Девятая попытка Кота Митрохина

– Котик, покатай есё! – потребовала кроха, протягивая к Коту ручонки.

– Перебьешься, – грубо ответил Кот и отошел.

Девочка выпятила нижнюю губу и собралась зареветь.

– А это что у нас тут? – Василиса присела на корточки, произвела пассы руками, и в ее пальцах появился большой красный леденец в виде петушка.

– Это мне? – обрадовалась девочка, мгновенно позабыв про Кота.

– Тебе, – улыбнулась Василиса и погладила девочку по головке.

Девочка вцепилась в леденец и засунула его за щеку. Глазенки ее счастливо заблестели.

– А ты умеешь с детьми ладить, – заметил Иван.

– Ничего сложного, их нужно уметь отвлечь.

Время шло, вокруг стояла звенящая тишина.

Все уже порядком подустали ждать неизвестно чего. Иван собрался было предложить отойти куда-нибудь подальше от логова Яги, как вдруг над головами раздался вой. Возвращалась Баба Яга.

Старая растрескавшаяся деревянная ступа опустилась у самого дома, шумно грохнувшись о землю. Из нее, кряхтя и фыркая, выбралась Баба Яга, прислонила к ступе метлу и уперла руки в бока.

Яга была очень старой, скрюченной, с костлявым лицом, острым подбородком и клыками, выдававшимися далеко вверх из-под нижней губы. Тонкие руки заканчивались длинными пальцами с кривыми, загнутыми вниз, ногтями. Из-под поношенного платка торчали седые космы. Круглые, сильно утопленные в глазницах глаза Яги внимательно озирали свои владения. Ноздри короткого ястребиного носа возбужденно трепетали. Одета Яга была в драные лохмотья, возможно, некогда, лед эдак сто назад, бывшими длинным платьем и вязаной кофточкой.

– Фу, фу, человечьим духом пахнет, – возвестила на весь лес старая карга хриплым басом. – Кто здесь, покажись! – И тут она заметила распахнутые настежь двери сарая. – Ах ты ж… Убёгли, все убёгли! Кто тут без меня хозяйничал? Дознаюсь, несдобровать тебе! – Яга погрозила кулаком в сторону леса и заковыляла к избушке. – Ну-ка, стань к лесу передом… Или задом? – Карга задумчиво поскребла ногтями макушку. – Тьфу-ты, пропасть! Вечно путаю.

Избушка решила не торопиться.

– Дверью ко мне стань, – упростила Яга до предела команду.

Тогда избушка, перебирая ногами и квохча, неторопливо развернулась на сто восемьдесят градусов и присела. Дверь распахнулась, из нее спустились одна за другой, разворачиваясь на манер ковра, ступеньки.

Иван медленно начал обходить избушку, вытягивая меч и беря его за лезвие.

– Ты куда? – всполошился Кот, вцепившись в Ивана. – Сдурел, что ли?

– Отвяжись! – прошипел Иван, скинув с себя Кота.

Кот прижался к стене сарая и затих.

Яга застыла у лестницы и повела носом, прислушиваясь и принюхиваясь к чему-то. Иван осторожно подобрался к ней сзади, замахнулся и что было сил звезданул Ягу по макушке.

– Ох-х, – выдохнула карга, глаза у нее сошлись на переносице, и она медленно осела на землю.

– Делов-то! – Иван выпрямился и убрал меч.

– Слушай, я бы не додумался до такого! – К Ивану подлетел Кот и пнул Ягу. – У, вредная старушенция.

– Ты бы лучше веревку какую припер, а то очнется, неровен час, тогда уж точно повеселимся.

– Я мигом, – подхватился Кот и взлетел по ступенькам в избу.

Через секунду оттуда донесся грохот посуды, загремел, покатившись, тяжелый котел, что-то хлопнуло. От каждого удара избушка слегка приседала на лапах. Наконец в дверном проеме возник довольный Кот. Он гордо нес в руках моток веревки.

– А громче нельзя было? – спросил Иван.

– Там ничего не видно. Темень, хоть глаз выколи!

– У тебя же зрение ночное? – С ехидцей спросил Иван. Кот явно лукавил.

Иван быстро связал Ягу и, приподняв, усадил на ступеньки. Привалил головой к перилам.

– Руки бы ей чем закрыть, – сказала Василиса, наблюдавшая за действиями Ивана. – У нее вся сила в руках.

– Да? – Иван озадаченно огляделся вокруг.

Не обнаружив ничего путного, он оторвал один из лоскутов от бывшего платья Яги и замотал им старой карге кисти рук.

– Вот так! – сказал он, отряхнув ладони. – Теперь будем ждать.

– А может, ее того, кхыть? – Кот провел лапой по горлу.

– Совсем сдурел? А кто ребенка расколдовывать будет?

– Ты прав. Но, по-моему, она никого расколдовывать не будет. Очень вредная особа.

– Человеку всегда нужно дать хотя бы один шанс.

– Человеку? – воскликнул Кот. – Ты кого человеком обозвал? Это же Гитлер в юбке! Даже хуже.

Яга завозилась и приоткрыла глаза.

– О-ох, – протянула она, попытавшись дотянуться руками до головы, но те оказались связаны и притянуты к телу. – Как больно.

Глаза медленно сфокусировались на Иване.

– Вот кто ко мне пожаловал, нахозяйничал, – просипела Баба Яга. – Ну, держись, добрый молодец!

Она попыталась что-то сделать пальцами, но те оказались обмотанными тряпкой.

– Держусь, бабуля, держусь, – усмехнулся Иван, сложив руки на груди и выставив вперед правую ногу.

– Справился, да? – скрипнула двумя зубами старушенция. – Скрутил слабую бабушку, мозги чуть не вышиб и радуешься? Развяжи сей же час!

– Ох и хитрая ты, бабуля, – шутливо погрозил пальчиком Иван, прищурив левый глаз.

– Чего ты хочешь?

– Да вот, думаю, не избавить ли мир от такой гнусной старухи. Мне кажется, многие спасибо скажут.

– Как энто, избавить?

– Да запросто! Мой меч – твоя голова с плеч. – Иван положил ладонь на рукоять меча. – Чего мудрствовать лукаво?

– Да за что ж ты, ирод, бабушку жизни лишить хочешь? – испугалась Яга, вжимаясь горбатой спиной в перила.

– А за все те пакости, что ты натворила.

– Навет! Вранье! – задергалась старуха и взялась причитать: – Оговорили меня, ой, я несчастная-а-а.

– Может, хватит белым лебедем прикидываться? Этого узнаешь? – Иван поманил Аленку, а та подтащила к Яге козленка. Козленок упирался и ни в какую не желал приближаться к Бабе Яге.

– Девчонку? – наивно спросила Яга.

– Козленка!

– Козла-то? – Бабка пристально вгляделась в козленка подслеповатыми глазами. – Впервые вижу!

– Не ври, бабка! В твоем сарае сидел на привязи.

– Так энто ты, разбойная твоя морда, зверье мое повыпустил, по лесу разогнал, – разозлилась старуха, но быстро успокоилась, вспомнив, в каком она положении.

– Зверье само разбежалось. Значит, козленка узнаешь?

– Мой козленок. Съесть хотела – разве энто запрещено?

– Козлов-то – нет. А вот людей в козлов обращать да есть – это запрещено.

– Докажи! – взвилась бабка.

– Запросто! Кот, помоги ее до печки дотащить.

– На кой тебе печка-то сдалась, добрый молодец? – заволновалась Баба Яга.

– Да вот, думаю, погреться тебе малость не помешает. Вон тебя от холода-то как озноб бьет. Бери, Кот, на раз-два!

– Стой! Узнаю козла, узнаю.

– Кого в козла превратила, тоже вспомнила?

– Вспомнила, вспомнила, мил человек. Мальчишка то был. Вредный, непослушный, грубил бабушке. Так я его, шоб уму-разуму поучить, козликом-то и сделала.

– Других тоже поучить хотела?

– Кого других?

– А там много всякой живности было.

– А ну, расколдовывай моего брата! – выкрикнула Аленка. – Быстро!

– Гнусная девчонка, ну, погоди, доберусь я до тебя, – прошипела старая карга, но тут же вновь опомнилась и заискивающе улыбнулась Ивану.

– Расколдовывай, – приказал Иван.

– Не могу, мил человек.

– Так, Кот, потащили…

– Да не могу я, говорят же тебе! – выкрикнула Яга. – Заколдовать-то проще, чем расколдовать. Живая вода надобна.

– Где вода?

– А ты у Василиски своей поспрошай. Она Премудрая, она все знает.

Иван обернулся к Василисе.

– Есть такая, – кивнула девушка, – только сокрыта она в подземелье каком-то, по капельке капает, и охраняет ее огромная черная собака – так в книге одной мудрой сказано. А вот где подземелье то – не ведаю, – развела руками Василиса.

– А я ведаю, – противно захихикала карга, – но за так не скажу.

– Говори! – приказал Иван.

– А не ты ль тот самый герой, что моих лебедушек поколотил да одного изжарил?

– Я, бабуся, я, – криво усмехнулся Иван.

– Он еще и со скелетами бился, – влезла Аленка, – и хана злого побил, и еще Соловья-разбойника.

– Премного наслышана о твоих подвигах. Значится, ты Иван и есть?

– Возможно, – сдержанно отозвался тот.

– Развяжи, погутарим, – завозилась Яга.

– Шустрая ты, однако, – прищелкнул языком Иван.

– Дело у меня до тебя. Ты мне – я тебе, так сказать.

– Говори.

– Может, изжарим лучше? – засомневался Кот.

– Не лезь, – одернул его Иван. – Я слушаю.

– Развяжи, – настойчиво повторила Яга.

Иван вопросительно взглянул на Василису. Девушка только плечами пожала.

– Да не трону, не бойсь. Мальчонку свово хошь расколдовать? А я тоже кой-чего хочу. На кой мне тебя есть-то? Ты мне живой покамест надобен.

Иван вынул меч. Бабка на всякий случай зажмурилась.

– Не вздумай! – всполошился Кот. – Врет она все!

Иван поднес к веревкам меч, подумал и одним взмахом разрубил узлы.

– Ох, хорошо! – Яга быстро освободила руки от веревок, размяла кисти и поднялась со ступенек. – Пошли в избу, погутарим, – дернула она подбородком и начала медленно взбираться вверх, держась за поясницу.

– Фу-у, – расслабленно выдохнул Кот. – Кажись, пронесло на этот раз.

Иван поднялся по ступенькам вслед за Ягой. В лицо пахнуло затхлой сыростью и пылью, кружащейся в воздухе. Попадая в лучи солнечного света, пылинки начинали искриться.

– Это кто ж тут мой дом разгромил, ась? – возмутилась карга, разглядев полный кавардак в своем доме. – Да за такое ручонки обломать мало! Ты, что ль, отличился? – бросила она через плечо.

Кот, вошедший было за Иваном, попятился обратно к лестнице и спрятался за дверной косяк.

– Ясно, – покачала головой Яга. – Кот значится. Ну, усатый, попадешься ты мне еще! – погрозила Баба Яга когтистым кулаком.

В доме действительно царил полнейший разгром. Котел валялся на полу, посудная полка висела на одном гвозде, на ней остались лишь три целых тарелки. Остальные, разбитые вдребезги, осколками усыпали пол. Сундук раскрыт, вещи из него раскиданы по всему дому. Кровать перевернута.

– Действительно, Кот, ты того, слишком, по-моему, – пожурил Иван Кота. – Я тебя просил веревку найти, а не весь дом вверх дном переворачивать.

– Вот в следующий раз сам и пойдешь, – недовольно проворчал Кот.

Яга тем временем хлопнула в ладоши. Все вещи пришли в движение и заметались по дому. Тряпки укладывались в сундук, кровать встала на место и вновь застелилась, осколки собрались в целые тарелки и вскочили на полку, самостоятельно прибившуюся к стене. Грузный округлый котел поворочался, взлетел и повис на крюке в очаге. Стол покрылся скатертью, на нем из ниоткуда возникли самовар и две чашки.

– Впечатляет, – сказал Иван, проходя к столу.

– А то! – хмыкнула Яга, довольная оценкой своего колдовства. – Садись, мил человек, чайку попьем, покалякаем.

– Давай лучше сразу к делу. У нас мало времени, – ответил, но садиться не стал.

– Времени у тебя хоть отбавляй. Садись, говорю! – Яга взмахнула пальцем. Ивана бросило на табурет. – Вот так.

За спиной Ивана собрались остальные, встав полукругом.

– А теперь слушай внимательно! Знаю, идешь ты на Кощея.

– Я…

– Помолчи! Должок у меня до него, старый должок. Обидел он меня сильно. Случилось энто лет эдак двести назад, как сейчас помню… – Яга воздела глаза к потолку.

– Бабуль, давай ближе к делу, – вернул ее на землю Иван.

– Не хочешь слушать? А и ладно. Все равно энто слишком личное. – Яга задумчиво поскребла волосатый подбородок длинными грязными ногтями. – В общем, силен ты, мил человек, да и поддержка у тебя магическая. И Кот шибко умный – авось и путное что выйдет.

– Да что выйдет-то?

– Надоел он мне, кощей энтот, мочи нет, как надоел. А ты ведь все едино по его душу. Вот и помоги бабушке, а я тебе помогу, скажу, где водицы живой сыскать.

– И где ж ее сыскать, бабушка? – Иван нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.

– А чего ее сыскивать-то? – неприятно заперхала Яга. – У Кощея она.

– Как у Кощея?

– Ан запросто! Почему, думаешь, бессмертный он?

– Ну как же! Смерть его в яйце, яйцо в утке… – взялся перечислять Иван, загибая пальцы на руке.

– Яйцо! – огрызнулась вредная старуха. – Где надо оно у него. А токма бессмертие евойное в воде живой. Побьешь Кощея – вот тебе и живая вода.

– Предположим. А тебе что с его смерти? Никак из-за обиды так извелась?

– Извелась, молодец, ох, извелась. Да только не энто главное. У него в садике яблонька растет, яблочки на ней наливные. Вот яблочко то мне и принесешь.

– Ну ты, бабуль, загнула! – восхитился Иван. – Чужими руками каштаны из огня, так, что ли?

– Э, не-ет! – поводила старуха костлявым пальцем перед носом Ивана. – Каштанчики-то – они на двоих. Тебе водичку, а мне яблочко.

– Витаминов никак в организме не хватает?

– Дурень ты, дурень. Молодильные они, яблочки-то. А меня страсть как болячки всякие измучили – мочи никакой нет.

– А почему ты думаешь, что я тебе яблочко-то принесу?

– А честный ты, потому и принесешь.

– Разве я тебе слово давал? – Иван все больше и больше поражался старухиной наглости.

– А ты, милок, дай, дай слово-то.

– Не могу.

– Почему?

– А вдруг не получится выполнить?

– Ты уж расстарайся, мил человек.

– Я, бабуль, вот чего думаю, – медленно произнес Иван. – Зачем я к тебе обратно тащиться буду от Кощея-то. Если его не станет, так ты сама об этом сразу узнаешь и без проблем сгоняешь за яблочками. Р-раз – и уже там! Быстро и надежно, как «Аэрофлот».

– Ан ведь и верно! – обрадовалась Яга. – Во, голова! Все, можете убираться, – грубо бросила карга, легонько шевельнув кистью руки, и Иван почувствовал, что теперь волен встать с табурета.

Он быстро поднялся, собираясь откланяться, но вдруг спохватился:

– Погоди, бабуль, а как же его убить, если он бессмертный?

– А на что тебе голова дадена, мил человек? Ножичек-то у тебя какой?

– Значит, яйцо здесь ни при чем?

– Да хто ж его злыдня знает, что у него при чем? Мож, и вправду смерть свою где хоронит, да ножичком-то твоим оно всяко надежней будет.

– Хм-м!.. Ну, тогда хоть путь укажи к Кощею.

– Покою от тебя никакого, – проворчала Баба Яга. – Ступай по тропинке, – она еще разок махнула рукой, – все прямехонько да никуда не сворачивай. Упрешься в мостик, красивый такой, каменный. За ним и будет царство Кощеево.

– А где тропинка-то? – Иван выглянул из избушки. Никакой тропинки и в помине не было.

– Зенки-то разуй!

И все увидели, как слева, у самого сарая, зашевелились, расступаясь, дубы, и меж них пролегла неширокая тропинка.

– Ну, спасибо тебе, бабуль!

– Иди, иди. – Яга поджала сморщенные губы. – Надоел, хуже горькой редьки. Бабуль… Уж триста годков, почитай, как бабуля.

Иван с остальными спустились по лесенке. Избушка выпрямила ноги и вознеслась на них, одновременно разворачиваясь к лесу. Лесенка втянулась, дверь захлопнулась.

– Вот так, – сказал Иван.

– Лихо ты это дело провернул, – восхищенно мотнул головой Кот. – Я думал, сожрет она нас.

– Людям доверять надо.

– Да при чем тут доверие? Выгода у нее своя.

– Конечно. В том и заключается изюминка.

– И ты на этом сыграл?!

– Кот, отвянь, – взмолился Иван. – Ни на чем я не играл. Я просто решил, что ей нет никакого смысла нас есть.

– Ты решил?.. – задохнулся Кот и в ужасе выкатил глаза. – Я думал, у тебя точный расчет, стратегия! А ты просто философствовал, оказывается! А если бы она сожрала нас всех?

– Ну не сожрала же. И все, хватит об этом.

– Да чтоб я тебе еще раз доверился…

– А я разве тебя заставляю?

– Да хватит вам уже лаяться, – не выдержала Василиса. – Вечно как сцепитесь из-за пустяка. Целы, и ладно, даже дорогу узнали. И про воду живую.

– Пустяка, – ворчливо фыркнул Кот, ссутулился и, заложив лапы за спину, пошел за Иваном. К Коту пристроилась спасенная девочка и взяла его за лапу. – Ты еще… навязалась на мою шею, – пробурчал Кот.

– Кот, кончай бубнить, – бросил через плечо Иван.

– Вот так всегда…

Кот замолк, но лапу вырывать не стал. На самом деле ему было приятно, что он кому-то нужен.

Глава 14. Великая пустыня

Стена дубов оборвалась так же внезапно, как и началась, словно ее отсекли гигантским ножом. Вскоре лес остался далеко позади, и теперь виднелся на горизонте лишь тонкой зеленой бахромой. Тропинка продолжала бежать под ноги, но теперь она пролегала по бескрайним пескам, громоздящимся барханами. Дорожка выделялась на песке едва заметной тенью. Это казалось волшебством – возможно, так оно и было, – но удивления уже ни у кого не вызывало.

Солнце палило нещадно, с запада дул обжигающий кожу, колючий ветер. Ноги оскальзывались, утопали в песке. Путники покачивались от изнеможения, но упорно двигались вперед, механически переставляя ноги. Пот с них катил градом, во рту пересохло. Ужасно хотелось пить. Бутыль из котомки, как оказалось, была вовсе не бездонной, а залить в нее воды, когда еще была возможность, никто не сообразил.

Коту приходилось хуже всех. Потел он слабо – потовых желез, как известно, у котов было немного, к тому же шерсть – и оттого животное просто дурело от жары, вывалив розовый язык.

Девочки тоже находились на грани обморока, особенно маленькая. Она постоянно хныкала и просила пить. Лучше всех почему-то чувствовал себя козлик. Правда, он уж не скакал, как раньше, но все же шел довольно ровно и уверенно рядом с сестрой. Хотя и ему приходилось несладко в царстве песков. Острые копытца у него совершенно не были приспособлены для передвижения по пустыне.

– Пить! – сказала в очередной раз малютка. Ее ноги подкосились, и она упала лицом в песок.

– Хорошо бы, – подтвердил Кот и растянулся рядом с девочкой, вытянувшись во весь свой рост или длину – чем там котов меряют.

Иван встал на колени перед упавшей девочкой, попытался ее поднять на руки, но сил на это не осталось.

– Василиса, сделай что-нибудь! – слабо попросил Иван.

– Что? – Василиса облизнула сухие губы шершавым языком. Она стояла над Иваном, покачиваясь. Глаза ее были какими-то стеклянными, с поволокой.

– Хоть бы сундук твой сюда.

– Сундук? – переспросила девушка, пытаясь сообразить, о чем идет речь. – Ах, сундук! – Она начала что-то бормотать, сбилась, начала по новой и неловко взмахнула руками, едва не завалившись назад.

В воздухе рядом с Василисой протаял сундук и грузно бухнулся на песок.

– Вот сундук, – сказала она, положив на него руку. – А зачем он тебе?

– На нем можно везти детей.

– Правильно, можно, – согласилась Василиса. У нее очень кружилась голова, думать было крайне затруднительно. – А куда?

– Туда, – неопределенно махнул рукой Иван. – Тропинка… – Иван огляделся. – А где тропинка?

– Нету тропинки, – подтвердила Василиса и растянулась на крышке сундука.

Иван подполз к девушке и потряс ее за плечо.

– Вставай.

– Я… не могу, – еле слышно прошептала Василиса.

– Вставай, говорю! – разозлился Иван.

– Отстань, – вяло отмахнулась Василиса: ну почему Иван такой приставучий? Почему не оставит ее в покое?

К ним подошла Аленка и опустилась на колени. В ее плечо ткнулся головой козлик.

– Дядя Иван, я пить хочу.

– Пить, пить… – пробормотал Иван. – Вода… Василиса! У тебя же в сундуке была бутыль.

– Была. – Василиса чуть приподнялась с крышки сундука на локтях.

– Так достань ее!

– Достать? – рассеянно повторила девушка.

– Да! – Иван едва сдерживался, чтобы не закричать на Василису. – Ну же, открой сундук!

– Сундук. Открыть. – Василиса тупо поглядела на сундук, нашла глазами замок и задумалась. – Замок.

– Да, замок. Открой его.

– Ах, замок!

Василиса что-то проговорила, и замок, щелкнув, закачался на дужке.

– Вот, – сказала девушка и, потеряв сознание, сползла на песок.

– А, черт! – Иван дрожащими от волнения руками скинул замок, откинул крышку сундука и порылся внутри. – Только бы она была здесь… Только бы была… Вот она!

Он победно воздел над собой бутыль. Вода заплескалась внутри, сверкнув в лучах нестерпимо горячего солнца. Свинтив крышку, Иван поднес горлышко к губам девушки, приоткрыл их пальцами и осторожно влил воду Василисе в рот. Василиса закашлялась, пришла в себя и приподнялась на руке.

– Что со мной? – спросила она и заметила в руках Ивана бутыль. – Откуда ты ее взял?

– Из сундука.

– Сундука? – Василиса заметила рядом с собой раскрытый сундук. – Ничего не помню. Как он здесь очутился?

– Неважно, пей.

Иван всучил девушке бутыль, но Василиса категорически отказалась:

– Нет, сначала детям.

– Пей, говорю!

– Ну, если ты настаиваешь. – Василиса припала губами к горлышку бутыли. Вода в ней забулькала.

Василиса пила долго. Вода мгновенно выступила на ее коже крупными каплями пота.

– Теперь ты, – сказала она.

Иван не стал отказываться и сделал несколько быстрых больших глотков. В голове посвежело, головокружение немного прошло.

– Уф-ф! – выдохнул он. – Не думал, что вода – это настолько прекрасно!

Он подполз сначала к малышке, приподнял ей голову и помог напиться. Девочка пила долго, вцепившись ручонками в бутылку, словно кто-то собирался отнять ее. Затем Иван переполз к Аленке и напоил ее и козленка.

– Мне оставьте, – прохрипел Кот, подползая к Ивану. – Про меня забыли.

– Никто про тебя не забыл, успокойся.

– А вдруг все выпьете?

– На, пей! Хоть упейся. – Иван всучил Коту бутыль и отполз к Василисе. – Как ты?

– Уже в порядке, – слабо улыбнулась девушка, прислоняясь спиной к сундуку.

– Ты можешь соорудить какой-нибудь навес? Нам нужно передохнуть, а то мы на этом солнцепеке изжаримся заживо.

– Я могу сделать домик из песка, только он недолго продержится, может, только до заката.

– А нам больше и не надо. По пустыне лучше идти вечером или даже ночью.

Василиса закрыла глаза и задумалась.

– Ты чего? – потормошил Иван Василису, решив, будто ей опять сделалось дурно.

– Помолчи, пожалуйста, мне нужно сосредоточиться.

Иван опустился на песок, наблюдая за девушкой.

Василиса долго сидела без движения, потом медленно подняла руки и вскинула подбородок. На пальцах заиграли почти невидимые в слепящих лучах солнца искорки.

Иван на всякий случай отодвинулся в сторонку – мало ли, вдруг ненароком зацепит.

Песок вокруг зашевелился. Его небольшие вихрящиеся облачка все выше вздымались над барханами, вбирая в себя все новые и новые порции песка, объединялись, постепенно уплотняясь и вставая непроницаемой круглой стеной.

Дети и Кот, словно завороженные, наблюдали за происходящим. Между тем стена песка начала сжиматься, превращаясь в монолит и образуя усеченный конус метров трех в высоту. Вращение конуса замедлилось, он плавно опустился на землю. Часть песка с одной стороны конуса осыпалась полукругом, образовав проход. С боков протаяли идеально круглые проемы, которые, судя по всему, должны были служить окнами или отдушинами – кто же ее знает, Василисину задумку.

Василиса опустила руки и открыла глаза. Иван присвистнул.

Рядом с людьми стоял натуральный крепкий домишко.

Кот подошел к домику и провел по его наклонной стене лапой, не веря глазам.

– Настоящий, – радостно сказал он и шмыгнул внутрь.

Дети побежали ко входу и забрались следом за Котом. Козленок припустил за ними, смешно подкидывая задние ноги.

– Это так утомляет, – проговорила Василиса.

– Представляю.

Иван встал и помог подняться Василисе, придерживая ее под локоть. Сундук пошел сам, поскрипывая распахнутой крышкой.

Внутри домика было душно, но не так, как снаружи. Василиса достала из сундука, пристроившегося у окна, пару кусков материи и расстелила их на полу. Песок в домике еще не остыл, и сидеть на нем было нестерпимо горячо.

Путники удобно расположились на тряпицах.

– А теперь предлагаю всем хорошенько выспаться, – сказал Иван. – Дальше пойдем вечером, когда спадет жара.

– Дельная мысль, – согласился Кот, свернулся клубком у окна, где его обдувало слабым сквознячком, и мгновенно заснул.

– Вот что значит здоровый сон, – позавидовал Иван.

Он растянулся у входа, подложив руки под голову. Аленка легла с Василисой у второго окна. Малышку уложить не удалось. Василиса наколдовала ей лопатку с ведерком, и девочка увлеченно принялась лепить куличики.

Не в силах заснуть от перевозбуждения, Иван наблюдал за девочкой. Малышка старательно насыпала песок лопаткой в ведерко, потом переворачивала его, тихонько постукивала по донышку и поднимала. Песок осыпался, расползаясь небольшой округлой горкой, после чего все начиналось сызнова. Иван поразился терпению девочки – он бы давно уже запустил и ведерко, и лопату куда подальше.

Солнце постепенно скатывалось к горизонту. Жара начинала спадать.

Вдруг Иван заметил вдалеке некие темные пятна, медленно приближающиеся к их домишку. Пятен было много, они постепенно росли, вытягиваясь вверх. Было в них что-то до боли знакомое.

Иван поспешно вскочил и осторожно, чтобы не разбудить Аленку, потряс Василису за плечо. Когда она очнулась, Иван предупредительно приставил к губам палец и махнул рукой, зовя за собой. Вернувшись к двери, он указал на приближающиеся пятна.

– Кто это? – шепотом спросила Василиса, вглядываясь вдаль.

– Не знаю, но силуэты сильно напоминают…

– Скелеты! – подскочил к ним Кот и указал дрожащей лапой на окно. – Там скелеты!

– Вот именно, – вздохнул Иван. – У Кощея тяжеловато с фантазией, он до скучного однообразен. Что будем делать?

– Бежать поздно, – задумчиво произнесла Василиса, угрюмо сведя брови на переносице. – Тем более с детьми. Я могу сделать отвращающий барьер, а там что-нибудь придумаем.

– Действуй.

Василиса опять воздела руки, произвела нужные пассы, но ничего не произошло. Иван, ожидавший появления стены или еще чего-нибудь в этом духе, разочарованно огляделся.

– И где твой барьер?

– Там, – дернула подбородком Василиса. – Вокруг дома.

– Я ничего не вижу.

– А ты ничего и не увидишь. Он невидимый.

– А он точно есть?

– Пойди проверь. – Василиса явно была обижена подобным недоверием.

Иван выбрался из домика и с вытянутой рукой пошел вперед. Пройдя шагов пять, он налетел на прозрачную стену, больно ударившись лбом – рука соскользнула в сторону.

– Ну как, убедился? – беззлобно засмеялась Василиса.

– Убедился. – Потирая лоб, Иван вернулся обратно в дом.

Скелеты приближались. Они медленно и целеустремленно брели по пескам по одному, а иногда по двое и даже по трое. Выглядели они гораздо страшнее, чем те, которых путникам довелось повстречать в горах. Их черные, словно эбонитовые, выжженные солнцем и отполированные песком кости тускло поблескивали в лучах заходящего солнца. Скелеты держали в костлявых пальцах кто кривую саблю, кто кистень, а кто длинное копье с отороченным мехом наконечником. Их прибывало все больше и больше. Скелеты толпились около невидимой стены, все плотнее скучиваясь, и таращились пустыми глазницами на живых людей.

– Откуда их столько? – охнула Василиса.

– Мало ли здесь войн было. Лучше скажи, что теперь будем делать? – спросил Иван, когда скелеты ровным слоем облепили по периметру весь барьер и начали формировать дополнительные ряды.

– Не знаю, – пробормотала Василиса. – Я думала, они потыкаются и разойдутся.

– Они же упертые, будут тут до скончания дней торчать.

– Я так и знал! – Кот забегал от одной стены к другой. – Сами себя замариновали, как кильки в банке – открывай и ешь.

– Да не мельтеши ты! – прикрикнул на него Иван.

Кот остановился, осуждающе глянул на Ивана, нервно взмахнул хвостом и опустился рядом с малышкой, которая до сих пор копалась в песочке.

Иван лихорадочно соображал, что можно предпринять. Василиса смотрела на него с надеждой.

– Котик, смотли сто я насла! – Малышка вытащила из песка небольшой старый кувшин, запечатанный сургучом, и протянула Коту.

– Ну-ка покажи.

– Ня. – Девочка передала кувшин Коту.

Тот повертел его перед глазами, обнюхал, зачем-то лизнул, потом впился зубами в сургуч.

– Вкусно? – спросила малышка.

– Угу, – отозвался Кот, не разжимая зубов. Сургуч раскололся, и из кувшина повалил черный дым. – Ага! – восторженно воскликнул Кот, аккуратно ставя кувшин на песок перед собой.

Девочка захлопала в ладоши.

– Кот, ты чего там опять натворил? – испугался Иван, заметив плотное облако, вздымающееся к потолку. – Нам только пожара для полного счастья не хватало!

Кот только отмахнулся.

– Мамочки! – Василиса непроизвольно подалась назад, прикусив палец. – Это же…

Клуб дыма начал уплотнятся, из него возникла уродливая голова с полыхающими угольями глаз, прорезалась щель рта.

– Джинн! – воскликнул Кот. – Мой, персональный!

– Слушаю и повинуюсь, мой повелитель! – громогласно объявил джинн. Песочный домишко вздрогнул, с потолка посыпался песок. – Я выполню одно твое желание.

– Одно? Три. – Кот выставил три когтя.

– Одно, – повторил сгусток дыма. – Три было две тысячи лет назад. Ты опоздал, смертный.

– Ну хотя бы два, а? – Кот загнул один коготь.

– Одно! – громыхнул джинн, и все заткнули уши. Стена напротив дверного проема пошла трещиной.

– Одно так одно, – сдался Кот, поднимаясь с песка, к которому его припечатало воздушной волной. – Зачем же так волноваться?

– Приказывай, и я исполню!

– Не торопи меня! Мне надо подумать.

– Думай быстрее!

– Не могу быстрее, не получается.

– Кот, – сбоку подлез Иван, – какие, к лешему, желания! Проси, чтобы спас нас.

– Отстань, с ними ты и так справишься. У тебя богатый опыт… Так, я хочу…

– Ты что, сдурел? Да их тут сотни! Разуй глаза.

– Отстань ради Аллаха! – возмутился Кот, повернувшись спиной к Ивану. – Вот привязался. Значит, так…

– Кот! Ты в своем уме?

– Ты дашь мне спокойно загадать? – Кот начинал выходить из себя. – Я сосредоточиться не могу.

– Не дам! Скелеты…

– Да чтоб они провалились, эти твои скелеты! – в сердцах воскликнул Кот.

– Слушаю и повинуюсь. – Голова джинна склонилась и медленно рассеялась в воздухе.

– Эй, стой! Куда? – Кот вскочил и начал ощупывать лапами воздух перед собой. – Вернись, прошу тебя! Джин!

Земля под ногами дрогнула, домишко сильно качнуло. Земля по периметру защитного барьера разверзлась, и скелеты с грохотом посыпались в образовавшийся котлован. Затем земля вновь сомкнулась, словно ничего и не было. Несколько запаздывающих скелетов тоже ухнули под землю там, где находились в данный момент.

Пустыня огласилась громогласным радостным «Ура!»

Кот пнул бесполезный теперь кувшин, отошел к окну и лег.

– Кот, да ты чего? – удивился Иван.

– Отвяжись от меня.

– Ты же нас всех спас.

– Плевать!

– Странный ты, – пожал плечами Иван и отошел к остальным.

– А у меня такое желание было…

Солнце наконец закатилось за горизонт. Как-то сразу стало темно. Василиса создала небольшое пламя, совершенно не жгучее, но яркое, и раздала всем по его язычку. Каждый разместил персональный язычок пламени у себя на ладони и долго любовался им – настолько это было необычное и захватывающее зрелище.

Потом наскоро перекусили из торбы и засобирались в дорогу. Тем более что дом начал кое-где осыпаться, и путникам вскорости грозила неминуемая участь быть погребенными под тоннами песка. Волшебство Василисы сходило на нет.

Кот смирился с утратой джинна, однако все еще продолжал дуться, но при этом явно не терял надежды найти еще одного. Ведь если был один сосуд, рассуждал он, то их может быть и два, и три, и целых десять! Никто не стал разубеждать Кота. Да упрямое животное никого бы и не послушало.