– Это тоже хорошо.

С облегчением, Александр Иванович вздохнул, подумав: «Значит надежда есть – поймёт с первого раза и возможно не придётся ломать судьбу». В сею секунду, он твёрдо решил, что не станет заводить дело, а предоставит шанс. Немного подумав, он продолжил:

– К сожалению я не могу так порадоваться за свою дочь. Она плохо учится. Долго не мог понять почему. Она неглупая девочка. Наталья её хорошо знает – они одноклассницы.

В кабинете повисла тишина.

Александр Иванович вынул из рабочего стола ворох школьных записок и карикатур.

– Это сделала Наташа и ещё десяток её подруг. Именно ваша дочь является зачинщиком травли против Лилии. Я бы, конечно, мог вызвать сюда родителей всех детей, участвующих в этом, но не вижу смысла. Успокоится одна – угомонятся и остальные. Она у вас явный лидер – возрастная психология.

– О чём вы говорите?!

Судья, указав ладонью на бумажные разноцветные обрывки, скомканные в ворох, предложил:

– Прошу ознакомьтесь!

Он протянул им карикатуры, которые в этом кабинете в одночасье превратились в улики:

– Только в этих записках три статьи Уголовного кодекса Российской Федерации статья тридцать три – подстрекательство. Статья сто пятьдесят один – моральный ущерб. Статья сто тридцать – оскорбление личности. К тому же обзывали не единственную Лилию – дело дошло до нашей семьи. На прошлой неделе в школе была драка. А это уже уголовное дело. Ответственность наступает по нескольким статьям: от ста одиннадцатой Уголовного кодекса Российской Федерации до сто восемнадцатой. Я бы не хотел портить жизнь вашему ребёнку. Поэтому – примите меры. Иначе – я буду вынужден разговаривать по-другому. Как минимум – вашу девочку поставят на учёт. Кому это нужно? Мне – точно нет. И уж тем более не вам. Вся жизнь впереди!

– Поставят на учёт?! Когда?

– Надеюсь никогда – поговорите с дочерью!

Со смешанным чувством благодарности и глубокой горечи, родители Натальи Симоновой покинули здание городского суда.

В этот же час они явились в школу и, найдя Наталью на перемене, отозвали её в уголок, проведя изолированную, но жёсткую беседу прямо на глазах у всех одноклассников и Лилии.

Впервые за несколько лет дети увидели, как Ната плачет.

В этот момент дочь судьи испытала сострадание, от чего невероятно удивилась! Почему она это чувствует к человеку, который её едва не убил?!

Ей всегда была неприятна сама мысль – когда кому-то больно. Лучше бы люди жили мирно и не имелось весомых оснований для милиции, суда и тем более – тюрьмы.

***

– Прошу всех встать! Суд идёт!

В зал заседаний вошёл судья. Поправив свою мантию, с явно выраженным твёрдым, словно камень лицом, он зачитал приговор:

– Подсудимому Иванцову наряду и в совокупности преступлений корыстно-насильственного характера было предъявлено обвинение в совершении изнасилования малолетнего лица и причинении тяжкого вреда здоровью. Судом было установлено и доказано о том, что Иванцов в период с одиннадцатого сентября одна тысяча девятьсот девяносто пятого года вплоть до пятого октября одна тысяча девятьсот девяносто девятого года, используя беспомощное состояние потерпевшей, совершал изнасилование – действие сексуального характера в отношении малолетней Варвары. Суд определил высшую меру пресечения по статьям сто тридцать один, сто шестнадцать, двести шесть Уголовного кодекса Российской Федерации, назначив общий тюремный срок – тридцать лет.

Огласив приговор, судья спешно удалился в свой кабинет. Он более не мог находиться в здании суда.

Раньше обычного, Александр Иванович ушёл с работы. Неспешно бродя по улицам родного городка, он с грустью думал о жизни. Внутреннее состояние не вело домой, но душа просилась в церковь.

Переступив порог Храма, он застал время начала вечерней службы.

Стоя у икон и осмысливая тяжёлые события последних дней, он чуял нестерпимый пуд тяжести на плечах. В его голове спорили мысли о родной дочери и её проблемах в общении со сверстниками, об уголовном деле, где на протяжении четырёх лет девочку того же возраста, что и Лия, насиловал взрослый мужик. Он думал о других подростках, стремящихся так рано повзрослеть, пробуя на вкус секс. Глядя на росписи образов старинного храма, судья терялся, пытаясь открыть для себя промысел божий – от чего три человечка примерно одного возраста, но уже имеют настолько разные судьбы, а главное взгляды на мужчин, любовь, отношения и на саму жизнь? От чего дети не могут быть просто детьми? Отчего именно ребёнок более жесток, чем любой взрослый, коль его разозлить?! От того, что искренен и не умеет лгать, пока взрослые в бесконечной игре и сделках с собственной совестью губят судьбы свои и близких, взращивают лицемерное потомство.

Разница в том, что изнасилованная девочка не станет искать раннего секса, подобно некоторым одноклассницам Лилии. Она уже лишена чувства лёгкого головокружения первого поцелуя даже с тем мальчиком, который будет вызывать у неё трепет. Ещё долгое время у неё никто не вызовет этого ощущения. А возможно – никогда. Она будет смотреть на мужчин через призму страдания, боли, презрения, унижения и ненависти. И дай Бог появится мужчина, который сумеет разрушить воздвигнутые над ней стены горечи и несчастья. Сделает так, что она почувствует и поймёт, что значат: внимание любимых мужских глаз, тепло его ладоней и подлинное спокойствие, уверенность и счастье, которые могут подарить его объятия.

Разница в том, что Лилия сама не пойдёт за приключениями с одноклассниками и ребятами чуть постарше ради того, чтоб в лёгкой игре услышать: «А! Так ты еще не целованная! Так давай поцелуемся!». Конфликт у дочери Александра Ивановича с Симоновой сложился лишь от того, что им обеим сильно нравился мальчик. Но ещё будучи подростком Лиля поняла – не нужно волочиться за тем, кто видит других, но не тебя. Гуляет с другими, но не с тобой. Даже если ей захочется плакать – будет плакать, но втихомолку – ночью. Даже если ей захочется признаться в чувствах – она признается. Но отступит там, где блещет неуважением, заигрывая с другой девочкой на её глазах, зная об этих чувствах. Когда начнёт подшучивать над нею с подружками или обсуждать с друзьями.

Она, сцепив маленькую неокрепшую волю в кулачок, тихо уйдёт, оставив без мести и выяснений. И навсегда повзрослеет, узрев истинную сущность большинства людей, способных гнобить, унижать, ломать, добиваться и тут же бросать. Почувствует, насколько это губительно – когда люди попросту съедают друг друга!

Но слишком мечтательная Лия – дочь судьи, на подсознательном уровне знала, что на горизонте большая жизнь, где она встретит мужчину мечты! Сейчас нарисует его, а в будущем – встретит.

Прошло несколько месяцев, как в восьмом «А» склоки и ненависть улеглись. Ребята начали сторониться Лию, а кто-то, напротив, заискивал в дружбе.

Не желая травить себя унижением ради хороших отметок перед учителями, которые навесили на Лию ярлык, она перестала прикладывать усилия в учёбе, отчётливо усвоив одну истину: главное не оценки, а знания, внутренний стержень и нравственность.

Спустя полтора года Лилия перевелась в другую школу, и аттестат, состоящий из троек и двух четвёрок, полностью исправила за один год.

Александр Иванович был и счастлив, и шокирован волей собственной дочери.

Обложка: сгенерирована нейросетью https://myneuralnetworks.ru

Приложение