Читать книгу: «Две недели перед новым годом», страница 2

– Спасибо, – он впервые слышит её голос и отчего-то теряется. Почему-то вылетают из головы слова, уже заготовленные для первого знакомства.

– Пожалуйста, – отвечает он, густо покраснев.

Девушка замечает его смущение и заливается смехом.

– Лиза.

– Саша… Очень приятно, – ещё больше смутившись, говорит он.

Громадная, в несколько тысяч человек, толпа спортсменов с флагами, неся в голове портрет вождя, появляется на площади.

– Физкультурники пошли! Пойдём. Надо выбираться, чтобы успеть сразу за ними! – звонко кричит девушка и, схватив за руки Сашу и свою подругу, тянет их за собой, протискиваясь сквозь толпу.

Медленно движется человеческая река, собираясь в узкое русло. Но вот ток её ускоряется, расстояние между людьми увеличивается, и уже мужчина и две девушки идут быстрым шагом. Они проносятся у подножия мавзолея. «Ура-а-а-а!» – раскатывается над головами.

– Ура-а-а! – в рёве толпы слышен звонкий крик Лизы.

– Ура-а-а! – стараясь заглушить всех вокруг, изо всех сил кричит Саша.

Они всё так же идут рядом, держась за руки, крича и не смотря друг на друга.

Весь тот день они гуляли по Москве. Болтали. Лиза рассказывала, что она учится на втором курсе литфака пединститута. Что приехала учиться из Свердловска, что живёт в общежитии. В общем, она постоянно что-то рассказывала и звонко сама смеялась над своими историями. Иногда она спрашивала о чем-нибудь Сашу и нетерпеливо дёргала его за рукав, когда он размышлял над тем, как же стоит ответить.

Лизина однокурсница Ира тактично сообщила, что у неё много дел и, поиграв глазами на прощанье подруге, направилась в метро.

Если бы она смотрела "Девчат", то непременно бы покашляла.

Саша с Лизой прогулялись почти до конца улицы Кирова. С неба срывались редкие снежинки. Было зябко. Девушка замёрзла, и они зашли в чайную. Пока стояли в очереди, она сняла шапку и, достав гребешок, начала расчёсывать свои блестящие русые волосы по плечи.

На вопрос Лизы, где он учится, Саша ответил, что уже не учится, а закончил Бауманку, что было правдой. И что работает инженером. Это уже было ложью. Саша представил себе, как посмотрит на него эта девушка, если он скажет ей, что работает продавцом. И тут вдруг он понял отца, глядевшего год за годом на него с сожалением, когда беседа касалась работы сына. И когда он был менеджером по продажам, и когда занимался рекламой. Отец поощрял только недавно появившуюся увлечённость Саши старой советской техникой, естественно, не догадываясь о её истоках. Но и теперь он всё ещё сожалел, что пять с половиной лет обучения сына в Бауманке и диплом по системам жизнеобеспечения летательных аппаратов не вылились ни во что стоящее.

– У нас на факультете парень есть, Юрка, песни сочиняет и поёт под гитару – закачаешься. Очень здорово у него получается. Сегодня как раз концерт будет. Пойдём? – Лиза оторвала его от размышлений, решив, что её вопрос о месте работы поставил Сашу в неудобное положение: ну конечно! Выпускник Бауманки. Он наверняка работает над каким-нибудь засекреченным проектом…

Вечером они сидели рядом на подоконнике и слушали романтические студенческие песни под гитару про далёкие путешествия, прекрасных женщин и отважных мужчин. Смотря на ребят вокруг, Саша не мог сдержать внутренней дисгармонии, вынужденной, будто чужой усмешки. Вот уже два года он возвращается в Москву пятидесятых, а все никак не может привыкнуть к простой искренности людей этих лет. Ему всегда не по себе, словно выработанный его родным временем рефлекс заставляет чувствовать себя неловко, обязывает насмехаться. «А ведь мне уже середина четвёртого десятка. И то я так чувствителен к мнению той нашей толпы. Чего уж говорить о каких-нибудь подростках. Это ведь убивает их. И единственный вариант: смейся и унижай, чтобы не смеялись над тобой и не унижали тебя».

С усилием отогнал он от себя эти мысли. К чему они? Наслаждайся моментом. Вокруг молодые, сильные люди, безумно верящие в себя и свою страну, не стесняющиеся говорить о своей любви к ней. Да, через полвека их дети начнут топтать свою родину и резать друг друга. Но сейчас всё прекрасно. За спиной стоит уютный чёрный прямоугольник стекла с жёлтыми пятнышками фонарей и росчерками мечущихся снежинок. Там спешит на отдых большой уставший город. Великий город труда, мысли и поступков. Пока ещё не праздности и больших денег из воздуха. Рядом сидит девушка, с которой он познакомился только сегодня и которая своим звонким смехом разбила на кусочки все его утренние планы.

На уровне плеча, сквозь щель в оконной замазке поддувало, и Саша накинул на плечи Лизе своё пальто, обрадованный, что они выбрали именно этот подоконник.

Это было совсем недавно, чуть больше месяца назад, а Саше казалось, что прошло со дня знакомства с Лизой уже несколько лет. Почти через день он возвращался в пятьдесят второй, бродил по городу, заходя в магазины, покупая иногда что-нибудь и относя в свой магазинчик, а вечером гуляя по Малой Пироговской, поджидая после занятий Лизу.

Время шло, Саша перестал стесняться девушки, перестал мямлить в разговорах с ней. Они часами напролёт болтали, гуляя по Москве, сидя за столиком в кафе с лимонадом и пирожным «картошка» с зелёным завитком крема.

Всё это Александр прокручивал сейчас в своей памяти, бодрым шагом идя по заснеженному солнечному городу.

Придя в общежитие МГПИ и аккуратно заглянув от двери, он с радостью увидел, что на проходной дежурит Баба Лида, она же в личном общении ТетьЛида, гроза ухажёров и любительница научной фантастики. Именно на этой почве Александр и завоевал её расположение и обрёл невиданные для прочих возможности по посещению общежития. Значит, можно будет зайти самому, а не просить кого-нибудь из девчонок позвать Лизу.

Увидев его, Баба Лида оживилась, отвлеклась от вязания, перевернула обложкой вверх раскрытую книгу и ожидала, когда посетитель подойдёт к её будке.

– Здрасьте, ТётьЛид, – бодро поприветствовал посетитель.

– Здравствуй, Сашенька, – расплывшись в улыбке, промурлыкала старушка. – Твоя-то уже спускалась с утра – спрашивала за тебя. Иди уж, иди.

Посетитель не спешил. Нужно было поддерживать амплуа. Заглянув через окошко, он прочитал название книжки.

– Тополь стремительный… А знаете, ТётьЛид, Гуревич-то задумал интересную книжку. Как люди потерпели крушение в космосе и живут на большом астероиде.

– Да ты что! А ты-то откель знаешь? – прищурилась вахтёрша.

– Ну так я сам его консультировал по вопросу тяготения малых тел, – серьёзно ответил Саша.

– Балабол, – рассмеялась старушка.

Они ещё немного поболтали, и минут десять спустя Саша уже стучался в заветную комнату на третьем этаже. Послышался шумный топот, дверь стремительно отворилась, и на шею ему прыгнула Лиза, с ходу начав что-то рассказывать, а заодно и упрекать, что пришёл так поздно.

– Одевайся быстрее, – сказал он, снимая с шеи её руки. – Пойдём гулять. Мы опаздываем. Нужно найти одного старичка.

– Какого ещё старичка? – удивилась девушка.

– Старого старичка. На Палашевском рынке торгует космическими кораблями.

На Луне нет СССР

На Пушкинской площади они были уже в половине одиннадцатого. Саша в нерешительности поглядел через улицу Горького, а затем на вывеску «Кафе Незабудка» на бывшем Большом Путинковском переулке, ныне проезде Скворцова-Степанова, а в его родном будущем вновь Большом Путинковском.

– Есть хочешь? – спросил он Лизу.

– А ты?

– Ужасно хочу, – признался Саша.

– Ну а что же ты не дал тебя накормить в общаге? «Спешим, спешим». Дедушка твой не уйдёт?

– По оперативной информации будет стоять до двух на посту.

В зале кафе было довольно людно, несмотря на утро, но свободные места всё же были. Они повесили одежду на вешалку у входа и прошли к пустому столику у окна с геометрически идеально, как по транспортиру, разложенными приборами и косыми конусами белых салфеток, водружёнными на тарелки.

«Странно. У нас люди как раз в первую очередь заняли бы столики у стекла, а не в глубине зала», – почему-то подумал Саша.

Они сели за стол, и он в который раз уже за последние два года с удовольствием погрузился в изучение блюд меню.

– Яичница с грецкими орехами… – он вопросительно посмотрел на Лизу. – Представляешь? Яичница с орехами!

– Ты как с Луны свалился, – улыбнулась девушка.

– Да… У нас на Луне думают, что в Советском Союзе питались… то есть питаются сосисками из газет и запивают чистым спиртом, выгнанным из опилок, поставляемых в цистернах по железной дороге напрямую с Колымы…

Они заказали по порции жаркого в горшочках и чайник чая с московскими кексами.

Пока несли еду, пара сидела молча, поскольку мужчина, пролистав до конца книжицу, начал, придирчиво насупившись, разглядывать названия ординарных коньяков. Саше ужасно хотелось заказать и выпить рюмочку, но при Лизе он стеснялся.

«Как мальчишка! – смеялся он над собой. – Всё боюсь, что она обо мне подумает. В солнечный морозный день и не выпить прекрасного коньяку! Мои современники много бы отдали за эти ещё и не самые лучшие из образцов советского пищепрома».

– А ещё на луне нет таких коньяков. Хоть и выпускают их в красивых фигурных бутылках с разноцветными этикетками. Никаким тамошним лунным Армениям и Грузиям такое и не снилось. Их коньяк, увешанный тридцатью звездами, в подмётки не годится этим трёхлеткам. А обвиняют они в этом лунную Россию. – Саша постучал согнутым пальцем в страничку меню.

– Что же это там за страна такая, раз все грызутся? – отсмеявшись, спросила Лиза.

– На Луне нет СССР, Лиз. На Луне ничего нет. Только деньги. Только одни лишь деньги. И тщеславие. Тоже, впрочем, покупаемое и продаваемое.

Девушка смотрела на своего молодого человека молча и с удивлением. Поняв, что он выглядит странно, Саша улыбнулся:

– А если бы ты попробовала наши лунные продукты, то решила бы, что жуёшь вату. Так что наслаждайся! – сказал он весело и пододвинул к себе ароматно дымящийся горшочек.

Мужчина ел с удовольствием, спешно. Девушка же, напротив, смотрела на жаркое без всякого аппетита.

– Что же у вас на Луне лучше? – поковыряв ложкой свою порцию, спросила Лиза.

– Лучше… Транспорт лучше. Можно легко и быстро добраться в любую точку Луны. Ну почти в любую. Связь лучше. Два человека могут легко пообщаться друг с другом или отправить фотографию в любую минуту, как бы далеко они ни находились друг от друга.

– Ну это же прекрасно. Люди общаются постоянно с тем, кто им нужен.

– Нет, Лиз. Люди в основном общаются с теми, кого не знают и кого и знать не хотят.

Доев, они быстро оделись и, выйдя на улицу, поспешили к переходу через улицу Горького. Саша уже пожалел, что решил зайти в кафе. И дед мог уйти раньше времени, и разговор с Лизой свернул куда-то не туда. Как-то разом испортилось настроение. Глупо, глупо.

Как всегда, всё исправила Лиза. Выбежав перед ним и остановив своими маленькими ладонями в больших рукавицах, уткнувшимися в грудь, она притянула его к себе и поцеловала.

– Ты мне рассказывай всегда всё. Всё, о чём думаешь, – оторвавшись от Саши сказала она. – А то я иногда не понимаю тебя. И того, что ты говоришь, тоже не понимаю. Всё ведь хорошо: мы рядом, мы в Москве, у нас так много всего впереди. Да?

Саша улыбнулся:

– Да.

– Ну и замечательно. Пойдём скорее. Вдруг дедушка твой замёрз и уже собрался к своей бабушке.

На Палашевский рынок они входили, лавируя между потоками людей, текущими навстречу. Закупившись продуктами, москвичи спешили домой, неся свёртки с мясом и салом, сметану или поделки кустарей. Зайдя наконец через арку на территорию рынка, Саша начал оглядываться по сторонам, чтобы сориентироваться и понять, где же здесь искать прилавок с космическими кораблями.

Многие продавцы, распродав товар, спешно собирались. Вот дородная баба обтирает ветошью намёрзшее на края бидона и громадный половник молоко. Вот другая, одетая в ватник и закутанная в пуховый платок, вытряхнув крошки костей, аккуратно складывает здоровенный отрез плотной ткани с жирными следами от распроданного мяса. Два старичка у прилавка, увешанного деревянными ложками, туесками и разными коробушками, весело разговаривают друг с другом, посмеиваясь с кашлем, дымя махоркой и щурясь слезящимися пьяными глазами.

Саша взял Лизу за руку и потянул вглубь рынка. Он боялся, что никакого деда с игрушками не найдёт. Он был практически уверен в этом. Ведь могла же пошутить память над человеком через столько лет, спроецировав события жизни и фантазии разума пожилого мужчины в одну точку.

Но дед был. И ракета на его прилавке была. Саша увидел её ещё издали. Вокруг возвышались горы из старых чемоданов, самоваров, грубо перекрашенных детских трёхколёсных велосипедов, книг и всего прочего. В любой другой ситуации он бы придирчивым взглядом профессионала стал перебирать каждую вещицу, просматривать каждый прилавок, выглядывая что-нибудь интересное и редкое. Но сейчас это всё было как бы в стороне, словно при туннельном зрении. В центре был только насупленный дедок в потёртой меховой шапке и стол, заставленный разным старым инструментом, какими-то маленькими статуэтками и ещё многими другими вещицами. Посреди всего этого гордо возвышался пузатый космический корабль.

Немного поразглядывав старика издалека, Саша потянул Лизу к его прилавку.

– Здравствуйте, – поздоровался он с продавцом.

– Здорово, сынок. Чего выискивал? – пробасил дед.

– Ничего не искал. Увидел вашу ракету и подошёл.

Старик был явно огорчён. Наверное, поглядеть на эту игрушку подходили бессчётное количество раз и ничего не покупали.

– Откуда такая красота? – спросил Саша. – Никогда таких не видел.

– Трофейная, – ответил дед. Ему явно польстило такое явное восхищение его товаром взрослого человека.

– Как здорово… – пробормотал покупатель, начав пристально, сантиметр за сантиметром рассматривать игрушку.

Две раскрытые половинки ракеты были соединены маленькими петлями. В нижней части её располагались четыре цистерны, по две в каждой половинке, с множеством трубочек, сделанных из меди. Трубочки эти были подведены к вытянутой камере сгорания в центральной части. Две цистерны были выкрашены в синий цвет, две в чёрный.

– Синий бак, значит, для кислорода… А вот чёрный… – как бы про себя пробормотал Саша и глянул на деда.

– Под водород, – машинально ответил тот, попавшись на уловку.

Покупатель улыбнулся и продолжил рассматривать игрушку. В верхней части располагалось несколько этажей с искусно сделанными креслами, столами, какими-то двигателями с ременными передачами, шестерёнками и великим множеством прочих миниатюрных деталей, рычажков, кнопок и лампочек. Среди всего это нагромождения замерли маленькие человечки. Кто-то из них сидел за столом с приборами, кто-то лежал на диване, кто-то поднимался по винтовой лестнице или бежал по коридору. Девушка-космонавт с длинными белыми волосами поливала из лейки цветы на полочке под иллюминатором.

– Слушай, Лиз, я, похоже, догадываюсь… – Саша не отрывал глаз от препарированного пузатого корабля. – Тот, кто это сделал, увлекался трудами Циолковского.

Он взглянул на продавца. Тот смотрел удивлённо и растерянно.

– Сколько вы за неё хотите?

Старик помялся.

– Да за четыре сотни хотел отдать… – ответил он, будто бы оправдываясь. – Понимаешь, сынок, внук о велосипеде мечтает всё.

– Прекрасную вещь сделал, отец. Прекрасную, – помолчав, ответил Саша. – Не жалко денег.

Он полез за пазуху, достал бумажник и отсчитал десять огромных сотенных купюр с кремлёвской набережной, отражающейся в реке.

Место для мужчины

Они шли по улице молча. Лиза отчего-то грустила. Неспешно шагая, Саша с беспокойством посматривал на неё, неуклюже прижимая к груди большой свёрток с игрушкой, которая, как выяснилось, оказалась довольно тяжёлой. Он видел, что девушка настолько погружена в свои мысли, что даже не обращает внимания на то, куда они идут. Эта внезапная угрюмость была ей так несвойственна, так чужда её звонкому голосу и её не сходящей с лица улыбке. Словно рядом по заснеженной Москве шагал какой-то другой человек. Очень похожий, но другой.

Непонимание ситуации мучило, а ожидаемая развязка и объяснение запаздывали. Саша уж было собрался остановиться и задать прямой вопрос, как вдруг поймал брошенный из-под длинных ресниц мимолётный, словно порыв ветерка, взгляд, в котором успел разглядеть еле сдерживаемые слёзы. Он вёл её к своему магазинчику, пытаясь разгадать мысли Лизы и причину такой внезапной хандры.

Дорога до дома с подвалом, в котором в кромешной темноте проходил подземный ход в другой век и в совсем другую жизнь, занял с полчаса. Только когда они подошли к тяжёлой дубовой двери с облупившейся зелёной краской, девушка начала оглядываться по сторонам.

– Куда ты меня привёл? – оторвавшись от своих невесёлых мыслей, спросила она.

– Это моё секретное убежище. Здесь я хочу сделать мастерскую, – Саша открыл ключом дверь, снял с крючка фонарик, зажёг его и посторонился, светя Лизе под ноги. – Проходи.

Девушка вошла внутрь и остановилась. Он взял её за руку, закрыл замок и повёл сквозь лабиринт из ящиков.

Открыв железную дверь, Саша повернул выключатель, погасил фонарик и вошёл внутрь.

– Это мой кабинет. Жалко, что окна здесь нет. Ну заходи же. А теперь узри великую тайну: моё секретное место!

Распахнув створки большого шкафа, стоявшего у стены, он аккуратно поддел маленький крючок и открыл заднюю стенку, оказавшуюся дверью в потайную комнату. Включив внутри свет, он позвал девушку.

– Иди за мной.

Пройдя сквозь шкаф, Лиза вошла в длинную и узкую комнату шириной не больше полутора метров. Одна из стен представляла собой множество, от пола до потолка, квадратных дверок с медными ручками и эмалевыми номерками. У противоположной стены стоял стул, а рядом с ним деревянная стремянка. Девушка неслышно ступала по майоликовому полу из треугольных плиток.

– Я случайно обнаружил её, когда решил передвинуть шкаф и не смог. Здесь тогда даже света не было. Это я потом уже провёл. Только на стуле стояла старая керосинка. Вон она сейчас у меня на столе в кабинете… По всей этой стене идут небольшие ниши с дверками. Всего девяносто восемь штук. Семь в высоту и четырнадцать по длине комнаты. Каждая дверка примерно сорок восемь на сорок восемь сантиметров. Вот такая вот магия чисел…

Он показал Лизе на стул:

– Подожди, пожалуйста, я быстро.

Открыв дверцу с номером «37», он аккуратно положил внутрь свёрток с игрушкой.

– Ну вот и всё. Пойдём, – улыбнулся он девушке и направился к выходу.

Вдруг раздался грохот падающего стула. Саша обернулся и поражённый уставился на то, как Лиза бросилась к полке номер «37», открыла её, вытащила оттуда космический корабль и начала срывать обёрточную бумагу. Раскрыв ракету, она подбежала под лампу и стала внимательно рассматривать её, поддевая внутри пальчиком разные детали.

– Ты чего, Лиз? – пробормотал Саша.

– Тут где-то спрятана записка, да? – вытянув на худых руках в сторону него тяжёлую игрушку, закричала девушка. – Что там? Микроплёнки, чертежи?

– Какие чертежи… – ничего не понимая, проговорил тот.

– С секретной информацией! Или это модель нашей ракеты? Ты шпион?

Сашу начинало трясти от смеха.

Через полчаса они сидели в кабинете у стола, пили чай и обсуждали в который раз произошедшее, перебивая и перекрикивая друг друга.

– Ну а что я должна была подумать, Саш? – чуть не плача кричала Лиза. – Ты как будто бы не русский. Рассказываешь про какую-то свою Луну. У тебя откуда-то большие деньги. Работаешь над какими-то проектами, про которые ничего мне не говоришь. Идёшь к какому-то странному человеку на рынке, с которым обмениваешься подозрительными фразами, похожими на пароли из шпионских фильмов и книжек. Ты покупаешь какую-то непонятную игрушку и прячешь её в тайной комнате. Что я должна была подумать?

Саша давно так не хохотал. Он опять согнулся, сидя на стуле и содрогался, задыхаясь.

– Всё что угодно, но только не это! – Всё что угодно но только не это! – прокричал он, сквозь новый приступ смеха.

– Странный ты всё-таки, – улыбнулась девушка. – Я уж было подумала, что это макет нашей секретной советской ракеты, которую пытаются выкрасть враги.

– Я потом тебе объясню про неё, ладно? Врать не хочется, а сейчас не могу.

– А может, всё-таки сейчас? – с надеждой спросила девушка, зажав озябшими ладонями горячую чашку с чаем.

– Сейчас не могу, – уже серьёзно повторил он. – Но я не вражеский засланец. Честно-честно…

Лиза кивнула.

– А скажи вот мне… Скажи: что бы ты сделала, если бы я в действительности оказался шпионом? Ну вот представь себе: я растерялся, испугался, не успел или просто не стал тебя обезвреживать, а ты выбежала на улицу.

– Я? Побежала бы в милицию. Всё бы им рассказала. Тебя бы схватили и посадили. А я бы всю жизнь потом навещала тебя. Вот так вот бы и прошла моя испорченная жизнь.

– Всю жизнь навещала? – удивился Саша.

Лиза обречённо развела руками.

– Ох и прекрасные вы, бабы русские, земные. На Луне таких мало, – он притянул к себе девушку и поцеловал.

Он прошёлся по комнате.

– Сейчас соберу вещи и пойдём.

– Куда?

– Я всё придумал. Мы сейчас проживаем с тобой лучшие дни своей жизни. Так вот тебе по этому поводу нужно срочно заболеть.

– Чем заболеть?

– Жаждой приключений и путешествий с любимым мужчиной. Придётся прогулять недельку по уважительной причине. Скажешь: сильно кружилась голова. Мы с тобой сейчас поедем в кассу Аэрофлота, подойдём к стене, на которой висит огромный лист с расписанием движения самолётов московского авиаузла, закроем глаза, ты своим пальчиком ткнёшь в графу «аэропорт назначения» и в какой город попадёшь, туда и полетим.

– Можем прекрасно доехать и на поезде куда-нибудь недалеко. И веселее, и дешевле, – настоятельно произнесла девушка.