Читать книгу: «Теория Чародейства», страница 3

Глава 2

Стоило двери открыться, музыка внутри словно ожила. К флейтисту присоединился бодрый лютнист. Мелодия, которую издавали струны, очень гармонично влилась в прежний ритм. Первой в глаза бросилась стоявшая при входе бочка, заполненная различным оружием. Короткие и полуторные мечи, кожаные портупеи, тяжёлые топоры. Над бочкой к стене была приколочена вешалка, также заполненная железками, но уже меньше. Кинжалы, капсюльные револьверы. Близнецы, стараясь не оглядываться, двигались по небольшому коридору между развёрнутыми углом внутрь столами. Прямо напротив двери растянулась высокая барная стойка, слева от которой, за небольшой ширмой из какой-то цветастой тряпки, разрезанной пополам сверху вниз, располагалась кухня. Элизабет сохраняла напускное спокойствие, но на деле была чертовски взволнована. В баре словно никто не заметил вошедших, но девушка явно ощущала, как десятки любопытных взглядов облизывают её спину, лицо и плечи. Странное гнетущее ощущение, от которого хочется только нахмуриться. И она хмурилась. Следующим, что бросилось в её глаза, стала большая деревянная доска за барной стойкой. Она была окружена с двух сторон стройными рядами бутылок с жидкостями самых разных оттенков. Несколько крепко всаженных метательных ножей держали на этой доске бумажные листовки. На каждой был мастерски нарисован анфас человека. Где-то десяток лиц, под каждым из которых были выписаны цифры. Элизабет успела отметить, что среди них всего несколько чисел содержат менее четырёх знаков. Мужчины, женщины. И дети. В самом центре доски висели две потёртых листовки. Видно было, что они не обновлялись уже несколько лет. Судя по стилю, даже художник за это время успел поменяться. Под двумя детскими лицами вместе с шестизначными числами витиеватым почерком были выведены имена. Меррик Риэль. Элизабет Риэль.

«Великолепно» – подумала Элизабет, но виду всё так же не подала. Изображение едва ли похоже на неё нынешнюю, художник не озаботился обозначить цвета. С тех пор, как их видели такими, прошло даже не семь лет, а все десять. Она даже с облегчением улыбнулась, когда приблизилась наконец к высокой деревянной стойке бара. Бармена она рассмотрела лишь тогда, когда волнение совсем отстало от неё, а языки любопытных взглядов снова устремились к своим тарелкам, собеседникам и музыкантам. Это был крепкий высокий мужчина в возрасте лет пятидесяти, если не больше. Его волосы и бороду обильно покрыла седина, на лице виднелись застарелые шрамы. Он был одет в расстёгнутую до груди рубашку с короткими рукавами. Элизабет вдруг подумала, что она была расстёгнута не из-за жары или из соображений комфорта, а по той причине, что была ему велика. Как и любая другая рубашка, скорее всего.

Впрочем, куда больше устроившуюся на высоком барном стуле девушку интересовал не внешний вид почтенного хозяина, а совершенно пустующий правый рукав рубашки. Мужчина медленно протирал стаканы единственной имеющейся левой рукой. Увидев это, девушка уверилась уже наверняка в том, что перед ней был именно хозяин заведения. Элизабет сидела к нему спиной, положив на стойку бара всего одну руку. В другой, опущенной куда-то промеж ног, девушка сжимала бутылку рома. Подушечками пальцев она постукивала по дереву в такт бодрой музыке. Ей нравилось.

Юноше, быстро устроившемуся рядом, сдерживать своё волнение было куда труднее. Он, как и сестра, успел заметить и вывеску с наградами, и пристальные любопытные взгляды. Да, «Одной левой» был баром, в котором собирались охотники за головами. Меррик разволновался, но старался поддаться настроению сестры. Её спокойствие, хотя только внешнее, всё же придавало ему уверенности в их действиях. В уме он поминал недобрым словом беззаботного капитана, которому пришло в голову послать их в подобное место. Где-то в шумном порту из одной капитанской каюты раздался пронзительный чих.

– Налить вам чего-нибудь? – поставив на стойку отполированный до блеска стеклянный бокал, седовласый владелец заведения наконец повернулся к близнецам.

– Ты никак ещё не проснулся, Фредди, – заместо вновь прибывших ответить решил сидящий за столом позади близнецов мужчина, – Раз угощаешь выпивкой всякую шваль с улицы.

С виду он был уже давно нетрезв, от него противно пахло какой-то проспиртованной бадягой и острыми перцами. Девушка даже не обернулась в его сторону, продолжая ритмично постукивать подушечками пальцев по поверхности стойки. Он подошёл ближе и положил сальную ладонь на плечо Элизабет.

– Послушай, девочка, – рукава его рубашки были закатаны до самых локтей, – Тут взрослые дяди обсуждают серьёзные вопросы. Тебе со своим багажом, – он кивнул головой в сторону сидящего рядом Меррика, – Лучше бы здесь не вертеться. Зелёных сосунков тут нет.

– О, – нарочито почтительно произнесла девушка, покосившись на него. Губы разомкнулись в широкой улыбке, показались зубы, – А с виду и не скажешь, – бутылка, которую она прежде лишь слегка держала пальцами, скользнула чуть вниз и выпала бы, если бы девушка крепко не обхватила пальцами горлышко.

Стоящий позади неё мужчина в ответ на её слова крепко стиснул пальцами женское плечо. Он хотел развернуть девушку к себе лицом, но Элизабет с огромным удовольствием сделала это сама. Пьяный незнакомец заметно вздрогнул и отпрянул от девушки, но её рука с крепко зажатой в пальцах бутылкой рома уже метнулась вверх, к его виску. В дребезги разлетелось стекло. Вместе с грохотом упавшего мужского тела послышался всплеск и запах крепкого алкоголя. Осколки стекла упали на пол, а следом за ними из руки девушки свалилось оставшееся от бутылки горлышко.

Если спросить Элизабет прямо сейчас, о чём она думала в этот момент, она бы ответила, что ей просто стало скучно. Впрочем, она ответила бы тоже самое несколькими минутами позже. Сама она вряд ли могла объяснить, зачем, но Меррик знал и понимал. Прямо сейчас их положение здесь крайне невыгодное. Визит этого пьяницы был тому прямым доказательством. Любой алкаш, сидящий за одним из этих столов, мог подойти к ним и высказать своё недовольство, пускай оно и не было вызвано именно их приходом или поведением. В таких местах новичков не жалуют. Близнецы знали об этом, и Элизабет стала первой из них, решившей утвердить свою позицию и показать, что к ним не стоит подходить просто так. Но если спросить Элизабет прямо сейчас, о чём она думала в этот момент, она бы ответила, что ей просто стало скучно.

Музыка играть не перестала. Напротив, флейтист и лютнист стали бодрее выводить ноты и пританцовывать, наблюдая за тем, как из-за того же стола поднимаются и остальные пьяницы. Кого-то окатило небольшим количество алкоголя после резкого удара, кого-то просто взяла злоба на то, что его собутыльника только уложила на пол едва вошедшая в бар соплячка. Меррик не наблюдал за этим. Он лишь вернул на свои места скрещенные прежде указательный и средний пальцы правой руки, уселся на стуле поудобнее, облокотился на стойку обеими руками и поднял ладони к капюшону, скидывая его со своей головы.

Седовласый бармен на эту выходку никак не отреагировал. Однако, он повернул голову в сторону шатающейся на полке у него за спиной бутылки. Может быть, он боялся, что дорогая выпивка вот-вот рухнет вниз. Но всё, что произошло следом, резко вывело его из едва завертевшегося потока мыслей.

На барную стойку, удерживая себя одной рукой, рухнул следующий мужчина, которого Элизабет даже не стала провожать взглядом. Он хотел было встать, вернуться в драку, но к нему присоединился следующий. Оба они остались лежать на том же месте. Девушка крутилась. Её обступали с разных сторон теперь и прочие посетители. Их было не так уж и много, но все они явно не были довольны тем, что их покой таким наглым образом потревожили. Никто не мог предугадать, что же последует от неё теперь. Это мог быть крепкий и быстрый удар, точный бросок, она могла и уклониться, пропустив очередного нападавшего мимо своего тела. Казалось, что она видит вокруг себя всё, а все остальные не могут разглядеть ничего, слепо несутся на неё, как ошалелые, и тут же оказываются жестоко наказаны за такую глупость. Но вокруг Элизабет не было ни одного обычного пьяницы. Они были хорошо экипированы, хоть и не вооружены. Их движения были чётко выверены, и каждый в отдельности производил впечатление человека с богатым опытом различных схваток, включая рукопашные. И всё же ни один из них не был в состоянии достать её. Пока что.

Очень скоро толпа погасила бодрые и ритмичные движения Элизабет. Теперь не только она хваталась за руки нападавших, чтобы провести захват, но и её руки оказывались схваченными. Она пропускала удары. В лицо, в корпус, в живот. От последнего её даже подбросило немного вверх. Ударивший явно весил раза в три больше неё. На секунду ей поплохело, из глаз пропала ясность, воздух сдавило в грудной клетке. Но, стоило ей снова ощутить землю под ногами, как на лице Элизабет засияла довольная азартная улыбка. Она уклонилась от следующего удара здоровяка, и тот пришёлся на его товарища, напавшего сзади. Замахнувшись ногой, Элизабет крепко ударила громадного мужчину промеж ног. Теперь пришла его очередь терять землю из-под ног. Толпа вокруг неё словно замерла в этот момент. Как будто пьяницы и головорезы, собравшиеся вокруг, ждали от неё честной драки. От девушки, прожившей несколько лет в трущобах, на улицах, на пиратском корабле, вынужденной защищать себя и брата всеми доступными ей способами. Элизабет хотела посмеяться над ними, но сдержалась, выдав лишь ехидную улыбку.

– Кончайте уже с ней, – высказался мужчина из числа тех, что ещё сидели на своих местах.

В ход пошла мебель. Элизабет сошла с прежнего места, круто развернулась, хватая стоящий на полу стул, и запустила его в смельчака, решившего высказаться.

– С хрена ты там уселся, козёл? – рявкнула Лиз, глядя, как стул разлетается в щепки от удара.

Со стола посыпалась посуда, фрукты, выпивка. Меррик уже одной рукой подпирал свой лоб, нервно постукивая пальцами по выступающим венам, которые рисковали взорваться кровавыми брызгами от нарастающего раздражения и стыда. Элизабет было весело. Хохоча, она приняла на себя удар в спину в исполнении ещё одного охотника, решившего, будто она расслабилась. Лиз схватила его руку и скрутила его. Раздался хруст. Заведённая за спину рука от резкого движения сломалась. Мужчина вскрикнул. Элизабет ухватила его за волосы и ударила его лицом в лицо другого нападавшего. Тут же ей крепко досталось от третьего. И от четвёртого. Толпа сгустилась вокруг неё, не давая ей вздохнуть. Элизабет удалось улизнуть в единственную брешь в плотном кольце охотников и разорвать дистанцию. Было видно, как она вытирает предплечьем хлынувшую из носа кровь. Разбит.

Хозяин чиркнул спичкой. Только сейчас Меррик заметил, что в его зубах появилась толстая сигара. Он тут же поджёг её и несколько раз пыхнул, выдыхая небольшие клубы дыма. Напряжение возросло. Меррик забеспокоился, ощущая откуда-то со стороны хозяина нечто тяжёлое, странное, можно сказать зловещее. Дышать будто стало сложнее. Словно он находился в одном помещении сразу с сотней человек, а окна были закрыты со всех сторон или их не было вовсе. На лбу выступили капельки пота, которые юноша поспешил смахнуть. Лишь секунду спустя, когда тряпка, закрывающая вход на кухню, распахнулась, Меррик понял, что это напряжение исходит совсем не от однорукого владельца заведения. Из кухни, смахнув одной рукой тряпку, вышла девушка. Цвет её волос от корней к кончикам плавно менялся, начиная с иссиня-чёрного и заканчивая нежно-голубым. На ней был поварской фартук поверх рубашки с закатанными рукавами. Меррик ожидал увидеть ещё и колпак, но вместо него она почему-то носила тканевый платок, закрывавший её рот и нос.

Элизабет успела прижаться спиной к столу прежде, чем ей случилось отбивать следующую атаку. Первый нападавший не смог нанести удар. Лиз схватила его руку и тут же воткнула в неё вилку так глубоко, что острые зубья вонзились в поверхность стола. Снова раздался крик. Она не стеснялась использовать окружение, подло бить в слабые места. У одного из следующих перехватило дыхание от резкого удара в кадык. Она продолжала вертеться. В бесконечном движении импульс её тела сохранялся, позволяя ей хотя бы немного превзойти по силе удара тех, кто её окружал. Лиз взяла в ладонь лысину закашлявшегося мужчины и проломила его головой следующий стол, после чего сразу же откатилась назад. Ударами ног она выбивала противников из равновесия, скользила между ними и старательно принимала на себя часть их ударов, не успевая реагировать на всё, что на неё сыпалось. Элизабет ни на секунду не отступала. Она чувствовала боль в рёбрах, синяки на плечах и бёдрах. Но такое состояние она спокойно могла бы назвать «порядком». Да, она была в полном порядке. Яростно рявкнув, Лиз сломала кому-то челюсть поднятой в воздух пяткой. Пропустила удар в лицо, но даже не сдвинулась с места и тут же ответила.

Напряжение продолжало расти вместе с тем, как развивалась драка. На ногах оставалось намного меньше народу. Элизабет стояла практически в самом центре, окружённая всё ещё весьма плотным кольцом рассерженных охотников. Она покачивалась, то ли от усталости, то ли от множества синяков и ссадин, но всё равно улыбалась, собираясь продолжать бой. На лицах некоторых охотников читалось удивление. Сейчас никто не решался напасть на неё первым. Всё на какое-то время замерло, лишь бодрые музыканты не переставали играть, словно уверенные в том, что им в этом помещении вообще ничего не угрожает. Может, так и было до тех пор, пока воздух не резанул щелчок выкидного ножа. Доставший его находился ближе всех к барной стойке и дальше всех от Элизабет. Услышав этот пронзительный, но в то же время весьма тихий звук, Меррик почему-то дёрнулся и вскочил на ноги, развернувшись в сторону сестры. Висящее в воздухе знойное напряжение не давало ему покоя, хоть он и понимал, что это далеко не первый раз, когда сестре приходится сражаться с вооружённым противником. И всё же юношу разрывали беспокойство, тревога и страх. Он ничего не успел сказать, хотя уже открыл для этого рот. Вышедшая из кухни девушка, стянув указательным пальцем вниз свой платок, первой произнесла всего одно слово.

– Замри.

Её голос откликнулся очень странно. Сперва он прозвучал так, как положено звуку: оттуда, где находился его источник. Но после это острое, словно лезвие, слово, осталось звучать уже в самой голове. Меррик не мог перестать его слышать. Оно словно бесконечным эхом отталкивалось от стенок его черепа и плясало внутри туда-сюда, пронизывая насквозь его мозг. Это не вызывало боли, но терпеть этот бесконечный звук было просто невыносимо. Меррик захотел схватиться за голову, но с ужасом обнаружил, что не может пошевелиться. Он в самом деле замер, не в силах моргнуть, закрыть глаза и рот, не в силах даже вдохнуть. Не способный противиться приказу. Ему вдруг показалось, что даже его сердце прекратило биться, но спустя секунду он с облегчением ощутил, как кровь стучит у него в висках. Остальные замерли тоже. И юноша с зажатым в пальцах ножом, и охотники, ещё стоящие на ногах. И Элизабет, окружённая ими.

Во всеобщем оцепенении подвижным оставался лишь седовласый хозяин заведения. Он снова выдохнул дым, держа сигару в зубах. Меррик не мог повернуть в его сторону взгляд, но слышал, что двигается мужчина достаточно быстро. Это натолкнуло юношу на мысль о скором окончании эффекта. Впрочем, эту мысль вытеснила другая, стоило мужчине заговорить.

– Не знаю, какой идиот привёл тебя сюда, – он обращался к человеку с ножом, – Но он непременно должен был объяснить тебе одно правило, – с этими словами владелец бара ухватил его за затылок.

В его огромной ладони голова этого парня была размером с небольшой арбуз или тыкву, так уверенно седовласый, которого прежде называли Фредом, держал эту голову пальцами. Меррик наконец смог двигаться. Очевидно, парень с зажатой головой тоже, но это ему уже не помогло. Фред сделал длинный шаг вперёд и с грохотом, поднимая вокруг клубы щепок и пыли, впечатал лицо парня в дощатый пол. На месте удара доски треснули, образовав дыру. Одной левой. От этого удара не вздрогнула только Элизабет. Девушка напрочь позабыла о драке и теперь наблюдала лишь за тем, как валяется на полу неподвижное тело. Он явно был жив, девушка видела, что он дышит, однако в сознании этот парень окажется очень и очень нескоро.

– В баре запрещено пользоваться оружием, – произнёс он, выпрямляясь, – Все вон. Бар закрыт на ремонт, – из его рта вместе с тяжёлым выдохом снова вылетел дым, – Вы вдвоём остаётесь, – владелец бара положил руку Меррику на плечо. Тяжёлая. Казалось, сожми он ещё сильнее, и от сустава одно слово останется.

Заведение опустело достаточно быстро. Оставшиеся на ногах выволокли наружу своих товарищей, которым повезло меньше. Вдвоём пришлось вытаскивать парня с ножом. Только сейчас Элизабет удалось разглядеть его лицо, правда, она не смогла даже примерно предположить, сколько ему было лет. Она наконец двинулась с места и снова оказалась за барной стойкой, усаживаясь рядом с братом. Оба они оказались в сидячем положении ещё прежде, чем однорукий великан успел занять своё прежнее место. Пока он шёл, явно никуда не торопясь, Меррик косился одними глазами в сторону кухни. Девушки с синими волосами там уже не было, но тряпка, закрывающая проход, покачивалась от того, что недавно её снова отодвигали, чтобы пройти внутрь.

Его взгляд через какое-то время упал на сестру. Она уже успела отдышаться, безумная улыбка сошла с её лица, и теперь оно выражало блаженство. Элизабет чувствовала себя так, словно только что вернулась с изнурительной тренировки. Боль пронизывала её тело, но Лиз совсем не испытывала от этого дискомфорт. Меррик, разглядывая кровоподтёки и ссадины на её лице, только цокнул языком. Порой ему казалось, что ей это даже нравится.

– Думаю, – седовласый снова выдохнул, и дым лёг поверх голов близнецов, – Этот щенок оставил вам немного денег на дорогу.

– Не понимаю, о чём вы, – Меррик поднял глаза на хозяина. Он смотрел так, словно действительно не понимал, что ему хотят сказать. Элизабет же старалась вовсе не лезть в разговор, тихо поглаживая пальцем столешницу.

– Брось, юноша, – лицо бармена заметно подобрело, – Я бы мог решить, что ошибся, если бы, – он потянулся левой рукой наверх, к бутылке, стоящей на полке, – Не эта бутылка. «Матушка Вероника» – дорогой импортный ром, который я себе позволить не могу. Вероятно, Чарли Дрейк имел это в виду, когда сказал вам явиться с ней в мой бар. И именно из этих соображений ты заменил её на одну из моих бутылок прямо перед дракой, – их с юношей взгляды встретились, – Меррик Риэль.

– Надо бы передать капитану Дрейку, что издеваться над калеками не прилично, – усмехнулась Элизабет, чем тут же отвлекла обоих от увлекательной беседы.

Меррик повернул к ней лицо, выражение которого пестрело оттенками праведного гнева. В следующую же секунду гнев сменился облегчением, стоило юноше услышать раскатистый смех владельца бара.

– Вы точно стоите не меньше, чем здесь написано, – он отдышался, – Меня зовут Фредерик Варс, – он достал из-под стойки три стакана, а после откупорил бутылку «Матушки Вероники».

– Я Меррик, а это моя глупая сестра Элизабет.

– Хрена с два я глупая, эти черти сами полезли!

– Почему ты не можешь просто посидеть на месте хотя бы раз?

– Скукотища, – она надулась и схватила стакан с ромом, – Выпей уже и успокойся. Всё же обошлось.

– Обошлось? На себя взгляни, балда! – Меррик тоже взял стакан.

– Заживёт, – отмахнулась Лиз и тут же поморщилась. Разбитая губа только что больно защипала.

Фредерик наблюдал за ними, но видел перед собой совершенно других людей, так сильно похожих на сидящих перед ним близнецов. Он не произносил ни слова пока они не взяли стаканы, и лишь после схватился за свой одними лишь пальцами.

– Вам повезло, что за вас поручился человек, которому я доверяю. Никому и в голову не придёт искать вас здесь.

– А что насчёт местных? Всё-таки кое-кто навёл шороху среди охотников, которые тут отдыхают.

– Я думаю, у меня получится утрясти этот вопрос.

– Они станут вас слушать? – Меррик хотел быть как можно более уверенным в их безопасности.

– Станут, если не хотят остаться без работы.

Меррик какое-то время пронзительно смотрел в глаза Фредерику, стараясь понять, что он за человек. Очевидно, он силён, но дело не только в физической силе. Когда хозяин положил руку на его плечо, Меррик почувствовал невероятное давление, исходящее от него. Словно в своей единственной руке этот человек сжимал его сердце.

– Расслабься уже, – Элизабет похлопала брата по плечу, – Мы в безопасности, верно, старик? – она перевела взгляд на Фредерика.

– Почти, – он улыбнулся, – Я ещё не спросил с вас за ремонт, испорченные продукты и выпивку.

Меррик скинул рюкзак и достал оттуда маленький кошелёк с монетами. Он сразу разбил всю их долю на несколько мешочков. Конечно, если украдут рюкзак, они потеряют всё сразу, но этого он бы не допустил. Маленькими мешочками расплачиваться проще. Кроме того, пока он считал оставленные им монеты, смог понять, что денег у них с сестрой пока достаточно, чтобы не переживать о еде и крове. Маленький мешок упал на столешницу. Фредерик сразу вывалил на стол его содержимое. Пара десятков золотых монет. Он какое-то время деловито перечитывал их пальцами, катая по стойке туда-сюда. А как только закончил, посмотрел на близнецов. Сперва на Элизабет, затем на Меррика.

– Ты слишком высоко ценишь эту забегаловку, малыш, – Фредерик рассмеялся и сгрёб деньги под стойку.

– Там ещё на еду, – юноша закрыл рюкзак, – Если за аренду комнаты вам тоже нужна плата, я могу…

– Меррик, – мужчина снова выдохнул дым промеж близнецов, – Меня не сложно обидеть.

У юноши возникло сразу несколько версий того, почему мог разозлиться старый бармен. В первую очередь он подумал, что недовольство может быть вызвано тем, что они расплатились сразу золотом, а не валютой, однако это, напротив, было ему куда выгоднее. Другой возможной причиной стала сумма. Меррик решил было, что хозяину бара одного мешочка стало недостаточно. Однако и этот вариант отпал, когда юноша услышал настоящую причину.

– Вы двое правда думаете, что можете взять и откупиться от меня золотом? Щедрость – замечательное качество, и я с удовольствием приму это, – он сделал небольшую паузу, чтобы затянуться снова, – В качестве подарка. Но всё остальное, включая кров и пищу, вам придётся отработать.

– Вот как, – Меррик улыбнулся.

– Я уже успела напрячься.

Близнецы практически одновременно выпили свой ром и так же громко поставили стаканы на стол. Прохлаждаться никто не собирался. Не в первый раз им приходилось работать на кого-то из-за своих выходок. Вернее, из-за выходок Элизабет. Меррик не замечал этого, но со временем девушка заимела довольно высокий для своих лет разрушительный потенциал. Вроде они не делали ничего особенного, но всякий раз, когда она дралась, им приходилось сталкиваться с последствиями. Деньги, преследование жандармов, угрозы мелких банд. Проще пересчитать дни, когда ему и его проблемной сестре жилось спокойно.

– Не налегайте особо, – усмехнулся он, убирая стаканы и бутылку, – Лучше поговорим немного о том, что вы тут забыли. С тех пор, как вас последний раз видели здесь, лет двенадцать прошло. Ваши портреты на листовках не обновляли лет десять.

– Едва ли это помешает нас опознать, – Меррик усмехнулся и постучал пальцами по столу.

– Вот именно, – Фредерик снова повернулся к ним и ткнул окурком сигары в пепельницу на стойке, – Потому и спрашиваю: зачем приехали?

Девушка в это время сверлила взглядом опустевший бар. Она повернулась спиной к стойке, но всё равно слушала. С этого момента особенно внимательно. Когда вопрос прозвучал ещё раз, она, повернувшись, зыркнула на Фредерика.

– Мы не можем приехать домой?

– Девочка, – в ответ на это мужчина широко улыбнулся, – Сейчас это максимум ваша родина, но не ваш дом, понимаешь? Вряд ли здесь осталось хоть что-то, что ещё не раздали, не продали и не приватизировали. Ждёшь, что шикарный особняк дома Риэль с удовольствием распахнёт перед вами свои двери?

– У нас ещё и особняк был, – вытаращила на трактирщика свои глаза, – И что, теперь там живёт какой-нибудь пузатый аристократ?

– Лиз, – Меррик повернул на неё голову.

– Не лизкай мне тут! Ты слышишь? Особняк!

Она сложила пальцы в замок перед собой и положила на них голову так, что над пальцами торчал только нос. Девушка упрямо пялилась куда-то в столешницу, задумчивая и сердитая. Она просидела так не долго и пришла в себя в тот момент, когда рука брата коснулась её плеча. Элизабет встала на ноги и направилась куда-то на второй этаж.

– Комнату пади выбирать пошла, – Фредерик вышел из-за стойки и прошёлся по залу, оценивая нанесённый таверне ущерб, – Через пару часов будет ужин. Надо прибраться.

– Да, конечно.

Услышав про ужин, Меррик вспомнил лицо девушки из кухни. Прислушавшись, он услышал, как там кто-то копошится. Один взгляд в сторону помещения, закрытого тряпкой, дал ему понять, что синеволосая ещё там. Более того, от этого взгляда ему тут же поплохело, и юноша отвернулся. В молчании они с Фредериком разгребали столы и стулья, ставили их на место, собирали шваброй тарелки и остатки еды в большой мешок. Однако юноша не мог долго сохранять тишину. У него всё ещё стекали со лба капли пота, подкашивались ноги, а в голове словно всё ещё звенел этот пронзительный голос.

– Господин Варс, – произнёс он, когда они оказались рядом.

– Фредерик, – правили его.

– Ладно, – Меррик слегка расслабился, – Фредерик, эта девушка у вас на кухне, – балансируя на тросе, натянутом между страхом и любопытством, Меррик постепенно клонился в сторону последнего.

– София, – Фредерик поднял с пола поваленный стол и выровнял его.

– София, – Меррик ещё раз произнёс её имя, и теперь ему почему-то стало спокойнее. Скорее всего от того, что теперь завеса тайны, который была окутана эта девушка, стала не такой плотной, – Кто она?

– Девочка-подросток, вы с ней вроде одногодки, если не ошибаюсь. Работает у меня, готовит прилично, её здесь любят, – он прервался, столкнувшись со взглядом юноши, выражавшим очень явное недовольство. Фредерик вздохнул, – Она чародейка. В каком-то роде.

– То есть? – Меррик поставил на место упавший стул и подошёл к Фредерику поближе.

– Не знаю подробностей, но успел понять, что она никогда не училась колдовать. Её способности врождённые. Она не может произносить простых слов, а всё, что бы она не сказала, становится приказом, который исполнит каждый, кто его услышит.

– Врождённые, значит, – Меррик снова посмотрел на кухню.

– Да, и я ей не завидую. Есть ощущение, словно её прокляли.

– Разве проклятия не миф? – юноша снова перевёл взгляд на Фредерика.

– Ты знаешь, я видел уже столько, что потерял уверенность в существовании мифов.

Меррик какое-то время помолчал. Фредерик между тем завязал очередной мешок с объедками и черепицей от посуды и поставил его возле выхода снаружи.

– Она не такая грозная, какой кажется. Её способности очень сильно вредят ей, поэтому она не особо разговорчива. Вы подружитесь, я думаю.

Меррик чувствовал себя странно рядом с ним. Он знал, что Чарли не отправил бы их к ненадёжному человеку, но от Фредерика исходила совершенно другая энергия. Меррик не знал, как себе это объяснить, но ему казалось, будто этот человек ему знаком, пускай и не очень хорошо. Меррик запоминал лица. Часто ему ни о чём не говорило имя какого-нибудь человека, если он не знал или не видел прежде его лица.

В скором времени то, что можно было поставить на место, было поставлено, а то, что нельзя было восстановить, оказалось на помойке. Вечерело. С кухни послышался пряный запах. София, видимо, уже заканчивала с ужином. Меррик поднялся на второй этаж вместе с рюкзаком. Всего этажей в здании было три. На третьем обитал весь персонал. Он находился под покатой крышей и служил какое-то время чердаком, но тут было четыре комнаты, две из которых заняты не были. Меррик зашёл в каждую, но так и не увидел следов Элизабет ни в одной из них. Только в последней было распахнуто окно.

– Лизбет? – произнёс он, оставляя на полу рюкзак. В комнате было темно, солнце постепенно садилось.

Из окна открывался вид на просторную улочку с противоположной стороны от моря. Вереница зданий тянулась вверх, и вдалеке виднелся городской центр с высокими яркими домами. Юноша выглянул в окно и осмотрелся.

– Я здесь, – послышалось сверху.

Меррик с облегчением вздохнул и выбрался на подоконник. Он ухватился за выступающие из стены кирпичики и вскоре оказался на крыше. Элизабет сидела на краю, поджав к себе колени. Её голова лежала на коленках сверху, глаза ядовито сверлили выступающие на горизонте высокие башни, хорошо различимый порт Совета.

– Где-то там мы жили, – она смотрела на расстилающийся перед ней город так, словно готова была раскрыть рот и проглотить его в то же мгновение.

– Ты ведь и так знала об этом, чего ты вдруг? – Меррик уселся рядом с ней и свесил ноги вниз.

– Не знаю. Я едва ли помню то, что было в детстве, но, слушай, – она вдохнула, моргнула несколько раз и с виду вроде бы даже успокоилась, хотя ей это правда стоило огромных усилий, – Половину своей юности я прожила в трущобах, питаясь чем попало, вторую половину – в открытом море. И теперь мне вдруг говорят, что у меня был свой особняк. Представляешь? Фамильный дом. Там, наверное, страшно вкусно кормили, висели красивые шторы на огромных окнах. Я столько городов успела повидать, столько этих паршивых особняков. И всякую сволочь, которая в них живёт. Пузатые, противные, мерзкие. А здесь такой воздух родной, ты не заметил? И дышится как-то не так. Я вот вдыхаю, – она глубоко втянула воздух носом, – И сразу чувствую себя в безопасности. Словно сейчас папа из соседней комнаты выскочит, возьмёт меня на руки, потащит ужинать, а я буду брыкаться и дам ему пяткой в лицо. Мне плевать на всю эту мразь, которая жрёт в три рыла в своих огромных особняках где-то там, на другой стороне моря. Но ты можешь себе представить, что за столом, за которым обедал дедушка Рональд, сейчас сидит какой-нибудь гнусный напыщенный индюк? Я вот не могу. Это же мой особняк, Меррик. Мой стол, мои окна, люстры красивые. Покой и умиротворение. Где никто не пытается убить меня за последнюю краюшку хлеба. Потому что хлеба этого – ешь, не хочу.

– Ты ведь знаешь, почему всё не так, – Меррик закинул руки за голову и упал на спину, – Мы преступники. И дедушка Рональд тоже.