Читать книгу: «Карамель. Новый Мир», страница 20

Шрифт:

– Разумеется.

Каин показывает соседнюю спальню. Точнее – единственную спальню. Сам же остаётся на диванчике в совмещённой с кухней гостиной.

– Если что – знаешь, где меня искать, – пытается пошутить юноша, но я не в настроении. – Отдыхай, Карамель. До завтра.

Падаю на заправленную кровать и взглядом впираюсь в потолок. Будь я сейчас дома, включила проекцию звёзд…будь я сейчас в Остроге, вышла бы на пьяццу, чтобы созерцать звёзды воочию.

Что мы имеем, Карамель? Какой расклад?

Вновь выставляю перед собой руку – рассматриваю повязку. Ладонь скулит целиком; действие обезболивающего проходит, как и это никчёмное плавающее состояние после таблетки, оказавшейся не успокоительным. Умно со стороны семейства Наркопринцессы дублировать форму пилюль (не удивлюсь, если с их связями, и лекарство, и наркотик штампуются на одном заводе); такие можно носить с собой в офис и не вызывать никаких подозрений.

Сегодня ты лишилась чипа, выставила себя революционеркой-психопаткой перед отцом, стала свидетельницей подрыва Здания Комитета Управляющих, приняла участие в шествии безликих в дыхательной маске, нарушающей закон её эксплуатации.

Вчера тебя едва не схватил Патруль Безопасности, и ты сбежала в Острог, где познакомилась с бывшей отца и ещё кучей странного народа.

Позавчера Новый Мир решил втоптать тебя в землю, обвинив во всём, в чём только мог и не мог.

За день до этого ты встретила свои семнадцать лет, получила желаемого паука, несколько раз порыдала и застукала подругу за лобызанием с каким-то стариком, отчего она решила подать жалобу первой. Кстати, ты не прочла подаренную Ромео книгу.

Ещё раньше ты поссорилась с партнёром, потеряла сознание в кабинете психолога и сбежала с уроков в Академии.

Перед этим ты познакомилась с янтарными глазками и посмотрела в кабинете отца видео с психопаткой-бывшей.

Наконец – мы добрались до кульминационного момента – твой водитель пропал и из Академии тебя подвёз какой-то родительский недруг, но перед этим ты в традициях дня поругалась с Ромео, а ещё утром съела неправильное количество таблеток.

Ничего не забыла? Ты просто великолепна, Карамель Голдман! Коллапс – это не про катастрофу много лет назад; коллапс – вся твоя неделя, от и до. Не забудь написать книгу о том, как спустить в унитаз все доступные блага и богатства, как лишиться роскоши, удобства, безопасности и комфорта.

Пытаюсь заснуть – не выходит. Отрываю голову от подушки и оглядываюсь – снова кошмар? А голос в голове – такой навязчивый, такой угрюмый – причитает, что я потону в грязи этого города. Или голос не в голове?

– Тебе известно это? – спрашивает некто более осязаемо и громко.

Смотрю через плечо – встречаюсь взглядом с Ромео. Тело осыпает мелкой дрожью. Что это значит? Часть его лица – припущенную бровь, чёрный зрачок и уголок высушенных губ – освещает отдалённое Здание Комитета Управляющих. Не верю происходящему, но оставляю кровать и подкрадываюсь к другу.

– Ромео? – спрашиваю я. – В самом деле Ромео?

Иду к нему, не понимая, что происходит. Такой он красивый в лишённой света комнате; как аккуратно и изящно подсвечивается его кожа тона кофейного зерна. Здание Комитета Управляющих окидывает гордый юношеский силуэт направленным светом подобно театральному фонарю. Кажется, вновь сон…Да, сон. Обман. Я не приняла положенные медикаменты, но приняла иное лекарство – теперь сознание самостоятельно кормится картинками. Наверное, я схожу с ума, но отчего-то мне радостно. Нет, не отчего-то, а от присутствия и вида Ромео. Я сама себе его выдумала, потому что соскучилась. Не так и сложно в этом признаться…

– Что же ты делаешь, – отвечает юноша и со свойственной только ему одному интонацией протягивает, – сладкая девочка?

Как же я скучала по его обращению, по его голосу! Хоть и вечно противилась… Я хотела услышать «сладкая девочка» в исполнении Ромео, потому что он игнорировал горечь моего характера и соль воспитания; видя только хорошее. Не перспективное, а именно хорошее.

– Что же ты делаешь? – повторяет юноша.

– А что происходит?

Ромео смотрит на расставшуюся с чипом руку, но я признаюсь в ином:

– Я видела тебя на Золотом Кольце и очень хотела подойти.

– Я бы тоже этого хотел, – во мраке соглашается юноша. – Жаль, что не успела.

– Когда-нибудь мы увидимся снова, обещаю.

– Знаю.

– Побудь со мной ещё.

Ромео на выдохе роняет моё имя и раскрывает объятия – кидаюсь к другу и, припав на колени подле, прижимаюсь, что есть сил. Ромео склоняется и обнимает спину – утопаю лицом в академической рубашке, в загребающих ладонях. Сжимает. Ромео гладит мои волосы и просит подняться, но я ощущаю себя бессильной перед ним; признаюсь, что так и не прочла подаренную книгу. О чём она?

– Увы, уже не прочитаешь, – кивает юноша.

– Зачем ты так говоришь?

Поднимаю глаза – никого нет. Ромео нет. Растворился в воздухе. Так просто. А я, щупая пустоту, щупая голое пространство, пытаюсь из последних сил выцепить присутствие Ромео. Никого нет.

События девятого дня

Просыпаюсь от стука в дверь. Каин зовёт по имени и велит вставать – пришли срочные новости. Говорю, что сейчас выйду, а сама с трудом отлипаю от стула, рядом с которым спала и спинку которого обнимала. Неужели ходила во сне? О, Карамель…разумеется, ходила во сне. Не Ромео же явился тебе в ночи, не выдумывай. Всё сон. Но у тебя проблемы, если ты начала лунатить.

Выхожу к Каину – янтарные глазки ожидают в коридоре.

– У тебя срочные новости, – повторяю я.

– Срочнее некуда. Мне только что сообщили, – и юноша щёлкает пальцем по наушнику, – о готовящейся поставке на территорию пятого района. Она не в планах, а на носу. Поставка вот-вот отправится.

– Мы можем улетать? Откуда такая спешка?

– Наверное, управляющие всполошились после подрыва Здания Комитета Управляющих. Не будем медлить. Ты готова?

– …Не знаю.

Правда, не знаю. Едва я познакомилась с Острогом и живущими там, едва обзавелась новыми друзьями, как янтарные глазки сообщают о новом, перехватывающем дыхании, событии.

– Не знаешь? – восторгается Каин. – Всё это я делаю ради тебя, конфетка. Только скажи – отправимся в пятый район. Как ты хотела.

Он прав. Не стоит забывать – всё делалось во имя пятого района, всё вело к нему. Изначально я должна была отправиться туда, а не спускаться на земли Острога…Смотрю на повязку – ещё вчера в ладони обитал чип, открывающий все двери в Новом Мире, дающий тебе привилегии, имя и средства. Жертвы не могут быть напрасны. Тем более из-за Патруля Безопасности, что оцепили мосты и станции, мы не сможем вернуться в Острог неизвестное время.

Говорю:

– Я готова.

– Идём. Без завтрака справишься?

– Всё равно не люблю завтракать.

Быстро собираемся и оставляем временное укрытие; цепляем дыхательные маски на лица, пересекаем подъезд – серый, полый, как коридоры в Академии – и выходим на крыльцо. Утренний прохладный воздух бьёт по открой части лица; присутствует запах гари – после вчерашнего пожара. Смотрю на Здание Комитета Управляющих, раненного гиганта. Вокруг него до сих пор кружат дроны, но верхние нетронутые этажи – что очевидно – будут продолжать работу. Новый Мир не перестанет функционировать. А я ведь не поинтересовалась, каким образом и кто смог напичкать средние этажи Здания Комитета Управляющих взрывчаткой…

– Держи руки в карманах, – велит Каин.

Исполнительно прячу их.

– Который час? – спрашиваю я.

– Куда-то торопишься? – забавляется юноша.

– Не слышала и не видела утреннего обращения на Здании Комитета Управляющих. Новости уже были или комендантский час ещё не закончился?

Каин растерянно выдаёт:

– Не закончился, его сегодня продлили – видел в Вестнике. Граждан просили дольше посидеть в домах. Новостей тоже не было. Наверное, из-за вчерашних событий. Может, их отдел зацепило или попросту собираются выступить позже. Увидим.

– Ладно…

Мы садимся в машину. Небо сегодня по-особенному серое, такое бывает? Словно подсвеченное с обратной стороны.

– Расскажешь, как приобрёл квартиру в Северном Районе? – спрашиваю я. Да-да, без банкового счёта, наличия кредитной истории и средств на покупку в том числе.

– На стыке Северного и Южного, – поправляет юноша. – Один важный человек откупился, чтобы я не рассказал его секрет.

Кротко улыбаюсь:

– Какой?

– Какой человек или какой секрет? – смеётся Каин. – Не скажу, иначе останусь без квартиры или окажусь на следующий день в мусорном баке. А, может, сразу в двух.

Понимаю, что он шутит…но это не укладывается в голове. Отказываюсь принимать испорченность Нового Мира. Новый Мир – несмотря на его минимальные, проскальзывающие несовершенства – идеален. Или нет? Кажется, нет…

– О чём-то задумалась? – Каин перебивает мысли.

– Ерунда.

Мы взмываем в воздух и летим. Юноша делится:

– Я увижу пятый район вместе с тобой, представляешь?

Поднимаю глаза – врезаюсь в улыбку. Каин удерживает руль одной рукой, а вторую кладёт мне на ногу. Едва не оставляет ожог пятернёй; ощущаю, как кожа плавится. Ты. Чего. Парень.

– Я мечтал увидеть пятый район, конфетка, и – наконец – исполню это, но не один, а вместе со значимым для меня человеком.

Искренняя, даже искрящаяся интонация заставляет выкинуть из головы дурное, заставляет вытерпеть жест, вторгающийся в моё пространство.

– У меня есть друзья в Восточном районе, – рассказывает Каин. – Они занимаются поставками провизии и медикаментов пятому району. До окончания комендантского часа мы должны сесть на вертолёт и пересечь водохранилище.

– Значит, летим в Восточный район, – соглашаюсь я.

Восточный специализируется на поставках и производстве: десятки фабрик и заводов выплёвывают грязь и пыль из своих труб, прикуривают, дымят.

– Понаблюдаем, – говорит юноша, – что грузят для самых важных шишек Нового Мира. А затем отправимся вместе с грузом.

– Звучит просто.

– Подозрительно, да? – улыбается Каин. – Сам не понимаю отчего…

– Почему ты не улетел раньше?

– Я не говорил?

– Скажи ещё.

– Просто не мог.

– А сейчас?

– И сейчас не могу, но делаю это ради одной заносчивой, любящей задавать вопросы и выводить людей, особы.

– Звучит убедительно.

Мы одни в небе – парим. На огромном полотне докучливого серого цвета вырисовывается крохотная точка – наше авто. Людей на пешеходных тропах нет, улицы молчаливы – словно целый город вымер. Или никто и никогда здесь не жил вовсе. Да и жил ли?

Роняю взгляд в низовья Нового Мира – ещё одну загадку, разрешение которой не встретится ни на моём веку, ни на веку будущих поколений. Меня не интересует возможное существование Старого Города, моя жизнь сосредоточена в Новом Мире. А ещё я открыта знакомству с пятым районом. Когда-то думала, под пятами сокрыт Острог – место изгоев и изгнанников, сбежавших из-под Суда или покинувших стены Картеля. Когда-то считала, на нижних этажах таятся рабочие, отправленные поддерживать град на граде стремлением искупить вину за ошибки предков. Поднимаю глаза. Вот и Здание Комитета Управляющих. Столп. Гигант. Сам атлант. С откусанным боком имеет вид победителя (может, он переиграл нас и потому насмехается? хотя, признаться, лик его спокоен и горд – как всегда). Здание Комитета Управляющих кажется безучастным, но все деяния, разговоры и мысли вьются вокруг него. Вьются подобно дронам, что в нынешний момент зашивают раненный корпус строения. Удерживающие конструкции исполнили своё предназначение. Карабкающиеся в темноте и без воздуха люди не пропали зря – ценой жизней тогда и сейчас помогли выстоять, помогли выдержать теракт. Здание Комитета Управляющих – символ Нового Мира, символ нерушимости власти, сплочённости народа и идеалов. Оно выдержало удар и выдержит ещё сотню, покуда верящие в него люди будут взирать с уважением и восхищением. Памятник целой исторической эпохи. Монструозный зиккурат. Его острый шпиль протыкает небо Нового Мира, устремляясь в ещё более светлое и прогрессивное будущее, и рассылает лучи и волны, что дают людям связь, а властвующим – наблюдение за ними. Начинаю подозревать, что Здание Комитета Управляющий – тот же герой нашей истории: одушевлённый и чувствующий, несущий собственную правду и преследующий собственную цель. Центр Нового Мира. Центр равно разделённых районов. Центр скопленных государством людей. Но не окажется ли центром проблем или разрушительной утопией?.. Серые, выстроенные в ряд дома демонстрируют сплочённость людей и приверженность к единой касте – мы проносимся над панелями, что сливаются в единое полотно. Туман почти сходит с улиц, ныряя через парапеты со стилобатов и крыш. Со мной рядом заставивший пробудиться, открывший глаза на не идеальность системы. Каин словно бы ощущает мысли о себе и уверяет в правильности наших решений. Ловлю янтарный взгляд и решаю признаться (когда если не сейчас?):

– Если бы не твои глаза, не заговорила тогда с тобой.

Каин косится и улыбается сквозь дыхательную маску, переспрашивает:

– Глаза? Что это значит?

Объясняю:

– За день до твоего появления, Каин, из Академии меня подвозил один человек. Это был мужчина. Я обратила внимания на глаза – янтарные, это первая проскользнувшая ассоциация. Никогда не видела более притягательного и настораживающего цвета. Мы беседовали о Новом Мире и моём участии в рекламной кампании (думаю, речь про Богов и Создателей в адрес южан тебе известна), а затем он отказался от оплаты, сказав, что только и требовалось – посмотреть на меня.

– Это очень странно, Карамель, – настороженно протягивает юноша. – Одна благодарность незнакомцу – он, получается, дал мне шанс познакомиться с тобой ближе.

– Просто немыслимо.

– Не бойся, больше ты его не увидишь. Мы оставим Новый Мир.

– Но ты вернёшься? – спрашиваю я.

– Не будем загадывать.

– Ты уклончив. Резиденция не сможет без отдающего указания.

– Сейчас у меня одна задача – обеспечить твою безопасность, конфетка.

Жилые дома сползают всё ниже и ниже, редеют крыши – оказываемся в Восточном районе. Заводы и фабрики неустанно дымят, разница лишь в том – сейчас они не издают монотонных звуков: молчат и курят, только.

Спускаемся к посадочной платформе, замираем.

– Спрячь руки, – говорит Каин. – Ты взяла перчатки?

Киваю и достаю их из карманов. Белые. Прекрасные. С трудом натягиваю ткань поверх бинта.

– Давай торопиться. До окончания комендантского часа всё меньше времени.

Поспешно покидаю авто и следую за другом. Грязная улица упирается в не менее грязный переулок (над головами сетка из пешеходных нитей). Нас призывают распахнутые складские двери. Каин кивает и держит за собственной спиной – заходим. На улице ни души – безмолвно, тихо, спокойно. Едва пересекаем порог склада – также целиком состоящего из серых ровных панелей – сталкиваемся с десятком людей (словно это другой мир, нетронутый предписанием вести дела беззвучно и не отвлекать иных), что с жаром беседуют друг с другом и неустанно (а также в спешке) работают: чрезмерно быстро двигаются, ловко грузят крупные ящики, исполнительно пересчитывают их и добропорядочно сверяют с накладными. Внутри помещения рассыпан гогот. Шёпотом уточняю у своего друга, известно ли этим людям, что и для каких целей они делают.

Слишком уж оживлёнными и довольными кажутся. Я понимаю, Восточный Район недалеко продвинулся от Южного, ведь – в большинстве своём – здесь работали южане с примыкающих пешеходными тропами улиц. Каин отвечает, что – то известно северянке – исполнители южной части города не привыкли задавать вопросы. Они исполнители. А свои догадки оставляют в головах, не привыкшие делиться. Для обсуждения достаточно иных тем – от низкой заработной платы и нехватки средств на закрытие базовых потребностей до беспокойств, связанных с возможной потерей рабочего места, если компания будет объявлена нетребуемой. Как смешно это слышать, учитывая, что Академия учила – безработицы в Новом Мире нет, нет и бедности, нет угнетения, нет опасений за светлое будущее. Мы – вершина человеческой мысли, апогей градостроения.

…но всё это касалось детишек богатеев, обучающихся в Академии, что готовила будущих управленцев.

Стой, Карамель. Давно тебя беспокоят обделённые и немощные? Не ты ли рассуждала, что – значит – они не заслужили более высокого уровня жизни, если не смогли его добиться?

– Подожди здесь, – говорит Каин и оставляет меня около стены, чтобы я не мешала общему движению. – Надо обговорить с их начальником.

Спрашиваю:

– Вот они, твои друзья из Восточного?

– Некоторые, да.

– Ладно.

Юноша отдаляется – замирает у контролирующего работу, здоровается за руку (но руки не обнажает, не снимает перчатки (как делал то в Резиденции); уровень доверия и близости становится очевиден).

Загружаемые ящики тонут в находящейся под укутывающей тенью части склада. Приглядываюсь – понимаю, что там находится дрон, однако его большую часть покрывает брезент.

Дроны несильно отличаются друг от друга – лишь габаритами, которые зависят от направления деятельности. Занимающиеся поставками велики – они двигаются отдельно от воздушных полос для машин; чаще всего по нижнему уровню Нового Мира – замирают у складов, фабрик и заводов, обмениваются друг с другом и в итоге поставляются к основанию Золотого Кольца. Продукты, вещи, товары, прочее. Симпатичные мне дроны не связаны с транспортировкой – есть наблюдающие, как глаза Нового Мира (словно разбросанных камер и считывающих сенсоров недостаточно). Они кружатся хаотично в черте города и иногда над водохранилищем. Едва не ныряют в воду, проносятся над её гладью и возвращаются к верхушкам зданий Северного Района. Также есть дроны ремонтные (иллюстрируемые попыткой залатать выкорчеванный взрывом кусок в Здании Комитета Управляющих) и спасательные (на случай чрезвычайных ситуаций типа аварий или возгораний). На последних имеются средства для оказания помощи или содействия, они контролируются Палатой Безопасности.

Я предполагала, что большие дроны можно использовать и для транспортировки людей, просто в том никогда не было необходимости. И, значит, отличительно от машин, запрограммированных не покидать черту города, дроны могут пересечь дамбу и водохранилище.

Смотрю на ускорившихся людей – мужчины торопятся, кормят тень последними единицами груза. С корпуса дрона сползает покрывающий материал – сам дрон блестящий и красивый; видно, что новый.

Вспоминаю сон с участием Ромео, вспоминаю, как теплилась на его коленях. Это ужасно и прекрасно воедино. Виной всему лекарства, понимаю. Следом вспоминаю юношу, похожего на Ромео, на краю Золотого Кольца. И его распахнутые руки. Не хочу думать или предполагать (то девиантно для жителя Нового Мира).

– На твоих руках кровь, – говорит мужчина.

– Что?

Размышляю в этот момент о Ромео и, признаться, сказанному пугаюсь.

– Извините? – переспрашиваю я.

Голос уточняет:

– Кровь. На перчатках.

– Поранилась, – быстро отвечаю и, даже не глянув, засовываю руки в карманы.

– Случается.

Мужчина согласно кивает и уходит.

Как же, Карамель, случается. Именно с той рукой, в которую Новый Мир вплавляет чип-клеймо-жучок.

Возвращается Каин – наблюдает растерянный вид и уводит в сторону.

– Ты побледнела, конфетка, всё хорошо?

Показываю руку.

– Ещё кровит, – говорит Каин. – Не беспокойся, ты просто не даёшь ей покоя, вечно тормошишь.

– Что за слово такое…

– Как прибудем – сменим повязку, договорились? Ну, готова к посадке?

– Не думаю, что ради меня задержат рейс, так что готова.

– Очень смешно, конфетка. Всё загрузили – остались мы. Не прощайся с Новым Миром, он тебя не заслужил.

– Твои друзья из Восточного, – и я незаметно киваю на работающих, – не спрашивают, почему ты в компании северянки садишься на дрон с продуктами?

Каин улыбается:

– Повторюсь: они научены не задавать вопросы. Тем более перелёт не на добровольной основе – мы заплатим. Я заплачу.

– Вот как. Чем же, мальчик без чипа и, соответственно, денег?

– Одной услугой, она тебя не касается, конфетка. У кого нет чипа, пора бы это понять и признать, платят делом или информацией. Да, такому не учат в Академии.

Омерзительно.

Новый идеальный Мир идеален лишь в теории – на бумаге и по законам. Но всё это – лишь верхушка айсберга. В том вина человеческой природы?

– Выше нос, девочка с поверхности, – говорит Каин и щёлкает – надо же! – мне по носу. Хочу возмутиться, но юношеский силуэт отдаляется. – Поторопись! Комендантский час близок.

Взбираемся в воздух – схоже взлетают авто; плавный подъём и аккуратное движение. Вот только дрон – отличительно от машин – шумливый и покачивающийся. Люди – южане, рабочие – остаются под пятами; не провожают взглядами: смотрят в планшеты и на бумаги, сверяют время и дату поставки, сверяют груз. Полотно, покрывающее транспорт, соскальзывает – остаётся на складском полу. Дрон покидает завод – Новый Мир без эмоций встречает очередную механическую детину. Мы утаиваем своё присутствие в тени, примирившись с компанией огромных деревянных ящиков, внимаем гулу работающего автопилота, различаем за распахнутым отсеком для погрузки нарастающие здания. Серые дома провожают нас, а работающие и живущие в них не ведают о нашем присутствии – окна выходят на другую сторону. Очень умно, Новый Мир, очень предприимчиво. Мы пролетаем над городом – мимо петляют десятки иных дронов: некоторые стремятся к Зданию Комитета Управляющих, некоторые падают к заводам. Ранним утром город кажется другим. Не моим. Ненастоящим. Не хватает натиска машин средь воздушных полос, не хватает бредущих по мостам людей. Мосты – паутина. Город – ловушка. Кто паук? Приближаемся к водохранилищу – узнаю подобие пляжа, серо-черный песок, скрипучий и налипающий, лицемерные здания, спокойную воду. Вот-вот мы оставим Новый Мир. Земли под ногами больше нет, свершилось. Впервой обращаю внимание (со стороны города того и не увидеть): от дамбы отлипают и спускаются несколько лестниц, что ведут к пристани. Там стоят моторные лодки, на одной из них – люди. Очень интересно. Какие ещё секреты есть у города и его жителей?

Всё это кажется нереальным. Смотрю на собственные руки в надежде, что на них есть правда. Однако правда заключается в окровавленном бинте и вырезанном чипе. Для города меня больше нет. Города для меня – тоже. Впереди пятый район, выдуманный рай с деревьями и крохотными домами, почвой и чистым небом. Там будут звёзды.

Каин предлагает подойти к краю платформы и посмотреть на отдаляющийся город, на уменьшающиеся дома, на Здание Комитета Управляющих – гнилой кусок, что облеплен ремонтными дронами словно мухами; острый пик прокалывает небо, прокалывает сердце.

– Не думаю, что это хорошая идея, – перечу я.

– Не думай, просто сделай.

Как знакомо.

Мы ступаем близ. Порыв ветра бьёт в ноги, а тело дрожит от прохлады и высоты. Смотрю на Новый Мир с нового ракурса, под другим углом – всё такой же прекрасный и идеальный, бессердечный и вдохновляющий.

Каин отвлекается: говорит, что должен срочно ответить по наушнику. По мере разговора его выражение лица неустанно меняется – с растерянности до восторга, от опасения до ликования. Десятки эмоций пробегают друг за другом. Что за новости, янтарные глазки? Всё хорошо? Здание Комитета Управляющих вновь подорвали? Мосты к Южному Району открыли? Что случилось?

Комендантский час проходит, узнаю это по отряхивающемуся ото сна городу: серые улицы озаряет искусственный свет, блики сплетаются друг с другом и бьют в лица горожан, машины поднимаются в воздух, мы для них – незаметная крошка.

Всматриваюсь в отдаляющийся город. Здание Комитета Управляющих на месте – от него, как днём ранее, не валит дым, всё спокойно; дым собирается зашлакованным облаком над Восточной частью города. Южная даже не проглядывается за гигантами-домами Северного приятеля. Восточный до открытия Золотого Кольца молчалив. Приглядываюсь – под острым пиком Здания Комитета Управляющих танцуют частицы пыли, которые складываются в изображение. Из-за блика не могу разглядеть показываемое или выступающего.

– Новости, – отрывисто бросает Каин. – Карамель, там твой отец.

– Что?

– Твой отец выступает с обращением, – говорит юноша и разворачивает меня к себе за плечи. – Говард Голдман просит признать Острог своей частью и дать независимость, просит прекратить притеснять и уничижать заслуги южан. Обращение в общих чертах, всё передала Сара. Как это понимать, Карамель? Что за обманный манёвр?

Не могу поверить.

Папа.

Он сделал это!

Меня переполняет нечто прекрасное – какое-то новое, удивительное, странное чувство. Чувство! Я не боюсь его. И слёзы – однако не от душевной тоски или эмоциональной боли – наполняют глаза и ползут по щекам, делая их и губы солёными и невкусными. Признаюсь:

– Это не обман. Моя просьба отцу.

Каин теряется:

– Когда? Вчера? Для этого ты ездила домой? Ты просила…свободу Острогу?

– Ты грезил, чтобы вас услышали. Вас услышат. Вас уже слышат.

– Ты сумасшедшая, – по-доброму смеётся мой друг. – В хорошем смысле, но сумасшедшая. Я нисколько не ошибся, когда посмотрел в твои глаза впервой – всё в них было.

Каин быстро смотрит на город. Новый Мир остаётся за дамбой. Теперь у Нового Мира есть ещё один шанс стать новее – обновлённее, умнее, терпеливее, красивее. Чтобы все, собранные на землях Нового Мира и Острога люди, ощущали единство. Чтобы Коллапс не повторился. Юноша обращается ко мне:

– Но как, Карамель? Ты знакома с Новым Миром шестнадцать полных лет, а со мной – меньше недели. Как?!

– Подумала, вы хорошие люди. И вы – равно жителям Нового Мира – движетесь к загаданному идеалу, стремитесь выявить блага.

Каин держит меня за плечи. Жужжание дрона заглушает мысли, не говоря о словах. Мы несёмся в сторону Пятого Района, немыслимо. Смотрю в янтарные, понимающие меня, глаза и в который раз ощущаю – вплавляюсь в них, застреваю, тону.

– Всё будет хорошо, – говорю я.

Это странное чувство…Теперь другое.

Хочу поцеловать Каина. Притянуться к лицу и попробовать прокусанные от волнения губы. В самом деле хочу. Склоняюсь к нему.

– Не у тебя, – перебивает Каин.

– Прости?

– Прости, – кивает он.

Притягиваюсь к лицу, игнорируя сказанное.

– Знаешь, – говорит мой друг, а я замираю на крошечном расстоянии от его лица, – что требуется любой революции? Жертва революции. Знаешь, в чём нуждаются массы? В мученике. Знаешь, что подорвёт авторитетность управляющих? Павший перебежчик, покаявшийся за то, что вразумил иному – отходящему от каноничного и всеми принятого – мнению.

Подкатывает тревога. Обманывает ли интуиция?

– Не понимаю тебя, – говорю я.

– Понимаешь, Карамель, ты не дура. Я уже говорил.

Руки сильней сдавливают плечи. Поцелуй меня, Каин, на этом хватит.

– Ты боялась утонуть в грязи Нового Мира, но знаешь ли ты, Карамель, что страх лишь приближает его? Ты боялась утонуть в Новом Мире, и я не позволю тому случиться, мной обещано – тебя ждёт реальная глубина, о которой ты грезила.

– Прости? – в который раз переспрашиваю я.

– Прости, – говорят янтарные глаза, – жертва революции. Так надо, ведь ты сделала, что требовалось.

А руки выталкивают меня из дрона.

Кажется, я больше не хочу поцеловать Каина.

Я ничего не хочу.

Огромный дрон неспешно отдаляется – ввысь; становится мелким – как надоедливая муха. Разрезаю руками воздух и в оставшиеся секунды до столкновения с водой желаю что-нибудь переосмыслить, но всё становится ясным как небо над Острогом. Стоило догадаться по его дерьмовому имени, не зря оно мне не понравилось в первую же встречу.

Кошмар становится явью. Страх приближает его явление. Осталось слишком много вопросов, кто ответит на них?

«Мы ваши Создатели!» – вторит голос над головой: слова разверзают город, а слоги рассыпаются и налипают на дороги, что скрещиваются паутиной.

«Мы будущее этого мира» – продолжает говорящий. Я с трудом открываю плачущие от соли глаза и наблюдаю ухватывающую воду, что стремится обнять меня; ощущаю удар волны.

«И если вы живёте…»

Вода наполняет лёгкие словно сосуд, но чья-то дрогнувшая рука не останавливается, а потому жидкость переливает через край, ощипывает, давит.

«…дышите нашим воздухом…»

Вскидываю руками к некогда молебному небу, но вместо того сталкиваюсь с бессердечной водой.

«…едите нашу пищу…»

Я хочу закричать.

«…смотрите на наше небо…»

Кричу.

«…Знайте! Без нас не было вас».

Захлёбываюсь: ледяная жидкость взбирается и наполняет изнутри.

«Вы нашим подчинённые, а мы Боги».

Тело обдаёт жаром; я чувствую: вот-вот вспыхну, загорюсь.