Читать книгу: «Танец с ведьмой», страница 2

Стражники пропустили Велтона. Судя по веренице тянущихся из замка карет, прошлой ночью был бал. Или, отметил он, с отвращением глядя на потрепанных полуодетых людей, какое-то бесчинство. Неудивительно, учитывая, что в этих стенах обитает могущественная ведьма. Казалось, Велтон мог почувствовать смрад зла, витающий в воздухе.

– Герр рыцарь, чем я могу вам помочь? – Едва он спешился, оправив плащ и схватившись за рукоять меча, как к нему подошла женщина, выглядящая на добрых пятнадцать лет старше его. Но он не мог не отметить, как та хороша собой. Сплошь чувственные линии и округлые формы.

– Графиня Мирбах. – Велтон склонил голову, положив руку на грудь, и поцеловал протянутую ладонь. Медленно он потянул графиню ближе, поймав взгляд ее хитрых карих глаз. – Мое имя Велтон Хайдеггер из Швабии. Мне требуется срочная помощь. И я слышал, у вас гостит некая фрау, способная… совершить чудо. Разумеется, не бесплатно, – пронзительно взглянув на собеседницу, добавил Велтон. Внутри него все натянулось тетивой тугого лука. Он надеялся, что не проделал весь этот путь зря. Но вместе с тем часть него умоляла отступить, пока не поздно.

– Странно слышать это от рыцаря, чей орден тесно связан с духовниками. – Графиня изогнула бровь, пытливо глядя на него. Ее губы растянулись в усмешке, когда она посмотрела на ворота и поняла, что он приехал один. – Что ж, моей гостье довольно скучно, уверена, ваша компания ее повеселит.

Она на мгновение подцепила его медальон кончиком пальца, игриво подергав, а потом ее рука поднялась выше к колючему подбородку, погладив ямку посередине. Велтон подавил дрожь отвращения от нежеланного прикосновения и приказал себе не двигаться.

– Следуйте за мной, – наконец сказала графиня и развернулась к лестнице, подхватив юбки своего не по моде откровенного платья.

Внутри замок пропах похотью и кислым вином. В воздухе витал непонятный смог, пронзаемый лучами света, исходящими от свечей и факелов. По темным углам скользили полуголые тела, от которых Велтон поспешно отводил взгляд. Какой срам. Но это не удивляло его. За бытность сначала оруженосцем, а затем и рыцарем он не раз становился свидетелем подобных пирушек знати. И рыцари порой участвовали в этом наравне, хоть и клялись Творцу вести праведный образ жизни.

– Оставьте свой меч мне. – Графиня покосилась на его оружие, и слуга, все это время молчаливо следовавший за ними, немедленно протянул руки. В Велтоне тут же вспыхнуло раздражение, но он оттолкнул это чувство прочь. Если ведьма и правда так сильна, то меч ему не поможет. К тому же в его сапоге притаился кинжал.

– Чудесно. Думаю, вы осознаете, с кем имеете дело. Мой вам совет – не будьте скучным, – ухмыльнулась графиня Мирбах, и в уголках ее губ проступили отчетливые морщины. Она протянула тонкую руку и постучала в дверь.

– К вам гость, фрау. Рыцарь Велтон Хайдеггер из Швабии.

Недолгая пауза, а потом прозвучал мелодичный и молодой женский голос, пробравший Велтона до мурашек своей сладостью:

– Пусть зайдет.

Не медля ни мгновения, он распахнул дверь.

Сперва Велтона ослепил свет восходящего солнца, льющийся сквозь удивительно прозрачное лунное стекло. Он несколько раз моргнул и безошибочно перевел взгляд на женщину, поднявшуюся с постели ему навстречу.

Щеки Велтона стыдливо вспыхнули. Он был честным и праведным рыцарем и никогда бы не посмел застать даму в таком вопиющем наряде: одном корсете и панталонах, но почему-то еще и в бархатных черных перчатках до середины плеч. А потом его взгляд поднялся на ее лицо, и он замер.

Прежде ему не приходилось видеть такой красоты. Все в этом лице казалось идеальным: ото лба до кончика острого подбородка. Слегка вздернутый маленький нос, черные выразительные брови и большие зеленые глаза, сияющие и переливающиеся, словно листва, пронзенная солнечным светом. Она взмахнула длинными ресницами и положила руки на бедра, разглядывая его с ног до головы.

На мгновение Велтон забыл, кто он и зачем пришел. Но только на мгновение.

Было в женщине напротив и что-то неправильное. Слишком старый взгляд для столь молодого лица. Старый и злой, обещающий муки.

– И кто же здесь у нас? – задумчиво промурлыкала, а не проговорила она, двигаясь вперед и покачивая своими округлыми бедрами. Ее сливочного цвета груди вздымались над корсетом, едва не выпрыгивая. Велтону захотелось сделать шаг назад, но он устоял на месте.

– Мое имя Велтон Хайдеггер, и я пришел просить вас о милости, – почтительно произнес он, положив руку на грудь. Даже в латах он не чувствовал себя защищенным под этим пронзительным взглядом, змеей скользящим по его чертам.

Она ведьма. Но меньше всего на свете Велтон мог представить, что исчадие ада будет выглядеть таким образом. Однако, как учит Творец, зло часто предстает перед людьми в самом желанном и прекрасном виде. Эта мысль помогла Велтону взять себя в руки, и он настороженно наблюдал за ведьмой, словно за крадущейся в траве гадюкой.

– О моей милости? – Она остановилась в шаге от него. Миктиама, напомнил себе Велтон. Так зовут эту ведьму. Но ему нет дела до ее имени. – Разве такие, как ты, молят о милости не Творца? – Протянув руку, она указала на его медальон, но, в отличие от графини, ее пальцы не коснулись металла.

– Боюсь, в этом деле он не сможет мне помочь. – Велтон покачал головой. Он разбил лоб об пол собора, моля Творца о милости, но его дети продолжали болеть, пока не стало почти слишком поздно. Отчаянье и любовь толкнули его на крайние меры, и теперь он здесь.

– А как могу помочь тебе я, молодая и скромная женщина? – Ведьма взмахнула черными ресницами и отбросила гриву волос назад. Ее прическа выглядела такой же распутно свободной, как и она сама, не озаботившаяся даже накинуть халат.

– Я знаю, кто ты. Если есть Творец, то есть и зло ему противоположное. – Велтон прищурился и сделал шаг вперед. Ведьма была лишь немного ниже его. Ее сверкающие глаза почти не моргали, глядя на него с жадным упоением. Что ж, пока она хотя бы не считает его скучным. – Но мне плевать, какие именно методы ты будешь использовать, у меня лишь одна просьба – спаси моих детей от черной смерти. – Велтон рухнул на колени, гремя своими облегченными латами, предназначенными для путешествий, а не для поля боя, пусть сейчас он и вел величайшую битву всей своей жизни. Его взгляд не отрывался от ведьмы в ожидании любого подвоха

Ее лицо вдруг скривилось в отвращении, аккуратный нос сморщился.

– Дети. Как банально. Я надеялась по меньшей мере на любовный приворот, хотя… – Она подцепила пальцем его подбородок, бархатная перчатка прохладным шепотом скользнула по коже. – Ты не такой, да? Ты наверняка ухаживал за своей дамой положенные три года и женился, прежде чем взял ее. – Ведьма погладила его по ямке на подбородке, ее глаза метались по лицу Велтона, будто что-то выискивая.

– Обладаешь ли ты такой властью, чтобы спасти двух моих детей от черной смерти, Верховная ведьма? – Велтон стиснул челюсти, пусть часть него и хотела вытащить кинжал и вонзить в сердце нечистой силы. Он ощущал злобность ее духа всем своим телом. Его устои твердили немедленно остановить это, но Велтон все еще помнил лица Альберта и Гретхен, бледные и усыпанные страшными струпьями. Пусть он сгорит в аду, это не имеет значения, пока его дети будут живы. Пока глаза его жены продолжают жить в них.

– Ну я ведь Верховная. – Оскалившись, ведьма наклонилась вперед так, чтобы их лица оказались друг напротив друга. В нос Велтона проник запах кислого вина, дыма и удушающе сладких цветов. – Так что же ты готов предложить мне взамен, жалкий человек? – Она скучающе провела большим пальцем по его губе, задерживаясь острым кончиком на белом шраме. Велтон же решил, что, несмотря на отчаяние, ему следует быть осторожнее со словами.

– Какова твоя цена, ведьма? – спросил он в ответ, чем вызвал у нее такую широкую ухмылку, что на ее щеках появились ямочки. Велтон почти вздрогнул, вспоминая, как не столь давно в его земли приезжал монах со своей книгой, поведавший, что подобные ямочки – это верный признак женщины, связанной с нечистой силой.

– Итак, ты хочешь, чтобы я спасла двух твоих детей от смертельной болезни? Это будет много стоить. – Она выпрямилась, глядя на него сверху вниз. Ее стройная нога поднялась, бледная ступня уперлась в его плечо. Велтон поспешно опустил глаза, чтобы не видеть прорезь в ее панталонах, демонстрирующую срамное место. – Что, если я захочу, чтобы ты трахал меня три дня без остановки?

Велтон стиснул зубы. Он не отвел взгляда от пронзительных и испытывающих глаз ведьмы. Не показал, как гадкие слова заставляли его душу гореть неистовым гневом.

– Я могу сделать это. – Правда обожгла губы.

Ведьма прищурилась и наклонилась немного ближе.

– Что, если я скажу, чтобы ты пошел и зарезал графиню Мирбах, а потом напился ее крови? – задала она следующий вопрос, очевидно развлекаясь его унизительным положением. Как и твердили слухи – ведьма никогда не упустит возможности поиздеваться.

– Я могу сделать это, – твердо повторил Велтон.

Она толкнула его в плечо с неожиданной силой, от чего он упал на задницу и спиной влетел в бортик кровати с громким лязгом лат. Взгляд ведьмы приказал оставаться на месте.

– Скучно. Что, если я скажу пойти и зарезать двух других детей, чтобы твои дети могли жить? – Она села на стул, закинув ногу на ногу и мрачно глядя на него. Солнечный свет за окном потускнел, наполняя ее красивое лицо уродливыми тенями. Во всей комнате вдруг сделалось мрачно, и лишь зеленые глаза горели, притягивая его взгляд, околдовывая.

Велтон нахмурился. Он мало думал о том, что же ведьма попросит взамен. И никогда не предполагал, что ради развлечения она заставит его делать мерзкие и грязные вещи, пятнающие душу. Но даже если Велтон и замялся, в глубине своего почерневшего сердца он уже знал ответ, когда отправлялся искать ведьму. Дороги назад нет.

– Я могу сделать это. – Он прикрыл глаза, пока говорил, ощущая, как что-то ломается внутри. А когда распахнул, то увидел, как ведьма склонила голову набок, словно хищная птица, следящая за мышью.

– Да, ты можешь, – удивленно произнесла она, оглядев его с ног до головы. – Но не волнуйся, герр рыцарь. Все просто: отдай свою душу и тело в мою полную власть до конца своей смертной жизни, а после смерти ты попадешь в ад. Вот моя цена. – Голос ее звучал легко, лился, словно сладкий мед. Конечно же, это казалось ей сущим пустяком. И Велтон решил рискнуть.

– Я не могу оставить своих детей сиротами, – покачал он головой. Его мысли лихорадочно метались. Велтон опасался надавить слишком сильно и потерять все, но вместе с тем он не собирался бросаться в этот омут с головой.

– Если ты не согласишься на мои условия, у тебя не будет детей, – усмехнулась ведьма.

– Что, если… что, если я отдамся в твою власть на полгода, но после смерти отправлюсь в ад? – Велтон сглотнул, понимая, что вряд ли ведьма согласится, но он должен попытаться. Его дети потеряли мать всего год назад и едва оправились от этого потрясения. Они не могут потерять его, еще нет.

– Полгода? Для меня это ничто, я даже не успею с тобой как следует поиграть. Ты так не ценишь жизни своих детей? Всего полгода? – В тон и взгляд ведьмы проникло раздражение, заставившее его кровь застыть в жилах.

– Они беззащитны и малы. Их мать умерла, у меня почти нет родственников, только вдова-сестра, которая не получит моего наследства. – Велтон знал, что ходит по краю лезвия. Но нечто жадное плескалось на дне глаз ведьмы, ей очень хотелось заполучить его. Неожиданно она громко рассмеялась, откинув голову назад, от чего ее волосы водопадом потекли по спине. В этом смехе не было веселья, лишь неприкрытая издевка.

– Ты сейчас пытаешься вызвать сочувствие у ведьмы? Я в любой момент могу свернуть тебе шею одним взглядом или выставить прочь. И ты поползешь обратно, чтобы мастерить маленькие гробы для своих маленьких детей. – Ее голос звучал безжалостно, пронзая каждым словом его и без того кровоточащее от страха и боли сердце.

В Велтоне вспыхнула ярость, которую на этот раз он не сумел обуздать. Она разлилась по телу огненным жаром и вырвалась наружу громкими словами:

– Или я могу перерезать тебе глотку, раз ты мне бесполезна! Уверен, что ты просто не можешь ничем помочь, поэтому так себя ведешь. Верховные ведьмы все такие жалкие или мне просто не повезло? – прорычал он, выудив из сапога кинжал. Усмешка ведьмы совсем не дрогнула, она лишь скучающе на него посмотрела, подперев щеку рукой и поставив локоть на стол.

– Взываешь к моей гордости? – Неожиданно в ее лице что-то на мгновение дрогнуло. Это было так коротко, что Велтон почти уверился, будто ему показалось. – Что ж, ты меня развлек. Поэтому вот тебе новые условия: ты отдаешь мне свою душу и тело на один год. Потом можешь вернуться домой к детям и быть рядом с ними, пока твоему сыну не исполнится четырнадцать лет. В тот же день ты снова явишься ко мне, отдавшись в мою полную власть. Если же ты умрешь раньше, твоя душа все равно отправится в ад, это условие я не изменю. Мой Хозяин любит сладкие праведные души.

Велтон понял, что больше он торговаться не может. Ведьма явно теряла терпение, ее глаза горели сверхъестественным зеленым светом, пальцы в бархатных перчатках быстро постукивали по столу. Пока Альберту не исполнится четырнадцать. Это целых десять лет.

Велтон не знал, как потом взглянет в глаза своим детям. Но он не собирался оставлять их. Год – это долго, однако его сестра Ханна позаботится о них.

– И ты обещаешь, что год спустя я буду жив и уйду от тебя на своих ногах? – прищурился Велтон.

Губы ведьмы скривились в одобрительной ухмылке.

– А ты умеешь заключать сделки с нечистой силой, уже был опыт?

Велтон проигнорировал ее дразнящий вопрос, ожидая.

– Я обещаю, что ты будешь жив и уйдешь от меня на своих ногах ровно через год, начиная с этого дня. – Ведьма вдруг взяла со стола пергамент, который тут же запылал зеленым пламенем в ее руках. Велтон зашипел, отстранившись от колдовства. Творец, она и правда ведьма, а не шарлатанка. В своих походах он повидал многое, но никогда не был свидетелем настолько откровенного проявления колдовства. В Фаульэрде магия оставалась скрытой, многие в нее даже не верили.

Ведьма протянула ему пергамент, на котором искусным почерком были выведены условия.

– Душа и тело в полную власть… – проговорил Велтон, перечитывая.

– Это означает, что я могу делать с тобой все, что захочу. Абсолютно все. Но как мы договорились, через год ты уйдешь от меня на своих ногах.

От ее кровожадной ухмылки Велтона охватила дрожь. Но у него не оставалось выбора. Он поднялся и положил пергамент на стол.

– Сделай еще такой же. Один будет храниться у тебя, а второй у меня. – Велтон потянулся к чернильнице, но неожиданно ладонь ведьмы накрыла его пальцы. Прохладный бархат скользнул по коже, вызывая дрожь, и он поспешно отдернул руку.

– Ты должен подписать это кровью, Велтон Хайдеггер, иначе в чем веселье? – Второй пергамент вспыхнул в ее руках. Велтон внимательно проверил, чтобы текст совпадал. Возможно, она просто обманщица, но и у нечистой силы наверняка есть свои правила.

– И ты должна позволить мне попрощаться с моими детьми. Я хочу убедиться, что они действительно здоровы, и ты не обманула меня. – Велтон упрямо кивнул на пергамент, ожидая гнева ведьмы.

– У меня нет на это времени, но… – Она наклонилась ближе, ее грудь, вздымающаяся над корсетом, прижалась к холодной кирасе. Ведьма уперлась подбородком в его плечо и изогнулась, словно кошка, глядя на него снизу вверх. – Сломать тебя, гордый герр рыцарь, будет очень приятно. Так и быть, после излечения я дам тебе несколько минут, чтобы попрощаться с детьми. В конце концов, тебя ждет нелегкий год. – На пергаменте появились еще строки, документирующие сказанное.

– Ты должна вылечить их сегодня же до заката.

Она кивнула, добавились новые слова, и Велтон в последний раз перечитал договор. Сердце в его груди билось, словно птица в клетке, на лбу выступил пот. Скоро назад дороги не будет. Тем временем ведьма взяла в руки нож и полоснула себя по плечу. Выступила темно-красная, почти черная кровь. Не дрогнув, она макнула в разрезанную плоть перо, будто в чернильницу, и расписалась извилистым почерком. Верховная ведьма Миктиама.

Стиснув зубы, Велтон отобрал у нее нож и с небольшой заминкой порезал ладонь, также окуная в нее кончик пера. Рыцарь Велтон Хайдеггер.

Он затаил дыхание, глядя на то, как быстро кровь высыхает на двух желтых пергаментах. Под его прошлой жизнью подведена окончательная черта, и он не чувствовал ничего. А потом в груди вспыхнул огонь, заставивший его согнуться пополам и зашипеть от боли. Глаза налились кровью, когда он взглянул на ухмыляющуюся ведьму.

– Думаешь, я сжульничала? Смотри! – Она вдруг сделала шаг вперед и потянулась к нему руками, но не коснулась. Взмах ладоней, и руки Велтона взлетели следом, словно у марионетки. Он задохнулся от удушающей сладости, проникшей в его нос и глотку. Краем глаза Велтон видел сверкающие зеленые нити, но стоило ему повернуть голову, как они тут же исчезали из поля зрения.

Ведьма хохотала. Она прошлась по покоям в одних панталонах и корсете, черный бархат ее перчаток поблескивал. А за ней следовал Велтон, совершенно безвольный, словно пес на цепи. Его тело налилось свинцом, и каждое усилие пошевелиться было напрасным. Миктиама вдруг оказалась совсем близко, всего в полушаге.

Они закружились по комнате в странном ломанном танце, под тихую песню, что мурлыкала ведьма себе под нос. Тело Велтона стало угловатым, доспехи громыхали, пока он дико вращал глазами, пытаясь подавить это, остановить. Но не мог. Он больше не принадлежал себе. По спине и лбу покатился пот. Ужас осознания наполнил всю его суть.

– Ты в моей полной власти, Велтон Хайдеггер. – Ведьма рассмеялась, откинув голову назад. Грива ее черных волос разметалась, достигнув изгиба поясницы. Она почти захлебывалась в собственном смехе, продолжая кружиться по комнате и хохотать. А он как послушная марионетка следовал за ней, невольный участник странного танца.

Что же он наделал?

Глава третья

Миктиама давно так не веселилась. И развлечение само приплыло к ней в руки. Душа рыцаря была впечатляюще светлой, настолько, что на мгновение ослепила ее, когда он вошел в покои. Сломать его будет так весело.

И глядя на ужас осознания в глазах рыцаря, пока она заставляла его кружиться в подобии танца, словно марионетку, Миктиама смеялась как никогда прежде. Ее магия окутала его зелеными нитями подчинения, приказывая покориться.

Но рыцарь оказался не простым пройдохой. Он заключил разумную сделку. И теперь она должна исполнить условия, ведь даже темным силам необходимо следовать правилам. Миктиама взмахнула рукой, и рыцарь резко остановился. Когда путы ослабли, он рухнул на пол, гремя латами, и задохнулся, прижимая руку к яростно колотящемуся под кирасой сердцу.

– Сиди здесь. Скоро мы отправимся к твоим детям. Я всегда выполняю условия договора.

Миктиама выудила из шкафа зеленое платье, слишком откровенное для действующей моды, но подчеркивающее все достоинства ее спелой фигуры. Волосы она оставила вопиюще распущенными. Теперь у дам в ходу чепцы, заставляющие выглядеть их еще более кроткими и покорными. На виду с каждым столетием нравы становились все жестче, пока за закрытыми дверьми господствовал разврат.

Лицо рыцаря тем временем замкнулось. Бойцу, полжизни исполнявшему чужие приказы, не привыкать прятать свои чувства. Но поскольку его душа и тело теперь принадлежали ей, Миктиама могла уловить отголоски его эмоций, бурлящих потоком горной реки. Скорбь, ужас, сожаление, ярость. Все это осело у нее на языке слаще самого лучшего вина, заставляя ее довольно напевать под нос.

– Надеюсь, ты не будешь таким скучным весь предстоящий год. Оставайся послушным, и мне даже не придется применять к тебе свои силы. – Только ради собственного развлечения Миктиама взмахнула пальцем, потянув тонкую зеленую струну на шее рыцаря, заставляя его задохнуться и вскочить на ноги. Мелодичный ведьминский смех наполнил комнату. И почему она раньше не догадалась завести себе такого питомца?

– Надеюсь, все это того стоило, и ты спасешь моих детей, – мрачно проговорил рыцарь, сверкая своими серыми, под стать латам, глазами. Пусть он был лишь немного выше Миктиамы, но держался с достоинством, которое наверняка заставляло малодушных людей разбегаться в страхе. Как же будет сладко его сломать.

– Конечно, спасу. Ты даже посмотришь на это. – Миктиама схватила его под локоть, смягчая сталь бархатом своих перчаток, и поймала ответный взгляд. – Держись крепче, герр рыцарь. Ты увидишь то, что сокрыто от других смертных.

Миктиама потянулась к своей силе. Обычно путь до Швабии занял бы три дня. Но темными тропами Дункельхерца преодолеть это расстояние можно за несколько мгновений. Бесшумно они провалились вниз, окутанные зеленым туманом. Рыцарь напрягся рядом с ней, но не издал ни звука. Его рука потянулась к тому месту, где должен висеть меч, и не нашла ничего. Видимо, его отобрала Амалия. Как предусмотрительно.

В Дункельхерце их окружила тягучая тьма. Свинцовое небо пронзали фиолетовые молнии, освещая огромные скалы, нависающие над бесплодной каменистой долиной. По широкой дороге сновала толпа разноцветных бесов, спешащих по своим делам. Глаза рыцаря расширились, когда он увидел отвратительных рогатых существ, едва достающих ему до колена. Но, прежде чем ему удалось рассмотреть что-то еще, Миктиама потянула их наверх.

Они оказались в густом лесу, свежий ветерок ощущался лаской после сухого пыльного Дункельхерца. Пасмурное небо хмурилось, еловые ветви тянулись к ним и цеплялись за одежду, пока они продвигались вперед. Рыцарь хмурился, а потом в его глазах мелькнуло узнавание, и он пошел быстрее, опережая Миктиаму. Ее губы изогнулись в ядовитой ухмылке на такую дерзость. Она резко выбросила руку вперед, а потом потянула назад, сжимая ярко-зеленую нить их договора. Рыцарь захрипел и едва не упал на землю от рывка. На его багровом лице выступили вены, глаза пылали беспомощной яростью. С губ срывалось хрипение, в их уголках заблестела слюна.

– Где ваше воспитание, герр рыцарь? Дамы вперед. – Миктиама приподняла брови, усиливая давление. И только когда она оказалась на три шага впереди, привязь ослабла, чтобы рыцарь мог встать. Раздался мокрый кашель, а затем и тяжелые шаги.

Имение Хайдеггеров состояло из двухэтажного, довольно скромного дома. Деревянный забор покосился, а подобие сада сбоку находилось в плачевном состоянии, словно отражая тяжелое положение своего хозяина.

– Конечно же, ты вопиюще бедный для рыцаря. Слишком праведный, чтобы заполучить себе замок? – Миктиама брезгливо посмотрела на дом. А вот глаза рыцаря загорелись множеством эмоций, давно ею позабытыми. Его душа озарилась вспышкой света, который ненадолго обжег ее бездушную оболочку.

Они двинулись дальше, сопровождаемые усиливающимся холодным ветром, обещающим скорую осень. На этот раз рыцарь знал свое место и шел на три шага позади, как послушный питомец. Миктиама приподняла подол платья, оголяя щиколотки, пока переступала через грязь. Недавно в этих землях явно прошли затяжные дожди, и хмурое небо обещало скорой добавки. Сапоги Миктиамы чавкали и проваливались в мягкую жижу, где-то вдалеке сверкнула молния. Обычная, серебристая, а не как в Дункельхерце. Злой ветер трепал ее распущенные волосы, то и дело донося зловоние рыцаря. Нужно вымыть его позже. Она не собиралась терпеть людскую вонь дольше необходимого.

Едва они достигли двора, как большие двери дома распахнулись, и навстречу им выбежала рыдающая женщина в компании нескольких слуг. Рыцарь метнулся вперед, чтобы поймать ее в свои объятия. Любовница? Глаза Миктиамы задумчиво прищурились. Когда его большие ладони обхватили спину женщины, она сделала вывод, что это сестра.

– Ханна! Дети… они? – Его голос треснул, как старая глиняная чаша. Миктиама с отвращением обошла большую лужу и пнула рыцаря в голень, молча призывая пошевеливаться. Он скрипнул зубами, обжег ее непокорным взглядом, но повел сестру в дом.

– Они живы, но, Велтон… Они очень плохи, особенно Гретхен… – Женщина, Ханна, всхлипнула, приложив ладонь ко рту. Под ее большими глазами залегли глубокие тени, щеки ввалились, а губы высохли. Лицо Миктиамы брезгливо скривилось, когда зловоние немытого тела коснулось ее носа.

– Хватит рыдать, идемте, – прошипела она, наконец оставив грязь позади и поднявшись на каменный порог. Миктиама вытерла самые большие и липкие куски о ступени и встряхнула подол платья.

– Кто это, Велтон? – тихо проговорила Ханна позади.

– Она должна нам помочь, – скупо ответил рыцарь.

Миктиама уже добралась до коридора, где снова протерла свои сапоги, на этот раз о пыльные ковры. Дом изнутри выглядел еще плачевнее. Окна занавесили, как и полагалось при черной смерти, воняло дешевыми жировыми свечами и псиной. Слуги толпились, кто-то оглядывал ее с любопытством, кто-то с отвращением.

Рыцарь указал на лестницу, обнимая сестру за плечи. Миктиама продолжила путь, слегка дернув невидимую цепь, чтобы он не забывался. На втором этаже она без труда распознала кислый запах болезни, состоящий из пота, мочи и бесполезных горьких лекарств. Черная смерть, конечно же, не лечится. Но если применить темную магию, достаточно подпитанную продажей души рыцаря, болезнь можно вытянуть. Обычная ведьма с этим бы не совладала, но Миктиама была Верховной ведьмой.

Когда они вошли в тускло освещенную детскую, рыцарь позади задохнулся. Миктиама же деловито двинулась вперед и тут же распахнула тяжелые шторы на окнах, чтобы было лучше видно. Пыль от ткани заплясала в пасмурном дневном свете.

Дети едва дышали, пребывая в лихорадочном сне. Они жались друг к другу, потея от этого еще сильнее. Струпья занимали половину их бледных лиц и рук, остальные участки скрывало толстое одеяло. Миктиама знала, что тепло и грязь лишь помогают болезни распространяться. Глупые людишки. Когда она была человеком, они пользовались дневными знаниями своих предков, утверждавших, что чистота – это путь к здоровому телу. Сожженные священные рощи языческих богов еще даже не успели остыть, а смертные уже позабыли старые учения.

– Убирайтесь все, кроме него. – Она указала пальцем на рыцаря и дернула его вперед. Лишь ее взору в этой комнате была открыта привязь.

– Убирайтесь! – рявкнул наконец отмерший рыцарь и тут же упал на колени перед кроватью. Его дрожащие ладони зависли над маленькими слабыми телами, но так и не решились коснуться. Дети жадно и быстро дышали, словно загнанные зайцы, но в сознание не приходили.

Как только дверь за последним слугой закрылась, Миктиама села на край кровати и откинула одеяла. Ребенок постарше оказался девочкой, младший – мальчиком. Их ночные рубашки промокли от пота, глаза под веками дрожали и двигались кругами.

– Мы почти опоздали, но тебе повезло. – С этими словами Миктиама приложила руки к дрожащим шеям детей. Комната наполнилась зелеными всполохами магии, напоминающими текучий туман. Она сосредоточилась и призвала силу, накопленную договором. Это шло не из ее личного источника, а из общего колодца мирового порядка зла. Заключенную сделку надлежит исполнять, особенно такой высшей нечисти, как она, даже если это стоит многого.

Болезнь отлипала с трудом, но магия Миктиамы, конечно, была сильнее. Смертельную мощь она запечатала глубоко внутри себя, собираясь взять из нее дополнительную силу, которую можно будет скрыть от демонов. Лица детей тут же просветлели, струпья перестали истекать гноем и покрылись коркой. Миктиама почувствовала, как договор с рыцарем окончательно и бесповоротно крепнет. Теперь она была связана с ним так же, как со своими подчиненными: невидимая ярко-желтая струна тянулась между ними.

Рыцарь как будто тоже что-то почувствовал, потому что схватился за грудь и тряхнул головой. Над стремительно выздоравливающими детьми их глаза встретились. В его взгляде пылало неохотное уважение и робкая надежда, подбородок наклонился в кивке. Чести ему не занимать, и Миктиама кивнула в ответ, разделяя это краткое перемирие.

– У тебя несколько минут с детьми, а потом еще десять, чтобы дать распоряжения на предстоящий год. После мы уйдем, – напомнила Миктиама, поднимаясь и отряхивая свою бархатную одежду от пыли. Ее перчатки блестели от детского пота, и она поспешно вытерла их лежащим неподалеку куском ткани.

Брат и сестра тем временем пришли в себя. Даже обессиленные, они тут же кинулись на шею к отцу, рыдая. Рыцарь, кажется, тоже рыдал, когда вся троица сплелась в тесный потный и вонючий клубок. Хмыкнув, Миктиама покинула комнату, чтобы тут же столкнуться с подозрительным взглядом серых глаз Ханны.

– Фрау. – В голосе Миктиамы не отразилось ни капли уважения. Перед ее лицом вдруг появился знак Творца, выполненный из кованого железа. Буква «Т», обрамленная терновым кругом.

– Изыди, зло. Я не знаю, что ты сделала с Велтоном, но немедленно покинь этот дом. Я встречала таких, как ты, – прошипела неожиданно бойкая женщина. Миктиама схватила ее запястье и сжала до хруста, приблизив их лица.

– Тебе лучше вести себя уважительно, ведь теперь на твои плечи ляжет забота об этих детях, после того как их отец уйдет. – Злая улыбка вторила злым словам. Глаза Ханны расширились от ужаса, ее взгляд метнулся к двери спальни. Рука Миктиамы поднялась, и кулак три раза ударил по дереву так, что оно задрожало. Ясный сигнал: время вышло.

Рыцарь показался через минуту с красным лицом, глаза его увлажнились, но слез не было. Зато за его спиной рыдали дети, слишком слабые, чтобы подняться и последовать за отцом. Их грязные волосы и вспотевшие лица наполнили Миктиаму волной отвращения. Они были похожи на страдающие в адском озере души, такие же исказившиеся бледные черты. Но нет, чтобы попасть в ад, этим двоим еще нужно вырасти и предаться греху.

– Велтон, ради Творца, что происходит? – Голос Ханны стал писклявым, костлявые руки схватили рыцаря за плечи. Тот стиснул челюсти, покрытые длинной щетиной, глаза твердо вспыхнули в мрачном свете затхлого коридора.

– Мне нужно уехать на год, чтобы помочь фрау Миктиаме с ее делом. Она спасла Альберта и Гретхен, мой долг – исполнить свою часть сделки. Хозяйство остается на тебе, мой помощник введет в курс дела, вы все найдете в моем кабинете. Прошу, Ханна, заботься о них. Я обязательно вернусь… – К концу его голос дал слабину.

– Что ты наделал? Если дети вылечились от черной смерти, нас могут… – Она осеклась, глядя на Миктиаму. – Что, если нами заинтересуется инквизиция?