Подруги

– Папа? – изумленно прошептала она.

Он рванулся к ней так, будто всю жизнь ждал, когда она его позовет, на глазах у него блестели слезы. Они обнялись и можно было расслышать лишь два постоянно повторявшихся слова – «папа» и «доченька». Эту идиллию прервал недовольный женский голос.

– Давайте побыстрее, я уже два часа назад должна была закрыть магазин.

С крыльца спустилась грузная женщина средних лет. Артем сразу подошел к ней и, взяв под руку, отвел в сторону. Видимо, он ей немало заплатил, так как она стала выглядеть очень довольной и даже предложила всех напоить чаем, от чего мы вежливо отказались. Затем мы вернулись к машине. Вероника вручила Кате пакет с ее одеждой, а я достала подарки для спасительниц. Катя нас с ними познакомила, две выглядели обычными деревенскими старушками, а третья напоминала гренадера в женском обличье. Мы их искренне поблагодарили за спасение подруги, после чего та сама набросила им на плечи шали. Не знаю, по какому принципу она выбирала, кому какую именно шаль подарить, но все три женщины остались довольны ее выбором.

Затем Катя в сопровождении продавщицы удалилась переодеваться, а я передала спасительницам пакет с гостинцами. Те смущенно отказывались, объясняя, что ничего особенного не сделали, якобы каждый так же поступил на их месте. Может, и так, а, может, и не так, но именно они спасли Катю, за что мы испытывали к ним бесконечную благодарность.

Вскоре Катя появилась на крыльце. На ней были светлая юбка, черная блузка с короткими рукавами и босоножки на высоких каблуках. Одежда болталась на ней, как на вешалке, руки и ноги казались тонкими прутиками. Отросшие волосы нелепо торчали, только неброский макияж несколько сглаживал удручающее впечатление.

– Зачем ты взяла ей босоножки на каблуках? Может, у нее ноги болят, – недовольно проворчала я, обращаясь к Веронике.

– Думаешь, я сама выбирала? – усмехнулась подруга. – Она мне все подробно объяснила. Представляешь, у нее даже запасная косметичка имелась со всем необходимым. – Тут мы обе захихикали.

Антон Сергеевич, оставив своих помощников возле джипа, подошел к нам. У него было много вопросов к обнаружившейся потеряшке, но Катя сказала, что сейчас не готова вдаваться в подробности.

– Но я столько километров проехал, чтобы с вами встретиться, – обаятельно улыбнулся сыщик, – ответьте хотя бы на несколько вопросов.

Катя взяла его под руку и отвела в сторону. Пока они разговаривали, мы решали, как нам лучше разместиться в автомобиле. Впрочем, вариантов было немного. Вскоре они вернулись, после чего Антон Сергеевич пожал руку мужчинам, и все мы дружно поблагодарили его за работу.

– Да я практически ничего и не сделал, – усмехнулся он. – Катя сама нашлась.

После этого последовало теплое прощание с Катиными спасительницами.

– Я к вам еще приеду, – пообещала подруга, – но не очень скоро.

Гренадер по имени Вера даже слезу пустила, обнимая тоненькую Катину фигурку.

– Больше не связывайся с подонками, – напутствовала она.

Андрей Константинович сел рядом с Артемом, а мы втроем разместились на заднем сидении, Катя в середине, и мы с обеих сторон обнимали ее. Катя всегда была пухленькой, если не сказать больше, но сейчас стала такой хрупкой, что было боязно обнимать ее слишком сильно, как бы косточки не сломались. Я ослабила свой захват и погладила ее по плечу.

– Катька, как же хорошо, что ты нашлась!

– Значит, опять Катька? – подняла она на меня глаза.

– Но теперь совершенно с другим подтекстом.

Она улыбнулась и, выдохнув, произнесла:

– Девчонки, я понимаю, вы хотите знать, что со мной произошло. Когда-нибудь потом я все вам расскажу, но сейчас…, – у нее дыхание перехватило, – это слишком тяжело. Скажу лишь одно – было насилие и наркотики. Время перестало существовать. Сыщик сказал, что я провела на базе неделю, значит, по лесу скиталась двое суток. Когда Вера на меня наткнулась, я была без сознания. Эти женщины самоотверженно выхаживали меня, и пару дней назад я стала возвращаться к жизни.

Мы с обеих сторон обнимали ее и оглаживали, и она вдруг расплакалась.

– Самое ужасное в том, – всхлипнула она, – что я сама во всем виновата. – Не нужно было так напиваться! Стыдно вспомнить! Сыщику я не смогла этого рассказать.

Мы с Вероникой переглянулись.

– Разве не «Андрей» тебя туда заманил?

– Он здесь ни при чем.

Это вызвало еще большее удивление. Тогда Катя довольно подробно поведала о том, как оказалась на турбазе.

– Тебе не в чем себя винить, – мягко перебила ее Вероника. – Ты не просто так напилась, тебе в вино подмешали наркотики, когда ты ушла замывать блузку, и именно «Андрей» это сделал. Только никакой он не Андрей, и не Валентин Иванович, каким именем представился мне. Он работает на этих типов с улицы Короленко.

– Значит, наше знакомство не было случайным?

– Он все подстроил.

Я думала, это заденет Катьку, но этого не произошло, похоже, после всего, что она пережила, такие мелочи были ей безразличны.

– То-то я никак не могла поверить его сладким речам, – задумчиво произнесла она. – Артист он никакой.

Она явно испытала облегчение, узнав, что ее поведение было обусловлено наркотиками, а не внутренней склонностью к пороку. Затем Вероника сказала, что отдала ключи от Катиной квартиры ее отцу. Подруга напряглась.

– А мама знает, что я нашлась? – Только сейчас она вспомнила о матери, что о многом говорит.

Мужчины явно прислушивались к нашему разговору. Андрей Константинович повернул голову в нашу сторону.

– Не знает. Потом тебе все расскажу. Катюша, если тебе не нравится, что я у тебя поселился, я сегодня же съеду в гостиницу.

На всякий случай, я ткнула Катьку в бок, чтобы она не обидела отца каким-нибудь высказыванием. Та удивленно посмотрела на меня, затем перевела взгляд на отца.

– Вы что, вместе с Костей живете?

У меня сжалось сердце, Катька не подозревала о Костином предательстве.

– Костя появился где-то неделю назад, – глухо произнес Андрей Константинович. – Удивился, что я там живу, собрал вещи, бросил на стол ключи и уехал.

– А обо мне спрашивал?

– Только один вопрос задал: «Разве она еще не нашлась?».

После этих слов Катька съежилась, а Вероника сказала, что этот предатель слова доброго не стоит, так что о нем лучше забыть.

– Да я его практически уже забыла, – прошептала подруга, смахивая слезу.

На меня накатила волна ненависти к этому мерзавцу, захотелось как-то его наказать, отомстить. Ладно, разлюбил, такое бывает, но зачем вести себя, как скотина. Шесть лет они были вместе, жили под одной крышей, вместе спали, ели, неужели даже простого человеческого сочувствия не осталось? Подруги о чем-то говорили, а я строила планы мести. Ничего достойного в голову не приходило, такую толстокожую скотину не так-то просто пронять. Но я обязательно что-нибудь придумаю, зло не должно оставаться безнаказанным. В это время мне позвонил Егор.

– Как там у вас? С Катей уже встретились?

– Да! – просияла я и спросила у Артема, сколько еще нам добираться до города.

– Около часа.

Я тут же довела эту информацию до своего любимого.

– Нигде не задерживайся, – строго приказал Егор. – К твоему возвращению я буду дома.

Потом Вероника позвонила во Францию, сообщила свекрови последние новости и некоторое время прощебетала с дочкой. На этот раз я не испытывала зависти, надеясь, что скоро сама стану матерью. В разговорах остаток дороги прошел очень быстро. Сначала мы доехали до Катиного дома, где долго прощались, обсуждая возможное время встречи, чтобы втроем обо всем поболтать. Катя виновато улыбнулась.

– Девчонки, не торопите меня, дайте отдышаться.

По дороге к моему дому (а дом Егора стал и моим домом) мы долго молчали, справляясь с эмоциями от последних событий.

– Катюшке очень тяжело пришлось, – нарушила тишину Ве-роника. – Не знаю, как она все это переживет.

– Да она в полном порядке! – воскликнула я. – Заметила, как она обрадовалась, что ее поведение в ресторане вызвано не ее склонностью к порокам, а наркотиками?

– Заметила, но также заметила и кое-что другое. Она отстранилась от действительности. Ты, сидя рядом с ней, говорила с Егором, весьма тепло говорила, но она не спросила, кто это. И не проявила никакого интереса к нашим отношениям с Артемом, хотя, по-моему, очевидно, что мы не просто знакомые. Любопытство еще никто не отменял, тем более в отношении Кати. Сейчас она на адреналине, но, когда волнение уляжется, неизвестно, как она себя поведет. Хорошо, если они с отцом найдут общий язык, а, если нет, то нам с тобой придется вытаскивать ее из депрессии.

А ведь Вероника права! Почему я не заметила этих «мелочей»? Неужели и впрямь творческие люди чувствуют глубже? Я всегда считала это мифом. Думала, что они просто лучше умеют это выразить, но на более глубокие чувства, чем у обычных людей, у них нет монополии. Неужели это не так? Мне это показалось обидным и, в конце концов, я пришла к выводу, что чувствуют они так же, как и все прочие, просто более наблюдательные. А Катьке и впрямь придется долго выходить из ступора. Главное, из-за чего весь этот сыр-бор?

– Чем же они занимались на улице Короленко? – вырвался у меня вопрос.

Вероника в ужасе сжала мою руку, а Артем, несмотря на то что был за рулем, повернул голову в мою сторону.

– Марина, даже думать об этом забудь! – возмущенно воскликнул он. – Ваше любопытство и так слишком дорого обошлось – ты в аварию угодила, а Катя чуть не погибла. Не наше дело, чем они там занимались. Эти люди нам не по зубам.

– Ты тоже не знаешь, чем они занимались? – не унималась я. – А Антон Сергеевич?

Артем, похоже, разозлился.

– Понятия не имею, не спрашивал. И тебе не советую.

В разговор вступила Вероника.

– Интересно, почему меня не тронули?

– Не знаю, – буркнул Артем.

Мне в голову пришла неожиданная мысль.

– Наверняка они за тобой следили, – взволнованно сказала я, – и обнаружили, что ты встречаешься с Артемом. Как известно, его отец не последний человек в нашей стране, вот и решили, что с тобой лучше не связываться.

Вероника с недоумением посмотрела на меня, а Артем радостно оживился.

– Если это так, то готов на постоянной основе войти в твою жизнь, чтобы и впредь оберегать от всех неприятностей! – Вероника лишь улыбнулась в ответ на такое предложение.

Всю обратную дорогу меня мучило чувство голода и, когда мы подъехали к дому, я предложила друзьям подняться в квартиру, чтобы хотя бы по чашке чая выпить. Они дружно отказались. Я была этому даже рада, так как вряд ли смогла бы достаточно убедительно изображать гостеприимную хозяйку. Похоже, мне не зря продлили больничный, прежние силы еще не вернулись.

Глава двадцать третья

Вероника

Когда Маринка скрылась за дверью подъезда, Артем притянул меня к себе.

– Ну, что, кажется, все неприятности остались позади?

От этих простых и очевидных слов я неожиданно разрыдалась. Столько времени держала себя в узде, а тут не выдержала. Впрочем, это был уже не первый срыв за последнее время. Хорошо, что сегодня не успела нанести боевую раскраску, а то бы сейчас она растеклась по лицу. Он целовал мои мокрые щеки, шептал ласковые слова, и я поняла, что больше не смогу сопротивляться ни его чувствам, ни своим. Пусть будет, что будет! В конце, концов, жизнь никому и никогда не дает никаких гарантий, ни при каких обстоятельствах.

Эта ночь была еще более яркой и пронзительной, чем все предыдущие. Артем почувствовал произошедшие во мне изменения и сразу этим воспользовался, сделав официальное предложение. Не обошлось без некоторого пафоса и шаблонных фраз, но его тон был таким искренним, что у меня сердце забилось, как сумасшедшее. Лишь по инерции я продолжала сопротивляться.

– Может, не будем торопиться с оформлением наших отношений?

– А к чему тянуть?! – возмущался он. – Мы ведь в любом случае будем жить вместе. В качестве кого ты собираешься представить меня своей дочери и ее бабушке – в качестве бойфренда? Не лучше ли представить меня будущим мужем? Через три дня они вернутся. Ты должна их подготовить, чтобы они обе не хлопнулись в обморок от неожиданности.

В принципе я была с ним согласна, но это влекло за собой столько сложностей… Наверняка Артем захочет переехать в более просторное жилище в каком-нибудь престижном районе. Лизе придется сменить школу, рядом не будет любящей бабушки, готовой в любой момент подставить плечо, да и многое другое изменится. Захочет ли Марта куда-то ездить, чтобы вести наше хозяйство? За последние годы я так привыкла ограждать себя от сложностей и от чересчур сильных переживаний, что до сих пор не понимала, как смогла решиться на связь с Артемом. Но ведь решилась! Может, это Судьба? Я попыталась представить свою жизнь без него, и мне стало не по себе. Нет! Я не готова с ним расстаться. А чем неофициальная связь лучше замужества? Ничем. Значит, нужно идти до конца.

– Да, – наконец, произнесла я после долгого молчания.

Артем вскочил с постели и, подхватив меня на руки, стал кружить по комнате. Когда эмоции немного утихли, он предложил прямо с утра поехать в магазин за кольцом, я отказалась. Я не признавала помолвок. Такой промежуточный вариант ни к чему. Я не хотела становиться его невестой, совсем недавно другая женщина была в этой роли. Лучше я сразу стану его женой – первой, а если повезет, то и единственной.

С тех пор, как мы сблизились, Артем все время занимался моими делами, хотя у него и свои имелись. Теперь он с чистой совестью отправился в издательство, чтобы наверстать упущенное. Выставка закончилась, Лиза еще не вернулась, никаких срочных дел у меня не было, и впервые за долгое время я почувствовала себя совершенно свободной. Ноги сами понесли меня в мастерскую. Картины из цикла «Эмоции» вернулись на стены, а закрепленный на мольберте лист бумаги манил своей белизной. У меня не было конкретного плана, руки сами потянулись к угольному карандашу. Время перестало существовать. Набросок был почти готов, когда какой-то раздражающий звук вернул меня в действительность. Это был видеозвонок из Франции. Взглянув на часы, я ужаснулась, а тем временем на экране телефона появилась Лиза.

– Мамочка, ты же обещала утром позвонить! – с упреком произнесла она. – Ты проспала?

– Нет, я рано встала, потом зашла в мастерскую…

Лиза рассмеялась, затем к ней и Наталья Сергеевна присоединилась.

– Мама, покажи, что ты нарисовала, – попросила дочка.

– Ты же знаешь, я незаконченные работы не показываю.

– Ну, хотя бы одним глазком…

И я решилась. Направила камеру на мольберт.

– Кто это?

– Мой близкий друг, – выдавила я. – Его зовут Артем. – Воцарилось молчание. Я ждала дополнительных вопросов от дочери или свекрови, но их не последовало, тогда я добавила: – Он сделал мне предложение.

– Какое? – оживилась Лиза.

– Предложил выйти за него замуж.

– А ты? – еле слышно спросила Наталья Сергеевна.

– Согласилась, – так же тихо ответила я.

Я сказала, что познакомилась с ним перед открытием выставки, но у нас все так быстро завертелось, что уже дошло до предложения руки и сердца.

– А вы не торопитесь? – решилась на вопрос Наталья Сергеевна.

Меня опять стали терзать демоны сомнений.

– Не знаю, – простонала я. – У меня есть дочь и, думаю, лучше жить в браке, чем просто так, без всяких обязательств.

Было еще несколько неприятных вопросов и моих не слишком внятных ответов, но добил меня Лизин вопрос:

– Мамочка, значит, я больше не буду у тебя на первом месте?

В ее голосе было столько тревоги, что я едва не разревелась.

– Милая, что такое ты говоришь?! Твое место никто и никогда не займет. Артем – это совсем другое.

– Он вместо папы?

– Нет! – вскричала я. – Папино место тоже никто не займет, мы всегда будем помнить его и любить. Просто Артем станет еще одним близким человеком и членом нашей семьи. Скоро вы с ним познакомитесь.

Когда разговор закончился, я чувствовала себя так, будто разгрузила вагон кирпичей. От утренней эйфории и следа не осталось. Все будет очень сложно. Если у Артема не сложатся отношения с Лизой и Натальей Сергеевной, это станет настоящей катастрофой. А как его родственники отреагируют на то, что он решил жениться на вдове с ребенком, да еще на пять лет старше него? Пока мы никаких нюансов не обсуждали. Он лишь сообщил, что проинформировал отца, и тот отнесся с пониманием. Насколько можно верить его словам? На месте его родителей мне бы подобный выбор сына не понравился. Наверняка за два года помолвки они привыкли к Инге, она хорошо вписывалась в его жизнь, а тут вдруг я появилась.

Я посмотрела на свой набросок, он был не совсем закончен, не хватало нескольких штрихов, но и в таком виде производил впечатление. Под ним можно было бы поставить подпись: «Портрет любимого». Помимо воли художник в своей работе передает свое отношение к модели. Этот портрет по сути являлся объяснением в любви. А ведь совсем недавно я планировала написать совсем другие картины. Сегодняшний всплеск эмоций все решил за меня. Но сейчас я не могла вернуться к работе, разговор с дочерью и свекровью выбил меня из колеи.

Прихватив телефон, я вышла из мастерской. Почти сразу последовал телефонный звонок. Раньше я не отвечала на звонки с незнакомых номеров, но после исчезновения Кати это правило изменила, поэтому и сейчас ответила. Это был Олег. Какого черта он опять объявился?

– Ника, я дал тебе достаточно времени для того, чтобы все обдумать. Ты готова встретиться, чтобы все обсудить?

Я была в таком недоумении, что даже не разозлилась на его глупость.

– Мы с тобой еще в прошлый раз все обсудили, – спокойно произнесла я. – Больше нечего обсуждать, а уж встречаться и вовсе незачем. У нас с тобой были и хорошие времена, и плохие, но и те, и другие в прошлом. Больше не беспокой меня.

– Не думай, что этот мальчишка женится на тебе! – взбеленился он. – Кстати, я узнал, кто он такой. Избалованный сынок богатого папочки. Ему нужна совсем другая жена.

– Да неужто? – усмехнулась я. – Тогда почему он сделал мне предложение?

– Ты врешь! – выдохнул он.

– Поживем, увидим. Олег, со своими извинениями и предложениями ты опоздал на десять лет, так что давай пожелаем друг другу счастья и закончим на этом наше общение. Уверена, если ты избавишься от своего эгоизма, то еще будешь счастлив. Прощай!

Я повесила трубку, не дождавшись ответных слов. Ну, что за человек! Я уже совсем о нем забыла, так он опять напомнил о себе. Неужели вчерашний репортаж о закрытии выставки так повлиял на него? Опять захотелось погреться в лучах чужой славы? Он всегда думает только о себе и своей выгоде. К людям относится пренебрежительно. Женьку никогда не называл по имени, только «твой рыцарь», Артема «этот мальчишка», а сам-то настоящее ничтожество. Как я раньше этого не понимала? Десять лет хранила под спудом какие-то остатки чувств к нему. Влюбленность делает нас слепыми. Тут меня пронзила страшная мысль. А вдруг я и в Артеме ошибаюсь? Зачем ответила ему «да»? Мне стало очень тошно, и я решила сосредоточиться на чем-то бесспорно позитивном. Катя! Она нашлась, жива и, надеюсь, здорова. Поскольку своего телефона она лишилась, я позвонила ее отцу.

Андрей Константинович казался очень озабоченным. Сначала рассказал о бытовых изменениях. Катя хочет, чтобы они жили вместе. Сегодня он спал на раскладушке, но сейчас собирается поехать в магазин, чтобы купить диван, который поместится в кухне. Он сообщил в полицию о ее возвращении, но попросил подождать с объяснениями, впрочем, никто и не настаивал на немедленной встрече.

– Ей очень плохо, – сказал он, – и морально, и физически. Похоже, применение наркотиков не прошло бесследно. К врачу обращаться не хочет, говорит, что сама справится. Рассказ о матери на время ее воодушевил, но потом она опять впала в депрессию. На улицу выходить отказывается.

– Может, нам с Маринкой приехать?

– Нет! Она никого видеть не хочет. Я позвонил ей на работу, обещали оформить ей отпуск за свой счет. Я тоже отпуск оформил, так что будем вдвоем разбираться. Я ей много задолжал.

Договорившись, что будем созваниваться, мы распрощались. И эта якобы бесспорная радость оказалась с привкусом горечи. Почему Кате так не везет? Мне наша детективная история стоила лишь кучи нервов, Маринка, правда, угодила в аварию, но умудрилась выбраться из нее без моральных потерь, даже личное счастье обрела, а Катя получила по полной. Сколько времени ей понадобится, чтобы прийти в себя? В течение всего нескольких часов мое настроение изменилось с бесспорного плюса на глубокий минус. Только Маринка могла вернуть мне оптимизм. Я сразу ей позвонила.

После напряженного вчерашнего дня и, полагаю, бурной ночи, не совсем выздоровевшая подруга чувствовала себя обессиленной и только сейчас поднималась с постели. Егор давно ушел на работу, а она собиралась весь день нежить себя и лелеять, лишь к вечеру сосредоточившись на приготовлении ужина.

– Катька нашлась! – радостно вскричала она вместо приветствия.

– Слава богу, нашлась, – сказала я, – только все не так радужно, как нам бы хотелось.

Я пересказала ей разговор с Катиным отцом. Маринка сразу погрустнела.

– Почему Катьке так не везет? Всю жизнь не везет. У нас с тобой разные периоды случались, а у нее все одной серой краской вымазано.

– Может, общение с отцом поможет, ей всю жизнь этого не хватало, – не слишком уверенно предположила я.

Маринка сразу ухватилась за эту мысль.

– Конечно, поможет! И она станет более уверенной в себе, чем прежде! И именно тогда встретит свою Любовь!

Мне тоже хотелось в это верить, и я решила не поддаваться мрачным мыслям, а подруга тем временем переключилась на другую тему.

– Как у вас с Артемом? Он вчера так на тебя смотрел, будто готов живьем проглотить.

– Я приняла его предложение, – бухнула я без всякой подготовки.

Подруга несколько секунд молчала, затем напустилась на меня.

– Ты согласилась выйти за него замуж?! Ты что, совсем дура?!

– Почему дура? – обиделась я.

– Он же совсем мальчишка!

– Пять лет – не такая уж большая разница.

Маринка продолжала бушевать. Дело не в возрасте, возмущалась она. Некоторые и в двадцать лет взрослые мужики, а Артем до сих пор по папиной указке живет. Порхает из страны в страну, выполняя папины поручения. А папе хорошо – чем бы дитя ни тешилось… А его отношение к женщинам?! Два года был помолвлен – и в одну минуту к тебе переметнулся! Сейчас он по уши в тебя влюблен, вот и гонит лошадей. А вдруг его влюбленность скоро пройдет? Где гарантия, что этого не произойдет?

– Никаких гарантий нет, – устало сказала я, – и быть не может. Если на то пошло, то ни в ком нельзя быть уверенной на сто процентов, но ведь это не означает, что нужно перестать жить и строить планы на будущее.

Я уже пожалела, что позвонила подруге, но прервать разговор и бросить трубку не могла, боясь ее обидеть. Все получилось не так, как я планировала. Хотела подзаправиться от нее оптимизмом, она же била в самые больные точки. День сегодня явно не задался, мои надежды на то, что с возвращением Кати жизнь наладится, не оправдались. Сложностей становилось все больше. Если даже подруга так смотрит на наши отношения с Артемом, то, что подумает свекровь? В трубке опять раздался Маринкин голос.

– Ника, как ты, именно ты, можешь говорить, что стопроцентной уверенности ни в ком быть не может? – с возмущением и некоторой обидой произнесла она. – А как же Женька? Разве он хоть раз взглянул на другую женщину с интересом?

– Он – исключение из правил, – буркнула я.

Эх, знала бы Маринка, что Женькина верность обусловлена медицинским диагнозом! Может, у всех однолюбов подобный диагноз? Мне же не нужна была такая верность. Я хотела жить полной жизнью, а не подстраиваться под ограниченные возможности мужа. Раньше я ничего не рассказывала подруге, опасаясь жалости с ее стороны, изменения отношения к Женьке. Теперь его нет, но мне все равно не хотелось разрушать Легенду, а теперь в этом не было никакого смысла. Маринка встретила Егора и больше не страдает от неразделенной любви. Пусть все так и остается. Она еще что-то говорила, но я ее почти не слушала. Видимо, она это поняла и резко изменила позицию.

– Ника, прости, – виновато пробормотала она. – Не знаю, что на меня нашло. Ты права, рассчитывать на какие-то гарантии было бы глупо. И чего я на тебя так взъерошилась? У меня ведь такая же ситуация. Мы с Егором совсем недавно познакомились, а уже планируем поход в ЗАГС. Правда, у него нет богатого папаши, да еще он старше меня на год, но эти обстоятельства вовсе не гарантируют верность.

– Ладно, проехали, – оборвала я ее, опасаясь, что она станет углубляться в эти дебри.

Закончив разговор с подругой, я прихватила альбом для эскизов, цветные мелки и небольшой этюдник, и отправилась на берег Невы. На этом берегу мне было все знакомо до последней травинки, и почти все в разное время было мною запечатлено. Но ведь один день не похож на другой, даже листва выглядит по-разному в разные дни, освещение постоянно меняется, да и рябь на реке то и дело меняет рисунок. Вскоре, расположившись в своем самом любимом месте, я приступила к работе, и мысли стали успокаиваться. Я радовалась жизни, теплым солнечным лучам и легкому ветерку, который почему-то лишь на одном небольшом участке реки вызвал не просто рябь, а белокурые кудрявые барашки.

Звонок Артема вырвал меня из этой благости. Он сообщил, что задержится дольше, чем собирался, так как запланированный разговор с отцом начнется позднее, чем он рассчитывал. Я знала, о чем они собирались говорить. Валерий Александрович поддержал идею сына – начать с нуля свой отдельный бизнес в Питере, и сейчас они должны вместе составить примерный план действий на ближайшее время. Это было здорово! Артем не бросал слов на ветер, зря Маринка считает его легкомысленным папенькиным сынком. Он говорил мне, что хочет применить на практике те знания, которые вбивали в него столько лет. Его отцу всего пятьдесят два года, на здоровье не жалуется, так что, как минимум, еще лет двадцать сможет сам управлять своей империей, а ему хочется создать что-то свое, может, даже собственную империю построить. Но главное, что меня радовало, это то, что его постоянное место работы будет располагаться в Питере. Я пожелала ему успехов и сказала, чем сейчас занимаюсь.

– Я люблю тебя, – прошептал он и быстро отключился. Видимо, отец был рядом.

Некоторое время, блаженно улыбаясь, я смотрела на противоположный берег, лишь потом вернулась к работе. Когда эскиз был закончен, уже смеркалось. До дома было всего минут десять ходу, но за это время набежали тяжелые тучи, и заметно потемнело. Я порадовалась, что успела все вовремя. Выйдя из лифта, я едва не столкнулась с худеньким подростком в черном спортивном костюме и надвинутой на глаза бейсболке.

– Вероника, мне нужно с вами поговорить, – произнес он взволнованным (женским!) голосом.

Я присмотрелась внимательнее и увидела, что это женщина за тридцать, она явно замаскировалась под подростка. Мне это очень не понравилось. На лестничной площадке никого не было, а женщина встревоженно осматривалась по сторонам.

– Вероника, я много лет работала с вашим мужем, – продолжила она, – нам нужно поговорить, это важно для вашей безопасности. Нельзя, чтобы нас видели вместе, это не пойдет на пользу ни вам, ни мне. Давайте войдем в квартиру.

Сейчас не те времена, чтобы пускать в квартиру незнакомых людей, и я застыла в нерешительности. Женщина сделала еще одну попытку убедить меня в том, что является тем, за кого себя выдает.

– Меня зовут Рита, – сбивчиво говорила она, – Мы с Женей дружили, если к нему применимы такие мирские понятия. Я уже давно хотела с вами встретиться. Была на открытии вашей выставки, но мне не удалось к вам приблизиться, чтобы передать записку, в которой я назначала встречу. Несколько раз поджидала вас здесь, но вы всегда возвращались не одна. Сегодня мне впервые повезло, давайте воспользуемся этой удачей.

У меня мурашки пробежали по телу. Я так надеялась, что все, что связано с улицей Короленко, осталось в прошлом, но вот, опять звонок из прошлого. Женщина смотрела на меня таким отчаянным взглядом, что я решилась. Подошла к своей двери и, открыв ее, пропустила незваную гостью вперед.

– Проходите.

Она сразу скинула кроссовки и бейсболку и вслед за мной прошла в кухню. У нее были короткие светлые волосы, чуть раскосые темные глаза, чистая кожа, полное отсутствие макияжа и белоснежные зубы. При надлежащем обрамлении она могла бы выглядеть красавицей. Признаться, она меня заинтриговала. Что такое она хочет мне сказать? Почему появилась лишь через год после Женькиной смерти?

– Чай будете пить?

– Сейчас не до чайных церемоний, – нервно ответила Рита, – но я действительно хочу пить. Можно просто воды.

– А я и пить, и есть хочу, так что вам придется присоединиться ко мне, – сказала я, собирая на стол.

– Здесь можно курить? – спросила гостья.

– Курите, – разрешила я, распахивая окно и, не найдя пепельницу, поставила на стол блюдце.

Пока я занималась хозяйственными делами, Рита начала свой рассказ.