Читать книгу: «Интеграция»

Глава 1. Новое место

Я всегда считал себя человеком здравомыслящим. Привидения, демоны, голоса в голове – всё это казалось мне плодом больного воображения или сюжетом для дешёвых, фильмов ужасов. Поэтому, когда после развода мне срочно понадобилось новое жильё, а бюджет был ограничен, объявление о сдаче квартиры по смехотворно низкой цене показалось подарком судьбы.

Но обо всём по порядку. Чтобы понять, как я оказался в этой ситуации, нужно вернуться немного назад.

Меня зовут Виктор Смирнов, мне 34 года, и последние восемь лет я работал архитектором в престижной фирме. До того, как моя жена Наталья забрала кота и половину мебели, оставив мне только коллекцию книг по готической архитектуре и старый набор инструментов.

И вот, оставив позади воспоминания о прежней жизни, я оказался перед дверью своего нового убежища − места, которое, как я тогда ещё не знал, хранило куда больше, чем просто слои пыли.

Дом оказался старым, но солидным − кирпичная пятиэтажка советских времён с массивными стенами и высокими потолками. Когда я впервые переступил порог своей новой квартиры с двумя чемоданами одежды и коробкой книг, меня встретил затхлый запах, будто кто-то намеренно держал здесь окна закрытыми последние двадцать лет. «Это просто от долгого простоя», − успокоил себя я, ставя на кухонный стол бутылку дешёвого вина, купленную по дороге.

Первые дни прошли в привычных хлопотах: утренний кофе из старой турки (единственной, что Наталья не забрала), поиск ближайшей дешёвой столовой и попытки наладить работу интернета. В перерывах между звонками клиентам я расставлял книги по полкам, каждый раз замечая, как пыль въелась в паркет так, что даже после трёх уборок пол оставался сероватым.

Казалось, всё постепенно налаживается, и я даже начал привыкать к этому дому… пока не произошло нечто, заставившее меня усомниться в своём здравомыслии.

Но уже в среду, когда я допоздна засиделся над чертежами, я впервые почувствовал это − ощущение, будто кто-то стоит за спиной, когда ты один в комнате.

Я обернулся к балконной двери, за которой мерцали редкие огни спального района, и вдруг заметил, что моё дыхание стало видимым, хотя батареи грели исправно. Белесый пар вырывался изо рта короткими клубами, словно в промёрзшем подвале, а не в тёплой квартире. Я резко дёрнул шнурок шторы, закрыв тёмное стекло – вдруг это просто сквозняк? Но окна были плотно заперты…

Утро не принесло облегчения. Напротив, я обнаружил первую странность. Моя зубная щётка, которую я всегда оставлял в стакане справа от раковины, лежала на полу в углу ванной. «Наверное, упала», – пробормотал я, хотя прекрасно помнил, как аккуратно поставил её вечером после чистки зубов. Ледяной комок начал формироваться в животе, но я решил не придавать значения.

Однако день только начинался. Перед важным звонком заказчику я не нашёл свои часы – те самые серебряные «Полёт», подарок отца на защиту диплома. Они всегда лежали на тумбочке, как памятный талисман.

«Чёрт!», – прошипел я, перерывая стопки бумаг с эскизами. Бумаги летели на пол, карандаши рассыпались, но часов не было. Я обыскал всю квартиру, заглянул даже в холодильник (на всякий случай), но они будто испарились. По спине пробежали мурашки – такое ощущение, что кто-то намеренно проверял мою реакцию.

Странности накапливались как снежный ком. Вечером, когда я разогревал в микроволновке купленный в столовой борщ, из вентиляционного отверстия на кухне донёсся лёгкий шелест, будто кто-то провёл пальцами по бумаге. Я замер с тарелкой в руках. Звук повторился – на этот раз чётче.

Сердце бешено заколотилось, когда я наклонился к решётке. Чёрная дыра вентиляции пахла пылью и чем-то ещё… затхлым, как в подвале. «Воображение», – сказал я себе вслух, но голос прозвучал неуверенно даже в моих ушах. Микроволновка пискнула, заставив меня вздрогнуть – борщ уже остыл, а я так и не притронулся к еде. Я убрал холодную тарелку в холодильник, понимая, что аппетита всё равно нет. В ту ночь я долго ворочался в кровати, прислушиваясь к каждому скрипу паркета. Казалось, тишина в квартире стала какой-то… настороженной. Как будто дом затаил дыхание вместе со мной.

Но если я думал, что странности ограничатся внутренними помещениями, то жестоко ошибался. Настоящий сюрприз ждал меня снаружи.

На третий день, когда после мучений на работе мне наконец-то одобрили проект реконструкции старинного особняка, я возвращался домой в приподнятом настроении. Последние лучи солнца золотили стены моего нового жилища, и на мгновение оно даже показалось мне уютным. Именно тогда я случайно поднял глаза и увидел Его. В тот момент, когда я переступал через треснувшую плитку у подъезда, холодный осенний ветер вдруг стих, будто сама природа затаила дыхание. И тогда – это странное ощущение, будто кто-то смотрит сверху…

Высокий мужчина в тёмном домашнем халате стоял у окна и смотрел вниз, прямо на меня. Его силуэт чётко вырисовывался на фоне тёмного окна, хотя в квартире за ним, казалось, не горело ни одного света.

Я замедлил шаг, внезапно ощутив во рту привкус меди. Его лицо было скрыто тенью, но поза казалась неестественно неподвижной – как у манекена. Моя рука сама потянулась к карману за телефоном – сфотографировать? Вызвать кого-то? Но я лишь машинально кивнул – никакой реакции.

Только когда я вошёл в подъезд, появилось чувство, что фигура в окне наклонилась вперёд, будто продолжая следить за мной сквозь стены. Дверь в подъезд захлопнулась с глухим стуком, но почему-то мне казалось, что я всё ещё чувствую на себе этот тяжёлый, невидящий взгляд.

Вернувшись в квартиру, я попытался убедить себя, что всё это – просто совпадения и надо бы отвлечься, заказал любимую «Пепперони» на ужин и включил ноутбук, чтобы посмотреть новый сезон «Настоящего детектива».

Через полчаса в дверь постучали. На пороге стоял курьер, молодой парень в ветровке, насквозь пропахший дождём и едой. Он молча протянул мне тёплую картонную коробку, продиктовал сумму и, пробубнев что-то вроде «Спасибо, хорошего вечера», развернулся и ушёл.

Я отнес пиццу на кухню и открыл коробку. Дыхание перехватило. Внутри, под слоем расплавленного сыра, вместо ожидавшихся остро-красных кружков пепперони лежали бледные ломтики помидоров и зеленоватые пятна базилика. Это была «Маргарита» – та самая, которую всегда заказывала Наталья.

«Какого чёрта? – мелькнула мысль. – Перепутали». Я схватил чек, прилепленный к крышке, чтобы найти доказательство их ошибки. Но в графе «Заказ» чётко значилось: «Маргарита». Я несколько раз перевёл взгляд с коробки на бумажку и обратно, будто пытаясь силой мысли исправить реальность. Нет, это я заказал не то. Я сам.

Запах базилика внезапно вызвал в памяти её смех – такой же лёгкий и ненастоящий, как этот ужин. Я резко захлопнул коробку, почувствовав, как по спине пробежали мурашки. «Ну что ж,− горько усмехнулся я сам себе.− Приятного аппетита».

Пицца так и осталась на столе, как улика, оставленная на месте странного преступления. Я отправился спать с тяжёлым чувством лёгкой тошноты и недоумения, которое никак не хотело отпускать. Сон был тревожным и прерывистым − мне снились бледные лица, наползающие из темноты, как ломтики той самой злополучной «Маргариты», и тихий, доносившийся будто из другого измерения смех.

Я проснулся в тринадцать минут четвёртого (время, которое всегда заставляло меня непроизвольно морщиться) от чёткого ощущения, что в комнате кто-то есть. Воздух в спальне был густым, словно наполненным статическим электричеством, и холодным, хотя отопление работало исправно. Я не слышал ни скрипа половиц, ни чужого дыхания − лишь гулкую тишину, давящую на барабанные перепонки. Но кто-то был. Кто-то стоял в кромешной тьме и смотрел на меня. Я замер, боясь пошевелиться, и почувствовал, как по спине, уже знакомой дорогой, снова поползли ледяные мурашки.

Не шевелясь, я прислушался – тишина. Но не обычная ночная тишина, а какая-то… натянутая, будто кто-то специально замер, услышав, что я проснулся. Когда я повернул голову к двери, мне показалось, что в дверном проёме на мгновение мелькнула тень – не просто темнота, а нечто более плотное, осознанное.

Сердце забилось чаще, ударяя по рёбрам, как заключённый по решётке камеры. «Это просто тень от фонаря за окном», – убеждал я себя, хотя прекрасно помнил, что фонарь под моим окном давно не работал. И ещё одно странное наблюдение – температура в комнате упала настолько, что я мог видеть собственное дыхание, как в тот первый вечер.

Я не знал, сколько прошло времени − десять минут или полчаса. Я просто лежал, не двигаясь, пока ощущение чужого присутствия не начало понемногу отступать, словно вода в песок. С ним ушёл и холод. Воздух снова стал тёплым и спёртым. Возможно, это был сон? Ночная паническая атака? Я почти убедил себя в этом, когда наконец провалился в тяжёлый, глубокий сон, больше похожий на забытье.

Утро началось с новой загадки.

Я готовил кофе, пытаясь стряхнуть с себя остатки тревожной ночи, когда заметил на кухонном столе листок бумаги. Белый прямоугольник выделялся на тёмной поверхности стола, будто его специально положили так, чтобы я сразу увидел.

Чётким, почти каллиграфическим почерком на нём было написано: «Не смотри в зеркало перед сном». Я перевернул листок – обратная сторона была чистой. Бумага казалась слегка пожелтевшей, как будто её вынули из старой книги.

Но самое странное было в другом – почерк казался странно знакомым, будто я сам писал это в каком-то забытом состоянии. Моя рука непроизвольно потянулась к записке, и в этот момент я вдруг осознал, что зеркало в прихожей… оно сейчас должно отражать мою спину. Не смотря, на то, что сейчас утро, было не по себе от послания.

Я резко обернулся, но увидел лишь собственное бледное отражение с широко раскрытыми глазами. Однако на долю секунды мне показалось, что в глубине зеркала что-то шевельнулось – что-то, что было там задолго до того, как я повернулся…

Сердце колотилось где-то в горле. Я с силой провёл рукой по лицу, смахивая остатки сна и навязчивую галлюцинацию. «Собирайся, – приказал я себе вслух, – просто не выспался». Но ритуал сборов на работу, обычно доведённый до автоматизма, сегодня давался с трудом. Я забывал застегнуть рубашку, не мог найти ключи, которые лежали на самом видном месте, и постоянно ловил себя на том, что взгляд сам по себе цепляется за тени в углах квартиры.

Дорога до офиса в утренней давке метро показалась мне испытанием на прочность. Каждый толчок в спину, каждый случайный взгляд незнакомца заставлял внутренне сжиматься. Мне повсюду чудился тот же лёгкий, призрачный запах базилика, пробивающийся через запах пота, металла и дешёвого парфюма.

В офисе я весь день не мог сосредоточиться, трижды переделывая чертёж фасада. Линии расплывались, цифры путались в голове, а палец, водивший мышью, был холодным и чужим. Коллега Андрей, с которым мы вместе учились в институте, заметил моё состояние и подошёл к моему столу.

– Витя, ты как зомби. Новые хорроры по ночам смотришь?

– Да нет, – я заставил себя улыбнуться. – Просто не выспался.

– Ага, понимаю, – он многозначительно подмигнул. – Новая подружка?

Я только покачал головой, вспомнив, как уже две недели не отвечал на сообщения Тани из маркетингового отдела.

Остаток дня прошёл в тумане. Я машинально отвечал на письма, кивал на планерке и пил кофе чашку за чашкой, но ощущение отрешённости не проходило. Мир вокруг будто накрыло слоем ваты, сквозь которую доносились лишь обрывки фраз и собственные навязчивые мысли.

Дорога домой была немногим лучше. Вечерний метрополитен гудел, как улей, но я чувствовал себя в этой толпе абсолютно одиноким. Мне снова почудился тот самый запах − сладковатый, травянистый аромат базилика, плывущий за кем-то в толпе. Я резко оборачивался, но видел лишь усталые лица незнакомцев. От этого становилось ещё тревожнее.

Вечером, вернувшись домой после утомительного совещания с заказчиком, я первым делом проверил зеркало в прихожей – ну чисто для профилактики. Моё отражение выглядело настолько усталым, что я бы сам себе выписал больничный. Глаза покраснели от недосыпа, щетина уже превращалась в полноценную бороду, а пиджак висел на плечах как мешок. «Ну и рожа», – пробормотал я, вздохнул и потянулся выключить свет.

И тут заметил несоответствие – в зеркале моя рука всё ещё висела вдоль тела. Я моргнул пару раз, будто перезагружая систему. Отражение медленно, с театральной паузой, подняло руку и помахало мне, как старый приятель, прежде чем синхронизироваться с моими движениями.

«Ну вот, теперь и галлюцинации», − фыркнул я, но сердце всё равно бешено колотилось, выдавая мой испуг. Решив, что сегодня я уже исчерпал лимит на странности, я выбежал из квартиры, хлопнув дверью так, что с верхней полки свалилась пачка старых счетов.

В кармане зазвонил телефон – на экране светилось «Иванов И.П.», мой самый придирчивый заказчик. «Нет уж, сегодня хватит», – я отправил вызов на голосовую почту и направился в круглосуточное кафе через дорогу.

Ночь прошла за рисованием в блокноте абстрактных узоров и потягиванием кофе, который с каждой минутой становился всё холоднее и противнее. Барменша, рыжая девушка с татуировкой единорога на предплечье, периодически бросала на меня любопытные взгляды. «Не спрашивайте», – пробормотал я, когда она в пятый раз подошла, предложив заменить мой остывший кофе. Она лишь молча кивнула, оставив меня наедине с моими чертяшками и тихим джазом, льющимся из колонок.

Под утро, когда первые трамваи зазвенели на соседней улице, а витрины напротив начали розоветь, я наконец закрыл блокнот. Кофеин бил мелкой дрожью по пальцам, но внутри царила пустота − та самая, благословенная тишина, когда мысли наконец перестают гоняться по кругу, выдыхаясь вместе с ночью.

Я вышел на улицу. Воздух был холодным и острым, пахнущим мокрым асфальтом и свежей выпечкой из открывающейся булочной. Город только просыпался, и его утренняя чистота казалась обманчивой, будто смывшей все ночные кошмары. Я шёл медленно, вдыхая эту иллюзию свежего начала, и даже тени от восходящего солнца казались длинными, но безобидными.

Утром, немного посвежевший (или просто оглушённый кофеином и усталостью), я вернулся домой.

На двери красовалась записка: «Заходи, я ждал тебя». Подпись по-прежнему была выведена тем каллиграфическим почерком, будто кто-то старательно копировал мою манеру письма из детства.

«Ну хоть почерк улучшил», – пошутил я, распахивая дверь. В прихожей мои часы лежали на тумбочке ровно на том месте, куда я их вчера бросил. Стрелки показывали 7:35 – синхронно с телефоном. «Значит, батарейка всё-таки не села», – подумал я, но проверять не стал.