Читать книгу: «Ученица Колдуна», страница 3

– А вы сударыня, отчего молчите? Не составите нам компанию? Мы здесь все мужчины порядочные. Рассудите нас в конце концов, – обратился Иван к Томиле и её сердце сжалось.

Ведамир слегка толкнул ступню девушки сапогом, и она сняла капюшон. Фиолетово-коричневое пятно было по-прежнему на месте. Не скрываясь, девушка наконец могла разглядеть нового знакомого. По красному носу и опухшему лицу, покрытому шрамами было очевидно, что Иван был страстным любителем алкоголя, оттого и прозвище – Сизый.

Раны Неждана были свежими, и Тома решила, что они с Ведамиром, должно быть, столкнулись, пока она скрывалась в лесу.

– Уо-хо-хо, за что же деву так? – поинтересовался Иванец и уставился широко раскрытыми глазами, некоторые зрители рассмеялись, кто-то засвистел, а кто-то выказал одобрение. – За что тебя так, красавица?

Тома не знала, что ответить, да и тряслась словно лист на ветру, думая лишь о том, что если откроет рот, то все услышат стук её зубов.

– Муж приревновал, – спокойно ответил за неё Ведамир.

– А не ты ли? Неждан говорил, что видел, как от вас деваха убегала. Господам всё своего двора мало. – Иван вытянул руку и лезвием ножа раздвинул края епанчи, оголяя не окрашенную сорочицу. – На девок наших перебрались.

Юная девушка вынесла две тарелки похлёбки, но Ядрана жестом указала нести их обратно на кухню.

– Ежели не понравилось чего, шёл бы обратно в царёвы ласки, – тихо добавил Иванец.

– Я вернулся, – пропел Вацлав, выходя из коридора.

Ведамир вскочил, поднимая одной рукой ближний край стола, а вторую резко вытянул вперёд, создавая поток ветра такой силы, что смог отбросить увесистый стол из грубых досок к стене на другом конце корчмы, сбивая на пути, сидящего на скамье Ивана, стоящих позади мужчин, и такие же тяжёлые скамьи впереди. Посуда разлетелась в стороны. Томила зажмурилась, прикрыв лицо руками. Грохот бил по ушам.

Колдун обернулся, собираясь направить колдовскую силу на оставшихся бандитов, но застыл в замешательстве, так как за противниками стояли женщины, работавшие в заведении. Они вскрикнули в ожидании удара. Мужчины застыли по той же причине. Ядрана скрылась под стойкой. Музыканты уносили ноги, прихватив инструменты.

– На выход! – громко скомандовал Ведамир.

Вацлав побежал как смог, закинув сумки на плечи, но Томила не сдвинулась с места. Её пробирала дрожь. Сознание затуманилось, звуки стихли, а образы перед глазами размылись.

Иванец медленно и неуклюже встал, опираясь на опрокинутую мебель. Ведамир схватил Тому за плечо, резко поднял и дёрнул в сторону двери. Она почувствовала сильную острую боль, расплывшуюся по руке и шее, боль вырвавшую её из полудрёмы. Она оглянулась. Колдун повторил:

– Томила, на выход!

И девушка ринулась к двери.

Разбойники похватали оружие. Ведамир пнул скамью им навстречу так, что она с лёгкостью, и не без помощи колдовства, снесла мужчин с ног. Они падали на пол, ломая зубы и кости. Один из противников подошёл сзади замахнувшись топором, колдун обернулся и ударил его по рукам выбивая орудие, выхватил топор и бросил в Ивана, тот сумел увернуться, но хмельной походной наткнулся на ножку стола и снова упал. Ещё одним порывом ветра Ведамир сбил Неждана ковыляющего прочь, а также оставшихся на ногах мужчин. После он подошёл к поднимающемуся Иванцу, хорошенько размахнулся, кулаком ударил его по лицу и поспешил на выход.

За дверью стояли три запряжённые лошади, одну из них, совершенно незнакомую, Вацлав держал за поводья.

– Сюда! – крикнул он.

Томила бежала устало перебирая ноги, опричник помог ей забраться в седло, из которого она сразу выпала, не сумев удержаться.

– Ты сказала, что умеешь.

– Не так ловко.

Они повторили попытку. В этот раз всё прошло удачно.

– Ваца, езжай первый, – бросил Ведамир.

– Ага, – ответил опричник, легко вскочил на свою кобылу и поскакал вперёд.

Тома потянула за поводья и слегка сжала бока лошади, но та не двинулась. Ведамир запрыгнул в седло, подъехал сбоку и шлёпнул кобылу сзади. Животное возмутилось, лягнуло воздух позади и неуверенно поскакало вперёд. Томила подавала знаки, все что знала и всё же сумела направить лошадь в нужную сторону. Из заведения выскочили вооружённые бандиты.

– Лошадей сюда! – кричал Иван, из его носа текла кровь.

Старика по близости не оказалось, мужчины направились в конюшню.

– Их нет, – ответила Ядрана, вышедшая во двор следом.

– Это что ещё значит?

– А то и значит, милок. Благие дела нынче карман не набивают.

(1) Кистèнь – контактное гибко-суставчатое холодное оружие ударно-раздробляющего действия. Представляет собой ударный груз (костяную, металлическую или каменную – било), соединённый гибким подвесом (цепью, ремнём или крепкой верёвкой), с рукоятью (преимущественно деревянной) – кистенищем.

Глава 5

Проехав достаточно далеко, чтобы Ведамир убедился в безопасности привала, они остановились в тени лесного островка посреди пшеничного поля, недалеко от крохотной деревни Зубкова.

Костёр разводить не стали, чтобы не привлекать внимание. Не смотря на небольшое количество городов, в царстве Тёмного Пламени было множество деревень, крупных и совсем мелких, поэтому торговцы предпочитали лавке караван и часто курсировали даже по казалось бы мёртвым дорогам.

Вацлав расседлал лошадей. Ведамир принёс немного сена, соорудив две кровати, а под голову подготовил сумки.

– Хотел бы я посмотреть на их лица, – хохотал опричник, присаживаясь к своим спутникам.

– Они нас не догонят? – волновалась Томила, разламывая сухарь.

– Без лошадей то, вряд ли. А догонят – их беда, – ответил Вацлав и жадно погрузил в рот кусочек вяленого мяса целиком.

В голове Томы пробудились смутные воспоминания о грохоте, криках и разлетающейся мебели. Теперь она понимала почему Ведамир был так зол, услышав её опасения. Верховный колдун не просто так носил свой титул. Однако его беспечность злила девушку. Перемены погоды по собственной прихоти, а после и разгром в корчме, не говоря уже о том, что он нарушил закон, используя колдовство без разрешения хозяина, и оставил её в живых.

Томила вздрогнула, вспомним о хрупком старике, работавшем в конюшне, и толпе пьяных озлобленных разбойников.

– Вы отпустили лошадей? А как же Ядрана и остальные? Разве гнев бандитов не обратиться на них?

Вацлав подавился и закашлялся.

– Они могут за себя постоять, – присоединился к разговору Ведамир, прожевав кусочек сыра.

– Почему ты так в этом уверен?

– Я лошадей не трогал. Думаю, их давно забрали, – сказал опричник, и отпил из фляги.

– Ядрана известна в узких кругах. То чем они занимаются не всегда законно, но справедливо, – сказал колдун.

– Баба слова, – добавил опричник.

– Предоставляет любые услуги, и всегда берёт своё.

Томила обвела их непонимающим взглядом. Значит, Ведамир был уверен, что хозяйка не станет на него доносить. И если подумать, Тома действительно не слышала ржания или топота, но приближалась ночь, и животные могли спать. А старик сказал, что место в конюшне есть, не смотря на количество посетителей.

– Скорее всего платить им было нечем. В таком деле нужно быть вооружённым до зубов. Тому кто позволяет каждой шайке в заведении вести себя как заблагорассудиться, в торговле места нет, – пояснил Ведамир.

– Лошадь стоит больше пары стульев, – подметила девушка.

– Думаю, они разберутся без нас, – отмахнулся колдун.

– Разве хозяйка не была напугана?

– Хотела избежать ненужных стычек.

– Верховного везде недолюбливают, – добавил Вацлав, набивая рот.

– А также те кому не мила власть, могут попытаться напасть на одинокого опричника. Или любого кто несёт на себе герб Тёмного Пламени, – ответил на это Ведамир.

– Это кому же надо?

– Смутьянам.

– Говорят, сторонники Пикуля уже соорудили знамя. И идущие под ним, ищут неприятностей, – дополнил опричник.

– Но девушку они бы не тронули. Не сразу, – тихо подметил Ведамир.

Томила опешила. Что он имел ввиду, говоря «не сразу»? И как он мог быть в этом уверен? Иван узнал Ведамира и испытывал неприязнь, перебивающую голос разума, к тому же казалось, что это было взаимно.

Значит они были знакомы, колдун знал, что драка была неизбежна. Знал, что заночевать у них не получится, да и поесть на месте тоже. Но Вацлав собрал в дорогу две сумки еды, и достал лошадь, а значит…

– Ты использовал меня чтобы потянуть время? Когда ты говорил "чего-нибудь в дорогу", то имел ввиду коня? – возмущалась Тома.

– Всё чем они готовы поделиться, – ответил Ведамир.

– За приличную горстку монет, – добавил Вацлав. – Я спросил старика, не промышляют ли они торговлей лошадьми, он сказал, что своих они, конечно, не разводят, но на одну как раз ищут покупателя. Плату вперёд и она наша.

Тома натужно прокричала в себя, стиснув зубы. Этот бесконечный день изводил её, словно наказывая за побег от правосудия. Спутники же были абсолютно спокойны и продолжали трапезу. Почему Ведамир не рассказал ей о их плане? И почему старик не мог зайти вместо них? Может ли быть, что колдун хотел этой драки?

– Ты не желала ехать на спине. Чем недовольна? – спросил верховный.

– Да, мы честно купили лошадь. Ведамир купил.

– Честно? – уточнила девушка.

– В моём плане была только лошадь. – ответил Вацлав и безучастно отвернулся, словно всё им сказанное, его самого не касалось.

– Но не честность, – добавил спокойным тоном Ведамир.

– Предатели короны, воры и убийцы. Коню было бы лучше с нами, – не унимался опричник.

– Ядрану вряд ли бы это устроило, – подметил колдун.

– Но везём мы не её.

Томила насупилась.

– Да, другую разъярённую женщину.

Вацлав рассмеялся. Теперь Тома видела перед собой не стражника и царского телохранителя, а задушевных давних друзей, развлекающихся словно дети. Но мысль о том, что они собирались украсть лошадь, не давала ей покоя. Видимо верховный колдун не часто брал себе учеников, раз они прибыли вдвоём без колымаги. Хотя обучаться краже Томила не собиралась. И быть приманкой тоже.

– Когда вы успели договориться? – спросила она.

– Пока ты спала в лесу, – ответил Ведамир.

– Откуда знаешь?

– Купава – охотница, тебя нашла.

– И не торопилась разбудить, – сказала Тома и вспомнила, с какой неприязнью девушка в красном смотрела на неё.

А потом сдала меня, – подумала Томила. – Должно быть охота, которой она занимается связана с колдунами.

– Сколько я спала?

– Пару часов, возможно, – прикинул верховный.

– А вы где были? А если бы меня звери поели?

– Заблудились.

– Это я уже слышала.

– Это длинная и скучная история о том, как наших лошадей пыталась увести шайка бандитов, пока я лежал во рве и поливал землю кровью из носа, – вступился Вацлав.

Тома потупила взгляд, не зная, намекает ли он о её причастности к этому или просто не хочет рассказывать подробности, нужно ли ей извиниться, а может возмутиться. Девушка была уверена, что в произошедшем была и вина мужчин. Если бы Вацлав был осторожнее, он бы не упал. Да и если бы Ведамир не был столь груб, Томила бы не бежала в слезах. У неё была масса вопросов, задавать которые не хотелось в силу злости, и она решила придержать их до города.

Спустя какое-то время Ведамир спросил, протягивая девушке яблоко:

– Чего не снимешь?

– Ну что опять? – возмутилась Тома, прерывая поток своих мыслей, но яблоко взяла. Оно было крупным, красным и, уже по одному только взгляду можно было понять насколько, сочным. Совсем не похоже на те, что росли у Чёрного озера.

– Камень ведьмовской.

– Какая тебе разница? Хочу и ношу, – ответила Томила, пряча оберег за ворот сорочины.

– Ты же в это не веришь.

– Честное слово, я понимаю тех бандюг, – сказала она, сжимая кулак свободной руки.

– Вид у тебя уставший.

– Потому что я устала!

– Просто послушай совета и сними его на ночь.

– С чего бы?

– Как знаешь, – закончил разговор Ведамир и отправился спать на импровизированную соломенную кровать.

Вацлав остался сторожить первым. Томила съела яблоко, оно было настолько большим, что досыта наполнило желудок, и тоже легла. Укрылась епанчей и лежала, устремив взгляд на яркие звёзды в безоблачном небе.

С приходом засухи, каждая ночь была такой. Красивой и безжалостной.

Ночную тишину прерывал ворочавшийся рядом колдун. Вероятно, шёлковые одежды не спасали от колющей соломы, а может, кожаная сумка оказалась слишком жёсткой для подушки, подумала Тома.

– Это вам не дворцовые перины, – кольнула она, услышала в ответ тяжёлый протяжный выдох, и с лёгкой душой сразу же обессилено заснула.

На утро они отправились дальше, не обмолвившись ни словом. Томила ни разу не выезжала из деревни, кроме того случая, когда ей пришлось переехать в Черноозеро. Не потому, что ей не хотелось, а потому что жизнь к тому не располагала. Ожидая встретить старость в родных кругах, она не интересовалась расположением соседних поселений. В её представлении город не должен был быть далеко, однако Ведамир не хотел останавливаться ночью без припасов. Теперь девушка понимала почему. Они скакали всё утро, и к полудню на пути оказалась другая часть уже знакомой им реки. Они сделали крюк больше чем планировали, но теперь вернулись на нужную тропу.

– К вечеру должны добраться, сделаем привал, – заключил Ведамир.

Томила села и посмотрела на своё отражение в медленно текущей воде. Она крепко спала до рассвета, но нисколько не отдохнула. Лицо отекло, а под глазами появились синяки. Коричневое пятно было на месте, но рука, о которой она совсем забыла, давно не болела.

– А говорил, что синяк исчезнет.

– Я сказал, снять камень, – ответил, возникший из неоткуда, колдун.

Тома не слышала приближающиеся шаги, а потому испугавшись, отшатнулась и упала ягодицами на сырую землю.

– Извини, – сказал Ведамир. Его слова звучали искренними. Кажется, он был удивлён и не хотел её пугать, но не торопился протянуть руку помощи.

– Ты… – устало выдохнула девушка и закрыла глаза, словно собиралась заплакать.

Мужчина подошёл сзади, схватил кончик торчащей из под ворота верёвки, завязанной в бантик и потянул. Неожиданно Томила почувствовала уже знакомую ноющую боль, словно множество маленьких игл впились в её шею и удивлённо ахнула. Ведамир снял подвеску замахнулся и бросил в реку.

– Эй! Это был подарок, – ошарашенно крикнула девушка, поднимаясь.

– "Ведьмин камень" – считается мощным оберегом. Вот только оберегает он от колдовства. Сам же колдун становится слабым и немощным. За морем из него делают кандалы.

Наступила оглушающая тишина. Тома стояла, смотря на бегущую воду, по щекам прокатилась пара непослушных слезинок. Она отказывалась принимать его слова. Не потому, что была расстроена или удивленна, просто не хотела, чтобы её предположения были верны.

В голове всплыл приятный образ мудрой бабы Лепы. Конечно Томила скептически отнеслась к оберегу, но проклятой быть никак не ожидала, и добросовестно носила подарок. Однако она не могла не заметить, что силы давно покинули её, и как тяжело, даже для путешествия в седле, далось ей одно только утро.

– Мог бы и раньше сказать, – бросила девушка себе под нос, быстро вытирая щёки тыльной стороной ладони.

– Могла бы меня послушать.

Журчание реки и пение птиц плохо скрашивали возникшую неловкость. Девушка размышляла, может он не так плох, каким казался?

А после одёрнула себя, вспоминая как доброжелательный образ, который она сама навела, уже застилал ей глаза.

Конечно, Ведамир спас Томилу, возможно даже рискуя своим положением, и пытался предупредить об опасной силе камня. Но стоило ей вспомнить их первый разговор, то с каким холодом колдун обвинял её в убийствах, которые она совершать уж точно не хотела, и то как равнодушно он использовал её в корчме, как приятная картинка рушилась.

– Помочь? – спросил мужчина и указал на пятна грязи.

– Не надо, – рыкнула Тома, покрываясь румянцем, и начала смахивать ошмётки грязи руками.

– Я… имел ввиду колдовство.

Но девушка не стала думать о том, что именно он хотел сделать и спросила:

– Поэтому у меня всё болит? Зачем ведьма дала его?

Ведамир медленно вздохнул. Он уже давно перестал с пониманием относиться к брани в сторону колдовства. Да и как оставаться спокойным, когда девушка упорно продолжала делать это открыто, прямо ему в лицо.

– Не ведьма. И не колдунья. Просто провидица. Таким свойственны суеверия. Хотя будущее ей действительно открыто.

– Значит то, что она говорит сбывается?

– Веришь в это?

– Я прошу прощения.

– За что?

– За то, что когда-нибудь тебя ударю.

– Если получиться, извинюсь я.

Томила взвыла от гнева.

– Тебе стоит запомнить одну простую истину – я тебе не враг, и меня стоит слушаться.

– Это две, – ответила Тома.

Но Ведамир не слушал, и уже ровным шагом направлялся к коню. Девушка помедлив, отправилась следом, с трудом, но уже самостоятельно забралась в седло и компания двинулась в путь.

Их дорога проходила через золотистые поля, некогда зелёные, а при них высушенные, луга и тёмные чащи. Ничем не примечательные пейзажи, которые были до скукоты похожи на те, что окружали Чёрное озеро, но даже так, Тома не могла отрицать пугающее, но приятное разнообразие, накрывшее её серые будни.

Проезжая мимо деревень, путники собирали вокруг любопытные взгляды, сопровождаемые язвительными шепотками. За то короткое время, что они с Ведамиром были знакомы, Томила успела не раз убедиться в том, что слова Вацлава правдивы – верховного везде недолюбливали.

Но также девушка знала о том, что люди боялись и сторонились опричников. Ровно как и она сама. Не было бы обстоятельств, вынудивших их путешествовать вместе, Тома обходила бы его стороной, опустив глаза к земле, чтобы не вызвать гнев своим взглядом или не накликать на деревню беду. Каким бы приятным не казался Вацлав, тревога в голове девушки ждала от него резких перемен, и не давала даже подумать о том, чтобы сблизиться с мужчиной.

Слухов об опричниках было не меньше, чем о верховном колдуне. Ведь они не просто суровые войны в чёрной одежде, восседающие на угольно-чёрных скакунах, что выглядело бесспорно угрожающе, опричники – безжалостное войско самого царя, выполняющее самые сложные, жестокие и кровавые поручения. Лучшие их лучших. Появление такого, знаменовало скорую смерть.

В Томиле же люди, наверняка, видели преступницу (которой она, к сожалению, и являлась), и епанча не могла этого скрыть. Им попросту сложно было найти другую причину для подобной компании.

Перед очередной деревней, Ведамир дал девушке несколько медных монет и попросил раздать их детям, если те подойдут, потому что их родители не позволят им взять что-либо из рук колдуна или опричника, а Тома пока клейма не носила.

Благородства в этом поступке было мало, потому как подобные жесты уже давно стали традицией. Никто не знал кто это начал, но проехать не оставив ни единой монетки детишкам, было дурным тоном. Деревенские знали об этом больше остальных, а потому выгоняли ребятню встречать очередную колымагу.

Так было раньше. Но к Томиле они не подходили. Ставни закрывались, двери запирались, дети разбегалась в разные стороны. Девушка попробовала даже выронить пару монет. Какой-то мальчик аккуратно подбежал, чтобы их взять, но женщина шепнула ему, что деньги эти прокляты, и сделала это так громко, чтобы Тома точно услышала.

Выехав из деревни, они повстречали девочку с тяжёлым пестерем(1) за спиной. Она шла, низко опустив голову, и покачивалась из одной стороны в другую, делая шаг. Томила спешилась, подошла к ней и сказала:

– Здравствуй. Не бойся. Я – Тома.

Девочка подняла голову, увидела синяк на лице девушки и побежала прочь, забыв о тяжести на спине.

– Разумное дитя.

– Слава идёт впереди нас. Раньше они подходили, но волнения сделали знать более закрытой, скупой и жестокой. Никому не нужны проблемы. Ты не виновата, – подбодрил Вацлав, наблюдавший за ними.

Но Томила знала, что он умалчивал часть правды. Люди боялись их. Боялись колдовства. Они никогда не принимали странную девочку Тому и ни за что не приняли бы колдунью.

– Думаю, я напугала её своим видом, – только и ответила девушка.

На это опричнику нечего было сказать, хоть он и пытался подобрать слова.

Томила посмотрела в след убегающей девчушке. Большая корзина на худощавых тонких ножках напоминала ей о своём детстве.

Чёрноозеро – это крупная, но глухая деревня на краю карты, в которую господа не заезжали мимоходом. Но иногда судьба их заносила и туда. О таком дне все знали заранее.

Бояна запрещала Томе умываться, надевала на неё старую сорочицу с заплатками и отправляла девочку бежать за колымагой вылавливать монеты. Трофей нельзя было потратить на козулю(2) или другую сладость, его необходимо было отдать Бояне за содержание. Однако Томе это так ни разу и не удалось.

Она многое испробовала: красоваться, плакать, просить, умолять, но заветная монета доставалась либо хохочущему мальчику без половины зубов, либо заплаканной молчаливой девочке. Но не ей. Даже когда она улыбалась во весь рот или горько плакала, и слёзы её были настоящими.

Бояна не терпела в доме лишних: лишние рты, лишние уши, лишние взгляды, но куда больше она не терпела ложь. В её мире Томила лгала много и часто, хватала медяки и тратила, а после плакалась о том, как не схватила ни одной монетки. А потому обычно Тома отправлялась спать голодной и с парой тройкой затрещин, которые любезно надавала себе сама, чтобы не вставать коленями на горох.

– Поспешим, – прервал её раздумье Ведамир, – не разберут – оставь себе.

Но такой расклад девушку не устраивал. Ей не хотелось брать чужие деньги, тем более те, что предназначались для детей. Только она собиралась их вернуть, как из леса выскочил старик.

Загорелый и чумазый, он бодро ковылял к ним, опираясь на одну перемотанную грязными тряпками палку, и безумно озирался по сторонам одним глазом.

– Ах вы, проклятущие! Твари! Ироды! – кричал он, поднимая с земли камень.

Верхом Вацлав перегородил ему дорогу, закрывая Тому, та же застыла в недоумении.

– Томила, забирайся, – спокойно сказал Ведамир и снял перчатку.

Брошенный камень застыл в воздухе перед лицом опричника. Дед был стар, но не промахивался. Снаряд упал, отскочив от земли и упал в ноги девушки. Чудной старик, не теряя времени, потянулся за другим. Вацлав схватился за рукоять меча, хоть и доставать его не собирался.

– Отец, а ну прекрати! – крикнул он, как можно более грозно.

– Сволочи! Не сын ты мне! Сучий потрох, сынка моего забрал, внучка, а я тебя с собою заберу!

– Томила, – повторил колдун.

И девушка, очнувшись, поспешно запрыгнула в седло, после чего все трое продолжили путь во дворец, оставив старика с его горем.

(1)Пестéрь – плетёная из лыка корзина, короб.

(2)Козу́ли – изготовленные из теста запечённые фигурки. Традиционное севернорусское поморское лакомство.