Читать книгу: «Все начнется с нас»

Name: Все начнется с нас
Author: Колин Гувер
ISBN: 978-5-04-232408-6

Шрифт:

Художественное оформление Алексея Гаретова

В оформлении авантитула использована иллюстрация: © Pixel-Shot / Shutterstock.com <http://shutterstock.com/> / FOTODOM. Используется по лицензии от Shutterstock.com <http://shutterstock.com/> / FOTODOM.

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация © Mirifada / Shutterstock.com / FOTODOM. Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM.

Colleen Hoover

IT STARTS WITH US

Atria Books, an Imprint of Simon & Schuster, LLC, is the original publisher

Посвящаю эту книгу смелой и дерзкой Марии Блэлок

Глава 1. Атлас

Ярко-красное «Говноедок», намалеванное из баллончика поперек задней двери «ЛВБ», наводит меня на мысли о матери.

Она всегда добавляла ненужный суффикс к слову «говноед». Услышав это, я каждый раз еле сдерживал смех, пусть и сложновато веселиться, если ты – ребенок, на которого сыплются оскорбления.

– Говно… едок, – бормочет Дэрин. – Похоже, писал какой-то детсадовец. Большинство взрослых знают, что такого слова нет.

– Ты не поверишь. – Я трогаю надпись. Краска не липнет.

Кто бы это ни сделал, он побывал здесь вчера вечером, как только ресторан закрылся.

– А вдруг это вовсе не ошибка, – рассуждает Дэрин, – и ради тебя изобрели новое слово?

– С чего ты взял, что надпись адресована мне? Возможно, тебе или Брэду.

– Ресторан твой. – Дэрин снимает пиджак и, обмотав руку, вытаскивает торчащий из рамы осколок стекла. – Может, это недовольный сотрудник.

– А тут такие есть?

Уверен, никто из моих работников на такое не способен. Последний раз я кого-то уволил пять месяцев назад – девушка окончила колледж и ушла сама, без претензий.

– Был тут один малый, мыл посуду, когда ты еще не нанял Брэда. Как там его?.. Имя такое чуднóе – похоже на название камня.

– Кварц, – подсказываю я. – Только это кличка.

Я и думать забыл про этого парня. Сомневаюсь, что он так долго таит на меня злобу. Я уволил его почти сразу после открытия ресторана, поскольку узнал, что он моет посуду, только если видит на ней остатки еды. А если бокалы, тарелки, приборы – что угодно – возвращались со столиков чистыми на вид, он отправлял их прямиком в сушилку.

Не уволь я его, наш ресторан закрыли бы санинспекторы.

– Вызывай полицию, – советует Дэрин. – Нужно составить отчет для страховой.

Не успеваю я возразить, как на задний двор, хрустя по битому стеклу, выходит Брэд. Он проводил в ресторане инвентаризацию, чтобы выяснить, было ли что-то украдено.

– Вор стащил гренки! – объявляет Брэд, почесывая щетину на подбородке.

Мы в замешательстве молчим.

– Я не ослышался? Гренки? – переспрашивает Дэрин.

– Ага. Их приготовили вчера вечером. А остальное, похоже, на месте.

Такого я точно не ожидал. Если кто-то проник в ресторан, но не тронул ни технику, ни другие ценности, – вероятно, всему виной голод. С подобными отчаянными мерами я знаком не понаслышке.

– Я не стану сообщать в полицию.

– Почему? – глядит на меня Дэрин.

– Тогда человека, который это сделал, арестуют.

– Для того и нужна полиция.

Я вытаскиваю из мусорного бака пустую коробку и начинаю собирать в нее осколки.

– Однажды я тоже залез в ресторан. Украл сэндвич с индейкой.

Оба – Брэд и Дэрин – смотрят на меня во все глаза.

– Напился, что ли? – предполагает Дэрин.

– Нет. Я голодал. Не хочу, чтобы кого-то сажали из-за гренок.

– Ладно. Но если еда – это только начало? И в следующий раз вор вернется за техникой? – не сдается Дэрин. – Камера наблюдения все еще сломана?

Он уже несколько месяцев напоминает мне, что камеру надо починить.

– Было не до того.

Дэрин забирает у меня коробку и нагибается за оставшимися кусочками стекла.

– Лучше займись этим, пока вор не вернулся. Черт, а вдруг он сегодня ночью вломится в «Корриганс», раз уж с «ЛВБ» проблем не возникло?

– В «Корриганс» работает система безопасности. Да и сомневаюсь, что этот воришка заявится в мой новый ресторан. Непохоже, чтобы он планировал взлом – подвернулось подходящее место, вот и все.

– Это ты так думаешь, – вставляет Дэрин.

Я бы с ним поспорил, но тут мне приходит сообщение. Я никогда еще так быстро не доставал телефон. Убедившись, что мне пишет не Лили, я с легкой досадой вздыхаю.

Я случайно встретил ее сегодня утром, когда ездил по делам. Мы увиделись впервые за полтора года, вот только она опаздывала в свой магазин, а я как раз получил сообщение от Дэрина о взломе. Так что встреча вышла какой-то сумбурной, и Лили пообещала, что напишет мне, как только придет на работу.

С тех пор прошло полтора часа, а от нее ни словечка. Полтора часа – это ерунда, но как мне быть с внутренним голосом, который нашептывает, что у Лили закрались сомнения по поводу слов, произнесенных нами за эти пять коротких минут на тротуаре?

Я-то в своих словах не сомневаюсь. Да, возможно, я поддался импульсу, когда увидел ее радостной и узнал, что она больше не замужем, но все сказанное я могу повторить и сейчас.

Я к этому готов. Даже больше чем готов.

Я нахожу ее имя в списке контактов. За минувшие полтора года я не раз порывался ей написать, но, увидевшись с ней, решил: пусть действует на свое усмотрение. На Лили много всего навалилось, и я не хочу усложнять ей жизнь еще сильнее.

Впрочем, теперь она свободна и, насколько я понял, готова дать нам шанс. Так или иначе, у нее было полтора часа, чтобы обдумать наш разговор, а этого вполне достаточно, чтобы пожалеть о сказанном. Весточки от нее нет, и каждая минута тянется, как целый долбаный день.

У меня в контактах она все еще записана как Лили Кинкейд, и я исправляю ее фамилию на Блум.

Над моим плечом нависает Дэрин.

– Это та самая Лили? Наша Лили?

– Он ей пишет? – вскидывает голову Брэд.

– Наша? – недоуменно переспрашиваю я. – Вы же видели ее всего раз!

– Она еще замужем? – интересуется Дэрин.

Я мотаю головой.

– Вот и хорошо. Она ведь ждала ребенка, да? И кто у нее в итоге? Мальчик или девочка?

Не хочу обсуждать Лили, поскольку обсуждать пока нечего. Зачем раздувать историю из того, что может окончиться ничем?

– Девочка. И хватит с меня вопросов. – Я поворачиваюсь к Брэду: – Тео сегодня будет?

– Сегодня четверг – значит, скоро придет.

Я захожу в ресторан. Если и обсуждать с кем-то Лили, то с Тео, и ни с кем другим.

Глава 2. Лили

Прошло уже почти два часа с тех пор, как я случайно встретила Атласа, а мои руки все еще трясутся. Не знаю, от волнения или же оттого, что я до сих пор не поела – так замоталась на работе. У меня было от силы пять секунд спокойствия, чтобы обдумать произошедшее утром, – тут уж не до завтрака, который я с собой принесла.

Неужели это действительно случилось? Я правда задала Атласу настолько неуместные вопросы, что еще год буду сгорать от стыда?

Хотя Атлас, судя по всему, не смутился, а очень мне обрадовался. И когда он меня обнял, я почувствовала, будто какая-то часть моей личности, прежде дремавшая, пробудилась к жизни.

Впервые за утро у меня выдается минутка, чтобы отлучиться в уборную. Я смотрюсь в зеркало и чуть не плачу: рубашка в пятнах от моркови, а лак на ногтях облез еще, кажется, в январе.

Конечно, вряд ли Атлас рассчитывал на идеальную картинку. Но пусть я часто себе представляла, как мы внезапно встречаемся на улице, ни в одной из этих фантазий я не сталкивалась с ним в разгар суматошного утра, через полчаса после того, как послужила мишенью для одиннадцатимесячной малышки, кидавшейся детским питанием.

Он выглядел чудесно. И чудесно пах.

А я, наверное, пропахла грудным молоком.

Мысли о том, к чему может привести наша случайная встреча, так меня взволновали, что я согласовывала с курьером доставку вдвое дольше обычного. Я даже еще не проверила, есть ли новые заказы на сайте. Бросив последний взгляд на свое отражение, я вижу лишь измотанную, погрязшую в работе мать-одиночку.

Я возвращаюсь за прилавок. Вытаскиваю из принтера бланк заказа и начинаю подписывать открытку. Мозгу как никогда нужно отвлечься, поэтому я рада, что работы сегодня навалом.

Заказ от некоего Джонатана. Он посылает букет роз некоей Грете. Текст записки такой: «Мне стыдно за вчерашний вечер. Простишь меня?»

Я стискиваю зубы. Извинительные букеты – моя самая нелюбимая часть работы. Меня сразу посещают догадки, за что же человек извиняется. Пропустил свидание? Поздно пришел домой? Они поссорились? Он ее ударил?

Порой мне хочется написать на открытке телефон ближайшего приюта для пострадавших от домашнего насилия, однако я напоминаю себе, что не всякое «прости» связано со столь же ужасными вещами, за какие извинялись передо мной. Возможно, Джонатан и Грета – друзья, и он пытается поднять ей настроение. Возможно, муж хотел разыграть жену, но немного переборщил.

Надеюсь, Джонатана побудило послать цветы нечто хорошее и доброе. Я опускаю открытку в конверт и вкладываю его в букет роз. Оставив цветы на полке для доставки, я принимаюсь за следующий заказ. И вдруг получаю сообщение.

Я хватаюсь за телефон, как будто текст вот-вот самоуничтожится и у меня всего три секунды, чтобы его прочесть. Гляжу на экран и морщусь: мне пишет не Атлас, а Райл.

Она ест картошку фри?

Я быстро набираю ответ:

Только не слишком поджаристую.

Выпускаю телефон из руки, и он с глухим стуком падает на прилавок. Мне не хотелось бы, чтобы дочка слишком часто ела картошку фри. Впрочем, с Райлом она проводит день или два в неделю, а в остальное время я кормлю ее чем-то более полезным.

Приятно было на пару минут забыть о Райле, однако его сообщение напомнило, что он существует. А пока существует Райл, любые отношения между мной и Атласом, даже дружеские, обречены. Как отреагирует Райл, если я начну встречаться с Атласом? Как поведет себя в его присутствии?

Наверное, я тороплю события.

Я гляжу на экран телефона, размышляя, что сказать Атласу. Я пообещала написать ему, когда открою магазин, вот только у входа меня уже ждали покупатели. А сообщение от Райла напомнило, что и он играет роль в этом сценарии, и теперь я вообще сомневаюсь, стоит ли писать Атласу.

Дверь магазина открывается, и наконец-то приходит моя сотрудница – Люси. Вид у нее всегда деловой и собранный, даже если она не в духе.

– Доброе утро, Люси!

Она смахивает с глаз челку и со вздохом водружает сумочку на прилавок.

– Доброе? Кому как.

По утрам она не очень-то приветлива. Поэтому по меньшей мере до одиннадцати за прилавком обычно стою я или другая моя сотрудница, Серена, тогда как Люси работает в подсобке. Люси гораздо лучше ладит с покупателями после чашечки кофе. Или пяти чашечек.

– Я только что узнала, что карточки с именами нам так и не напечатают, потому что их вообще сняли с продажи! А заказывать другие поздно – свадьба всего через месяц!

При подготовке к этой свадьбе так много всего идет не так, что я едва не советую Люси бросить эту затею. Впрочем, я не суеверна. Надеюсь, она тоже.

– Сейчас в тренде, если невеста подписывает карточки от руки, – подкидываю я идею.

Люси возводит глаза к потолку.

– Ненавижу ручное творчество, – бормочет она. – Я и свадьбу-то уже не хочу. Такое чувство, будто мы планируем ее дольше, чем длились наши отношения до помолвки. – Так и есть. – Может, отменим все, да и махнем в Вегас. Ты же так и вышла замуж, да? Не жалеешь?

Даже не знаю, на какую часть этой реплики ответить в первую очередь.

– Как можно ненавидеть творчество? Ты же работаешь в цветочном магазине! И я ведь развелась – естественно, я жалею о свадьбе. – Я передаю Люси небольшую стопку заказов, до которых еще не добралась. – Хотя было весело, – добавляю я.

Люси удаляется в подсобку и приступает к оставшимся заказам, а я мыслями возвращаюсь к Атласу. И к Райлу. И к армагеддону, происходящему в моей голове, когда я думаю о них одновременно.

Я понятия не имею, к чему это приведет. Когда мы с Атласом случайно наткнулись друг на друга, все остальное словно растворилось, даже Райл. И вот бывший муж снова просачивается в мои мысли. Нет, он не царит в моем мозгу, как бывало раньше; теперь он сродни препятствию на дороге. Моя личная жизнь в кои-то веки пошла по накатанной, безо всяких ям и виражей – в основном потому, что полтора года никакой личной жизни у меня, по сути, не было. Однако сейчас мне кажется, что впереди не дорога, а сплошные кочки и ухабы.

Оно того стоит? Разумеется, Атлас того стоит.

Но как насчет нас, нашей пары? Оправдают ли наши возможные отношения тот стресс, который они неизбежно привнесут во все другие сферы моей жизни?

Давно меня не мучили настолько противоречивые чувства. Так и подмывает позвонить Алисе и рассказать ей о встрече с Атласом. Только я не могу. Она знает, что Райл до сих пор ко мне неравнодушен. Она знает, как он отреагирует, если на горизонте появится Атлас.

С мамой я тоже поговорить не могу, это же мама. Пусть мы в последнее время и сблизились, я все еще не готова свободно обсуждать с ней дела любовные.

Вообще-то на свете есть всего одна женщина, которой я могу спокойно поведать об Атласе.

– Люси?

Она выглядывает из подсобки, вытаскивая из уха наушник.

– Звала?

– Можешь подменить меня ненадолго? Надо отлучиться по делам. Вернусь через час.

Люси заступает на мое место, а я хватаю сумочку. С тех пор как у меня появилась Эмерсон, я редко остаюсь одна, поэтому во время рабочей недели выкраиваю часок-другой, если в магазине есть кого оставить за прилавком.

Временами я просто сижу, погрузившись в размышления. Рядом с дочкой мне это не удается, ведь даже когда она спит, я остаюсь в режиме мамы. А учитывая поток заказов на работе, мне и там не расслабиться – постоянно дергают.

Привести мысли в порядок мне помогает простое средство: сесть в машину, включить музыку, ну и, может, прихватить пирожное из «Фабрики чизкейков».

Припарковавшись в местечке с видом на Бостонскую гавань, я откидываю спинку сиденья и достаю блокнот с ручкой, которые захватила с собой. Не знаю, подействует ли это так же, как пирожное, но мне необходимо выплеснуть мысли на бумагу старым проверенным способом. Этот способ не раз срабатывал, когда мне требовалось разложить все по полочкам. Надеюсь, и теперь он не даст моей жизни превратиться в хаос.

_{Дорогая Эллен!}
Угадай, кто вернулся?
Я.
И Атлас.
Мы оба.
Сегодня утром я неожиданно увидела его, когда шла с Эмми к Райлу. Я ужасно обрадовалась. И хотя эта встреча подарила нам надежду и показала, кто мы теперь и чего достигли в жизни, распрощались мы немного сумбурно. Атласа ждали дела в ресторане, да и я спешила – пора было открывать магазин. Уходя, я пообещала, что напишу.
Я хочу ему написать. Очень хочу. Наша встреча всколыхнула во мне давно забытые ощущения, которые я испытывала только рядом с ним.
Проведя с ним несколько минут, я осознала, как одиноко мне было раньше. С тех пор как мы с Райлом развелись… Ой, погоди.
Точно. Ты ведь еще не знаешь о разводе!
Долго же я тебе не писала! Вернемся немного назад.
Я решила навсегда порвать с Райлом после рождения Эмми. Как только она появилась на свет, я сообщила ему, что подаю на развод. Нет, я не пыталась задеть его побольнее, выбрав самый неподходящий момент. Я до последнего не знала, как поступить, но стоило взять дочку на руки, и я четко поняла, что пойду на все, лишь бы разорвать этот замкнутый круг насилия.
Да, подавать на развод тяжело. Да, я была раздавлена. И нет, я ни о чем не жалею. Этот выбор помог мне понять, что порой самые трудные решения приводят к наилучшим результатам.
Я солгу, если скажу, что не скучаю по нему. Скучаю. Я грущу о том, какими мы когда-то были. Грущу о семье, которой мы могли стать для Эмерсон. И все же я знаю, что мое решение верное, пусть даже порой ощущаю его непомерную тяжесть. Мне сложно, потому что я по-прежнему вынуждена общаться с Райлом. Все хорошие черты, в которые я когда-то влюбилась, еще при нем, а поскольку мы больше не вместе, я все реже вижу его негативную сторону, которая в итоге разрушила наш брак. Думаю, это потому, что он старается держать себя в руках. Он стал сговорчивее и прекратил лезть на рожон, поскольку испугался, что я сообщу в полицию о насилии с его стороны. Он рисковал потерять не только жену, а гораздо больше, так что, когда дело дошло до соглашения об опеке, мы, на удивление, договорились без особых проблем.
Впрочем, я не стала сражаться до последнего. Когда я призналась адвокату, что хочу единоличную опеку, тот ответил прямо: если я не готова выложить в суде все грязные подробности нашей с Райлом жизни, у меня почти нет шансов запретить ему видеться с Эмми. И даже если я расскажу о домашнем насилии, суд, по словам адвоката, крайне редко лишает прав отцов без криминального прошлого, с успешной карьерой, заинтересованных в общении с детьми и готовых помогать финансово.
Я рассматривала два варианта. Могла выдвинуть обвинение и довести дело до суда, но судья, весьма вероятно, назначил бы совместную опеку. Или же я могла заключить с Райлом соглашение, которое устроит нас обоих, при этом сохранив за ним право участвовать в воспитании ребенка.
Наверное, это можно назвать компромиссом, хотя ни один договор на свете до конца не примирит меня с тем, что я доверяю дочь человеку, который не умеет владеть собой. Увы, в ситуации с опекой мне остается только выбрать меньшее из зол, и я надеюсь, что Эмми никогда не увидит темную сторону своего отца.
Я не против, чтобы она сблизилась с Райлом. У меня и в мыслях не было запрещать им видеться. Я всего лишь хотела убедиться, что моя дочь в безопасности, поэтому и уговорила Райла на дневные встречи в течение первых двух лет. Конечно, я ему не призналась, что причина – в сомнениях, могу ли я доверить ему ребенка. Я объяснила все тем, что кормлю дочку грудью, а Райл то и дело дежурит в больнице. Однако в глубине души мне ясно: он знает, почему я не хочу, чтобы Эмми ночевала у него.
О домашнем насилии мы не говорим. Говорим о дочке, о работе и в присутствии Эмми стараемся улыбаться. Порой эти улыбки – по крайней мере, мои – натянутые и фальшивые, но лучше уж так, чем судиться с ним и проиграть. Я готова изображать улыбку, пока дочери не стукнет восемнадцать, раз уж это гарантирует, что Райл не будет жить с нами вместе и демонстрировать ей свои худшие черты на более регулярной основе.
Пока мой план работает, если не брать в расчет периодический газлайтинг и непрошеный флирт. Хотя во время развода я четко обозначила свою позицию, у Райла по-прежнему теплится надежда. Иногда его слова выдают, что он не до конца смирился с нашим расставанием. Не стал ли он таким покладистым из-за убежденности, будто можно завоевать меня вновь, если достаточно долго вести себя хорошо? Боюсь, он внушил себе, что со временем я оттаю.
Этому не бывать, Эллен. Я решила идти вперед, не оглядываясь, и, если честно, надеюсь, что вперед – значит по направлению к Атласу. Еще рано судить, к чему это приведет, но одно скажу точно: сколько бы времени ни прошло, я никогда не поверну обратно к Райлу.
Я подала на развод около года назад, а с того ужасного дня, который стал причиной нашего расставания, прошло почти девятнадцать месяцев. Выходит, я одинока уже больше полутора лет.
Полтора года до новых отношений – более чем достаточно, да? Может, так оно и было бы, но речь идет об Атласе. Какие у нас перспективы? Допустим, я напишу ему, и он пригласит меня пообедать. Обед пройдет прекрасно, тут сомнений нет, за обедом последует ужин… А ужин приведет нас ровно на ту ступень, где мы остановились, когда были моложе. И мы с ним обретем счастье, влюбимся заново, и Атлас станет неотъемлемой частью моей жизни. Так ведь?
Знаю, ты скажешь, что я тороплю события, но мы же говорим об Атласе. Вряд ли за эти годы ему пересадили чужой характер, так что мы обе понимаем, Эллен, как просто мне вновь в него влюбиться. Вот почему я так волнуюсь – боюсь, что все у нас получится.
И если получится, то как поведет себя Райл? Дочке почти год, и хотя весь год мы прожили практически без ссор, это лишь потому, что наша жизнь вошла в привычный ритм, который ничто не нарушало. А появление Атласа вызовет цунами, понимаешь?
Скажешь, не хватало еще переживать из-за Райла, он того не стоит? Вот только он вполне способен превратить мою личную жизнь в кошмар. И почему в моих мыслях ему до сих пор отведено так много места? Постоянно одно и то же – я мечтаю о прекрасном будущем, а затем просыпается та часть меня, которая принимает решения, ориентируясь на вероятную реакцию Райла.
Больше всего на свете я боюсь его реакции. Хотелось бы надеяться, что он не станет ревновать, но он обязательно станет. Если у нас с Атласом завяжутся отношения, Райл всем нам устроит веселую жизнь. И пусть я знаю, что развод был правильным решением, последствия этого решения никуда не делись. А значит, Райл всегда будет считать, что мы расстались из-за Атласа.
Райл – отец моей дочери. Какой бы мужчина у меня ни появился, бывший муж останется той постоянной величиной, с которой я обязана считаться, чтобы детство Эмерсон прошло спокойно. И Райл никогда не смирится с тем, что в мою жизнь вернулся Атлас Корриган.
Эллен, вот бы ты подсказала, как мне поступить! Пожертвовать личным счастьем, чтобы избежать неурядиц, которые будут его сопровождать?
Или я обречена жить с пустотой в сердце, пока не позволю Атласу ее заполнить?
Он ждет, что я напишу… а мне нужно тщательно все обдумать. Я даже не знаю, что ему сказать. Не знаю, как быть.
Если что-нибудь придумаю – сообщу.
Лили