Читать книгу: «Цветок папоротника. Высшая Школа Сказкотворчества Ступень 2», страница 2

Но сама Розина чувствовала себя ужасно. Тело всё болело, как будто по ней прошли сто слонов, и почему-то хотелось плакать.

Она снова попробовала поговорить с узором, но иголочка вдруг резко дернулась, уперлась в бусинку и переломилась.

Розина просто оцепенела от страха, её планы на поездку домой на Рождество рушились прямо у неё на глазах. Она закрыла лицо руками и беззвучно разрыдалась.

Остальные ученицы с сочувствием посмотрели на неё.

И тут Розина вспомнила про свою золотую иголочку, которая всегда была при ней.

Она тихонько достала ее и вдела в неё серебряную нить. Мысленно она от всего сердца просила свою иголочку, чтобы та её не подвела, и трясущими от волнения руками стала завершать узор.

Иголочка быстро заскользила по бархату, который вдруг затопорщился, норовя выскользнуть из рук.

И внезапно в своей голове Розина услышала, как Иголочка произнесла:

– Я не хочу вышивать эти страшные заклинания.

– Что? Заклинания? – вслух испуганно переспросила Розина, и все ученицы обернулись на неё.

– Да, – опять пронеслось в голове, – здесь повсюду колдовство, но твоя вышивка никому не принесет вреда.

– Почему?

– Петелька, – ответила Иголочка и замолчала.

Узор был закончен.

Да, Розина продолжала делать особенную петельку именно так, как учила её бабушка.

Розина облегченно вздохнула, но ей захотелось немедленно убежать из этого замка.

Она закончила работу и только успела убрать свою золотую Иголочку, как в мастерскую вошла фрау Зельмах и увидела, что выданная Розине иголочка сломана.

– Твое счастье, что ты успела закончить работу, – сухо выдавила она.

На следующий день по хрусткому белому снегу конный экипаж развозил девочек по домам встречать Рождество.

После вчерашнего экзамена все были возбуждены и делились впечатлениями, а потом кто-то вспомнил про слова Розины.

И она рассказала всё, что услышала от Иголочки, но про петельку умолчала.

Девочки решили, что она просто фантазерка, которая переволновалась, и весело над ней посмеялись.

Впереди показался дом Розины, и она, выскочив из экипажа, нос к носу столкнулась с трубочистом. Он, как обычно, был в хорошем настроении и начал раскланиваться, приподняв свой цилиндр.

– Что-то вас давно не было видно, милая Розина.

– Я теперь учусь!

Розина была рада встрече с трубочистом. Он всегда напоминал ей сказочного героя.

– Но скоро уже заканчиваю, – с некоторой досадой и грустью сказала она, вспомнив вчерашнюю историю.

– Это так прекрасно! Не печальтесь, милая Розина! Я хочу поздравить вас с наступающим Рождеством! У вас, наверное, скоро наступят самые главные экзамены? Вы не забыли, что всегда делают перед экзаменом, когда встречают трубочиста?! – с мягкой улыбкой волшебника спросил он.

Розина весело засмеялась и потерла вытертую добела, когда-то желтую и блестящую пуговицу на кителе трубочиста.

– И я вас поздравляю с Рождеством! – и Розина бегом по лестнице помчалась наверх.

Она вбежала в их комнатушку, где мама сидела за шитьем, и со счастливыми слезами бросилась в теплые объятья.

Они так долго не виделись, что не могли наговориться.

В их доме всё начинало налаживаться. Появились заказы, а Каталина, к празднику, пошила себе новое платье.

– Я чувствовала, что к Рождеству ты обязательно приедешь! Видишь, я даже ёлочку маленькую купила, чтобы мы вместе её нарядили! – радостно говорила Каталина.

В их комнатке пахло корицей и миндальным печеньем, а на плите уже томился рождественский гусь.

Розина закрыла глаза и произнесла:

– Мамочка, всё как раньше! Помнишь, когда еще мы собирались на Рождество все вместе. Пахло, как сейчас, а кругом была веселая суета, большая нарядная ёлка, и повсюду горели свечи.

– Да, моя девочка, ты у меня совсем выросла, – с нежной грустью проговорила Каталина.

Розине очень не хотелось огорчать и пугать маму рассказами, что ей открылось в замке, и о чем поведала ей Иголочка. Оставался всего месяц до окончания учебы, но, чтобы не обнадеживать мать, она сказала:

– Я не останусь в замке, мамочка, даже если меня оставят, как лучшую ученицу. Мне плохо там без тебя, тем более, нас там ничему новому не учат. Приезжай за мной через месяц, когда окончится наша учеба, если я сама не приеду.

На другой день Каталина отправила дочь в обратный путь.

Приехав в замок, Розина отправилась к мадам Аннибет и сказала, что не хочет больше продолжать учебу.

– Я так и знала, – с раздражением произнесла она, – нельзя никого отсюда выпускать до окончания учёбы.

Потом холодным и почти равнодушным тоном она сказала:

– Я не могу отпустить тебя сейчас, так как на твое содержание и обучение я потратила большие деньги. У тебя или, может быть, у твоей матери есть деньги, чтобы покрыть мои расходы? Ты должна отработать долг.

– Я не буду больше это вышивать! Ваши вышивки – это ужасные заклинания, – твердо произнесла Розина.

Мадам Аннибет резко поднялась с кресла.

– Кто тебе сказал эту чушь?

Она взяла колокольчик и позвонила. Вошла домоправительница.

– Похоже, что девчонке стало многое известно, мы не можем её выпустить. Посади её в чулан.

Прошел месяц. Каталина, как и просила дочь, не дождавшись её, поехала в замок.

В первый день ворота ей не открыли, во второй сказали, что хозяйка уехала. И только на третий день, когда Каталина пригрозила вышедшей к ней домоправительнице, что пожалуется властям, её провели в замок.

Она стояла в просторной, богато обставленной гостиной и ожидала хозяйку. Через некоторое время вышла мадам Аннибет.

– Что привело вас? – обратилась она к матери Розины.

– Учеба закончилась, а девочки моей все нет.

– Что ж так нервничать? Девочка меня устроила, я её оставила у себя работать. Будете деньги хорошие получать за неё, сейчас подпишем договор и всё. Мне нужно только ваше согласие.

– Да как же я могу без дочери решить? Пусть придет, сама скажет, – заволновалась мать.

– Вы её мать, вам и решать. Глупо отказываться от такого предложения в вашем положении, а то ведь я могу и передумать.

– Нет, без дочери я не могу решить. Где моя дочь? – почувствовав что-то неладное, занервничала Каталина.

– Она сейчас вышивает очень важный заказ, – миролюбиво произнесла мадам Аннибет.

– Я хочу забрать свою Розину, – памятуя слова дочери, твердо сказала Каталина.

– Хорошо, – произнесла мадам Аннибет. – Сейчас девочка выполняет срочный заказ. Я могу потерять большие деньги, если прервать эту работу. Но, если вы настаиваете, то я могу предложить несколько вариантов на ваш выбор: первый – оплатить неисполненный заказ; второй – если вы узнаете из вынесенных работ вышивку вашей дочери, я тут же её отпущу, несмотря на убыток; третий – если вы не узнаете работу Розины, то вы просто уйдете.

Каталина была уверена, что всегда сможет узнать работу своей дочери, и твердо произнесла:

– Второй.

Вынесли двенадцать бархатных подушечек, вышитых серебряным витиеватым узором, такой красоты невиданной, что и не сразу поймешь, что в нем.

Подходит Каталина к каждой подушечке, а вышивка – словно алмазы блестят россыпью на черном бархате – глаз не отвести. Прошла раз, другой…

– Нет здесь работы моей дочери.

Вынесли еще двенадцать подушечек, вышитых золотом и серебром, и опять мать не увидела вышивки своей дочери. А сама едва на ногах держится от волнения и напряжения.

В третий раз вынесли двенадцать подушечек, шитых серебром и жемчугом, а у Каталины плывет все перед глазами. Прошла раз, другой, и уже было решила, что и тут нет вышивки Розины. Вдруг увидела ту самую петельку, так умело спрятанную, что и не догадаться вовек.

Указала на подушечку.

Мадам поджала губы и велела привести ученицу.

Выбежала Розина, обняла мать, так и ушли домой пешком.

После их ухода мадам Аннибет позвонила в колокольчик и велела позвать фрау Зельмах.

– Она изменила рисунок, иначе её мать не нашла бы её работу. Поэтому вся работа, которую делала Розина, не имеет никакой силы. Вы знаете, что теперь вас ждет!

Затем она повернулась к домоправительнице:

– Мне нужна эта девчонка, но не привлекай никого из слуг, сама всё сделай. Она слишком много знает.

Вернулась Розина домой, и потекла их жизнь по-прежнему.

Прошло немного времени, и в один из дней отправились мать с дочерью на рынок, свои работы продавать. Всё продали, остался один кисет, вышитый бисером.

Подходит к ним женщина, закутанная в платки, и говорит:

– Кто этот кисет вышивал?

– А вот она, дочка моя! – с гордостью отвечает Каталина.

– Дай мне свою дочку на денек. Портниха наша заболела, а у меня скоро молодые женятся, платье для невесты нужно расшить бисером. Я хорошо заплачу.

Смотрит Каталина на дочь, не хочет отпускать от себя, но и заказ хороший.

– Пойду, – говорит Розина, – у нас с платьем все равно не разместиться, за ночь всё сделаю.

– Ступай, дочка, – говорит Каталина, – а я кисет продам, да домой пойду.

Взяла девочка свою сумочку и пошла с женщиной.

Только они зашли за угол, видит Розина: на обочине дороги экипаж знакомый стоит, лошади с ноги на ногу переступают. Распахнулась дверца, извозчик втолкнул туда девочку, и поехали.

А тетушка эта рядом присела и начала с себя платки снимать. Тут и увидела перед собой испуганная Розина домоправительницу.

– Хозяйка тебя видеть хочет, вот и послала меня, – только и сказала она.

Вошли в замок и сразу увидели спускающуюся к ним по мраморной лестнице мадам Аннибет, которая холодно произнесла:

– Ты думала, что так просто уйдешь от меня? Нет, сначала расскажешь все свои секреты.

– Какие секреты? Я ничего не знаю, мадам, – взмолилась девочка.

– Как не знаешь, а про заклинания кто тебе сказал? Почему твоя мать узнала твою вышивку? Почему твоя работа не имеет силы заклинания?

– Я ничего не знаю, – повторяла Розина.

– Ты теперь отсюда не выйдешь, – злобно процедила мадам Аннибет, испепеляя ученицу взглядом, – или всё мне расскажешь. Завтра будешь работать в мастерской, я лично проверю твою работу. И если окажется, что ты меняешь рисунок, пеняй на себя. Отведи её в чулан! – с раздражением приказала она домоправительнице, ей там больше нравится.

На другой день в мастерской Розина принялась за работу. Девочка вышивала и думала: «Может быть, сегодня мне не стоит вышить свою петельку»?

Но почему-то сразу же вспомнила слова бабушки: «даже если очень плохо, нужно стараться быть на высоте своих поступков и дел».

– Нет, – сказала она себе твердо, – я не буду вышивать заклинания!

И вдруг на этих словах у неё опять обломился кончик иглы.

И опять всё внутри неё похолодело, как и прошлый раз.

Розина снова вытащила свою золотую Иголочку и спешно начала заканчивать вышивку.

И только она завязала последний узелок золотой ниточки, как дверь распахнулась, и на пороге появилась мадам Аннибет. Розина только и успела, что спрятать Иголочку между золотистых нитей в подушечку.

Хозяйка быстрым шагом подошла к столу, порывистым движением рук взяла бархатную подушечку и громко произнесла слова заклинания, вышитые на ней.

Что должно было произойти в тот миг, девочка не знала. Может быть, мадам хотела заколдовать девочку, а может быть, превратить подушку в лягушку… Но ничего такого не произошло.

– Значит, мне не лгут. Ах ты, мерзкая девчонка! – накинулась она на Розину, тряся перед ней подушкой. – Ты скажешь мне, что ты делаешь?!

Аннибет со всей злости сжала подушку и стукнула ею о стол. Вдруг она вскрикнула и упала без чувств. Подушка выпала у неё из рук, а золотая Иголочка воткнулась прямо в палец. и маленькая капелька крови скопилась в месте укола.

Вбежала домоправительница, засуетились слуги. Подняли и усадили в кресло хозяйку, а девочку отвели в чулан.

Розина всю ночь не могла уснуть, а наутро она услышала, как чьи-то легкие шаги спускаются к ней. Послышался приятный женский смех, и дверь отворилась.

К огромному удивлению Розины, на пороге стояла мадам Аннибет. Но она была совершенно не похожа на себя прежнюю. На ней было голубое платье, как у самых настоящих принцесс. Голубая лента была повязана на длинные белокурые волосы.

Она подошла к растерянной девочке и обняла её.

– Спасибо тебе, дорогая, что ты избавила меня от этого колдовства!

Розина с изумлением и недоверием смотрела на прекрасную Фею. Но та сама чуть не плакала от счастья и благодарности.

– Я была жертвой злого Чародея, он заколдовал меня и заставил служить ему. Меня никто не узнавал, я и сама себя не помнила. Но твоя волшебная Иголочка расколдовала злые чары во мне и во всём этом замке.

– Возьми её, она так вчера и осталась у меня.

И мадам Аннибет протянула Розине золотую Иголочку.

– Ах, как бы я хотела иметь такую же. Храни её!

Она посадила девочку в экипаж, заполнив его весь коробками с подарками, и кони весело понесли Розину к дому.

Дочь Мельника

В отдаленной деревушке, на самом её краю, за околицей, жил Мельник.

Была у него жена, умница да красавица, и дочка Любавушка.

Жили, не тужили, славно да ладно. Дочка подросла, вся в мать пошла: белокурая да синеокая, смешливая, с ямочками на румяных щечках, отрада родителям.

Но внезапно болеть стала жена у Мельника, да вскорости и померла. Долго был безутешен Мельник, горевал он по жене сильно. От этого еще дороже дочка ему стала: любил и баловал её, глаз не спускал

И вдруг, неожиданно для всех, враз задумал жениться, да в жены взять женщину деревенскую. Слава о ней ходила недобрая, будто с нечистой силой знается.

Говорили, дескать, поехала она на мельницу, повезла зерно молоть, да и пригляделась к Мельнику. С тех пор он как сам не свой стал.

Мельница та у озера стояла, а вокруг него рос чудесный лес. Высокие ели и сосны подпирали своими макушками небеса, наполняя воздух таинственностью и прохладой. Очень часто в нем можно было встретить грибников и охотников.

Долго ли, коротко, женился Мельник, да совсем другим сделался. Мачеха, как освоилась, так и стала измываться над падчерицей: мимо не пройдет, чтоб ни уколоть, ни упрекнуть, да распоряжений не дать. А отец будто и не видит.

Да и впрямь, горячая пора на мельнице: осень, урожай поспел.

Совсем жизни не стало девушке с мачехой, и стала она при каждой свободной минутке уходить то в лес по грибы и ягоды, то на озеро поплакаться, матушку вспомнить.

Как-то однажды пришла Любавушка на бережок, села на мосток, на котором бабы бельё полощут, опустила ноги в воду, подняла голову, чтобы слезы унять, и запела очень грустную, протяжную песню.

Вдруг чувствует, что кто-то ей ступни щекочет. Открыла глаза и увидела в воде прекрасную длинноволосую девушку, которая подплыла к её ногам и с улыбкой смотрела на неё.

– Как ты поешь… красиво, я заслушалась. Отчего так сердце твое плачет?

И, то ли накопились печали да обиды, то ли девушка была так мила и доброжелательна, но рассказала Любавушка ей всё про свои горести, а потом и спохватилась:

– Ой, прости, что я тебя в воде столько времени продержала своим рассказом. Выходи скорее, садись на мостик, погрейся.

В ответ девушка засмеялась:

– Это тоже мой любимый мостик, я частенько на нем сижу. И тебя здесь часто вижу и слышу, заходи в воду, давай купаться, жарко сегодня.

– Как же так? А я тебя впервые вижу, – ответила Любава. – Да хорошо, что встретила, а то уж думала, что во всем свете одна осталась. Не могу я сейчас пойти купаться с тобой, поздно уже, мачеха злиться будет, завтра приду. А ты придешь?

– Конечно, – засмеялась девушка. – Я всегда здесь.

Любава поднялась с мостика, посмотрела: а девушки уж и след простыл. Тут и вспомнила она, что даже имени не спросила.

Каждое утро в своём подводном Дворце, построенном в самом глубоком месте озера из ракушек и самоцветных камушков, Водяной собирал дочерей, русалок.

Был он могучим стариком с длинными зелеными волосами, бородой и усами из тины, а рыбий хвост его прикрывала одежда из водорослей.

Этим утром он, как обычно, восседал на своем любимом большом Соме, который был его озерным конем, а в перепончатых руках Водяной держал посох, перевитый водорослями.

Русалочки уже собрались возле отца. Девушки что-то бурно обсуждали и весело смеялись. Их гибкие тела с рыбьими хвостами плавно двигались в воде, поблескивая серебряными чешуйками, а длинные волосы изумрудного оттенка струились вдоль всего тела.

Не было только одной русалочки, Розалии, что было неудивительно. Она была вечной копушей и забывакой, все время опаздывала, и поэтому ей частенько доставалась от отца за свой шаловливый и безмятежный характер. Несмотря на это, все русалочку любили за открытость и искренность. И даже отец на неё долго не мог сердиться. Розалия всегда напоминала Водяному его возлюбленную, Наярду, покровительницу горных потоков, которые бегут с вершин в озёра, питая их.

Обычно русалки садились вокруг отца, и он добродушно выслушивал про всё, чем они занимались накануне: с кем играли, кого завлекали или над кем подшучивали, какого добра молодца в озеро заманили. Но не в этот раз.

В это утро отец был хмур и с нетерпением ждал свою Розалию. Как только она подплыла, отец строго спросил:

– Зачем ты очаровываешь дочь Мельника? Я тебе запрещаю её утягивать к нам. У нас с Мельником договор. Ты же знаешь, как я люблю забираться на ночлег под водяную Мельницу, возле самого колеса, поэтому я запрещаю тебе даже разговаривать с его дочерью.

– Ну почему? Мне её жалко, – заунывно начала Розалия. – Ей так плохо в доме отца с мачехой, она и сама уже подумывала, чтобы…

– Не хочу ничего слушать, – нахмурил брови Водяной и строго посмотрел на дочь своими пучеглазыми, рыбьими глазами. – Поняла?

– Поняла, – вздохнула русалочка.

– Вот и хорошо. А теперь порадуйте меня, дочери мои, и расскажите, чем же вы вчера занимались?

А в доме Мельника всё еще хуже стало. Мельник только за порог, а мачеха бранится, прохода падчерице не дает, со свету сживает своими придирками.

И в этот раз собралась Любава на озеро, а мачеха опять за старое. Молчит Любава, а мачеха корить, да костерить её почем зря, а потом и говорит:

– Иди в чулан, лук перебирай, бездельница.

Любава отвечает:

– Так ведь третьего дня перебирала и лук, и картошку.

Но мачеха и слышать ничего не хочет. Только зашла в чулан, Любава слышит: щеколда на двери за ней задвинулась.

Просидела девушка в чулане допоздна, пока отец не вернулся, да не начал спрашивать про дочь. Тут мачеха и говорит ему:

– Гуляет твоя дочь дни и ночи напролёт, ничего по дому не делает.

Молчит Мельник, так и пошел спать, даже есть не стал. А мачеха спустилась в чулан и отодвинула щеколду.

Услышала Любава, что дверь открыта, и решила уйти из дома. Выбежала со двора, да и пошла на озеро. Села на мостик и рыдает безудержно.

И тут послышался всплеск, блеснули серебристые чешуйки при лунном свете, и знакомый голос спросил:

– Совсем тебе там плохо?

Увидела Любавушка лицо русалочки и обрадовалась.

– Как же хорошо, что ты еще здесь! Меня мачеха не отпустила, в чулане заперла. А ты всегда так поздно здесь купаешься? – спросила Любава.

– Я здесь живу, – произнесла девушка, – здесь мой дом.

– Я тоже здесь живу, вон наша мельница, я дочь мельника, Любава, а тебя как зовут?

– Меня зовут Розалия, а живу я в этом озере. Я русалочка.

Повисла тишина… Только где-то вдалеке ухал филин, и серебряная лунная дорожка ровной линией протянулась по озерной глади.

Сначала Любава не поверила, в следующее мгновение хотела убежать, но поняла, что бежать ей некуда. Она не знала, что делать: мурашки бегали у нее по телу, руки и ноги вмиг стали холодными, а сердце готово было выскочить из груди.

Она вмиг вспомнила все рассказы, которые слушала с детства, о том, что в их озере водится Водяной и невероятно красивые русалки, но думала, что это просто сказки. И теперь…

– Да ты не бойся, я тебя не обижу. И в воду за собой не утяну, отец мне даже разговаривать с тобой запретил. Но я думаю, что тебе бы у нас понравилось, у меня много сестер, – доброжелательно произнесла Розалия.

– Такие же красивые? – почему-то спросила Любава, еле шевеля онемевшими губами, и сама удивилась своему вопросу и голосу.

– Конечно, других у нас нет, – рассмеялась Розалия.

– А знаешь, – вдруг решительно произнесла Любава, – я хочу к вам, уж лучше так…

Недолго думая, и забыв про все запреты отца, русалка протянула Любаве руку…

Наутро в подводном царстве было всё, как всегда. Водяной дожидался своих дочерей, потом все ждали Розалию, и она приплыла, но не одна: за ней шла Любава.

От неожиданности русалочки расступились и замолчали, а перед отцом осталась взволнованная Розалия, которая держала за руку испуганную Любаву.

– Всё же утянула! – от возмущения Водяной чуть не задохнулся и стал обмахивать себя перепончатой рукой. Усы его невероятно топорщились, а пучеглазые глаза стали еще больше, да и сам он густо позеленел. Русалочки встревоженно закружились вокруг отца, но через мгновение он указал им на свои места.

Отдышавшись, Водяной произнес:

– Так… Раз она не сама, а после твоего приглашения, – и отец пристально посмотрел на Розалию, – поэтому мы её сейчас вернем на берег. А она забудет, где была.

Любава, которая до этого стояла в оцепенении от вида Водяного, вдруг неожиданно произнесла:

– Позвольте мне у вас остаться.

– Я не могу оставить тебя, у меня договор с мельником.

– Он ничего не узнает.

Тут Розалия подплыла к отцу и обняла его:

– Ну оставь её у нас, пожалуйста, она такая славная и красивая, как мы.

Видно было, с каким трудом дается Водяному его решение.

– Ладно, пусть останется на несколько дней.

И, глядя на Любаву, произнес:

– Через семь дней не передумаешь, оставлю у себя. Передумаешь, в лес верну, забудешь, где была.

Все разошлись, а Водяной и думает: «Какая красавица, жалко её отпускать со своего царства, мог бы и жениться на ней».

На другой день на утренней зорьке, когда еще туман стелился по озеру, поднялись русалочки из воды к солнышку; веселятся, плещутся, играют с бегущей волной. Кто-то из русалочек на бережке лежит, кто-то прихорашивается, а Розалия и Любава сели на свой любимый мостик. Русалочка начала свои дивные волосы расчесывать, и Любава, глядя на подругу, тоже сняла гребень и распустила волосы.

Розалия увидела гребень у Любавы и не могла сдержать восхищения, так он ей понравился. Попросила она Любаву расчесать ей волосы гребнем своим, смеется, да и говорит:

– Тебя прошу расчесать, чтобы потопа не было.

– Какого потопа? – спрашивает Любавушка.

– Иногда, когда нет долго на земле дождя, мы выходим и начинаем расчесывать гребнем свои мокрые волосы, и тогда вода с наших волос льется по земле и спасает её от засухи, – ответила Розалия. – Ну, а если перестараемся, то можем и затопить даже очень сухое место, – засмеялись Розалия и все остальные русалочки.

Вдруг рядом послышался выстрел, и подстреленная утка упала в озеро. Все русалки мгновенно нырнули в воду, а Любава осталась сидеть на мостике.

И тут из леса на берег выехал добрый молодец верхом белой лошади. Увидел девушку и говорит:

– Вот так да! Утку искал, а встретил Лебёдушку. Как зовут тебя, красавица?

– Любава, – зарделась девушка, от неожиданности не зная, что ей и делать.

– Любавушка, значит. На такой ранней зорьке ты купаешься, не боишься Водяному приглянуться? – засмеялся молодец. – А меня Лучезаром зовут.

И тут из леса стали окликать молодца по имени.

– Я не здешний, в ваших краях с друзьями на охоте. Понравилась ты мне, Любавушка. Где искать тебя, милая?

– Я всегда здесь, – ответила девушка так же, как ей отвечала русалочка.

– Я завтра вернусь за тобой, Любавушка.

Конь под Лучезаром заходил от нетерпения, и, натянув поводья, удалой молодец поскакал в лес.

Тут и Розалия показалась, взяла за руку Любаву, и они спустились в подводное царство.

– Прости, забыла я, что ты еще не русалка, и не войти тебе в наше царство без меня, вот и нырнула вместе с сестрами, а тебя оставила, – виновато произнесла Розалия.

– Это даже хорошо, что так произошло, – улыбаясь, произнесла Лубава. – Я с добрым молодцем познакомилась.

Вернулись девушки, а Водяной уже ждет. Очень недоволен тем, что Лубавушка разговаривала с Лучезаром, а тот еще и смехом его поминал.

Настала ночь, Водяной засобирался на берег и вылез в том месте, где Кот Баюн обычно дремал, а тот уже вернулся с удачной охоты, сидит довольный, умывается.

– Вот что, Кот Баюн, – сказал Водяной, – будет здесь скоро добрый молодец хаживать, да дочь мельника окликать, так ты его усыпи своими сказками да песнями, чтоб не услыхала она.

– Дочь мельника? – удивился Кот. – Так она у тебя? Ищут её повсюду, ты же мельнику обет давал.

– Дочь привела, пожалела, – раздраженно проворчал Водяной. – Пока живет, еще не решил, брать её к себе или нет.

Кот прищурил свой хитрый зеленый глаз:

– Что-то ты темнишь, Водяной.

– Пустое мелешь, смотри мельнику не проговорись, – недовольно пробурчал Водяной.

– Ладно, усыплю молодца, – сказал Кот Баюн, – рыбки мне там накидай побольше, ту, что я люблю.

– Вот и договорились, только не ешь его, а рыбы накидаю, какой скажешь, – произнес довольный Водяной.

Наутро Кот Баюн забрался на дерево возле тропинки, что из леса к озеру вела, и стал поджидать.

Ждал недолго. Слышит: молодец идет, да весело насвистывает.

А Кот свою песенку завел, да так громко заурчал, да на гуслях заиграл, что остановился молодец, и стал слушать. А Кот Баюн с дерева ему и молвит человеческим голосом:

– Далеко путь держишь, аль ищешь чего, добрый молодец?

Как увидел Лучезар кота такого большого на дереве, да с когтями железными, и попятился. А Кот в один прыжок рядом с ним оказался:

– Не бойся меня, – ласковым голосом, произнес он, – я зла не сделаю тебе. Меня Кот Баюн кличут.

Перевел дух Лучезар и говорит:

– Я таких котов не видывал прежде, чтоб разговаривали, да песни пели такие, что заслушаешься.

– И сказки сказываю, – добавил Кот. – Садись подле, расскажу.

– Некогда мне рассиживаться, Любавушка меня ждет.

– Не пришла она еще, я всех вижу, кто мимо идет.

Присел Лучезар у дерева, и только Кот начал сказку сказывать, так сразу и уснул молодец крепким сном.

А Любавушка вышла на бережок, села на мосток и ждет Лучезара. Ждет день, другой – все впустую.

Наблюдает за ней Водяной из воды украдкой, и думает: «Не идет молодец, хорошо усыпил его Кот». Посылает Розалию, чтобы забрала Любавушку.

Розалия и говорит:

– Молодца ждет она, коли придет, так, может быть, вместе и уйдут, она еще не стала русалкой.

Плюнул с досады Водяной, да и говорит: – Не поймешь вас, то оставь, то пусть идет!

Да только Розалия знает все отцовы повадки. Почуяла странное, позвала сестер русалочек, и спрашивает:

– Сестрички мои русалочки, может быть, видел кто-то из вас добра молодца, бродившего по лесу сегодня?

Отвечает одна из сестер:

– Сегодня не было, а вчера, поутру, шел один по тропинке к озеру, насвистывал, да Кот Баюн его остановил.

Смекнули тут русалки, что Лучезара Кот Баюн удерживает, и решили вызволить добра молодца.

Дождались полночи, вышли на берег к Коту. А он сидит, заслушался, как лягушки квакают, да ночные птицы кричат.

Окружили его русалки, стали обнимать, за ушком ему чесать, по шерстке гладить, да приговаривать:

– Мы так соскучились по тебе, котик наш, давно ты к нам за рыбкой не приходил.

Удивился Кот ночному приходу стольких русалок, но, зная своих шаловливых соседок, которые время от времени тискали его, развалился, глаза прикрыл, да так заурчал, что и сам не услышал, как русалки лапы ему водорослями связали, да к себе под воду утащили.

Спустя некоторое время Кот внезапно неладное почуял. Тихо кругом, лягушки не квакают, никто его не чешет. Встряхнул головой и понял, что лежит он на дне озера, прикованный золотой цепью к корням дуба.

Так и сидел, пока Водяной его не увидел, да не отцепил.

– Всё твои тешутся, – недовольно пробурчал Кот Баюн и отправился к себе на берег.

А тем временем проснулся Лучезар, вспомнил про Кота, подивился. Сколько спал, неведомо, насилу вспомнил, почему здесь оказался.

Встал, да и пошел дальше по тропинке. Вот и заветное место, где Любавушку встретил, нет её, знать, не пришла ещё. Сел на мостик, стал ждать. Тихо кругом, только солнышко просыпается, зорька занимается, да туман по воде стелется…

Вдруг слышит: всплеск воды. Обрадовался Лучезар, подумал, что Любавушка купается, а к мостику две девушки невиданной красоты подплыли.

– Здравствуй, добрый молодец, не нас ли дожидаешься? – засмеялись девушки.

Засмотрелся на них Лучезар, аж дар речи потерял. А они еще пуще смеются.

Улыбнулся в ответ, да и спрашивает:

– Не видали вы здесь девушку, Любавушкой зовут?

– А чем мы хуже, иди с нами купаться, добрый молодец! – и русалки легли на воду, блеснув в предрассветном солнце серебристо-розоватыми чешуйками.

И тут Лучезар увидел у девушек рыбьи хвосты. Вскочил он на ноги, а русалок, как и не бывало, только далекий смех доносится из глубины озера, да утренний туман по воде стелется.

– Привиделось, или от сна еще не отойду? – подумал Лучезар. – Что же это за место такое, на каждом шагу чудеса!

Поднялся Лучезар, да и думает: «Схожу на мельницу, может быть, там что узнаю». И видит: по бережку идет Любавушка, волосы мокрые до пояса отжимает. Увидела Лучезара, обрадовалась да зарделась сразу. А он к ней навстречу:

– Здравствуй, Любавушка, а я тебя здесь дожидаюсь, думал, что не придешь. Вчера и поговорить не успели.

– Так это не вчера было, уже три дня как минуло, – улыбнулась девушка.

– Как три дня? Неужели я так долго проспал? Кот Баюн мне встретился, сказку начал сказывать, а дальше я ничего не помню, – виновато улыбаясь, развел руками Лучезар. – Как проснулся, сразу пришел сюда, а здесь русалки. Что за место такое?!

– Это сестры мои, – улыбнулась Любава.

– Ты тоже русалка? – испуганно спросил Лучезар, но посмотрев на ноги девушки, облегченно выдохнул.

– Они мне как сестры, – уклончиво ответила Любава.

– Чудно говоришь ты, Любавушка. Пойдем со мной, от этих странных мест подальше. Хочу, чтобы невестой ты моей стала, руки твоей просить буду у отца твоего.

– Не спеши, Лучезар, пойдем сядем на мостик, я тебе все про себя расскажу, а ты уж потом и решишь.

Сели они, девушка и рассказала всё, как было.

Слушает Лучезар, да дивится, то хмурится, то улыбается, а потом и говорит:

– Нелегко тебе пришлось, Любавушка. Но больше уж не будет такого с тобой. Пойдем к батюшке твоему.

– Мне попрощаться нужно с моими сестрами-русалочками и их отцом, поблагодарить за приют. А Водяному нужно выкуп дать, чтобы отпустил без препятствий, так принято.

– А выкуп-то какой нужен, златом или еще чем?

– Злата и самоцветов в его подводном дворце хватает. Черную курицу нужно сыскать.

Посмотрел Лучезар на Любавушку, да и рассмеялся:

– Ну и чудеса. Не тревожься, достану я чёрную курицу. Жди меня.

И вот пошел он искать черную курицу в ближайшую деревню. Всю деревню обошел, всякие куры есть, а черной нет.