Девятая попытка Кота Митрохина

Иван чуть приподнял ступню и занес носок загнутой туфли над хвостом Кота.

– Да, да, конечно, – быстро согласился Кот, поджав хвост. – Обязательно.

– Вот и отлично! А теперь – в путь.

Привал на мосту решили не делать, сразу начали взбираться на перевал.

В гору подниматься было тяжело, дорога шла не ровно, а все время петляла меж крупных каменных обломков. Уже через полчаса у Ивана заныли ноги и разболелась спина, но он, стиснув зубы, шел вперед. Кот плелся позади всех, вывалив на плечо язык. Аленку, шедшую в середине, подъем, казалось, вовсе не обременял – ее больше заботила, как и любую женщину, собственная внешность. Девочка постоянно оглядывала и обнюхивала себя, смешно морща носик, то и дело выпячивала губу или брезгливо выгибала вниз уголки губ.

Наконец, когда солнце перевалило далеко за полдень, выбрались на перевал. Дорога спрямилась, устремившись в узкую расщелину меж двух гор и заворачивая вправо. Иван тяжело опустился на крупный осколок камня, помассировал гудящие, нестерпимо ноющие ноги.

– Перекур, – выдохнул он.

– Что? – не поняла Аленка.

– Пять минут отдыхаем и идем дальше, – пояснил Иван, уже начавший привыкать к тому, что девочка не знает элементарных вещей и понятий.

Кот дотащился до Ивана, уселся на землю и стянул сапоги.

– О, мои несчастные лапы!

– Не ной, и так тошно. Давайте лучше перекусим.

– Вот это дело! – обрадовался Кот, потирая лапы в предвкушении сытного обеда. – Я бы сейчас съел…

– Холодное мясо, хлеб и вода, – охладил Иван пыл Кота, вытаскивая торбу и развязывая ее. – Здесь тебе не ресторан.

– А может…

– Не может. – Иван извлек из торбы приличный шмат вареного мяса, три куска хлеба и бутылку воды, разложил еду прямо на камне. – Вот, ешь.

– О-хо-хо, – тяжко вздохнул Кот и потянулся за мясом, хищно выпустив когти.

– Погоди, я поделю.

– Спасибо, я и так справлюсь.

– Оборзел? Это на всех.

– Смеешься? Тут и на меня едва хватит! – возмутился Кот.

– Это ж почти кило мяса!

– Жалко, да?

– Кот! – рыкнул Иван.

– Что – Кот? Я уже… давно Кот. Очень давно!

– Тем более, старикам вредно много есть, особенно жирного. Про холестерин слыхал? Страшная вещь, говорят.

– Засунь его себе знаешь куда?! – Кот разгневанно вскочил и задвигал усами.

– Да хватит вам ссориться, – примирительно сказала Аленка, до того молча прислушивающаяся к перепалке двух друзей. – Вечно грызетесь как кошка с собакой. Здесь на всех хватит, я сейчас сама разделю.

Она протянула руки, чтобы взять мясо.

– Не трогай его! – рявкнул Кот.

Аленка убрала руки за спину, насупилась и отвернулась.

Иван покачал головой.

– Кот, а нельзя ли несколько потактичнее, что ли?

– А чего она… грязными лапами? – Кот сел и тоже отвернулся.

– Аленка, иди сюда, – позвал Иван.

– Не пойду, – дернула худыми плечиками девочка.

– Да хватит тебе. Иди, хоть руки помоем и лицо. – Иван взял бутыль с водой, поболтал ее и свинтил с нее крышку.

Девочка скосила глаза и повернулась, потом как бы нехотя протянула руки. Иван долго поливал из бутылки, а вода все никак не убывала. Аленка тщательно отмыла руки и чумазое лицо и расцвела, заулыбалась.

– Ну вот, другое дело! – сказал Иван.

– Все равно немного пахнут. – Аленка наморщила нос, понюхав ладошки.

– Тут уж, извини, потерпеть придется. Кот, а бутыль-то, кажись, тоже бездонная.

– Разумеется. – Кот уже немного отошел и с готовностью повернулся, будто только и ждал, когда его окликнут. – Идет в комплекте с сумкой.

– Ну, давайте есть, – предложил Иван, деля мясо на три равные части.

Неспешно утолив голод, они немного передохнули и отправились дальше по дороге, ведущей в полную неизвестность.

Перевал протянулся на несколько километров. Путники все шли, петляя по узкому проходу меж скал, и никак не могли выбраться на другую сторону гор. Казалось, переход никогда не закончится. Но к вечеру проход внезапно начал расширяться и вскоре плавно влился в почти идеально круглую площадку шириной метров триста. По ее бокам к самым стенам гор притулилось несколько трехэтажных домом. Кое-где в окнах домов сохранились стекла, остальные зияли плотной чернотой или тускло поблескивали торчащими вкривь и вкось осколками стекол.

Меж домов располагались подсобные постройки, покосившиеся, с прохудившимися крышами и стенами. У самых домов некогда были разбиты небольшие огороды или клумбы, теперь сплошь заросшие сорной травой по пояс. Справа, за крайним домом, размешалось здание с высокой трубой. Из трубы плотными клубами валил серый дым и сыпали искры. Никого не было видно – ни людей, ни животных. Везде царило полное запустение. Лишь ветер гонял облачка пыли по улице заброшенного города и завывал, забираясь в окна домов и двери подъездов.

– Унылое местечко, ничего не скажешь, – тихо сказал Иван.

– А почему шепотом? – еще тише спросил Кот. Шерсть у него на загривке то вставала дыбом, то вновь разглаживалась.

– Не знаю. Просто подумалось, что здесь нехорошо как-то шуметь.

Где-то хлопнула оконная створка. Посыпались осколки стекла.

– Дядя Иван, мне страшно. – Аленка прижалась к Ивану, вцепившись в него ручонками.

– Это ветер. Всего лишь ветер. – Ивану тоже было немного не по себе.

– Да нет, я про скелета. – Дрожащим пальцем Аленка указала влево.

Из-за построек, покачиваясь и гремя костями, к ним приближался настоящий скелет. Кости его были выбелены временем, а на голове вовсе не осталось волос. На чуть отвисшей нижней челюсти не хватало двух резцов, а сама челюсть при каждом шаге зловеще клацала.

– Ох! – Кот закатил глаза и грохнулся в очередной обморок.

Иван отступил, заведя Аленку за спину, и медленно потянул из ножен меч. Блеснула голубоватая сталь.

Скелет остановился, не дойдя до незваных пришельцев несколько метров. Он долго смотрел на Ивана пустыми глазницами. Именно смотрел, хотя глаз не было и в помине, Иван ощущал на себе этот пронизывающий, пытливый взгляд, и от него по спине то и дело пробегал противный холодок.

– Чего надо? – первым нарушил молчание Иван.

Он хотел прорычать эту фразу, но голос предательски дрожал. Вышло не очень. Нижняя челюсть скелета отвисла и вновь клацнула.

«Может, он говорить не умеет?» – подумал Иван, но тут до его слуха донесся бесплотный и шелестящий, словно дыхание ветра коснулось пожухлой листвы, голос.

– Ты… Иван… – непонятно было, скелет спросил или утверждал.

– Я Иван. Чего надо?

– Тебя. – Челюсть опять дернулась.

– Перебьешься.

– Давно жду… Устал…

– Тогда иди отдохни.

Иван почувствовал прилив смелости. Скелет не нападал и, в принципе, выглядел безобидным.

– Приказано… передать… – прошелестел скелет. – Оставь… девчонку… и убирайся.

– Это все?

– Все, – подумав, подтвердил скелет и скосил челюсть вбок.

– Тогда свободен.

Скелет не уходил.

– Ну, чего ждешь? – Иван предупреждающе махнул мечом. Лезвие описало полукруг и уткнулось острым концом в сторону скелета.

– Девчонку.

– Свободен, я сказал!

– Ты… отказываешься… подчиниться? – удивился скелет, отчего его нижняя челюсть отвалилась, но он успел придержать ее костлявой рукой и вернул на место, кое-как закрепив в суставах.

– Отказываюсь.

Скелет долго смотрел на Ивана. Казалось, он размышлял, как поступить.

– Дурак… – резюмировал наконец скелет, развернулся и потопал обратно. – Ты… пожалеешь… Все… пожалеете… Все.

Скелет скрылся за постройками, удаляющийся голос стих.

– Делов-то! – Иван с видом победителя убрал меч в ножны и ткнул носком туфли Кота. – Эй, Кот! Вставай.

– А этот… уже ушел? – Кот боязливо приоткрыл один глаз.

– Ушел, ушел. Заночуем здесь.

– Не нравится мне это место. – Кот вскочил на задние лапы и огляделся, – очень не нравится.

– Уже темнеет, а на открытом месте я бы не хотел здесь ночевать.

– Твоя правда, – поспешно согласился Кот. – Давай найдем какую-нибудь уютненькую квартирку и заляжем там до утра.

Земля под ногами дрогнула. Один из сарайчиков накренился еще больше, с его крыши сорвался ржавый жестяной лист и, громыхая, съехал вниз. Раздались отдаленный грозный гул и шипение. Вырвавшееся из длинной трубы большое черное облако медленно поплыло вверх, стелясь по базальту стены.

– Ад у них тут, что ли? – поежился Кот.

– Больше смахивает на вулкан. Пошлите искать квартиру.

Иван вошел в крайний подъезд ближайшего дома, в рамах которого уцелели почти все стекла, быстро взбежал по лестнице на второй эта. Кот с Аленкой неторопливо догнали его.

Все вокруг было покрыто толстым слоем пыли, на полу и ступеньках оставались четкие следы ног. Под ногами скрипел песок. Перила сохранились, черные, кованные. С дверями было похуже. Правая качалась на вывернутой петле, а левую перекосило и заклинило. Иван толкнул дверь, потом разбежался и саданул в нее плечом. Дверь противно скрипнула и отворилась.

– Похоже, здесь давно никого не было.

– Очень давно, – согласно закивал Кот. – Это один из городов древних рудокопов.

Иван не стал выспрашивать, кто они такие, рудокопы, и перешагнул через порог. Короткий коридор заканчивался тремя дверями. Пол в коридоре также оказался пыльным и замусоренным, валялись обрывки истлевших бумаг и куски ткани. Иван прошел вперед.

В левой комнате царил полнейший разгром. Остатки мебели – кровати и шкафа – кто-то немилосердно разломал или даже разрубил. Щепки, куски досок и покореженный остов матраца со ржавыми пружинами – все, что осталось от мебели.

В правой комнате стояла практически целая кровать, вся из дерева, но постельное белье и подушка давно истлели, превратились в труху. Рядом с кроватью, у окна, расположился небольшой квадратный стол. Тоже еще крепкий и целый. Стульев не было. В оконной раме уцелели все стекла. Вероятно, потому, что окно выходило на гору.

За средней дверью обнаружилась ванна, натуральная, похожая на глубокую продолговатую чашу. Над ванной в стену был вделан настоящий водопроводный кран с рычажным вентилем. Это было настолько неожиданно, что Иван не поверил глазам и на всякий случай ощупал кран и ванну, некогда блиставшую оцинковкой. Рядом с ванной стояло нечто похожее на унитаз, только пониже и без особых изысков – дырка и сиденье. Рядом с унитазом валялся ковшик, возможно, служивший для ручного слива.

– Вот это да! – восхищенно присвистнул Иван. – Откуда тут водопровод? Хотя…

Он взялся за ржавую рукоятку крана и осторожно, чтобы не отломать ненароком, потянул на себя. В кране надсадно засипело, он дернулся и выплюнул порцию коричневатой жижи. Потом тонкой струйкой полилась ржавая вода. Иван открыл кран побольше. Струя воды стала толще и сильнее. Иван подставил под струю руку.

– Теплая! – Он расплылся в довольной улыбке. – Термальный источник.

Вскоре вода посветлела и стала горячей. Струя с шумом ударялась о дно ванны, разлеталась взрывами брызг и гулко скатывалась по стенкам в сливное отверстие.

– Ну, теперь можно будет и ванну принять.

Кот остался равнодушен к ванне.

– Надо бы дверь чем-нибудь забаррикадировать на ночь. А то опять скелеты пожалуют, – сказал он, скребя когтями подбородок. – Или еще кто.

– Да, ты прав.

Обойдя с Котом квартиры подъезда, они стащили во временное жилище уцелевшие массивные вещи и завалили ими входную дверь. Также на третьем этаже отыскались две оловянные тарелки и немного помятая кружка, растрескавшийся желтоватый кусок мыла, изрядно вылинявшая, но еще целая шкура какого-то животного и чудом сохранившаяся небольшая мочалка из растительных волокон. Теперь можно было помыться с шиком.

Аленка притащила откуда-то аж три целых свечи и кремень с кресалом.

– Живем! – сказал Иван, вытряхнул пыльную шкуру и застелил ей кровать.

– А скелеты больше не придут? – спросила Аленка.

– Пусть только попробуют, – погрозило Иван кулаком в сторону входной двери.

– Тогда я пошла купаться.

– Давай беги.

Аленка радостно ускакала в ванну.

Иван тяжело опустился на край кровати и положил локоть на стол. Кот тоже забрался на шкуру, но потом, принюхавшись к ней, сполз обратно на пол.

– Ты чего?

– Кто его знает, что это за шкура. Может, блохастая какая.

– Да какие тут блохи? Они давно с голоду все передохли.

– Ты этой заразы не знаешь. Живу-учие, гады!

– Дядя Иван, – донеслось из ванной.

– Ну что там еще? – Иван поднялся с кровати и прошел в ванную комнату.

Аленка сидела в ванне на корточках, ковыряя пальцем в отверстии короткой кривой трубы.

– Вода не течет, – растерянно сообщила она.

– Уф-ф, что ж все так сложно. Поверни вон ту ручку, и будет тебе счастье.

– Правда?

Иван только вздохнул.

Аленка тем временем осторожно повернула ржавую рукоятку. Из крана хлынула струя воды, брызги ее разлетелись и попали в девочку.

– Холодная! – завизжала Аленка.

– Сейчас пойдет горячая, потерпи.

– А как мыться? Под трубой?

Иван закатил глаза. Он вышел из ванны, огляделся и поднял с пола обрывок ткани.

– На, – кинул он тряпицу Аленке, – скомкай и засунь в сливную дыру. Вода будет набираться.

– Спасибо!

– Все, купайся.

Иван вернулся в комнату, где Кот уже успел зажечь свечку, пристроив ее на подоконнике, и теперь колдовал с торбой.

– Столько проблем от этой девчонки, – сказал Иван, остановившись посреди комнаты.

– Не говори.

– Покоя от нее нет. То это дай, то то не так, то рот не закрывается.

– Дети – они такие, – поддакнул Кот, деловито запустил лапу в торбу и вынул моток сарделек. – Сам связался.

Иван промолчал. На самом деле Аленка не доставляла особых проблем. Просто от обилия событий и тревог от неизвестности немного разыгрались нервы.

На столе в очищенных песком и вымытых тарелках уже лежали цыпленок гриль и поджаристые пирожки.

– С чем пирожки? – спросил Иван.

– С мясом.

– Все-то у тебя с мясом. Сделай еще с картошкой. И с капустой, – подумав, добавил Иван, прислушиваясь к происходящему в ванной. – Как бы не утонула с непривычки.

– Да без проблем!

Из ванной доносился шум бьющей из крана воды и радостное барахтанье вперемежку с резкими, отрывистыми хлопками. Иван немного успокоился, вновь присел на кровать и уставился в окно. Смотреть было особо не на что. Прямо напротив дома вздымалась голая, почти отвесная стена, из которой кое-где торчали кривые голые ветви кустарников.

На улице смеркалось. Пламя свечи иногда колыхалось, отклоняясь внутрь комнаты. Где-то в раме была щель, из нее тянуло вечерней прохладой.

– Не понимаю, чего ты моментально расходишься из-за всякого пустяка? Она же еще маленький ребенок, – выговорил Кот Ивану, уплетая за обе щеки пирожок.

– Дело вовсе не в ней. Нервы это, Кот, нервы. К тому же она не знает элементарных вещей!

– Я тебе уже объяснял: средневековье, образ такой.

– Ну не могу я с детьми обращаться, не привык, – раздраженно произнес Иван.

– Это совсем несложно. Им всего лишь нужны внимание, забота и помощь. И не нужно искать в них отражение себя, такого умудренного жизненным опытом. У них своя, детская, мудрость, еще не отягощенная взрослыми понятиями и предрассудками.

– Чего-то ты расфилософствовался, – развеселился Иван. – Послушать тебя, так ты всю жизнь только и делал, что воспитывал детей.

Кот ничего не ответил, похоже, обиделся. Даже пирожок уже не так активно жевал.

– Да ладно тебе, надулся тоже, – на всякий случай добавил Иван.

Кот опять промолчал.

– Серьезно, нашел из-за чего.

– Я, вообще-то, учитель физкультуры. И еще труды преподаю, – на этот раз снизошел до ответа Кот. – И мне действительно нравится с ними работать.

– Извини, – пробормотал Иван. Он почему-то никогда не интересовался, чем в нормальной жизни занимался Кот. Даже не думал о нем, как о реальном человеке. Кот и кот, рыжий, упитанный, себе на уме…

Время текло медленно и тягуче. За окном уже совсем стемнело.

– Окошко бы завесить не мешало. Только вот чем? – вслух подумал Иван.

– Да кто позади дома шастать будет? А с той стороны света не видать, – сказал Кот.

Он уже насытился и развалился на полу, поглаживая лапой пузо. Это был опять тот Кот, которого хорошо знал Иван, и ничего от человека, совсем недавно поучавшего его. «Может, защитная реакция такая на жизнь, специально выдуманный образ?» – подумалось ему. Интересно, как бы он сам себя повел, окажись в шкуре кота.

Вода в ванной перестала течь. Послышалось шлепанье босых ног, и в комнату вошла Аленка. Она остановилась на пороге, держа в вытянутых руках выстиранные платье и рубаху. С девочки на пол ручьями стекала вода, образуя на полу грязные лужицы.

– Наконец-то я чистая, дядя Иван! – с гордостью сообщила Аленка и пожаловалась: – Только мне одеть нечего.

– Ну да, конечно, – рассеянно пробормотал Иван, потом стянул с себя рубаху, забрал у Аленки мокрые вещи и помог одеться. – Вот, пока это поноси.

Рубаха оказалась ей почти по колени, а вот рукава пришлось подвернуть.

Иван ушел в ванную с мокрыми вещами, еще раз тщательно отжал их и, вернувшись в комнату, развесил вещи на спинке кровати.

Аленка тем временем уже уселась на кровать поближе к столу и с аппетитом уминала цыпленка, заедая его пирожками с картошкой. При этом она беззаботно болтала ногами.

– Пойду тоже ополоснусь, – сказал Иван. – Где у нас еще свечи были?..

Дверь в ванную рассохлась и никак не желала закрываться больше чем наполовину. Иван махнул на нее рукой, быстро скинул туфли, стянул штаны и спешно, косясь на приоткрытую дверь, забрался в горячую воду. Пока он воевал с дверью, ванна успела вновь наполниться наполовину. Иван блаженно растянулся в ней.

Свечку он поставил на бортик справа от головы.

Натруженные долгой ходьбой и трудным подъемом в горы мышцы ног нестерпимо ныли. Иван расслабился и закрыл глаза.

Тихо капала вода. В стенной отдушине завывал ветер. Потрескивала свечка, истекая воском.

Иван сел, протянул руку к штанам, валявшимся на влажном полу, оглядел их. Штаны были вымазаны засохшим илом до колен и ужасно смердели. Аккуратно, чтобы не намочить штаны полностью, Иван взялся застирывать штанины, натирая их мылом и теребя руками.

Вдруг из коридора, вернее, с лестницы донесся звук шагов, затем кто-то осторожно толкнулся во входную дверь.

Иван, приподнявшись на локтях, настороженно прислушался. В ванную заглянул Кот.

– Ты слыхал? – шепотом спросил он.

– Слыхал. Тихо!

– Угу.

Кот на цыпочках удалился в комнату, и вновь воцарилась тишина. На минуту или две. А затем дверь вновь толкнули, только уже сильнее. Баррикада заходила ходуном.

Иван выскочил из ванны, впрыгнул в мокрые штаны и понесся в комнату за мечом, но в этот момент Кот задул свечку, и Иван, не рассчитав, въехал головой в дверной косяк. Комнату озарила яркая вспышка. Вернее, ее видел только Иван.

Шипя от боли и поглаживая зашибленный лоб, он на ощупь добрался до кровати и нашарил рукой меч, прислоненный к кровати.

– Ну, спасибо тебе, Кот, удружил! – Иван, еле слышно звякнув мечом, потянул его из ножен.

– Я думал…

– А ты лучше не думай! Они и так уже знают, что мы здесь.

– Я сейчас зажгу, – прошептала Аленка. Сидеть в полной темноте было еще страшней, чем со свечкой.

Девочка чиркнула кресалом и выбила искры на заранее заготовленную охапку соломы. Сухая солома мгновенно занялась. Аленка торопливо подожгла крошечный обгоревший фитилек свечки. В комнате вновь стало уютно.

В дверь опять чем-то саданули.

Кот сполз с кровати и полез под нее.

– Куда! – зашипел Иван. – Давай в коридор! Баррикаду надо держать.

Кот нехотя выбрался задом из-под кровати и понуро поплелся за Иваном.

– Открывайте! – донеслось приглушенное шелестение из-за двери.

– Нас нет, – сказал Кот и прихлопнул лапой пасть.

За дверью повисло молчание, затем один голос спросил:

– Их… нет?

– Не… знаю, – с сомнением отозвался другой.

– Должны… быть.

– Может… ушли?

– Может… быть.

– Что… делать?

– Не… знаю.

Все стихло. Спустя пару минут на лестнице раздались удаляющиеся шаги.

– Неужели ушли? – Ивану все еще не верилось.

– Почем я знаю! – в волнении прохрипел Кот, нервы которого и так уже были на пределе.

– Да тихо ты! – выдохнул Иван. – Пошли в комнату.

– Пошли.

Они на цыпочках вернулись в комнату и присели на кровать.

– Может, свечку все же лучше погасить? – спросил Кот. – Вдруг эти идиоты вокруг обойдут, чтобы посмотреть.

– Можно окно шкурой завесить, – предложила Аленка.

– Точно! – обрадовался Иван. – Вон и гвоздики торчат. Наверное, на них занавески вешали.

Он стащил с кровати пыльную шкуру, поспешно нацепил ее на вбитые в раму ржавые гвоздики и подоткнул шкуру по краям рамы, чтобы свет не проникал сбоку.

И вовремя.

Внизу под окнами послышались пощелкивающие звуки, словно кто-то тихонько постукивал по деревянным брускам ксилофона, используя всего две или три полюбившиеся ноты.

– Они! – выдохнул Кот, расширяя светящиеся в полутьме глаза.

Иван приложил палец к губам и прислушался, прижав ухо к окну. Внизу произошла какая-то возня, зашуршали камешки, что-то с грохотом уронили.

– Темно… – прогудел голос под окном.

– Ушли? – спросил другой.

– Не… знаю?

– А кто… тогда… сказал?

– Что… сказал?

– Нас… нет…

– Умный, собака, попался, – сквозь зубы процедил Иван.

– Кого… нет?

– Не… знаю…

Повисла пауза.

– Пошли?

– Пошли…

Опять раздались шорох катящихся камешков и пощелкивание костей. Через минуту все стихло.

– Кажись, на этот раз пронесло. – Иван вернулся к кровати и опустился на нее. – Главное, чтобы они до утра не додумались, что их так дешево провели.

– Будем надеяться, ума не хватит, – криво усмехнулся Кот и клубком свернулся на полу.

Перегнувшись через спинку кровати, Иван вернул меч в ножны.

– Аленка, ложись тоже.

– А вы? – Девочка широко зевнула и растянулась на жесткой деревянной кровати. Иван подсунул Аленке под голову свернутую сумку и сел в ногах.

– Кто-то должен не спать. Вдруг скелеты опять заявятся.

– Давайте я посижу, – предложила Аленка.

– Спи уж, – улыбнулся Иван.

Он протянул руку и пригладил длинную челку, упавшую на лицо девочки.

Аленка уже спала. Черты худенького лица заострились в тусклом свете свечи. Иван смотрел на девочку и осознавал, что за несколько дней она, несмотря ни на что, стала ему очень близким человеком. И еще ему было ужасно жалко Аленку – ведь ей от силы лет десять, а она ни на что не жаловалась, не распускала нюни и старалась не показывать боли и усталости, снося тяготы путешествия наравне со взрослыми. А, главное, верила в него, в Ивана. Верила, что он все сможет, что у него все получится…

Иван больно прикусил нижнюю губу и саданул кулаком по коленке. Потом вдруг вспомнил про оставленную в ванной свечку и сходил за ней – свечей мало и нужно было их экономить.

Побродив по комнате, Иван вновь сел на кровать и откинулся на стену, уставившись в облезлый, покрытый зарослями паутины потолок. Мыслей в голове не было никаких – удивительная и непривычная пустота. Так и сидел долго, глядя в одну точку…

Проснулся он оттого, что кто-то шумно плескался и фыркал.

Открыл глаза. За окном уже вовсю светило солнце.

Кто-то содрал с окна шкуру и заботливо укрыл ей Ивана. Спущенные на пол босые ноги окоченели от тянувшего по полу холодка. Кот, видимо, тоже подмерз на стылом полу и перебрался на кровать, свернувшись в клубок у стены подальше от шкуры.

Аленкиной одежды на спинке кровати не было. На ее месте висела выстиранная рубаха Ивана.

Фырканье в ванной прекратилось. Скрипнул кран, вода перестала течь.

Иван приподнялся на локтях и потянулся, затем с трудом усадил сонное затекшее тело. В комнату вошла Аленка, утирая мокрое лицо подолом сарафана.

– Доброе утро, дядя Иван, – весело и бодро сказала она.

– Привет! – махнул рукой Иван и почесал подмерзший бок. – Давно встала?

– Давно, я раненько встаю, с петухами.

– Какие ж тут петухи? – Иван удивленно воззрился на девочку и потянулся за рубахой.

– Это так говорят, неужели не слыхали?

– Слышал.

– Вы погодите одеваться, она еще не совсем обсохла.

– Да, еще влажная, – подтвердил Иван, пощупав, и поискал глазами туфли.

– Подождите! – Аленка сбегала в ванную и вернулась, держа в руках туфли. – Я их тоже почистила.

– Спасибо. Зря ты, я бы и сам мог.

– Да мне нетрудно.

Иван не спеша обулся.

Кот дрых, урча и посапывая, и не было ему ни до чего дела.

– Аленка, а ночью никто больше не приходил? А то я, кажется, бессовестно заснул.

– Приходили.

– Как… приходили? Когда?

– Как светать начало, так и заявились.

– Почему не разбудила?

– А зачем? Я им опять сказала, что никого дома нет, и они ушли.

– Серьезно?

Аленка кивнула и засмеялась.

– Они такие глупые, правда?

– Действительно, глупые. Но все-таки ты зря нас с Котом не разбудила.

– Жалко было вас будить, вы так хорошо спали. Да и что бы они сделали, двери-то завалены!

– Это да, – кивнул Иван.

– А я и на стол уже собрала, пока вы спали, – сказала Аленка, пройдя к столу, на котором в тарелке парили свежесваренные, еще горячие вареники. Рядом с тарелкой стояла небольшая крынка со сметаной.

– Отлично! – Иван потер руки и присел к столу. – Это из сумки?

– Из нее. А дядю Кота не будем будить?

– Пусть дрыхнет. Нам больше достанется.

– Что достанется? – вскочил Кот, словно ошпаренный.

– Во, видала? Лучше всякого будильника действует!

Аленка засмеялась, а Кот в очередной раз нашел повод обидеться.

Пока завтракали, пока растаскивали завал у дверей, солнце поднялось уже высоко. Стараясь как можно меньше производить шума, спустились по лестнице на первый этаж. Иван осторожно выглянул из подъездной двери, щуря глаза от яркого света.

Вроде бы никого. Он выпрямился, сделал шаг наружу и тут же заметил шевеление около одной из построек.

Двое скелетов, сидящих на опрокинутых бочках в плотной тени дырявой крыши сарая, при ярком солнце были почти незаметны. Позиция для наблюдения за домом оказалась довольно удачно выбранной. Иван обнаружил скелетов, лишь когда те поднялись со своих мест и вышли на открытое пространство.

– Я же… говорил… здесь… они, – прошипел первый, вскинув на плечо огромную булаву. И как только он держал ее на своих хлипких костях!

– Да… ты был… прав… обманули, – отозвался второй, покачивая длинным узким лезвием ржавого, в зазубринах, меча.

– Некрасиво… обманывать, – попенял Ивану скелет, покрутив пальчиком.

– А это не я был.

– Врет… опять врет, – сокрушенно покачал головой второй скелет. – За это… мы убьем… вас… А девчон…

Бац!

Иван с размаху врезал мечом плашмя по нижней челюсти. Челюсть вылетела из пазов, просвистела над головой второго скелета, недоуменно пригнувшего голову, и, быстро вращаясь, полетела по дуге за сараи.

– Э, э-о… – Скелет, оставшийся без челюсти, силился что-то сказать Ивану и все ощупывал пальцами недостающую деталь головы. И тут из-за сараев, только с другой стороны, вновь показалась челюсть. Быстро вращаясь и гудя, она стремительно приближалась к своему хозяину.

– Ты бы лучше назад посмотрел, – предупредил скелета Иван.

– Э? – Скелет сначала не поверил, но в последний момент, расслышав нарастающее жужжание, все же обернулся.

Хрясь!

Удар был такой силы, что голову с плеч снесло начисто, хотя нижняя челюсть, надо сказать, встала точнехонько на место – эффект бумеранга! Череп упал на землю, подпрыгнул пару раз и подкатился к Аленкиным ногам.

– Ам! – решил пошутить череп, глядя на Аленку снизу вверх.

Девочка испуганно вскрикнула, не оценив тонкого загробного юмора, и с перепугу пнула череп что есть мочи. Тот взлетел в воздух, клацая челюстью, перелетел через своего хозяина и брякнулся на крышу одного из сараев. Оттуда, гремя ржавыми листами, он покатился куда-то за постройки.

Безголовый скелет бросил меч и понесся искать свою драгоценную голову, неловко натыкаясь на все подряд.

– Сам слиняешь или помочь? – спросил Иван у оставшегося скелета, поигрывая мечом.

Скелет склонил голову вбок и залихватски свистнул. Как уж это у него получилось, Иван так и не дотумкал. Вроде, и зубов-то не особо и губ нет, и дуть не из чего… Но результат свиста превзошел самые страшные ожидания Ивана.

Слева из-за домов показались один, два, пять, восемь, шестнадцать скелетов. Они все прибывали и прибывали, заполняя площадку перед домом, окружая путников и протягивая к ним костлявые пальцы. Некоторых держали в руках ржавое, но все еще опасное оружие. Вот скелетов уже больше тридцати… сорок…

Иван сбился со счету и начал отступать к подъезду, выставив перед собой меч. Свободной рукой он заслонял показно храбрящуюся Аленку. Казалось, она была готова с голыми руками наброситься на целое войско скелетов.

– Откуда же их столько? – пробормотал Кот из-за Ивановой спины. – Штампуют их тут, что ли?

– Отдай… девчонку… и проваливай… – сказал первый скелет. Он скинул булаву с плеча и оперся на нее, будто Геракл на дубину. – Не тронем.

– Харя треснет!

– Что?.. – медленно удивился скелет.

– Треснет! – уцепился за мысль Иван. – Ну конечно! Оставайтесь здесь, – приказал он товарищам, а сам, вскинув меч, ринулся в атаку. – А-а-а-а!

Скелет отнесся к нападению совершенно апатично. И даже когда Иван с размаху рубанул по нему наискось, он лишь задергал нижней челюстью, хохоча.

Меч прошелся по его ребрам, рассек три нижних, снеся их начисто, и закончил ампутацией правой конечности в районе локтя. Но никакого взрыва, даже хлопка не последовало. Иван удивленно оглядел меч, затем застывшего скелета и отрубленную конечность, валявшуюся у его ног.

– Значит это… тот самый… меч… – догадался скелет, не особо расстроившийся из-за потери ребер и руки.

– Тот самый, – подтвердил Иван, хотя решительности и напора в его голосе немного поубавилось. – Так что валите отсюда, пока целы.

– Дурак… Нас нельзя… убить… Мы давно… мертвы… Сда…

Иван опять размахнулся мечом и по уже отработанной технологии заехал плоскостью лезвия по скуле врага. В этот раз уже не челюсть, а вся голова отправилась в полет, быстро вращаясь и подвывая. Ее бывший обладатель ощупал пустой конец позвоночника, завертелся на месте, пытаясь понять, в каком направлении скрылась его голова, и тут Иван рубанул сверху вниз.

Рассеченная наискось, словно лазерным лучом, грудная клетка вместе с шеей, частью позвоночника и остатком отрубленной раньше конечности, сползла на землю. Оставшаяся половина при ногах и одной руке, будто ничего не почувствовав, побежала искать голову. Скелеты, что стояли рядом, посторонились, удивленно взирая на разрубленный безголовый остов, и принялись пересвистываться, перешептываться. Удивление их было совершенно неподдельно.

– Так их! – закричала Аленка, подхватив с земли длинную толстую палку. – По башкам!

Скелеты заволновались.

– Мочи гадов! – заорал во всю глотку Кот, пятясь задом к распахнутым настежь дверям подъезда.

– Алена, стой! – запоздало крикнул Иван, но бесстрашная девчонка уже подлетела к одному из скелетов и со всего размаху саданула ему дубинной по башке.

Бэм-м-мц!

Дубина завибрировала. Аленка едва не выпустила ее из рук, настолько сильной вышла отдача. Но и результат оказался неплох. Удар пришелся чуть под углом, и шеи у несчастного больше не было, а голова сидела прямо на плечах, косо, причем почти задом наперед, отчего скелет никак не мог сориентироваться, крутясь из стороны в сторону и щупая воздух вокруг себя.