Читать книгу: «Проклятие древних Теней. Том 1», страница 2

Проезжая по улицам, вымощенным гладкими булыжниками, Стивен удивился разнообразности архитектуры городка, сохранившего элементы различных исторических стилей, большей частью викторианского и колониального. Здесь многоэтажные особняки с высокими крышами и обширными террасами соседствовали с уютными домиками, украшенными сложными узорами на фасадах, которые уже выцвели под воздействием времени и погоды. Дома с фасадами из тёплого местного камня, увенчанные черепичными крышами и украшенные резными деревянными элементами, не затмевали собой деревянные домики, многие из которых имели красивую отделку и резные наличники, создававшие атмосферу тепла и домашнего уюта. Встречались и заброшенные здания, хранившие в своих стенах тайны прошлых эпох.

Стивен остановил машину на главной площади, где возвышался старинный фонтан. Вода, бьющая из его центра, сверкала в лучах заходящего солнца, создавая радужные блики. Вокруг фонтана сидели местные жители. Они обменивались новостями и сплетнями, но при появлении незнакомца их разговоры стихли, и они с любопытством стали рассматривать его.

Он вышел из машины и, поздоровавшись, огляделся. В воздухе витал аромат свежей выпечки и осени. Где-то вдалеке звонил колокол, его мелодичный звон разносился по всему городу, напоминая о течении времени. Стивен почувствовал, как его охватывает ощущение покоя и умиротворения, словно он наконец-то нашел свое место в этом мире.

Его взгляд упал на старинную церковь, которая возвышалась над городом. Ее шпиль пронзал небо, как стрела, направленная в вечность. Стивен медленно пошел к ней, и его шаги эхом отдавались на пустынной площади.

Когда он дошел до церкви, солнце уже почти скрылось за горизонтом, и город начал погружаться в серые сумерки. Стивен остановился у входа, его сердце билось в груди, как барабан. Рейвенсхолл, окутанный тайнами и легендами, приветствовал его своей тихой, загадочной красотой. Стивен почувствовал, что он наконец-то дома, но при этом в глубине души что-то нашептывало ему, что здесь его ждут тайны, которые ему предстоит разгадать, что все будет так просто, как кажется на первый взгляд.

Однако в церковь он так и не вошел, хотя уже было взялся за ручку двери. Внутренний голос остановил его. Почему? Он не знал, но прислушался к нему. Стивен резко повернулся и стал спускаться назад в город. Старинные ратуша и торговые здания с величественными колоннами и резными фасадами, мимо которых он проходил, напоминали о времени, когда город был важным торговым и культурным центром.

Он свернул с центральной улицы и оказался среди старых зданий, сохранивших свою оригинальную отделку и оформление, в которых расположились пекарни, магазины и кафе, ставшие неотъемлемой частью городской атмосферы. Стивен с наслаждением вдыхал аромат свежего хлеба, выпекаемого в дровяных печах, а затем насладился чашечкой чая в уютном кафе с деревянными столиками, украшенными вышитыми скатертями, вокруг которых стояли необычной формы стулья с резными спинками.

Вернувшись в центр города, он неспешно пошел в городской сад, утопающий в зелени и цветах, где местные жители облюбовали скамейки для общения и отдыха. Пешеходные дорожки, окружённые цветущими кустами, листья которых уже обожгла осень, и статуи, поддавшиеся натиску времени, создавали атмосферу умиротворения и спокойствия, которую тотчас ощутил Стивен, отвыкший от этих чувств в Блэкстоуне.

– По- видимому, в этом саду накануне проводили какую-то выставку или ярмарку, – подумал он, глядя на оставшиеся неубранные синие палатки.

– Да, Рейвенсхолл – это город, где время идёт медленно, а жизнь пропитана традициями и многолетними устоями, – продолжал мысленно рассуждать Стивен, гуляя по узким извилистым улочкам. – В этом патриархальном уголке мироощущение и жизнь текут по своим, отработанным веками законам. Даже городская церковь, украшенная витражами, переливающимися как драгоценные камни, шепчет о прошлом, храня в своих стенах воспоминания о том, как здесь молились и находили утешение поколения за поколением. Да и старые торговые лавки и кафе, с их деревянными фасадами и резными наличниками, словно не хотели отпускать свои воспоминания о днях, когда город был в разгаре торговли и праздников.

– Что ж, Рейвенсхолл как древний друг, с которым не хочется расставаться, – усмехнулся Стивен. – Его каждый камень и каждое здание хранят в себе частичку жизни, не отпуская в том числе и тех, кто когда-то покинул его. Теперь мне понятна тоска мамы, которую она прятала глубоко в своем сердце.

– А теперь пора направиться к ее родовому гнезду, – произнес вслух Стивен, глубоко втянув воздух через нос. Он, как мог, оттягивал этот момент, но игнорировать его и дальше уже не было смысла.

Стивен вернулся к своему автомобилю. Его мягкий руль, чёткие приборы и тёплый уют салона напоминали ему о том, что хоть и начинается новый этап, в его жизни всегда будет оставаться часть прошлого, которую он ценил и любил.

Через десять минут он остановился возле внушительного особняка, стоявшего на возвышении в тени огромных вековых деревьев и напоминавшего живописное полотно, отображающее уют и стабильность старинного аристократического прошлого.

Он ожидал увидеть просто добротный старый дом, но не был готов к тому, что перед ним откроется настоящая архитектурная жемчужина колониального стиля. Особняк был величественным, с высокими окнами, окруженными белыми резными ставнями, и массивной дубовой дверью, украшенной искусной резьбой.

Фасад здания был оформлен высокими колоннами из белого мрамора, которые, опираясь на мощные каменные пьедесталы, поддерживали широкий фронтон, украшенный вензелями и цветочными орнаментами. Крыша с плавными изгибами была покрыта тёмно-зелёной медной черепицей.

Площадка перед домом, вымощенная отшлифованными камнями, переходила в широкую мраморную лестницу с изящными балюстрадами, покрытыми тонким слоем слегка поблекшей и потертой позолоты, которая поблескивала в лучах заходящего солнца, добавляя особый шарм к атмосфере старинного величия. Само крыльцо было обрамлено изогнутыми перилами, украшенными резьбой, что придавало дому нотки романтического уюта.

Стивен решил обойти дом, вокруг которого раскинулся ухоженный сад с роскошными растениями, продолжавшими цвести несмотря на наступление осени, и аккуратно подстриженными кустами. Садовая дорожка, вымощенная камнями, извивалась среди зелёных насаждений и привела его к небольшому фонтану, струи которого вяло поднимались в воздух.

Терраса на задней стороне дома была обставлена садовой мебелью, покрытой мягкими подушками, приглашая к отдыху и неспешным беседам на свежем воздухе. Большой старинный стол, по всей видимости, служил для хозяев местом для вечерних чаепитий и встреч с друзьями и соседями.

– Что ж, дом бабушки и дедушки был не просто жилищем, – решил Стивен, возвращаясь назад, – а символом семейной истории и традиций, олицетворяющим их спокойствие и стабильность. И это после того, как они изгнали из своей семьи единственную дочь, отказавшись от неё.

Гнев накатил неожиданной волной, заставив вспыхнуть жаром лицо, и Стивен остановился, чтобы восстановить дыханием внутреннее равновесие. И только несколько минут спустя он стремительно направился к машине.

Сев в салон, он еще раз посмотрел на особняк и, ударив кулаком по рулю, резко взял с места. Затем, лихо развернувшись, стремительно помчался по тенистой аллее.

Проезжая по одной из улиц города, Стивен увидел гостиницу, здание которой, построенное из темного камня, выглядело так, словно оно пережило множество поколений. Его фасад был украшен искусно сделанными деревянными элементами, а над входом висела потемневшая от времени вывеска с названием «Рейвенсхолл Инн».

Он припарковался перед входом и направился к тяжелой деревянной двери с большой медной ручкой. Вестибюль встретил его теплым, мягким желтым светом, исходящим от старинных ламп, висящих на стенах. Пол был выложен темными, потертыми временем досками, избежавших покраски. В воздухе витал аромат старого дерева, смешанный с легким запахом дыма из камина.

Вестибюль был обставлен старинной мебелью: массивными креслами с высокими спинками, обитыми бордовым бархатом, столиками с витиеватыми ножками, на которых лежали уже несколько потрепанные альбомы, и огромным старинным глобусом, стоявшем в углу. На стенах висели картины, изображающие пейзажи и сцены из городской жизни прошлого века.

За стойкой администратора сидела женщина средних лет, одетая в строгое платье с белым кружевным воротничком. Ее волосы с редкими нитями седины были собраны в аккуратный пучок, а глаза светились доброжелательностью. Она подняла голову и улыбнулась незнакомцу.

– Добрый вечер, сэр, – поприветствовала она его мягким, мелодичным голосом. – Добро пожаловать в Рейвенсхолл Инн. Чем могу помочь?

Стивен подошел к стойке и улыбнулся в ответ.

– Добрый вечер. Я бы хотел остановиться здесь на пару дней. У вас есть свободные номера?

Женщина кивнула и открыла книгу регистрации.

– Конечно, сэр. У нас есть несколько свободных номеров. У вас будут какие-то предпочтения?

Стивен задумался на мгновение.

– Мне бы хотелось что-то уютное и тихое, с видом на город, если возможно.

Администратор улыбнулась и кивнула.

– У нас есть прекрасный номер на втором этаже с окном, выходящим на главную площадь. Думаю, он вам понравится.

Она взяла ключ с деревянной табличкой и протянула его Стивену.

– Ваш номер – 203. Поднимайтесь по лестнице на второй этаж и поверните налево. Ваш номер будет в конце коридора.

Стивен взял ключ и поблагодарил администратора.

– Спасибо. Я весьма доволен, что нашел это место.

Женщина улыбнулась еще шире.

– Мы рады приветствовать вас в Рейвенсхолле, сэр. Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь обращаться. У нас есть ресторан, который работает до позднего вечера, и библиотека, где вы можете найти интересные книги о городе и его истории.

Стивен кивнул и направился к лестнице. Поднимаясь по слегка поскрипывающим ступеням, он чувствовал, как его охватывает ощущение покоя. Возможно, в этом городе он обретет что-то гораздо более ценное – внутренний мир и гармонию.

Дверь номера 203 была с резными украшениями и медной ручкой, потемневшей от времени. Он вставил ключ в замок и повернул его. Дверь открылась легко, и Стивен вошел внутрь. Первое, что бросилось ему в глаза, была атмосфера уюта и старины, которая царила в номере. Пол был покрыт мягким, кое-где потертым ковром с изысканным узором, а стены украшены обоями в викторианском стиле.

Возле одной из стен стояла большая кровать с высоким изголовьем, обитым зеленым бархатом. На кровати лежало белое покрывало с зелеными и золотистыми листьями, а подушки были украшены вышивкой в тон ему. Рядом с кроватью стоял старинный ночной столик с лампой, излучающей мягкий, теплый свет.

Стивен подошел к окну. Он отдернул тяжелые набивные шторы и открыл окно. В комнату ворвался свежий вечерний воздух, наполненный ароматами леса. Перед ним раскинулся вид на площадь, где все еще сидели люди, наслаждаясь последними минутами общения в свете ночных фонарей.

В углу комнаты стоял старинный круглый столик, на котором лежала книга в кожаном переплете и ручка, и Стивен не удержался, чтобы не посмотреть ее. Внутри он обнаружил записи предыдущих постояльцев, их впечатления и личные истории, связанные с Рейвенсхоллом.

Над столиком на стене находилась полка, заполненная книгами. Стивен провел пальцами по корешкам, чувствуя, как каждая из них хранит в себе частичку своеобразия этого места. Выбрав одну из книг, он сел в кресло у камина, который уже был разожжен и излучал тепло и уют, открыл её и начал читать.

История Рейвенсхолла, исполненная тайн, оживала на страницах, и он чувствовал, как его собственная история переплетается с историей этого города. Время словно замедлилось, и он погрузился в мир, где границы между реальностью и фантазией были размыты.

Когда он наконец закрыл книгу, за окном уже стояла непроглядная темень, и город погрузился в ночную тишину.

Он не стал закрывать окна, просто задернув шторы. Выйдя из душа, устало лег на кровать. Его мысли были заполнены образами и историями, которые он только что прочитал, которые затем незаметно сменились размышлениями о завтрашнем приеме у адвоката, где ему предстоит узнать о содержании завещания, оставленного бабушкой.

– Что день грядущий мне готовит? – задал себе вопрос Стивен, но, так и не успев на него ответить, погрузился в глубокий, спокойный сон.

Он проснулся от мягкого света, пробивающегося сквозь неплотно задернутые шторы. Солнце только начало подниматься над горизонтом, и его лучи, смело проникнув в комнату, окрашивали золотистыми бликами её стены. Стивен потянулся, чувствуя, как его тело приятно расслабилось после глубокого, спокойного сна. В номере царила тишина, нарушаемая лишь тихими звуками пробуждающегося города.

Он встал с кровати и подошел к окну, чтобы открыть шторы. Перед ним раскинулась оживленная главная площадь Рейвенсхолла. Люди спешили по своим делам, бабушки уже заняли свои места на скамейках, а их внуки бегали со звонким смехом вокруг фонтана.

Непонятно чему улыбнувшись, Стивен направился в душ. Быстро приняв его, он оделся и спустился в ресторан гостиницы, который находился на первом этаже. Его обеденный зал был заставлен массивными деревянными столами, накрытыми белыми скатертями с витиеватым орнаментом. В воздухе витал аромат свежей сдобной выпечки и кофе.

Стивен сел за столик у окна, откуда открывался вид на узкую улочку, стены домов на которой были завиты плющом. Вскоре к нему подошла официантка, молодая женщина с приятной улыбкой и яркими зелёными глазами.

– Доброе утро, сэр, – поприветствовала она его. – Что бы вы хотели на завтрак?

Стивен улыбнулся в ответ.

– Доброе утро. Я бы хотел кофе и что-нибудь легкое, например, омлет с грибами и тосты.

Официантка кивнула и ушла, чтобы передать заказ на кухню. Стивен откинулся на спинку стула и стал размышлять о предстоящем дне. Он вспомнил, как мама рассказывала ему истории о Рейвенсхолле и его тайнах, о том, что этот город хранит множество секретов.

Официантка вернулась с ароматным кофе, золотистым омлетом и хрустящими тостами. Стивен поблагодарил ее и начал завтракать, наслаждаясь каждым кусочком. Кофе был горячим и крепким, а омлет – нежным и вкусным. Он чувствовал, как силы возвращаются к нему, подготавливая к предстоящим испытаниям. Выпив вторую чашку кофе, он расплатился и вышел на улицу.

Время позволяло не спешить, и Стивен решил немного прогуляться по городу перед посещением адвокатской конторы. Он вышел на площадь и направился к церкви, в которую вчера так и не решился войти. Откуда-то он знал, что здесь найдет покой и силы перед важным событием.

Эта старинная католическая церковь Рейвенсхолла возвышалась над городом, словно страж времени и веры. Ее внушительные стены, сложенные из темного камня, были покрыты мхом и лишайником, что придавало зданию древний вид.

Вход в церковь был украшен массивными деревянными дверями с резными узорами, которые изображали библейские сцены и символы. Над дверями висела старинная надпись на латыни, призывающая верующих к молитве и размышлению.

Стивен вошел внутрь и остановился в почтении. Церковь была наполнена тишиной и прохладой. Высокие сводчатые потолки поддерживались мощными колоннами, украшенными резьбой. Витражные окна, расписанные яркими красками, изображали сцены из жизни святых и библейских историй. Свет, проходящий сквозь витражи, создавал на полу и стенах причудливые узоры, наполняя пространство мистической атмосферой.

В центре помещения стоял алтарь, украшенный золотыми и серебряными украшениями. На алтаре находились свечи, их пламя мерцало, создавая ощущение умиротворения и святости. Рядом с алтарем стояла статуя Девы Марии, окруженная цветами и свечами, которые верующие зажигали в знак своей веры и надежды.

Скамьи, выстроенные в ряды, были сделаны из темного дерева и покрыты резьбой. В воздухе витал легкий аромат ладана и свечей, который добавлял атмосфере церкви особую торжественность.

Стивен присел на крайнюю скамью и, закрыв глаза, обратился к маме, прося ее поддержки и мудрости. Вскоре он почувствовал, как его охватывает ощущение душевного умиротворения. В этом священном месте он нашел столь недостающую ему внутреннюю силу. Посмотрев на часы, он встал и медленно направился к выходу.

Выйдя из церкви, в которой искал душевное спокойствие, Стивен почувствовал на своем лице осеннюю прохладу, которую принес с собой беспокойный ветер. Он подхватывал с земли опавшие листья и разбрасывал их в разные стороны. И Стивен, глядя на них, вдруг подумал о том, что жизнь его также разлетелась на куски, а обстоятельства безжалостно разметали их.

Взбудораженные с утра мысли немного улеглись, но тревожное предчувствие не отпустило. Он шел к адвокатской конторе, погруженный в мысли о предстоящей встрече. В душе было беспокойно, и то, что он не понимал причины этого, не способствовало улучшению настроения. Поднять его было нечем – и это удручало.

Стивену осталось несколько метров до адвокатской конторы, когда неожиданно резкий звонок телефона вырвал его из раздумий. Номер был неизвестен. Он остановился, задержав дыхание. Нехорошее предчувствие вдруг нахлынуло безудержной волной. Однако он, несколько раз глубоко вдохнув холодный воздух, справился с ним и спокойно ответил:

– Я вас слушаю.

– Стивен Бэлл? – голос на другом конце был хриплым и неприятным. В его тоне, хотя и было произнесено всего два слова, таилась невысказанная угроза.

– Кто это? – Стивен замер, его сердце забилось быстрее.

– Ты не готов к тому, что тебя ждёт, – предупредил незнакомец, проигнорировав его вопрос. – Но скоро узнаешь правду. И вряд ли она тебе понравится.

Стивен не успел отреагировать на услышанное, поскольку соединение прервалось. Недоумевая, он смотрел на экран телефона, испытывая тягостное ощущение недосказанности. Некоторое время постоял в надежде, что оно отпустит его, но потом, глубоко вздохнув, продолжил путь. Однако теперь его мысли занимала только одна фраза: какую правду, которая не понравится ему, он должен узнать?

Глава 2

«Когда тени прошлого начинают говорить, истина неизбежно выходит

на свет, но ее голос редко бывает приятен для слуха».

Адвокатская контора «Грейсон и партнеры» располагалась в одном из старинных зданий все на той же городской площади. За массивными дубовыми дверями взору Стивена открылся длинный холл, декорированный камнем, и высоким потолком, украшенным лепниной, создававший атмосферу респектабельности и надежности.

Кабинет, в котором должно было быть зачитано завещание, находился на втором этаже и был оформлен в строгом классическом стиле. Большие окна с темными шторами по бокам пропускали мягкий свет, создавая атмосферу уединения и сосредоточенности. Стены, на которых висели картины в массивных рамах, были облагорожены деревянными панелями. Центр комнаты облюбовал большой дубовый стол, вокруг которого стояли легкие кресла, обитые темно-коричневой кожей.

За ним уже сидела женщина в элегантном темно-синем платье, на фоне которого ее длинные, слегка поседевшие волосы, собранные в строгий пучок, отсвечивали серебром. Её лицо было довольно строгим и сдержанным. Что-то в его чертах было неуловимо знакомое, из чего Стивен предположил, что она является родственницей его матери, а значит, и умершей бабушки.

Рядом с ней сидел мужчина лет тридцати в светлом костюме, с выразительными глазами и нескрываемым недовольством, нервы которого были явно на пределе. Глядя на его дорогой костюм, модный галстук и золотой зажим с бриллиантом, Стивен сразу же понял, что тот тяготел к роскоши и богатству. То, как успокаивающе женщина поглаживала пальцами его руку, подсказало ему, что перед ним мать и сын.

Как бы отмежевавшись от них, сидела женщина лет под сорок, слегка полноватая, одетая в строгий официальный болотного цвета костюм. Несмотря на свою безучастность, ее лицо было довольно привлекательным и приятным. Каштановые волосы, подстриженные коротко, подчеркивали глубину ее зеленых глаз.

Стивен не раз ловил на себе негодующие взгляды своих так называемых родственников, но не подавал виду, что их замечает. Он тщетно пытался вспомнить имя двоюродной сестры мамы, поддерживающей ее в первые годы родительской опалы, о которой она не раз ему рассказывала, вспоминая о совместно проведенном детстве, о двух наивных девчонках, поклявшихся друг другу в вечной дружбе. К сожалению, она не выдержала проверку и двумя годами, по истечению которых их переписка прекратилась. По-видимому, двоюродная сестра мамы решила, что для нее выгоднее поддерживать добрые отношения с ее родителями, чем с их непутевой дочкой.

Ровно в десять часов вошел, по всей видимости, адвокат, неся в руках папку. Это был мужчина среднего возраста с аккуратно уложенными русыми волосами и внимательными светло-карими глазами. Его строгость и деловой вид гармонировали с его одеждой – темно-коричневым костюмом в тонкую светло-бежевую полоску и белой рубашкой с галстуком темно-свекольного цвета. Поздоровавшись, он сел за стол и открыл папку, перелистав в ней документы. Его лицо выражало смесь профессионального спокойствия и серьёзности.

В комнату вошел ещё один человек – служащий в черном костюме, который остановился позади адвоката и замер в напряженной позе, готовый в любую минуту сорваться с места, чтобы выполнить задание своего патрона.

Всё вместе создавало атмосферу напряжения и ожидания, где каждое движение и каждое слово имело особое значение. Обстановка была пропитана не только серьёзностью момента, но и тонкой аурой личных эмоций, обострённых сдерживаемыми до поры до времени семейными конфликтами.

– Доброе утро, уважаемые дамы и господа, – сказал спокойным и уверенным голосом представитель юридической конторы. – Меня зовут Джон Грейсон. Я семейный адвокат почившей Элизабет Ренфрю и исполнитель её завещания. Благодарю вас за то, что прибыли сегодня, чтобы услышать последнюю волю покойной.

Он обвел взглядом всех присутствующих.

– Позвольте мне представить вас друг другу. Это, если я не ошибаюсь, мистер Стивен Бэлл, внук миссис Ренфрю, – продолжил адвокат, посмотрев на мужчину, удивительно похожего на свою бабушку.

– Не ошибаетесь, – не выражая никаких эмоций, подтвердил тот, слегка приподнявшись и кивнув головой.

– Это миссис Гертруда Сент-Клер, племянница миссис Ренфрю, – произнес мистер Грейсон, указывая на женщину средних лет с аристократическими чертами лица и строгим выражением глаз.

Гертруда натянуто улыбнулась, бросив короткий раздраженный взгляд на Стивена.

– Это мистер Джеймс Сент-Клер, внучатый племянник миссис Ренфрю и сын достопочтенной миссис Гертруды, – его взгляд остановился на молодом мужчине, лицо которого выражало весьма заметное напряжение.

Тот кивнул, не поднимая глаз от стола.

– А это директор благотворительной организации «Дом надежды» Саманта Уильямс, – завершил адвокат, посмотрев на женщину в деловом костюме.

Та медленно встала из- за стола, коротко кивнув головой, и снова опустилась на стул.

После того как все были представлены, Джон Грейсон продолжил:

– Сегодня вы узнаете последнюю волю миссис Элизабет Ренфрю. Она была женщиной с глубоким чувством ответственности и любви к своей семье. Ее завещание содержит четкие инструкции относительно распределения ее имущества.

Он вынул из папки конверт с завещанием и медленно вскрыл его. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шуршанием бумаги.

– Прежде чем мы начнем, – сказал Джон Грейсон, – я хочу подчеркнуть, что миссис Ренфрю оставила четкие инструкции, которым я обязан следовать в точности. Прошу вас внимательно и с уважением выслушать, как она распорядилась своим движимым и недвижимым имуществом.

С этими словами он начал читать завещание:

«Я, Элизабет Ренфрю, находясь в здравом уме и твердой памяти, в своем завещании, являющемся моей последней волей, заявляю следующее:

Я назначаю Джона Грейсона, адвоката, исполнителем моего завещания. Он будет отвечать за выполнение всех моих распоряжений и распределение моего имущества в соответствии с моей волей.

Моему внуку, Стивену Бэллу, я завещаю большую часть своего имущества, а именно:

– всю свою недвижимость, включая дом на улице Грейт-Оук, который был семейным гнездом Ренфрю на протяжении двухсот лет;

– все финансовые активы, включая банковские счета, облигации и другие ценные бумаги, коллекцию золотых монет, а также мои драгоценности, которые находятся в банковской ячейке;

– коллекцию антиквариата, включая картины, мебель, книги, семейные реликвии и предметы домашнего обихода;

– три раритетных автомобиля, имеющих большую семейную ценность: Buick Roadmaster 1948 года, Cadillac Fleetwood 1965 года и Ford Mustang Mach 1 1970 года. Каждая из этих машин несёт в себе историю семьи Ренфрю, прошлое, которое теперь станет частью жизни моего внука.

Помимо указанного выше, Стивену Бэллу отходит также все остальное моё имущество, транспортные средства и активы, за исключением конкретных сумм и предметов, которые я завещала Гертруде и Джеймсу, а также благотворительной организации, которые должны быть переданы им в соответствии с этим завещанием.

Дорогой Стивен, надеюсь, ты сможешь сохранить и передать будущим поколениям все, что я завещаю тебе. Пусть это наследство станет для тебя напоминанием о наших корнях и традициях. Прости меня, грешную, за все страдания, которые пришлось пережить тебе и по моей вине тоже. Я глубоко раскаиваюсь за свою гордыню, упрямство и приверженность к семейным приличиям. Пусть Бог всегда будет с тобой!

Я завещаю моей племяннице Гертруде Сент-Клер сумму в размере 50,000 долларов, а также старинный комод, который находится у меня в спальне, и который, я знаю, ей очень нравится. Надеюсь, что он станет для тебя, моя дорогая, ценным и памятным предметом.

Я завещаю моему внучатому племяннику Джеймсу Сент-Клеру сумму в размере 25,000 долларов, а также три старинных серебряных блюда, которые передавались в нашей семье из поколения в поколение и имеют для неё большую ценность. Пусть они будут служить тебе, мой мальчик, напоминанием о нашей семейной истории.

Я завещаю сумму в размере 40,000 долларов благотворительной организации «Дом надежды» для поддержки детей и семей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Я надеюсь, что это пожертвование поможет хоть немного улучшить жизнь тех, кто в этом нуждается.

Я отменяю все предыдущие завещания и письма к наследникам, которые могла сделать ранее. Это завещание является моей последней волей и не подлежит изменению ни с чьей стороны.

В случае если кто-либо из упомянутых лиц не сможет принять своё наследство по какой-либо причине, оно будет перераспределено согласно усмотрению исполнителя завещания с учётом моих намерений, изложенных здесь.

Данное завещание составлено и подписано мною, Элизабет Ренфрю, в присутствии двух свидетелей, которые подписали его в моём присутствии в подтверждение подлинности и действительности.

Дата: 15 сентября 2020 года

Подпись: Элизабет Ренфрю

Свидетели: Мэриан Линч, Роберт Флеминг».

После того как Джон Грейсон закончил читать завещание миссис Элизабет Ренфрю, в кабинете воцарилась напряженная тишина. Её нарушила Саманта Уильямс, попросив разрешения уйти.

Стивен Бэлл, ничем не выразив своего отношения к зачитанному завещанию, сменил позу и застыл в ожидании продолжения реакции своих родственников. В том, что она вскоре последует, он нисколько не сомневался, поскольку они выглядели явно недовольными.

Гертруда резко встала со своего места, сжав дрожащие пальцы в кулаки. Ее лицо покраснело от гнева.

– Это несправедливо! – воскликнула она, ее голос дрожал от возмущения. – Я много лет заботилась о тете, когда она осталась одна, и все, что я получаю, – это какие-то жалкие деньги и комод? Это же полный абсурд!

От скопившегося внутри гнева её пергаментная кожа казалась ещё бледнее на фоне насыщенного цвета её бархатного платья.

– Она не могла оставить всё этому мальчишке, которого даже не знала! Я… именно я сидела у кровати больной тети, подавая ей лекарства и воду. Я кормила ее из ложки в последние дни ее жизни! И она отблагодарила меня столь унизительной подачкой?!

– Миссис Гертруда, прошу вас, успокойтесь, – сдержанно произнёс Грейсон, поднимая руку в попытке унять её негодование. – Завещание составлено согласно последней воле вашей тёти. Это её решение, и оно было составлено и заверено со всеми юридическими формальностями и полностью законно.

– Законно?! – взвизгнула Гертруда, а секунду спустя она едко спросила:

– Вы действительно думаете, что я просто так проглочу это? Мне достался комод, а мой сын – она кивнула в сторону Джеймса – получил три допотопных блюда, пусть и серебряных?

– А этот… этот Стивен! – она указала на него пальцем, словно обвиняя в чём-то ужасном. – Он забирает особняк, всю недвижимость и все деньги! Стивен, ты даже не знал её! Не знал нашу семью! Неужели твоя совесть позволит все это присвоить?

– Не волнуйтесь, тетя Гертруда, – ответил он, язвительно ухмыльнувшись, – у меня ее просто нет, поэтому с радостью воспользуюсь всем, что оставила мне моя родная бабушка. В отличие от вас, она понимала, что долг платежом красен.

Миссис Сент-Клер, побагровев от возмущения, зло выкрикнула:

– Никакая я тебе не тетя. Я буду оспаривать это завещание, поэтому не надейся с легкостью получить свое наследство. Это не может быть ее последней волей. Она всегда говорила, что я единственная, кто у нее есть. За месяц до своей смерти тетя Элизабет говорила, что в особняке буду жить я. И я там буду жить!

Джон Грейсон, сохраняя спокойствие, вклинился в ее монолог, твердо сказав:

– Миссис Сент-Клер, я понимаю ваши чувства, но это завещание отражает последнюю волю миссис Ренфрю. Она оставила четкие инструкции, и я обязан следовать им. Что касается оспаривания, то оно, поверьте моему опыту, бесполезная трата времени и средств. Вы не выиграете судебную тяжбу.

Джеймс Сент-Клер, который до этого момента сидел молча, также встал. Его лицо было напряжено и бледно.

– Я согласен с мамой, – сказал он решительно. – Это несправедливо. Я тоже заслуживаю большего, так как много времени потратил на выполнение разных поручений бабушки Элизабет. Я никогда ни в чем ей не отказывал. Так что думаю будет правильным, если мы оспорим это завещание.

– Ваше право, – устало произнес адвокат, и в его голосе не было никаких других эмоций. Он понимал, что не стоит реагировать на подобные сцены, к которым привык за долгие годы работы.