Читать книгу: «Тени холмов: клятва конунга. Книга 1», страница 4

Я всей кожей, каждой клеточкой тела ощущала неприязнь Касса ко мне, отчего быть рядом с ним и находиться тут даже в качестве гостьи, в зависимом состоянии было еще нестерпимей.

Дом был огромен, неудивительно, что я в нем заблудилась. По периметру двора стояло несколько построек в стилистике главного строения, грубый необработанный серо-зеленый камень. Вокруг ходили люди, мужчины и женщины, все были одеты так же, как и Касс. Это выглядело странно, но уже не шокирующе. Мужчины в широких рубахах, кто-то в узких штанах или свободных брюках; ни один мужчина не был стрижен, как Касс, все с длинными волосами до плеч. Женщины – большинство в платьях или юбках и блузках с такими же широкими рукавами, как у мужчин, волосы заплетены в косы. Несколько девушек, проходя мимо меня, прервали свою беседу. Осмотрев меня с ног до головы, и не скажу, что это были добродушные взгляды, они медленно пошли дальше, всё ещё оглядываясь на меня и перешёптываясь. Одна из девушек несла плетёную корзину, доверху наполненную чистым глаженым бельём. Я наблюдала за всем происходящим, словно была на съёмочной площадке. За моей спиной раздалось покашливание.

– Нам сюда, – указал Касс рукой нужное направление. Засеменив следом за ним, я обернулась. Две девушки застыли у входа в одну из небольших построек, они всё ещё шептались и провожали меня взглядами. Я чувствовала себя школьницей-изгоем или новенькой. Всю жизнь избегала подобных компаний. Я не умела быть на их уровне, не умела «драться» их способами. Это всегда было слишком для меня. Слишком драматично, жестоко, определённо не зона моего комфорта. Поэтому я с радостью скрылась в конюшне.

Моментально изменившаяся с враждебной на умиротворяющую обстановка отправила массу мурашек по моему телу. Окунувшись в тишину со всхрапами и перебиранием копыт по деревянному полу, в запахи сена и солнца, всё здесь было пронизано теплом, я выдохнула. По обеим сторонам было порядка двадцати денников, я такой частной конюшни в жизни не видела. В каждом деннике находились прекрасные представители разных пород. Проходя от одного окошка к другому, я смотрела в чёрные как ночь глаза и ждала, когда пробежит искра.

Касс остановился где-то в начале и бесцветно пытался что-то мне сказать, не заметив, что я медленно брела дальше в самую глубь конюшни. На глаза попалась серая, дымчатая как сажа кобылка. Её большие глаза обрамляли длинные ресницы, а уши с серыми кончиками перестали прясть, когда я попала в ее поле зрения. Она остановилась, почти перестала дышать, так же как и я. Медленно подойдя к двери, я сняла упор с крючка и распахнула калитку, протягивая ладонь к ее носу. Она отступила на шаг, всхрапнула и мотнула головой в сторону. Лошадь была невероятно высокая. Её шёрстка лоснилась и бликовала, как будто переливалась серебром. Я сделала ещё один шаг к ней, но она отступила и начала яростно хлестать свои бока хвостом. Остановившись и давая ей привыкнуть ко мне, я вытянула руку, продолжая не сводить взгляда с ее глаз. Заплясав на месте, лошадь повернулась боком, где были уже зажившие следы от ран, глубоких, рассекающих её бока уродливыми полосами. Я видела такие однажды, ту лошадь я не спасла, хозяин забил ее до смерти, пытаясь объездить. Сглотнув вязкую слюну, я не сдвинулась с места.

– На стоит к ней заходить, – раздался за моей спиной недовольный, сочащийся раздражением голос Касса. – Она ещё не объезжена.

– Я вижу! – процедила я. Горький комок стоял в горле, и мне хотелось наброситься на говорившего.

– Она на безводной диете, – проинформировал меня Касс, и, услышав его голос, лошадь заволновалась, мечась из стороны в сторону. – Чтобы быстрее…

– Сломалась, – закончила я за него фразу. И, уже не в силах сдержаться, развернулась и вышла из денника. Кажется, этот мужчина… этот человек… был собой вполне горд. – Животные, – вырвалось у меня, закипающей от злости. Вернувшись к началу конюшни, где стояли бочки с водой, я зачерпнула её в ладони и бегом понеслась к деннику. Лошадь, унюхав воду, сделала робкий шаг в мою сторону.

– Я же сказал, – начал было Касс. Кобыла перевела взгляд с моих рук на него, настороженно замерла и отступила как можно дальше к стене, прячась в тени.

– Да, – отчеканила я. – Я не глухая. И я ответила тебе. – Выйдя из стойла, чтобы не раздражать волнующуюся лошадь своими нервными нотками, я вернулась к бочке и вновь зачерпнула полные ладони воды. – Животные! – намного громче произнесла я, убедившись, что он меня слышал. Вернувшись к своей новой подружке, я опять протянула руки вперёд. – А теперь сделайте милость, заткнитесь, уважаемый, и отойдите на несколько шагов от денника, желательно туда, где лошадь не будет вас видеть.

– Не понял? – рявкнул Касс. Я не стала повторять ему свою просьбу или вступать в перепалку, всё своё внимание я направила на страдающую лошадь.

– Давай, Уголёк, – позвала я ласково кобылку. – Смотри, что я тебе принесла, – я сделала ещё шаг к ней. – Не прячься от меня. Ты такая красивая. Ну же, ты ведь хочешь пить? Я буду тебе носить столько воды, сколько захочешь. Давай, подпусти меня. – Шагнув одновременно друг к другу, мы замерли, я в ожидании, лошадь в недоверии. Обнюхав мои ладони, она опустила в них морду; той воды, что там была, ей на один глоток, но я принесу ещё. Через три ходки лошадь подошла ко мне вплотную и упёрлась лбом в плечо. У меня сковало горло стальным обручем – сколько в этом жесте было благодарности и человечности. Погладив её по холке, позвала за собой. Найдя на гвозде уздцы, я поднесла их к её носу. Обнюхав их, как и мои руки, лошадь позволила накинуть их на себя. Не перехватывая сильно, я повела лошадь за собой к бочке с водой, где она смогла вдосталь напиться, а я более тщательно осмотрела зажившие бока, где уже никогда не будет гладкой кожи и ровной шерсти. Из темного угла конюшни выскочил мальчишка, взъерошенный, испуганный и босиком, как оборванец. Рубаха не завязана, одно плечо голое, широкие штаны, похожие на шаровары, вытянулись на коленях. Его огромные карие глаза смотрели на меня не мигая.

– Эй, малец, – позвала я его. – Есть что съестное? – Он перевёл взгляд за мою спину, и я знала, что он спрашивал разрешения. И, наверное, получив его, он скрылся в темноте конюшни. Я гладила кобылку по широкой шее и шептала ей нежности, а она не двигалась, даже с ноги на ногу не переминалась. Мальчишка выскочил из ниоткуда, держа в подоле рубахи яблоки.

– Близко не подходи, – предупредила я, и мальчуган кивнул. – Бросай, – попросила я, вытянув руку. Поймав яблоко на лету, я поднесла его к носу лошади. Она с явным удовольствием и неторопливостью захрустела сочным плодом. Медленно выманивая лошадь из конюшни, я намеревалась выгулять её.

– Не туда, – остановил меня мальчишка окриком. – В ту сторону, – указал он худой ручкой в противоположную сторону. – Там вольные поля, ей лучше будет, – шёпотом закончил он.

– Спасибо, – широко улыбнувшись, поблагодарила я его. Не задерживаясь, я пошла в указанном направлении, лошадь шагала следом. Мальчишка обогнал нас и, повозившись у глухой стены, распахнул ворота. Поля с короткой травой распростёрлись до самой кромки леса, который тёк синевой холмов, упираясь в горы. Уголёк шла несмело, будто боялась, что её ударят за вольность. Солнце припекало спину, и мы уходили всё дальше от распахнутых ворот. Отпустив уздцы, я дала лошади возможность выбрать самой, что она хочет. Ещё мгновенье потоптавшись рядом со мной, она понеслась во весь опор. Сняв куртку и постелив её на траву, я присела и дала разнывшейся ноге возможность отдохнуть, с радостью и трепетом наблюдая за восторгом Уголька. Она свободна, свободна. Её грива прижимается к шее и стелется серыми волнами, мощные ноги выбивают землю, и комья летят во все стороны, её мышцы вспоминают, каково это – быть свободной, быстрой и не сломанной.

– Ты знаешь, сколько она стоит? – Я даже головы не повернула на Касса. Вытянув ноги вперёд, я опёрлась на руки и наблюдала за лошадью.

– Навскидку? Тысяч двести пятьдесят. Тебя волнует, могу ли я тебе отдать такие деньги, если она не вернётся? Нет, конечно, – ухмыльнулась я. – Но она вернётся.

– Ты этого не знаешь! – Я ощущала его раздражение.

– Все возвращаются, когда понимают, что им ничего не угрожает. Как можно так обращаться с живым существом? – Я спрашивала, потому что искренне не понимала, как можно делать нечто подобное.

– У лошади есть хозяйка. Я подарил её своей… – Он замолчал. – У неё свои методы, – оправдал Касс, видимо, свою девушку.

– Это жестокость. Ничто не может оправдать жестокость, тем более за непокорность. Тебе стоит задуматься о подарках для такого человека. Определённо, это должен быть неодушевлённый предмет. Её забили бы насмерть, – выпалила я зло. Боль кобылки клокотала во мне нестерпимым огнём. – Или заморили бы жаждой.

– Ты уже видела подобное? – сделал свои выводы Касс.

– Я видела многое.

Уголёк тем временем выскочила из-за пригорка и во весь опор понеслась на нас, я не двигалась. Она остановилась единым движением, всхрапнула и низко опустила голову, почти касаясь моего лица горячим носом.

– Набегалась, красавица? – Она толкнула меня в плечо. – Ты предлагаешь прогуляться с тобой? – гладя запутанную гриву, прошептала я.

– Не думаю, что это хорошая идея, – отойдя на несколько шагов от нас, с сомнением пробормотал Касс. Я улыбнулась лошади, пройдясь рукой по бархатистой морде, и получила громкое «Фыр-р-р» в ухо. Очевидно, кто-то не совсем доволен моей медлительностью. Поднявшись на ноги, я прошлась рукой вдоль изуродованных боков лошади, от моих прикосновений по корпусу Уголька побежала дрожь. Перехватив уздцы, я присела и вспрыгнула на спину лошади. Подняв высоко голову, Уголёк загарцевала на месте, тряся головой. Я опустила поводья и прижала колени к ее бокам.

– Давай, Уголёк, – я легла на неё телом, плотно прижавшись. – Во весь дух, – улыбнувшись, прошептала я, и мое сердце замерло от предвкушения. Застыв всего на мгновение, она словно примерялась, куда ей отправиться, а через секунду в моих ушах свистел ветер. Ладонями я чувствовала, как работают её мышцы. Моё сердце стучало как ненормальное от эйфории, разливающейся по венам.

Я много лет не ездила верхом, ещё и так по-варварски, без седла. И это давно забытое, приятное ощущение свободы, полёта, мгновения счастья перекатывались во мне, как раскаты грома. Я улыбалась без веской причины и наслаждалась моментом, не желая его терять. Хотелось схватить это чувство, накрутить на катушку, как нитку воздушного змея, и не отпускать этот восторг, держась за него что есть сил. Я много лет не позволяла себе ничего подобного, ничего из ряда вон, ничего неординарного, необычного. Ничего, от чего бы срывало крышу.

Сзади донёсся свист или нечто подобное. Всё ещё плотно прижатая к шее лошади, я повернула голову. За нами была погоня. Несколько мужчин гнали лошадей, стегая их хлыстами. Мой момент счастья закончен, его бессовестно украли. В гонке я не смогла понять, был ли среди них Касс. Мне показалось, что он мелькнул где-то, но Уголёк сменила направление, понеся меня к кромке леса. Я уже чувствовала на кончике языка привкус свободы. Ещё немного – и я смогу вырваться, затерявшись в гуще леса. Я обернулась на догоняющих нас мужчин, и мне обожгло лицо. Закусив губу, я слегка разжала хватку колен на рёбрах Уголька, и она неверно расценила мой жест. Сбавив ход, лошадь остановилась. Я часто дышала, мои волосы разметались по спине, а лицо горело от удара плети. Бока Уголька вспотели, она дрожала от быстрой скачки. Выпрямившись и потянув поводья, я развернула кобылку. Ощупав горевшую щёку рукой, я поняла, что по ней течёт кровь, горячая и липкая, она осталась на моих пальцах. Мужчины закружили в нескольких метрах от нас, не решаясь приблизиться, я, в свою очередь, не решалась двинуться никуда в сторону, я боялась ещё одной атаки плети. Насторожившись и приготовившись к любому развитию событий, я затаила дыхание. Совершенно неожиданно из-за моей спины вылетел иссиня-чёрный жеребец, закрывая меня от мужчин. Касс спрыгнул с лошади и, наступая на мужчин, прорычал:

– Кто? – Даже при отсутствии буквы «Р» в слове только она и была слышна. Мужчины склонили головы и молчали. – Лейф вам руки вырвет за это! – рычал он. – И мне вместе с вами.

– Простите, хозяин, – нашёлся один из мужчин. – Боялись, что убежит.

– Она не дикая лошадь, – заметила я, всё ещё часто дыша. – Рано или поздно вернулась бы.

Второй мужчина в рубахе, распахнутой почти до пупа, поднял глаза и, ярко улыбнувшись, сказал:

– Геалта думает, мы о кобыле, – он прищурился от яркого солнца. Даже густая листва, тяжёлым одеялом нависшая над кромкой поля, где мы остановились, не спасала от тёплых лучей. Зеркально повторив за мужчиной, я так же прищурила глаза.

– Гиалта? – топорно повторила я странное и незнакомое слово, которое слышала вчера в разговоре Льёта и Лейфа.

– Геалта, – повторил мужчина медленно, делая акцент на каждой букве и произнося слово так мягко, что я приоткрыла рот от незнакомого звучания.

– Довольно! – гаркнул Касс, и я, вздрогнув, спугнула лошадь, она, гарцуя и крутясь как волчок, норовила опять понести меня вперёд.

– Тише, девочка! Тише, Уголёк, – успокаивала я лошадь, поглаживая её по шее.

– Уголёк?! – переспросил мужчина, всё ещё широко улыбаясь. – Ей подходит, намного больше, чем Герцогиня, – и оба мужчины, что гнали меня по полю, загоготали.

– Заткнитесь! – оборвал их смех Касс.

– Извините за удар, – мужчина в рубахе нараспашку плотно сжал челюсти. Я не испытывала удовольствия от боли, я не была мазохистом, я рациональный человек, в данной ситуации могло произойти всё, что угодно, они пытались остановить взбесившуюся лошадь, как думали они, и делали это единственным знакомым способом.

– Ты знаешь правила, Брэди, – приказным и повелительным тоном заговорил Касс. Брэди и другой мужчина переглянулись. Брэди «рубашка нараспашку» одним прыжком оказался на земле и протянул Кассу длинную хвостатую плеть. Недоумённо переведя взгляд с Брэди на Касса, я задалась вопросом: «Что за дичь тут происходит?» Касс тем временем спрыгнул со своего жеребца и, взяв плеть из рук Брэди, взвесил её, хлестнул воздух рядом с собой и замахнулся.

– Ты очумел? – взревела я, соскакивая с лошади. – Не смей этого делать, чёртов ублюдок! – Кажется, Касс обалдел от моих слов и, вытаращив глаза, застыл. – Опусти свою руку, или я тебе её сломаю, – процедила я, услышав за спиной смешок. Кого-то эта ситуация может веселить?

– Броль нас услышал, – радостно воскликнул Брэди.

– Я должен… – начал было Касс.

– Мне плевать, что ты должен. То, что произошло, случайность.

– Геалта, я вас оскорбил и должен понести наказание, – уже серьёзно сообщил мне Брэди. Моя грудь тяжело вздымалась и опадала от бешенства и совершенной растерянности. – Я приму это с честью и достоинством! – добавил он высокопарно, словно мы сэры и леди. Я лихорадочно соображала, как выйти из ситуации. Закрыв глаза, вздохнула и облизала пересохшие губы.

– Это всё… Это бред какой-то! Это… я ни черта не поняла из твоей напыщенной речи о чести и достоинстве, но если ты оскорбил меня, то, наверное, и наказывать должна я?! – Будто сама с собой разговаривая, я не ожидала ответа. Прищурившись, посмотрела в белёсые, сверкающие злостью и праведным гневом глаза Касса, он уже оправился от шока, от моей не совсем женской речи. Я редко вела себя ожидаемо. Касс пихнул мне в руку плеть.

– Не нужна мне эта гадость, господи! – выкинув её в траву, воскликнула я. – Вы же не дикари? Мое наказание будет таким, – я постучала себя по лбу пальцем. – Больше ни одна лошадь или другое живое существо не будет наказано тобой. Носи это наказание с честью! – Я вспомнила фразу героини из какого-то рыцарского фильма. Господи, ну что за бред?

– Слушаюсь, заклинательница лошадей! – покорно склонил голову Брэди. Конечно, я не выдержала.

– Что здесь происходит? – задала я в десятый раз этот идиотский вопрос. – Это шутка или спектакль? Было забавно первые пару часов. – Брэди недоуменно посмотрел мне за спину, кивнул Кассу и, отойдя от меня, вскочил в седло. – И всё? – крикнула я ему.

– Было приятно познакомиться, Геалта! – И лошади с храпом унесли преследователей обратно за холм, где виднелись башни дома. Пнув ногой плеть, которая валялась в траве, свернувшись кольцами, словно змея, я обернулась к Кассу.

– Вызовите мне, пожалуйста, такси до вокзала или станции. И мне придётся занять у вас деньги на билет до дома. Напишите мне ваши реквизиты, я всё верну, когда вернусь домой.

– Вы гостья! – возмутился он.

– Предпочитаю выбирать компанию для хороших выходных добровольно. Я немного не вписываюсь в ваш антураж. Вам так не кажется? – похлопав Уголька по шее, я перешла к крупу, её мощные мышцы и гладкая шёрстка успокаивали. – Мне стоит извиниться за свою резкость. – Я не могла посмотреть на него. – Лично к вам это не имело никакого отношения, – соврала я. – Спасибо за гостеприимство. – Этим я как бы поставила невидимую точку в своем визите в это странное место. Взяв под уздцы Уголька, я зашептала ей нежности. – Ну что, девочка, прокатишь меня ещё разок?

– Где ты научилась ездить верхом, да ещё и без седла? – Неожиданный вопрос от Касса остановил меня, я уже согнула ноги, чтобы оседлать лошадь. Касс стоял ближе, чем до этого, руки вытянуты вдоль тела, он был напряжён.

– В детстве я много времени проводила у дедушки на ферме. Когда убегал телёнок или корова уходила в загул, действовать нужно было быстро.

– А твои родители? – Он сделал ещё шаг в мою сторону, а я глубокий вдох.

– Они вели светский образ жизни, рауты, вечера. Дикарка с растрёпанными волосами и землёй под ногтями не вписывалась в их идеальную картину мира, – хохотнула я. – Они старались как могли.

– Сломать тебя?

– Да нет, скорее объездить. К чему личные вопросы? – повернувшись всем телом к нему, я выпустила из рук повод, который до этого сжимала с такой силой, что он впился мне в ладонь и оставил борозды на коже.

– Хочу узнать тебя ближе! – Он снова шагнул в мою сторону, увидев это, я вжалась в горячую спину Уголька.

– Это ни к чему. Сегодня я покину это место, и мы больше с вами не увидимся, – затараторила я. Касс одним движением сократил между нами дистанцию. Запустил свою пятерню мне в волосы и прижался губами к моим губам. Замерев всего на секунду, я не сосредотачивалась на его действиях или своих. Я дёрнулась и, уперевшись руками ему в плечи, пыталась его оттолкнуть. Чем больше я сопротивлялась, тем яростней становился его напор. Чем активнее я отталкивала его, тем сильнее он прижимал меня к себе. Всё во мне горело огнем, будто сейчас вулкан взорвётся в районе груди. Он пытался углубить поцелуй. Я же, приоткрыв рот, словно сдаваясь натиску, вцепилась в его мягкие и горячие губы. Касс отстранился с рыком, мне показалось, в его глазах сверкнул зелёный блеск. Он моргнул, и всё пропало. Языком он слизал каплю крови, повисшую на губе.

– Какого… Что за чёрт? – зашептала я осипшим голосом. – Какие мои слова были сигналом? Чёрт! – Вновь выругавшись, я провела языком по губе, где осталась кровь Касса. Сердце, колотящееся в груди, казалось, сломает рёбра. Кровь Касса была сладкой, не солёной, а сладкой. Нахмурившись, я посмотрела на мужчину. Он был растерян. Кажется? Или напуган?! Он часто дышал и всё ещё стоял слишком близко ко мне. – Не смейте больше делать ничего подобного. У вас же есть девушка! – возмутилась я.

– Простите! – Он ещё раз моргнул, и растерянность исчезла с его лица в одно мгновение. Напряжённый, собранный, надменный. – Не знаю, что на меня нашло. – Он свёл брови на переносице. – Девушка?

– Что? – Я всё ещё не могла отдышаться, казалось, что в лёгких не хватает воздуха.

– Ты сказала – девушка.

– Это не моё дело. – По моему телу пробежал мороз. Поёжившись, я оглянулась на темнеющий лес. Деревья стояли неподвижно, ни один листик не шевелился, будто вокруг нас выкачали воздух. Резкий порыв ветра, налетевший непонятно откуда, разметал мои волосы, а из леса донёсся вой. Отстранившись от спины Уголька, я вышла чуть вперёд, сердце зашлось в груди. Вой раздался с новой силой совсем рядом. Ветер нёс этот тяжёлый звук по макушкам деревьев и бил по ушам.

– Садись на лошадь и скачи к дому, – спокойно, но быстро скомандовал Касс.

– Чёрта с два! – был мой ответ ему. – Это волки? Дикое совпадение. Встретиться с ними дважды с разницей в несколько дней. Кажется, они меня преследуют, – улыбнулась я, всматриваясь в густой чёрный лес.

– Возвращайся в дом, – настойчивее попросил Касс. – Пожалуйста, – добавил он. Я не двинулась с места, будто приклеенная, и пялилась в лес. Будто там кто-то был, кто-то дышал, и я смотрела в его глаза. – Я дам тебе телефон позвонить, – громко выдал он, и я, переведя взгляд на мужчину, замерла на секунду. Если Касс и был взволнован или обеспокоен, мне он этого не показал, даже мускул не дрогнул.

– Ловлю на слове, – согласилась я и, вскочив на спину Уголька, стукнула пятками по её бокам. Уголёк рванула с места и помчалась к дому. Мне казалось, земля дрожала под копытами, я почти не могла сделать полноценный вдох, в ушах свистел ветер. Касс, конечно, был избалованным и надменным козлом, но его жизнь не была менее ценна от этих фактов. А если задуматься, то на поле мы оказались по моей вине, и теперь Касс остался там один. Чёрт, чёрт! Влетев в конюшню через распахнутые ворота, я заголосила:

– Брэди! Брэди! – еще громче позвала я. Он выбежал из тёмного угла.

– Что случилось, Геалта?

– Там волки, – сбивчиво начала я, горло пересохло от быстрой скачки. – Ваш начальник один на поле, отправил меня сюда.

Он не двигался.

– Волки? – переспросил он и запихнул руки в карманы широких брюк.

– Да! – воскликнула я. – Нужно ему помочь. Скорей!

– С ним всё будет хорошо. – Он скучающе качнулся с носков на пятки. – Идём, я тебя накормлю.

– Но… – выдохнула я воздух из лёгких. – Там вой и… – Его хладнокровие сбивало меня с толку.

– Идём, – протянул он руку в приглашающем жесте. – Ты продрогла. – Он хохотнул. Оторопевшая, я всё же подошла ближе и последовала за Брэди.

Тёмный проход с каменным полом и низким потолком вывел нас в большую, нет – огромную кухню. Повсюду витали запахи, и мой желудок заурчал. Высокий сводчатый потолок внушал неописуемый трепет, а множество окон-полумесяцев рассеивали повсюду свет. Здесь были печи, где гудел огонь. У печей стояли дровницы, заполненные ровными рядами брёвен. Рабочий остров с массивной каменной столешницей и длинный деревянный стол с такими же лавками занимали пространство и наполняли и без того уютную кухню теплом. Когда мы зашли, все замерли и перестали месить, перемешивать и жевать.

– Лёгкой работы, – поприветствовала я всех. Я не из робких девиц, но взгляды, направленные на меня, были насторожёнными и даже враждебными.

– Посмотрите, кого я нашёл, – сообщил всем Брэди. – Хозяин отправил её домой, так как услышал волчий вой. А Геалта испугалась и требовала оружия для спасения хозяина. – По кухне прокатился смех. Смутившись, я почувствовала себя не в своей тарелке. Очевидно, я что-то делала неверно.

– Садись, – подтолкнул он меня к деревянному столу. – Жози, накорми-ка Геалту. Она полдня скакала без седла. – Брэди лучезарно улыбнулся мне и подмигнул. – Джоэль, – позвал он кого-то. Из-под стола вылез мальчуган, с которым я утром виделась. – Сбегай, пригляди за кобылкой. – Мальчик кивнул и скрылся в тёмном коридоре, из которого мы вышли. Передо мной поставили стакан с янтарной жидкостью и тарелку с пирогами, слюна выделилась непроизвольно. Пересохшее горло молило о жидкости. Осушив стакан залпом, я ощутила приятное сладковатое послевкусие, напоминающее мёд. Жози, дородная женщина с длинной пшеничного цвета косой, с широким округлым лицом, задорным румянцем и соблазнительными пухлыми губами, встала у стола и упёрла руки в бока.

– Вкусно? – спросила она. Вытерев рукой губы, я кивнула. Жози поднесла к моему стакану глиняный кувшин и налила ещё. – Закусывай, – она кивнула на пироги. Чтобы не обидеть хозяйку, а Жози, очевидно, ею тут и была, я впилась зубами в мягкое сладкое тесто. Ягоды были целыми, и каждая взрывалась на моём языке кислотой и сладостью. Умяв пирожок, я выпила ещё стакан мёда и почувствовала, как тепло разливается по телу и жар приливает к щекам. – Ну-у-у, – протянула Жози. – Рассказывай!

– Что именно? – набив рот ещё одним пирогом, спросила я.

– Чем занимаешься?

– Я ветеринар. Помогла Льёту, а после оказалась здесь. – Я выпила ещё половину стакана. – А, и ещё на меня напал странный волк, я таких огромных не видела, а видела я много. – Жози переглянулась с Брэди. – Я видела этот взгляд! – воскликнула я. – Что он означает?

– Ничего, милая. В наших краях волки – привычное дело.

– Да, я слышала их зов, – допив стакан, я принялась за ещё один пирожок. – Боже, Жози, я никогда в жизни не ела ничего подобного. Спасибо! А вы уверены, что с Кассом всё будет хорошо? Он, конечно, заносчивый ублюдок, но это не значит… – Я оторопела, осознав, что только что сказала. – Я… Простите… Это алкоголь? – указав пальцем на стакан, уточнила я.

– Хоть кто-то не стелится перед ним, – неожиданно ответила Жози. – И да, это медовуха, – она широко улыбнулась. – Ты мне нравишься. – После этих слов все, кто был в кухне, словно выдохнули, до этого сдерживая дыхание. Мне налили ещё.

– А он всегда такой?

Жози вернулась к рабочему острову, на котором стояла большая миска, и принялась месить тесто.

– Какой?

– Угрюмый, стремительный, наглый. – На каждый мой эпитет ползли вверх не только брови Жози, но и большинства окружающих. – Словно весь мир у ног Касса, и он его властелин. – Чёрт! Мне нельзя пить с кем-то из этого места, мой язык рядом с этими людьми живёт своей жизнью.

– Девочка, а ты остра на язычок! – отвлекшись от теста, сказала Жози. – Обычно он так ведёт себя, когда крайне раздражён или не заинтересован.

Ауч, а вот это было не совсем приятно, особенно если учесть, что мои губы ещё горели от его грубейшего поцелуя.

– А раздражён он, видимо, всегда? – Больше никто не вступал со мной в разговор. – Давайте о более интересном поговорим. Льёт мне немного рассказал о вашей коммуне. Давно она существует?

– Мои бабки рождались в этой коммуне. Мы не единственные. Брат Касса с севера. У северного народа история намного интересней, чем наша. Мы были единым кланом, но между мальчиками пробежала чёрная кошка, и теперь всё сложно.

Брэди хохотнул.

– Скорей крыса, – дал он своё заключение на ситуацию. Жози подняла глаза от теста и шикнула на него.

– Когда-то мы были единым народом, но жизнь на севере сурова, и люди разделились. Часть осталась там, на родной земле, а часть уехала к югу в поисках лучшей жизни. Дед Касса мечтал нас объединить, и многие его поддерживали, но ему не хватило сил сделать это. Он надеялся, что его сын выполнит этот долг перед своим народом, но у того было своё видение происходящего вокруг. Касс впитал страсть деда, считая, что наша сила в единстве. Мы должны были объединить наши кла… – Жози опять прервала свою речь. – Коммуны. Но что-то пошло не так. – Из этого рассказа я поняла, что речь о женщине.

– Так, – принялась я за подробный разбор истории. – Значит, мэр на севере Лейф, он хотел, как и Касс, сделать вас одним городом, но из-за женщины всё рухнуло. Разве может женщина разрушить такой грандиозный план?

Повисла тишина.

– Это не моё дело! – поторопилась я исправить своё положение любопытной особы.

– Ты права, Геалта, женщина должна давать силу, а не слабость. – В кухне все переглянулись. Я определённо не улавливала подтекста всего происходящего вокруг. Словно все что-то знают, но делают вид, что никто ничего не знает.

– Что значит это слово? Геалта, – прокатила я буквы, как камешки, на языке и очень постаралась сказать в этот раз правильно.

– На северном наречии… – Вдруг все замерли, даже Жози перестала возиться с тестом. – А вот и хозяин! – сообщила женщина. Все смотрели на чернеющий вход, но там никого не было. Всего мгновение – и в кухню вошёл Касс.

Его квадратный подбородок был задран вверх, руки сцеплены ладонями в районе паха, от этой позы, Касс казался еще надменней. Он был взъерошен и напряжён. От него пахло чем-то знакомым, едва уловимым и свежим. Я как одурманенная вдохнула принесённый им запах. Жар прилил к щекам, и я непроизвольно свела вместе бёдра. Кровь побежала по венам с удвоенной силой, так, что даже голова закружилась.

– Жози! – разлепил Касс губы и опять плотно сомкнул челюсти, скулы торчали как лезвия ножей. – Заканчивай со своими байками. Брэди, проводи нашу гостью в её комнату. – В кухне словно весь свет пропал, от него волнами набегали ощущения тревоги.

– Ты мне обещал звонок! – Я не поддамся на всю эту картинку великолепного негодования и вселенского страдания, отразившегося на его лице. Мне просто необходимо выбраться отсюда к чертям.

– Брэди! – вместе со словами доносился рокот. – Проводи мисс, – он запнулся. Он не помнил, как меня зовут, но принялся целовать на поле как умалишённый. Горечь осела на языке, ещё этот чёртов жар во всем теле. Девочка, успокойся! Пауза затягивалась. Меня залила краска стыда.

– Миссис Кэпвел, господи! – пришла я ему на помощь. – Ты не потрудился узнать моё имя, но применение своим губам нашёл очень быстро.

Его верхняя губа дернулась, он повёл плечом, но сдержал себя.

– Жози, спасибо за приют и приятную беседу. Хотя бы кто-то здесь гостеприимен, – я встала на ноги, и на меня накатила внезапная слабость. Ноги стали словно ватными, меня качнуло. Я попыталась упереться ладонью об угол стола, но моя ладонь соскользнула и провалилась в пустоту. Касс шагнул ко мне, но меня уже держали горячие руки в районе талии.

– Жози! – рыкнул Касс, это был рык, отразившийся от каменных стен и пола, волосы на шее встали дыбом.

– Все нормально… Просто, – я тряхнула головой. – Брэди, ты мне должен, подсоби, – я улыбнулась ему. Он подхватил меня под руки, и я, почувствовав опору, задалась несколькими целями. Добраться до кабинета Касса. Запомнить дорогу ко входу.

Мы прошли мимо нервнобольного мужчины, который был наэлектризован и разве что шаровые молнии не изрыгал. Касс проводил нас напряжённым взглядом. Когда темнота коридора скрыла меня и Брэди, я вздрогнула от звука бьющейся посуды, доносящегося из кухни.

– Всё будет хорошо. Он их пальцем не тронет. Идём, Геалта, идём, – потянул меня Брэди вперёд.

– Что с ним? Хотя нет, не говори. – Выпутавшись из рук мужчины, я уже могла твёрдо стоять на ногах.

– Жози умеет варить медовуху, – хохотнул Брэди. – От неё всегда отшибает ноги.