Читать книгу: «Она того стоит», страница 9

Не знаю, что сделал Влад, чтобы так быстро попасть в немилость. Однако со временем некоторые детали стали проясняться. О. предлагала ему в подарок на день рождения старую «шестерку», которая досталась ей после смерти отца. Он отказался, чем ее разозлил. Его отчислили с первого курса за неуспеваемость. Тогда Влад стал работать охранником на парковке. Восстанавливаться он не желал, чем ее очень разочаровал. Еще ей не нравилось, как он повел себя на похоронах. Я не стал уточнять детали, чтобы не возвращать ее к тем событиям.

Однако Влад хорошо ухаживал за О.: водил в рестораны, часто дарил цветы, покупал одежду. Я же сводил ее пару раз в кафе и кино. Она начала намекать, что привыкла к другому формату отношений. Я впал в ступор, потому что не вел праздный образ жизни. Как я мог пригласить ее в ресторан, где цены соразмерны моему месячному доходу? Я сказал, мне понадобится не меньше месяца для разведки. Она ответила, что ничего глупее не слышала. Я тогда еще чувствовал себя провинциальным и старался не тратить время на посещение мест, где буду чувствовать себя неловко. Боялся заходить в магазины в торговых центрах, чтобы не позориться перед консультантами. Всегда старался покупать себе вещи на рынке или в простых магазинчиках, похожих на те, что были в моем городе.

А подарки… О. намекнула, что любит розы с длинным стеблем, а также новые книги Дарьи Донцовой в твердой обложке. Коллекцию этого чтива собирала ее мама. Теперь в комнате О. всегда стояли цветы и уменьшалось свободное место на книжных полках.

На занятиях она часто наблюдала за мной. Сказала, что обожает, как я кончиком языка касаюсь верхних зубов от волнения. Когда ей было холодно на занятиях, я накидывал ей на плечи свой пиджак. Она сказала, его надо ушить. И брюки тоже. Сходила со мной в ателье, показала, как все следует укоротить. У нее был хороший вкус в одежде. О. могла создать эффектный образ за скромные деньги.

* * *

В перерывах между съемками С. записал R&B-альбом из девяти композиций на русском и английском. Если бы с ним поработал преподаватель по вокалу, они бы звучали не хуже профессиональных. Я попросил его вставить их в фильм.

Теперь мы постоянно использовали на съемках микрофон-пушку, чтобы звук был чистым. На него был надет защищающий от шумов мохнатый чехол. Звукооператорами были по очереди те, у кого оставались свободные руки за кадром. Телескопическую удочку надо было держать в одном положении долгое время, чтобы свисающий над актерами микрофон не попал в фильм. Если же он появлялся в кадре, приходилось все переснимать. Еще требовалось следить за тенью от этой конструкции, потому что мы не использовали экраны с искусственным освещением – снимали при естественном свете. В общественных местах мы бы привлекали лишнее внимание, если бы его выставляли. Начало фильма без каких-либо препятствий удалось заснять на перроне и внутри железнодорожного вокзала. А вот на автовокзале к нам подошла охрана. Они проводили нас в вагончик к главному. Тот объяснил, что на режимном объекте без разрешения запрещено осуществлять видеосъемку. Решили изъять оборудование до выяснения обстоятельств. Я пояснил, что оно принадлежит академии, а мы лишь студенты. Тогда охранник вытащил DV-кассету и убрал ее в стол.

– Забирайте камеру и можете быть свободны. Запись будет уничтожена, – властным голосом сказал он.

– Кассета тоже принадлежит академии. Там снятый за месяц материал. Нас выгонят, если мы не покажем результаты своей работы, – пояснил я.

– Пусть приходит ваш ректор, и мы с ним будем решать эти вопросы.

Мы ехали на студию, чувствуя себя дилетантами. Было обидно, что я, будущий юрист, ничего не мог возразить. У меня с С. был кредит доверия на студии, поэтому мы не отчитывались, что будем снимать. Пришлось рассказать главе студенческого телевидения Дмитрию о произошедшем. Он отчитал нас за необоснованный риск повреждения оборудования. Его могли испортить, если бы кто-то из охраны начал рьяно выхватывать камеру или микрофон. И вообще, съемки в таких местах согласовываются прежде всего с ним. Мы думали, нам запретят дальше снимать фильм.

На следующий день Дмитрий поехал за кассетой. Сотрудники охраны отдали ее при условии, что снятый на автовокзале материал будет удален. Мне было жалко лишаться красивых кадров. Я загрузил снятое целиком на жесткий диск. Объективно я понимал, что ситуация исчерпана. Всем было без разницы, используем ли мы этот материал. К концу декабря съемки первой половины фильма были завершены. Мы решили сделать небольшой тизер к проекту, чтобы его разместили на официальном сайте академии. Хотелось подогреть интерес потенциальной публики.

Перед съемками второй половины фильма у нас образовался трехмесячный перерыв. Было время сделать черновой монтаж. Первое время я собирал фильм вместе с С., но он так увлекался, что не хотел останавливаться. Мне же надо было успевать работать, делать конспекты и встречаться с О. Наше творческое видение с С. совпадало, поэтому я доверил ему самостоятельно монтировать фильм.

Эту сессию у меня получилось окончить без «хвостов». О. тоже преодолела сложности и сдала все без троек, заработав стипендию. Я стал полностью содержать ее: оплачивал еду в столовой, продукты в магазине, водил в кафе. Однако меня смущало, что она до сих пор общается с Владом. О. принимала от него деньги и периодически виделась с ним. По утрам она обнимала меня, а после занятий могла исчезнуть на несколько часов. Когда мы однажды обсуждали это, О. сказала, что пока не готова прекратить общение с ним.

– Девушек, вступающих в отношения с несколькими парнями, называют соответствующе, – сказал я.

Она дала мне пощечину. Я разозлился и ударил в стену.

– Я думала, ты мне сейчас залепишь, – испуганно сказала она.

– Я никогда не ударю женщину. Для меня это табу.

– Уважаю. Так могут только настоящие мужчины.

Она произнесла это, словно ей приходилось испытывать побои. О. рассказывала, что ее отец был жестким и молчаливым. Однако она не говорила, что он бил ее. А случай в летнем лагере, когда ее избили подростки, вряд ли к этому относился. Ей было тринадцать. О. толкнули на железную кровать, она зацепилась ногой за острый железный угол. С передней части голени вырвалась часть мяса. С тех пор у О. огромный шрам на ноге.

Мне не нравилось, что все мои поползновения О. ограничивала петтингом в одежде. Как-то она в коротких шортах забралась на меня, расстегнув мне джинсы. Начала тереться о мой эрегированный орган в трусах. Она так извивалась, что я не удержался, кончив себе в боксеры. По идее все для этого и затевалось, однако меня это смутило. Я опасался, что она посчитает меня «скорострелом». Быстрым движением я застегнул джинсы, чтобы О. не заметила пятно на трусах, и под надуманным предлогом ушел из комнаты. С того времени я старался сдерживать себя, чтобы снова не попасть в такую ситуацию, – подавлял свое возбуждение. О. стала это замечать. Заявила, что мой член слишком мягкий и мне следует сдать анализы.

Я и сам запутался, все ли со мной нормально. В памяти всплывал случай с проституткой, когда у меня вышло лишь после усилия над собой. Я пошел к урологу. Как назло, врачом была женщина. Опершись на локоть, закрывая ладонью глаза, я рассказал, что у меня проблемы с эрекцией. Она назначила мне сдать анализ крови на гормоны и мазок на инфекции. От анализа из уретры я буквально выл, схватившись за край стола. Медработник сказала, что мужчины, бывало, падали в обморок от этой процедуры. Ужасная боль преследовала меня в течение всего дня: я мочился, стиснув зубы. Каково же было мужчинам, которые снимались в экстремальном порно с введением металлических предметов в головку члена. Через пару дней я забрал результат анализов. На листочке было подозрительно много написано с обведенными цифрами и подчеркиваниями. Врач сказала, есть подозрение на инфекцию. Назначила сдать мазок повторно, уже платно. Я переживал, что мог заразиться от единственного неудачного секса в жизни. До получения результатов не мог ни о чем думать. Забавно, что пару месяцев назад в этой больнице мы снимали сцены для фильма со мной. Искусство предсказало реальность. Я весь вечер просидел у окна в комнате, наблюдая как свежий снег превращается в слякоть. Жадно вдыхал в форточку мартовский влажный воздух. В наушниках бесконечно звучал трек Леди Гаги «Poker Face (Jodi Den Broeder Remix)». Мне надо было держать все переживания в себе, чтобы никто не узнал об этом.

Через три дня пришел результат – никаких инфекций у меня нет. Я понял, что это больница бессовестно зарабатывала на повторных платных анализах. Результаты на гормоны были очень хорошими. Тестостерон намного выше нормы. Уролог сказала, с такими показателями я в ее помощи не нуждаюсь. Предложила обратиться к психологу. Я вежливо отказался.

Придя в комнату к О., радостно сообщил ей новости. Повернул ее лицом к столу, нагнул и раздвинул ноги. Дал ей почувствовать между ягодиц свою твердость. Она просила, чтобы я долбил ее сзади в одежде. О. возбуждалась, когда пристраивались к ее попе.

В чем же была моя проблема, спросила она. Я сказал, что поначалу еще недостаточно уверенно с ней себя чувствовал и боялся ее негативного мнения из-за того случая, когда эякулировал от одного лишь трения. Она ответила, что стерла тогда о трусы всю промежность, поэтому мои переживания были беспочвенны.

– В сексе не должно быть недомолвок. Главное – открытость. Надо все обсуждать, – объяснила она.

Она спросила, сколько у меня было партнерш. Одна. В каких позах я занимался с ней сексом? Мне не хотелось говорить о реальном случае, пришлось подыграть. О. стало очевидно, что я преувеличиваю. Однако она не стала подвергать сомнению, что у меня кто-то был.

О. высылала мне по MMS свои полуобнаженные фотографии. Одну из них сделала в душе, прикрыв полотенцем лишь грудь. Я понял по фото, на каком она этаже. Душевые кабины были на пяти этажах. Хотел сделать сюрприз, встретив ее, но она очень долго мылась. Не дождавшись, я пошел обратно по коридору. Вдруг услышал, как открылась дверь душевой. Я инстинктивно нырнул к аварийному выходу. Когда О. проходила мимо, я окликнул ее. Она не ожидала и очень испугалась. О. и без того периодически заикалась, потому что в детстве ее сильно напугала собака. Она выругалась, что я ее караулю, и ушла в ужасе. В итоге сюрприз превратился в нелепый розыгрыш. После этого наше общение то и дело сопровождалось мелкими нападками. Я ничего специально больше не делал, но у О. могло резко меняться настроение. Если в столовой давали невкусную еду, гнев срывался на мне. Если на паре она не успевала записывать лекцию, то смотрела в мой конспект и злилась, что у меня отвратительный почерк. А еще ей надо было решать вопросы с наследством.

Перед отъездом О. сказала, что хочет сапфиры. И добавила: если к ее приезду камней не будет, она не станет воспринимать меня как своего молодого человека. О. это произнесла спокойным голосом, будто не шутит. Однако я уже выучил одну из ее любимых присказок: «В каждой шутке есть доля правды».

Пока О. не было, я обошел много ювелирных магазинов. В одном увидел основательные золотые сережки с крупными темно-синими сапфирами. Потратил зарплату за два месяца.

Как только О. вернулась, я вошел к ней в комнату со спрятанными за спиной руками. Сел перед ее кроватью, показав красную бархатную коробочку.

– Илья, я тебя прошу, не делать глупостей. Не надо сейчас мне ничего предлагать. Ты же знаешь, что я ответила бывшему, – испуганно сказала она.

Я открыл коробочку, и она успокоилась. Взяла серьги и стала разглядывать на свету.

– Илюш, зачем ты? Столько денег наверняка отдал! – с восхищением говорила она.

– Ты же сама сказала, что без сапфиров никак, – улыбаясь ответил я.

– Да я не всерьез, – она разглядывала в зеркало свое лицо в обрамлении камней. – Видно, что мужчина выбирал. Массивные такие, и камни крупные.

Она носила эти серьги каждый день не снимая. Специально забирала за уши волосы, чтобы остальные их видели. Я раздумывал, чем бы еще ее удивить. Решил на внутреннем дворе, куда выходили ее окна, нарисовать большое сердце, а сверху подписать: «Для моей Лапы». Подумал организовать все это во время майских праздников, когда будет меньше свидетелей. Чтобы сердце получилось ровным, я расчертил на листочке макет из нескольких квадратов, которые планировал перенести на землю.

Первого мая пошел снег, второго и третьего было сыро. Мне нужна была лишь сухая погода. По прогнозу на ночь с восьмого на девятое мая мне выпадал хороший шанс. Однако между праздниками мы поссорились из-за пустяка. Вдогонку О. отправила мне несколько сообщений «Чтоб ты здох». Она специально писала через «з», снимая с себя ответственность на случай, если я вдруг на самом деле умру.

Мне не хотелось из-за ссоры отступать от намеченного плана. Вечером восьмого я взял с батареи полутораметровую железку, чтобы использовать как линейку. Спустился на задний двор и начал рисовать мелом квадраты. Меня заметила девушка со студенческого телевидения. Спросила, для фильма ли я это делаю. Приятно, когда люди в вопросе подсказывают ответ.

В четыре часа ночи я собирался выйти из общежития. Это время казалось самым подходящим. В темноте меня бы никто не заметил из окон. К тому же все бы уже спали. Я пытался подремать перед делом, но от волнения не мог заснуть. Взял свою большую сумку, будто бы собрался на ранний поезд. Проснувшийся охранник открыл мне дверь. Я выждал около двадцати минут, чтобы он снова заснул.

Быстрыми движениями я начертил контуры рисунка в квадратах, а потом начал закрашивать красной краской. У верхнего уголка сердца понял, что краски не хватит, – пришлось закрасить широкой кистью только контур рисунка. Потом оранжевой краской над изображением написал «Лапа 8)». Я по привычке, как в СМС, сделал восьмерку вертикальной, а ведь мог повернуть ее, чтобы получился смайлик.

В половине шестого неожиданно вышел охранник с разнорабочим Тагиром. Раздался трехэтажный мат. Наконец они присмотрелись ко мне.

– Это наш студент, я его знаю, – сказал Тагир.

– Ты чего тут устроил?! – орал охранник.

– Это просто послание для девушки, – испуганно оправдался я.

– А подойти к ней не пробовал? Сказал бы, что она тебе нравится. Зачем вандализмом-то заниматься? Кто теперь это убирать будет? – недоумевал он.

– Я сейчас уйду, только не говорите никому. Меня из общежития могут выгнать, если узнают. Мне тогда жить негде будет, – умоляюще говорил я.

– А раньше чем ты думал? – злорадствовал охранник.

– Да отпусти его. Он же молодой еще, пусть идет, – убеждал его Тагир.

Охранник требовал выбросить кисти и краску в контейнер для мусора и возвращаться в комнату. Когда я стоял у лифта, он попрекал меня, что разбудил его в четыре часа ночи ради такой глупости.

С чувством исполненного долга я лег в постель и мгновенно отключился. Через два часа позвонила мама. Она отдала машину на техобслуживание и предложила встретиться. Мы гуляли по пустынной набережной. Машины вокруг не ездили – центр был перекрыт для праздничного парада. Вдалеке стояла военная техника. Я попросил у мамы телефон, чтобы отправить О. сообщение. Послания с моего номера она не видела, потому что заблокировала меня. Я попросил выглянуть ее в окно. Она написала на мой номер, что видела. Никаких восторгов не последовало.

Вернувшись в общежитие, я первым делом зашел к ней. Она делала вид, что чем-то занята.

– Это для тебя… за окном. Что скажешь? – начал я разговор.

– Почему у сердца только угол закрашен? Краски, что ли, не хватило?

– Да, не рассчитал немного, – совестливо ответил я.

– Снизу линия кривой вышла. Будто неуверенной рукой делал.

– Второпях не так просто все сделать идеально.

Этот диалог звучал так, будто я оправдываюсь за свой сюрприз.

– Тебе не кажется странным, что мы на днях вдрызг разругались, а ты еще не извинился?

Я не понимал, почему она не хотела принимать мои действия в качестве извинения.

Через несколько дней мы с друзьями пошли на дикий пляж отмечать мое девятнадцатилетие. Ж. замариновал мясо и пожарил шашлыки. Я загорал, пока остальные организовывали застолье. Мы взяли с собой камеру со студии, чтобы снять несколько фрагментов для фильма. Я немного поел и сбежал.

Мне надо было переодеться перед встречей с О. – мы собирались отпраздновать вдвоем. Она просила встретить ее в центре. У нее в руках был большой темный пакет: не успела упаковать мой подарок и поэтому отказывалась его дарить. Я сказал, что для меня оформление неважно, однако О. оставалась непреклонна. Вообще я ей намекал, что главный подарок хотел бы получить полностью без обертки, в своей естественной натуральной красоте. После ресторана мы вернулись к ней в комнату. Я надеялся, что сейчас самое время. Обнимал ее, опуская руки на ягодицы, но она оттолкнула меня. Я встал у окна в полном непонимании. Она легла на кровать, повернувшись лицом к стене.

– Почему даже в мой день рождения у нас нет секса? Неужели я настолько отталкивающий? – возмутился я.

– Не поэтому. Ты мне еще с первого курса нравился.

– Ты до сих пор любишь своего бывшего?

– Нас давно связывают только воспоминания.

– Так в чем тогда дело?

– Я еще девственница, – скромно сказала она.

В такое трудно было поверить. Я спросил, как же она тогда проводила время с Владом. Она ответила, что были только петтинг и оральный секс.

– Моя мама была очень строгая в этом плане. Она считала, что секс до свадьбы недопустим. Постоянно узнавала, сплю ли я со своими молодыми людьми. Я отвечала, что до свадьбы не собираюсь этого делать. И когда ее не стало, я решила сдержать слово.

Я смотрел в окно на закат, пытаясь осознать все это.

– Я понимаю, что для тебя это важно. Твое тело – твой храм. Но я не смогу быть с тобой без секса. Я не представляю полноценных отношений без него.

Ей нечего было ответить. Тогда я предложил альтернативу:

– Если будет анальный и оральный секс, то тогда еще ладно. Что скажешь?

– Анальный я не пробовала.

– Значит, ты готова на такие условия?

– Я возбудилась, иди сюда.

Я залез к ней под покрывало. Нежно начал ее целовать. Ей не понравилась такая деликатность. Она хотела, чтобы я взял ее решительно. Обиделась, что я упустил момент, и прогнала меня.

Через несколько дней я повел ее в ресторан. Намекал, что было бы здорово заняться обещанным. Ее раздражала моя настойчивость. О. говорила, что не готова. После сытного ужина мы решили пойти гулять, но, когда нам принесли счет, я понял, что у меня не хватает наличных. Расплатиться картой тоже не получилось – на ней оставалось меньше требуемого. Однако если бы я снял деньги и добавил к имеющимся наличным, то смог бы оплатить наш ужин. Я сказал О., что поищу поблизости банкомат. Однако он оказался достаточно далеко. Обратно я бежал, чтобы она не томилась без меня. Расплатился и, не дожидаясь сдачи, решил зайти в туалет умыться, поскольку запыхался от быстрого бега. Попросил О. еще немного подождать. Когда я вышел, ее не было ни в помещении, ни на улице. Я решил, что она тоже зашла попудрить носик. Через десять минут набрал ее номер. Оказалось, она давно ушла к метро, думая, что я пойду следом.

– Я сейчас догоню тебя, – сказал. А в ответ услышал рассерженный голос О.:

– Весь вечер приходится тебя ждать. Если ты такой тупой, что проводить даже не можешь, я справлюсь сама.

Я решил попробовать ее нагнать. Засек время и пустился бежать. Затея соревноваться в скорости с метро была абсурдна. Однако я чувствовал, что смогу нагнать О. у самого входа в общежитие. Не хотел позволить ей вернуться одной. Задыхаясь, я стоял перед общежитием. Думал, что опоздал. Взял в своей комнате полотенце, чтобы вытереть ручьи пота, и отправился к ней в комнату. Ее дверь была закрыта. Я постучал – тишина. Через несколько секунд О. вышла из лифта с пакетом продуктов.

– Уходи. Ты и так меня сегодня опозорил в ресторане, – начала она, едва увидела меня. – Неужели не мог заранее деньги снять с карты? Все видели, как мой парень сбежал. А когда вернулся, на кого ты был похож? Весь красный, потный. У тебя вообще есть достоинство?

– А что я должен был делать в этой ситуации? Я же мчался как мог, чтобы не заставлять тебя ждать!

– Чтобы потом пропасть в туалете? Мужики, курившие у ресторана, поглядывали на меня с вопросом в глазах – почему я стою одна у входа. Вот я и пошла к метро, чтобы не приставали.

– А позвонить нельзя было?

– А самому-то не ясно, в какую сторону я могла пойти?

– Я думал, ты в туалете.

– В туалете дольше тебя? Не смеши меня.

– Как можно было испортить такой вечер? Знаешь, я хотел отвезти тебя в Париж, все бросить к твоим ногам, а ты просто не можешь мне дать. Мы с тобой уже два года вместе. Понятно, что ты не берешь в расчет первый курс, но по факту я тебя вижу каждый день.

– Я тебе ничего не должна. Иди в душ, а то пахнешь как псина.

– Всю жизнь мне не везет с сексом. Сейчас уже могу честно тебе сказать – терять нечего. Не было у меня никакой девушки, только уродливая проститутка. Ты меня даже видела в тот день год назад. Я стоял у входа в общагу разодетый.

– Я помню. Ты тогда проститутку заказал? – удивилась она.

– Да. Один никчемный раз, после которого вообще ничего не хотелось. Я тебе все честно выложил, а ты уж решай – общаться тебе со мной после этого или нет.

На следующий день О. после занятий позвала меня к себе. Она сказала, что ее не смущает мое откровение. Она, наоборот, рада, что я рассказал ей правду. Потом протянула мне что-то большое и плоское в подарочной упаковке. Я хотел открыть дома, но она настояла, чтобы посмотрел при ней. Я развернул бумагу. Вышитая картина в рамке из темного дерева: волк с волчицей под луной. Снизу в инициалы О. было ловко вписано (точнее, вышито) число 13 нитками чуть более яркого оттенка. На первом курсе я читал ей свою поэму. Иногда посылал MMS с изображениями верных друг другу волков. Эта созданная ее руками картина стала самым личным подарком, который я когда-либо получал.

– Он больше не один, теперь у него есть пара, – сказала она.

* * *

Еще зимой я подал заявку на участие в конкурсе молодежных короткометражных проектов, который устраивала администрация города. Меня попросили предоставить фильм для отборочного жюри. Я принес диск, приложив к нему пояснения по поводу сюжета. В мае куратор мероприятия сообщила, что фильм стал участником основного конкурса. Его планировали показать вместе с другими работами на большом экране в кинотеатре дворца культуры. С. не захотел пропускать занятия ради показа, а я решил сходить.

Полный зал зрителей. Журналисты. Во время показа конкурсных фильмов я понял, что не вписываюсь в формат. Это были любительские истории из жизни школьников, наподобие «Ералаша». Лишь одна работа в стиле мокьюментари² выглядела любопытной. Она рассказывала о ребенке, интересовавшимся изобретениями деда, который оказался древним волшебником.

Когда включили наш фильм о расщеплении личности у больного СПИДом студента, зал замолчал. Я сидел в среднем ряду и следил за реакцией публики. Мне доставляло несравненное удовольствие, что мое творение показывают в настоящем кинотеатре перед полным залом. Фильм закончился, и раздались аплодисменты. Однако при появлении в титрах других фрагментов съемок под музыку Виктора Цоя снова наступила тишина, словно зрители хотели увидеть продолжение истории.

После мероприятия ко мне подошли несколько человек и сказали, что этот фильм очень необычный, а концовка берет за душу.

Большую часть призов взял фильм о волшебном деде. Свой приз и я получил – показ на большом экране.

До завершения съемок нашего полного метра оставался всего один день. Нам нужен был проливной летний дождь. Мы сверились с прогнозом и были наготове. Едва хлынул ливень, мы быстро вышли из метро и сняли одни из лучших кадров. Весь отснятый материал превысил тридцать часов. Мы уже утомились от проекта, длившегося без малого год. С. сказал, что за лето соберет черновую версию фильма.

* * *

Сессия, завершающая второй курс, для меня стала успешной, а вот для О. нет. Один из предметов у нас вела надменная преподавательница, которая не интересовалась студентами. За год она никого в группе не запомнила по фамилии. Ей было безразлично, как мы проявляли себя в течение года. В итоге экзамен я написал хорошо, а О. удовлетворительно. Ей не хватило одного балла до четверки. Преподавательница заполнила ведомость не моргнув глазом. Проигнорировала все старания О. в течение семестра.

О. срывалась на мне, высказывая, что жизнь несправедлива, потому что дуракам незаслуженно везет. Меня огорчало, что она принижает мои достижения, и все-таки я попробовал изменить ситуацию. Объяснил преподавательнице, что О. сирота и лишится стипендии из-за удовлетворительной оценки. Та сказала – надо было раньше предупредить. На ее столе лежали незаполненные зачетки и ведомость. Я с презрением посмотрел на взрослого человека, которому из лени не хотелось заново заполнить листок.

Я рассказал О., что пытался помочь. Через неделю она свыклась с мыслью, что диплом будет не красным, и выдохнула: больше не надо стремиться лишь к отличным оценкам.

Настали последние июньские дни. Мы с О. гуляли на закате по смотровой площадке небоскреба. Она игриво от меня убегала, а я ее догонял. Я посадил ее к себе на колени и сказал, что люблю, крепко обняв. Не отпускал ее, пока у меня не затекли ноги.

Наши интимные отношения развивались. Оральный секс был бесподобен. Ей доставляло удовольствие ублажать меня. Она любила определять по вкусу спермы, какой рацион у меня был накануне. Я был без ума от ее промежности. Целовал бедра, теплым дыханием заставлял раскрываться ее половые губы, как цветок. Она захватывала мои волосы на затылке и, крепко сжимая их в кулаке, задавала темп моему языку. С другим же видом секса все было в зачаточной стадии. Мы начали практиковать его в позе сзади. Она могла расслаблять свой сфинктер до полного раскрытия, чем меня приятно удивила. Однако, когда я начинал двигаться, ее подташнивало. Она сразу хотела в туалет.

Перед отъездом из общежития я еще раз решил попробовать заняться с ней анальным сексом. Она уклонялась, кокетливо просила не делать этого. Я думал, она играет. О. раньше четко давала знать, когда не хочет. Тем более она не сопротивлялась. Я вошел в нее и легкими поступательными движениями проникал все глубже. А потом неожиданно увидел ее слезы и сразу же остановился. Я не понимал, почему она заняла роль безропотной жертвы.

В туалете я вымыл испачкавшийся член. «Я тебе говорила – не надо. Там не свободно», – стыдясь сказала она, когда я вернулся. Пришлось успокаивать ее: ничего страшного не произошло. Однако я переживал, что причинил ей боль, да еще перед нашим долгим расставанием на лето.

* * *

За пару месяцев я решил привести себя в форму. Приметил у деда в огороде толстый металлический прут. Попросил приварить к нему арматуру в равном соотношении на каждый край. Вышла штанга на 45 килограммов. Первые две недели я занимался с этим весом, а потом попросил деда приварить еще 20 килограммов. Я с раннего утра занимался спортом. Отжимался, бегал, подтягивался. К концу дня у меня совсем не было сил.

Вечерами О. любила поговорить – могла провисеть на трубке несколько часов. Ей часто хотелось секса по телефону. Мне не очень нравилось такое, но я ей подыгрывал. Она заводилась от этих разговоров. Мне приходилось ждать, пока все лягут спать в квартире, или спиной подпирать дверь, чтобы никто не застал меня за этим делом.

Как-то она сказала, что скучает по времени, когда я дарил ей цветы. Я срисовал постер с обложки DVD-диска с проходным фильмом «Я знаю, кто убил меня» (в главной роли Линдси Лохан), на котором была изображена пышная синяя роза. Рисунок я снабдил подписью: «Для моей Лапы». Сфотографировал и отправил по MMS. О. была впечатлена больше, чем изображением на асфальте, хотя и признавала, что ей приятно видеть его из окна. Она понимала – мое сердце принадлежит ей. Буквально.

Я часто слышал от разных студентов, спускающихся по лестнице общежития: «Кто такая Лапа восемь?»

Директор общежития, увидев мое творение, придумал для отработки новое задание – стереть рисунок с лица земли. Толпа незнакомцев пыталась уничтожить мой подарок для О. Однако у них ничего не получалось. Сделанное от души непросто извести. И краска, похоже, была качественной.

Часть студентов каким-то образом узнала, что это я нарисовал. Но никто меня не сдал. Думаю, они радовались возможности так легко потратить часы отработки. Гораздо приятнее слушать музыку в наушниках, изображая видимость деятельности, чем вытаскивать из подвала тяжелые вещи.

Однако лучше рисунков у меня получались стихи, которые я читал О. по телефону. За то лето я написал ей несколько коротких любовных посланий.

* * *

 
Птицы пели с высоты,
Пахли на лугу цветы.
Я лежал на дивной травке.
Были дни уже не жарки.
Рядом ты со мной уснула.
Чтоб не холодно, не дуло,
Я прикрыл тебя рукой
С покрывалом подо мной.
Лишь бы нежно ты спала,
Не проснувшись без тепла…
 

* * *

 
В садах прибрежных мы одни.
Для нас мерцают вдалеке огни.
Не одна тогда звезда
Вмиг упала для тебя.
Для твоих безбрежных глаз
Мой маяк вовек не гас.
В них увидел шум прибоя,
Глубину восторга море,
Я хотел бы вечно там
Угождать твоим мечтам.
 

Опьяненный любовью, я решил жениться на О., как только мы получим дипломы. Я попросил маму организовать мне встречу с Любовью Алексеевной. Когда на первом курсе меня чуть не отчислили, она сказала, что на мне порча. После сеанса снятия порчи меня тянуло на смех, будто я пьяный. Мама говорила, у нее такое же состояние, когда Любовь Алексеевна восстанавливает ей энергетику. В этот раз я хотел спросить совета по поводу О.

Любовь Алексеевна сказала, что О. хороший человек, но слишком любит внимание мужчин. Если мы останемся вместе, она постоянно будет мне изменять.

В середине августа О. призналась мне по телефону: на днях к ней приезжал Влад, не смог уехать вечером – пропустил последнюю маршрутку до города, и она разрешила переночевать у нее. Ночью он начал ее ласкать, она не устояла: дала себя удовлетворить. Выслушав все это, я вышел на балкон – не хотел, чтобы в квартире слышали, как эмоционально я обличаю неверность. Теперь о поступке О. знали даже за гаражами. «Твой ор пугает окружающих даже через трубку», – сказала она. Я вернулся в комнату и от злости сделал жим штанги в 65 килограмм стоя, хотя это категорически запрещено при моей осанке. Она перезвонила и клялась, что этого не повторится. Им надо было поставить точку, объясняла она и просила простить. Я рассказал, что за несколько дней до ее поступка экстрасенс предупредила меня о ее изменах. «Если тебе удобнее жить по чужой указке, мне жаль тебя», – заметила она.