Читать книгу: «Когда муза плачет», страница 2

– Причины? Что он здесь потерял?

– «И упал он с небес и сломал свои крылья, оттого обозлился, что больше не может взлететь, и создал здесь свой Рай, назвав его Адом», – так записал в своём дневнике Гюстав Доре²³, знаменитый французский график. Кстати, принт, который у вас на футболке, – Лилибет жестом указала на девушку, сидевшую в первом ряду, – это одна из его работ. Картина из цикла «Потерянный рай» .

– На спине другой рисунок, –продемонстрировала студентка Лилибет.

– Да, это тоже работа Доре.

– А к ней какая была надпись? – поинтересовался студент в круглых очках.

– «Ему нужно восемь тысяч лет, чтобы крылья снова отрасли, и лишь тогда получит он свободу. Он армию создал, и музами зовёт их…» – Произнося эти слова, глаза женщины, не мигая, смотрели вперёд в одну точку.

– Как вы умудряетесь всё это помнить, да ещё и цитировать дословно? – интересовалась студентка с телефоном в руках.

– Поживи с моё – многое запомнишь. – усмехнулась Лилибет. – Хорошая память и постоянная практика.

Наступила фаза молчания; студенты были уставшими и рассеянными. Казалось, всё, что они услышали сегодня на занятии, пролетело мимо них. Они жаждали вырваться из душного помещения, заняться своими делами и побыстрее забыть сказки Лилибет. Женщина привыкла к тому, что редко кто воспринимал её лекции всерьёз; за последние сто лет она говорила настолько откровенно, насколько позволял Кодекс Муз.

Её давно отвергли. Мастер запрещал помогать её перерождению, но верные подруги выручали. Он знал о её существовании и периодически наведывался к ней, дабы в очередной раз унизить и причинить боль. Мастер давно лишил бы её жизни, если бы не было необходимости строгого соблюдения Кодекса Муз.

В мире муз убийство человека не является чем-то серьёзным. Люди умирают и снова приходят, а с музами так не работает. Их смерть – это всегда дорога в один конец. Лилибет кажется, что она приняла это и готова уйти навсегда. Стать чёрной бездной, никогда больше не иметь формы и разума, никогда не перерождаться ни листочком, ни травинкой или букашкой. Навсегда уйти в небытие, стать частью чёрной материи.

Подобные мысли посещали Лилибет не единожды, но в решающий момент всегда появляется Анна – её последняя ученица среди муз, и организовывает ей очередной переход. И вот вновь – новое тело и новая жизнь.

– Значит, получается, что музы – это демонические сущности, которыми управляет, кхм, как бы это сказать правильно, – начал делиться размышлениями один из студентов, – назовём его Дьявол… Так?

Лилибет одобрительно моргнула глазами. Раздался сигнал – лекция была окончена. Студенты устремились к выходу, и за минуту трибуны опустели; лишь молодая блондинка с «галёрки», похоже, никуда не спешила. Она медленно спустилась вниз и подошла к столу, за которым Лилибет делала пометки в журнале.

– Привет, дорогая!

Женщина подняла глаза.

– Я чувствовала присутствие музы, но не знала, что это ты. Здравствуй, Анна!

Женщины обнялись. Блондинка была необычно нежна, кладя голову на плечо подруги.

– Ты о перерождении хотела поговорить? – начала диалог Лилибет. – Я решила, что больше не буду. Я хочу быть вне системы.

Женщина положила руку Анны к себе на голову. Пальцы попали на шрам, спрятанный под волосами. Блондинка со слезами на глазах ощупывала след от трепанации черепа.

– Но это ведь верная смерть! – негодовала Анна.

– Это свобода!

– Но зачем?

Лилибет была спокойна, её голос мягко разлетался по воздуху:

– Что же ты плачешь, Анна? Не плачь, милая. Когда муза плачет, происходит нечто очень важное. Оно произошло для меня. Я больше не могла выносить его. Ты ведь сама знаешь, какой Мастер жестокий. Он насиловал мой разум, дабы убить меня морально. Поэтому мой выбор теперь таков…

– Ты больше не сможешь переродиться!

– Пусть так, меня это не страшит. Я больше не могу видеть, как он уничтожает Планету, не даёт ей развиваться, губит людей. Я не хочу терпеть этого паразита внутри себя. Во мне не осталось животного страха перед смертью… Понимаешь? Я готова уйти навсегда. Я сделала всё, что могла…

– Ты помнишь Предсказание? – перебила её Анна. – Именно то, о котором ты мне рассказывала.

– Ты о Ксенократе ?

Блондинка закивала головой.

Среди муз бытовало сказание. Его никто нигде не записывал, просто передавали из уст в уста. Много веков назад музы пытались совершить революцию: свергнуть Мастера и жить согласно Вселенским законам бытия, если хотите – божественным, но не по тем правилам, что ввёл Мастер.

Ксенократ²⁴, которого многие знают, как древнегреческого философа, учёного и мистика, являлся музой. Он знал секрет, как не подчиняться Мастеру, как игнорировать его жёсткие методы, когда в твоей голове устраивают сущий ад. Мастер боялся философа, но знал о его слабости: Ксенократ никогда не причинит вреда человеку, которого полюбит. Он возводил возлюбленных в пантеон богов, и любил чисто и платонически.

Фрина²⁵ была человеком, жаждущим славы, силы и богатства. Мастер пообещал ей вечную жизнь музы и богатство. Взамен он попросил сущую мелочь: соблазнить Ксенократа, а после убить его. Она была послушна и исполнительна – идеальное оружие в руках Мастера. Коварная девица устранила самую главную угрозу, тем самым загубив назревавший бунт в среде муз на корню.

Правда, Мастер не выполнил свои обещания. Фрина родилась человеком и умерла человеком.

Он говорил:

– Она не готова, её душа слишком молода!

Если Фрина, по его мнению, была не готова стать музой, то деньги она заслужила. Правда, Мастер и здесь посчитал иначе:

– Денег она тоже не получит!

В характере Мастера было скрыто нечто мерзкое, сволочное. Да, Фрина поступила ужасно, но она выполнила часть своего уговора и ждала заслуженного поощрения. Мастер и на это нашёл ответ:

– Я хочу, чтобы она мучилась и при этом росла морально, преодолевая трудности. Она всего лишь никчёмный человечек, а человечки способны становиться лучше только из позиции нужды. Ещё ни один человек не создавал нечто прекрасное, находясь в сытости и любви. Их нужно бить кнутами и заставлять трястись от страха, тогда они начинают понимать хотя бы немножко и думать масштабнее. – Он помедлил, а после недолгой заминки добавил, всецело обращаясь к ошарашенной Фрине: – А тебя, чертовку, мне надо наказать и проучить как следует! Глядишь, в следующей жизни, может быть, я сделаю тебя музой. Кое-какой потенциал всё же имеется…

И Мастер действительно наказал девушку, устроив публичный суд. Спустя сотни жизней он снова находил её и соблазнял вечной жизнью. Она снова подкупалась, но в последний момент бежала от него, словно учуяв его дьявольскую суть. Он был зол и клялся:

– Я найду эту сучку и накажу её! Как она посмела меня ослушаться?! Куда она спрятала картины! Я приказал ей их сжечь, желает она того или нет. Эта девка – моя собственность, и я хочу, чтобы она служила мне!

Лилибет вспоминала былое: казалось, что этого никогда не было.

– Значит, Предсказание Ксенократа. – начала шатенка. – Смею заметить, что его записал философ незадолго до своей смерти, предчувствовав её приближение. Некоторые утверждают, что Предсказание записала Фрина, выполняя предсмертную волю философа. Исследование бумаги показало, что в чернилах была примешана кровь.

– Ксенократа? – перебила собеседницу Анна.

– Возможно.

– Так что там с Предсказанием?

– Когда музой станет душа, которой отказали, которая убежала, и которую насильно обратили, когда самое великое разочарование Мастера снова родится на этой земле – именно тогда случится мировая революция. – Лилибет говорила задумчиво, а после прибавила: – Звучало это как-то так.

Анна улыбнулась.

– Я приехала поговорить именно об этом. Я хотела просить у тебя помощи.

– О чём ты?

Белокурая протянула ей телефон, на дисплее которого отображалась картина Артура Гротгера²⁶ «Фрина» .

Зелёные глаза Лилибет округлились – она была взволнована.

– Ты уверена?

– 100%. Натан подтвердил. Это она.

– Мастер?

– Он её искал, и он её обратил.

– Где она?

– Сейчас в Вене .

– Я боюсь даже предположить, для кого она будет музой.

Анна убедительно кивнула:

– Для самого великого разочарования! Он ведь так его называл. Он собирается их познакомить, думаю, на этих выходных.

– Рано! – раздражённо прошипела Лилибет.

– Натан тоже так говорит, – подтвердила Анна.

– Пусть тянет время, ещё чуть-чуть. Великий Архитектор уже послал изменения; они слабы, но с каждым днём становятся сильнее.

– Лилибет, я всегда удивлялась: Мастер знает о пророчестве, но сам словно стремится его осуществить. Не находишь? – взглянула на собеседницу Анна.

Две женщины внимательно смотрели друг на друга, а из коридора доносились звуки просматриваемого кем-то из студентов видеоролика:

«В ближайшие дни к нашей планете приблизится особенно крупный двойной астероид. Двойной астероид – система из двух астероидов, связанных друг с другом гравитацией, вращающихся вокруг общего центра масс. До недавнего времени они были скрыты от человеческого ока. Их появление произвело настоящий фурор. Первый астероид получил название Ахелой, его диаметр составляет 93 километра. Второй – Мельпомена, диаметр – 75 километров. По предварительным подсчётам, в конце месяца они приблизится к Земле. Есть все основания полагать, что эти объекты обогнут планету. Они ненадолго вступят в гравитационное воздействие с нашей Землёй. Ахелой пройдёт над Южным полюсом, а Мельпомена над Северным. Точка их расхождения географически будет находиться над Европой. Жители Вены смогут первыми наблюдать необычное явление. Поскольку астероиды имеют вокруг себя шлейф звёздной пыли, небольшие объекты будут притягиваться к Земле и сгорать в её атмосфере, создавая светящиеся дороги из падающих звёзд. Зрелище обещает быть фантастическим. По заверению учёных, нам нечего бояться. Ахелой и Мельпомена не упадут на Землю. Правда, существует и альтернативное мнение, что встреча с этими объектами может повлиять на гравитацию планеты и изменить электромагнитные волны…»

Глава 5.

Человек в бесформенной тёмной одежде, в солнцезащитных очках на пол-лица, медицинской маске и в натянутом капюшоне без особых церемоний запрыгнул в такси, буквально упав плашмя на заднее сидение. Водитель ошарашенно уставился на непрошенного пассажира.

– Эй, ты что творишь?! – возмущённо завопил таксист.

– Братан, увези меня отсюда подальше, – он достал из кармана несколько сотен и протянул водителю, указав рукой куда-то позади машины.

Водитель не сразу понял, что происходит, но толпа девиц, шныряющая в метрах двадцати от его машины, насторожила. Это были совсем юные, чем-то взбудораженные особы. Они внимательно осматривали пространство вокруг, явно пытаясь кого-то найти. Их смех приближался, и он на самом деле звучал угрожающе нездоровым.

– Тебя ищут? – хмыкнул таксист.

– Да. Поехали.

Мужчина бросил косой взгляд на эту бешеную толпу гормональных подростков. Он уже понял, что к чему, и, если они найдут этого странного пассажира, то его машине не поздоровится. Он поспешно завёл мотор и тронулся с места.

Когда автомобиль миновал несколько кварталов, мужчина на заднем сидении сел, стянул маску и очки.

– Куда тебе?

– Домой.

Пассажир назвал адрес. Таксист мысленно присвистнул: это был престижный район для селебрити. Простые люди там не жили. Что этот там забыл? Он не выглядел как актёр, спортсмен, политик, блогер, музыкант. Он не был похож на тех, кто бесконечно улыбается с экранов. Его кислое лицо выглядело ужасающим, а глаза светились гневом.

– Твои фанатки? – решил прояснить водитель.

Мужчина ничего не ответил, лишь протянул ему ещё денег с просьбой:

– Не задавай мне вопросов, пожалуйста! После поездки забудь всё, что было, ладно?

Водитель кивнул. Мужчина закрыл лицо руками; казалось, что он беззвучно плакал. Непродолжительная возня по карманам, и он чем-то закидывается. Одна, две, три пилюли. Он пытается их проглотить, но горло иссохло.

– У тебя есть вода? – обращается незнакомец к водителю.

Тот нехотя протягивает ему бутылочку и бурчит:

– Я против наркотиков.

– Это не они…

Он делает несколько глотков и откидывается на спинку сидения, закрывает глаза и прислушивается к сердцу: оно бешено стучит. Мужчина начинает считать про себя, пытаясь контролировать вдох и выдох. Телефон вибрирует, и он, не глядя, принимает вызов:

– Я помню, что самолёт ночью… Я помню про концерт в Вене, – его голос раздражён. – Скажи Виктории, договорись с ней, чтобы она приезжала ко мне. Я не поеду больше к ней в офис… Кто такая Виктория? Ты не знаешь, кто это?! Это мой психотерапевт! Кто на меня работает! – он бросает трубку.

Водитель смотрит на пассажира, и их взгляды пересекаются.

– Просто тяжёлый день! – объясняет незнакомец и надевает очки.

Проезжая возле стадиона, водитель обращает внимание на баннер. Дрожь пробегает по телу – теперь он знает, кто его пассажир. Даже там, возвышаясь над дорогой, он опечаленно смотрит на проезжающие машины. Для пущей убедительности он смотрит на него через зеркало заднего вида. Точно, это он! Баннер гласит об успешной продаже двадцати тысяч билетов! Водитель размышляет: может, рискнуть и попросить автограф? Он так и не решился, ощущая невидимую каменную стену, которой от всего мира отгородился его необычный пассажир.

Глава 6.

Покрашенные в белый цвет стены, высокие потолки и сельский интерьер с испанским колоритом не особо привлекали Джуна. Все это было чуждым для него; он вырос под влиянием восточной культуры. Будучи ребёнком, он дважды в год бывал на родине своего отца. Ниппон – это правильное название Японии, его родное и исконное. Несмотря на то, что его семья была смешанной, мать очень легко приняла традиции и правила мужа. Возможно, она просто боялась отца: он был крайне неприятным и жестоким человеком. Джун часто вспоминал её льдисто-голубые глаза и мягкий нрав. Что она нашла в нём? Может быть, восточную экзотику?

Будучи подростком, он попал в криминальный мир, что было не удивительным для сына якудзы. Вначале юноша был под впечатлением и очень романтизировал преступный мир, но, если в душе ты овечка, вскормленная волками, ни к чему хорошему это не приведёт.

Джун посмотрел на свой мизинец; если не знаешь, то даже не догадаешься, что это протез, пластиковая болванка. Ему пришлось отрубить его, а иначе словил бы в тёмной подворотне пулю в спину. Тогда ему знатно досталось: он просто отпустил этих детей, потому что не мог допустить, чтобы их изнасиловали. Именно в тот день нечто встрепенулось в пареньке – возможно, это была глубоко запрятанная совесть. Впрочем, это было всего лишь раз…

В его работе не было ничего сложного – привези, отдай, получи деньги. Наркотики, порнография, живой товар. Он делал это тысячи раз. За все эти пятнадцать лет ни единый мускул не дрогнул на его лице, ни одна эмоция не коснулась его. Джун был идеальной автоматической машиной. Он ничего не чувствовал – ни боли, ни печали, ни угрызения совести. Правда, изредка мучили кошмары, но и это было поправимо: немного саке – и он проваливался в тяжёлый, чёрный сон. Каких только уродов он не видел, да и сам был уродом. Он никогда от этого не отмоется.

Тот день не отличался от других; четырёх подростков необходимо было доставить по указанному адресу. Это было одно из зданий, принадлежащих корпорации «(369) Аэрия»; периодически они делали заказы. Джун помнил сильное волнение: оно захватывало всё тело. Он знал, что поступает неправильно. Воздуха не хватало. Джун смутно помнил, как вырубил своего напарника и отпустил их. Дальше происходило нечто очень странное: он пошёл туда, желая увидеть заказчика лично. Юноша хотел приставить к голове этого чокнутого дуло и, посчитав до трёх, нажать на курок. Но ничего не вышло: охранники скрутили его прямо на входе, и никто его не пропустил. Через несколько дней, дабы искупить позор, он отрезал себе палец.

Что он делает здесь, в этой чилийской глуши? Лечит свои нервы.

Джун посмотрел в окно; горы, убегающие за горизонт, концентрировали его поток мыслей. Он больше не может заниматься тем, чем раньше, но и уйти из этого бизнеса отнюдь не простая задача. По всей видимости, ему придётся умереть.

Натан вошёл в гостиную:

– Вы скучаете, мой друг? –обратился он к японцу.

– Нет.

– Давайте включим телевизор. – Белый шум ворвался в помещение. Помехи на экране не давали изображения. – Здесь плохо ловит… горы.

– Когда мы пойдём в горы?

– Думаю, сегодня ночью, – Натан улыбнулся.

– Ночью? – переспросил японец.

– Шутка, – Натан снова улыбнулся и вышел.

В комнату ворвался вещающий голос, изображение медленно нормализовалось. Мужчина солидной наружности объяснял ведущему:

– Вы поймите, уважаемый, что существуют шесть типов космической цивилизации²⁷. Мы сейчас находимся на показателе 0.85. У нас нет даже первого типа. Первый тип – это когда мы рационально используем ресурсы планеты. Бережём и любим её, имеем технологии-помощники, живём в гармонии с природой. Первый тип цивилизации потребует от человека иметь определённый тип мышления и поведения. Понимаете?

Ведущий активно закивал. Мужчина задал вопрос:

– Каким должен быть человек? Как думаете?

– Мягким, добрым, чувствительным …

– Как думаете, такому человеку сейчас легко жить на нашей планете?

– Нет, его никто не понимает! – засмеялся ведущий.

– Да, действительно, сейчас у нас поле выживания. Иногда кажется, что мир сошёл с ума. Понимаете? Я хочу обратить внимание, и это важно: мы никогда не сможем перейти к цивилизации первого уровня, если большинство землян не станут другими. Мы никогда не получим нужные технологии для перехода, пока ментально не вырастем.

– Что вы имеете ввиду? От кого мы их получим?

– Я сказал, что существует шесть типов цивилизаций. Шестой тип – это Высший разум, главный Архитектор, Бог. Именно он даёт знания, и, пока мы не станем способны читать инструкцию, нам никто не даст идею. Понимаете?

– Пятая цивилизация?

– Она выполняет инструкции Архитектора; это его руки в разных уголках Вселенной. Шестой тип не имеет физической оболочки. Пятый тип может её иметь или не иметь. Шестой и пятый тип цивилизаций присматривают за всем сущим, в том числе и за нами.

– А остальные?

– Нет, у них есть дела поважнее. Второй, третий и четвёртый типы представляют собой разные биологические виды с различными техническими возможностями.

Глава 7.

Машина достаточно быстро катилась по горной дороге. Справа – отвесная скала, слева – обрыв за не вызывающим доверие ограждением. Водитель то и дело отвлекался на приёмник, прокручивая его, пытаясь словить нужную частоту; когда он это делал, то абсолютно не смотрел на дорогу.

В иной раз Мирра закатила бы скандал, но сегодня она уже пережила встречу со смертью и свято полагала, что в один день костлявая не приходит дважды. На подлёте к Сантьяго в их самолёт ударила молния. Приземление выдалось жёстким. В целом, все остались живы. Правда, какой-то грузный мужчина умудрился сломать нос о спинку кресла. Он сидел перед ней, и по какому-то стечению обстоятельств несколько капель попали на её белоснежную майку.

–Тяжёлый день, сеньорита? – обратился к ней водитель на ломаном английском. По всей видимости, он настроил радио: в машине играла убогая смесь латинских мелодий и синти-попа²⁸.

– Кровь, – он указал на свою одежду, а потом ткнул пальцем в Мирру. – Всё хорошо?

Его акцент был отвратителен, и Мирра, дабы упростить ему задачу, ответила на испанском:

– Да, всё нормально.

– Сеньорита говорит по-испански? – радостно вопросил мужчина.

Мирра кивнула. Ещё знает английский, китайский, русский, арабский, немецкий и французский языки. Не каждым из них она владеет хорошо, но поддержать разговор и понять смысл сказанного может. И все эти знания благодаря её работе. Она одновременно любила её и ненавидела.

Кем же она была? Как можно назвать её профессию? Чёткого определения не существует. Обычно на вопрос: «Кем ты работаешь?» Мирра отвечала: «Составляю каталоги» или «В сфере туризма». Девушка моталась по миру, проверяя потенциальные места, пригодные для туризма. Она делала первые фото и видео нового места, составляла подробное описание предоставляемых услуг и места дислокации, заключала договоры между представителями гостиниц, курортов и пансионатов. От её оценки зависело, кто поедет в это место, какие это будут люди. Девушке посчастливилось побывать на фешенебельных курортах, частных островах, в самых крутых лечебницах, где престарелые дамы и джентльмены приводили себя в форму. А ещё Мирра бывала и в откровенных жопах мира, к примеру, как сейчас.

– Я испугался, когда увидел кровь. Знаете, здесь горы, очень высоко, и у многих начинается носовое кровотечение, – объяснил водитель.

– Ах, вот оно как, – по-детски проговорила пассажирка, кося под дурочку, словно не видела, что происходит за окном. Уши у неё заложило ещё тридцать минут назад. К счастью, потихоньку всё приходило в норму.

– Давление, понял, – оправдывался водитель. – А зачем вам Санта Роза?

Мирра не сразу поняла, про что говорит мужчина, но через время опомнилась. «Это он, видимо, про то место, куда мы едем, эту горную дыру!» Чили – это одна сплошная гора, и среди этих однотипных пейзажей из голых камней, ледяных шапок и пустынных пейзажей то тут, то там выныривали озера. Их чистая и ровная гладь ослепляла, отражая солнечные лучи, и одновременно притягивала. Казалось, что, глядя в их чистые недра, можно было найти ответы на все вопросы.

– Санта Роза, – повторила Мирра задумчиво. – Там есть старый дом немецкого врача, его переоборудовали под гостиницу… ведь в нескольких километрах находится горнолыжный курорт, и эти номера будут очень кстати. Я работаю в туристическом агентстве и занимаюсь поиском новых гостиничных комплексов, – девушка пыталась растолковать водителю цель своего визита, но он слушал её только из вежливости; его мимика выдавала его страстное желание что-то сказать ей.

– Я здесь родился недалеко, километров двадцать отсюда, и про этот дом мы все знаем. Это плохое место, туда лучше не ехать. Честное слово! – он быстро перекрестился. – И человек, выкупивший дом, – безумен!

– Что не так с этим местом? – девушка решила подыграть ему и послушать страшилку. Это было куда приятнее, нежели убогая музыка.

– После Второй Мировой войны в Аргентину бежали некоторые нацисты. Ну, вы поняли? – Он бросил взгляд на Мирру. – Говорят, этот немецкий врач ставил эксперименты на людях, а когда война была практически проиграна, бежал в Аргентину. Аргентина не выдавала военных преступников, но их там находили. Понимаете? Он приезжал в Чили в начале 50-х. Имя у него было испанское – Себастьян Гарсиа, но внешность и акцент выдавали его национальность. Моя мать рассказывала о нём: высокий, с тёмно-рыжими волосами и белой кожей. Он был хорошим врачом, многим помогал. Дом он построил недалеко от Санта Розы в горном ущелье на берегу реки. Знаете, это такое недоступное и глухое место. Дом у него ещё такой, со взмывающими шпилями, идеальный для нечисти. Со временем в долине и её окрестностях местные стали обнаруживать трупы людей.

– Ах, ты, Господи! – Мирра ударила в ладони, дабы показать заинтересованность. Она уже представила, как в буклете обязательно разместит эту информацию. Туристы любят щекотать себе нервы подобными байками. – Что же было дальше?

– Начали разбираться, и оказалось, что в окрестностях никто не пропадал. Да и всех, кого находили, выглядели не как чилийцы. Европейцы, нигерийцы, азиаты… Этих людей привозили к нему…

– Как интересно! Дальше, пожалуйста! – воскликнула девушка.

– Умер он – и всё прекратилось. Перед этим в его доме появилась беременная женщина, он называл её своей женой. Буквально за несколько месяцев до рождения ребёнка он уснул и не проснулся. Его забрали на вскрытие, так как он не был старым.

– И?

– Говорят, что его тело и органы были в идеальном состоянии, кроме мозга. В голове нашли опухоль.

– А что же жена?

– Родила мальчика. Пробыла здесь недолго – новорождённому не было и года, как она уехала в неизвестном направлении.

– Какая история! А дом они продали?

– Вот теперь самое интересное, – водитель понизил голос. – Спустя тридцать лет объявился сынок. Его я хорошо помню: тогда я был сопливым мальчишкой. Он нанял нас, чтобы мы очистили территорию. Тоже был такой высокий, мускулистый, спина ровная, кожа белая, как молоко, мягкие светлые волосы, и глаза, как чилийское небо. Жил он здесь лет пять, и снова стали происходить эти страшные вещи…

– Что вы имеете ввиду?

– Трупы мы больше не находили, но вот одежду, фрагменты костей и даже документы… Сын Себастьяна, Натаниэль, построил недалеко от дома огромную печь. Местные её прозвали «крематорий». Думаю, там и сжигали трупы.

– Так-так, – Мирра чувствовала, что эта история начинает тянуть на полноценный детектив. Водителю нужно будет дать хорошие чаевые.

– Натаниэль уехал как-то очень поспешно, и после этого дом медленно приходил в упадок. До прошлого года.

– Что случилось?

– Появился этот Натан. Никто толком не знает, кто он такой? Может, он внук Себастьяна. Что я вам скажу, сеньорита? Он такой же высокий и белокурый. Говорит и ведёт себя так, как делал это Натаниэль. Я работал у него и помню все эти движения – плавные и сдержанные, манера говорить одна и та же.

– Как удивительно! Определённо, потрясающая история.

– Я ведь работаю у него водителем, – пояснил мужчина. – Мы договорились, что я буду привозить к нему людей. Вот и вас сегодня встретил.

Мирра вспомнила, как он встречал её с табличкой, на которой её имя было написано каллиграфическим почерком. Такой шрифт называется готическим. Вначале она подумала, что это напечатали, но, подойдя ближе, поняла – все буквы были выведены от руки.

– Это вы написали моё имя на табличке?

– Нет, хозяин дал.

– Натан?

Мужчина кивнул.

– Я как-то осмелился и спросил у него, может, он сын Натаниэля и внук Себастьяна.

– И? – приподняла бровь Мирра.

– Сказал, что он понимает, о чём я. Правда, после этого очень хитро улыбнулся. Сеньорита, вы бы видели эту улыбку… ухмылку.

– Трупы находили? Или происходило что-то странное?

– Нет, но я, наверное, должен вам сказать. За последние три дня в этот дом приехало пятеро разных людей. Вы – шестая.

– Другие менеджеры, –недовольно пробубнила Мирра.

– Я не знаю, сеньорита, но он сказал, что после этой поездки он пока не будет нуждаться во мне. Я спросил: «А что, если гостям я понадоблюсь?» Он очень твёрдо ответил: «Нет, не понадобится им больше такси!»

Мирра начала рыться в сумке в поисках документов, но они словно провалились в бездну. Вместо нужных она нашла свой генетический тест. Зачем она его делала? Только выбросила деньги, абсолютно бесполезная и лживая информация. На 40 % её предки – выходцы из центральной Африки. Как это возможно? Если только считать от первой человекоподобной обезьяны.

Девушка продолжила поиск, и он увенчался успехом. Она внимательно просмотрела данные об объекте. Владельцем числился Натан Себастьян Агилера. Холодок пробежал по спине.

– Что за нафиг! – ругнулась она по-русски.

Водитель мигом отреагировал:

– Всё хорошо?

Мирра кивнула; её взгляд блуждал по салону машины. Девушка смотрела вдаль на опасную дорогу.

– Вы меня разыгрываете? Как всё складно придумали, – она улыбалась, осознавая фарс происходящего.

– Нет, сеньорита! – водитель недовольно покачал головой.

– Кто придумал эту историю? Натан? Он велел вам рассказать её мне, напугать меня. Верно?

– Нет, – он тяжело вздохнул. – Вы не верите мне, это ваш выбор…

До места прибытия они не разговаривали. Мирра отметила: она задела мужчину своим недоверием. По приезду, когда чилиец доставал чемодан, она заинтересовалась цветной коробкой, стоящей в багажнике. Её цвета были невыносимо кислотными для глаз.

– Что это?

– Светящиеся краски, хозяин просил привезти.

Натан вышел её встречать собственной персоны. Это был молодой мужчина арийской внешности. Выше Мирры на целую голову, он мягко смотрел на неё сверху вниз.

– Очень хотел вас увидеть! – начал он вместо приветствия, обратившись к девушке по-испански.

Мирра ответила по-немецки:

– Добрый день, гер Натан. Я была очень расстроена, узнав, что здесь есть и другие менеджеры. Вы не соблюдаете условия договора.

Он улыбнулся и, не растерявшись, перешёл на немецкий:

– Это мои гости. Они никак не связаны с туризмом.

– Правда? – недоверчиво прищурилась девушка.

– Правда!

Натан забрал у неё сумку и, пропуская вперёд, проговорил:

– Я хочу показать вам дом и вашу комнату. Скоро ужин. Вы проголодались?

– Да.

Дом представлял собой каменное строение в неоготическом стиле. Комнаты были просторными и солнечными, а стены выкрашены в аскетичный белый цвет.

– Вот здесь ваша комната. – Натан привёл её на второй этаж. – Осмотрите. В семь часов жду вас на ужин. – Он поставил чемодан на пол и непродолжительное время внимательно следил за ней. Её внимание привлекла картина на белых стенах: обнажённая женщина стыдливо прикрывает грудь, голова опущена, а у ног лежит ярко-алое покрывало.

– Это картина Артура Гротгера «Фрина». Реальная Фрина была гетерой, музой творческих людей… На полотне изображено, как её подвергают суду. Обнажившись перед публикой, она доказывает своё физическое совершенство и родство с богами.

Мирра протяжно вздохнула и спросила:

– Доказала?

– Да.

– Что-то я не совсем поняла. Так за что же судили Фрину? За проституцию или за то, что она была музой? – язвительно поинтересовалась девушка.

– Вы мне нравитесь, – рассмеялся Натан. – Куртизанок казнят без суда и следствия. И музы подлежат суду.

Он подошел к картине поближе и, указав на размытые блики на кусочке лица Фрины, произнёс:

– Когда муза плачет, происходит что-то очень важное.

Мирра смотрела на него, как на сумасшедшего. Что он несёт?!

– Не буду вас задерживать, Мирра, увидимся за ужином. – Хозяин дома старомодно раскланялся и у двери проронил: – Не находите, что она похожа на вас? – Натан указал на картину и тут же вышел, не дожидаясь ответа.

Весь этот странный диалог утомил девушку и навёл смуту. Она ощущала нечто зловещее, но не могла связно мыслить – усталость давала о себе знать.

Мирра подошла к окну и увидела, что водитель был ещё здесь. Он отдал коробку с красками кому-то из прислуги, взамен получив наличные. Видимо, чилиец почувствовал её взгляд: он поднял голову и, заметив девушку в окне, сделал прощальный жест и поцеловал нательный крестик, достав его из ворота рубашки.

«Это значит, что он будет молиться за меня», – с этой мыслью Мирра приняла душ и переоделась. Выйдя из ванной комнаты, она отметила: в комнате потемнело; солнце пряталось за вершиной, и его прощальные лучи лениво скользили по кровати. До ужина оставался час. Девушка прилегла на кровать и, уставившись на картину, обратилась к ней: