Читать книгу: «Код Феникс»

Глава 1. Первый из последних дней

Он умер. Опять.

Это была уже не боль, а нечто иное. Знакомое, почти ритуальное ощущение расползающейся по жилам ледяной пустоты. Сначала – ослепительная вспышка, в которой смешались огонь взрыва и блики солнца на воде. Потом – короткий полет, больше похожий на неловкое падение с огромной высоты, хотя его просто отшвырнуло взрывной волной от борта яхты. И наконец – удушающий, солено-горький объятия морской воды, затягивающей в зеленовато-мутную глубину.

Легкие, объятые паникой, горели огнем, но каждый глоток приносил не воздух, а жидкую, тяжелую смерть. Сознание гасилось, как перегоревшая лампочка, оставляя после себя лишь горький осадок полного, абсолютного, безоговорочного провала.

Капитан внешней разведки, оперативный псевдоним «Феникс», был мертв.

А потом он снова жил.

Это случилось мгновенно. Без света, без тоннелей, без голосов предков. Одно сознание выдернули из ледяной мглы и с силой вдавили обратно в тело. В тело, которое секунду назад разрывали на куски осколки и давление глубины, а теперь… теперь оно было целым. Сухим. И лежало на чем-то мягком.

Он не открыл глаза. Он их резко, как ножницы, раскрыл.

Потолок. Знакомый потолок с мелкой сеткой трещин у карниза. Шторы, пропускающие рассеянный утренний свет. Тихий гул города за окном. И запах. Слабый, но отчетливый запах старого кофе и пыли, нагретой солнцем.

Он лежал в своей кровати. В своей съемной квартире в портовом районе, которую взял для прикрытия за неделю до начала операции «Прилив».

Сердце заколотилось в грудной клетке с такой силой, что ему показалось, оно сейчас выпрыгнет и ускачет по комнате, как перепуганный кролик. Он сел, откинув одеяло. Взгляд метнулся к прикроватной тумбочке.

На электронных часах горели красные цифры: 06:00.

Дата: 12 октября.

День начала операции «Прилив». За двадцать четыре часа до его собственной, только что пережитой, смерти.

«Галлюцинация. Агония мозга. Последний выброс нейромедиаторов, симулирующий воспоминания», – пронеслось в голове выхваченными откуда-то обрывками знаний.

Он схватил себя за запястье. Пульс – частый, неровный, но сильный. Кожа – теплая, живая. Он провел ладонью по лицу, по груди, по животу. Ни ран, ни шрамов, ни следов от осколков. Даже старый шрам от пули на ребре, заработанный пять лет назад в Карпатах, был на своем месте. А новых отметин не было.

Он встал, подошел к зеркалу в полный рост. Из отражения на него смотрел он сам. Николай, он же «Феникс». Слегка помятый, с уставшими глазами, но живой и, что важнее, целый. Никаких следов взрыва. Никаких следы борьбы с водой.

Значит, все-таки галлюцинация. Невероятно яркая, детализированная и… унизительно реалистичная. Он сглупил. Прозевал засаду. Позволил себя взорвать, как какого-то новичка.

Сжав кулаки, он глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. Паника – худший враг оперативника. Хуже пули. Паника заставляет принимать неверные решения. А он, судя по всему, принял самое неверное в своей жизни. И заплатил за это.

«Нет, – тут же поправил он себя. – Не заплатил. Я же здесь. Я жив».

Он потрогал свое отражение в зеркале. Холодное стекло. Реальность.

Разбор полетов мог подождать. Сейчас нужно было действовать по плану. По тому самому, который, если верить его предсмертному видению, привел его на дно морское.

Час спустя он был готов. Обычная темная водолазка, поношенные джинсы, кожаная куртка. В кобуре у поясницы – пистолет «Удав» с глушителем. В кармане куртки – два запасных магазина, складной нож, мультитул и пачка сигарет «Беломорканал», которую он не курил, но которая была частью легенды. Проверил связь – микрофон в воротнике, миниатюрный приемник в ухе. Все работало безупречно.

«Призраки прошлого, – отмахнулся он от навязчивых воспоминаний. – Стресс. Переутомление. После операции возьму отпуск. На месяц. На два. Поеду в горы. Буду слушать тишину».

Он вышел из дома. Воздух был прохладным, с запахом моря и выхлопных газов. Город только просыпался. Он направился к своему автомобилю – старенькой «Ладе-Приоре», идеально подходившей для роли неприметного таксиста.

План был прост. В 08:30 – встреча с агентом «Марьиной», которая работала горничной на яхте «Нереида». Она должна была передать последние данные о расположении постов охраны и, если повезет, образцы биометрии хозяина судна, олигарха-нелегала Артема Громова. В 14:00 – выход в море на рыбацком катере под видом туриста. В 20:00 – проникновение на «Нереиду» во время вечеринки, которую Громов устраивал для своих «друзей». Цель – извлечение данных с его личного терминала и, в идеале, вербовка самого Громова, который, по данным разведки, был недоволен своим положением в теневой иерархии.

Операция была рискованной, но проработанной до мелочей. Во всяком случае, он так считал. До сегодняшнего утра.

Он завел машину. Радио включилось само, заиграла какая-то бодрящая утренняя музыка. Он хотел было выключить, но рука замерла в воздухе.

Что-то было не так.

Он прислушался. Музыка… знакомая. Очень знакомая. Та самая песня, что играла в машине в то утро. В то самое утро.

Он резко тряхнул головой. «Прекрати. Соберись».

Поездка к месту встречи прошла без происшествий. Он оставил машину в двух кварталах от запланированного места – старого парка на набережной. Агент «Марьина» была пунктуальна. Он увидел ее на скамейке у фонтана, кормящую голубей. Молодая женщина в простом плаще, с сумкой через плечо. По плану, он должен был сесть рядом, сделать вид, что читает газету, обменяться паролями и забрать информацию.

Он уже сделал несколько шагов в ее сторону, как вдруг его взгляд зацепился за деталь. Незначительную. Такую, на которую в обычных условиях он бы не обратил внимания.

Напротив скамейки, через дорогу, стоял серый микроавтобус без опознавательных знаков. И его задние колеса были чуть повернуты, как будто водитель готов был в любой момент резко тронуться с места.

В его галлюцинации… нет, в его видении… тоже был серый микроавтобус. Он стоял на соседней улице, когда он, «Феникс», уезжал после встречи. Тогда он не придал этому значения. А сейчас…

Он замедлил шаг. Сработал инстинкт. Тот самый, что не раз спасал ему жизнь. Что-то было не так.

Он отошел в тень высокого дуба, сделал вид, что звонит по телефону. Его глаза сканировали местность. Второй человек. Мужчина в кепке и темных очках, читающий газету на другой скамейке. Слишком прямая осанка для беззаботного обывателя. Третий – водитель такси, припаркованный в конце аллеи. Он не ждал пассажиров, а просто сидел и смотрел вперед.

Засада.

Сомнений не было. Его агента «сожгли». И сейчас здесь ждут его.

В голове пронеслось видение взрыва. Может быть, оно началось именно отсюда? С проваленной встречи?

Он мысленно выругался. Нужно было уходить. Немедленно. План операции был скомпрометирован. Он повернулся, чтобы уйти, но было уже поздно.

«Марьина» резко встала со скамейки и, бросив сумку, побежала. Не в его сторону, а в противоположном направлении. Это был сигнал. Сигнал беды.

Мужчина в кепке отбросил газету, и из-под нее блеснул ствол автомата. Таксист резко открыл свою дверь.

«Феникс» рванулся с места. Не к отступлению, а вперед, вглубь парка. Это был контр-интуитивный маневр. Они ждали, что он побежит к своей машине. А он полез в пасть ко льву.

Прогремели выстрелы. Где-то сзади закричали люди. Он бежал, пригнувшись, петляя между деревьями. Пули с визгом хлестали по листве, откалывали куски коры с дубов.

Он помнил план парка. Впереди должен был быть старый дренажный коллектор, выходивший в ливневую канализацию. Его аварийный выход.

Он нашел решетку, откинул ее – замок, как и предполагалось, был сломан давным-давно – и нырнул в темный, пахнущий сыростью и гнилью проем. Он двигался на ощупь, спотыкаясь о скользкие камни. Сзади послышались крики и шаги. Они не отставали.

Через пятнадцать минут бега по темным тоннелям он выбрался через люк в безлюдном переулке. Он был грязный, мокрый, дышал тяжело и прерывисто. Но жив.

«Значит, не галлюцинация, – подумал он с леденящим душу осознанием. – Все это уже было. И закончилось взрывом».

Он стряхнул с себя грязь и быстро зашагал прочь. Операция была провалена еще до начала. Но он был жив. И это был главный плюс. Теперь нужно было добраться до резервной точки связи, выйти на Центр и доложить о провале.

Резервная точка находилась в старом промышленном районе – заброшенном цеху, замаскированном под склад запчастей. Он добрался туда пешком, кружным путем, постоянно проверяясь на хвост. Казалось, чисто.

Цех был погружен в полумрак. Пахло машинным маслом и пылью. Он прошел к дальнему углу, отодвинул лист фанеры, за которым скрывалась дверь в подвал. Спустился вниз. Здесь был установлен защищенный спутниковый терминал.

Он включил аппаратуру. Процедура идентификации заняла несколько минут. Наконец, на экране появился позывной – «Омега». Его прямой начальник.

«Феникс, докладывайте. У вас проблемы? Связь с „Марьиной“ прервалась».

«Засада, – коротко отчеканил он. – Место встречи было под контролем. Агент, вероятно, ликвидирован. Я чудом ушел. Операция „Прилив“ скомпрометирована. Требую немедленного прекращения».

На том конце провода помолчали.

«Подтверждаю. Отход по плану „Б“. Возвращайтесь на базу. Будем разбираться».

Связь прервалась. «Феникс» тяжело вздохнул. Провал. Полный и безоговорочный. Но он жив. Он испортил им игру. Теперь нужно было уходить.

Он собрал терминал, стер все следы своего присутствия и поднялся из подвала. Выйдя из цеха, он осторожно выглянул на улицу. Было уже темно. Шел мелкий, противный дождь.

И тут он увидел его. Тот самый серый микроавтобус. Он стоял в сотне метров, фары погашены.

Ледяная рука сжала его сердце. Они нашли его. Здесь. Как?

Мысли пронеслись со скоростью света. Они прослушивали канал связи? Или… «Омега»? Нет, не может быть. Они работали вместе десять лет.

Не было времени на раздумья. Он рванулся назад, вглубь цеха. Со стороны улицы послышались выстрелы, хлопки открывающихся дверей.

Он бежал через лабиринт станков и конвейерных лент, к запасному выходу на противоположной стороне здания. Его план был прост – добраться до порта, найти любое судно и постараться уйти по морю. Докладывать в Центр было уже смерти подобно.

Запасной выход был заблокирован изнутри ржавой арматурой. Пока он возился с ней, сзади послышались быстрые, уверенные шаги. Не один человек. Группа.

Он обернулся. В проеме стояли три фигуры в черной форме, с автоматами в руках. Их лица скрывали маски.

«Феникс», – произнес один из них. Голос был безэмоциональным, металлическим, искаженным маской или вокодером. – «Игра окончена».

Он попытался выхватить «Удав», но не успел. Один из бойцов поднял руку. В ней был не автомат, а какой-то компактный Т-образный предмет.

Раздался короткий хлопок, и в грудь «Феникса» впилась тонкая игла-дротик. Мир тут же поплыл перед глазами. Ноги подкосились. Он рухнул на бетонный пол, пытаясь удержаться в сознании, но темнота накатывала стремительно и неумолимо.

Очнулся он от резкого толчка. Его везли куда-то. Он лежал на полу движущегося автомобиля, руки и ноги связаны, на голове – мешок. Он пытался по звуку определить, где они, но в ушах стоял гул, тело было ватным от действия наркотика.

Наконец, транспорт остановился. Его грубо вытащили, повели. Он почувствовал знакомый запах – запах моря, мазута и дорогого парфюма. Яхта. Он был на «Нереиде».

Его привели в какое-то просторное помещение, поставили на колени, сорвали мешок с головы.

Он оказался в роскошном салоне. Перед ним в кожаном кресле сидел упитанный мужчина с умными, холодными глазами – Артем Громов. Рядом с ним стоял высокий, худощавый человек в идеально сидящем костюме. Его начальник. «Омега».

«Феникс» почувствовал, как почва уходит из-под ног. Предательство. Столь глубокое и оглушительное, что на него даже не нашлось слов.

«Николай, – «Омега» качал головой с видом огорченного учителя. – Зачем ты все усложнил? Мы же предлагали тебе сотрудничество. А ты… ты предпочел сыграть в героя».

«Предатель», – хрипло выдавил «Феникс».

«Реалист, – поправил его «Омега». – Мир меняется, Коля. Ты просто отстал от поезда».

Громов лениво улыбнулся.

«Ну что, капитан, наслаждаешься видом? Это твой финал. Жаль, конечно. Говорят, ты был лучшим. Но лучшие, как известно, долго не живут».

«Феникс» молчал. Он собирал силы. Искал слабину. Любую возможность.

«Омега» вздохнул.

«Все кончено, Николай. Мы знаем все твои приемы. Все твои уловки. Ты в ловушке. Из которой нет выхода».

И в этот момент «Феникс» увидел его. На столе у Громова лежал его собственный, изъятый у него «Удав». А рядом – тот самый Т-образный шприц-пистолет.

Мысль родилась мгновенно. Отчаянная, безумная, единственная.

Он рванулся с места. Не к выходу, не к Громову. Он прыгнул к столу.

Охранники среагировали мгновенно. Двое бросились ему наперерез. Но он был быстрее. Его связанные руки схватили не пистолет, а шприц-пистолет. Он не стал целиться в кого-то. Он резко, с силой, воткнул иглу себе в бедро, нажав на спуск до упора.

Боль была острой и краткой. Но доза… доза была запредельной. Он почувствовал, как сердце заходило ходуном, пытаясь выпрыгнуть из груди. Сознание начало гаснуть почти сразу.

Последнее, что он увидел, – это абсолютно шокированные лица Громова и «Омеги». Они ожидали чего угодно – попытки бегства, борьбы, геройской смерти. Но не этого. Не самоубийства.

«Не… выход? – с усилием прошептал он, глядя в глаза предателю. – Посмотрим…»

Темнота поглотила его с нарастающим гулом. Он снова почувствовал тот самый леденящий холод, пожирающий изнутри.

Он умер. Опять.

А потом он снова жил.

Он резко, как ножницы, раскрыл глаза.

Потолок. Знакомый потолок с мелкой сеткой трещин у карниза. Шторы, пропускающие рассеянный утренний свет. Тихий гул города за окном. Запах старого кофе и пыли.

Он лежал в своей кровати.

Сердце бешено колотилось в груди. Он медленно, с невероятным усилием повернул голову.

На электронных часах горели красные цифры: 06:00.

Дата: 12 октября.

Он не просто умер и воскрес. Он… отмотал пленку назад. Он вернулся в начало. В точку старта.

Он поднял руку и посмотрел на нее. Та самая рука, что всего несколько минут назад схватила шприц-пистолет. Ни следов, ни синяка.

Тихий, срывающийся смешок вырвался из его горла. Потом еще один. Он закатился истерическим, неконтролируемым хохотом, лежа в своей кровати и глядя в знакомый потолок. Он смеялся до слез, до боли в животе, до хрипа в горле.

Он был не просто жив. Он был заперт. В дне. В своем последнем дне. В дне, который всегда, неизменно, заканчивался его смертью.

Когда смех окончательно иссяк, он устало провел ладонью по лицу. Паника ушла. Ее место заняло холодное, тяжелое, как свинец, понимание.

Он не сошел с ума. С ним случилось нечто гораздо более странное и ужасное.

Он сел на кровати. Его взгляд упал на часы. 06:05.

У него было 24 часа. Снова.

И на этот раз он знал, что его ждет. Знает засаду в парке. Знает предательство «Омеги». Знает, что его попытка связаться с Центром приведет его прямо в руки врага.

Он встал и подошел к зеркалу. Из отражения на него смотрел тот же человек. Но внутри него был уже не просто капитан внешней разведки «Феникс». Внутри него был человек, который знал, как он умрет. И который собирался использовать это знание.

«Хорошо, – тихо сказал он своему отражению. – Посмотрим, кто кого».

Он не просто застрял во временной петле. Он получил ключ. Ключ к тысячам попыток. Тысячам провалов. И он был намерен использовать его, чтобы найти единственный путь к победе.

Петля только что началась. И он, Феникс, был готов пройти через ее огонь снова и снова, пока не сгорит дотла все, что стояло у него на пути.

Первая петля завершилась. Начиналась вторая.

Глава 2. Метод проб и, в основном, ошибок

Тишину разорвал оглушительный трель будильника на смартфоне. Ровно 06:00. Двенадцатое октября.

Феникс лежал неподвижно, уставившись в потолок. Он не спал. Последние два часа он просто лежал и думал. Мысли метались, как пойманная в клетку птица, ударяясь о стальные прутья фактов.

Петля. Временная аномалия. Проклятие. Неважно, как это называть. Важно было то, что это работало. Он вернулся. Снова. После второго умирания – от передозировки нейролептика в собственном теле – реальность происходящего перестала быть предметом для дискуссий. Это был данный ему по умолчанию мир. Мир одного дня.

Он поднял руку и посмотрел на запястье. Чистая кожа. Ни следов от наручников, ни синяков от инъекций. Тело было идеальной копией, сброшенной до заводских настроек. Но память… Память была единственным его оружием. И самым страшным его проклятием.

Он сел на кровати. Первый цикл был шоком. Второй – отчаянной попыткой самоубийственного сопротивления. Теперь начинался третий. Цикл анализа. Цикл плана.

«Хорошо, Феникс, соберись, – прошептал он сам себе. – Ты – разведчик. Ты – инструмент сбора информации. Собери же ее».

Он встал, подошел к столу и взял лежавший там дешевый шариковый блокнот и ручку. Он открыл первую страницу и крупно написал: ЦИКЛ 3. 12 ОКТЯБРЯ.

План был прост. Он не будет лезть на рожон. Он не пойдет на встречу с «Марьиной». Он не попытается выйти на связь с Центром. Предательство «Омеги» было единственным неоспоримым фактом во всей этой истории. Все, что было связано с Центром, было отравлено. Это правило номер один.

Правило номер два: он не знал пределов петли. Что будет, если он просто переживет эти сутки? Если он не погибнет в 20:00 на яхте? Сработает ли это как выход? Или петля затянется туже, как удавка, вынуждая его умереть от сердечного приступа в 00:00? Это нужно было проверить. Цель этого цикла – выжить до 13 октября. Любой ценой.

Он вышел из дома, но пошел не к парку, а в противоположном направлении. Он зашел в первый попавшийся магазин электроники и купил три дешевых, но функциональных телефона-раскладушки, три SIM-карты на поддельные имена и портативное зарядное устройство. Связь была его уязвимостью, но и его инструментом.

Следующая остановка – комиссионный магазин. Он купил мешковатую спортивную куртку, штаны цвета хаки и потрепанную бейсболку. Примитивный камуфляж, но менять внешность было необходимо. Его лицо, судя по всему, уже знали.

Потом он нашел уличного торговца и приобрел поддельные водительские права и медицинскую страховку. Документы были откровенным хламом, но для первого уровня проверки сгодились бы.

К полудню он был готов. У него был новый, пусть и временный, образ, анонимные средства связи и четкая цель – оставаться в тени и наблюдать.

Он нашел идеальную точку для наблюдения за парком – пустующую квартиру в пятиэтажке напротив. Дверь закрывалась на простой замок, который он вскрыл за две минуты с помощью скрепки и мультитула. Квартира была пуста, пахла пылью и одиночеством. Он расположился у окна, откуда открывался идеальный вид на фонтан и ту самую роковую скамейку.

Ровно в 08:25 на скамейке появилась «Марьина». Та же сумка, тот же плащ. Она нервно озиралась. Он поднес к глазам бинокль, купленный по дороге. Ее лицо было бледным, глаза бегали. Она ждала его. Ждала спасения, которого он ей не принес в прошлых циклах.

В 08:28 на место прибыл серый микроавтобус. Он припарковался там же, где и в первом цикле. Феникс внимательно рассмотрел его. Стекла тонированы, номера грязные, нечитаемые. Профессионалы.

Ровно в 08:30, когда он по плану должен был подойти, по периметру площади зашевелились «статисты». Мужчина с газетой. Таксист. Еще один «прохожий» с собакой. Все на своих местах.

Он наблюдал, как напряжение нарастает. «Марьина» поняла, что он не придет. Сначала на ее лице отразилось разочарование, потом смятение, а затем – чистый, животный страх. Она вскочила и, бросив сумку, побежала. Именно так, как и в первом цикле.

И тут же система пришла в движение. Мужчина с газетой бросился за ней. Из микроавтобуса высыпали двое крепких парней в штатском. Они не стреляли. Слишком много свидетелей. Они просто нагнали ее, аккуратно, почти бережно, скрутили и буквально пронесли к микроавтобусу. Дверь захлопнулась, и автомобиль резко тронулся с места, растворившись в утреннем потоке.

Все заняло не более двадцати секунд. Тихо, эффективно и предельно жестоко.

Феникс опустил бинокль. Он чувствовал себя дерьмом. Он видел страх в ее глазах. И он ничего не сделал. Потому что это был цикл наблюдения. Потому что ему нужно было выжить. Но рациональные доводы не могли заглушить гнетущее чувство вины. Она была разменной монетой в его игре со временем.

«В следующем цикле, – пообещал он себе. – В следующем цикле я тебя спасу».

Теперь он знал судьбу «Марьиной». Ее не убили на месте. Ее взяли живой. Значит, у нее есть какая-то ценность. Или ее хотят допросить. Мысль о том, что ее пытают, пока он пьет кофе в заброшенной квартире, была еще неприятнее.

Он провел в квартире еще несколько часов, наблюдая за реакцией сил «Омеги». Никакой активной деятельности. Значит, его отсутствие на встрече не вызвало немедленного кризиса. Это было хорошим знаком. Возможно, его исчезновение списали на бдительность или на интуицию.

К вечеру он переместился в портовый район. Его цель – яхта «Нереида». Он нашел высокое здание склада в километре от причала, откуда открывался вид на всю акваторию марины. Яхта Громова стояла на своем месте – огромная, белая, похожая на айсберг, усыпанная огнями. Начиналась вечеринка. Он видел крошечные фигурки людей в вечерних нарядах, слышал доносящуюся через воду приглушенную музыку.

Именно там он должен был быть сейчас. Проникать на борт, красть данные, погибать.

Но не в этом цикле.

Он установил на подоконнике маленький, но мощный телеобъектив, подключенный к камере на штативе. Он начал методично снимать всех, кто поднимался на борт и сходил с него. Гости, обслуживающий персонал, охрана. Возможно, кто-то из них был ключом.

Время шло. 20:00 – его предполагаемый час смерти – миновало. Ничего не произошло. Он был жив. Он сидел на холодном бетонном полу заброшенного склада, жевал шоколадный батончик и смотрел на яхту. Чувство было странным. Он пережил свою смерть. Впервые.

В 22:00 на яхте начался настоящий фейерверк. Яркие вспышки ракет расцвечивали ночное небо. Громов явно праздновал что-то. Или кого-то. Возможно, его, Феникса, окончательное устранение.

Он продолжал наблюдать. И тут его внимание привлекла одинокая фигура, сошедшая с трапа. Не гость в смокинге, а человек в темной, практичной одежде. Он шел быстро, целенаправленно, не оглядываясь на праздник. Феникс навел объектив.

Это был «Омега». Его начальник. Предатель.

Сердце Феникса заколотилось. Он сфотографировал его в упор. «Омега» сел в черный внедорожник без номеров, который тут же подкатил к причалу. Машина резко тронулась и скрылась в темноте.

Куда он ехал? На базу? Домой? Или на встречу с другими заговорщиками?

Феникс понял, что не может больше просто сидеть и смотреть. Цель цикла – выжить до завтра – была достигнута наполовину. Но теперь у него появился шанс проследить за «Омегой». Получить хоть какую-то зацепку.

Он быстро собрал оборудование и сбежал со склада. На улице он поймал первую попавшуюся машину такси.

«Куда?» – устало спросил водитель.

Феникс замешкался. Куда ехал «Омега»? Из порта было два основных выхода. Один вел в центр города, другой – на загородное шоссе.

«На загородное шоссе, – сказал он наугад. – Просто езжайте».

Они выехали из портовой зоны. Феникс вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть черный внедорожник. Шансы были ничтожны. Это была глупая, отчаянная авантюра.

И вдруг он его увидел. Примерно в полукилометре впереди, он заметил характерные габаритные огни большого автомобиля. Это мог быть он.

«Держитесь за той машиной, – резко сказал он водителю, указывая вперед. – Но не привлекайте внимания».

Таксист, парень лет двадцати пяти, оживился.

«О, гонка? Серьезно?» – он с видимым удовольствием нажал на газ.

«Нет, не гонка, – сухо ответил Феникс. – Просто следуйте за ним».

Они ехали так минут пятнадцать. Внедорожник держался уверенно, не меняя полосу и не нарушая скоростной режим. Они миновали городскую черту и выехали на темное, слабо освещенное шоссе.

И тут у таксиста зазвонил телефон. Он, не глядя, нажал кнопку громкой связи.

«Алло? Да, слушаю…»

Из динамика полился громкий, раздражающий техно-бит.

«Вань, ты где? Тусовка уже началась!»

«Я работаю, братан! – крикнул водитель, смеясь. – Клиента одного везу…»

Феникс бросил взгляд на панель приборов. Зеленый свет экрана телефона ярко горел в темноте салона. А на улице было темно. Слишком темно.

«Выключите телефон», – резко приказал он.

Но было уже поздно.

Внедорожник впереди резко затормозил и совершил разворот поперек дороги, заблокировав обе полосы. Из окон были высунуты стволы автоматов.

«Офигеть!» – прошепелявил таксист, резко бьющий по тормозам.

Машину занесло. Феникс инстинктивно сгруппировался. Удар был страшным. Они врезались в отбойник. Стекло лопнуло, подушки безопасности с грохотом раскрылись, ударив его по лицу.

Оглушенный, с кровью на губах, он попытался открыть дверь. Она заклинила. Он рванул другую. Выполз на асфальт. В ушах звенело, в глазах плавали круги.

К нему уже бежали люди из внедорожника. Трое. В масках. С оружием.

Он откатился за свою разбитую машину, выхватывая «Удав». Он успел сделать два выстрела. Один из нападавших грузно рухнул. Но ответная очередь прошила радиатор такси, и брызги горячего антифриза ошпарили ему лицо.

Он отполз дальше, в кювет. Трава была мокрой от росы. Он попытался подняться, но нога подвела – видимо, повредил при ударе.

Двое оставшихся шли на него, не спеша, как волки, уверенные в своем превосходстве. Они переговаривались.

«…говорил, он может появиться. Следи за связью…»

«…везет же мудакам…»

Они знали. Они ждали, что он может попытаться их выследить. И они отслеживали все подозрительные активности вокруг порта. Его такси, болтающее по телефону, было яркой мишенью.

Он попытался прицелиться, но его рука дрожала. Он промахнулся.

Один из бойцов поднял автомат. Феникс увидел вспышку. Огненная боль пронзила плечо. Он упал на спину, глядя в черное, усыпанное звездами небо.

Худощавая фигура склонилась над ним. Он узнал его. Это был один из тех, кто брал его в цеху.

«Настойчивый, – с легкой насмешкой сказал человек. Его голос был спокоен. – Но тупой. Бегать по кругу – не значит стать умнее».

Феникс попытался что-то сказать, но из горла хлынула кровь. Он захлебнулся.

Человек навел на него пистолет.

«До завтра, Феникс».

Выстрел.

Он резко, как ножницы, раскрыл глаза.

Потолок. Знакомый потолок с мелкой сеткой трещин у карниза. Шторы, пропускающие рассеянный утренний свет. Тихий гул города за окном. Запах старого кофе и пыли.

Он лежал в своей кровати.

Он не закричал. Не засмеялся. Он просто лежал и смотрел в потолок. Его плечо горело от воспоминания о пуле. Его горло сжимал спазм от памяти удушья.