Читать книгу: «Ученица Колдуна», страница 4

Глава 6

Произошедшее не выходило у Томы из головы. Было ли это сумасшествие или то, о чём говорили мужчины посреди пшеничного поля?

Народные волнения набирали всё большие обороты. Терпение иссекало. Грядущий переворот был неизбежен.

Тридцатилетнее бездействие царя не было мирным сосуществованием с соседями. Пока другие государства объединялись и развивались, Тёмное Пламя поддерживало оборону и безучастность во внешней политике.

Это не могло не сказаться на экономике. Люди жаловались на повышение подати(1), на наложение платы на всё и вся.

Как пример, за пять лет до этих событий царь Кирилл Хмурый, как прозвал его народ, принял закон о наложении подати за безбрачие и бездетность. Незамужние женщины обязаны были платить 4 серебряника и 5 медяков в месяц, а холостые мужчины 9 серебряников, что составляло почти десятидневную зарплату чернорабочего.

Это очень беспокоило Бояну и очень злило. Как вдова она освобождалась от подати, но лишь на пару лет, пока царь не принял новый закон, который должен был побудить людей вступать в повторный брак. За бездетность суммы были те же, причём бездетными считались даже те, кто уже вырастил ребёнка. Потому семье из двух женщин пришлось бы платить 18 серебряников в месяц, что очень много. Но присмотр за общинами был не очень строгим и тётя умудрялась платить меньшую сумму за укрывательство своей племянницы. Однако она с удовольствием сократила свои расходы ещё больше, просто её продав.

Подобные законы оставляли холостого мужчину без детей с пустым карманом, а потому у них просто не было иного выхода, кроме как заключать фиктивные или нежеланные союзы, от которых рождались нежеланные дети. Всё это должно было увеличить рождаемость среди населения в государстве, бесконечно осаждаемого соседями, и действительно увеличивало, правда на смертность никто внимания не обращал.

В это же время знать облагалась куда меньшим налогом и освобождалась от части податей, но они реже вступали в союзы, а значит платили чаще.

Несогласных было много, но это ничего не меняло. До поры до времени.

Однажды поэт-песенник по прозвищу Пикуль, известный своими резкими высказываниями и оскорбительными для знати текстами, объезжая государство, невольно собрал вокруг себя группу разгневанных и решительных поклонников. Очень скоро из недовольных бедокуров они превратились в смутьянов, призывающих людей к объединению, требующих перемен.

Томила давно заметила как из деревни начали пропадать мужчины. Никто не говорил ей причину, они шептались и тихонько уходили по-одному. Их никто не забирал, но женщины плакали. В селениях, которые Тома и её спутники проезжали по пути, наблюдалась та же картина.

Мятежники. Вацлав сказал, что они уже соорудили знамя и готовились показаться в любой момент. Даже бандиты присоединились к ним.

Томила предвидела для себя худшие последствия. Она знала, что каждый знатный господин имеет в своём распоряжении колдуна – защитника. А при богатом состоянии, и каждый член его семьи ходил при телохранителе. Не было иной причины брать во служение именно колдуна, кроме как использовать его способности в полной мере. Среди них были и воительницы, носящие кафтаны наравне с мужчинами. Оказавшись в служении знатного господина, Тома должна будет защищать его ценой собственной жизни. Даже если его возьмут живьём, над ней никто не сжалиться.

В таком случае, открывался иной путь – предательство. Вступление в ряды мятежников, звучало само собой разумеющимся. Будь то спасение собственной жизни, или поддержка народа, желающего для государства лучшего из возможного, причин для того чтобы переметнуться было не мало.

И многие во дворце, уже наверняка это сделали, – думала девушка. —Только будет ли в новом мире место для предательницы, колдуньи и убийцы? Да и каковы их требования и взгляды?

Как бы Томиле хотелось верить словам старушки из леса, но мрачная реальность уже расколола её надежды ведьмовским камнем. Если провидица знала о дурном влиянии оберега, то дала его намеренно, и добра колдунье не желала. А если не знала, то стоило ли доверять её предсказаниям? Впрочем, Ведамир уверял, что будущее ей действительно открыто. Будущее в котором всегда наступает рассвет.

Тогда в голове Томы расцвёл план. Чтобы не произошло на помосте, она не собиралась становиться рабыней или живым щитом, участвовать в политических играх, склоняя колени в благодарность за спасение. Томила уже служила, усердно трудилась и чистосердечно прощала, с пониманием относясь к каждому, кого встречала на пути. Возможно произошедшему причиной послужило и её бездействие, но сложно судить ребёнка за его воспитание.

Девушка решила посвятить оставшиеся дни, пусть даже и короткой, но свободной жизни. Почувствовать, наконец, её вкус. Если ей нечего терять, то почему бы не посмотреть мир, отправится в путь и узнать куда заходит солнце и где оно встаёт, попробовать заморские сладости. Но женщине трудно было бы выжить одной в дороге, поэтому Тома решила выучиться. Обучиться искусству боя, самозащите, а после бежать что есть сил прежде чем топор опустился бы на её шею.

Томила обещала себе не использовать колдовство без необходимости, и тем более никому не сообщать о том кем является.

Быть может клеймо не поставят, пока не отдадут хозяину, – подумала она и скривилась от этих мыслей. – Хозяину.

Всадники замедлились, дав лошадям передохнуть, и девушка, воспользовавшись возможностью, догнала Ведамира. Она решила всё же задать вопрос, и унять свои муки.

– Скажи, чему ты будешь меня учить? – спросила Тома, пытаясь подстроить беспокойную лошадь, под его темп.

– Значит, согласна? – уточнил мужчина, и рутинно потянул за её поводья. Конь успокоился и пошёл ровно.

– На что?

– Стать моей ученицей.

– Разве у меня есть выбор? – печально заметила девушка, закрывая ладонью глаза от солнца.

– Я предоставил тебе выбор.

– Служение или смерть. Я решила не торопиться и пожить ещё.

– Мудрое решение, – спокойно ответил колдун, смотря на дорогу.

Вацлав устало выдохнул, отмахиваясь от назойливой мухи, его кобыла раздражённо зафырчала, поддерживая его.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила Томила.

– Всё зависит от твоих способностей, – многозначительно ответил Ведамир.

– Что это значит?

– Что всё зависит от твоих колдовских способностей. Будешь ты служанкой или сможешь ступить на путь воительницы, защищающей своего хозяина, можешь знать только ты, – ответил он и разговор закончился едва начавшись.

Неловкую тишину прервало бодрое завывание опричника, иначе это пение нельзя было назвать. Он покачивал головой в такт мелодии, которую никто кроме него не слышал и улыбался. Слова песни были следующие:

 
"А красавицей дурнушку и представить то не мог,
Ни Богдан, ни Светозар, Милонег и Ярополк.
Лишь один дурной Олег, не пойми уж сколько лет,
По девчушке мается, плевав на свой обет."
 

Тома наизусть знала эти строчки, а потому заметила, что исполнитель изменил слова. Популярная и печальная история повествовала о князе, оказывавшем недвусмысленные знаки внимания юной служанке своей жены. Служанка в свою же очередь отвечала отказом, однако это не уберегло её от гнева княгини. По одной версии девушку казнили, а по другой сослали подальше. Там она родила княжеского ребёнка, такого же страшненького, как она сама, потому при дворе он так и не показался.

Для смеха в народе девушку прозвали Томилой, что на её родине означало томная и страстная, это имя и закрепилось в песне, а реальное уже затерялось во времени.

В детстве ребята часто дразнили Тому этой песней. Возможно Вацлав поздно понял, что слова могут задеть его спутницу, а потому решил не упоминать имя и пропел просто "девчушка". Но ситуацию это не спасло и казалось, даже лес поник вокруг.

Раньше эта история просто раздражала Томилу, но теперь она боялась повторить судьбу своей тёзки. Страшно представить кому она достанется, и что ей придётся делать, чтобы не оказаться на плахе.

В Черноозере сплетницы часто рассказывали о внебрачных детях царей и князей, о рисках и возможностях открывающихся для матери из низшего сословия.

– Если бы ночью царь наведался в твои покои, чтобы ты сделала? – спрашивала первая.

– Дура ты, – отвечала вторая.

– Не раздумывая отдалась, – решила третья. – А чё здесь сидеть лучше что ли? Родила, купайся в золоте да помалкивай, нужен ему больно ещё наследничек.

И ты дура, – заключила Тома, и не была уверена в том, что не сказала этого вслух. Однако мужчины никак на это не отреагировали и продолжали путь.

Вацлав ещё некоторое время мычал себе что-то под нос, но не найдя поддержки в спутниках, замолк.

Солнце склонилось к закату. Проехав в полной тишине через лес, они наткнулись на караван, движущийся им на встречу. Он состоял из семи закрытых повозок, запряжённых лошадьми. Ехал тяжело и медленно, словно был доверху полон товарами.

– Из города похоже, – сказал опричник.

– Рановато, праздник в самом разгаре, – ответил Ведамир.

– Какой праздник? – спросила Томила.

– Княжеская свадьба. Каждые четыре года, хоть календарь сверяй, – прозевал Вацлав.

– Но ведь князь не менялся, – заметила девушка.

– Жёны менялись, – сказал колдун и тоже зевнул.

– Отчего же?

– А кто его знает? Наскучили видать, – выдохнул воин и поехал вперёд.

– Так и исчезли, – подытожил Ведамир и отправился за ним следом.

Когда караван оказался прямо перед их носом, Вацлав указал жестом остановиться. Тома гадала о том, что он делает, оставаясь в стороне.

Не пропавшую же княгиню ищет? – подумала она и заинтересованно наблюдала за происходящем.

Опричник слез с лошади и направился к первой колымаге. Оттуда выскочил низенький мужичок, с едва скрываемым под рубахой крупным животом, и побежал навстречу. Встретившись лицом к лицу, мужичок поклонился. Кучер тоже спустился и отвесил низкий поклон.

– Здравствуйте, чем могу услужить, сударь? – спросил полноватый мужчина.

– Не рановато вы город покидаете? Князя поди расстроили совсем, – вопросом на вопрос ответил воин.

– Что вы, что вы, – оправдывался мужичок, всё также склоняясь. – Столько гостей приехало, нам и место не нашлось.

– И вы сразу уехали?

– Конечно же нет, остановились за стеной, да только…

Он не успел договорить, как дверь следующей повозки резко открылась, и громко ударилась о корпус. Оттуда вышла женщина, сбросив с плеча густую чёрную косу длиной до самых стоп. Её ярко-красная юбка с пышными воланами струилась и танцевала, пока она шла к мужчинам, хотя никакого ветра не было.

– Да только погнали нас оттуда, – продолжила она громко, но мягко, и кротко поклонилась опричнику.

В каждом движении кисти, в каждом шаге читалась танцевальная грация. Очевидно, они были артистами, а не торговцами. Томила никогда ранее не видела такие караваны в живую, поскольку чаще всего они останавливались в городах и крупных деревнях по пути, и ни один путь в город не проходил через Чёрное озеро.

Эти люди буквально жили в дороге в поисках своего зрителя. Музыканты, певцы, сказители, они могли всё, любое желание за горстку монет.

Мужичок выпрямился и отодвинулся, уступая женщине место. Вацлав спросил:

– Это почему же?

– За новыми законами и не угнаться. Один молодец поведал, мол, за стеной нынче останавливаться нельзя.

Ведамир спешился и подошёл к своему другу. Томила подумала, что дело не займёт много времени, но из вежливости тоже покинула седло.

– Скоморохам нельзя, что разумно. Так вы только себе деньги заколачиваете, а внутри, будьте добры платить подать.

– Хитро, милок, но не разумно.

– Значит, вы приехали издалека поздравить молодожёнов, а не заработать на гостях?

– Мне нечего скрывать от тебя, дорогой, мы кочевники, и, правда, всегда там где слышен звон монет. И потому не держим зла, будь место, так бы и остались, но верно на сегодня лишь дорога нам подруга.

Томиле страстно захотелось посмотреть на эту женщину в танце. Она жестикулировала каждому слову, а золотые браслеты отвечали ей мягким звоном. Артистка излучала уверенность и очарование, а ровный голос бархатом обволакивал уши. Тома загляделась и не заметила, что женщина в это время тоже внимательно наблюдала, но за Ведамиром.

– Какие чудные глаза, они видели многое. Свидетели кровопролитных битв и страстных объятий, зеркало чувств, что таятся глубоко в сердце. Глаза красноречивей уст и никогда не молчат, – она со звоном протянула ладонь. – Позолоти ручку, всё про тебя расскажу.

Ведамир усмехнулся.

– По глазам читаешь?

– Они многословны, но речь эту не разобрать, ладонь расскажет больше.

Колдун взглянул на опричника, тот неуверенно достал золотую монету. Томила подошла ближе, она была уверена, что все им доверенные деньги хранились у Ведамира, вероятно, он не хотел доставать весь кошель, а потому обобрал карманы Вацлава.

Тома тяжело вздохнула, разглядывая блестящую монетку, они обменивали целую козу на сомнительные слова гадалки. Та, к слову, в этот момент внимательно разглядывала девушку.

Когда плата была получена, Ведамир снял кожаную перчатку и протянул женщине ладонь. Его пальцы были тонкими, длинными и бледными, а подушечки гладкими. Очевидно, что этот человек ни дня не проработал в поле, но и мозолей от тренировок не было видно. Вацлав выпрямился, насторожившись. Провидица мягко взяла кисть обеими руками, склонила голову, но не успев ничего разглядеть, резко отпустила, словно ошпарившись.

Она подняла глаза на колдуна, тот равнодушно смотрел на неё, но в серых глазах ощущался холод. Опричник громко втянул воздух носом, его губы сложились в одну тонкую линию. Томила ничего не заметила, возможно полноватый мужчина тоже, потому как оглядывался по сторонам.

– Мне бы очень хотелось услышать о себе больше, – сказал Ведамир, но голос не выражал энтузиазма. – То, чего я не знаю.

Казалось, что мужчина издевался. Женщина нахмурилась, но отступать не собиралась и медленно опустила зрачки вниз, не наклоняясь. Постояла так немного, потом улыбнулась, снова засияв, подняла глаза и ответила:

– Ничего.

Напряжение спало, но Тома расстроилась, она не была уверена в том, что хотела услышать. Узнать больше о таинственном верховном колдуне, герое сплетен и легенд, раскрыть секрет его долголетия, или умерить любопытство, покопавшись в чужом прошлом. В любом случае, уверенность незнакомки обещала нечто большее, и Вацлав, кажется, не дождавшись, тоже поник, опустив плечи.

Колдун только собирался убрать руку, как провидица продолжила.

– Ты ничего о себе не знаешь.

Она взяла монету указательным и большим пальцами и аккуратно положила на ладонь Ведамира. Он застыл в недоумении, которое плохо скрывал.

– Прожил столько жизней, но ни одна из них не была твоей. И не мне рассказывать о ней. Верно праздник выйдет замечательным и без нас.

Пока Томила и её спутники растерянно стояли, женщина дважды хлопнула в ладоши. Кучер забрался на колымагу, мужичок неуверенно попятился внутрь, постоянно кланяясь.

– Приятно было познакомиться, надеюсь дорога будет милостива и позволит нам встретиться вновь, – сказала артистка, поклонилась опричнику и проплыла среди волн своей юбки обратно на пассажирское место, не оставляя сомнений – разговор был окончен.

– Доброго пути? – ответил Вацлав, неуверенно почёсывая затылок.

И от этого Тома почувствовала себя неловко. Совсем недавно он выглядел как суровый хранитель порядка, а сейчас послушно подчинялся словам сомнительной гадалки. Вацлав был самым неправильным опричником, которого только могла представить себе Томила. При всём страхе, что наводил чёрных кафтан, и суровой внешности, он казалось, был очень мягок внутри, иногда даже слишком, хотя и хотел выглядеть иначе. А провидица явно это заметила гораздо быстрее Томы.

– Хлеба и зрелищ, – было последним, что путники услышали, прежде чем дверь захлопнулась и караван поехал дальше.

Ведамир ещё некоторое время смотрел им вслед, держа монету в руке.

– Настоящая? – спросил опричник. – Она явно тебе голову вскружила.

Только ли ему? – подумала Томила, складывая руки на груди.

Колдун раскрыл ладонь, внимательно разглядывая златник, а потом подбросил его большим пальцем в воздух. Монетка с глухим звоном мягко опустилась в руки Вацлава.

– Нет, – ответил Ведамир и нелепо улыбнулся. – Конечно, нет.

(1) По́дать – прямой налог в пользу государства или феодала.

Глава 7

Томила размышляла о произошедшем, когда последние закатные лучи скрылись за горизонтом. Ведамир предстал в её глазах совершенно в ином свете, он покрывался чёрствой коркой загадок и тайн, царских и его собственных, которой отгораживался от всех остальных.

Теперь вспоминая минувшие события, девушке казалось, что верховный всегда был уставшим и равнодушным, а вовсе не высокомерным. Ведь сложно представить себе высокомерного раба. Некогда заносчивый, циничный, раздражающий и холодный, Ведамир превращался в таинственного и могущественного колдуна, того кто невольно манил её любопытный взор.

Ослеплённая ненавистью и отчаянием, Тома не обращала внимания на действительно удивительные вещи. До встречи с Ведамиром, она не видела колдовства, а столкнувшись отвернулась, закрывшись громогласным словом "нельзя". Однако как бы не было стыдно признать, магия стала увлекать её с того самого момента как небо над озером окрасилось в серый, и дождь окропил её жизнь разноцветными каплями.

Один колдун способен расправится с целой шайкой разбойников, и мог обучить одну колдунью не бояться меча. Томе стало интересно узнать больше о том, кто может призвать грозу, поманив её пальцем, узнать на что ещё способно колдовство.

Но голос разума вещал громче любопытства и девушка серьёзно задумалась. Длинная для человеческих лет жизнь, сколько это? Артистка сказала, что Ведамир не познал своей собственной. Что это могло значит? Колдун был взволнован, словно она попала в самое сердце.

Из-за облаков выглянула луна, стрёкот сверчков заставил Томилу вспомнить о детских байках, которыми любили пугать деревенских детей. Среди них был и Бессмертный. Колдун пьющий жизнь через кровь, как усыхающий пьёт воду. Он описывался худощавым и бледным как скелет, и хоть кожа Ведамира была очень светлой, фигурой он был статен и крепок. Однако Тома не торопилась отмахиваться от этих мыслей, напоминая себе о том, как незнакомка ошпарила руку, прикоснувшись к его ладони.

Сначала девушка подумала, что мужчина издевался над самоуверенностью предсказательницы и использовал огонь как шутку, но никто не заметил ни искры, ни пламени. Тогда Томила вспомнила боль, которую ощутила, когда Ведамир коснулся её шеи.

Тело затекло в дороге, но шея её не мучила, ровно как и рука, кроме того случая, когда колдун хотел помочь ей подняться. На эшафоте он был удивлён или даже напуган. Ведамир спросил, не чувствует ли девушка боли, держа её за руку. Но Тома не чувствовала, хотя вены пылали золотым светом, а запястья наполняло тепло, сжигающее её под палящим солнцем. Ей нужны были ответы.

Томила ускорилась и собиралась попросить об остановке, как из-за горы показался луг, посреди которого расположилась каменная крепость.

Город Аглоград, единственный в Аглоградском княжестве, получил своё название из-за реки Аглай, на которой был возведён. Большая часть необходимых в быту вещей были привезены в Черноозеро оттуда. Аглоград был одним из немногих городов Тёмного Пламени, и являлся частью основных торговых путей.

Девушка подумала, что, верно, там можно было найти всё, что душе угодно. Там же мужчины собирались взять колымагу, что ускорило бы их путешествие, ведь непривыкшая к дороге Тома довольно часто требовала привала.

Не смотря на опустившуюся ночь, из города лился свет, играла музыка, перебиваемая хмельным хохотом, а по округе разлетался аромат специй. Ярмарка.

– Иногда кажется, что Аглоград совсем не спит, – заметил Вацлав, когда они подъехали к крепости.

Стражник у ворот тихо усмехнулся правдивости его слов.

Этот город, как и "Золотые Дубки" находился на дороге к заснеженным шахтам Лютогорья. А потому работяги, возвращающиеся домой, любили остановиться и в местной корчме тоже, чтобы выпить ещё больше и хорошенько развлечься. Часто они кутили ночи напролёт, с чем давно свыклись местные жители. Власть же не принуждала отдыхающих к трезвости, и более того поощряла подобное поведение большим количеством злачных заведений.

Вацлав спешился и показал стражнику несколько грамот. Тот внимательно прочитал, слегка поклонился, отдал честь, сложив подушечки пальцев обеих рук в виде пламени свечи и подал сигнал мужчине на стене.

– Держись рядом, следуй сразу за Вацлавом, – сказал Томиле Ведамир, она кивнула и накинула капюшон.

Когда тяжёлые деревянные ворота открылись, перед путниками предстала суматоха, музыка, громкие разговоры, зазывающие крики и толпа, окружившая лавки с заморскими товарами.

Официально торговли Тёмного Пламени с другими государствами не было. Но это не останавливало пиратов от нападений, а мореплавателей от незаконных сделок с торговцами по соседству. Конечно такие товары стоили дороже, но и разбирались охотнее. Власть не наказывала за хранение вещей полученных очевидно незаконным путём, но могла лишить жизни, если торговец был пойман за руку на самой сделке с иноземцами.

Пламенцам ужасно нравилось кичиться заморскими изделиями и тканями перед соседями, а пряности высоко ценились при обмене.

Между рядами покупателей не было видно дороги, поэтому первым поехал опричник. Вацлаву не нужно было ничего говорить, он привлекал внимание, и встревоженные люди сами расходились. Сразу за ним, так близко как это было возможно, следовала Томила. Она не собиралась бежать сейчас, хоть момент и был подходящим, однако Ведамир не мог этого знать, а потому замыкал их цепочку. Тома отметила для себя то, что он не сильно верил её смирению, но чувствовала себя спокойнее с прикрытой спиной.

Троица ехала медленно, и у девушки было время осмотреться. В лавках торговали специями, искусными орудиями, мясом, рыбой, овощами и фруктами, резной посудой, украшениями, а также расшитой узорами одеждой дорогой и не очень. Томила подняла глаза на горизонт и поняла, что даже верхом могла разглядеть лишь небольшую часть ярмарки. Шумиха тянулась между домами, скрываясь где-то за поворотом.

Прямо на улице рядом с бортником(1) и кузнецом скоморохи показывали акробатическое представление, а напротив них, так удачно, разместились музыканты. Люди толкались и наваливались друг на друга. Дружинники не успевали разнимать драки.

В какой-то момент Вацлав резко остановился. Выглянув из-за плеча, Тома увидела как разгневанный мужчина, разбрасывал посреди дороги овощи и фрукты. На нём была простенькая грязная рубаха, рукава которой мужчина засучил, обнажая мозолистые руки и старые шрамы. Он не был похож на разбойника, а неровная походка, говорила о большом количестве выпитого алкоголя. Из разговора девушка не смогла точно понять, что вызвало его злость. Хозяйка лавки кажется тоже была в замешательстве. Она безуспешно пыталась с ним поговорить, прикрываясь корзиной от летевших в неё фруктов. Вацлав рявкнул:

– А ну разойдись!

Люди на дороге испуганно оглянулись, увидели всадника в чёрном и немедленно разошлись, с трудом втискиваясь между лавками с другими покупателями. Но мужчина казалось разозлился ещё больше, и в этот раз бросил несчастное яблоко в опричника. Вацлав поймал его и кто-то в толпе громко ахнул. Как бы он не был мягок внутри, Вацлав всё ещё носил чёрный кафтан, честь которого нужно было защитить.

Опричник спешился и аккуратно положил яблоко в уже пустую корзину. Дружинников не было рядом.

– А ты чего скажешь? Говори! Думаешь, я тебя боюсь? – кричал дебошир.

Он выглядел угрожающе большим, был высоким и крепким, но с трудом держал себя на ногах. Томила обернулась, ища взглядом Ведамира, тот тоже кого-то высматривал в толпе.

– Сюда смотри, – работяга схватил ткань рубахи на своей груди обеими руками и дерзко вытянул вперёд. – Я сам на неё заработал, пахал как проклятый, чтобы ты одевался в шелка.

Вацлав не отвечал, внимательно слушая пьяную тираду. Его взгляд был суровым, брови опущены, а руки скрещены на груди. Тома невольно подумала, что последний раз видела его таким на эшафоте, а после опустила взгляд к сапогу опричника, который всё ещё был перемотан.

Ведамир казалось, заметил что-то, молча спустился с коня и быстро скрылся в толпе.

Томила поняла, что осталась без присмотра, одна, прижатая людьми, среди которых могла бы затеряться. А рядом стояли две лошади без всадников, лошади, увешанные сумками с едой и монетами. Идеальная возможность для побега.

Однако девушка замерла в нерешительности. Она не планировала бежать прямо сейчас, и открывшийся путь вызывал больше тревоги, чем радости. Что если не обуздав магию, она снова кому-то навредит, или пострадает в дороге, так и не овладев боевым искусством? А что если всё это было проверкой?

Кто-то потянул руку в сумку с припасами на лошади Ведамира и Тома, заметив это, отвлеклась от своих размышлений. Она запаниковала не зная, что ей следовало делать в такой ситуации. Оставшись без защиты, девушка могла привлечь внимание ещё одного задиристого посетителя ярмарки. А возможно, что и не одного. Но она не могла молчать.

– Эй! – бросила Томила, однако человек в капюшоне не остановился. – Убери свои ручонки!

– Иш какая, – раздражённо цокнула женщина, дышащая чёрной кобыле в шею, и убрала руки от прилавка.

Спустившись, Тома могла оказаться в опасном положении. В такой суматохе ей самой могло не поздоровиться, не говоря уже о том, что припасы остались бы совсем без присмотра.

В толпе разгорелось возмущение. Кто-то загудел. Девушка оглянулась.

Вацлав ударил мужчину кулаком по лицу, и в этом ударе даже издалека ощущалась тяжесть и сила. Однако опричник понимал, что этого было не достаточно, он развернулся и пнул с размаху смутьяна по подколенной ямке. Удар пришёлся на голень и стопа Вацлава при этом не пострадала. Его противник тяжело грохнулся на землю, но оставался в сознании. Опричник подошёл ближе и с демонстративным высокомерием пнул мужчину по лицу тяжёлым сапогом.

Повисшее напряжение ощущалось в каждом вдохе. Томила видела это, и не могла поверить своим глазам. Неужели она снова ошиблась?

(Все они одинаковы.)

Разгневанная группа мужчин стала окружать Вацлава, засучивая рукава. Вдруг один из них упал, а из-за его спины показался Ведамир.

Послышался звон, рука выскочила из сумки, прихватив трофей.

– Стой! – крикнула Тома.

Она не знала, что именно схватил воришка, и насколько ценным оно было, но разглядела, что это нечто было белым. Фигура в грязной зелёной епанче исчезла в толпе, и никто не собирался её останавливать.

– И поделом, – расхохотался наблюдавший за процессом покупатель.

Девушка не хотела мириться с поражением и всё же спешилась. Она забежала в толпу с той же стороны, где в последний раз видела вора. Проталкиваясь между раздражёнными и задыхающимися людьми, она вышла к переулку.

Уже знакомая тень проскочила прямо перед глазами Томилы и исчезла за поворотом. Девушка с трудом поверила в то, что ещё не упустила её из виду и погналась за преступником. В её голове не было никакого плана. Загадочная фигура могла оказаться профессиональным убийцей, против которого Томе нечего было поставить. Она не умела драться, не носила оружия и даже колдовством ещё не овладела, но бежала, гонимая искренним желанием отобрать, доверенную ей, как ей же самой казалось, вещь.

Совершая один поворот за другим, преследуя шорох епанчи Томила выскочила на незнакомую ей улицу, на которой также были размещены лавки и гуляли покупатели. Очень похожая, но совершенно другая, улица давила на девушку, замыкая её в непреодолимое кольцо. Люди пихались и толкались, дышали ей в лицо. Тома пыталась оглядеться, но натыкалась на бесконечные затылки и раздражённые лица. Разговоры оглушали. Её дыхание резко участилось, живот свело, а за спиной поселилось чувство опасности.

Внезапно чья-то рука вытащила её из общего потока и Томила оказалась прижатой к каменной стене. Но воздуха по-прежнему было катастрофически мало. Из глаз полились жгучие слёзы. Некто сказал:

– Ты чего такое делаешь?! Ежели не я, затоптали бы дуру!

Она повернулась на голос и увидела мужчину в доспехе с княжеским гербом в виде полумесяца и звёздного неба. Это был Дружинник.

– Я…я… – пыталась выговорить девушка. – Потерялась. Я потерялась.

– От своих отбилась?

– Да.

Мужчина устало выдохнул и почесал голову.

– И чего с тобой делать? Ехали куда?

– Во дворец, – выпалила колдунья.

Дружинник обвёл её непонимающим взглядом.

– Мы хотели остановится здесь на ночлег, – поправила себя Тома, унимая бешеное сердцебиение.

– Так. А где?

– Я не знаю, – ответила она и с ужасом поняла, что оказалась совсем одна в шумном городе, где пропадают даже княгини, а на её плечах висела царская епанча. – Они мне ничего не говорили.

– Ты хоть что-нибудь знаешь?

– Меня сопровождают верховный колдун Ведамир и опричник Вацлав, они будут меня искать, – защищалась Томила.

(Они будут меня искать.)

Мужчина с сомнением поглядел на девушку, а после спросил:

– Где их последний раз видела?

Тома приложила усилия, чтобы вспомнить, но перед глазами были лишь одинаковые улицы с лавками, покупателями и артистами, которые иногда находились так близко, что перебивали друг друга, создавая новую, но неприятную мелодию. Однако проделанный путь от ворот она знала точно и объяснила его как сумела.

– Пошли за мной, кажется знаю, куда вы направлялись.

К удивлению Томилы они не свернули к переулку, и девушка заволновалась туда ли мужчина её вёл. Дружинник крепко взял колдунью за запястье и повёл по главной улице. Через некоторое время до них донёсся крик.

Удивлённые люди разошлись, и Тома увидела знакомую фигуру в капюшоне, которую держал за руку Ведамир. Капюшон спал. Воришкой оказался пусть и высокий, но всё ещё мальчик, он не сразу отпустил краденное, это был кошель.

Вернув собственность, колдун отпустил ребёнка, но опомнившаяся от страха девушка попыталась рвануть к нему навстречу и крикнула:

– Держите его! Вацлав! Не отпускайте!

Но дружинник крепко держал Томилу. Опричник сильно удивился услышанному, однако мешкать не стал и остановил мальчика, схватив его за плечо.

– Это они! Они! Мне нужно туда! – радостно вырывалась Тома.

– Тихо ты! Щас разберёмся.

Мужчина подвёл её к троице, и нехотя отпустил, чтобы отдать опричнику честь. Девушка воспользовалась возможностью и юркнула прямо к Вацлаву, встав совсем близко.

– У него ещё есть! Он взял что-то из сумки Ведамира.

Растерявшись опричник замер на мгновение, а после снял с мальчика сумку, передав её Томиле. Она немедленно принялась судорожно ворошить содержимое. В ней были монеты, всевозможные украшения и даже пара красный сочных яблок. Тома вытащила жемчужный браслет и с сомнением повернулась к верховному.