Конец сезона

Выплюнув нас на станции, электричка понеслась дальше по привычному маршруту. Интересно, как себя чувствует машинист, вот уже сотню раз видавший одни и те же пейзажи? Не устает ли он от однообразности за окном и не тянет ли его дернуть ручной тормоз где-то в бескрайнем поле, в попытке разрушить годами отлаженную систему? Да кто его знает. Четкое железнодорожное расписание просто не даст ему шанса на подобного рода выкрутасы. Изо дня в день он точно знает где и во сколько окажется, сколько там пробудет и когда настанет время ехать дальше.

Я же, следуя заранее составленному плану, направился прямиком к небольшому магазину все-в-одном, который находился поодаль от станции. Практически на каждой остановке есть такие. Как правило, это не огромные сетевые супермаркеты, которые можно встретить в крупных городах на каждом углу, а небольшие уютные магазинчики, открытые местными. В таких витает особый дух. Чего-то настоящего, живого, хоть и слегка затерянного во времени. Вот и этот магазин был одним из таких. Владельцем был средних лет мужчина. Иногда я видел, как его дети помогали разгружать ящики с новыми поставками, но, в летние месяца чаще всего их можно было застать на пляже. Они то запускали воздушного змея, то носились друг за другом, визжа и хохоча, а их звонкие голоса отскакивали от блестящих волн и уносились куда-то вдаль, смешиваясь с криками чаек.

Сам же отец коротал свои дни за прилавком и с приветливой улыбкой встречал каждого посетителя, если не был занят распаковкой вновь прибывшего товара. Летом солнечный свет пробивался сквозь большое окно магазина, заливая ближайшие к нему витрины с продуктами и товарами первой, второй и третьей необходимости. Зимой это же самое окно служило чуть ли не единственным источником света на подходе к станции, не считая пары фонарей над главным входом в зал ожидания пассажиров и манило к себе, словно маяк на берегу сурового северного моря. Настоящий маяк, кстати, был неподалеку отсюда. Каких-то минут тридцать пешего ходу по берегу, и можно было оказаться у подножия старенького, но все еще работающего «Высокого прибоя». Так назывался единственный маяк на десятки километров в округе.

Зайдя внутрь магазина, я очутился в привычном окружении жвачек, шоколада, леденцов, батареек, игральных карт и прочего хлама, который обычно навален возле касс. Маркетологи не зря окрестили товары в прикассовой зоне «импульсивными покупками». Ты и знать не знал, что тебе нужен лотерейный билет, например, пока не подошел расплачиваться и твой взгляд не упал на этот несчастный кусок бумаги, который может сделать тебя миллионером. То тут, то там можно услышать невероятные истории о том, как на последние деньги человек купил вот такой билет в надежде на лучшую жизнь и, стерев защитный слой, обнаружил там джек-пот. Даже за вычетом непомерных налогов у него осталось достаточно денег, чтобы безбедно прожить остаток своих дней. Но не все готовы к такому неожиданному богатству, хотя и непомерно жаждут его. Я слышал, что многие из них так и нашли достойного применения своему выигрышу, а спустили его подчистую. Кстати, практически каждый из этих счастливчиков потом покупал еще один лотерейный билет в надежде вновь сорвать куш. Признаюсь, я тоже несколько раз поддавался этому ажиотажу вокруг лотерей. Думал: «Ну, а чем черт не шутит?». Но максимум, что я обнаруживал в своей скретч-карте – это еще один бесплатный лотерейный билет. А вот следующий был уже без выигрыша. Так что я благодарил продавца и смущенно топал дальше по своим делам, проклиная себя за то, что вновь позволил себе эту слабость.

Лавируя среди полок с чипсами, влажными салфетками и приправами, я направился вглубь магазина, к холодильникам с пивом. Долго я не выбирал, да и особо было не из чего. Прихватив пару банок привычной марки, которые можно найти даже в таком захолустье как это, я направился к кассе. Передо мной в очереди оказалась семейная пара почтенного возраста. Мужчина был одет в простые шорты и льняную рубашку небесно-голубого цвета, а его спутница – в старенькое, но стильное летнее платье и соломенную шляпку с синим платком, из-под которой выглядывал аккуратно собранный пучок серебристых волос. С собой у них была видавшая виды плетеная корзина для пикника и цветастый плед. Женщина расспрашивала хозяина магазина о безопасности какого-то солнцезащитного крема, что продавался у них, а муж, тем временем, одни за другими примерял солнцезащитные очки, сосредоточенно рассматривая себя в небольшом зеркале, висящем возле кассы. Я невольно умилился: здорово, что даже прожив вместе столько лет, люди выбираются куда-то провести время вдвоем, вместо того, чтобы запереться дома в окружении накопленных годами вещей. Я решил не лезть вперед со своими незатейливыми покупками и дать им возможность завершить свои дела в том темпе, который присущ людям их возраста. Мой взгляд снова упал на стройные ряды жвачек, конфет и прочей мелочи.

Держи я свой магазин, у меня возле кассы стояли бы книги. Возможно, я бы раздавал их просто так. Мол, «Извините, не могу сейчас разменять вам эту купюру, касса еще совсем пуста, утро, сами понимаете, но не хотите ли взять “Марка Твена” на сдачу? Не по вкусу Джек Лондон? Тогда попробуйте новый роман Мураками. Очень свежий, на той неделе только напечатали».

Пока я фантазировал о том, какую пользу приносили бы обществу книги, размещенные возле касс, подошла моя очередь.

– Сегодня прекрасная погода для размышлений на пляже, – подмигнул мне владелец магазина, глядя на мои незамысловатые покупки.

– Что ж, надеюсь на это. Чай не просто так тащился сюда на поезде. В городе слишком душно.

– У нас тут, на окраине хорошо. Пахнет волнами, да полынью, – задумчиво ответил мужчина. – Не пожалеете.

Улыбнувшись, я расплатился мятыми купюрами, что завалялись в кармане. Мы пожелали друг другу хорошего дня, словно старые добрые соседи, и я покинул этот последний оплот цивилизации между станцией и морем.

К пляжу вела узкая тропинка, по обеим сторонам которой росла высокая трава. Она доходила мне почти до плеча и, когда налетал особо сильный порыв ветра, щекотала мне шею. Летом этот путь был похож на какой-то волшебный коридор, зимой же, напротив, производил довольно унылое впечатление. Могучая трава иссыхала, не сумев противиться натиску природы, а декабрь заботливо укрывал ее толстым слоем снега, отчего пляж становился похож на диковинную белую холмистую равнину. Но весной, несмотря ни на что, трава вновь оживала, освобождалась из ледяного гнета и, казалось, стремилась к небу с новой силой. С каждым годом, что я приезжал сюда, она становилась все выше и выше. Вот и сегодня, виляя по этой тропинке и успев набрать уже полные кеды песка, я заметил, что трава доходила мне уже почти до подбородка.

Минут через пять заросли начали редеть, а в воздухе все отчетливее чувствовалась соль. Порывы ветра становились все сильнее. Я уже практически бежал вперед, в ожидании момента, когда сквозь траву начнет проглядывать синяя полоса моря. Долго ждать не пришлось. Мгновение – и я вынырнул из объятий колосящейся зелени прямиком на песчаный пляж.

Народу, насколько я мог прикинуть на первый взгляд, было немного. Точнее, его было меньше, чем я ожидал. В такой погожий летний день, как сегодня, на пляже было обычно не протолкнуться. То тут, то там лежали полотенца, надувные детские игрушки, велосипеды (какого черта люди тащили их на песчаный пляж для меня всегда оставалось загадкой), солнцезащитные крема и, непосредственно, сами отдыхающие. При виде такой картины первым моим желанием всегда было развернуться и уйти. Нет, глубоко в душе я понимал, что не в праве желать пустынный морской берег для себя одного, но все-таки, где-то внутри теплилась надежда найти такой. Поэтому, когда пляж был переполнен, я просто брел вдоль кромки воды до места, где мог бы пристроится, не боясь быть обрызганным чьим-то ребенком, который сломя голову несется из пенистых волн на берег за очередной порцией мороженого.

Как я говорил, сегодня, на удивление, было немноголюдно. Сначала было даже слегка растерялся, но быстро взял себя в руки и направился к воде. В кедах уже не было смысла, так что я аккуратно снял их и ступил голыми ногами в теплый рыхлый песок. Постояв так с минуту и дав ступням привыкнуть, я медленно побрел вперед, туда, где разбивались о берег волны и откуда тянуло едва различимым запахом водорослей. Пиво в рюкзаке плескалось в ритме моих шагов, крикливые чайки то и дело проносились над головой, а ветер трепал мои волосы, словно вырвавшийся на свободу игривый пес. Я присмотрел себе симпатичный, еще никем не облюбованный холм неподалеку от кромки воды и, расстелив на нем принесенное с собой полотенце, наконец-то сел и по щиколотку зарылся ногами в песок, который на глубине сантиметров десяти от поверхности оказался довольно прохладным.

В рюкзаке меня терпеливо дожидалось пиво, правда, успевшее слегка нагреться, пара исписанных ручек и сменные шорты. Черт, я был уверен, что взял с собой книгу! Это ведь был мой изначальный план: приехать к морю, взять банку-другую и читать под крики чаек, пока солнце не начнет клониться к горизонту. Ума не приложу, как я мог забыть книгу дома. Можно было бы, наверное, прогуляться обратно до магазина у железнодорожных путей, только вот там найдется разве что свежая газета, да парочка глянцевых журналов. Читать ничего из этого у меня не было ни малейшего желания, так что я начал просто растерянно глазеть по сторонам, потягивая пиво.

Кто только не приходит летом на пляж. А вот стойких любителей морского побережья, которые готовы приезжать сюда даже в ноябре, когда горизонт затягивает тучами, а воздух становится полупрозрачным и подернутым мелкой изморосью, не так уж и много. Но я был одним из них. Мне нравилось наблюдать, как осень берет свое и как быстро забываются погожие летние деньки, которым, казалось, не будет конца. Уже начиная с сентября, с пляжа, словно по волшебству, пропадают энергичные дети и их вечно обеспокоенные и уставшие матери, а шумные компании подростков по осени перебираются в бар или чей-то дом, продолжая воспевать молодость уже там. В такое время на побережье приходят самые стойкие или те, кто делает это по привычке. Бегуны продолжают наматывать километры вдоль кромки воды вплоть до самой зимы, а владельцы собак так и вовсе выпускают порезвиться своих любимцев на пляже независимо от сезона.

Сегодня же возле моря кипела жизнь. Я продолжал делать глоток за глотком и размышлять о том, будет ли кто-то из тех людей, что собрались здесь в этот день, возвращаться сюда в промозглом октябре. Мой взгляд зацепился за знакомые очертания вдалеке. Это была пожилая пара, что я встретил в магазине с полчаса назад. Они также, как и я, нашли спокойный островок неподалеку от берега и расстелили потрепанный клетчатый плед на прогретом солнцем песке. Пока мужчина сосредоточено доставал из походной корзинки столовые приборы, женщина наматывала круги вокруг него, вооружившись кремом от загара.

Банка в руке стала подозрительно легкой. Пригубив еще пару раз я обнаружил, что незаметно для себя опустошил ее и даже слегка захмелел. Пора было немного пройтись, чтобы стряхнуть с себя сонливость, которая всегда накатывает на меня после первых глотков. Я поднялся, свернул полотенце и слегка потер ступнями друг о друга, чтобы смахнуть прилипший к ногам песок. Надевать кеды не было никакого смысла, так что я кинул свои нехитрые пожитки в рюкзак, отправив туда же пустую банку, и огляделся. Народу на пляже становилось все больше. Тут я вспомнил о маяке, который находился в получасе ходьбы отсюда. Достаточно, чтобы всем этим людям было лень туда идти, но мне это было только на руку. Я не спеша побрел на запад, оставляя позади гул, что создавали посетители пляжа, словно рой взволнованных пчел.

Краем глаза я заметил, что небо слегка потемнело. Оно уже не так ярко отливало бирюзой и то тут, то там начинали появляться тучки. Не белые невесомые облака, беззаботно проплывающие над головой в погожий летний день, а такие, что намекают о скорой непогоде. «Кажется, Джон, сегодня ты налажал. И это по-твоему хорошая погода?», – мысленно обратился я к диктору радиостанции, который ранее этим утром призывал всех отправиться на природу и сетовал, что им придется провести день в плавящемся от жары городе. Да уж, никогда нельзя полагаться на прогноз погоды. Скажем, задумал ты пойти на пляж, но услышал, что обещают дождь (хотя ничего за окном не намекает на это) и в твою душу тут же закрадываются сомнения. Так что в большинстве случаев ты остаешься дома. А дождя так и не было. Метеорологи ошиблись, а ты упустил прекрасный шанс провести день вне бетонных стен. Ну и кто тут виноват? Хотя, бывает и наоборот. Все слишком непредсказуемо. Для себя я давно сделал вывод, что смотреть прогноз – пустое занятие. Очень не хочется, чтобы что-то влияло на мои решения и ограничивало свободу какую-никакую, но выбора, будь она неладна.

Стоило отойти от центрального пляжа буквально на полкилометра, как я остался один на один с волнами и чайками. Тем, чьей целью было приобрести мало-мальский загар к концу сезона, да сделать пару снимков на фоне заката, не было смысла удаляться от входа на пляж. Достаточно было пройти пару метров, кинуть полотенце и поджариваться под лучами палящего солнца, периодически обновляя крем на нежных кожных покровах. Мне было только на руку то, что на запад от пляжа практически никто никогда не хаживал. Я мог спокойно брести, поглядывая на редкие пучки травы, что пробивались сквозь мелкий песок, и пытаться оттянуть тот момент, когда электричка утянет меня обратно в пыльный и душный город.

До моего носа то и дело долетали запахи, каких никогда не найдешь среди стекла и бетона. Можно ли вообще описать словами, как пахнет море? Вряд ли. Но почувствовав его раз, уже не спутаешь ни с чем. В такой жаркий день, как сегодня, оно пахло спокойным прибоем, молодыми водорослями и немного сардинами. Кажется, я никогда не пробовал сардины, но в моем воображении они пахли именно так. Говорят, бывает так, что рыба, особенно речная, пахнет илом. Получается, что она вплоть до хребтовых костей провоняла частью своей экосистемы. Значит мы не особо-то и отличаемся от этих самых рыб, которые проживают свою жизнь в пресной воде. Тоже пропитываемся насквозь своим окружением. Хорошо хоть, что мы вольны выбирать его или, по крайней мере, хотим так думать.

Тяжелая капля дождя упала мне на плечо. За ней другая, третья, а затем и сотни других. Они пронизывали песок словно дырокол тонкий лист бумаги. Не успел я оглянуться, так весь пляж вокруг меня окрасился в темно-бурый цвет. Я наскоро обулся и, собрав свои нехитрые пожитки, поспешил обратно к станции, подгоняемый внезапно озверевшим ветром. За спиной перекатывались глухие громовые раскаты, словно кто-то рассыпал по небу разом сотни шаров для боулинга, и теперь они ухали по крепко сбитому деревянному полу. Погода злилась на людей, а я – на то, что мои планы полетели к чертям.

К тому времени, как я добрался до путей, на мне не осталось ни одной сухой нитки. Кеды были – как болото, разве что квакающих лягушек не хватало. В них я прошлепал до здания. Вода стекала с волос, превратившихся под тяжестью влаги в сосульки, и звонко падала на кафельный пол придорожной станции.

– Вы как раз вовремя! – бодро воскликнул мужчина в кассовом окне, – Ближайший поезд до города отходит через пять минут. Вам один билет?

– Спасибо, у меня уже куплен обратный, – ответил я, про себя надеясь, что билет не превратился в бесполезный размокший кусок бумаги.

– Хорошо. Поезд подойдет на вторую платформу, – предупредил меня кассир.

Я поблагодарил его и отправился в уборную, чтобы оценить масштабы катастрофы, вызванной внезапной бурей. Впрочем, мое отражение в зеркале туалетной комнаты не сильно отличалось от того, что я привык видеть. Будто залез в одежде в душ, да и только.

Заняв место в вагоне и показав билет (тот почти не пострадал от дождя) проводнику, я прильнул головой к холодному окну, за которым по-прежнему не на шутку расходилась гроза. Через минуту электричка тронулась и потянула меня, и еще несколько вымокших до нитки пассажиров, в сторону города. В вагоне стояла удивительная тишина. Все будто заключили между собой негласный пакт и с головой погрузились каждый в свои мысли. Как только вагон набрал нужную скорость – капли размазало по стеклу, от чего картинка за окном потеряла резкость.

Там проносились все те же пейзажи, которые я видел всего несколько часов назад. Хотя теперь, под темным синим небом, разбухшим от влаги, они выглядели совсем иначе. Мне нравилось, как гроза умеет преображать все вокруг. Нравилось наблюдать за разбушевавшейся стихией, даже не смотря на то, что рядом с этой величественностью и мощью природы особенно остро чувствовалась незначительность и хрупкость человека.

Из какого-то оцепеневшего состояния меня вырвал громкий хлопок дверей между вагонами. Две молодые девушки, громко смеясь, шли по проходу в поисках свободного места. В итоге они опустились на деревянную скамейку прямо за моей спиной, продолжая вести оживленный диалог между собой. Я заметил, как некоторые из моих соседей по вагону бросили на них неодобрительный взгляд, но потом просто отвернулись и продолжили заниматься своими молчаливыми делами. Кто-то – уткнулся в книгу, другие – закутались поплотнее в ветровку и устало закрыли глаза. Наверное, вспоминали о своей молодости и о своих беззаботных деньках.

Девушки, на вид которым было от силы лет семнадцать, не обращая внимания на людей вокруг, щебетали обо всем подряд: о парнях, поп-звездах, концертах, косметике, журналах, фильмах и прочем. Они перескакивали с темы на тему так быстро, что мне было сложно угнаться за сутью разговора, хотя не сказать, что я подслушивал их специально. Просто они трещали прямо у меня под ухом, а мою удивительную способность отключать звуки, кажется, закоротило от дождя, потому что я никак не мог отрешиться от происходящего вокруг, как бы не старался.

«Ох, лето-то ведь почти закончилось, представляешь?!» – с нотками возмущения в голосе сказала одна из девчонок. «Просто кошмар! Я и половины не успела из того, что хотела сделать», – ответила вторая. «Да-да, и я тоже! – перебила ее первая, – придется теперь все пункты из списка перенести на следующее лето».

Списки… Знаете этих любителей подводить итоги конца года? В последние дни перед тем, как нужно будет выкидывать старый календарь и покупать новый, они садятся и записывают все, что удалось достичь в этом году. Как правило, в этот список попадают только хорошие вещи, ведь мало кому хочется оглянуться на еще один прожитый год и не увидеть там ничего. Нет, нужно подбодрить себя, дать обещание в следующие двенадцать месяцев сделать еще больше, стать еще лучше. Однажды я, поддавшись порыву, тоже составлял такой список. Меня уговорила на это девушка, с которой мы тогда были вместе.

Так вот, сидя тогда перед чистым листом и вертя в руках остро заточенный карандаш, я понял, что мне и записывать-то особо нечего. Я не похудел и не потолстел, не переехал в новую квартиру, не выезжал за границу, не научился готовить какое-то экзотическое блюдо, работу не сменил, волосы не отрастил. Приобрел пару обновок, да и только. От этого мне стало невыносимо грустно. Кажется, я даже разозлился. Накричал на нее за то, что она придумала такую глупость и втянула меня в это. Хотя, скорее всего, на себя я злился за то, что потратил время впустую и поддался уговорам, а на окружающих – за то, что навязывают такие дурацкие идеи. В любом случае, к подобным спискам я больше не притрагивался. Хотите писать такой? Ваше дело. Меня же извольте оставить в покое.

Но, как бы я не ненавидел подведение итогов, постоянно делал это, сам того не замечая. Конец лета, как и любого другого сезона, всегда нагонял на меня тоску. Хочешь-не хочешь, да и задумаешься о том, что ты успел сделать. Чаще всего, после долгих размышлений, я приходил к одному и тому же выводу: «Черт, опять что-то упустил». Видимо, у меня в характере изначально просто не была заложена функция «живи и радуйся». Иначе с чего бы я только и делал, что корил себя за несделанные дела. «Ну, ничего, в следующий раз», – говорил я себе, пытаясь заглушить тянущую боль в груди ви́ски и долгим сном.

Вот и сейчас, прислонившись лбом к запотевшему стеклу, я задумался о том, как бесполезно провел лето, хотя весной у меня на эти три месяца были большие планы. Ну, ничего. Впереди у меня было целых восемнадцать недель, чтобы что-нибудь сделать. Времени – хоть отбавляй. Было бы здорово разработать план и следовать ему. «Да, наверное, так и надо бы поступить», – подумал я. Но сегодня составлять подробный список того, что нужно бы успеть сделать до конца года мне совсем не хотелось. «Негоже тратить последние летние вечера на такую ерунду, – сказал я себе. – Сейчас приеду домой, захвачу по пути карри, бутылку красного вина, развалюсь в самом-удобном-кресле-на-балконе и буду слушать, как дождь стучит по асфальту». План – лучше не придумаешь. Осталось только чуть-чуть потерпеть и все будет хорошо.