Читать книгу: «Недели приближения. Вектор и акварель Великого поста», страница 3

Пост – не гастрономическое расписание, а удержание благодати

Как достойно встретить воскресшего Бога и Христа?

Рекомендуют не есть мяса, быть каждую неделю в храме, молиться дома, не волноваться постом и бороться с грехами. Благодать на благодать – победить какой-то свой грех.

Неверно. В этой рекомендации скрыта принципиальная ошибка – как в гастрономии, так и в смешивании гастрономии с педагогикой. Цель поста – не встретить Пасху. Она уже была. Или она вечно на небе. Задача любого духовного упражнения – стать ближе к Богу. Попробовать уже здесь, каково оно, это райское житье. Сорок девять дней прожить не как негодяй, а как человек. Или как ангел.

Можно ли Великий пост и Пасху взвесить? Есть проходной балл в Рай?

Мы постом не едим мяса. Дневная норма его потребления – 200 грамм. Молочных продуктов – 800, овощей – 400.

Считаем:

Мясо – 49 × 0,2 = 9,8 кг.

Молочные продукты – 49 × 0,8 = 61,25 кг.

Службы вечером в субботу и обедня по 3 часа – 7 × 6 = 42 часа.

По часу на домашнюю молитву – 49 × 1 = 49 часов.

Итого: 91 час.

Что нужно сделать для гарантированной честной встречи Пасхи? Что нужно сделать для гарантированного спасения? Сколько тонн и литров? Сколько часов? Огласите весь список! Нет такого списка.

Неужели кто-то может думать, что 10 кг мяса, 61 кг молочки и 91 час молитвы – это пропуск в Рай, мир с Богом, контрамарка на Пасху, когда ты встречаешь Бога с чистой совестью и обновленной душой?

Возразят, что ведь остается еще борьба с грехом.

Почему грех и бесы боятся килограммов мяса и литров молока? Разве эти продукты заражены грехом? Что, не есть их – значит приносить сакральную жертву? Что, наше мясо – это своеобразное всесожжение древних греков и иудеев, а наше неедение – это такая модифицированная гекатомба?

В пище нет мистики. По крайней мере, той мистики и того таинства, как оно понимается в богослужении.

Скажут, воздержание – хорошая педагогическая практика по овладению своим естеством. Но педагогика – опять же внешнее формирование, а не моделирование сути личности.

А что с отказом от греха? Упражняясь в педагогике, связанной с гастрономией, невозможно победить ни одного греха. Грех уничтожается не усилиями педагогики и причудами гастрономии, он сжигается Богом, действующим благодатью.

Человек может в одну минуту отказаться от любого своего греха. Нет ничего проще так сказать. А потом в освободившееся пустое место устремляются семь злейших бесов. Мы это знаем по себе.

Я решил с понедельника быть добрым. Терплю, терплю, терплю – и как взорвусь. Потому что внутри пусто и пустота греха не борет. Потом покаюсь. И все по кругу. От поста к посту. И так десятилетиями. Грех не возвращается тогда, когда на место греха, отпущенного священником, приходит Святой Дух.

Дух приходит и удерживается благодатью. Например, мне хотелось бы кого-то осудить, но я понимаю, что меняю благодать Святого Духа на горький хмель осуждения. И если у меня есть ум и тоска по Богу, то я сознаю, что этот обмен невыгодный. И решаю устранить осуждение не потому, что дал обещание, не потому, что придерживаюсь педагогических практик, не потому, что скоро Пасха, а потому, что дорожу близостью Святого Духа, почившего в моем сердце. Уничтожение в себе греха – не самостоятельное занятие, а следствие тихой, мирной, созерцательной и молитвенной жизни.

Не надо заниматься духовным боксом с бесами. В Раю это не нужно. А нужно учиться удерживать в себе Дух и благодать. Тогда греху просто не останется места.

Еда и страсть к еде выдают человека нервного, ранимого, несдержанного, ищущего утешения не в духе, а в еде или питье. Мужики от нервов пьют. Женщины от психа в себе делаются «сладкими пьяницами». Эта глубинная естественная страсть так привычна, так регулярна, что часто затмевает утешение духом.

Цель воздержания в еде не в том, чтобы через отказ от определенной еды принять участие в сакральном жертвоприношении, а в том, чтобы еда не помрачала голову и сердце. Не закрывала радостью обжорства, сладкобесия и вина радость утешения Духом.

Все, кто умеют молиться, знают, что тонкая радость бдения, службы, созерцания легко вытесняется радостью полного живота. Наесться – не грех. Но это размен золотых самородков на рожки. С таким трудом добывается благодать и так легко замещается суррогатами…

Подход к посту должен быть по существу, а не по форме – в духе. Храни дух от боли, которую приносят грехи. Жалей душу. Радуй ее благодатью тишины, молчания, созерцания, молитвы и уклонением от зла. Принес тебе человек зло в виде осуждения, а ты хвали того, кого осуждают. Зло должно умереть у твоих ног, а не продолжать жить через тебя. Не принимай зло слушанием гадостей. Ты думаешь, что надо послушать, разделить боль, а ты ничего не решаешь, только даешь злу простор своим вниманием. Ты, как друг, открыл рот, а собеседник тебе слил канализацию своей души. Где тут любовь к человеку?

Не надо бороться со своим языком. Еще никому не удавалось победить язык, потому что он просто мышца. Зачем его побеждать? Виноват не язык, а источник зла, льющегося в сердце, как вода из родника. Все, что нужно, – закупорить зло в сердце. Стараться не принимать никаких злых слов, образов и чувств. И Бог Сам все законопатит.

Надо просто хранить на сердце тишину благодати. Она даст ум, что отвечать и надо ли отвечать вообще. На этом стоит весь пост – удержание благодати.

Просто живи. Не лезь куда не просят. Уклонись от зла. Поищи мир. Пожалей душу. Отведи в душе место Богу, и грехи сами отвалятся.

Диетические упражнения нужны тонкой душе. Христианство вообще рассчитано на аристократическую душу. Именно аристократы духа и Божественной любви составят малое стадо Христа, входящее в Рай. А нам, простым верующим, пока далеким до аристократии и тонких духовных упражнений, стоит усвоить духовные азы бытия, которые прекрасно изложены в 33-м псалме:

– Уклонись от зла и пожени мир.

Это совет для тех, кто стоит на границе добра и зла. Одной ногой там, другой ногой здесь. Тут не до тонкостей. Здесь простое и мощное:

– Уклонись от зла… И лица ваши не постыдятся.

Не постыдятся воскресшего Христа. Не постыдятся Пасхи. Не постыдятся своего убожества, как работник одиннадцатого часа. Не постыдятся славы, которой Господь увенчает добрых работников.

Делай, что просит делать Церковь. Она – мать. Мать ребенку зла не пожелает. Она знает что-то большее, чем мы можем принять. Она, зная больше нас, желает нам всего самого лучшего. Не испытывай мать недоверием.

Не ешь мяса. Ходи в храм. Но следи не за мясом, килограммами и часами, а за своим сердцем. Есть ли нем тишина Святого Духа? Сказывается ли она на твоем милосердии?

Почему же Церковь не дала точно такого, как гастрономическое, расписания духовного?

А это в принципе невозможно. Личные отношения с Богом – тайна души, охраняемая Богом. В любви методичек нет. Поэтому в расписании даны только симптоматические лекарства. Зато они точно указывают на те места, где кроется подмена и где лежит настоящее лекарство. Просто подумай и ощути.

Нам лень думать и трудиться душой. Но жизнь в духе – настоящая жизнь. Так, поднимаясь от поста к посту на новую высоту, привыкая к реальности Рая, упражняясь в соседстве с Богом, мы и спасаемся и достигнем Рая.

Живи хорошо. Богу это нужно, угодно и желанно. Мы до конца не знаем, зачем все это Ему нужно в Его вселенском проекте домостроительства, но знаем, что очень нужно.

Дадим же Богу то, о чем Он просит, – места в своем сердце и свою волю работать в этой Вселенной вместе с Ним.

Пост и интернет

Подходит Великий пост, и православные терзаются выбором: оставить сеть или нет?

Раньше решение оставить мир, находясь в миру, выражалось в фешен-юродстве. Парень покупал кирзовые сапоги, модную итальянскую рубаху в стиле средневековья, отращивал волосы и ударялся в квартирное монашество, под «Рамштайн» и византийские распевы.

Дамы покупали юбку послушницы – длинную, темную, в мелкий цветочек. К юбке необходимо было прикупить мужские спецназовские ботинки, безрукавочку, рюкзак. И держать в руках «Записки одинокого странника» – без этой книги не до порога. А главное – войти в ожесточенное послушание к суровому духовнику, не слушать маму, читать творения отцов-пустынников и не мыть голову.

Это как Лев Толстой: пахал и наряжался крестьянином, но сапоги были качественные, рубаха из тонкого голландского полотна и сбрызнута дорогими французскими духами. В этом – несвобода. На самом деле, юбка послушницы, телефон, утопленный в святой воде, кирзовые сапоги и немытая голова – тоже штамп и ловушка.

Когда человек резко завязывает с алкоголем, начинает отчаянно заниматься спортом и вести здоровый образ жизни, в этом ожесточении проглядывает та же истерия, страх старости, смерти или пустоты. Мне всегда были подозрительны люди, фанатеющие на спорте или в кирзовых сапогах при модной рубахе играющие в отшельников египетских пустынь.

Если человек бросает пить, значит, вино имело над ним власть. И если такого человека отличает за общим столом раздраженная зависть, значит, вино продолжает иметь над ним власть.

Вопрос не в том, завязать или нет, а в том, чтобы стать свободным. Бог не испытывает омерзения ни к вину, ни к мясу, ни к молоку, ни к иным продуктам, запрещенным постом, ни к общению через интернет.

Бог есть любовь. В любви не может быть отрицательного – запретительного – мотива. Мотив поста – большая любовь к Богу и людям.

Если лайки в соцсетях, или музыка, или фильмы заменяют тебе улыбки любимых – мамы, детей, супруга, друзей и коллег, то надо задуматься о состоянии своего сердца, которому не нужны живые люди.

Если, выйдя из соцсетей, ты постишься и молишься так, что тебя раздражают люди, даже родная мама, лучше не выходи. Так от тебя будет меньше зла.

Если интернет для тебя – как водка, мешает сосредоточиться на любви к домашним, работе, молитве, то позволь себе быть счастливым: сосредоточься на том, что приносит тебе радость. Как писал Черчилль: «Когда я попаду на небо, то первый миллион лет я буду рисовать».

Если интернет позволяет тебе набираться света и помогать людям, а в реальной жизни этой возможности нет, какой тут грех? Может быть, увидев просьбу о молитве далекого человека, ты нет-нет да и помолишься о нем. И быть может, твоя немощная молитва будет последней каплей, которая преклонит Бога на милость к твоему далекому другу, кто знает…

Зилоты скажут: «Ловить добро в интернете – это как ловить конфету в нужнике». Ну, кто где сидит, тот то и ловит. И электричество убивает, и в реке тонут.

Пост – это не истеричное желание рубануть с плеча, запретить или выйти в астрал, что преподносится как богоугодный отеческий образ спасения. Пост – приближение к Богу, а не вхождение в матрицу, пусть даже патриархальную. Это время освобождения от матриц и греха.

Пост – время движения в Рай. Ты должен не топить телефон в святой воде, не выходить из аккаунта, не читать яростно авву Дорофея, а раз и навсегда сказать «нет» хотя бы одному из длинного списка твоих грехов. Не потому, что так надо, а потому, что эти грехи мешают тебе любить людей и Бога.

В нашу жизнь вмещается определенное число Великих постов и Пасх. И список наших грехов надо распределить так, чтобы до смерти мы успели расстаться со всеми своими камнями. Пост – жертва любви. Бог просит нашей дряни, а взамен дает любовь. А мы хитрим и выходим из сети, или завязываем есть мясо, или пить вино. Нечестно и лукаво.

И надо еще иметь в виду, что за списком грубых грехов, свойственных язычникам, идет список христианских грехов, главные их которых – недолюбить и провести день без доброго дела. И, может быть, это далеко не все, что мы знаем о пути к Раю, и нужно еще оставить время на то, чего мы не знаем. Например, на предсмертную борьбу со страхом или недостаток любви к Богу.

Надо не «пить или не пить», сидеть в интернете или не сидеть, а быть свободным от суррогатов, заменяющих нам отношения с Богом. Не создавать зависимость и постом мучиться от ломки, а жить свободно. Быть надо всем этим и использовать все во славу Божию. Делай все во славу Божию и не согрешишь.

И кстати, про общение в сети – для тех, кто стремится обрести там истину, хочу добавить, что спустя несколько лет этого общения стало ясно, что поиск истины там обычно отсутствует. Для каждого истина – предмет своей веры и своего опыта, а своя вера – предмет навязчивости. У каждого свое видение жизни, смерти, Бога и любви. Человек пишет: «Есть грехи, от которых нельзя избавиться, потому что человек – слабое существо, поэтому в них нужно каяться всю жизнь». А другой: «Есть грехи, о которых священнику необязательно знать. О которых ему и говорить не стоит». И не говори. Никто не заплачет. «Нельзя избавиться, потому что человек слаб» в переводе на русский значит: Бог слаб, человек так верит. У Бога не получается – у кого получится? Это не предмет спора, это проявление глубинного отношения к Богу. Человек смотрит на Крест Христов с ужасом.

И невозможно другому сообщить опыт своей веры. А логика в таких беседах не служит объективности, а выступает лишь как средство навязывания своей веры.

Разговорчивость и многословие – всегда инструмент эгоизма, стремящегося утвердить свое слово и навязать свое видение. Зачем человек говорит много? Он пытается подчинить тебя своему слову.

Друг, подумай: зачем ты говоришь, другу это надо? Богу это надо?

Я как-то спросил одну даму:

– Зачем ты позоришь свою родню, рассказывая о себе чужим людям? Зачем позволяешь другим позорить себя, когда они выставляют на всеобщее обозрение тайны своих семей? Зачем вы обмениваетесь злом?

Она изумилась:

– Что ж мне, совсем молчать?!

Ну, и если промолчишь, никто не заплачет.

Скоро мы будем вновь переживать изгнание Адама из Рая. Вот у него тоже сложилась своя вера. И он тоже не слышал никого, кроме себя.

Пост – слава луны и солнца и мир души

Приближение поста чувствуется по приступу поучительской агрессии. Мне всегда были интересны мотивы тех, кто, например, не умея рисовать, учит архитекторов. Не умея петь, разбирается в знаменном пении. И, добившись того, что родня уже закрывает уши, учит священников.

Адамов грех состоит в нарушении божественной иерархии. Бог отвел Адаму определенное место. Но Адам решил, что есть место более лестное, важное и значительное. Ему недостаточно было поучать Рай. Он решил быть капитаном Вселенной. Ну и у нас после СССР пришло время капитанов. Личность, сжатая до зела, как пружина, неприлично расширилась до границ Церкви и Вселенной. Но я не читал ни в одном житии святого, что кто-то не спасся, так как удержался от поучения и осуждения.

Вообще, настоящая проповедь – это не намерение и не слова, а убедительный поступок. Хочешь поучить священников – сделай божеское дело, и вся Церковь замрет в восторге. И дадут тебе вожделенную честь и славу, которой оказалось мало для Адама. А слова, они и есть слова.

Апостол Иаков: Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению, ибо все мы много согрешаем. Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело. Вот, мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. Вот, и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий; так и язык – небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык – огонь, прикраса неправды (Иак. 3: 1–6);

Апостол Павел: И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования, то, имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры; имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли, – в учении; увещатель ли, увещевай; раздаватель ли, раздавай в простоте; начальник ли, начальствуй с усердием; благотворитель ли, благотвори с радушием (Рим. 12: 6–8).

Всем желаю вспомнить о своем божественном призвании. Пост именно для этого: найти и занять то место, которое Бог уготовал каждому из нас. Задача нашей жизни – выполнить правду Божию о себе. О себе…

Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд (1 Кор. 15: 41). Иная слава – тем, кого Бог поставил на свое место. Обидно? Почему? Отсутствие мира на сердце – признак ошибки. Мир на сердце может говорить о том, что Бог близко.

Чего ты ищешь, душа? Чужие венцы, чужую славу, чужие труды? Когда нужно единое на потребу – слово Божие и мир на сердце в тишине ума.

Изгнание Адама и Прощеное воскресенье

Как это связать – при чем тут прощение?

За что бы изгнан Адам? За то, что сделал вещь, противную Богу. Богу противно зло, то есть отсутствие любви. Адам согрешил нелюбовью к Богу.

В чем она, нелюбовь к Богу? Человек приходит к мысли, что и ему, как маленькому богу, прилично поклонение. Поклонение нашему уму, воле, силе, слову. Мы ждем и требуем поклонения от родных, коллег, священников и даже от Бога. Нам все время кажется, что Бог недодал нам здоровья, удачи, успеха и силы навязать свою власть ближним.

Ища власти над ближними, мы делаем вещь, противную Богу.

Если мы в самом деле умны и святы, то народ даст власть над собой добровольно. А если не святы и не умны, то почему дерзаем красть эту власть святости?

Точно так же Адам решил украсть свойства Бога, им никак не заслуженные. Он рассудил, что достоин, но оказался не готов принять мощные дары Бога.

Вот корень события: «Адам рассудил».

Мы все время «рассуждаем не в осуждение». Попросту говоря, осуждаем. Попросту не имеем любви. Ты увидел чужое зло или чужую ошибку и мог бы, испытывая любовь к человеку, простить ему. Но нет, ты внимательно рассматриваешь чужой грех, выставляешь его на всеобщее обозрение, и вы вместе глумитесь над чужой бедой.

Прощение – первая стадия любви. Отсутствие прощения обнаруживается по пристрастию к осуждению.

Если ты рассылаешь эсэмэски со стихами про блины и прощение, а не покаялся в осуждении – ты лицемер. И должен быть изгнан из Рая.

Мы живем между Раем и адом. На наш выбор влияет покаяние. Покаяние – это стать не таким, как Каин, лжецом и ненавистником брату. Покаяние не может быть половинчатым, как не бывает родов наполовину или замужества наполовину. Как можно пройти в Рай, наполовину в грехах? Как можно любить Бога и тут же Ему гадить, сознавая, что делаешь вещи Богу крайне неприятные? Так нельзя. Поэтому изгнание из Рая, оно и про нас.

Мы, будучи лукавы, а не кто-то там, удаляемся из Рая. Что очевидно по состоянию нашей души: она печальна, уныла, холодна, бессильна, обидчива, злопамятна и мстительна.

Пост нам предлагает не отказ от колбасы, а настоящие честные отношения с Богом. Они возможны только в покаянии.

Вот стоит человек пред вратами Рая. Ему говорят:

– Заходи, но вынь из карманов души камни греха.

– А можно, я выну только половину?

– Нельзя.

– А можно, я выну, а потом побуду-побуду в Раю, раз – и выйду из него к своим камням. Потом батюшка мне снова отпустит грех, я снова не удержусь и снова наберусь греха?

– Нельзя.

– А можно, я перечислю свои грехи, а Бог потом как-нибудь их Сам очистит?

– Нет, нельзя. Может, Бог за тебя и жить будет?

Грех нужно оставлять навсегда, иначе это не покаяние, а вынос мозга священнику на исповеди, слив негатива или жалоба на себя. Если нет покаяния, нет смысла в исповеди. Если нет покаяния, нет смысла в Причастии. Как можно разделять с Богом Райскую трапезу, если человек не отказался ни от одного своего греха, какой смысл в обмане Бога?

Это прямое повторение Адамова греха – нарушение заповеди любви и удержание в себе зла.

Жизнь коротка. Если записать на бумаге все свои грехи, предположим, окажется их около двух дюжин (это те, которые мы знаем). Делим количество грехов на годы и месяцы оставшейся жизни и понимаем, что в год надо оставлять напрочь хотя бы по одному греху за пост, чтобы до смерти успеть расстаться со всем списком.

На страхе в Рай – Царство любви – не въедешь. Бог это знает и устроил так, что на место сорняка, вырванного из души человека, Он сажает благодатное растение. То есть смысл покаяния в том, что Бог возмещает грех явно ощутимой мощной благодатью. Это реально работает, вдохновляет и позитивно стимулирует движение к Богу.

Вот почему христиане поздравляют друг друга с постом. Честный пост приносит радость избавления от тяжести греха и смерти.

Вот почему начало поста – это воспоминание о прощении. Прощение – одновременно возврат к любви и собственное настоящее, не телефонное покаяние. Без прощения не может быть любви. А без любви не может быть Рая. Господи, дай нам сил принести истинное покаяние и быть милостивыми к ближним, как милостив к нам Отец наш Небесный и Утешитель Дух Святой, имя которому – Любовь.