Читать книгу: «Изгои», страница 2

– Бред какой-то. Это все из-за вьетнамской водки, – резюмировал Луцык. – Мне однажды после бутылки «Неп Мой» во сне привиделся говорящий лев.

– И, о чем он говорил? – спросил Кабан.

– Лев-то?

– Ну а кто ж еще.

– Не помню.

– А он рычал?

– Вроде как.

– Согласно соннику Хассе, это к опасности. А в соннике Нострадамуса рычащий лев означает болезнь.

– Кабан, ты просто кладезь бесполезных знаний!

Опять повисло непродолжительное молчание, которое на этот раз нарушила Джей:

– Интересно, долго они еще продержатся?

– Остап и Гюрза? – на всякий случай уточнил Луцык.

– Ну да.

– Думаю, что вечно!

– Но ведь Остап всегда был таким волевым, уверенным в себе человеком. Впервые вижу его таким размазней.

Писатель зевнул:

– Это все магия.

– Чего?!

– Магия. Ну, колдовство. Гюрза рассказывала, что ее родная тетка – колдунья. Ну, экстрасенс. А всем известно, что колдуньи умеют привораживать мужчин. Может быть, она попросила свою тетку приворожить Остапа и теперь он ходит за ней хвостиком.

– Что за чушь?!

– Ты не веришь в магию?

– Нет. Это все предрассудки.

– Зря. Мир полон неизведанных тайн.

– Колдуны и экстрасенсы – сплошь шарлатаны.

– А как же Алан Чумак?

– Кто?!

– Чумак. Был такой экстрасенс в ящике. «Поставьте к экранам воду, кремы. Я буду их заряжать».

– И ты реально во все это веришь?

– Мой двоюродный дядька пил заряженную Чумаком воду и вылечился от псориаза.

– Глупости какие.

– Может быть. Но факт остается фактом. Болезнь ушла.

– А вот еще говорят, что мочу пить полезно.

– Уринотерапия. Мой знакомый это практиковал. С утра выпивал стакан собственной мочи, и весь день чувствовал себя отлично.

– Фу! Прекращай свои шуточки!

Луцык сделал глубокий вдох. Воздух был такой чистый и пьянящий, что от него кружилась голова. Или это от голода?

– Джей, а жених тебя искать не будет? – спросил он.

– Будет, – неохотно ответила Джей.

– Не хочешь о нем рассказать?

– А что рассказывать? Играет в нашей группе. Басист.

– Фу. Вот это по-настоящему мерзко. Басист – низшая каста в иерархии рок-н-ролла, хуже только перкуссионист.

– Я же по-хорошему попросила, чтобы ты прекратил свои шутки шутить!

– Прости, само вырвалось.

– С тобой всегда так.

– А как его зовут?

– Валера.

– Как желейного медведя?

– Вот ты сука!

Джей отвесила ему звонкую оплеуху, встала и пошла куда-то вдаль.

– Постой! Я не нарочно! – крикнул ей вслед Луцык.

В ответ ему показали средний палец.

– Ты ведь ее до сих пор любишь? – нарушил свое молчание Кабан.

– Люблю. Как такую можно не любить?!

– Что верно, то верно.

Луцык лежал с закрытыми глазами. В голове мелькали картинки из прошлого.

Концерт «Гражданской обороны» в каком-то кинотеатре на окраине Москвы. Группа «Изгои» полным составом в беснующейся толпе фанатов.

На сцене разогревающая группа «Эшелон». Играют металл. Играют, кстати, ничего так. Технично. Но все ждут Егора. Народ свистит, раздаются крики: «Пошли вон!» и «Гражданку» давай!»

Сет «Эшелона» заканчивается. На сцене появляется какой-то активист из «Авангарда красной молодежи», большевистской организации, устраивающей концерты «Г.О.» в Москве. Летов тогда был левее стенки и симпатизировал большевичкам.

Активист одет в кожанку, наголо побрит. С комиссарским напором активист толкает речь о Сталине, светлом коммунистическом будущем и скором крахе капитализма. Толпа скандирует: «Егор! Егор!». Никто не хочет слушать пламенных речей активиста. На сцену летят пивные бутылки. Активист уходит.

На сцене по одному появляются музыканты. Наталья Чумакова – бас. Александр Чесноков – гитара. За барабаны садится Сан Саныч Андрюшкин по кличке «Призрак оперы». Под одобрительные крики толпы появляется сам Летов.

Группа недолго настраивается. Потом звучит первая песня. «Тошнота». Зал буквально взрывается… Толпа начинает бесноваться. Первый ряд кресел разносят в щепки. Звучит «Винтовка – это праздник». На сцену влезает какой-то бухой штрих, но охрана скручивает ему руки и оттаскивает за кулисы. Играет «Моя оборона». Все хором подпевают.

Луцык и Джей держатся за руки, их просто распирает от несущейся со сцены энергии. Остап между тем сцепился с каким-то гопником в камуфляжном бомбере, на которого пролил свое пиво. Луцык хочет подорваться на помощь Остапу, но враждующие стороны быстро решают конфликт миром. Вскоре они уже стоят в обнимку и вместе горланят куплеты «Про дурачка». Кабан бухой просто в умат, на его круглом лице играет улыбка неописуемого блаженства. Луцык показывает ему кулак с оттопыренным большим пальцем. Тот отвечает таким же жестом.

После концерта все участники группы «Изгои» едут в метро и делятся впечатлениями. Остап рассказывает, что в оригинальной версии песни «Все идет по плану» было около двадцати куплетов и что у его кента есть эта самая версия, но он никому не дает ее не то что переписать, но даже послушать. Их остановка через одну. И тут Кабан решает помочиться прямо в вагоне. Его вовремя останавливает Остап. Когда они выходят из метро, Кабан бежит за ларек, чтобы справить малую нужду. Сделав свои дела, он спотыкается и падает, ударяясь головой об асфальт. Разбивает в кровь лобешник. Всей бригадой они тащат раненого товарища до дома. Кабан уже ничего не соображает, он, кажется, думает, что до сих пор находится на концерте и пытается напеть «Русское поле экспериментов», но постоянно забывает слова. Друзья доводят Кабана до его хаты, сажают у двери и, позвонив, драпают.

На улице идет снег. Первый в этом году.

«Умели же мы повеселиться! – подумал Луцык. – И куда все это подевалось?»

И тут же заснул сном праведника.

При пробуждении было уже темно. Ощутив желание отлить, Луцык поднялся и вразвалочку пошел вперед.

– Как же тепло! – произнес он. – Не то что в Москве. А может быть, мы и вправду в Казахстане?

Пройдя с десяток шагов, расстегнул ширинку и стал мочиться, напевая песенку Димы Кузьмина по прозвищу «Черный Лукич»:

– Над седой казахской степью в черной вышине проплывает белый спутник в золотом огне. Это руки, я их вижу, это быстрый глаз, а это лисий хвост, что всегда уйдет от нас…

Луцык задрал голову, чтобы посмотреть на звезды, и обомлел. Вместо Луны на небосводе маячил огромный синий шар в белую крапинку, который обрамляло аккуратное кольцо, как у Сатурна. Луцык проглотил слюну и вслух озвучил шокирующую догадку:

– Мы не на Земле.

– Что и следовало доказать, – раздался за его спиной голос Остапа.

– Тогда где?

– Планета Плюк, 215 в Тентуре, твою мать!

Зомбарь расправил плечи

Рассвет все увереннее заявлял о себе. Лучи восходящего солнца играли в небе невероятными красками. Но пятерым горе-попаданцам было не до любования природными красотами.

Новость о том, что они на другой планете, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Кабан бродил кругами, находясь в крайне возбужденном стоянии. Гюрза плакала. Остап без особого успеха пытался ее успокоить. А Луцык и Джей спорили, где же именно они сейчас, и строили различные теории по поводу того, как их сюда занесло.

– А может, мы все-таки на Земле, – предположила певица.

– Расскажи это той синей штуке с кольцами, – буркнул писатель.

– Тогда где мы?

– На Андромеде.

– Андромеда – это не планета.

– А что?

– Галактика.

– Тогда на Нибиру

– Планеты с таким названием не существует.

– Кто это сказал?

– Ученые.

– Трусы моченые!

Джей задумалась:

– Мне другое интересно. Зачем мы здесь? Может, это какой-то социальный эксперимент или что-то типа того. Как в книге Лукьяненко «Рыцари сорока островов». Читал?

– Когда-то давно. Сюжет слабо помню. Про что там?

– Ну там детей похитили пришельцы, закинули на необитаемый остров и заставили драться друг с другом.

– А все вспомнил! Мне эта книга «Повелителя мух» Голдинга напомнила. Читала?

– Это там, где детишки попадают на необитаемый остров, живут дикарями и промышляют охотой на диких свиней?

– Оно самое.

– Книгу не читала. Фильм смотрела.

– Какого года фильм?

– Не знаю. Старый совсем, черно-белый.

– Это самая близкая к книге экранизация. Есть еще фильм девяностого года. Вот там полная отсебятина.

Живот у Луцыка предательски заурчал.

– Как жрать-то хочется! Интересно, здесь водятся свиньи? – вздохнул он.

– В наличии только один Кабан. Но это наш Кабан, – ответила Джей.

– Я где-то читал, что когда осужденные бегут из дальней зоны, они берут с собой «консервы» – зэка, которого они съедят по дороге.

Оба синхронно посмотрели на Кабана.

– Даже и не думай! – строго шикнула Джей.

– Ты что, и вправду подумала, что я смог бы съесть нашего друга? – возмутился Луцык.

– С тебя станется.

– Мне неприятно, что ты обо мне такого мнения.

– Прости, это была шутка.

– Ладно, проехали. – Луцык поглядел на Остапа, на плече которого рыдала безутешная Гюрза. – А вот эти смогут.

– Думаешь?

– Уверен на все сто. Остап костьми ляжет, но не оставит свою самку голодной. Ни перед чем не остановится.

– Мне кажется, ты излишне его демонизируешь.

– Не его, а ее. Остап, конечно, будет сопротивляться. Его будут терзать муки совести, но эта гадина в итоге его уговорит.

– Она же веганка!

– И что с того? Я знал одного вегана, который без зазрения совести трескал рыбку.

– И как аргументировал?

– Говорил, что рыбу есть можно, потому что у нее нет чувств.

– Лихо! А в Азии, например, едят насекомых. Личинок там всяких, кузнечиков… Я, когда была в Таиланде, ела.

– И как?

– Нормально. Главное, преодолеть брезгливость, и залетает влегкую! Что они там только с ними не делают! И жарят, и сушат, и суп из жуков варят.

– Омерзительно.

– Зря ты так. Насекомые богаты белком, содержат много кальция, железа и цинка. Короче, очень полезная еда. Жуки – это будущее пищевой индустрии!

Луцык огляделся. Но не увидел даже паршивого комарика.

В беседу включился Кабан:

– Я где-то читал, что все млекопитающие, которые специализируются на насекомых, становятся очень странными. Муравьеды там, панголины и эти, как их… Вот черт, вылетело из головы…

– Жабы, – пришел на помощь Луцык.

– Сам ты жаба!

– Жабы не относятся к млекопитающим, они – земноводные, – заметила Джей.

– Уж и пошутить нельзя! – развел руками Луцык.

– А, вспомнил! Медоед, – увенчались успехом попытки Кабана покопаться в глубинах своей памяти. – Настоящее чудовище!

– Что за дичь?! – презрительно фыркнул Луцык.

– Это не дичь. Какой-то профессор писал. Очень известный.

– Наверное, один из «британских ученых».

– А я бы сейчас дошик заточила. Туда немного майонеза, сосиску покрошить… – мечтательно произнесла Джей.

– Или бургер, – вздохнул Луцык.

– Из «Макдака»?

– Не-а, только посконный «Burger King»! – Луцык непроизвольно провел ладонью по животу. – Все, хорош о жратве. Давай-ка лучше подумаем, что нам дальше делать.

Закончив рыдать, Гюрза повела себя агрессивно. Сперва она наорала на беднягу Кабана, который бродил кругами:

– Хватит тут ходить постоянно! У меня уже от тебя в глазах рябит!

Он тормознулся:

– Хорошо, я постою.

Потом досталось Луцыку и Джей:

– А вы что там постоянно шепчетесь? Меня обсуждаете?!

– Нам делать больше нечего, – фыркнул Луцык.

– То-то и оно, что нечего! Вместо того, чтобы шушукаться, лучше бы подумали, как нам отсюда выбраться!

И наконец настал черед Остапа:

– А ты что молчишь?!

– Да я это…

– Скажи им, чтобы перестали меня обсуждать!

– Ребята, не надо Гузю обсуждать, – поканючил он.

– Да что с вами не так?! – взревела Гюрза. – Мы находимся черт знает где, и неизвестно, что с нами будет дальше, а вы делаете вид, словно ничего такого не произошло!

– Успокойся, – сказала Джей. – Мы все растеряны, все на взводе, а ты своими воплями только подливаешь масло в огонь.

Из глаз Гюрзы брызнули слезы, она запричитала:

– Вы все… вы… я не знаю кто… вы…

Остап обнял ее, погладил по спине, угрожающе показав остальным кулак.

– Мне нужен мой солнцезащитный крем, у меня кожа чувствительная, – хныкала девица.

– Равнение направо! – вдруг заорал Кабан.

Все посмотрели в указанном направлении. Вдалеке катился грузовик с открытым верхом.

– Эй! Мы здесь! – моментально пришла в себя Гюрза и принялась размахивать руками.

– Эй! Эй! – вторили ей остальные.

Тачка, притормозив на пару секунд, направилась в сторону кричавших.

Перед ними остановился очень старый грузовик, изрядно побитый жизнью. Натуральная развалюха. Чудо, что он еще мог ездить.

Из кабины вылез шофер – коренастый мужик с длинными седыми волосами и всклокоченной бородой. На нем была латаная-перелатаная рубашка в клетку и треники с пузырями на коленках, заправленные в резиновые сапоги. Из кармана штанов торчало горлышко глиняной бутылки.

Водитель был пьян в муку. Он обвел мутным взглядом всю честную компанию и грозно прорычал:

– Гребаные гады!

– Слышь, дядя, до города далеко? – спросил Луцык.

Мужик достал из кармана поллитровку жидкостью, сделал внушительный глоток и занюхал рукавом.

– Умерла! – выпалил он. – Лизонька моя! Солнышко! Умерла! Житья мне без нее нет! На кого же ты мне оставила? Лизонька! Солнышко мое! Как же я без тебя? Лизонька! Лизонька!

– Эй, мужик, ты чего? – обратился к нему Остап.

Глаза пьяного налились кровью:

– Хочешь отнять ее у меня, паскуда?!

– А ну спрячьтесь за валуном, – шепнул Луцык девушкам.

Те немедленно исполнили его приказ.

– Не отдам! Слышите, не отдам! – заорал мужик и снова хлебнул из бутылки.

– Охолонись, дядя! И завязывай уже бухать! – прикрикнул режиссер и сделал шаг вперед.

Вдовец выкинул бутылку, в его руке сверкнул нож:

– Я тебя сейчас на ленточки порежу, гнида!

– Ты что, с дуба рухнул?! А ну брось пику!

Мужик пошел с ножом на Остапа, но тот ловко перехватил руку противника, выбил оружие и ударил с размаху в рожу. Нападавший явно не ожидал такого поворота событий и, отшатнувшись, прохрипел:

– Ты это чего, гад?!

– Ничего! – последовал простой и прямой ответ, после чего оппонент был вырублен пушечным хуком справа. – Надо его связать! Кабан, посмотри в кузове, может быть, там есть веревка.

– Ловко это у тебя вышло. Не знал, что ты владеешь боевыми искусствами, – оценил Луцык.

– А я и не владею.

– А что это сейчас было?

Остап воззрился на свой кулак:

– Без понятия. Я последний раз в школе дрался.

– Со Степкой на заднем дворе? Как же, помню. Круто он тебя отдубасил!

– Твою мать! – раздался голос Кабана.

Он стоял в кузове, зажав рукой рот, лицо его выражало ужас.

– Здесь труп.

– Труп?

– Да. Тетка какая-то… Фу, меня сейчас стошнит!

За его спиной мгновенно выросла женская фигура в цветастом платье с посиневшим лицом.

– Кабан, сзади! – крикнул Луцык, но было уже поздно.

Синюшная баба с силой впилась зубами в левую ладонь Кабана. Он завопил от боли и спрыгнул с кузова тачки, прижимая к груди окровавленную руку:

– Эта тварь меня укусила! Сука! Сука! Сука!

Женщина сошла на землю. Теперь все могли разглядеть ее. Высокая, с пышными формами. Красивая при жизни, сейчас она могла понравиться разве что мухам. Голова неестественно лежала на левом плече, глаза закатились, открыв желтоватые белки. С сухих, потрескавшихся губ шнурком свисала вязкая слюна. Она рычала и скалила зубы, готовясь напасть в любую секунду.

– Мать моя женщина, да ведь это зомбарь! – воскликнул писатель.

– Придержите пьянтоса! – крикнул Остап, кивнув в сторону водилы, который уже оклемался и пытался подняться на ноги. – А я пока разберусь с этой тварью.

Луцык подобрал с земли булыжник поувесистей и, подскочив к водиле, огрел по голове. Тот ойкнул и брякнулся на спину.

Остап махал своими конечностями, как заправский каратист. Лупил зомби и так и сяк. Но нежити все было нипочем. Она падала, но поднималась и перла на него с новой силой. Двигалась зомбячка быстро, не так как ожившие мертвецы в фильмах Ромеро. И неизвестно, чем бы закончилась потасовка, если бы не Джей, которая подобрала с земли нож и, забежав со спины, воткнула его в затылок мертвячки. Та конвульсивно дернулась и рухнула замертво.

– Остап, это же зомби. А зомби можно убить, только повредив ему голову, – пояснила находчивая помощница. – Ты что, фильмы ужасов не смотришь?

Он наклонился и оперся руками о колени, тяжело дыша:

– Это Луцык у нас по ужасам специалист, я больше боевики люблю.

– Оно и видно! Дерешься, как Жан-Клод ван Дамм! Где научился?

– Не знаю… Само как-то…

Джей пнула носком ботинка зомби:

– Пациент скорее мертв, чем жив.

– А этот еще дышит! – указал на оглушенного водилу Луцык.

Подошла Гюрза и обвила руками шею Остапа:

– Ты – мой герой!

– Я бы ее и сам завалил, но Джей помешала… – замялся Остап.

– Я вообще-то все слышу! – крикнула «помешавшая».

– А что я такого сказал? Еще минуты три, и я бы ушатал эту тварь! Она уже почти выдохлась.

– Зомби не выдыхаются и не чувствуют боли!

– Не слушай ее, – нежно прошептала актрисулька и поцеловала своего героя в губы. – Фу! У тебя плохо пахнет изо рта! Почисти зубы!

– Я бы и рад, да нечем…

– Надо проверить машину, – произнесла Джей и, держа нож наизготовку, напарилась к грузовику.

Обошлось без сюрпризов. Ни в кабине, ни в кузове не обнаружилось ничего подозрительного. Зато на пассажирском сидении лежала половинка краюхи черствого хлеба и большой кусок солонины. Здесь же расположилась стеклянная литровая бутыль с мутноватой жидкостью, заткнутая деревянной пробкой. Джей открыла бутылку, понюхала и торжественно сообщила:

– Это бухло! Гуляем, ребята!

Еду честно разделили на всех. На сей раз Гюрза не стала артачиться и съела все без остатка, а также уплела порцию Остапа. Хлеб был твердым и пресным, солонина жилистой и очень соленой, но никто даже не пикнул по поводу качества еды. Лишь Луцык с сожалением сказал:

– Маловато будет.

После трапезы Джей промыла рану Кабана жидкостью из бутылки и перевязала его руку куском ткани, отрезанным от платья зомбячки.

– Не болит? – спросила она.

– Немного.

Бузотера, все еще находящегося в отключке, связали проволокой, которую обнаружили в кармане его треников и заткнули рот тряпкой, обнаруженной там же. Потом его затащили в кузов.

Стали думать, что же делать с трупом.

– По-хорошему надо бы ее похоронить, – сказал Луцык.

– А могилу чем рыть будем? Ручками? – спросил Остап.

– Луцык прав, – вмешалась Джей. – Труп может привлечь хищников.

– Единственный хищник, которого мы здесь нашли – вот эта мертвая сучка, – возразил Остап.

В итоге зомбячку завалили камнями, которых вокруг имелось в изобилии. В захоронении приняли участие все, кроме Гюрзы. Она демонстративно развернулась и ушла к ручью.

– Слушай, Остап, ты бы провел воспитательную беседу со своей кралей. Мы тут все горбатимся, а она ведет себя как принцесса на горошине, – попросила Джей.

– Бесполезно, – ответил тот и как-то сразу поник.

Когда все было сделано, возник логичный вопрос: кто скажет прощальные слова?

– Покойся с миром… как там ее звали? – тихонько сказала Джей.

– Елизавета… Лизонька… – подсказал Кабан. – Так ее бородач называл. Муж ее, наверное…

– Покойся с миром, Елизавета.

– А вдруг она снова восстанет из мертвых? – поинтересовался Остап.

– Не восстанет, – успокоил его Луцык.

К импровизированному захоронению подбрела Гюрза и с видом знатока сказала:

– Надо было ей кол в сердце забить.

– Кол – против вампиров, – пояснил Луцык.

– Тогда выстрелить ей в сердце серебряной пулей.

– Во-первых, у нас нет ни серебра, ни пистолет. А во-вторых, серебряные пули – против оборотней. Мы же имели дело с зомби. Хотя, по-хорошему, ее бы следовало разрубить на куски или хотя бы отрезать голову.

– Так почему же вы этого не сделали?

– Мне кажется, моего удара было достаточно, – сообщила Джей.

– Кажется или достаточно? – спросила Гюрза.

– Если тебя что-то не устраивает, достань ее и сделай по-своему.

– Еще чего!

– Тогда помалкивай.

Наступил подходящий момент, чтобы испробовать содержимое пузыря, найденного в кабине.

– Не потравимся? – с опаской спросил Остап.

– Водила же пил и не умер! – напомнила Джей.

– Он из другой бутылки пил вообще-то.

– И ты полагаешь, что этот хрен специально возит с собой литруху отравленной самогонки? Типа так, на всякий случай.

– Может, это денатурат.

– Это самогонка.

– С чего ты взяла?

– По запаху определила!

Спор разрешил Луцык. Он взял бутылку и сделал мощный глоток. Поморщился и блаженно улыбнулся.

– Ну как?

– Крепка!

Бутылка пошла по кругу. Зазвучали тосты, шутки, смех. За неимением лучшего самогонку запивали водой из ручья.

Поначалу Гюрза отказывалась участвовать в распитии и запрещала употреблять жидкость из бутылки Остапу. Но после череды уговоров все-таки разрешила ему сделать «всего один глоточек». На радостях он всосал сразу граммов сто пятьдесят и быстро захмелел.

Когда всем уже стало хорошо, Джей выцепила Луцыка и предложила отойти пошептаться.

– Приставать будешь? – игриво спросил он, когда парочка отдалилась на порядочное расстояние.

– Фу, пошляк! – фыркнула Джей.

– А что тут такого? Мы черт знает где, и неизвестно, что с нами будет дальше. Может быть, нас снова атакует зомби, а может, мы отравимся самогонкой и не проснемся. Так почему бы не провести оставшееся время с пользой?

– Хорош паясничать. У меня серьезный разговор.

– Даже так? Ладно, слушаю. Только давай присядем, а то меня малек штормит.

Они присели на корточки. Чтобы не упасть, Луцык уперся ладонями в землю.

– Ты помнишь, что происходит с человеком, которого укусил зомби?

– Он тоже превращается в зомби. Ты это к чему?

– Да к тому! Кабана же укусили!

– А-а-а, вот оно что. Ну, знаешь, история с превращением – это не аксиома. Я видел один старый итальянский ужастик и там никто из укушенных не становился зомбарем.

– А в «Рассвете мертвецов» становились!

– Ты про какой «Рассвет»? Про ремейк или про оригинал.

– Про оба.

Луцык громко икнул:

– Прости. Что-то я перебрал.

– Это потому, что пил на голодный желудок. И меры не знаешь.

– О да! Я ненасытен! И не только в пьянстве! Понимаешь, о чем я?

– Кончай шутить, сейчас не до этого.

Он потерял равновесие и неуклюже плюхнулся на землю:

– Пардон!

– Так что будем делать? – продолжила Джей.

– Выход только один – убить Кабана. Только я этого делать не буду. Он мне как брат. А ты дерзай, тем более опыт у тебя имеется, – ответил Луцык.

– А ведь ты сам предлагал его съесть.

– Я же прикалывался.

– Если все на самом деле так, как в фильме, Кабан опасен.

– Тогда будем следить за ним. Если почуем неладное, то сразу – чик, – Луцык приставил вилку из пальцев к кадыку.

– Ты вправду сможешь убить своего лучшего друга?

– Не знаю. А что ты предлагаешь?

– Меня вполне устраивает твой план. Только давай будем держать эту информашку при себе. Гюрзе и Остапу знать про это не обязательно. За Остапа не скажу, а эта его бабенка и глазом не моргнет, размозжит булыжником голову Кабану, когда тот уснет.

– А я все слышал, – вдруг раздался позади них голос только что упомянутого друга.

– О, дружище! И ты здесь! – пьяно протянул Луцык.

– Я все слышал, – повторил Кабан, – и полностью с вами согласен. Если я превращусь в зомби, убейте меня.

Он говорил очень спокойно и уверенно. Джей поднялась и положила ему руку на плечо:

– Ты очень храбрый, Кабан.

– Только пусть меня убьет кто-нибудь из вас. Ну или, на крайняк, Остап. Не хочу сдохнуть от руки этой ведьмы.

Даже будучи пьяным, писатель не терял профессиональный слух:

– Слушай, Кабан, а ты случаем не репетировал свою речь.

– Немного, – признался тот. – Тебе понравилось?

– Очень! Отличная реплика. Я бы так не написал.

– Еще напишешь. Вот выберемся отсюда, и напишешь.

– Твоими устами да… – Луцык не договорил, на него снова напала икота.

– И, кстати, «Рассвет мертвецов» Снайдера – полное дерьмо! – добавил Кабан.

Ночевать на сей раз решили в кабине грузовике. Тем более что началась настоящая буря, с дождем, громом и молниями. Было, конечно, тесновато, но с грехом пополам все-таки разместились. Остап усадил на колени Гюрзу. Джей села на колени к Кабану. А Луцык, чьей гибкости позавидовал бы любой йог, улегся внизу.

Кабан и Луцык проснулись первыми. Они выбрались наружу и стали разминать затекшие тела, отзывавшиеся болевыми ощущениями.

– Кстати, хорошая была самогонка. Голова ясная и сушняка почти нет, – констатировал писатель.

– Ага! Я тоже бодрячком, – отозвался Кабан.

– Слушай, а что, если на этой планете нет похмелья, а? Сколько ни выжрешь, всегда огурчиком просыпаешься.

– Было бы неплохо.

– Как жрать-то охота!

– И не говори.

Последствий бури видно не было. Да и откуда бы им взяться? Кругом степь. Только парашюты ветром унесло.

– Зря мы их не сложили, – с сожалением прицыкнул Луцык.

– А зачем нам вообще парашюты? – удивился Кабан.

– Ну мало ли.

– А знаешь, о чем мы забыли? – воскликнул Кабан. – У этого драндулета ведь был водила. И он до сих пор торчит в кузове!

Проверка показала, что бузотер, к счастью, жив. Когда у него изо рта вынули кляп, мужик захрипел, облизывая сухие губы.

– Кабан, сгоняй к ручью и набери в бутылку воды, – попросил Луцык.

Кабан исполнил просьбу. Луцык приподнял голову водилы и влил ему в глотку живительной влаги. Утолив жажду, пленник принялся бешено вращать зрачками, плакать и причитать:

– Лизонька, солнышко мое ненаглядное, на кого ты меня покинула…

– Может, допросим его? – предложил Кабан.

– Точняк! – Луцык отвесил водиле легкую пощечину. – Эй, дядя, где мы находимся?

Тот оскалился кривой жуткой улыбкой и полыхнул безумным взглядом:

– Лизонька, ты жива! Хвала небесам! А я уж, старый дурак, думал, что навсегда тебя потерял!

– Дядя, ты чего? Какая Лизонька? Тебя спрашивают, где мы находимся?

– Домой нам надо ехать, Лизонька. Дома хорошо.

– Да он совсем с катушек слетел. Думает, что ты его покойная жена, – хмыкнул Кабан.

Луцык предпринял еще несколько попыток получить от мужика актуальную информацию, но вынужденно признал:

– Бесполезно. Наш клиент совсем от горя разум потерял.

– Лизонька! Женушка моя ненаглядная! – ласково повторял сумасшедший.

Луцык вернул кляп на место.

Когда они спрыгнули на землю, Кабан предложил:

– Может, пошаримся по окрестностям, жратвы поищем?

– Давай.

Но сделав несколько шагов от грузовика, они вдруг увидели трехтонный грузовой контейнер, расположившийся метрах в тридцати.

– Ты тоже это видишь или у меня глюки? – спросил Луцык.

– Вижу. И готов поклясться, что вчера на этом месте ничего не было! – ответил Кабан.