Читать книгу: «Целитель», страница 3

Море я переносила легко. Меня не укачивали ни качки, ни шторма. Но вдруг я почувствовала, что происходит что—то несвойственное мне: стало тошнить при полном штиле на воде, что ни съем – организм отказывается воспринимать. Я поняла, что беременна. «Что делать?» – думала я. Когда я рассказала об этом Владимиру, он очень обрадовался и сказал: «Ничего, ты поедешь рожать, а я схожу на ремонт и приеду к вам насовсем, спишусь с моря». Такой расклад меня никак не устраивал, от переживаний за два месяца я похудела и весила едва ли сорок пять килограммов.

На больших плавбазах, где работает больше народа, есть врачи, которые помогают в таких случаях избавиться от нежелательной беременности. При всём этом я так страдала от токсикоза, что работать было просто не под силу. Недалеко от нашей плавбазы стояла другая – большое судно. И я, пользуясь случаем, попросила переправить меня на плавбазу «Уборевич», где работала моя подруга Вера. Когда я оказалась там и встретилась с Верой, мы были несказанно рады видеть друг друга. Я поделилась с ней своим секретом, и она решила помочь, – Вера сразу поняла, что меня нужно показать доктору.

Володя спохватился, когда не нашёл меня на судне, и сразу же отправился за мной. Он боялся за моё здоровье и за того малыша, которого я теперь носила под сердцем. Он переживал, что я могу сделать что—то неправильное. Он нашёл меня в кабинете врача. Доктор, осмотрев, посоветовал списаться на берег, иначе выносить ребёнка было невозможно.

Каждый день на плавбазе становился всё труднее и труднее, но не работать на судне было нельзя, так как технолог должен быть постоянно в цеху, пока идёт икра. Однажды подошёл сухогруз, – он должен был перегрузить на наше судно баночки под консервы. Я же тогда мечтала лишь об одном – съесть красный помидор. Заметив боцмана на сухогрузе, спросила его – нет ли ни у кого хоть одного красного помидора. Он ответил, что есть не красный, а жёлтый, и принёс мне две штуки в обмен на банку икры. Вознаграждение было хорошим.

Я жадно взяла передачку и побежала в каюту, держа в руках два жёлтых помидора. Тут же помыла и съела их, но ни один не прижился. Пребывание в море стало для меня настолько тяжёлым, что каждый день казался испытанием. Я таяла с каждым днём и считала дни, когда спишусь на берег. Мысли об институте остались в прошлом.

Через месяц пришёл приказ о списании. Володя уговорил меня поехать рожать к его маме в город Владикавказ, а по возвращении судна из Сингапура он должен был приехать ко мне, где я бы ждала его с ребёнком. Вернувшись на берег во Владивосток, я несколько месяцев ждала декретного отпуска, а потом полетела в город Орджоникидзе к своей будущей свекрови.

Меня встретила Татьяна Самсоновна – так звали Володину маму, приветливо, заботливо, как, впрочем, и должно было быть. Всё вроде бы шло хорошо, особой заботы от свекрови я не замечала, но и плохого не было, – мы все готовились к рождению ребёнка. Связи с Владимиром не было, с ним мы общались лишь редкими телеграммами.

Испытание судьбы

Я родила сына и назвала его Эдуардом. Это имя мне нравится, потому что оно говорит о сильном и твёрдом характере человека, по крайней мере, мне так кажется. Через два месяца после рождения ребёнка с ремонта из Сингапура вернулся и Владимир. Он рассчитался с «Дальморепродуктом» во Владивостоке и оставил море ради нас с сыном.

Встреча Володи была для меня настоящим праздником, наполненным радостью! Всё было прекрасно! Мы зарегистрировали свои отношения, отметив это событие небольшим торжеством в кругу родственников и Володиных друзей. Бóльшего счастья, казалось, и быть не может, – рядом со мной был любимый человек и любимый ребёнок.

Владимир так обрадовался появлению сына, что не отходил от малыша ни на минуту. Сынок много спал и редко давал о себе знать, потому что родился маленьким, – всего два килограмма восемьсот граммов, белокожий и светловолосый с голубыми глазками, с тонкими чертами лица. Глядя на него, все думали, что это девочка. А отцу всё хотелось растормошить маленького сынишку, чтобы поиграть с ним, поэтому он брал его на руки и ходил с крохой по дому. Супруг был внимательным, заботливым, хорошим примерным мужем и любящим папой.

Идеальную семейную жизнь мы разделили с матерью Владимира – жить нам пришлось в однокомнатной квартире вместе с ней. Сначала всё было хорошо, но через какое—то время с её стороны стала проявляться какая—то ревность к собственному сыну. И день за днём неприязнь росла, как снежный ком, пока не превратилась в открытую ненависть и агрессию. Свекровь всё чаще стала открыто раздражаться, скверно высказываясь о совместном проживании в её квартире. Всегда, когда она видела, что Володя проводит время со мной и с ребёнком, она выдумывала для него разные задания: то на рынок отправит, то вынести мусорное ведро надо, то в магазин пошлёт – поводов выслать его из дома она находила множество. Всё это было для того, чтобы мы не проводили время вместе и не обсуждали какие—то семейные дела.

Дальше – больше. Свекровь начала проявлять раздражение: она, не стесняясь, кричала и обзывала, с каждым днём один конфликт накладывался на другой, в конце концов, совместное проживание стало невозможным. Я несколько раз просила мужа уйти на съёмное жильё и оставить его маму, чтобы она не вымещала на нас злобу. Я лишь хотела, чтобы она жила спокойно в своём доме, чтобы мы не раздражали её, чтобы в моей семье не было этого негатива.

Время летело быстро – сынишке пошёл второй годик. Отец безумно любил его, постоянно играл и занимался с сыном, уделяя ему максимум своего внимания. Ко мне он тоже относился с пониманием и просил не реагировать на эмоции матери, поскольку сам этому не придавал особого значения. Мой муж просто жил счастливой семейной жизнью. Я же понимала, что жить совместно больше нельзя. Но и купить или получить жильё от исполкома было невозможно: в то время такие желающие, как мы, выстраивались в очередь, – люди ждали годами, чтобы обзавестись своей квартирой. А снять жильё было ой как нелегко.

Вскоре Владимир устроился работать в военный городок, где ему обещали помочь решить жилищный вопрос. Мечта о том, что когда—то появится свой угол, всех нас окрыляла, придавала сил. Мы все терпели, ждали и надеялись, что взаимоотношения скоро наладятся.

Я снова забеременела. Узнав об этом, не сказав ничего мужу, я самостоятельно приняла решение сделать аборт. Обстановка в семье была очень напряжённой, рожать ребёнка в таких условиях я просто побоялась. Когда Володя ушёл на работу, я оставила сына с родственницей, а сама поехала в больницу.

После введения наркоза наступила клиническая смерть, которая длилась несколько минут. Помню, как летела, свернувшись зародышем, с невероятной скоростью по огненной трубе. Языки пламени окружали меня, вокруг стоял ужасный гул, настолько сильный, что закладывало уши. Мне хотелось только одного – чтобы этот звук прекратился как можно быстрее. В конце трубы я увидела ослепляющий белый словно «манящий» свет, который в какой—то момент стал центром моего внимания: он притягивал меня, – настолько он был тёплым, любящим и нежным. Мне этот свет казался приятным и магическим. Я помню, что хотелось как можно скорее приблизиться к нему и ощутить покой и благодать.

Чем больше я приближалась к светящейся точке, тем стремительней она разрасталась и превращалась в облако, погружаясь в которое, я ощущала неописуемое чувство лёгкости и счастья. Этот «Свет!» – он другой, не тот, что на Земле! Затем я стала видеть всё вокруг и понимать, что происходит. Я увидела своё тело: оно безжизненно лежало, а над ним в изголовье стояло три человека в белых халатах…

Возвращаться и снова входить в своё тело совсем не хотелось, оно казалось мне чем—то омерзительным. В одно мгновение всё резко прекратилось, и где—то далеко я услышала голоса. Было непонятно, о чём они говорят. Постепенно голоса стали всё ближе, я начала слышать всё более отчётливо разговор, голоса словно наслаивались друг на друга, и в итоге я услышала чёткую речь.

Когда я открыла глаза, врач и две медсестры били меня изо всех сил по щекам: «О боже, как же ты нас напугала», – дрожащим голосом сказала та медсестра, которая ближе всех была в изголовье, и я заметила слезу, блестящую на её щеке. Было видно, что я заставила медиков сильно понервничать. Даже сейчас рассказывая свою историю, я ещё раз пережила это незабываемое состояние.

Даже представить страшно, что произошло со мной тогда, ведь я могла больше никогда не увидеть своего сына и мужа. Но в тот момент ещё не время было мне покинуть земной мир. Слегка приоткрывая завесу, скажу, что меня ждали большие испытания, я нужна была людям, и мне нужно было исполнить свою миссию на Земле…

Люди редко задумываются над тем, что будет с ними потом. Но увидев, что там, за гранью, стоя на пороге жизни и смерти, поневоле задумываешься «ещё одно мгновение, и тебя бы уже не было на Земле». Знакомство с этим пограничным состоянием навсегда меняет человека и учит его ценить жизнь, ведь каждое её мгновение бесценно.

Прикоснувшись к смерти лишь на секунду, ты понимаешь, что не так страшно перейти в другое состояние. Едва лишь покинув собственное тело, возвращаться в него совершенно не хочется. Всё равно что снова влезть в некомфортную одежду. Испытав это состояние на себе, могу с уверенностью сказать: без физического тела намного комфортней, чем в нём. Пребывание вне физического тела дарит какую—то лёгкость и свободу.

Когда я пришла в себя, не сразу осознала, что произошло. Я пробыла некоторое время в клинике, а затем настояла на выписке, понимая, что муж будет волноваться и интересоваться, где я и почему меня нет дома. Мне пришлось во всём признаться супругу. Он был в ярости, – почему я с ним не посоветовалась, и мы не приняли решение вместе. Оказалось, что он очень хотел второго ребёнка. Как я ни старалась убедить мужа в том, что для второго ребёнка ещё не время, он не хотел ничего слушать, настаивал на своём и убеждал меня, что всё было бы хорошо.

Его доводы были весьма разумны: «Дети будут расти вместе, им будет интересно друг с другом, потому что разница в возрасте невелика, мы скоро получим квартиру…». Муж всеми силами уговаривал меня на второго ребёнка. Он описывал мне, какую радость принесут нам малыши, и как мы будем дарить им любовь, внимание и заботу. С этими светлыми мыслями я снова забеременела, а Владимир, узнав об этом, проявил много внимания и заботы: старался оберегать меня и жалеть. Он пытался избегать семейных споров с матерью, но они были неизбежны. Наш жилищный вопрос никак не решался, обещания выделить нам квартиру не исполнялись, и накалённую обстановку еле сдерживали надежда и вера в скорейшее разрешение проблемы.

Сынишка наш подрастал и уже начал ходить. Все уделяли ему внимание, играли и развлекали его, ведь он был такой миленький и забавный, впрочем, как и все дети. Срок стал выдавать моё положение, и свекровь узнала про беременность – разразился скандал. Она настаивала на том, чтобы я избавилась от ребёнка, и её не смущал большой срок. Пойти на такой шаг я не могла, поэтому мне ничего не оставалось, как ответить ей: «Я уже сделала один грех – детоубийство, и второй раз делать этого не буду». Свекрови моё решение не понравилось, и она стала угрожать мне, что я буду одна воспитывать двоих детей. Долго ждать не пришлось. Тяжёлые дни принесла мне судьба.

Муж резко стал чужим. С каждым днём его отношение ко мне менялось не в лучшую сторону: он стал холоден, приходил домой поздно, а потом и вовсе перестал появляться, пропадая неизвестно где. Вскоре и свекровь перестала приходить домой, в свою собственную квартиру. Однажды я узнала, что она с сыном сняла частное жильё и теперь они живут вдвоём. Они оставили меня в однокомнатной квартире с маленьким сыном в ожидании появления на свет второго ребёнка.

Однажды Володя вернулся, чтобы забрать какие—то вещи, и я решила поговорить с мужем о нашей дальнейшей жизни, о том, какие у него планы на будущее и как нам быть дальше. Тогда он рассказал, что, когда ехал в поезде дальнего следования из Владивостока в Москву, его попутчицей была цыганка, которая предсказала ему ещё один брак. Так Владимир подвёл черту под нашими с ним отношениями. Услышав это, я обомлела и лишь произнесла: «Но больше месяца ты с ней не проживёшь!». И вновь в изумлении подумала: «Что за чушь!? Кто же всего месяц с женой живёт? Почему именно эти слова вырвались из моих уст, я же даже не думала об этом».

В голове никак не укладывалось, как из заботливого любящего мужа и отца за столь короткое время Володя превратился в безразличного, эгоистичного и злого человека. Что произошло? Словно мир перевернулся. Всё для меня потемнело вокруг, жизнь остановилась. Ночи напролёт я плакала, – горечь предательства и одиночество переполняли душу. Я была в чужом городе, и рядом не было близких и друзей, способных поддержать в непростой ситуации, самостоятельно решить которую было практически невозможно неопытной юной девушке.

Ребёнок, которого я носила под сердцем, становился для меня всё любимей и родней, ведь только он сочувствовал мне, всё понимая и переживая вместе со мной трагедию. Я сконцентрировала всю свою любовь на детях, и от этого становилось морально легче. Но жить при этом было всё равно было сложно, поскольку на моих плечах была забота о двухлетнем сынишке.

И всё же небеса не оставили молодую маму без земных покровителей. У свекрови Татьяны был родной брат Иван, а его жену звали Ниной. Зная несправедливость Татьяны, Нина прониклась моим горем и пожалела меня всей душой. Она пыталась поговорить с сестрой своего мужа и моей свекровью, убеждая её, что нельзя в таком положении оставлять сноху с внуками, ведь в них текла и её кровь. На это Татьяна лишь отвечала: «Она сама выбрала такую жизнь, вот пусть и мучается».

У Нины была очень набожная мама, звали её Александра. Женщина жила вместе с дочерью и её семьёй. Уже тогда очень доброй и справедливой бабушке было восемьдесят три года. Отношение Татьяны ко мне ей тоже не нравилось, и бабушка Александра стала помогать, чем могла. Она приносила еду, которую готовили в её доме, чтобы я поела. Женщина переживала за то, выношу ли я ребёнка, ведь во мне тогда было всего сорок шесть килограммов. Из—за проблем я просто не могла набрать вес, а это было просто необходимо во время беременности.

Моя история шокировала окружающих потому, что на Кавказе из поколения в поколение глубоко чтят традиции семьи и брака, особенно важно для этих людей отношение к своему потомству, к детям. Не говоря уже о почитании и уважении к старшему. Уже сейчас, по прошествии многих лет, я далека от этой ситуации, и всё равно не могу понять, как мне хватало сил и духа достойно переносить всё происходящее, и при этом не озлобиться на людей, а, напротив, полюбить их и помогать им. Мне всегда хотелось оградить их от тех мук ада, которые довелось пережить мне самой.

У меня было одно желание – съехать с квартиры свекрови. И баба Шура иногда сидела с моим маленьким сынишкой, пока я ездила решать жилищные вопросы. Александра была человеком верующим, часто ходила в храм и, несмотря на преклонный возраст, всю службу стояла до конца. Встанет в уголок и стоит, наклонив голову, читая про себя молитвы. Она считала, что стоять на ногах – значит, что—то жертвовать Всевышнему.

Своими знаниями баба Шура часто делилась с нами. Она приходила к нам с сыном в гости, рассказывая, как нужно ходить в храм, какие молитвы есть, и какую нужно читать в той или иной ситуации. Так она «приближала» меня к Богу, сама того не осознавая. Для меня же эти беседы были глотком свежего воздуха. В них я находила то, что так нужно было раненому сердцу – благодать.

Бабушка Шура делилась своей мудростью, объясняла, что не должно быть гордыни, поскольку гордыня – это грех. Мудрая старушка уговаривала меня не держать обиды и зла на свекровь, а, напротив, простить её, ведь она не ведает, что делает. Мать моего супруга будет держать ответ перед Богом за все свои поступки, говорила мне Александра.

Однажды свекровь пришла в свою квартиру, чтобы забрать какие—то вещи. Несмотря на жестокое обращение со мной, я всё же была рада видеть её, сердце начало биться чаще, – там таилась мечта, что муж вернётся, и всё будет как прежде. Пока она была в квартире, я долго собиралась с духом, но всё же подошла к ней и с надеждой произнесла: «Мама, я люблю твоего сына! У нас скоро появится второй ребёнок, пожалуйста, не мешай нашему счастью», – на что она, повернувшись ко мне, рассмеялась во весь голос, сказав: «Что такое любовь? Ничего ты в ней не понимаешь».

Меня словно окатили кипятком. Злобный смех звоном застыл в ушах. И в этот момент я, опустив глаза, вымолвила: «Ну не дай Бог! Тебе пережить своих детей. Тебя парализует, и рядом не окажется ни снох, ни внуков, и соседям ты будешь не нужна!». В оцепенении я отошла в сторону, не в силах объяснить, что произошло. Ощущение, что я была вне себя в этот момент, не позволяло мне считать промолвленные слова своими.

Сев на диван, я начала медленно анализировать ситуацию, пытаясь понять смысл каждого произнесённого мной слова: «Неужели мой муж умрёт раньше своей матери, не может быть!», – говорила я, не веря сказанному. Я не могла объяснить, почему эти мысли выходили из меня, кто говорил моими устами? Ангел—Хранитель? Создатель? Творец? А, может, Вселенский разум?

Однажды Анна, коллега по работе, которая знала мою историю, предположила: «Ира, ты молодая девушка. Всё, что происходит с тобой – не нормально, такого не может быть! Не может твой муж измениться в отношении к тебе за месяц, скорее, здесь есть какая—то другая сила – сила зла». Я, не понимая, спросила: «Что ты имеешь ввиду?». «А то! – говорит Анна, – это воздействие потусторонних сил на твоего мужа».

Анна присела на край стула и поведала историю из собственной жизни: «Когда я вышла замуж в восемнадцать лет, у нас с мужем 5 лет не было детей. По каким только врачам я ни ходила, какие только обследования я ни проходила… Но врачи говорили, что у нас всё хорошо, а почему не наступает беременность – объяснить никто не мог. И вот однажды мне посоветовали поехать к знахарке. Я взяла с собой маму, и мы отправились решать вопрос. Знахарка сказала: „Деточка, у тебя порча. От женщины твоего мужа, но я тебе помогу!“ – пообещала она. Мы съездили три раза, и через три месяца я забеременела. У нас уже трое детей».

Выслушав историю Анны, я не могла понять, что за чушь? Какая порча? Откуда всё это? Но советом не пренебрегла. Я взяла адрес и поехала к той женщине, встретиться с которой посоветовала Анна. Надежда, что она сможет прояснить ситуацию и вернуть мужа, которого я ждала и любила, не оставляла меня.

Знахарка встретила на пороге своего дома и пригласила войти, представившись Зинаидой. Я прошла в маленькую комнатку, где стояли стул, стол, и было много всяких «безделушек». Она достала какие—то камешки, бросила их на стол и стала рассказывать. Потом разложила зёрна фасоли и продолжила свой монолог.

Вот, что тогда Зина рассказала мне: «Твоя свекровь обратилась к знахарю, чтобы разлучить вас. Сделано очень сильно, и сделан обряд был на тебя. Когда хоронили дальнего родственника, она отправилась на эти похороны в горы. Там она взяла с могилы землю, которую заговорил очень сильный колдун. Обряд был сделан так, чтобы вы никогда до гроба не были с ним вместе. Заговорённую землю она подсыпала вам в кровать. Но у тебя очень сильный ангел—хранитель, тебя защитили Высшие силы, потому что ты избранная. Всё плохое пошло на твоего мужа. Не будет у вас с ним счастья, детка! Свекровь сама себя накажет, она потеряет сына. Через семь лет он умрёт».

Ужас охватил меня, надежды на счастливую семью рухнули. Зинаида стала успокаивать и сказала: «Если не веришь мне, я могу вернуть твоего мужа, но ненадолго. Он придёт к тебе на третий день, как ни в чём не бывало. О его матери не вспоминай, иначе его это будет злить. В полночь пробьют куранты, и в дверь постучит тот человек, кто сделал вам на разлуку». «Но у нас нет курантов», – сказала я Зине. «Ничего, у соседей услышишь», – продолжала знахарка.

Все рекомендации, что дала ведунья, я выполнила. Через три дня, когда я домывала полы в прихожей, вдруг услышала, как кто—то бегом поднимается по лестнице, так это делал мой муж. Действительно, стук в дверь, – и на пороге оказался Володя. Как ни в чём не бывало он стал спрашивать меня о делах и говорить о том, что я должна беречь себя, – скоро рожать, а я полы мою. Мы общались с супругом так, словно ничего не случилось, отношения в один миг возобновились и наполнились прежней заботой и вниманием.

В полночь забили куранты у соседей, раздался стук в дверь. Муж открыл – на пороге стояла свекровь. Она пришла ночью забрать какие—то вещи с балкона! Все предсказания знахарки воплощались в реальность будто по сценарию. Исполнилась и та часть пророчества, в которой Зина говорила, что супруг вновь уйдёт через три дня и будет мучиться. Все события разворачивались передо мной по плану, который я знала, и это поражало моё воображение. Вдобавок ко всему Володин друг Виктор рассказал мне о страданиях товарища, когда мы случайно встретились с ним на улице: «Без тебя ему плохо, а с тобой невыносимо сложно».

Знахарка посоветовала мне уехать из города, чтобы нам с супругом не мучить друг друга. Володя безумно любил меня, я это чувствовала, но он ничего не мог с собой поделать. Видимо, потусторонняя сила была сильнее его воли. Ситуацию усугубляла свекровь, которая внушала сыну, что второго ребёнка я нагуляла, а он, дурак, будет воспитывать чужое дитё, ещё и алименты платить.

Под эти разговоры приближались дни появления на свет малыша. Малютка ещё не родился, а вокруг него было уже столько негатива. Я мысленно старалась уберечь его от зла, успокаивала, и чем сильнее были нападки, тем большей любовью и трепетом я проникалась к созданию, которое носила под сердцем.