Читать книгу: «Фарфоровый птицелов», страница 9

Шрифт:

Записки ипохондрика

Эти записки попали в мои руки следующим образом. Я работаю снабженцем на небольшом заводике и в обеденный перерыв чаще всего совершаю одну и ту же прогулку – по пустырю, раскинувшемуся неподалёку. Пустырь пересекает извилистый ручей, успевший за свою жизнь прорыть довольно приличный овраг. По берегу ручья бежит тропинка. Пустырь завален мусором – громоздятся торосы всяких согнутых в три погибели труб, битых раковин и унитазов, прутьев арматуры, автомобильных покрышек, ржавых железных бочек и цистерн, так что вся местность кажется сирой, поруганной, хочется извиниться перед ней, пожалеть её. Ручей и овраг, к счастью, не знают, что они сирые и поруганные. Они простодушно живут своей жизнью. Кое-где образовались заросли камыша и небольшие зеркальца водной глади. Иной раз мне доводилось видеть на этих зеркальцах маленьких чёрных уточек с красными отметинами на головах. Про стрекоз и лягушек я уж и не говорю. Проходишь метров 700–800 и неожиданно обнаруживаешь себя на берегу небольшого пруда. Милейшее место. Ручей натыкается на земляную плотину, в которой для него прорыта канавка – здесь можно перейти на другой берег и вернуться к началу прогулки по другому берегу.
Был серенький день с едва накрапывающим дождичком. Я шёл по тропинке на очередное свидание со своим микроскопическим прудом и после крутого поворота оврага увидел далеко впереди долговязую фигуру с красным пластиковым пакетом в руке. Фигура, слава богу, удалялась. Я замедлил шаг и дождался, когда неведомый пришелец скроется. Когда я добрался до запруды, никого там уже не было, но у большого камня лежал красный пакет. Я осмотрелся – никого. Постоял некоторое время, затем пробежался вниз по ручью – никого. Покричал – без ответа. Утопиться в пруду невозможно – слишком мелко. В общем, удрал куда-то странный пешеход. То ли забыл пакет, то ли избавился от него. Перерыв мой уже подходил к концу, надо было возвращаться к своим бумажкам. Взял пакет, заглянул, а там – тоже бумажки. Скука. Каждый день продолжал я свои вылазки на пустырь в надежде встретить хозяина пакета, потом оставил обёрнутую целлофаном записку со своим номером телефона около камня на берегу пруда. Никто не откликнулся. Вот и две недели прошло, вот уже и месяц – молчок.
Выдался, наконец, свободный вечер, и я разобрался со своей находкой. В пакете оказались две небольшие, перетянутые тонкими резинками пачки исписанных и пронумерованных листочков. Два вечера я употребил на чтение и, сказать по правде, пришёл в недоумение: пёс его знает, что этот чудак хотел выразить своими записками – ни сюжета какого-нибудь, ни идеи, какой-то винегрет, да ещё, похоже, сам сочинил в конце отзывы на свои же опусы – бывают же такие странные типы! Что прикажете делать со всем этим? Если автор собирался избавиться от этих бумажек, мог бы их сжечь, а если напечатать хотел, отнёс бы в какое-нибудь издательство. Похоже, этот тип был сильно не уверен, что написанное им чего-то стоит, колебался и мучился, а потом решил предоставить всё устроить провидению. Ну, а провидение свалило свои заботы на меня. Ладно, бог с ним, чтобы не скребли кошки на душе, я решил подбросить эту писанину в какую-нибудь редакцию, а уж там что будет, то и будет. Вот, собственно, и всё.
Снабженец Н.

От редакции: Мы решили пойти навстречу хлопотливому снабженцу и напечатать эти странные записки. Нам они показались любопытными. Кто знает, может быть, они и не потребуют от читателя каких-то неимоверных благожелательности и терпения.

1

…Одним смеясь, другим кручинясь оком…

Подснежник расцвёл. Значит, скоро… зима.

2

Видимый и осязаемый нами тварный мир замешан на иллюзиях, на многообразной и тонкой лжи. Всё вокруг нас, да и мы сами, – «диковинное диво», причудливо разрастающееся и разворачивающее всё новые и новые свои «ветви» и «лепестки». Вглубь ли мыслью погружаемся, уменьшаясь в миллионы раз, ввысь ли вглядываемся, проницая немыслимые толщи, потрясающей сложности структуры открываются, в основании которых – дым, нет, даже и не дым – Ничто, Грёза, Фата Моргана. Невероятные вещи сотканы из пустоты.

Остаётся только разинуть рот и застыть в изумлении.

3

Сколько живут люди, столько и продолжается мучительный поиск Истины.

А вдруг Истина повредит мистерии, вдруг она противопоказана ей? Стоит ли будить лунатика на карнизе? Что если наше сознание может быть парализовано какой-нибудь простой и непереносимой мыслью? Убийственно простой. Ты выложил эту мысль психоаналитику, а тот не удержался и рассказал ещё кому-то – цепная реакция, конец всему… Спохватимся потом: «Ну не дураки ли мы, как раз надо было переживать, а хорошо ли, надёжно ли скрыта от нас Истина?»

4

Всё, что видим мы, – видимость только одна…

Да, видимость только одна. Игра стихий. И за всем этим – царица мира и жизни – Случайность. Узоры, узоры… Причудливый танец кажимостей.

5

…Вы знаете, на днях я королём был избран всенародно…

Избран королём! Да мы все избраны королями. Миллиарды клеток, сонмища микроорганизмов – сложное и строго организованное государство. Жизнь «населения» и его свойства исподволь влияют на характер «монарха» и, что ни говори, сказываются на его судьбе. Понятно, что характер «монарха», в свою очередь, сильно влияет на участь «подданных». Потрясающей красоты и замысловатости образование возникло во Вселенной – человек. Канатоходец! Канатоходец, в большинстве случаев благоразумно не задумывающийся ни о канате, ни о бездне под канатом.

6

Роскошная иллюзия свободы воли дана творческим людям. Писатель может вернуться к началу рукописи и изменить всё. Художник может переделать картину, композитор – переписать неудачный пассаж. Можно даже сжечь или уничтожить то, в чём разочаровался. Но даже самый творческий-претворческий человек ничего не может изменить в своём прошлом – исправить там что-то или вычеркнуть. А ведь именно это-то и было бы проявлением подлинной Свободы Воли!

7

Надо же.

Один единственный раз прочитаешь, скажем, «Гавриилиаду», и – пожалуйста! Всю оставшуюся жизнь будешь теперь человеком, прочитавшим «Гавриилиаду». Всё здесь необратимо, всё бесповоротно! В приобретениях – утраты. Выучив английский, ты лишишься возможности слушать песни «Битлз» просто как волнующую последовательность звуков: влезет смысл, наложится на эту последовательность, и вот ты уже не можешь эти песни воспринимать по-старому – непоправимость. Собственно, всё, что нас окружает, можно с полным правом назвать Великой Непоправимостью.

Ах, если бы хоть раз где-нибудь кому-нибудь удалось из яичницы извлечь три свежих куриных яйца – но нет, не тут-то было! Эта расчудесная яичница – всего лишь одна из многочисленных подданных этой самой яФВеликой Непоправимости. Ну, что ж, смиримся… Смиримся, други-соколы, делать нечего.

8

Ежесекундная Равнодействующая Несметного Множества Векторов сидит на скамейке и вот-вот решится заговорить с Неотразимо Привлекательной Ежесекундной Равнодействующей Другого Несметного Множества Векторов, сидящей на противоположном конце скамейки. Вот-вот решится. Историческое мгновенье! Две исчезающе маленькие исполинские туманности в Космосе охвачены трепетом: что-то ждёт их?

9

Кнуты и пряники. Боль и наслаждение.

Всего лишь электрические сигналы, которые расшифровываются и преподносятся сознанию (которое ни увидеть, ни толком определить никому ещё не удавалось) как непереносимо отвратительные или неотразимо привлекательные.

10

Без человека не было бы в Пространстве ни цветов, ни запахов, ни звуков, ни форм – ничего, одни только густоты и разрежения, волны, поля, энергии. Мозг наш – вот самое потрясающее явление в мире, вот сцена, где ставятся грандиозные спектакли. Здесь воспринимаемое окрашивается, озвучивается, приобретает смысл, форму, значение. Спасибо Творцу, подарок превосходит всё, что только можно себе представить. Но главное и самое драгоценное – это то, что из всего осознаваемого можно возводить ещё и всё то, что тебе самому заблагорассудится. Прекрасная вещь – голова, если научиться ею пользоваться.

«Крысолов» Грина. «Белые ночи» Достоевского. «Театральный роман» Булгакова.

11

Как не залюбоваться нашей способностью любоваться!

12

Боль – это только наше представление о боли.

В знаменитом французском фильме «Маленький купальщик» есть жемчужина: «…ему не больно, это ему просто кажется, что больно».

13

Пустота, летящая в пустоту.

Да, пустота…Так-то оно, конечно, так, и плеть, которую мы видим у Жизни в руках, всего лишь кажущаяся. Но кажущаяся так сильно, что лучше всё-таки держаться от неё подальше.

14

Всё прекрасное – с горчинкой. Картина, стих, пьеса. Горчинка делает красоту не пошлой. Тонкая, едва уловимая нездешняя мелодия – и ты в плену. В плену, который не хочется покидать. Но приходится. …человек, рождённый женою, краткодневен и пресыщен печалями, как цветок, он выходит и опадает, убегает, как тень, и не останавливается…

15

Минор скорее берёт власть над сердцем, чем мажор.

Есть что-то неизлечимо нищее во мне… И необмытого меня под лай собачий похоронят… Уходит Кент куда глаза глядят… И моя отрада в том, что от людей ничего не надо нищете моей…

Больно и сладко от таких строчек, что-то вырисовывается за ними, чего словами не опишешь. А ещё: вслушайтесь, какую щемящую мелодию ветер выводит в горлышке пустой бутылки: «увы-увы-увы-ы-ы». Поёт о бесприютности и неприкаянности, но так колдовски поёт, что их ни на какой уют менять не хочется.

16

Если у тебя где-то там внутри на смену искреннему простодушному мальчугану, способному воскликнуть: «А король-то голый!», пришёл здравомыслящий солидный «дяденька», знай, это и есть истинная дата конца твоей жизни.

17

Как может лгать женщина, когда она сама и есть Ложь? Не мешайте ей, она взращивает сады восхитительнейших наваждений!

18

Серая краска устыдилась своей серости. «Уйду, не буду портить картину». Ушла. Испортила картину.

19

Если Бог создал нас для счастья, как мы умудряемся быть несчастливыми? Это же превышение полномочий!

20

Все мы летим в тартарары. Но одни почему-то летят с комфортом, на широкую ногу, а другие никак не могут свести концы с концами. Безобразие, честное слово.

21

Может быть, оправдывают затею с созданием человека возводимые этим последним воздушные замки? Подойди к полке с книгами, постой, погладь пальцами корешки…

«…и прямо в душу грянет…»
«…когда ты в келье этой скрыт…»
«…зеленоглазый мой…»
«…виолончель и кавалькады в чаще…»
«…поутру просыпается роза моя…»
«…Израиль с Иудой подо мною…»
«…и путешествия в Опочку…»
«…лишь звёзды блеснут в небесах…»
«…буду флюгером я на крыше…»
«…божественное горе обожанья…»
«…и даль твоих очей…»
«…подкатывает к горлу ком…»
«…а если локон золотой…»
«…как холодно ты замыкаешь…»
«…чтоб возмутив бескрылое желанье…»
«…покуда с нищенкой-подругой…»
«…что жизни мелочные сны…»
«…на небе несмело луна показалась…»
«…пустыня внемлет Богу…»
«… и воск моих ничтожных крыл…»
«…на ветру распускается роза моя…»
«…и колокол в селе…»
«…но ты не любишь…»
«…о, жестокое небо! Едва распустилась…»
«…всё это выпил я…»
«…когда судьба по следу шла…»
«…не внемля увереньям…»
«…наслаждаешься величием равнин…»
«…он несколько занёс к нам песен райских…»
«…знак совершенства…»
«…и не был утолён…»
«…как уже осыпается роза моя…»
«…не торопись в пути…»
«…и я умираю»
«…Тише… Когда умру…»

Вслушайся: удивительнейшая роща шелестит удивительнейшей листвой!

22

Мир этот содержит в себе нечто более грандиозное, чем он сам. И каждый живущий (не без оснований, не без оснований!) считает, что он-то и есть это самое «более грандиозное».

23

Как избежать отвращения к себе?

Не бойся быть обманутым, но бойся обмануть.

Не бойся быть униженным, но бойся унизить.

Не лоснись.

24

«Мир такой справедливый,
Даже нечего крыть!»

Да. Всё здесь честно. Что заслужил, то и получаешь.

Встретить бы человека, получившего по заслугам и радующегося этому…

25

Как хороши дни, не омрачённые никакими праздниками!

26

Можно ли представить себе счастливчика, у которого оказались все мыслимые таланты: Паганини, Пушкина, Галилея, О’Генри, Эдисона и пр. и пр.? Возможно ли на самом деле существование этакого беляевского профессора Вагнера?

– Не только возможно, но потенциально присутствует в каждом человеке. Ведь наш «бортовой компьютер» и так творит чудеса, мы только их не замечаем. Он позволяет нам ходить, говорить, прыгать через канавы, петь, смеяться и не задумываться: какие такие голосовые связки напрячь, чтобы сказать: «Эх-ма!» или «Боже мой!», какие такие мышцы и в какой последовательности задействовать, чтобы станцевать чарльстон, как складывать губы, чтобы просвистать: «Нам не страшен серый волк!». Остальные таланты – не такой уж большой довесок к тому, чем мы уже обладаем. Но нельзя давать слишком много, да ещё и подряд во все руки – дары обесценятся. Таланты есть у всех, но по условиям игры (а наша жизнь, как известно, игра) у большинства людей перекрыты специальными шлюзами. Гении – это, похоже, люди, у которых случайно (или не случайно) оказался неперекрытым какой-то шлюз.

27

Разве может быть, чтобы Бог, создавая Вселенную, предвидел всё, что в ней произойдёт? Вдумайтесь только: все перипетии наших жизней Ему были заранее известны! Мы совершали в положенное время положенные грехи, а Он в положенное время насылал на нас положенные наказания? Как тогда говорить о свободе воли, если все мы только детали большой шарманки?

Когда из жёлудя вырастает дуб, он формируется под воздействием двух факторов: программ, компактно записанных в жёлуде, и изменяющихся внешних условий. Вселенная же, вырастающая из Ничего, из точки, а правильнее – из Слова, формируется под воздействием только одного фактора – компактной информации, содержащейся в Слове. Внешним условиям просто неоткуда взяться. Но стопроцентная детерминированность исключала бы творческий момент в жизни разворачивающейся Вселенной. Смотреть предсказуемый спектакль неинтересно, и тут и Бога, и нас выручает принцип неопределённости. Согласно этому принципу частицы (кванты) не всегда ведут себя в соответствии с ожиданиями физиков. Значит, скорей всего, Вселенная развивается с элементами неожиданности и для Творца, иначе Его интерес к созданию миров давно бы остыл. Ничто в точности не повторяется. Всё варьируется. Не всеведущ Бог. Бог именно «бросает кости». И Он, и все живущие – участники творческого процесса. На всех лежит ответственность за нестроения и дисгармонию в окружающем пространстве. Упаси боже несерьёзно отнестись к своей роли. Но и боже упаси отнестись к ней слишком серьёзно.

…ибо мир этот – сказка, ибо жизнь – словно ветер, а мы – словно пух.

28

Ужасно, конечно, что в каждом человеке, может быть, погиб Моцарт. Но ещё ужаснее было бы зрелище миллиардов непогибших Моцартов. Как их всех переслушать?

Большое великодушие – быть невыдающимися. Величие невеликих людей.

29

Если напечатать сколько угодно долларов, произойдёт девальвация. Если напечатать сколько угодно книг… Книжные лавины обрушиваются на бедных двуножек. Выходишь из магазина раздавленным – как и когда всё это прочитать?! А пока ты рылся в книгах, в мире десять тысяч писателей написали ещё десять тысяч страниц и продолжают писать ещё и ещё. Что-то как-то и читать уже не хочется. Хочется убежать куда-нибудь подальше от всего этого.

30

Великолепных имитаторов порождают лишённые сердца блестящие умы.

Поют-заливаются сотни и тысячи механических соловьёв.

– Только в сокрушении сердца создаётся что-либо достойное внимания?

Айн момент! Мы и это ваше дурацкое сокрушение отличненько сымитируем!

31

Жизнь – не объект, а процесс. А вместе с ней и все мы не объекты, а процессы. И несчастливы люди от того, что хотели бы обладать объектами, но объектов-то нет и быть не может. А процессом пытаться обладать – просто смешно.

32

Но однако же.

Один процесс может любоваться другим процессом и таять от этого, или с ума сходить, или беситься и кипеть от негодования. Трогательные бывают процессы и доверчивые, а бывают хитрющие и жадные. И зловредные бывают и добродушные. Главное же – им небезразлично, где и как течь, они нервничают! Нервничающие процессы – занимательно, ей-богу! Они ругаются. Они мирятся. Они поют колыбельные. Они пьют с горя. Они бормочут во сне. Они смотрят на звёзды. Они старятся и умирают. Они прекрасны и ужасны. От них, от этих процессов, просто ум за разум заходит – так они удивительны и так раздирают душу!

33

О чём только не успевает подумать выпущенная из ружья пуля, покуда не успокоится в пыли…

34

Непереносимо, издевательски прекрасна жизнь, текущая сквозь наши пальцы!

35

Некоторые факты сознанию невероятно трудно проглотить. Похоже на то, как змея заглатывает большое яйцо: кажется, пасть вот-вот порвётся. «Заглатывайся, заглатывайся, упрямый фактик. А потом мы ещё долго-предолго будем тебя переваривать».

Жизнь, она как раз и есть один из таких «фактиков». Сколько философов, сколько хитроумных логических построений, систем, практик, сколько «измов», а «яйцо» никак не заглатывается.

36

Трактат «Истина истин», том 18, часть 7, стр. 839, 15-ая строчка сверху: «Продолжение следует».

37

Стёклышко в калейдоскопе задумалось. А калейдоскоп-то вертится. Другие толкают: «Хватит думать, надо образовывать узоры, пошевеливайся!»

Киев. 5 утра. Тёплое утро. Стою посреди мостовой, рассматриваю каких-то кариатид, вылетает из-за угла обшарпаный «газик», высовывается из окна шоферюга: «Ну что вылупился, г…н штопаный!», – и умчался.

Такая рань! Во всём Киеве, наверное, только два человека и не спали: я да этот тип. И я ему помешал! Ну, ничего. Спасибо шоферюге, с тех пор я частенько вывожу себя из состояния созерцательности этой самой фразой.

38

«Господи, в каком зыбком, ненадёжном мире мы живем. Увы, ни в чём здесь нельзя быть уверенным больше, чем на сто процентов» (наскальная надпись, приблизительно 9–10 век до н. э.).

39

Первые десять тысяч лет после смерти обычно смеёшься над собой: каким же я был дураком!

40

Пьяненький писатель плачется: «Вот уже много лет хочется мне создать что-нибудь серенькое, бездарное, пошлое, но нет – всё шедевры и шедевры. Тощища!»

41

Все наши несчастья происходят от того, что мы не умираем после брачной ночи. Самки каракуртов, те это понимают – съедают на завтрак своего супруга, и дело с концом. Самка же человека – это вам не каракуртиха: она растянет удовольствие на всю оставшуюся жизнь.

42

У неверующих в самой потаённой глубине души теплится огонёк веры.

У верующих в самой потаённой глубине прячется маленькая холодная змейка неверия.

43

«Опереться можно только на то, что оказывает сопротивление».

Вот и пусть Зло попробует на нас опереться!

44

Жизнь прекрасна!

– Да, но нам-то от этого не легче…

45

Меланхолия.

«Разбиты надежды на близкий конец света. Вечно эти концы света срываются. И хоть бы кто-нибудь извинился!» (наскальная надпись, приблизительно 20–21 век н. э.).

46

Сержант: «Гвардии рядовые участники этногенеза! Равняйсь! Смирно! Запевай!»

47

В гонке, которая даёт начало нашей жизни, побеждает самый быстрый. Но, увы, не самый умный. Самый умный вообще не бежит. Идёт себе вразвалочку, не поддаваясь коллективному психозу. Вот так и выходит, что, кто поумнее, не родятся.

48

Запись в больничной карточке: «Педикулёз и мания величия».

49

И на строительстве воздушных замков тоже воровство, травматизм, мат-перемат?

50

Обманутые и смеющиеся, где вы? Где вы, обманувшие и плачущие? Что-то вас совсем не видно…

51

Гении всё хватают и хватают звёзды с неба.

Когда же дойдёт очередь до нас, простых людей?

52

Марионетки, управляемые четырьмя ниточками, – это вам не марионетки, управляемые тремя ниточками. Важности-то, важности!

53

Бедняки уверены, что от счастья их отделяет только отсутствие денег. Счастливые слепцы. На вершинах материального благополучия обнаруживается, что вот, ничто уже не отделяет тебя от счастья, и что же – счастья-то нет! У бедняков хоть какие-никакие иллюзии. А тут? Стужа! Ничего нет между тобой и счастьем. Ничего. Что же дальше-то, а? Бедные, бедные богачи.

54

Изобилие подчёркивает бессмысленность бытия ехиднее, чем скудость.

55

Не позавидуешь старикам – всё-то у них позади.

56

Не позавидуешь молодым – всё-то у них впереди.

57

Как жаль, навсегда поглощён бездонным омутом времени чудесный, сладостный возглас: «Эй, Прошка, рюмку хереса, подушку и ковёр!»

58

Разумеется, пишущему страсть как хочется произвести впечатление на читающего.

Но уж, конечно, не так он глуп, чтобы взять да и признаться в этом.

59

Основание для радости – почти всегда заблуждение.

Основание для горести – почти всегда прозрение.

60

Восхищаться надо не умом, а тем, как этот ум употреблён. Ум – всего лишь инструмент. Бывает, поганенькому человечишке достаётся замечательный инструмент. И наоборот бывает.

Эх, да чего тут только не бывает!

61

Узнавший об измене рогоносец разительно напоминает замечательную гравюру в книжке о Робинзоне Крузо, ту, где он – помните? – обнаруживает на своём острове след чужой ноги.

62

Для мечты сбыться – значит умереть. Поэтому-то мечты изо всех сил и стараются не сбыться.

63

Гении раздражают обычных людей своей глупостью.

Обычные люди расстраивают гениев своей тупостью.

64

Не может быть, чтобы у альтруизма не было хоть какой-нибудь да корысти.

65

Носороги непременно навяжут жирафам состязание в толщине кожи, а не в длине шеи.

66

Эвфемизм.

Сумасшедший дом на миллион и более пациентов принято называть мегаполисом.

67

Не передать словами, как восхитительно возрастает наша храбрость по мере убывания опасности.

68

К чести своей должен сказать: больше 40 раз на одни и те же грабли я не наступаю.

69

Что бы нам тут такое открыть, чтобы удивить самого Всевышнего?

70

Лейла и Меджнун, Ромео и Джульетта, Вертер и Лотта, Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна. Без малейшей иронии: единственными обладателями подлинной любви были последние двое. Большая утрата для нашей цивилизации – смерть Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны.

71

Полная запрограммированность – зомби, полная распрограммированность – юродивый.

Сцилла и Харибда.

72

Две наскальные надписи:

«Прекрасна жизнь!»

«Угу. Будь она чуть менее прекрасна, её вполне можно было бы переносить».

73

Когда слушаешь музыку, кажется: один единственный ноктюрн Шопена оправдывает всю эту затею с созданием мира и человека. Когда смотришь новости по телевизору, кажется: никакие ноктюрны никаких Шопенов не оправдывают творящихся в мире жестокостей.

74

Наверное, каждый про себя думает: «Секрет счастья прост: надо всего-навсего очень сильно не походить на меня».

75

Феномен.

Луч тьмы. Забавно было бы иметь такой фонарик. Но нет никакой тьмы в природе. Тьма – всего лишь отсутствие света. И Зла нет. Одно только отсутствие Добра. И Холода нет. Только отсутствие Тепла. Свет, Добро и Тепло – вот всё, что нас окружает. Остального в природе нет.

Что же мы мучаемся, дураки?

76

Бегущая по стеклу трещина – права она? виновата она? следует ли её наказывать?

77

Горько!

Мендельсон. Шампанское. Разбитое корыто.

78

Структуры, относящиеся к разумной жизни, неуклонно усложняются (предприятия, города, техника, наука, искусство, философия и т. п.). Явная антиэнтропия. Чудо во Вселенной.

…И ветхие кости ослицы встают, и телом оделись, и рёв издают…

79

Страсти, пороки, несовершенства – сюжетообразующий фактор? Если завтра люди проснутся все сплошь миролюбивыми, благожелательными и честными, наступит спокойная благополучная жизнь – бессюжетье. А у людей-то от бессюжетья притупляется ум!

– Что же, без Зла не обойтись?

– Да нет, Зла и так хватает: перенаселённость, тающие ресурсы, землетрясения, наводнения, пожары, болезни. Найдётся работа для ума. Не притупится он. Не бойтесь, товарищи! Можно! Можно всем завтра проснуться миролюбивыми, благожелательными и честными.

80

Простой и общеизвестный факт, что на какое-то большое количество рождений, ну, допустим, на миллион, непременно приходится одно рождение сиамских близнецов, говорит о том, что не на всё воля Божия. Это несчастье с близнецами больше похоже на неизбежный, правда, сведённый до минимума брак на конвейере.

81

Жизнь полна разгадок. Они окружают нас со всех сторон. Но мы не хотим, совершенно не хотим этих разгадок, боимся всерьёз вглядеться в них. Страсти наши, притяжения, оттолкновения – посмотри-ка на всё это пристально, а?

– Ну уж нет! Разгадки могут изорвать тонкую ткань иллюзий. Подальше от них, как от репейника.

82

Любопытно, каково сознание животных, рыб, насекомых? Какое у них ощущение себя, своей жизни? Сплошной экстаз? Когда тигр задирает антилопу, оба они переживают экстатическое состояние? Из людей так живут только дети, пьяницы, наркоманы и сумасшедшие. Никакого надсознания, никаких раздвоений. Аттракцион. Рай. Ад. Кажется, есть такое слово «мреет». Животное и растительное царства мреют. Смотрят сон. Может быть, это и есть вечное блаженство, обещанное праведникам после смерти? Стрекоза не знает и никогда не узнает, что она стрекоза. Скользит себе в горячем воздухе над водой. Через фасетки её мозг получает радужные многогранные картинки – готовое индуистское «самадхи». Упоение.

83

Глупость – это вот что: это то, что больше всего хочется сказать или сделать.

84

Бестелесная монада, частица огня. Трепетная нота нежности и любви, страха и надежды, обиды и печали. Пламя свечи на ветру. Беспомощный мотылёк, от которого ждут львиного рыка, – бедная душа человеческая, узница тела, раба этого господина, у которого всегда наготове Малюта Скуратов – только ослушайся.

85

«Неустойчивые формы жизни существуют для потехи и развлечения устойчивых её форм».

«Интроверты – вкусовая добавка к рациону экстравертов».

(Наскальные надписи, приблизительно 9–10 век до н. э.)

86

Хорошо смеётся тот, кто лишён чувства юмора. Заразительно, раскатисто, долго.

87

Главное для нас – не отступать от Книги Судеб. Сумеем, товарищи?

88

Надо, надо, друг мой, возлюбить врагов своих. Ну, для начала хотя бы неискренне.

89

Ну, хватит уже жить одними удовольствиями!

Пора в конце концов вспомнить и о наслаждениях.

90

Хорошему бы настроению да устойчивость депрессии.

91

Как интроверты завидуют этим «хозяевам жизни», экстравертам!

Однако предложи им: «Завтра вы проснётесь такими, как они», – и услышишь искреннее: «Нет! Нет! Только не это!»

92

Как странно, интроверты, если вдуматься, находятся снаружи Жизни, под ней, над ней, или поодаль, а экстраверты – как раз полностью внутри.

93

Творчество – побочный продукт роста или распада души.

94

Батюшки! Шуба-то моя из неубитого медведя уже вся потрачена молью…

95

– Где ты подцепил эту свою ипохондрию?

– Да мало ли! Руки, может, плохо вымыл или обкашлял кто в переполненном автобусе.

96

Конформизм.

Что-то мне кажется, крыша у меня едет как-то неровно, не по-людски, вы не находите?

Нет? По-людски? Спасибо!!!

97

Самое противное в дураках – это то, что они сплошь и рядом оказываются умнее тебя.

98

Непостижим и страшен человек, который, проходя мимо открытого пианино, не тюкнет по какой-нибудь клавише. Страшен и непостижим!

99

Голливуд. Блокбастер «Гамлет-2». Сильвестр Сталлоне в роли принца датского. 500 млн долл. бюджет. Трюки. Спецэффекты. Компьютерная графика. Блеск! Треск! 125 Оскаров!

100

Как инженер я в восторге от американских фильмов, а как человек – в ужасе.

101

Сорта, сорта. Помидоры… Георгины… Люди.

Как есть ядовитые растения, так есть и ядовитые люди.

102

Счастье – вещь опасная. Можно и не перенести. Быть несчастным – состояние привычное, обжитое, а к счастью ещё надо приспосабливаться. Возможно, захочется над ним трястись, а это хуже всякого несчастья!

103

От счастья человек глупеет, поглупев, не может сберечь и преумножить своё счастье, и, в конце концов, теряет его самым глупым образом. Но, потеряв счастье, человек снова умнеет и мало-помалу снова добивается счастья, чтобы снова поглупеть и потерять его самым глупым образом. Но, потеряв счастье…

104

…Остаётся рухнуть в сладкое безразличие. Универсальный выход из всех положений. А изобрёл его герой сименоновского «Негритянского квартала».

105

Иной раз посмотришь на жизнь, расстроишься и с каким-то даже злорадством подумаешь: «А ведь правы, правы во всём эти циники, разрази их диарея!»

106

Отсутствие поводов для радости – хороший сигнал. Значит, Небеса сочли вас способным обойтись без «соски». Вас уважают. От вас надеются дождаться чего-то незаурядного. Ваш час. Вы – под куполом без страховки.

107

Память.

И эта капризная, подлая и своенравная барыня была когда-то бойкой, премиленькой служанкой!?

108

Странно.

Чем больше у человека причин для заносчивости, тем менее он заносчив.

109

Бог подарил человеку жизнь, а дьявол – юбилеи.

110

Запад с иерархичностью считается. Восток иерархичность любит.

111

Человек, считавший себя самым несчастным, встретил ещё более несчастного и окончательно расстроился.

112

Карьера.

Ах, чтоб тебя! Из грязи да в… грязи.

113

Поэзия.

Транспространственная и трансвременная перекличка прекраснодушных ослов.

114

Когда дурака боятся обидеть, его называют идеалистом или романтиком.

115

Не дай бог отнять игрушку у взрослого – вот будет крику!

116

Стиснем зубы, товарищи, и будем наслаждаться жизнью.

117

С годами сдерживать ликование становится всё труднее – силы уже не те.

118

«Дурная голова ногам покоя не даёт».

Зато взгляните, какие у дураков крепкие и стройные ноги!

119

Человек – это то же самое растение, только очень, очень сложное.

– А растение?

– Ну, конечно же, это же тот же самый человек, только очень, очень простой.

120

Два вида людей отравляют жизнь: идиотически серьёзные и идиотически несерьёзные.

121

Плохие люди чаще всего и не догадываются, что они плохие. Они как раз уверены, что они намного лучше других.

122

Без созерцателя мир – ни-ка-ков!

С урчанием рвут друг у друга лакомые куски чада твои, Господи. Велик урвавший больше всех. Смехотворно велик. Как император Лилипутии. Урвал – значит сплясал под дудочку. Жалкое величие. В этой головокружительной мистерии только те, кто затаил дыхание и не может шелохнуться, одни только они, полные изумления и трепета, может быть, и дороги Автору.

123

Удивительно, но некоторые без труда находят прохладное местечко в этой кастрюльке с кипятком.

124

В поисках гармонии.

Родилась кургузая мысль.

– Ну вот, а где же теперь взять столь же кургузые слова, чтобы её выразить?

125

Нельзя не подивиться той поразительной предусмотрительности, с какой Судьба убирает с жизненного пути всё, что могло бы послужить отрадой и утешением. Удача – зевок Судьбы.