Читать книгу: «Граф Суворов. Книга 3», страница 2

– Ого, и много таких гениев в Российской империи? – удивленно спросил я.

– Хватает, правда, напоказ их не выставляют, – нахмурившись, проговорил Мирослав. – Значит, говоришь, не знаешь, почему тебя похитить пытались? Дважды.

– Нет. Но мне кажется, это несвязанные события, – пожал я плечами.

– Что ж… вполне возможно, что и несвязанные, – задумчиво посмотрел на меня глава рода. – Однако раз ты так хорошо показал себя, нельзя оставлять это без внимания. Как не получится игнорировать и повторное, за полгода, появление искаженных в нашем училище. И твои йоговские практики…

– Разве они плохо себя показали? – удивленно спросил я.

– Хорошо, – ответил Роман. – Местами даже слишком хорошо. Показатели семи студентов из пятидесяти проходивших твой спецкурс улучшились вдвое. Еще троих – в полтора раза. У остальных потенциал улучшился от двадцати до сорока процентов. Чтобы ты понимал – это очень существенно. Стандартный армейский курс поднимает потенциал от десяти до пятнадцати процентов, и это считается выдающимися результатами.

– Значит, мне повезло, – пожав плечами, сказал я. – Так же, как и студентам, которые со мной вместе занимаются.

– Независимая группа, выполняющая те же упражнения без твоего вмешательства, показала существенно худший результат, – произнес Мирослав, и у меня невольно брови поползли вверх. – Естественно, мы создали контрольную группу, было бы глупо не воспользоваться методикой, если она приносит положительные результаты. Во время занятий ты давал индивидуальные рекомендации, на чем основывался?

– Если я скажу, что просто так чувствую – вы примете такой ответ? – спросил я, посмотрев на Мирослава. – Просто, боюсь, по-другому у меня объяснить не выйдет.

– Чувствуешь, значит, – хмыкнул глава рода, снова постучав пальцами по столешнице. – Ладно, допустим. Были в истории и такие случаи, пусть и нечасто. Хотя, конечно, жаль, что нам не попался такой же гений, как Николя.

– Тесла был уникумом, что рождаются раз в поколение, отец, – покачал головой Роман. – То, что его сумели перевезти в Россию, – большая удача.

– Или проклятье. Кто знает, по какому пути пошла бы история в ином случае, – проговорил Мирослав, откинувшись на спинку кресла. – Что ж, внук, тебе уже не раз пришлось столкнуться с искаженными, а значит, мы должны тебе рассказать о них чуть подробней. Ну и надеяться, что больше таких встреч не будет. Роман.

– Как скажешь, отец, – кивнул наследник, повернувшись к гибриду клавиатуры и печатной машинки. Несколько нажатий, и один из экранов изменился, высветив целую галерею жутких монстров, некогда бывших людьми. – Перед тобой – измененные или искаженные. Люди, подвергшиеся обратному резонансу или диссонансу.

– В основном такие мутации возникают при попадании в зоны концентрированного резонанса и являются случайными. В девяноста процентах случаев люди просто умирают. Некоторые – меняются частично. И очень редко – полностью, – объяснял Роман, пролистывая фото на экране. Некоторые искаженные были просто уродами с гипертрофированными или усохшими частями тела, но вот другие… иначе как монстрами называть их было нельзя.

– Разве существуют постоянные зоны резонанса? – удивленно спросил я.

– Естественно. Одна из них – зона тунгусского инцидента. Три других находятся в Индии, Мексике и Великобритании, – заметил Мирослав. – Эксперименты Теслы пытались повторить многие. У некоторых это даже получилось.

– Беда в том, что немногие могут контролировать свой резонанс на достаточном уровне, чтобы жить или даже просто проходить через эти зоны, – кивнув отцу, продолжил Роман. – Однако путешественники и авантюристы встречаются повсеместно, и, несмотря на строгие запреты, в эти зоны регулярно отправляются экспедиции. Кроме того, пусть и очень редко, но на промышленных или военных резонаторных объектах происходят сбои, вызывающие кратковременный диссонанс.

– Выходит, даже пользуясь планшетом или телефоном… – проговорил я.

– Нет, конечно, нет, это совершенно безопасно. А вот корабельные реакторы линкора, когда сотни человек используют резонанс разной частоты для нагнетания энергии в корабле, – это очень сложная и хрупкая техника. Для нее подбирают людей с похожим резонансом, а потом несколько месяцев те притираются друг к другу, чтобы не возникла авария, – объяснил Роман. – Но на войне, как и в жизни, бывает всякое. От кого-то жена ушла, у другого сын в бою погиб… всего не предусмотришь.

– Значит, уровень резонанса напрямую зависит он наших эмоций? – спросил я.

– От эмоций и настроения зависит наша концентрация, контроль и многое другое. Вам это объяснять на базовом курсе применения конструктов. Кстати, вести его будет Мария, уверен, ты станешь ее любимчиком, – ехидно заметил Роман, и Мирослав не удержался от смешка. – В результате инспекции группа обнаружила в училище запрещённое лабораторное оборудование, возможно, именно из-за его применения и появился один из искаженных.

– А возможно, и оба, – подсказал Мирослав. – Но это утверждать еще рано. В любом случае тебе придется учитывать опасность для себя лично. Именно поэтому, а не из-за неверия в твои силы, я и предлагаю отказаться от участия в турнире. Отучись нормально, выпустись, а после ты с дружками отправишься в академию.

– Учитывая, что там допускается ведение собственных боевых подразделений, ты даже сможешь использовать старых служащих, хотя я, конечно, рекомендую тебе не привязываться к одногруппникам, а использовать профессиональных военных, – уточнил Роман. – Это сейчас получилось естественно и весело. А когда вы будете в академии, любой перевес станет существенным. И таковым может стать, например, грамотный денщик. Или десятники.

– Если позволите, я буду рассчитывать на Строгонова, – проговорил я.

– Почему нет, – через несколько секунд раздумий проговорил Мирослав. – После окончания училища, естественно. А пока доучись как следует. Завтра будет елка, и пятеро лучших курсантов приглашены императором в зимний, на прием. Естественно, с самодержцем встретиться вряд ли удастся, но засветиться при дворе вы должны. Да и нас не поймут, если мой внук и преемник Бронислава, добившийся таких результатов, не покажется на главной новогодней елке.

– Может, не надо? – пробормотал я, понимая, что меня там кто-нибудь и узнать может. Я и так на фото попал… от репортеров чуть ли не прятаться пришлось, постоянно нося шлем. А уж на приеме и вовсе не скрыться.

– Надо-надо. Не волнуйся, все будет в порядке, – отмахнулся Мирослав. – Вы, дети, будете лишь на открытой части мероприятия. Которую редко посещают высокие персоны. Вот если бы ты уже был признан сыном Бронислава, да еще и являлся наследником рода, тогда да. Не миновать тебе закрытой части празднества, на которой появится лично император. А так… отдохнешь, посмотришь на людей. Себя покажешь.

– Надо бы им провести пару уроков хорошего тона, до елки, – со вздохом заметил Роман. – А то еще отчебучат чего-нибудь. И ведь уже не дети, прошли инициацию… позора не оберёшься.

– Верно подмечено. Вот ты этим и займись, – приказал Мирослав. – Александр, ты хочешь пойти со своими взводными или у тебя какие-то другие предпочтения? Сразу скажу, кралю свою рыжую не бери. А то мне о вашей связи докладывали, и такие слухи роду Суворовых не нужны. Дело, конечно, молодое, но пусть оно останется в училище.

– Понял, ваше сиятельство. Тогда ротные. Ну и наставника к нам приставить… а то не дай бог чего, – пробормотал я.

– А ведь верно мыслишь, – кивнул Мирослав, посмотрев на сына. – Хорошо, пусть Васька за ними присмотрит. Но отвечаешь за их поведение все равно ты, Роман. Не дай бог… в общем, ты меня понял. Не опозорьте имя Суворовых!

Глава 3

– Стройся на инструктаж, – скомандовал Василий, хотя прям строиться нам пятерым особой нужды не было. – В программу посещения будет входить открытый банкет, новогоднее поздравление от императора, танцы и… общение со сверстниками. Вопросы есть?

– Разрешите? – спросил я и, дождавшись кивка, продолжил: – Тут проблема, я танцевать не умею. Совсем.

– Вот как… ну да, возьми потом спецкурс, партнершу тебе найти, думаю, не проблема будет, – сказал Строганов, недолго думая. – А пока просто держись подальше от дам. Вы, кадеты, прося девушку выйти с вами на танец, таким образом проявляете свою удаль. А можно ее и не проявлять. Особенно когда есть реальный шанс опростоволоситься и попасть в неудобную ситуацию.

– Значит так, не нажираться. Во всех смыслах. Перед поездкой будет легкий перекус. Всем сходить до уборной, чтоб там по углам не мяться. В занавески не высмаркиваться, девок за жопу не хватать… а то можно и головы лишиться, – проговорил Василий и строго посмотрел на нас, когда парни, не удержавшись, засмеялись. – Это, блин, не шутка. Оскорбите какую-нибудь княжну своим неуважением и можете попрощаться и с возможным дворянством, и с учебой. Хотите девок мять – идите вон… даже не к ведьмам, а в бордель, они для этого и существуют.

– Ну, то есть стоять, не трогать, не смотреть, не пущать? – спросил Таран.

– Именно, кроме последнего пункта. Вы четверо по статусу – простолюдины, да и вы ваше сиятельство только на бумаге. Вот училище окончите – тогда да, – ответил Строганов, судя по внешнему виду, он сам был не в восторге от идеи посещения светского мероприятия и, что на нем делать, представлял очень слабо. Впрочем, как и все мы.

Самое забавное – других инструкций, как и нормальных разъяснений, получить нам было неоткуда, а эти сводились к «ведите себя прилично и не выступайте». Что было, мягко скажем, сомнительно. Повезет, если нас и в самом деле будут воспринимать как детей, хотя из нашей компании более-менее на это тянет разве что Леха, ну, может, еще Максим, чутка.

После второго похищения с меня сняли все устройства, работающие на резонансе и заменили браслетом с радиопередатчиком. Заодно пояснили, что искаженный блокировал сигналы и обрушил связь так же, как до этого делал Берегов, старый безопасник Меньшикова.

Князя, к слову, пока не нашли, хотя с момента исчезновения прошло уже два дня, а это не та фигура, которой можно пренебречь. В результате род Меньшиковых, в котором пропали и глава, и второй сын, сократился до единственного мужчины и наследника – Дмитрия Авраамовича, который теперь находился под неусыпным контролем.

Мне обо всем этом рассказал Роман, провожая из особняка и дав то же напутствие, что и «дед», не посрамить имя Суворовых. Отлично, блин, вопрос, как еще это сделать? Морально я настроился стоять столбом и улыбаться, не реагируя на провокации, если они, конечно, не будут заходить слишком далеко.

– Оружие сдать, – приказал Строганов перед погрузкой в автобус. Ножи были у всех, а Таран вообще вытянул из-за пояса нечто, больше всего напоминающее тесак. – Все оружие, вас, граф, это тоже касается.

Грустно вздохнув, я снял пояс с шестью гранатами и однозарядной ракетницей, к которой прикипел душой. Чем заслужил уважительные взгляды и легкий свист от Шебутнова, но затем Василий гневно посмотрел на Максима, и вот тут удивились уже все. Пара гранат, несколько патронов, трубка с пружиной для пуска, какие-то шарики, несколько батареек, фольга, спица… Краснов выкладывал свой арсенал больше минуты. Прямо от сердца отрывал.

– Барахольщик, ну и зачем тебе все это? – хмыкнул Василий.

– Ну а вдруг? Всякое может пригодиться, – пожал плечами Макс, похудевший на пару килограммов.

Но куда больше мы удивились, да и порадовались, не без этого, когда, дойдя до автобуса, увидели стоящих перед ним девушек. Пятерка ведьм с факультета ускоренного обучения. Те самые боевые подруги, которые вместе с нами отбивали крепость и участвовали во всех штурмах.

Девушки, как и мы, были одеты в официальную форму училища, только вместо брюк – юбки. Единственное, чем они могли выделиться, – украшения, и я сразу заметил на Ленке кулончик, который ей собирался подарить Шебутной. Не удержался-таки парень, впрочем, они уже в таких отношениях что можно не тормозить. Остальные были в дешевой бижутерии, если не считать Мальвину, где-то доставшую настоящие серьги с синими камушками, хоть и не крупными. Надо Лисичкиной тоже что-нибудь подарить, а то чего рыжая без украшений. Хоть она и так красавица.

– Ого, вы с нами? – удивленно спросил Василий, явно удивившись и обрадовавшись не меньше нас.

– Все верно. Его сиятельство распорядился выделить пять дополнительных мест для девушек, – ответила Мария, подарившая мне томный взгляд. Хм, кажется, Ангелина это заметила и даже чуть напряглась. Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления – улыбаемся и машем.

– Отлично, значит, у наших ребят и компания будет, и повод за другими не ухлестывать, – с облегчением выдохнул Строганов.

– Я ему поухлестываю, – тихо проговорила Жарская, но услышали это все и заулыбались, представляя, что со щуплым и не слишком высоким Шебутновым может сделать ведьма, не только владеющая резонансом, но и с накачанным атлетичным телом. Да еще и выше него на голову.

– Заходим, по местам, – приказал Василий, и мы гурьбой завалились в микроавтобус. Места, правда, все равно осталось с избытком – двенадцать человек на двадцать с лишним сидений. Можно было хоть по одному на диван садиться, но мы разбились по парам. Под сердитым взглядом Строгонова Леха, попробовавший пересесть к Жарской, тут же приземлился обратно – рядом со мной.

– Ну и зачем нам тогда вместе ехать, – пробормотал он, оглядываясь на хихикающих девушек.

– Мы училище представляем, а не самих себя, – ответил я, расслабленно откинувшись на спинку сиденья. – Кстати, нам реально повезло, что едем скопом. Десять человек – это уже такая компания, самодостаточная.

– Ну, я б вообще предпочел вдвоем, и никуда не ехать, – заметил Шебутнов, у которого после празднования победы в военных играх сорвало голову. Ну, хоть финансами нашими он продолжал заниматься исправно, уже хорошо. За прошедшие два месяца Зяма сумел вернуть только четверть от всех долгов, и у меня было что-то порядка двухсот рублей. Более чем приличные деньги для кадета-интернатовца. А вот для взрослого и тем более благородного – копье. А ведь осталось полгода до выпуска, надо уже думать над получением источника дохода.

– Ух ты, красота какая! – послышался голос одной из девушек, и я невольно вывалился из медитации, повернувшись к окну.

Улицы Петрограда, богато украшенные к новогоднему празднику, переливались огнями гирлянд. Во дворах и на небольших площадях, мимо которых мы проезжали, были установлены нарядные елки, а ребятня и взрослые ходили в полушубках с блестками на воротниках и рукавах. То и дело встречались синие кафтаны Деда Мороза и Снегурочки.

– И вправду красиво, – признал я, впервые увидев этот мир в новых ярких красках. А то в училище, где коричневая грязь полигона, серая снежная грязь, черно-серая грязь лесов и серое небо сливались в одну кляксу, даже забывалось о том, что в мире существуют другие краски.

– Будьте готовы к высадке, далеко от старших и друг от друга не отходить, на вызовы не отвечать, – в очередной раз повторил Василий. Нервничает, и не зря.

– Кто испортит праздник, будет неделю сортиры мыть, – предупредил я, охладив горячие головы. – У нас есть наставник – пусть он разруливает ситуацию.

– Мы знаешь, не очень на детей тянем, – хмыкнул, повернувшись ко мне, Таран. – И за слова отвечать придется. Так и так.

– Вы кадеты, по законам империи несовершеннолетние до выпуска. Так что не смейте ставить репутацию училища и рода Суворовых под угрозу своим поведением, – строго произнесла Мария, обращаясь к девушкам, но и нас явно имея в виду. В общем, накручивали нам хвосты по полной программе. Правда, стоило высадиться в нескольких кварталах от адмиралтейской набережной, и у большинства в нашей группе все советы тут же выветрились из головы.

Шум, детские радостные крики, взрывы шутих и фейерверков, многоголосый радостный гомон и новогоднее настроение ворвались в салон автобуса, стоило открыться дверям. Запах пороха и мандаринов, а еще чего-то кисло-сладкого, от чего мгновенно закружилась голова. И море прожекторов, освещающих шары в небе.

А выше многочисленные синие огни двигателей. Похоже, сегодня празднуют далеко не все – войска все так же несут службу, охраняя покой столицы. Хотя сегодняшней ночью никакого покоя в ней не предвидится. Наоборот, шум, праздник и веселье, которое будет длиться до самого утра.

Вдоль набережной плыли ярко украшенные прогулочные катера, яхты и частные лодочки, с которых громыхала музыка. От джаза до синтвейва, в зависимости от возраста собравшихся на суденышке. А небеса вспарывали многочисленные диско-шары и разноцветные прожекторы.

Охая и ахая, с открытыми от удивления и восхищения ртами мы двигались вдоль набережной. Впереди Строганов, рассекающий толпу, позади присматривающая за нами Мария. Мы, выстроившись шеренгой по два, шагали в центре. Даже в ногу шли, ну, почти, и ведь не сговариваясь.

– Че вылупилась? – пробормотал Максим, когда несколько человек в украшенной праздничной одежде уж слишком настырно стали нас рассматривать. В самом деле, посреди праздничной толпы мы в своей темно-зеленой кадетской форме выглядели инородным телом.

– Макс, успокойся, – одернул я соратника. – Все нормально. А в следующий раз лучше улыбнись. Полгода, и мы станем дворянами.

– Нет, это МЫ станем, – усмехнулся Леха. – А ты станешь боярином. Целым графом, чего нам вообще не светит.

– Ну почему, попробовать можете, – сказала идущая позади Мария. – Примите участие в турнире, победите, и будет вам титул. Такой шанс раз в жизни выпадает.

– Я буду участвовать, скорее всего, – сразу заметил я, после чего товарищи удивленно на меня посмотрели. – Ну а как вы хотели? Должен же я побороться за место старшего в семье.

– Если его сиятельство запретит – не будешь, – заметил идущий впереди Василий. – Правила турнира они определяют, могут и отстранить.

– Это вряд ли, условия уже озвучены дворянскому собранию, и в сенате о них в курсе, – заметила Мария. – Не стоит менять правила после их озвучивания. Негативно скажется на репутации. А вот приказать в индивидуальном порядке не участвовать – могут. И нарушать такой приказ я бы не стала.

– Тоже верно, – кивнул Василий. – Будьте внимательны, выходим на адмиралтейскую набережную. Досмотру не сопротивляться.

Задавать глупых вопросов никто не стал, тем более что невозможно было пропустить жандармов, стоящих посреди дороги и запускающих дальше людей только по одному, сквозь рамку, не сильно отличающуюся по внешнему виду от металлодетектора в моем мире. Зашел – пискнуло, прошли по тебе палочкой – свободен.

Все вежливые, улыбающиеся, но на поясах я заметил не только дубинки, но и пистолеты, а сами полицейские, кроме формы, были одеты в бронежилеты и каски. Серьезно люди готовятся, хотя, учитывая, что переворот произошел всего несколько месяцев назад, я бы не удивился даже появлению на перекрестках бронемашин.

Хотя, если учитывать, что личная сила аристократов в этом мире не простой звук, а большая часть из находящихся на площади может одним резонансом такой броневик на части разрезать, особого смысла в бронетехнике и в самом деле не было. Разве что для вида и спокойствия граждан, но с этим и улыбчивые жандармы справлялись.

У нас, к слову, проверили пригласительные, дважды. Вначале у первой рамки – только у Строгонова, сверившись со списком, а затем – у каждого в отдельности, когда мы выходили с набережной на дворцовую площадь. И вот тут-то каждый на себе прочувствовал, что мы не просто бедные, мы нищие.

Дамы и кавалеры, общающиеся на дворцовой площади, были одеты… нет, не так – наряжены! Словно не стояли на улице, а беседовали в залах подсвеченного дворца. Соболиные шубы с оторочкой, открывающие голые плечи у дам, плавно перетекали в вечерние платья и туфли на высоком каблуке. Фраки и костюмы мужчин были идеально подогнаны и смотрелись элегантно и пафосно даже на забывших следить за своей фигурой жиртрестах, хотя таких и было немного.

Наша группка, еще недавно растянувшаяся на несколько метров и с восторгом озирающаяся по сторонам, сжалась и напоминала стаю ежиков, ощетинившихся в робкой попытке проявить себя. Даже Мальвина и Мария чувствовали себя не слишком уверенно и блекло. И единственное, что нас спасало, – форма.

Больше всего она напоминала форму гвардейцев, отличаясь только цветом. И учитывая, сколько среди приглашенных было военных, – это далеко не худший вариант. К тому же и Мария, и Василий повесили на грудь награды, которых оказалось немало. У Строгонова вообще полгруди в орденах.

Так что на нас смотрели без презрения, скорее со сдержанным любопытством. А стоило нам миновать кичащихся своим богатством господ и пройти ближе ко дворцу, как мы влились в нестройные ряды представителей множества ведомств и родов войск, которым было положено появляться на подобных мероприятиях в форме.

Не скажу за всех, но мне стало легче дышать. А после того, как к Василию подошли несколько человек, здороваясь, я даже немного повеселел. Пусть сам я никого не знал, это временное неудобство. Не в этом году, последний день остался, но я найду способ чувствовать себя в обществе нормально. И получение титула тут не единственное условие. Звание и чин или статус и деньги – вот в чем вопрос.

– Ваше сиятельство, – чуть поклонившись, приветствовал Строгонов подошедшего к нам мужчину, в котором я мгновенно узнал Долгорукого-старшего.

– Брось, Василий, не на плацу, – махнул рукой, мило улыбаясь, старик с пышными усами. – Идем, не должны твои воспитанники в углу стоять.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, но мы ожидаем прибытия четы Суворовых, – поклонившись, ответила Мария.

– Вот как, – пожевав губу, проговорил Долгорукий. – Решили моим расположением пренебречь? Ваше дело.

– Еще раз прошу прощения, ваше сиятельство, – поклонился Строгонов, и я повторил его жест. А за мной и остальные кадеты.

– Зря, зря… ну, ваше дело, – кивнул старик, кажется, раздосадовано. С чего ему так расстраиваться, я не понял. Но спустя всего несколько минут в нашу сторону направились несколько молодых людей в дорогих костюмах, явно ничего общего с военным мундиром не имеющих.

Разговаривали они довольно громко, то и дело отвешивая нелицеприятные комментарии ко всем окружающим, совершенно не стесняясь в выражениях. И судя по тому, что остальные это терпели – детки относились к той самой золотой молодежи. Правда, в сторону военных, мимо которых двигалась веселая толпа, ругани не слышалось, возможно, мозгов у выпивох хватало, чтобы не довести до смертоубийства.

– Эти придурки в нашу сторону двигаются, – заметил Шебутнов, хотя и без его объяснения все понимали, что дело идет к конфликту.

– Таран, поставь щит-линию, – попросил я. – Просто на всякий случай. Не давить, не показывать, просто возле нас перекрыть дорогу.

– Если заметят, что мы резонанс используем – будут проблемы, – сказал Леха.

– Ну так сделай так, чтобы не заметили. Строимся в линию. Девушек прикроем, – отдал я команду, чуть сместившись, так чтобы стоять впереди.

– О, а это у нас кто? Какие милые щеночки, – донесся до нас гогот подходивших «господ». В нас чуть ли не пальцем тыкали. – Стоят, глазки грустные, наверное, вас не покормили? Хотите, мы вам косточку кинем? Смотри, какие с ними сучки!

– Держите себя в руках, – сказал Строганов.

– Что ты там тявкнул, твое неблагородие? – усмехнулся пижон. – Рылом не вышел мне указывать.

– За такое и на дуэль можно вызов получить, – достаточно громко сказал я.

– Это кто тут вякнул? – хохотнул мажор и тут же плеснул мне в лицо из бокала шампанским. – Ой, прости, я, кажется, споткнулся.

– Ага, и споткнулся, и обделался, – спокойно улыбнулся я, а вот мажор, поняв, что жидкость замерла в воздухе, слегка сбледнул. – Шли бы вы отсюда, голубки, пока вас гвардия за шкирку не вывела.

– Точно, гвардия, – нагло усмехнулся мажор. – Эй, стража, отбросы применяют резонанс рядом с государем!

Всего секунда, и возле нас, словно из-под земли, появились несколько гвардейцев во всеоружии. Посмотрели на говорившего, на нас, затем на Василия. И, к огромному удивлению мажоров, подхватили их под руки и потащили в неизвестном направлении. Те еще пытались что-то кричать и возмущаться, но бесполезно.

– Ого, оперативно их, – заметил Леха, когда золотую молодёжь приложили несколько раз, запихивая в черный автомобиль.

– Еще бы, сегодня безопасность обеспечивает личная гвардия Суворовых, – довольно усмехнулся Строганов. – Мы знали, что будут провокации, но, чтобы такие топорные… а вам – строгий выговор, за то, что щит вовремя не убрали. Его под углом держать надо, чтобы незаметно. Хорошо хоть, с размером не переборщили.

– Прошу прощения, буду знать, – ответил хмуро Таран.

– Смотрите – прожекторы! – воскликнула Ангелина, и мы обернулись в сторону, куда она показывала. В самом деле, все фонари на площади чуть приглушило, а те, что остались, сошлись на одном балконе зимнего дворца.

– С обращением к подданным выступает его императорское величество, богом данный царь Российской Империи, самодержец Петр Николаевич Романов, – прокатился хорошо поставленный голос по площади, и в то же мгновение она потонула в аплодисментах многотысячной толпы.

Двери на балкон отворились, и перед народом предстал правитель в белом в золотом парадном мундире. Мы стояли очень далеко, а потому из деталей я разглядел лишь аккуратную бородку и толстую перевязь с камнями. На голове императора переливалась всеми цветами радуги шапка Мономаха.

– Братья и сестры, дети мои и слуги, я рад приветствовать всех вас в этот последний день старого года, и вместе с вами встретить Новый год! Пусть этот год выдался непростым для империи, он подходит к концу, а следующий непременно будет лучше и стабильней, – уверенно говорил царь. Повернувшись чуть в сторону, я наконец увидел, что его речь транслируют на большом экране, где лицо императора снимали с близкого ракурса. Поразительно, как он похож на императоров прошлого, будто копия. Теперь стало видно, что за плечами императора стоят женщины, а еще чуть позади…

– Кажется, чету Суворовых мы не дождемся, – хмыкнул Леха, тыча пальцем в экран. – Вряд ли нас во дворец позовут.

– Это даже к лучшему, – ответил я, тоже заметив Мирослава и Романа, находившихся в глубине дворца, за плечом императора. – Лучше нам войти в зимний, когда вы все станете дворянами.

– Точно… – проговорил Таран, но в этот момент на площади перед зимним произошло какое-то шевеление.

– Смерть узурпатору! – послышался сдавленный крик, а в следующее мгновение на площади прогремел взрыв.