Читать книгу: «Доля ангела», страница 4

Глава 7

Открыв глаза, Мэтти увидела знакомое лицо медбрата, который сопровождал ее во время перелета. Ее вырубили каким-то очень хорошим снотворным, и большую часть пути до Лондона она проспала – видимо, этому полагалось порадоваться, но Мэтти не испытывала практически никаких ощущений.

– Эй, соня, просыпайтесь, – сказал он. – Путешествие окончено. Вы в госпитале Святого Варфоломея и в надежных руках. Хотите чего-нибудь?

Взгляд Мэтти остановился на огромном букете цветов в вазе у кровати. Герберы. Ее самые нелюбимые. Чересчур идеальные – конкретных цветов и симметричной формы. Медбрат заметил, куда она смотрит, и подошел, чтобы прочесть подпись на карточке.

– От Джонни, – сказал он. – Ваш парень?

Мэтти закрыла глаза. Медбрат какое-то время шуршал пакетом, а потом все стихло. Она слегка приподняла ресницы.

– Может, телевизор? – предложил он. – Не уверен, что там сейчас много чего есть, но, может, что-нибудь найдете. Мне нравится этот тип, Филлип Шофилд, из «Сегодня утром», хотя он, конечно, теперь совсем седой. И Холли – она тоже классная.

Мэтти это было совершенно неинтересно, но она позволила ему включить телевизор, и ее тут же накрыло потоком бессмысленной болтовни.

– Вот и хорошо, так-то вам повеселее будет.

Мэтти в этом сильно сомневалась.

Прошло совсем немного времени, и в палату влетел ее новый врач в окружении отряда студентов-медиков в белых халатах.

– Ну, мисс Кэмерон, что тут у нас? Нехороший перелом малой берцовой и большой берцовой, а также передний вывих плеча. Кроме того, несколько сломанных ребер на левой стороне. Лавина, насколько мне известно? Вам крупно повезло, моя милая, – запросто могли погибнуть или, того хуже, повредить позвоночник.

Мэтти понимала, что ей крупно повезло, хотя в данный момент осознать это было непросто.

– Сколько я здесь пробуду? – спросила она.

– Ну, вообще-то это зависит от вас. А еще после больницы вам понадобится уход, кто-нибудь, кто бы приглядывал за вами несколько недель или, возможно, месяцев – кто-то такой, кто круглые сутки дома. По крайней мере, до тех пор, пока вы не начнете перемещаться на костылях. Как насчет родителей? Можете поехать к ним?

– Это вряд ли. Они в Австралии, – сказала она, внутренне поежившись от осознания, в каком безвыходном положении оказалась.

А просить маму приехать сюда и заботиться обо мне – ни за что, – подумала она. – Я даже говорить про несчастный случай им с папой не буду.

– Может, есть кто-нибудь поближе?

Мэтти подумала о Каре. Подруга настаивала, чтобы после больницы Мэтти пока переехала к ней.

– Даже не думай отказываться, – говорила она. – Я уже привела в порядок гостевую комнату. Мы отлично устроимся. Наконец-то у меня будет соседка по квартире!

Но Каре надо было работать, не говоря уже про ее бурную социальную жизнь, и как бы сильно Мэтти ни хотелось пожить у подруги, она догадывалась, что это не самое удачное решение, ведь у Кары ей придется часами оставаться одной, и неизвестно даже, сможет ли она без помощи допрыгать до туалета. А если упадет и некому будет помочь ей встать?

– Даже не знаю, – сказала она наконец. – Видимо, придется мне что-то изобретать.

– Ну, в любом случае здесь вы пробудете еще недели две. Нам нужно убедиться, что берцовая кость срастается нормально и что операция, проведенная в Швейцарии, прошла безупречно. Впрочем, – он приложил рентгеновский снимок к светящемуся экрану на стене, – похоже, они классно поработали. Скрепили вас каким-то очень впечатляющим металлом.

Студенты обступили врача, и он ткнул в какое-то место на снимке. А потом снова повернулся к Мэтти.

– Конечно, на вашей стороне возраст и хорошая физическая форма, но все равно я должен предупредить, что путешествие вам предстоит непростое.

На следующий вечер, часов в шесть, Мэтти смогла, по настоянию медсестер, впервые самостоятельно поесть. Вкус пищи она толком не ощущала, но, по крайней мере, хоть какое-то занятие. Она в очередной раз опустила ложку в суп, когда в коридоре за дверью вдруг послышался шум. Громкие шаги, цоканье нескольких пар каблуков, приглушенное хихиканье и чей-то визгливый голос, эхом отскакивающий от голых стен. Голос, который она бы узнала из миллиона. Именно этот голос назначал совещания и распекал неудачливого стажера, который принес неправильный кофе или не тот зеленый смузи.

– Вот она! – В дверь заглянуло сразу несколько голов. – Привет, дорогая!

Увидев Мэтти, все на мгновенье замолчали, потом потрясенно ахнули, и через секунду они уже заговорили одновременно, перебивая друг друга:

– О, Мэтти, дорогая…

– О, бедняжка…

– О боже, как тебя угораздило?

Последний вопрос принадлежал Бьянке, которая славилась своей бестактностью. В палату ввалилась целая толпа: Бекка и Брук – две соосновательницы «Трех пчел», начальница Мэтти – Бьянка, помощница Мэтти – Арабелла, ее заместительница по художественной части Сара и, наконец, Кара. Девушки еле втиснулись в небольшую комнату. Судя по внешнему виду, явились они прямиком с работы: все были одеты в рамках офисного дресс-кода и в стерильной больничной обстановке выглядели жутко неуместно, будто разноцветные бабочки в банке у ученого. Мэтти видела, как они последовательно рассматривают гипс у нее на ноге, перевязь на плече, порез на щеке и затем главное – синяк вокруг глаза, который в последнее время приобрел какой-то потрясающий желто-зеленый оттенок. Ну хотя бы опухоль вокруг губ почти сошла.

– Привет, – произнесла Мэтти и постаралась выдавить улыбку. – Не ожидала вас всех тут увидеть.

Бьянка села на кровать, и Мэтти поморщилась: начальница задела ее ногу.

– Ну, Матильда, у тебя и фингал! Но у меня есть кое-что как раз для таких случаев! – сказала она и, порывшись в оранжевой кожаной сумке, с торжественным видом извлекла оттуда какую-то баночку. – Я знала, что она где-то здесь. Идеальное средство при нарушении пигментации, и с синяком наверняка тоже справится.

– Как раз то, что нужно, когда попал в снежную лавину, – с иронией проговорила Мэтти, но вежливо приняла баночку.

– Мэтти, слушай, а красавцы-доктора тут есть? – спросила Сара. – Вроде тех, которые в «Анатомии страсти»? Ну-ка, ну-ка, давай рассказывай!

Мэтти покачала головой.

– Не хочу тебя разочаровывать, но красавцев-докторов тут примерно ноль.

– А, ну ладно, ничего, держи, – сказала Сара и положила рядом с недоеденным ужином Мэтти стопку прессы. – Мы взяли по одному выпуску буквально каждого журнала!

Она смущенно рассмеялась, и Мэтти нашла в себе силы поблагодарить:

– Спасибо, дорогие, спасибо, что зашли проведать. Мне ужасно приятно, честное слово.

– Ну вот еще! – воскликнула Бьянка. – Не могли же мы допустить, чтобы наш лучший креативный директор томилась одна в лазарете! Конечно, мы должны были прийти и тебя приободрить. Тебе что-нибудь еще нужно? Может, что-то надо купить, привезти?

– Нет, спасибо, вы все ужасно добры. Врач говорит, я молодая и здоровая и мне нужно только время, чтобы поправиться. Насчет пореза на лице они не уверены – говорят, возможно, понадобится пластическая операция, а еще я, может, буду хромать, но с учетом произошедшего это не самый плохой вариант. Перелом ноги довольно серьезный, так что меня тут продержат еще несколько недель, но все равно – хватит обо мне! Что у вас творилось, пока меня не было?

Девушки будто только того и ждали. Сара стала с воодушевлением говорить о результатах съемки в Брайтоне: какие из снимков в итоге отобрали для рекламной кампании, и какие классные там стиль и освещение, и вот честно, даже не догадаешься, что день был такой дождливый. Джейми Соумс, судя по всему, просто в экстазе. Мэтти слушала вполуха, ухватывая обрывки сразу нескольких разговоров. Сейчас она не могла вспомнить, что такого уж важного находила в безумном ритме работы в агентстве. Она вдруг почувствовала, что страшно устала и шум в палате ее просто убивает. Она встретилась глазами с Карой.

– Эй, народ, по-моему, с Мэтти на сегодня хватит, – перекрикивая гул разговоров, объявила ее подруга. – Давайте расходиться, ей надо отдыхать.

– Конечно! Ладно, дорогая, если что понадобится, обязательно звони, – сказала Бьянка и нагнулась поцеловать ее в здоровую щеку – при этом, увидев так близко еще не до конца затянувшуюся рану у Мэтти на лице, она невольно скорчила гримасу. – И не забудь мне сказать, помогает крем или нет.

Если бы крем мог решить все мои проблемы, – мрачно подумала Мэтти, глядя, как за коллегами закрывается дверь.

Глава 8

– Кушать надо обязательно. Силы восстанавливать, – сказала медсестра, наблюдая, как Мэтти без воодушевления гоняет левой рукой по тарелке комок сероватого мяса в загустевшей подливке. Глядя неделю за неделей на одну и ту же заплатку на стене, она все отчетливее понимала, что больница ей осточертела, не говоря уже о тошнотворной безвкусной еде, которую подавали непременно остывшей и каждый раз – в самое неподходящее время. Поэтому Мэтти испытала огромное облегчение, когда на следующий день врач согласился отпустить ее домой.

– Слава богу, – сказала она по телефону Каре. – Я уже думала, они меня никогда не отпустят. Надо учиться ездить на инвалидном кресле, представляю, как это будет весело, особенно если учесть, что у меня работает только одна рука. Я тут попробовала – так сразу же опрокинула вазу с цветами и едва не сшибла медсестру-практикантку. С другой стороны, может, как раз поэтому им так резко захотелось от меня избавиться. Привезешь мне табличку с буквой «У»?

Мысль о приближающейся свободе прибавила Мэтти оптимизма – у нее уже давно не было такого приподнятого настроения, хотя она по-прежнему не представляла, как будет справляться дома без регулярного питания и заботливых медсестер. Сможет ли Кара (прекрасная, веселая, но полностью сосредоточенная на себе самой) обеспечить Мэтти больничный уход? Она в этом сильно сомневалась, и к тому же ей была нестерпима мысль о том, чтобы стать для кого-то обузой. Мэтти жила сама по себе с тех пор, как ей исполнилось девятнадцать, и, если не считать помощи брата, который частично оплатил ее учебу и помог устроиться на неполный рабочий день к знакомому торговцу вином, когда она только приехала в Лондон, никогда ни от кого не зависела. Она и вообразить не могла, что однажды окажется в таком чудовищном положении.

На следующий день больничный фургон высадил Мэтти у дома Кары. Подруга вышла к ней навстречу и склонилась осторожно обнять.

– Поверить не могу, что ты дома. Наконец-то. Теперь все будет хорошо, вот увидишь. Я сходила в «Маркс-энд-Спенсер», затарилась готовыми обедами, будешь просто подогревать их в микроволновке. А еще у меня полно книг и журналов, и ноутбуком можешь пользоваться, он в гостиной.

Мэтти улыбнулась, прочитав надпись у Кары на футболке: «Я встречаюсь только с ковбоями». Какое это было облегчение – наконец-то оказаться под одной крышей с родным человеком.

Вот только возникла одна маленькая проблема.

Коляска не пролезала в дверь.

Кара и тянула, и толкала, и дергала, и пинала ногой, стараясь при этом не вытряхнуть из коляски Мэтти.

– Может, если чуть-чуть потрясти… О боже, этого просто не может быть. Мне даже в голову не пришло, что она может не пролезть, – бормотала Кара, и Мэтти видела, что подруга в полном ужасе, хоть и пытается это скрыть. – Ну и дерьмище!

Мэтти почувствовала, как внутри у нее забулькал смешок, и через секунду уже хохотала в голос. Веселье оказалось заразным, и скоро обе сгибались от смеха.

– Ой мамочки, а-а, перестань, у меня же ребра, ай! – подвывала Мэтти в промежутках между приступами хохота.

Смеяться было больно, но все равно как же это было здорово – смеяться!

Кара шмыгнула и утерла слезы.

– Ох, подруга, ну что за тупость! – Она достала телефон. – Так, не волнуйся. У меня есть план. – Она подмигнула Мэтти и набрала номер. – Ник, привет, это я. Мне нужна подмога. Мэтти у меня, мы стоим у входа в квартиру. Да, я знаю. Но прикол, что она в инвалидном кресле, а эта чертова хрень не пролезает ко мне в дверь! И мы тут постепенно околеваем. Я подумала, может, ты нам поможешь? – Она немного помолчала. – Спасибо большое, было бы здорово.

Мэтти сидела в кресле, дрожала и чуть не плакала. Она была словно кошка, которую выгнали на улицу в дождь, когда на самом-то деле ей хотелось бы свернуться где-нибудь в тепле и укрыться от всего мира.

Кара вошла в квартиру и вернулась с одеялом.

– Не хватало еще тебя заморозить, – сказала она, аккуратно укутывая Мэтти ноги.

Кара стала пытаться развлечь Мэтти рассказами о поп-звезде, с которой она недавно работала на съемках для журнала, но Мэтти было трудно сосредоточиться на ее рассказе. Через несколько минут послышался звук клаксона, они обернулись и увидели, как из-за поворота на улицу въезжает Ник.

Ник и Кара дружно подхватили Мэтти на скрепленные руки, занесли через входную дверь в гостиную и осторожно усадили на диван.

– Спасибо, Ник, – нежно произнесла Кара. – Ты нас просто спас.

– Да, спасибо, – подхватила Мэтти. – Так быстро приехал, спасибо тебе.

– Ерунда. Я был недалеко. Я рад, что тебя наконец выписали, Мэтс.

– А я-то как рада, – сказала Мэтти.

– Пойду принесу кресло – оно ведь складное, правда?

Мэтти кивнула.

– Думаю, да.

– Джонни что-то не видно? – спросил Ник, вернувшись.

– Какого Джонни? – спросила Мэтти, не сумев скрыть горечь.

– А, понятно, – сказал Ник, смутившись. – Ладно. – Он замялся. – Да он наверняка скоро заглянет, – попытался он сгладить неловкий момент.

Как это по-английски, – подумала Мэтти.

– Да не очень-то и хотелось, – сказала она.

С тех пор как Мэтти вернулась в Лондон, от Джонни не было вестей, за исключением цветов, а те несколько сообщений, которые она ему отправила, остались без ответа. Даже если он восстанавливался после травмы дома у родителей, мог бы по крайней мере позвонить и спросить, как у нее дела.

Кара накинула на Мэтти еще одно одеяло и скрылась в кухне. Через несколько минут она вернулась с грелкой леопардовой расцветки.

– Сейчас станет тепло, – сказала Кара и аккуратно уложила грелку Мэтти на колени.

Мэтти с благодарностью улыбнулась. Какое счастье снова оказаться в уютном доме.

– Вот только не знаю, как я буду тебя одна отсюда снимать, – проговорила Кара, с сомнением глядя на диван, где лежала подруга.

Мэтти этого тоже не знала.

Она жила у Кары уже почти две недели, когда Джонни наконец удостоил ее звонка и сказал, что мог бы вечерком заглянуть.

Кара открыла ему дверь и тактично оставила их в комнате одних. Мэтти, лежа на диване, подняла голову и посмотрела на него с опаской.

– Привет, незнакомец, – сказала она.

– Привет, Мэтти, – напряженным голосом отозвался гость.

Она не узнавала в нем того Джонни, которого считала родным человеком. Он нагнулся ее поцеловать, но поцелуй пришелся куда-то между губами и здоровой щекой – будто Джонни не смог решить, куда лучше прицелиться.

– Лицо выглядит получше, – заметил он.

Синяк вокруг глаза почти сошел, и распухшие губы тоже приобрели прежнюю форму, хотя во время приемов пищи Мэтти по-прежнему страдала. И щека была все так же рассечена.

– Наверное, – согласилась она, и в эту самую секунду ее осенило, зачем он пришел.

Хочешь определить, мальчик перед тобой или мужчина, – попади в катастрофу, – мрачно подумала она и внутренне вся собралась, готовясь к тому, что он скажет. Еще недавно она была так счастлива, когда узнала, что Джонни цел и невредим, но теперь ее чувства свернулись, как молоко, которое слишком долго простояло в тепле.

– Как у тебя дела? – спросила Мэтти, оттягивая неизбежное.

– У меня? – удивленно переспросил он. – Да все в порядке, спасибо. Отдохнул несколько дней – и пришел в норму.

Он погремел мелочью в кармане – вид у него был сконфуженный. Примостился на дальнем конце дивана – видимо, сразу решил, что надолго не задержится.

– Мэтти, мне правда ужасно жаль, что с тобой такое случилось. Понимаю, в этом есть и моя вина тоже.

Мэтти вдруг взорвалась:

– И твоя вина тоже?!

Она смотрела на него – и ей казалось, что так отчетливо она его еще никогда не видела.

– Да мы бы никогда не выехали за пределы трассы, если бы ты на этом не настоял!

– Ой, да ладно! Я всего лишь предложил. И вы все с радостью поддержали мою идею!

– Джонни, – произнесла Мэтти ледяным голосом. – Из нас четверых опытным лыжником был только ты. И мы все рассчитывали, что уж ты-то осознаёшь, что делаешь.

– То есть ты во всем винишь меня!

– Вообще-то, если хочешь знать, – да! – в сердцах бросила Мэтти, осознавая, что заявлять такое неразумно и даже несправедливо, но не сумела сдержаться.

– Я тебя вообще-то за руку туда не тянул!

– Ты не понимаешь, да? – усмехнулась она, судорожно пытаясь вспомнить, что же такое когда-то в нем нашла. – Ведь ты мог быть со мной рядом – потом, когда это уже произошло.

Джонни неловко поерзал на диване.

– Послушай, Мэтс, – проговорил он. – Все ведь уже не так, ты согласна? Пока мы были в Швейцарии, что-то сломалось…

– О да! – воскликнула она с горечью. – Например, вся моя жизнь! Я даже не знаю, смогу ли я снова работать, когда восстановлюсь. И от тебя как-то маловато поддержки. Ну, знаешь, все эти истории о том, что когда у девушки есть парень, он ее поддерживает. А я тебя после несчастного случая практически не видела.

– Можно я договорю? – выкрикнул он.

Мэтти уставилась на него во все глаза, но промолчала.

– Я очень старался! Пытался почувствовать то, что было между нами раньше, но этого просто больше нет.

– Интересно, почему? – спросила она, желая его уязвить.

– Просто я больше тебя не узнаю.

– Вот из-за этого? – Мэтти ткнула в шрам на щеке.

Джонни хватило совести покраснеть.

– Прости, Мэтти, но я не могу делать вид, будто все осталось как прежде. Это было бы несправедливо прежде всего по отношению к тебе. Ты заслуживаешь большего. – Он еще немного поелозил на стуле. – Послушай, ты потрясающая девушка. Я понимаю, что сейчас для этого не самый подходящий момент, но мне просто кажется, что лучше уж сказать сразу и не ходить вокруг да около. Думаю, между нами все кончено.

– Это все? – спросила она ровным голосом. – Все сказал, что собирался?

Джонни был явно потрясен ее реакцией. Интересно, а чего он ожидал? Слез и истерики? Вот уж нет, не дождется.

– Ну, значит, нам больше не о чем говорить, – произнесла она и сурово сжала губы. – Извини, что не провожаю до двери.

– Береги себя, Мэтти, – было последнее, что она от него услышала.

Именно этим Мэтти и планировала отныне заниматься.

Глава 9

Откуда-то издалека до Мэтти доносился звон, но она барахталась, придавленная к земле, не в состоянии сдвинуться с места, тонула под тяжестью воды. Она не могла сообразить, что это за звон, но звук был очень настойчив… Открыв глаза, она постепенно сфокусировала взгляд. Звон раздался снова, и Мэтти увидела загоревшийся поблизости экран телефона. Она потянулась к нему здоровой рукой.

– Ум-м… – произнесла она, наконец ответив на звонок.

– Привет, сестричка. Разбудил? Извини!

– Марк! – воскликнула Мэтти, сердце в груди подскочило при звуке родного голоса. – Нет-нет, все нормально, сейчас, наверное, уже не так уж и рано.

В Швейцарию брат позвонил, как только услышал о случившемся, и Мэтти пришлось приложить все усилия, чтобы он поверил: все о ней заботятся и никакой помощи больше не нужно, а иначе Марк немедленно запрыгнул бы на первый же самолет.

– Как ты? – спросила она.

– Какие планы на сегодня? – спросил он в ответ.

Мэтти задумалась над вопросом, мучительно силясь включить мозг.

– Думаю потаращиться в стену квартиры Кары, как, в общем-то, и всю последнюю неделю. Лучше ты сам расскажи, какие у тебя планы и как дела – думаю, это намного интереснее, чем все, что происходит сейчас со мной.

– Ну, знаешь, в общем-то все как обычно. Лео учит Барнси новым трюкам, на днях почти научил его сидеть и просить. Луиза не слушается, а еще мы вот установили новую линию розлива… В общем, все по-старому.

– Как Роуз?

– Отлично. Очень много дел в ресторане, сама знаешь, как оно бывает. Кстати, о еде: как ты смотришь на то, чтобы сегодня пообедать вместе?

– О, ха-ха, класс, Марк. Предлагаешь созвониться по скайпу, пока я буду есть подогретый в микроволновке обед из «Теско»?

– Ну, не совсем. Я представлял себе скорее обед в «Лондон Хаус». Роуз говорит, это сейчас самое популярное место в городе, и от тебя совсем недалеко.

– А, понятно. Очень смешно. Нарочно издеваешься, да? Мне сейчас вообще-то не до шуток, если честно. Видимо, все мое чувство юмора осталось там, под снегом.

– Ничего я не издеваюсь, – отозвался Марк, и Мэтти показалось, она услышала в его голосе нотки удовольствия. – Я приземлился полчаса назад. Дай мне только заселиться в отель, выпить кофе, побриться – и я у тебя.

– Что-о-о? – От волнения Мэтти едва не выронила телефон. – Да ладно! Слушай, не шути так!

– Богом клянусь. Диктуй адрес.

Мэтти дрожащей рукой положила телефон на место. Она села в постели и с трудом спустила обе ноги с кровати на пол.

– Кара! – позвала она через раскрытую дверь, затем повторила погромче: – Кара! Ты представляешь?!

Подруга вышла из ванной, оборачивая волосы полотенцем.

– Что?

– Марк. Мой брат. Он здесь, в Лондоне. Сегодня приедет и отвезет меня пообедать.

– Ого, вот это новости. Какой классный сюрприз!

– Скажи?!

Мэтти так и распирало от радости. Как же здорово будет наконец-то увидеться с братом. Она и не осознавала, как сильно ей не хватает родных, особенно сейчас, когда с ней случилось такое.

– Кара, слушай, выручай, что мне сделать, чтобы хоть немного стать похожей на человека? Наверное, надо хотя бы фингал чем-нибудь замазать.

Синяк был уже бледнее, теперь его цвет изменился на желтовато-коричневый, из-за чего Мэтти выглядела просто усталой. Порез на щеке скрыть было сложно: швы уже сняли, но шрам все равно по-прежнему был бесформенный и багряно-красный.

– Слушай, ну замазать фингал – этого мало. Давай я тебе хотя бы голову помою.

– Что, очень грязная? – Мэтти поднесла ладонь к голове и пощупала жирные пряди, прилипшие ко лбу.

– Не решалась тебе сказать, но вообще да, очень.

В полдень коляску Мэтти закатывали в ресторан. В воздухе ощущались восхитительные ароматы, доносящиеся из кухни, пахло свежевыпеченным хлебом и карамелизованным луком. Окна запотели от жаркой духоты, но после холодной улицы это было даже приятно. Мэтти впервые покинула квартиру с тех пор, как приехала из больницы, и теперь суета и шум города показались ей просто запредельными. Всего было как-то чересчур. К счастью, в ресторане было тихо, и официанты в крахмальных рубашках даже бровью не повели при виде коляски, синяков и тренировочных штанов – единственной вещи, которую Мэтти смогла натянуть на загипсованную ногу. Кара одолжила ей мягкий кашемировый свитер и намотала на шею яркий оранжевый шарф, чтобы хоть чуть-чуть освежить бледное лицо. Волосы, которые в нормальной жизни Мэтти стригла очень коротко и взбивала торчащими прядями, теперь больше напоминали лохматую швабру, но Кара, как сумела, расчесала их и заправила за уши, мол, так и задумано. Сколько бы консилера подруги ни накладывали на синяк и шрам, полностью замазать ни то ни другое не удалось, но сейчас Мэтти выглядела все-таки уже не так устрашающе, как несколько недель назад.

Официанты без лишней суеты проводили Мэтти и Марка за столик в углу, чтобы их не беспокоили другие посетители, пробирающиеся на свои места.

– Так что говорят врачи? – спросил Марк, когда официант принял заказ.

– Эту штуку, – Мэтти постучала здоровой рукой по тяжелому гипсу на ноге, – нужно носить еще примерно полтора месяца. И потом меня еще ждет долгое восстановление, физиотерапия и все такое. По поводу этого, – она указала на щеку, – пока нужно ждать и уже потом принимать решение, понадобится ли пластическая операция. Они считают, что это ребром лыжи меня так порезало, когда та отстегнулась. И болит все до сих пор просто жутко.

– Ох, бедная моя Тилли, угораздило же тебя… – проговорил Марк, всем своим видом демонстрируя беспокойство за сестру.

– Я теперь не Тилли, а Мэтти, помнишь? – сказала она, наморщив нос. – Не так по-детски звучит.

– Ну, боюсь, для меня ты всегда будешь Тилли, – сказал Марк, откидываясь на спинку стула, чтобы официант расстелил у него на коленях салфетку. – Надеюсь, они тебе хотя бы выдали хорошего болеутоляющего?

– Честно говоря, у меня от этих таблеток такой туман в голове и до того клонит в сон, что я стараюсь с них потихоньку слезать, – призналась Мэтти.

– Ты крутая девчонка, – улыбнулся Марк. – Помнишь, как ты разбила коленку на цементном полу в винодельне, когда каталась там между бочками на роликах? Сразу же поднялась и продолжила кататься, хотя кровь лилась по ноге и стекала в носок. Тебе тогда было лет шесть.

– Сейчас, похоже, ситуация посерьезнее.

– Что правда, то правда, – согласился он.

– И еще у меня теперь есть одна очень большая проблема.

– Какая?

– Я еще не сказала начальнице, но не представляю, как я буду обходиться на работе одной рукой.

– В смысле?

– Ну, мне вообще-то нужны обе руки – практически для всего. Печатать на компьютере, водить машину…

– Ну да, понимаю. Это действительно проблема. А они не могли бы сохранить за тобой место, пока ты не поправишься?

Мэтти благополучно избежала ответа, потому что как раз в этот момент им принесли первое. При виде тарелки с крабовыми тортеллини, плавающими в прозрачном бульоне, она невольно застонала, но потом собралась и сделала глоток из бокала «Пюлиньи-Монраше», которое Марк выбрал специально к этому блюду.

– Да-а, Роуз знает толк в хороших ресторанах. Выглядит просто потрясающе. Я как будто перескочила несколько уровней сразу, если сравнить с моими готовыми обедами из коробочки, – воскликнула Мэтти, вдруг осознав, что смертельно голодна.

Марк перегнулся через стол и ободряюще ее приобнял.

– Рад, что с аппетитом у тебя все в порядке. С этим у тебя никогда проблем не было – готова была съесть все, что найдешь в доме. – Он взял вилку и подцепил немного макарон. – А что там Джонни? Расскажи, как у него дела. Твоя подруга – ее зовут Кара, да? – сказала, что он тоже получил травму.

Мэтти помедлила. Ей было стыдно рассказывать брату, что Джонни после несчастного случая повел себя, мягко говоря, не слишком благородно.

– Я, эм-м… Он сейчас у родителей… в Хэмпшире.

– А. Серьезная травма? – спросил Марк.

– Да вообще-то не очень, – созналась она.

– Так он приезжал к тебе?

– В Лондоне только один раз, – тихо сказала Мэтти. – Приходил, чтобы сказать, что мы должны расстаться. Думаю, он не знал, что делать с девушкой, в которой есть какой-то изъян. – Она указала на шрам и спокойным голосом подытожила: – Ну и ладно, на нет и суда нет.

– Что? – Марк вытаращил глаза от изумления и возмущения. – Да ладно? Вот ушлепок!

Мэтти хихикнула над словом, которое употребил брат. Приятно было услышать такое от кого-то еще и убедиться в справедливости своих чувств.

– Знаешь, думаю, ты очень точно выразил в одном слове всю его суть, – сказала она, удивившись, что способна смеяться над собственной бедой.

Она и не представляла, что ей будет так хорошо с братом.

– Итак, – сказал Марк. – Какие у тебя теперь планы? Что будешь делать, раз на работу пока вернуться не можешь?

А это был вопрос, которого Мэтти избегала уже несколько недель. Что она будет делать? У нее было отложено только несколько тысяч фунтов: зарплата по большей части уходила на оплату студенческого займа и просто на повседневные расходы: хоть получала Мэтти и немало, Лондон – город дорогой. Пока что Бьянка ее поддерживала, но Мэтти знала, что та рассчитывает на ее возвращение в офис через неделю-другую. Все положенные отгулы по болезни она уже израсходовала и теперь жила в неоплачиваемом отпуске – а долго оставаться в такой ситуации не могла ни она, ни «Три пчелы».

– Ты же знаешь, что можешь в любой момент вернуться домой, в Калкари, – сказал Марк, так и не дождавшись ответа. – Конечно, ты давно там не была… Много воды утекло. Но в доме полно места, и я уверен, что вы с Роуз поладите. Луизу мы сюда привозили совсем крохой, и Лео с тех пор тоже очень вырос. Но мы твоя семья, не забывай. Можешь всегда рассчитывать на мою помощь, особенно в такие времена. Я знаю, как сильно ты ценишь свою независимость, но почему бы не приехать – пусть даже на несколько месяцев, пока снова крепко не встанешь на ноги? Мэтти, прошло уже десять лет, может, пора, как считаешь?

– Я понимаю, да.

– И совсем необязательно оставаться там навечно.

Мэтти повертела в голове мысль о возвращении домой, но тут же ее прогнала. Один только многочасовой перелет в теперешнем состоянии станет сущим адом, даже на болеутоляющих, – убеждала она себя, стараясь не думать над реальной причиной отказа.

– Спасибо, но мне совсем не хочется становиться для тебя обузой. К тому же вся моя жизнь теперь здесь.

Она говорила, а сама думала: а что, если и в самом деле вернуться? Ей вдруг стало очевидно, что для этого придется в первую очередь простить себя саму и уж только во вторую – родителей.

– Никакой ты не будешь обузой. Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты приехала.

Мэтти посмотрела на брата с недоверием.

– Там столько административных дел накопилось, а у меня вечно ни на что не хватает времени, – объяснял он. – И мне бы очень пригодился хороший личный ассистент. Уверен, для этого тебе хватило бы и одной руки. Конечно, звучит не так гламурно, как креативный директор по рекламе, но я буду счастлив, если ты приедешь. Там у нас сейчас такая красота. Солнце сияет, небо синее… – Для усиления эффекта Марк взмахнул ножом куда-то в ресторанное окно.

Мысль о теплых солнечных днях и свежем воздухе была ужасно соблазнительна. Но Мэтти помотала головой.

– Слушай, не смеши меня. Из меня вышел бы ужасный помощник, к тому же я дома не была уже сто лет. Я там, наверное, умру со скуки после всего вот этого.

Она со значением обвела взглядом зал, который заполнился мужчинами в темных костюмах и женщинами с дорогими украшениями и идеально уложенными волосами.

– Это-то понятно, – проговорил Марк, не желая сдаваться. – Но я уверен, что под маской столичной фифы по-прежнему скрывается деревенская девчонка.

Она состроила гримасу.

– Столичной фифы? Ты мои треники видел?

– Разве это не последний тренд? – спросил он, вскинув бровь. – В общем, мое предложение в силе. Лишь свистни – и ты дома.

Мэтти с благодарностью улыбнулась.

– Ладно, – сказала она. – Я хорошенько над этим подумаю. – И, поспешив сменить тему на более безопасную, спросила: – Так, а что мне подарить Луизе на день рождения?

Когда брат привез ее домой, Мэтти уселась на кухне, выходящей высокими французскими окнами на крошечный голый садик. Она заметила пару зарянок, которые носились туда-сюда над гнездом и кормили двух разинувших клювик лысых птенцов. Мэтти не переставала удивляться их упорному и изнурительному труду, они устояли, даже когда в грозу гнездышко едва не унесло ветром. Она наблюдала за птицами, а сама вертела в голове идею вернуться в долину и взвешивала все за и против. А что, если это шанс все исправить?