Читать книгу: «Просто ничего не бывает»

Глава 1

Глаза Ионы

– Лёва? Ты снова увлекаешься! Смотри под ноги, наконетс!

– Ну, смотрю!

– Без ну.

…

«Ну» я говорил намеренно в любом удобном случае, чтобы позлить свою бабушку. Ей это, как мне казалось, приносило скорее удовольствие, чем неудобство…

– О чем ты думаешь, когда молчишь?

– Я просто молчу.

– Что значит просто, бабушка? Так не бывает. Отец говорит, что ничего просто не бывает.

– Много ж он знает, твой отец? Лучше бы дома чаще был и твоим воспитанием занимался сам. А то всё мне вот приходится.

– Мама говорит, что ты меня любишь больше других. Почему?

– Люблю. Ты- умный! Ты на моего папу похож!..

Если бы вы сейчас слышали, как бабушка произносила слово «похож» с упором на фрикативную последнюю букву, то не имели бы сомнений о её происхождении. Вернее, ее национальном колорите, как в нетрезвом виде выражался мой дед Василий, приходившийся ей мужем, по меткому замечанию самой бабушки.

Почему-то в детстве я совершенно не замечал особенностей её речи, но сейчас с удивительной точностью могу воспроизвести интонации. Я их вполне реально слышу внутри себя. Я их помню! Я ими дорожу!

– Чем похож-то? Ну? Умом? – начинал я впиваться клещом в диалог с бабушкой, чтобы увести ее мысли от необходимости таки дотащить меня до Летнего сада.

– Ум у тебя свой, я надеюсь. А вот глаза его. Большие и хитрые.

– Чего хитрые-то сразу???

…

Глаза своего прадеда Ионы Давидовича я видел только однажды.

В то лето 1979 года ему исполнялось 85 лет. По этому случаю всех свободных и сознательных в силу возраста родственников призвали на историческую родину, в село под Черниговом. Я, будучи любимчиком бабушки, оказался в числе приглашенных. Моего старшего брата не взяли по причине отсутствия всякой воли к соблюдению правил (как вы догадываетесь, сей приговор порожден был именно бабушкой). Радость, что я еду без брата, довольно быстро улетучилась, потому как весь напор заботы обрушился на меня. Чем оборачивается забота бабушки и во сколько крат она глобальнее, чем мамина, я думаю, многие знают. Лично мне потребовалась реабилитация после месяца в компании с бабушкой, а также иных родственников, о существовании большей часть которых я вообще узнал впервые. Впрочем, как и они о моём. И если бы не прадед Иона, то стало бы то лето навеки каторжным в моих детских воспоминаниях. Не стало…

– Ты чей? – выхватывая меня взглядом из тени бабушки, настойчиво и как-то грубо спросил прадед.

Почему-то я молчал и смотрел мимо него, думая, что это вопрос чисто символический и расценивается как дежурный. Прадед повторил его снова и еще более настойчиво.

– С нею, – промямлил я, хватаясь рукой за воздух вместо бабушкиной ладони.

– Значит, ты Ганночкин любимый внук? – абсолютно тем же грубым и сиплым голосом отрезал прадед.

– Нееет! Вот, её! – и я посмотрел своими большими глазами на бабушку, готовясь расплакаться. Но это было не в моих правилах – рыдать на людях.

– Папа, не беспокойте ребенка своими вопросами. Вы уже даже держали Лёву на руках. Вы не можешь не помнить его глаз.

– Да, да, Ганночка! Ну, конечно же, я узнаю…

… В тот момент я впервые узнал, что в родном доме бабушку называли вовсе не Галя, а Ганночка. И это было вовсе не от имени Галина, а Ганна. Да и отчество у нее было не Ивановна. Галиной Ивановной ее величали те, кто общался с нею в Казахстане и на Урале, где она вместе с мужем и детьми провела свою вторую, послевоенную, часть жизни. И все же для меня она навсегда остается бабой Галей…

– Дашенька, ты погляди на этого мальчика! Нет у нас возможности сказать, что он нам не родня! – глухо засмеялся наконец хозяин дома, устав быть серьезным и сердитым.

Я вертел головой, оглядывая лица тех, кто был в комнате, кроме нас с бабушкой, и пытался понять: смеяться мне вместе с ними или начинать плакать. Я выбрал первое.

– Иди во двор, знакомься со своими братьями и сестрами, – этими словами очень старая женщина, с которой прадед только что меня обсуждал, тихо и настойчиво подтолкнула меня к выходу из комнаты. Бабушка не возражала, что было для меня очень странным, потому как она обычно не разрешала ничего без согласования с нею, а здесь быстро согласилась с решением чужого для меня человека. Хотя, честно говоря, почему-то я не чувствовал страха или неудобства в доме своего прадеда. Мне дом и все люди в нем казались знакомыми.