Читать книгу: «Несовместимые. Книга третья», страница 3

Эльвира приблизилась к Элле, тем самым нарушив зрительный контакт между нами. Она коснулась ее руки, и Элла отпрянула, шатаясь и пятясь назад.

Я заметил, как она начала терять равновесие, и дернулся с места, чтобы поймать ее. Она оказалась в моих руках, и мне захотелось закатить глаза от удовольствия. Элла потеряла сознание, потому что больше не могла выносить тех эмоций, которые возникли при виде меня и начали ее уничтожать. Уверен, она уже давно ничего не чувствовала, кроме боли.

Эльвира попросила меня отвезти их к Элле домой. Коляску пришлось сложить, и Джейн ехала на руках Эльвиры. Элла сидела рядом с ней на заднем сидении, и я постоянно заглядывал в зеркало заднего вида, чтобы видеть ее. Мои грешные мысли так и жаждут, чтобы Элла не приходила в себя слишком быстро. Я хотел воспользоваться ее бессознательным состоянием и прикоснуться к ней. Я хотел насмотреться на нее, когда Элла умиротворённая, поскольку это всегда было моим любимым занятием.

Я положил Эллу на постель и сел рядом, склоняясь над ее белоснежным лицом. Коснулся ее волос, щеки, губ, шеи, ключиц. Каждое мое прикосновение к ней – это трепет внутри меня, который оживлял. Сейчас я чувствовал, что живу и дышу.

Я же, черт подери, полностью зависим от этой девушки.

– Эдвард, Деймон вот-вот вернется за нами. Тебе лучше уйти сейчас, – взволнованно говорила Эльвира позади меня.

Я взял Эллу в свои руки и прижал ее голову к своей груди, оставляя поцелуй на макушке. Мои руки дрожали. Я полностью потерял над собой контроль. Сейчас все вокруг не важно, ведь я могу свободно наслаждаться девушкой, которая стала моей жизнью.

– Еще немного. – Я склонился к ее шее и вдохнул желанный, дурманящий, но в то же время оживляющий меня аромат. – Я так скучал по ней.

Я услышал, как Эльвира позади меня тяжело вздохнула, а после закрыла за собой дверь. Остались только Элла и мертвая тишина. Хотелось, чтобы эта тишина исчезла под гнетом веселого смеха юной леди, но я вряд ли удосужусь увидеть хотя бы ее искреннюю улыбку. Сейчас, по мнению Эллы, я точно этого не достоин видеть. Никто не достоин, даже она сама, когда смотрит на себя в зеркале. Яркую, очаровательную и счастливую улыбку поглотила боль. Нет ничего кроме нее и меня уже выворачивает.

Наверно, я совершил ошибку.

Эта фраза промелькнула в моей голове уже раз десять и теперь засядет там навсегда, чтобы еще сильнее мучить меня. Казалось бы, куда хуже.

Оказывается, что смерть – не единственная погибель. Она самая невзрачная и простая. Ее старшая сестра – это бесконечная пытка, которая причиняет боль и приводит душу к медленному уничтожению. Если смерть сохраняет ее, забирая себе, то пытка безжалостно стирает.

Смерть в моем случае спасает.

Я поцеловал ее в губы, потому что не сдержался. Короткий и невесомый поцелуй, а сколько дрожи проснулось внутри меня. Мое тело отреагировало вновь, покрываясь мурашками. Ее теплые губы стали для меня электрическим током, что пробил меня насквозь.

Я целовал ее руки и запястья, на которых Элла носит тканевые браслеты. Когда я потянул один, то понял, почему она выбрала их. Шрамы, напоминающие о прошлом, когда я не смог ее защитить, остались. Ее запястья обезображены, и я не удивлен, почему Элла не желает на них смотреть. Даже я невольно скорчил лицо, но не от презрения, а от нового удара боли прямо в сердце.

Не знаю, сколько я сидел рядом с Эллой, прижимая ее к своему телу, желая чувствовать присутствие и исходящее тепло, но мне не хотелось ее отпускать из рук до конца своих дней.

Вскоре мне пришлось это сделать, поскольку Эльвира начала сильно меня торопить.

Я крепко обнял Эллу и поцеловал ее в лоб, понимая, что в ближайшее будущее так больше сделать не смогу, потому что она не позволит. Что было раньше табу для других, теперь запретно и для меня. Если только Элла снова не потеряет сознание, и я не воспользуюсь этим мгновением.

Я похож на одержимого маньяка. Здесь везде пахнет ею, потому что это ее квартира. Я хочу поселиться здесь и наслаждаться кайфом. Я получил дозу. Пусть и неполную, но этого достаточно, чтобы я стоял на ногах и продолжал рационально думать.

– Я не понимаю, что у тебя в голове, Эдвард, – тихо ругалась Эльвира в гостиной, когда мы вышли из спальни Эллы.

Я все еще закрытыми глазами прижимался лбом к двери, борясь с желанием ворваться в комнату вновь. Это уже слишком. Я так и чувствую, как сильно тянется моя душа к объекту обожания. Неужели я правда настолько сильно полюбил?

– Эдвард… – послышался отчаянный, наполненный сожалением голос Эльвиры.

Я промычал, как бы откликаясь.

– Что с тобой происходит? Ты мой брат и можешь рассказать мне обо всем. Я вижу, ты мучаешься. Какого черта происходит?

– Я бы тоже хотел узнать.

Я открыл глаза, когда услышал строгий голос Деймона, а когда повернулся и взглянул на него, заметил, как он сдерживается, чтобы не наброситься на меня с кулаками. Его лицо полно гнева, и таким я его еще не видел. Деймон не был таким свирепым даже тогда, когда узнал, что его сестра оказалась в моей постели.

Он угрожающе начал приближаться ко мне.

– Деймон…

Я увидел краем глаза, как Эльвира дернулась и пыталась встать передо мной, но я выставил руку, не позволяя ей этого сделать. Она повиновалась, но я слышал, как тяжело Эльвира дышит из-за тревоги. Атмосфера в комнате действительно нагнетающая, но я спокойно смотрел на Деймона и выжидал его действий, уже морально готовясь к удару. И я позволю ему это сделать.

Когда он приблизился и находился в шаге от меня, Деймон уничтожал меня озлобленным взглядом. Я так и видел в его голубых ледяных глазах, как он желает избить меня до полусмерти или вовсе прикончить одними кулаками. Он свирепо дышал и практически задыхался от приступа гнева.

Если бы он знал, что мне плевать на физическую боль, то точно бы больше не жаждал избить меня.

Его кулак прилетел в мое лицо с такой силой, что моя голова повернулась в сторону, и я пошатнулся. Я почувствовал, как из губы просочилась кровь, и надавил на рану тыльной стороной ладони.

– Деймон! Джейн здесь, ты ее напугаешь! – выкрикнула дрожащим голосом Эльвира и все же встала передо мной, ограждая от своего мужа, который впал в бешенство от одного моего вида.

Она нашла точный аргумент, чтобы остановить Деймона, хотя тот уже намеревался пойти дальше. Когда я выпрямился, непринужденно вытирая кровь с нижней губы, он стоял на месте и сжимал кулаки, испепеляя меня убийственным взглядом. Во мне не проснулся ответный гнев из-за действия Деймона, хотя должен был. Все дело в чувстве вины, который сидит во мне и грызет маленькими кусочками. Я действительно виноват и, если бы Деймон так поступил с Эльвирой, то я на его месте поступил бы точно так же. Я не имею права сопротивляться.

– Нам нужно поговорить наедине, – хрипло проговорил я и кашлянул, накрывая грудь ладонью. Удар Деймона пришелся на славу, что даже дышать стало больно.

– Ты серьезно, Дэвис? – удивленно уточнил он, полностью изумленный моим предложением при такой нагнетающей обстановке. – Если мы останемся наедине и рядом не будет Джейн с Эльвирой, то я точно прикончу тебя.

– Брось, тебе важна твоя репутация. Ты просто разукрасишь мою наглую физиономию, но заметь… – Я пошевелил челюстью, помогая себе рукой – …крепкую. А потом просто отправишь за решетку, где обитают особо омерзительные и опасные преступники.

– Заткнись, – процедил он сквозь зубы.

– Тебя просто бесит, что я предугадываю каждое твое действие. Но разговор действительно важный и прошу тебя меня выслушать.

Деймон задумался на несколько секунд, изучая меня пристальным взглядом. Я выглядел слишком серьезным и убедительным, чтобы он засомневался и не пошел в другую комнату, чтобы уединиться. Открыв дверь, он дожидался меня, молча приглашая войти. Я взял Эльвиру за плечи, которая все это время внимательно наблюдала за своим супругом, и она вздрогнула. Отодвинув ее в сторону, я освободил себе дорогу и направился в комнату.

Глава 4

Элла

Мои дрожащие пальцы бродили по белым клавишам пианино и возрождали мелодию. Точнее, пытались. Она получалась не точной и совсем невыразительной. Скорее это были обрывки звуков, которые никак не могли соединиться в нужную мелодию, которую я желаю услышать.

Я не училась играть на этом инструменте. Даже не прикасалась к нему с последнего раза, когда он учил меня играть. Но сейчас я отчаянно искала хотя бы какой-то вариант, который мог бы стать успокоением моей души. Мое какое-то уравновешенное состояние снова пошатнулось, когда я увидела его. Но я помню, как эта мелодия, которую мы возрождали вместе, принесла с собой покой и наслаждение. Поэтому сейчас пытаюсь ее вспомнить и сыграть, но мои неумелые пальцы не желают считаться с желаниями моего сердца.

Что касается пианино. По стечению случайных событий миссис Финкель посоветовала мне слушать классику, когда я занимаюсь какими-то делами. Первое время я мало что могла сделать точно, поэтому просыпалось раздражение, а классика успокаивает. Тогда я ухмыльнулась и подумала о том, что он действительно везде и мне от него не избавиться. Я не стала сообщать об этой тонкости, потому что миссис Финкель тут же бы взяла свои слова обратно и запретила мне погружаться в классическую музыку, потому что она прямым образом связана с тем, от кого мой психолог старательно пыталась избавить мою душу.

Я думала, что мне будет ненавистен даже привычный звук пианино, но я полюбила классику. Особенно Бетховена. Но в голове все равно играли его мелодии, исходящие из самой души. Играл Бетховен в ноутбуке, а в голове была его музыка. Вместе с этим появлялся его образ, когда он плавно касался клавиш своими пальцами, которые на них казались изящнее. Он складывал хватающую нежно за душу мелодию, и меня уносило в мир, где все спокойно. Любая сухая работа становилась желанной и завлекала меня.

Этот человек действительно наполняет противоречиями мое сердце и разум. Я его ненавижу, но люблю его музыку.

– Элла, ты будешь обедать?

Я сморщилась, когда клавиша издала отвратительный резкий звук, потому что я нажала на нее под неправильным углом. Мне захотелось заплакать от того, что у меня так и не получилось пробудить желанную мелодию. Снова стало трудно дышать.

– Нет, даже не так. Пойдем обедать, – утвердительно проговорила Эльвира позади меня, а потом приблизилась ко мне.

Я схватилась за горло. Будто веревку натянули и намеревались задушить.

– Элла? – взволнованно окликнула меня Эльвира и положила свою руку на мое плечо.

– Снова трудно дышать. Воздух другой, – шептала я, будто в бреду, глядя в одну точку почти не моргая. – Тяжелый. Наполнен его запахом. – На глаза навернулись слезы. – Это яд. Он еще сильнее отравляет. Слишком тесно. Теперь нам тесно в одном городе.

– Элла, не пугай меня, прошу, – взмолилась Эльвира, и я словно выбралась из своего транса.

Посмотрела на напуганную Элю и улыбнулась ей, как смогла.

– Прости.

Она прикрыла глаза и тяжело выдохнула.

– Это ты меня прости. Я не должна была так поступать и звать его.

– Ничего. Эта встреча рано или поздно, но состоялась бы, – быстро проговорила я и опустила голову, снова уставившись на клавиши.

Я положила руки на свои бедра и сжала пальцы в кулаки.

– Оставь это и пойдем пообедаем. Я накормлю тебя.

Я услышала визг Джейн и улыбнулась.

– Она тоже тебя зовет. Пойдем. – Эльвира погладила меня по лопаткам и ушла на кухню.

Это пианино служит в частном огромном доме Эльвиры и Деймона как декорация. Оно стоит в гостиной и тоскует. Если бы здесь был он, то оно бы стало счастливее после его манипуляций с клавишами.

Я закрыла глаза и тряхнула головой. Теперь его слишком много в моих мыслях. Теперь он у каждого здания на улице. Он будто в каждом прохожем, которого я встречаю. Его запах в воздухе. Я снова помню, как пахнет от него, и этот аромат меня убивает. Я задыхаюсь. Я выбросила одежду, в которой была, когда встретилась с ним, потому что от вещей пахло им. Не понимаю, откуда у меня столько силы воли, чтобы сотворить такое, ведь в глубине души мне хотелось ходить в этой одежде вечно.

Я стала ужасно противоречивой.

Три дня назад произошла наша встреча, и все эти дни я опять схожу с ума. Вбежала к миссис Финкель в кабинет со словами: «Он вернулся неделю назад, и мне хочется утопиться в океане или испариться».

Когда Эльвира сказала мне о том, когда вернулся ее брат, я раскрыла рот и замерла. Кровь застыла в жилах от осознания, что он не искал со мной встречи. Мы увиделись по той простой причине, что его позвала Эльвира, без единого намека на то, что и я буду в том ресторане. Не знаю, расстроилась я или мне просто было больно. Но мне однозначно было не по себе от этих знаний. Я сидела и долго думала, а хотела ли я сама действительно увидеть его? Как бы я не отгоняла эту мысль, но мне пришлось быть честной перед собой. Да, хотела, когда он не хотел меня видеть. А чего я ожидала от человека, который сначала причинил мне адскую боль своим отвратительным поступком, а потом просто исчез и не хотел смотреть на то, как я страдаю. Ему все равно.

Я старалась вести себя как обычно. Ходила в университет, общалась с людьми, ходила за кофе, гуляла, даже хваталась за уборку в квартире, что редко. Выполняла все, чем обычно занималась до его появления. Потом поняла, что чем больше пытаюсь игнорировать тот факт, что он в городе, тем хуже мне становится. Привычный ритуал проведения моего дня скатился на дно, и мне снова хотелось зарыться под одеяло с ярко выраженной депрессией.

Я вернулась домой, бросая вещи на кресло в прихожей в небрежном виде. Прошла в гостиную и плюхнулась на диван, хватая с подлокотника пульт от телевизора. Листая каналы, я пыталась найти что-то что зацепит мое внимание, и я погружусь в фильм или телепередачу. Когда я остаюсь одна, в голову лезут неправильные, пугающие мысли, и мне просто необходимо загрузить свою голову чем-то иным, чтобы оттеснить те, что нагоняют страх в мое сердце.

Телевизор ничего сверхъестественного мне не предложил. Тогда я достала книгу авторства Эрнеста Хемингуэй «Старик и море». Пыталась вникнуть в сюжет, и у меня вроде как получалось, пока я не наткнулась на слова книжного героя Сантьяго: «Хотел бы я купить себе немножко счастья, если его где-нибудь продают». Я захлопнула книгу и убрала обратно на полку. Творчество этого автора полностью отбило у меня желание браться за другую книгу, потому что я точно везде наткнусь на слова, отражающие мою жизнь.

Тогда я прошла на кухню и взялась за готовку. Пока размешивала тесто для пирога, глубоко задумалась о том, как кардинально изменилась моя жизнь и превратилась совсем не в ту, о которой я мечтала по ночам. Мне двадцать два, а я уже наплевала на все те глобальные цели, которые у меня когда-то были, и рвалась их воплотить, какие бы препятствия не стояли.

Если бы он просто ушел от меня, сказав, что больше не нуждается во мне, я бы точно не оказалась в таком ужасном положении, когда хочется постоянно спать и нырять в ванной под воду, чтобы заглушить боль и думать о том, как катастрофически не хватает воздуха. Но он совершил поступок, который разбил и уничтожил меня. Он убил моего отца, ради которого я пошла против своих принципов, и который держал меня на плаву. Когда его не стало, я потеряла весь смысл своих деяний. Просто получилось так, что я боролась ни за что.

«Я всегда буду тебя любить, что бы не случилось».

Я схватилась за голову и закричала, будто мой крик прогонит его слова из моей головы. Если бы я узнала раньше, насколько его любовь фальшива, если бы только поняла, что сильно ошиблась в выборе любимого мужчины, то убежала бы от него. По жестокой иронии судьбы, моим врагом оказался еще и тот, кого я полюбила. Почему моя любовь слепа? Из-за нее я растеряла бдительность. Слишком сильно доверилась.

Деймон был прав во всем…

Я больше не могла себя сдерживать. Направилась в свою спальню, оставляя все приготовления на кухне. Действовала, словно пребывая в тумане. Я сдалась демону, искушающий меня совершить тот же самый отвратительный поступок и уподобиться Дэвису. Он шептал мне на ухо: «Иди и убей. Тогда всем твоим страданиям настанет конец».

Я открыла третий ящик комода и резким движением выбросила оттуда вещи на пол. На дне засверкал черный металл. Я потянулась к рукоятке дрожащей рукой и снова ощутила привычную тяжесть холодного оружия. На самом деле, сейчас он кажется мне еще тяжелее, потому что понимаю, что иду с ним не для того, чтобы пострелять по мишеням.

Оружие хранится у меня на законных основаниях по инициативе Деймона. Прошлое слишком сильно потрепало его нервы, и он не хочет снова видеть меня полуживую, которую вынесли из холодного подвала насильника. Оружие служит самозащитой в случае возникшей опасности, но я не уверена, что сейчас кому-то нужна. Клаус и его род исчезли.

Так или иначе, я приняла его и даже порадовалась тому, что Деймон доверил мне оружие. Это доказывало то, что он не считал меня той, которая хочет свести счеты с жизнью собственными руками. Он лежал в ящике комода больше года нетронутым. Я знала, что оружие не пригодится мне в целях самозащиты, но не подозревала, что придется воспользоваться им, чтобы намеренно убить.

Я переоделась в черные джинсы и майку. Спрятала пистолет в пояс штанов и накинула на себя длинную джинсовую куртку, которая отлично скрывала оружие, закрывая ягодицы. Пока обувалась, до сих пор не могла поверить в то, что собираюсь сделать. Мною управляет что-то другое, потому что я больше не властна над своими здравыми рассуждениями. Я просто пошла на поводу у обиды, боли, ненависти, объединяющиеся в одно огромное скопище, которому практически невозможно сопротивляться – в месть.

Выходя из машины такси, я накинула на голову тканевый капюшон джинсовой куртки и взглянула на серое здание огромных масштабов. От предвкушения своих действий мое сердце забилось сильнее и екнуло, когда на небе загромыхал гром. Я резко подняла голову и увидела, как серые плотные тучи поглощают небо и весь его свет. Ослепительная молния вспорола тучи, словно хлыст. Вокруг все стало каким-то светло-серым отчего здание передо мной казалось устрашающее, чем выглядел несколько секунд назад, перед тем, как природа издала свою самую пугающую и жуткую симфонию.

Тревожное чувство заволокло мою душу. Глядя на небо, я ощущала, как на лицо падают первые капельки дождя. Бабушка с мамой были верующими, поэтому и я последовала по их пятам. Я верю в Бога, просила у Него помощи, но еще никогда не задумывалась о том, что Он может давать мне какие-то знаки. Погода резко ухудшилась, когда я собралась совершить непростительный высшими силами поступок. Он собирается сказать мне таким образом, что я совершаю ошибку.

Снова бросила взгляд на здание. Бог подарил мне слишком тяжелую судьбу, поэтому я не могу Его сейчас слушать и заострять внимание на том, чего Ему не нравится. Мне не нравится моя нынешняя жизнь и хочу изменить ее, потому что Он не хочет этого делать. Все в руках человечества.

В холле здания я прошла через турникет, и он пропищал. Подняла глаза на охранника, который всем своим видом показывал, что мне придется показать все, что спровоцировало этот звук.

Я достала мобильник из кармана.

– У него и чехол металлический, – ответила я твердым голосом. Странно, но я даже не переживала и не дрожала внутри, как это бывало, когда пыталась быть убедительной при лжи.

– Оставьте телефон и пройдите через турникет еще раз, – деловитым голосом потребовал мужчина, и я сжала челюсти от разочарования.

– Марк! Впусти ее! Она здесь часто бывала! Она не угроза!

Я нашла взглядом источник звука. Эти слова выкрикнула девушка, сидящая за столом. Она показалась мне знакомой. Кажется, это та самая девушка, которая принимает посетителей в холле, проверяет запись и, на мою удачу, продолжает работать в компании семейства Дэвис.

Мужчина указал мне рукой вперед, говоря этим жестом, что я могу идти дальше.

– А я Вас сразу узнала! – воодушевленно объявила девушка, когда я приблизилась к ее столу. Она все еще окружена зеленью, и ее уголок продолжает быть уютным. Прочитав имя на бейджике, я улыбнулась.

– Спасибо, что помогла войти, Аврора.

Мне действительно повезло, и теперь я больше уверена в том, что поступаю правильно. Препятствия, как обычно, рассыпаются у меня на глазах, и даже усилия не приходится прилагать.

– Да, у нас усиленная система безопасности отныне. Когда господин Дэвис уехал, господин Смит распорядился установить эти дурацкие турникеты и увеличил охрану компании вдвое. Теперь почти на каждом углу камеры висят.

Я автоматически, с непринужденным видом осмотрела холл и действительно, камеры видеонаблюдения повсюду и снимают с самых различных ракурсов. Джон намного осмотрительнее и осторожнее Эдварда. Он не надеется на то, что у него девять жизней и ими можно разбрасываться.

– Вас давно тут не было.

Я снова посмотрела на девушку и ответила со слабой улыбкой:

– Не было необходимости заезжать. Как ты упоминала, господин Дэвис уезжал.

– Да, точно. Я сообщу Эмили, что Вы поднимаетесь, – сказала она, хватаясь за трубку телефона.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила я и направилась к лифту.

Нажав на кнопку последнего этажа, я засунула руки в карманы джинсовой куртки и сжала там кулаки. Ногти больно впились в ладони, и я сглотнула. Чем ближе я была к приемной, тем сильнее начинала нервничать. Чем ближе я была к нему, тем меньше кислорода употреблял мой организм.

Закрыв глаза, я глубоко втянула в себя необходимого воздуха и судорожно выдохнула через рот, убеждая себя, что ненависть сильнее страха снова предстать перед ним. Я прислушалась к своему сердцебиению и поняла, что он стучит слишком быстро. Если он услышит эти гулкие удары, то точно поймет, что мне страшно подставлять к его сердцу дуло пистолета.

Двери лифта распахнулись, и я шагнула в приемную.

– Элла, здравствуй! – Я не ожидала, что Эмили подбежит ко мне и обнимет. Неуверенно я подняла руки и погладила ее по лопаткам, выдавливая из себя улыбку. – Давно не виделись.

– Точно, – поддержала я ее разговор, и мы посмотрели друг на друга.

– Ты изменилась.

– А ты нет.

Эмили усмехнулась, и я поджала губы после своей резкости. Мне сейчас абсолютно не до разговоров, и я не контролирую, что говорю. Мои руки уже дрожали от нервоза, и я боялась, что буду держать пистолет неуверенно. Постоянно поглядывала на дверь его кабинета и буквально рвалась туда всем естеством.

– Надеюсь, это не очень плохо.

Я погладила ее по плечу.

– Я имела в виду, что ты прежняя красавица, – смягчила я свою резкость этими словами, снимая капюшон.

– Спасибо, – смущенно улыбнулась она. – Не буду тебя задерживать, проходи.

Эмили заметила мою нетерпимость быстрее оказаться в кабинете и освободила мне дорогу.

Я приблизилась к огромной двери и схватилась за ручку, сжимая ее. Закрыла глаза, прислоняясь лбом к дереву, и тихо выдохнула. Он слишком близко, отчего я не могу дышать спокойно и ровно, а мое сердце сходит с ума.

Я дернула за ручку, и передо мной распахнулась дверь. Как только зашла в кабинет, поняла, что здесь ничего не изменилось. Но это не важно. Важен мужчина, которого я быстро нашла глазами и неотрывно продолжала смотреть на него. Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.

Эдвард был не один. Он вместе с Джоном осматривал какие-то бумаги, стоя рядом со своим столом. На его лице промелькнуло удивление, когда он увидел меня. Джона полностью ошарашило мое появление. Он даже выронил бумаги, которые хаотично разлетелись по полу.

Грудь сдавило, и я, тяжело дыша, оторвалась от двери, медленно шагая к Эдварду. Он молча выжидал меня, будто образовавшееся напряжение в кабинете отобрало у него возможность говорить. Даже при первой нашей встрече после его приезда я так и не услышала тот самый голос, который проникал мне под кожу и заставлял трепетать мое сердце. Я пока не знаю, как отреагирую на него сегодня при таких ужасных обстоятельствах.

Я остановилась в пару шагов от Эдварда, который продолжал неотрывно смотреть на меня. Тот же теплый взгляд, который сейчас мешает мне достать оружие, но я не должна стать жертвой его очередных манипуляций, а обязана довести свое дело до конца. Голос ненависти, который сейчас сильнее всего, снова заорал внутри меня и подтолкнул резким движением вытащить пистолет из пояса и выставить дуло перед Дэвисом.

Джон испуганно вздрогнул и автоматически потянулся к своему пистолету, но остановился, вспомнив, что перед ним стою я, Элла, его друг, рядом с которым он был все эти годы и видел, как я страдаю, сгорая в огне боли. Он замер, глядя на меня с неподдельным состраданием.

Эдвард Дэвис же даже не дернулся. Он продолжал пронзать меня своим теплым взглядом, из-за чего на глаза навернулись слезы. Его этот взгляд всегда усыплял мою бдительность, и он об этом знает. Я отдавалась ему под натиском этого взгляда. Он успокаивал меня.

Я сильнее сжала рукоять пистолета, напоминая себе о том, что прошлое с ним было иллюзией. Все было фальшью, и отец был прав в том, что я всего лишь выгода для Дэвиса. Я напомнила себе о том, что должна убить его, чтобы навсегда избавиться от источника своих страданий.

– Элла, опусти пистолет, – прохрипел Джон и поспешно прочистил горло. Он был в ужасе, когда смотрел на оружие в моих руках, который я направляю на его друга. – Ты совершаешь большую ошибку.

– Оставь нас, – пробрался голос Эдварда в мое сознание, и мое сердце замерло.

Я сжала челюсти, чтобы не расплакаться, потому что поняла, что его голос действует на меня так же, как и раньше. Он смотрел прямо в мои глаза, и я видела, как теплота в янтарных омутах смешивается с сожалением и чувством вины. Меня злили эмоции в его глазах, которые я могла прочитать.

– Ты спятил!? – с испугом и непониманием воскликнул Джон. – Она неуправляема. Позволь мне отговорить ее.

Джон знал, что имеет на мое состояние некое влияние, и сейчас решил воспользоваться своим навыком. Но сегодня он не сможет меня успокоить и переубедить опустить пистолет. Моя обида слишком сильна. За много месяцев она затихла, но как только я увидела Эдварда, возросла с новой силой.

И я не упустила тот момент, что Джон просил разрешения у Эдварда увести меня. Это осознание пощекотало мои нервы сильнее, чем взгляд Эдварда. Я не его собственность, но другие словно об этом забыли.

– Выйди, – снова потребовал Эдвард, не отрывая от меня своих глаз.

Джон шумно вздохнул и пробормотал что-то вроде «сумасшествие», когда покидал кабинет.

Он оставил нас одних. Эдвард молчал, ожидая моих речей. Или ему просто нравится стоять так перед пистолетом в тишине.

– Не смотри на меня так, – почти приказывала я и удивилась силе своего стального голоса, ведь внутри меня все дрожит, как и рука с пистолетом.

– По-другому не умею, – сказал он с нежностью.

– Хватит манипулировать мною.

– И в мыслях не было. Я совершенно открыт перед тобой. Я настоящий.

– Ты мне врешь! – вскрикнула я и поджала губы, чтобы задержать слезы, которые так и намеревались выйти из моих глаз. – Меня тошнит от твоего вранья.

– Элла, я знаю, как сильно ты ненавидишь меня…

– Не знаешь!

– …но ты должна знать, что мои чувства к тебе никогда не были фальшью. Я любил и люблю тебя искренне.

– Замолчи! – Я потрясла пистолетом перед ним.

Мое тело уже била неконтролируемая дрожь, будто я стою на морозе. Руки онемели от того, насколько они стали холодными. Я теряю контроль над собой. Эдвард нажал на нужные рычаги, чтобы снова отобрать мою злость.

У меня закружилась голова, и я пошатнулась, но у меня все еще хватало сил, чтобы держать перед ним пистолет. Другой рукой я схватилась за шею, когда поняла, что снова возникает удушье.

– Элла!

Лицо Эдварда исказилось от страха. Он потянул свои руки, чтобы ухватить меня, но я выставила свою руку вперед, напоминая Эдварду о том, что все еще способна держать себя подальше от его рук, как бы не хотела снова почувствовать их на себе. Эдвард Дэвис растерялся, когда увидел меня настолько беспомощной и слабой, а сама себя я ненавидела за проявленную уязвимость. Он и раньше терялся из-за моих слез и не понимал, как поступить, но сейчас все намного хуже.

Я задыхалась. Закрыла глаза и начала судорожно вбирать в себя воздуха, медленно выдыхая. Чувствовала на себе пристальный волнительный взгляд Дэвиса, но он продолжал стоять на месте, как я и повелела жестом руки.

– Ты не можешь играть на моих чувствах. Я не позволю, – тихо проговорила я, открывая глаза, когда привела себя в норму.

Заметив, что мне полегчало, Эдвард выдохнул. Его напряженные плечи расслабились. Он снова стал собранным. Его не пугает мой пистолет, направленный на него. Эдварда напугало мое шаткое состояние. Меня бесит его поведение.

– У меня не было этого в планах.

– Не было в планах, но получилось спонтанно? Сначала ты уезжаешь, а потом возвращаешься. Разве не играешь?

– Тебе было лучше, когда меня не было? – Его твердый голос вдруг надломился, и в него просочилось эхо боли.

Я продолжала выдерживать его теплый и нежный взгляд и не опустила глаз, когда решила высказать тяжелую правду, стараясь быть убедительной, как и раньше, потому что эта правда пронизана нитями лжи. Я приложила титанические внутренние усилия, чтобы принять ее.

– Да. Я училась заново жить без тебя. Боролась с зависимостью. И своим появлением ты все испортил.

Я сглотнула. Эдвард молчал. Я заметила, как заиграли желваки на его щеках, когда он сильно сжал челюсти. Его губы дрогнули в слабой усмешке, и я поняла, что он мне не поверил. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Эдвард, как никто другой, знает о том, какой убедительной я умею быть, и только он в силах найти различие между моей настоящей правдой и ложью, которую я превращаю в правду силой убеждения.

Он шагнул ко мне, и я вздрогнула. Сделал еще один шаг, и я попятилась. Тогда Эдвард схватил меня за вытянутую с пистолетом руку и притянул к себе. Дуло пистолета врезалось прямо в его грудь, туда, где бьется сердце. Эдвард сжал мою руку, и по моему телу прошла судорога, когда я ощутила его тепло. Своим большим пальцем он накрыл мой указательный палец, которым я держала курок. Мои глаза округлились от ужаса, и я сглотнула.

– Тогда убей меня, – проговорил он твердым голосом в приказном тоне.

По моему телу поползли мурашки. Сердце в груди забилось со скоростью света. Я посмотрела на пистолет, прикованный к его груди, и прислушалась к своим ощущениям. Я чувствовала, как сильно бьется сердце Эдварда, и сначала подумала, что это из-за пистолета, который может отнять его жизнь в любое мгновение. Но когда подняла глаза на его лицо, мое предположение испарилось и появилось убеждение. Его сердце так сильно бьется, потому что я стою перед ним.