Читать книгу: «Охотник», страница 2

Глава 2

Охотник резко открыл глаза, будто и не спал, взглянул на ноги. Сердце бешено стучавшееся замедлило ход.

В дверь тихонько постучали.

– Гос… эээ… Вы просили разбудить.

Ренар прошёлся до двери по обыкновению бесшумно, открыл наполовину.

– Благодарю, проводник готов?

– Да-да, ждёт вас во дворе.

– Сейчас выйду.

Закрыв дверь, охотник надел ремень с вделанным мечом и прикрепил нож, спустился по дряхлой лестнице и вышел из дома. В паре метров на лошади сидит мальчишка в плаще с факелом в руке, а в другой поводья соседней лошади.

– Слезай, пешком пойдём, – холодно сказал Ренар.

– Но как же… ведь идти далеко!

– Слезай, говорю, – грозно повторил Ренар. Паренёк послушался, слез с лошади и привязал обеих к столбу. – И факел потуши.

Парень вскинул голову, не веря глупым словам пришельца, но обречённо кивнув, подчинился и окунул горящую палку в поилку для коней.

– Меня Лионом зовут, – шепнул мальчик.

– Я рад, – сказал охотник, смотря на расцветающее небо, – сними плащ, – Лион снял и повесил на гвоздик, вбитый в кособокий столб. – Веди.

Выйдя за ворота, они свернули в лес, пройдя вдоль стены, оказались около холма. Хвойный лес испускает особенно приятные запахи в предрассветные часы. Ветки под неопытными ногами трещат, Лион, залезая на заросший холм, ухватился за смольное дерево.

– Тень! – зашипел парень, – теперь неделю не отмою.

Они поднялись на вершину холма, вдалеке, на границе между землёй и небом, засветлело, идёт рассвет. Спустившись в глубокий овраг, парень остановился.

– Там, дальше, пещера, – дрожащим голосом сказал он.

Ренар двинулся вперёд.

– Постойте!– задыхаясь от своей смелости, крикнул парень, – разв… разве вам не нужна помощь? – юношеская глотка передёрнулась. – Я хочу… я мог бы помочь, – смотря в глаза охотнику, он подумал только о том, чтобы Ренар сказал: «нет».

–Посиди здесь, – равнодушно, но с капелькой презрения ответил охотник.

За лохматым бугром Ренар увидел несколько сосен скрывающие пещеру, обложенную огромными булыжниками и сухим деревом. На поляне засохшая травка, окрашенная в тёмно-красный цвет, разорванные лохмотья, помятые шлемы и нагрудники. Мелкие кусочки костей разбросаны, как еловые иголки. Медленно вытащив меч, охотник двинулся в пещеру.

Из каменного провала потянуло тухлятиной, размазанные красные полосы уходят в темноту. Глубоко вдохнув и выдохнув, Ренар перехватил рукоять двумя руками и направил кончик клинка к земле. Мягко ступая, он погрузился во тьму.

Лохматая лапа бесшумно опустилась на каменный выступ, коготки, похожие на крюки, один за другим расправились, глаза жадно глядят на жертву. Огромная пасть приоткрылась в ухмылке, показывая здоровенные клыки. Звук пиршества, вкус свежей крови и мяса, залезли в звериную голову. Тело натянулось, готовясь к прыжку.

Ренар ощутил, с грохающим молотом в груди, лёгкое шевеление на спине, будто провели играющими пальчиками от поясницы до плеч.

Бок сжался, будто его уже разорвали, Ренар не до конца осознавая, повернул меч, держа одной рукой, а ладошку второй руки приставил к изголовью рукояти и толкнул всем телом.

Из темноты, с раскинутыми лапами выпрыгнул зверь. Разгорающийся рёв сменился бульканьем, мохнатое тело с клинком в сердце упало на охотника. Из открытой пасти потекла слюна. Ренар чуть задрал голову, чтобы не попало в рот и нос.

Сбоку зажглись два огонька. Не как костёр, не медленно, набирая скорость и силу, а резко, словно огонь никогда не затухал. Визгливый смех разбил монолитную тишину, с новым взвизгом страх глубже забрался в грудь. Тело закоченело, податливая рукоять затвердела, будто меч обратился против хозяина.

Огоньки медленно закружились возле Ренара, и хоть в пещере темно, представляется зубастая пасть в кривой ухмылке. Глубокий вдох помог успокоить разбушевавшееся сердце. Руки напряглись, вытаскивая меч из груды мяса, ноги упёрлись в задние лапы мёртвого монстра. Ренар вылез наполовину, зверь кинулся, разевая пасть. Охотник рванул, одновременно вставая и замахиваясь. Меч прошёл широкой дугой, разрезая голову напополам.

Охотник глубоко задышал, успокаивая бегущую кровь. Руки опустились, будто потеряли силу, меч со звоном упал. Тело медленно опустилось на колени, голова повисла на груди. Через пару минут Ренар лёг на живот и, вдыхая тошнотворный запах крови, разложения и тухлятины, заснул.

Проснувшись, охотник долго лежал, смотря в одну точку. Ренар присел, осматривая пещеру, темнота уже не кажется страшной и не изведанной. Он встал, в голову ударило два колокола с разных сторон, в глазах потемнело. Подождав несколько долгих секунд, охотник поднял меч, на клинке местами засохла кровь, и воткнул в ножны. Рука нащупала нож, на лицо заползла полу-печальная полу-злорадная улыбка. Ренар подошёл к первому зверю, опустился на колени, в руки заполз нож. Пальцы проползли по клыку.

Свет уже рвётся в пещеру, наступил день, солнце вступило в права. Выйдя наружу Ренар не нашёл проводника, ехидно усмехнулся и вернулся к поселению. Подойдя к воротам, охотник услышал яростный храп. После стука ногой храп оборвался.

– Кто там припёрся… – проворчал стражник, открывая задвижку. – Так ты чтож, не сдох?

– За тобой вернулся, – сказал Ренар, мило улыбаясь.

Резко захлопнув окошко, стражник побежал, крича про проклятую душу.

– А мы уже думали, ты мёртв, – равнодушно сообщил Лорг, – Так значит, проблем больше не будет? – спросил комендант, наливая ароматный напиток в деревянную чашу.

– Возможно, – сказал охотник, поднимая уголок рта.

– Что это значит? – прошипел Лорг, смотря исподлобья. – У меня пропали люди! А другие отказываются работать! И хотят крови! Рудокопом почему-то не нравится, что едят их жён! Говори, что ты сделал!

Ренар залез в мешочек на ремне, клык размером в два пальца упал на стол. Лорг постучал пальцами по столу, представляя размеры монстра.

– Я всегда говорю, что клан нас не бросит, – мягким голосом сказал он.

– Я не из клана, – учтиво сказал охотник.

– Как это понимать? – Лорг прищурился.

Ренар поднял голову выше, расправил плечи, за спиной будто выросла гора, огонь в чаше присел.

– Я пришёл сюда по просьбе, а теперь прошу плату за труд.

Комендант отхлебнул дымящийся напиток, глаза проползли по высокому, но не широкому телу.

– Я плачу клану, – раздражённо сказал Лорг, отмахнувшись.

– Я не из клана, – повторил охотник с нажимом, – но заберу свои деньги в любом случае.

Лорг осел в кресле, захотелось в туалет, наверное, выпил лишков.

– Сколько?

– Четверть от месячной платы.

– А не много ли?

– Я не торгаш, я пришёл за своими деньгами, и прошу… пока что.

Комендант потёр лоб.

– Ален, отдай ему деньги. Ален… Ален!

В комнату ввалились два солдата с копьями.

– Он вам угрожает, господин? – благородно закудахтал мужик с запотевшим лицом. – Вы только скажите, мы его вмиг вытурим!

– Да, вытурим! – поддержал другой, со свисающими усами.

За ними украдкой вошёл Ален с лицом героя, но, увидев Лорга, потух.

– Гос-господин, я тут подумал.

– Не надо думать, Ален! Не надо! Просто отдай ему одну даму и три валета и пускай идёт!

Слуга взглянул на скалящегося охотника.

– По-по-подёмте со мно-ой.

Ренар с ухмылкой прошёл рядом с солдатами, показывая белые длинные зубы.

– А вы останьтесь, спасители мои, – угрюмо сказал комендант.

– Вот ва-аши деньги, – сказал старик, отсчитывая трясущейся рукой.

Охотник неторопливо сложил монетки с изображением смазливого личика дамочки и каменного лица усатого стражника с пикой во внутренний карман, вышел во двор. По пути к воротам подбежал мальчишка, проводник.

– Извините меня, – парень утёр сопливый нос рукавом, – я думал вас там это… съели. Я долго ждал, честно, но… я побоялся.

Ренар отечески взглянул на паренька, улыбнулся редко, добро.

– Ты всё сделал правильно, цени свою шкуру превыше всего

Расправившись, охотник пошёл дальше, будто ничего не говорил, а парень остался стоять, думая над ценным советом.

У ворот два стражника, шутят и показывают руками фигуры, бьют через шлем по пустой голове.

– Открывайте, – тихо сказал Ренар.

Стражники захохотали, пихая друг друга.

– А хто это у нас тут расхомандовался, Петрух? Уж не тот ли, хто хоспадина нашего охрабил? – смотря притворно удивлёнными глазами, спросил один.

– Да, праф ты, Вошен. Ох и добрая дуфа у нафего господина, – умно замахал головой второй, – фыфечь бы такого! И не пофадно было бы остальным!

– А то сделают важное личико, мол, херои они и хребут золотишко. Сказал бы нам хоспадин, мы бы михом со всеми чудищами расправились! – горько проговорил первый.

– А давай покафем что мы сильнее, Вошен? – заулыбался другой, без двух передних зубов.

– Хах? Доверят им, ему, а не нам.

– Дафай победим его в фефном поединке! Как рыфари!

– Ты хений, Петрух! – захохотал Вошен и с силой хлопнул Петруху по плечу. – Мы дохажем, что мы лучше их и хоспадин будет платить нам, а не им!

Ренар тихо засмеялся, показывая длинные резцы. Стражники разошлись вокруг охотника, выпятив руки, как борцы. Ренар пнул в колено Петруху, он шлёпнулся в лужу грязи. Приподнявшись на руках, стражник открыл рот, перчатка со стальной пластиной влетела в резец, снося ещё и соседний зуб.

Вошен хотел прыгнуть на спину чужаку и скрутить, как щегла, но передумал и быстренько ушёл за рабочими, чтобы открыть ворота.

Петруха, искупавшись ещё раз в грязи, вынырнул и полазил языком в двух свободных гнёздах. Безумные глаза вцепились в лицо пришельца.

– Это теперь моё, – показал вылетевший жёлтый резец Ренар, – хотя… – охотник кинул зуб в грязь, – Можешь забирать.

Ренар развернулся и пошёл к воротам. Рабочие в четыре пары рук сняли брус и открыли ворота, натужно кряхтя. Пыльная дорога уходит вдаль, показывая бескрайные земли. Охотник зашагал, предчувствуя дождь, мягкие тёплые смывающие капли.

Вошен посмотрел в спину удаляющемуся чужаку.

– Ты посмотри, и зубы белее снеха, а длинные хахие! – с презрением сказал он, сплюнув под ноги. – Выродох!

Рядом, в грязи, закопошился Петруха, как червяк.

– И фуб мне фыбил! Фука! – закричал срывающимся голосом стражник и ударил, разбрызгивая грязь.

Глава 3

Кёртис проснулся поздно, по меркам военных. Через палатку прошёл перестук ложек о котелки, ругань и шутки. Медленно потягиваясь, парень привёл голову в порядок, вспоминая отца.

Кёртис любил отца, прославленного воина и генерала пережившего две большие войны и мелкие стычки. Кёртис вырос в бедном районе многонародного и грязного города. Мать он не видел, отец не говорил, а маленький стеснительный мальчишка не спрашивал. Отца не было по несколько лет, и сын оставался у соседей. В многодетной семье Кёртис чувствовал себя обузой, и из-за мягкости и робости корил себя.

Когда исполнилось шестнадцать, они переехали в богатый дом, в хороший уголок города, отца повысили. Кёртис стал получать образование, отец просил учиться на военного, продолжить воинский род. Кёртису же хотелось побеждать языком, а не клинком. Он считал, что словами можно больше добиться, чем оружием, но из-за податливости поступил в военное училище, но с политическим уклоном.

Он видел, как отец медленно хиреет, оставался в хорошей физической форме, но внутри, как старик. Разваливающиеся глаза зажигались только, когда видели сына, а на лицо заходила наполовину с радостью и печалью улыбка. Закалённый вояка, разбросивший своё имя на полмира, не получивший никаких серьёзных травм в кровавых войнах, оставивший доброту в сердце, хотя видел столько жестокости, медленно угасал, как свечка. Он умер два года назад, в возрасте сорока пяти лет. Врачи разводили руками, никаких повреждений телу, лихорадки или чумы не было, он просто заснул, навсегда.

В последний раз Кёртис видел его сидящем в кресле-качалке возле камина, меховой плед окутывал почти всё тело, оставляя свободной голову, трубка без умолку дымила.

– Мальчик мой, как учёба? – задумчиво спросил отец, смотря в пляшущий огонь. – Ты давно не появлялся.

– Всё в порядке, папа, – ответил сын, весело улыбаясь. – Я скоро заканчиваю, много времени провожу за учебниками, хочется сдать отлично.

– Правильно, сынок. А какая дальше стратегия?

– Думаю, захватить пару важных точек и перейти в ближний бой, – засмеялся Кёртис.

– Это хорошо, но какое направление?

Сын тяжко вздохнул.

– Отец, я понимаю, что хочешь для меня лучшего, но не вижу себя воином. Я не силь…

– Это не так, ты умён, а сила это не только мышцы и скорость, и не хитрость с мудростью, а всё вместе. Умный и сильный, почти одно,– кресло заскрипело, расходясь в стороны, дымные колечки побежали вверх. – Без армии никуда, а то будут нас… какие-нибудь…

– Пап, я равнодушен к войне, героизму и самопожертвованию. Я не горю патриотизмом.

– Я знаю, – широко улыбнулся отец, – поэтому ты умный. Пообещай, что подумаешь. Надо уметь постоять за себя, родных и друзей. Не всегда можно по… бывают такие моменты, где слова не имеют смысла, где сила решает всё… когда останешься один и некому будет помочь.

Сын пристально посмотрел на воинское лицо, пытаясь запомнить каждый изгиб, складку, будто что-то предчувствовал.

– Обещаю, пап.

После смерти отца у Кёртиса осталось то, что было на нём: тёмная рубашка, летний плащ, шляпа, штаны и старенькая обувь. В кармане несколько монет. Дом забрали вместе с вещами

Похороны были пасмурные, как и погода. Людей было немного, около десяти. Кёртис стоял, смотря то наверх, то на дощатый гробик. Два молодца за канаты опустили гроб в яму, стали закапывать. Захотелось заплакать, упасть в грязь, показать слабость, чтобы знали как больно! Глаза против воли смочились, горло застопорилось. Но бессилие показывать нельзя.

Подошёл плечистый старик в чёрном костюме. Друг отца, Кёртис видел его пару раз дома.

– Твой отец просил передать вещь, – сказал дед мягко.

– Он никогда не заставлял меня идти по его тропинке, – проговорил Кёртис, пытаясь совладать с голосом. – Не тыкал носом, не настаивал, не кричал, а лишь просил.

– Он любил тебя, – старик приблизился, хотел положить руку на плечо, поддержать, но не решился. – Чувствуешь себя одиноко, будто остался один во всём мире? Твой отец поддерживал атмосферу доброты и любви, словно тебе есть куда обратиться, у кого спросить помощи. Но иллюзия рухнула, не обманывай себя, ты всегда был один и будешь один. Твой отец понимал, надеюсь, и ты поймёшь, – старик протянул меч в кожаных ножнах, – это твоё. Он хотел вручить его, когда станешь воином… Меч сделан на заказ в давние времена, когда твой отец постигал военное искусство. Вначале его называли: «меч пехотинца», но как пришла слава стали звать в честь воина: «меч Дранлика». Сейчас же носит имя твоего отца: «Дранлик». Храни, как можешь, это память рода.

Старик развернулся, собираясь уходить.

– Подождите! Вы поможете мне попасть в армию?

– Ты не обязан, – сказал старик, качая головой.

– Помогите.

Он не хотел кромсать врагов, выпускать кровь. С той поры, когда был маленький и гонял с детским жестокостью и равнодушием непонятно откуда взявшегося ёжика по залитому лужами переулку. Отец, увидев, что делает сын, окликнул, подойдя, сказал мягко:

– Прежде, чем что-то делать, представь себя на его месте, подумай, будет ли тебе приятно.

Представив, как его бы пинали по переулку, а он котился шариком, малыш вспыхнул. Лицо выразило раскаяние, он не понял, как мог хладнокровно причинять боль живому существу.

Ёжик ожидал очередного удара, но не получив медленно распустился.

– Надо как-то извиниться, – робко с горящими щеками сказал малыш.

Отец победно улыбнулся и погладил по голове.

– Лучшее, что можно сделать, это оставить его.

Кёртис часто вспоминает этот случай и по много раз ругает себя, переживая стыд и сожаление вновь. И прежде чем что-то сделать, представляет себя на чужом месте, крутит в голове под разными ракурсами и только потом действует.

Он долго выбирал, вспоминая кем на войне можно не убивать, но варианты не подходили, пока не вспомнил про разведчиков. Минимум насилия, а если делать всё правильно, то совсем не будет.

Его отправили на стык между государствами, где пылает война. Прекрасные волосы состригли. Фамилию Кёртис поменял, чтобы не узнали, чей сын, но имя и отчество оставил. И все спрашивали: « А ты случайно не сын генерала Дранлика?», а он недоумённо качал головой.

Он говорил себе, что выполнил обещание, стал военным. Отец же не говорил, чтобы стал пехотинцем… или другим рубильщиком мяса?

– Всё в порядке, в армию поступил, даже на войне уже. Долг перед родом выполнен, отец мог бы гордиться, – успокаивал себя Кёртис, но если долго думал над этим, совесть всё-таки рвала грудь.

В палатку ворвалась рука, впуская противный солнечный свет. Глаза зарезало, и парень отвернулся.

– Ломбари! – истошно заорали. – Хватит дрыхнуть, неженка! Для тебя есть задание!

– Чего тебе надо, Виковски? – вороча лицом, спросил Кёртис, будто прогоняя злого духа деревянной палкой.

– Поднимай тощий зад и иди к командиру!

Кёртис зажал уши, не выдерживая дребезжание в голове. Горластый мужик ушёл.

– Когда же ты голос сорвёшь, чудо ты наше, – сказал Кёртис ворчливо.

Разведчик вышел наружу, заслоняя рукой солнце. Солдаты сидят кругами по всему лагерю среди шатров. Одни, с более лёгкой и не такой грязной одеждой, суетятся среди котлов с половником. Кёртис подошёл к русоволосому парню.

– Лари, что у нас сегодня?

Кёртис вытянул шею, заглядывая в котёл. Жёлтая смесь с мягкими камушками не впечатлила.

– Я бы супчик похлебал, – мечтательно проговорил Кёртис.

– Ага, давай я для тебя одного буду варить суп, курицу поймаю, зарублю, общипаю, сварю, найду морковки и лучок. Знаешь, какой вкусный будет?

– Точно! Давай так и сделаешь.

Лари ударил половником по плечу нахала.

– Ай, ты чего? – обиженно спросил Кёртис, гладя плечо.

– Я тебя дам куриный суп! Тебе что, Виковски весь мозг проорал?

– Я кашу уже неделю ем, каждый день по три раза! Дай мне что-нибудь другое!

Кёртис схватил повара за плечи, затряс.

Лари вырвался из судорожных объятий, шутливо замахнулся половником.

– Иди вон одежду ешь! – крикнул он.

Кёртис отбежал, смеясь.

– Так свари хотя бы!

Он двинулся вдоль синих шатров к самому большому с множеством разноцветных флагов. У входа громилы, держа двухголовые секиры.

– У меня дело к командиру, – сказал Кёртис.

Здоровяк, спокойно взирающий, выпучил глаза.

– Чего? Может ещё командира позвать, чтобы в палатку к тебе пришёл? Нет, ты посмотри на него, обнаглел совсем!

– Ну, если у вас хватит смелости… – ответил Кёртис, смотря на ногти.

– Да я тебя ща…

Полог шатра отдёрнулся.

– Что тут происходит? – встрял капитанский голос. – Ломбари! Ты чего так долго? Иди сюда быстрее!

Кёртис проскочил между двумя злых пар глаз. В шатре много людей и все офицеры, кроме Кёртиса. Опёршись о продолговатый стол руками, командир с белым ёжиком на голове и угловатыми чертами лица смотрит на карту. Рядом небольшого роста старшина с приличной лысиной.

– О, смотрите, кто появился, – с сарказмом сказал командир, – а мы уж заждались, когда же проснётся наша птичка.

– Как узнал, сразу к вам, – каменно ответил Кёртис, задрав подбородок.

– Ладно, начнём. Значит это мы, – командир указал на синий флажок, – а это они, – палец переместился на красный флажок, – а это помешало нам при штурме, – командир поднял фигурку уродца, показывая всем. – Ломбари! Надеюсь, ты знаешь, что нам помешало?

– Так точно! Огромный монстер выпрыгнуло изо рва, проломив мост и съев нескольких солдат, как наших, так и противника, сломало два свода, что и привело к падению моста. Остальные попадали в ров, где их и доели. Лучший путь преграждён.

– Не только лучший, Ломбари, но и единственный, – сказал командир, вздохнув.

– Понаблюдав я понял, – продолжил Кёртис, – что это не ров, а…

– Это река, вокруг города, – самонадеянно вырвалось сзади.

– Кто сказал? – рявкнул командир. Вперёд пробился лейтенант с тухлым видом. – Он прав, Ломбари?

– Не совсем, – сказал Кёртис, улыбнувшись. – Это не река и не ров, это… оно соединено с канализацией города, туда выходят отходы. Наш берег не так загрязнён, но противоположный, – Кёртис протолкнулся вперёд и указал на карте на заросший берег, – завален нечистотами.

– Это они выпустили монстра! – донеслось из-за спин.

– Ты тоже так думаешь, Ломбари? – кусая губы, спросил командир.

Кёртис развёл руки.

– Я не знаю… стали бы они убивать своих людей? Они бы просто выпустили монстра, когда начался штурм.

– Объясните мне, почему они защищали мост? – сдерживая злость, спросил капитан. – Ведь с луков могли обстрелять или баллистой! Я видел у них баллисту! Там погибли мои ребята! Пол роты! Я хочу знать ответы!

– Ошибся штабом, – засмеялся кто-то, дружный хохот зашатал шатёр.

– А ну тихо! – заорал командир.

– Всё же просто, – со скучающим видом ответил сержант, – им надо контролировать мост… было. Это единственный нормальный путь в город… был.

– Эй, умник, а ничего что мы на этом берегу сидим? – подколол сосед.

Все замолчали, переваривая слова.

– Вот вам и ответы, – вздохнув, побарабанил по столу командир, – это не их монстер и они ждут подкрепление.

– Сильно сомневаюсь, командир, – гнусаво вырвалось из толпы, – они терпят поражения на всей линии фронта. Город падает за городом. Только что пришла весть, – хлипкий мужчина высокого роста пролез в карте, – Камерия взята, – офицеры одобрительно загудели, – а Курион скоро будет взят, они окажутся в кольце, – грязный ноготь обвёл город кругом.

– И тем не менее.

– Да не переживайте, командир. Если даже мы ничего не придумаем, они всё равно сдадутся, деваться некуда. Просто им уши прожужжали, мол, скоро подойдёт армия с генералом Максимусом, а они, дураки, верят.

– Так… хватит! – сказал командир, выдохнул и оглядел шатёр. – Позвал я вас не для болтовни. Раз никто не хочет доблестно сразить монстра, – он сделал паузу, чтобы все осознали какие они трусы, – то придётся найти охотника.

– Но ближайший город, где можно купить их услуги находится за неделю отсюда! – запротестовал лейтенант.

– Да знаю я! – гневно сказал командир. – Поэтому Воларион отправиться в Каркен, за охотником. Описание монстра уже написано. А наш доблестный разведчик полазает по окрестным деревням, может, где завалялся бесхозный уничтожитель чудовищ.

Офицеры шутку оценили, а Кёртис нет.

– Знаю, – продолжил командир, – это займёт минимум две недели, но другого выхода нет. Мы не можем даже подойти ко рву… или как там… До тех пор всё остаётся на своих местах, каждый день тренировки, продовольствие и так далее. И ещё нужно будет много дерева для постройки моста, так что можете потихоньку приступать, – командир оглядел офицеров. – Всем всё понятно, все свободны.

Люди затолпились к выходу. Кёртис сложил руки на груди, топая ножкой. Он хотел наброситься на командира с протестом и расспросами. Действительно ли он считает, что в окрестностях завёлся охотник? Или просто решил погонять молодого? Но как подошло время высказывать накопившееся Кёртис сдулся, пропала уверенность. Идея полазить по полями и лесам уже не кажется бредовой.

– Ты что-то хотел, Ломбари? – задумчиво спросил командир, рассматривая карту.

– Вы действительно хотите отправить меня скакать по деревням или это шутка? – на удивление Кёртис ответил ровно.

Командир пристально посмотрел в голубые глаза, насмешливо улыбнулся.

– Боишься?

Кёртис понял, что боится лазать непонятно где, разговаривать с незнакомыми людьми, и сомнительно, что они будут ждать с доброй улыбкой и крепкими объятиями, скорее по голове надают.

– Я… э-э-э…

Командир присел на край стола.

– Вот что, – сказал он, – я уже говорил, что возможно они ждут подкрепление? Так вот, я не исключаю такой исход. Да и ополчение исключать не стоит, а проблем и так хватает. Конечно, вряд ли охотник находится в деревни и уж живёт там. Ты вообще видел охотников в деревнях? Твоя задача не столько в охотнике, сколько в наблюдении. Ты парень головастый, подмечаешь детали.

Кёртис приоткрыл рот, страх не исчез, а усилился, затмевая мысли.

– А-а-а-а… А можно мне карту посмотреть?

– А вот это правильно! Да не волнуйся ты так.

Кёртис подошёл к столу, составил в маршрут в голове

– Да я вроде…

– Я по лицу вижу! И держишься, как соломинка. Смотри, – командир провёл пальцем от лагеря к трём деревням, – если всё сделаешь правильно, сможешь вернуться за три дня. Отсюда иди сюда, а потом в самую дальнюю и глухую. Потом назад. Надеюсь не надо объяснять, что в деревни больше одного раза не залазить? Вот и отлично, еду ты знаешь, где брать, как и лошадь. Ну, всё, жду с хорошими вестями.

Из шатра Кёртис пошёл в свою палатку, представляя, что будет говорить людям в деревнях, как будет себя вести. Зайдя, он расслабился, будто всё время шла слежка, а сейчас скрылся. Постель поманила, Кёртис прилёг отдохнуть, наслаждаясь каждой минутой перед долгой дорогой и сырой землёй. Он не понял, как мог ругать постель за чёрствость. Тревога вернулась, нагнетая.

– А если что-то пойдёт не так… мне придётся защищаться… убивать…

Рука нащупала рукоять меча. Кёртис ни разу не вытащил его из ножен, не осмотрел лезвие, но всегда носит при себе. Клинок с песней вышел наружу. Кёртис почувствовал, будто дотрагивается до сокровенного.

Меч короток и прост, лишь навершие в виде хрустального шарика украшает прославленный меч. Кёртис представил, сколько крови выпил клинок, сколько плоти съел. Страх заполз в голову, мелькнула мысль: «надо от него избавиться», но меч не спешит показывать клыки, наоборот, излучает доброту, вселяет уверенность.

Меч со щелчком влез в ножны. Кёртис потянулся, потопал к Викану за едой. Дойдя до широченного шатра, заваленного хламом, увидел очередь, выходящую под солнце.

–…да за пять мешков хлеба ты у меня ишачить будешь всю жизнь! – донёсся крик изнутри.

– Дак я-то чего? Меня Лимон послал.

– Вот иди и скажи ему!

С грустным видом вышел тощий мужик, таща два мешка на спине. Очередь сократилась, Кёртис двинулся вперёд.

– Чего тебе?

– Эта… шлем проржавел и доспех, сменить бы.

– Нехер было купать! Следующий!

– Мне теперь в ржавом ходить?

– А вот об этом надо было думать раньше! Следующий!

– Ну дай чё-нить отчистить хотяб.

Очередь недовольно загомонила.

– Парень, иди уже.

За тонким столом коротышка, но благодаря двум подушкам на стуле возвышается над столом.

– А, наш славный разведчик. Первое задание?

– Ну да, нужно найти охотника, – уныло ответил Кёртис.

Вакин наклонился вперёд.

– Я слыхал, они сущие звери, – шёпотом сказал он. – Говорят, даже чудища, которых они убивают, не сравнятся с ними в жестокости и суровости. Говорят, что в младенчестве их сажают на цепь, как животных, и травят, чтобы не знали доброты, а только ярость и гнев. Что избивают до смерти, чтобы слушались, выворачивают суставы, чтобы были гибкими, дубят кожу, чтобы потеряли чувствительность, – коротышка сел обратно с важным видом, очередь затихла, слушая рассказ. – Я видел одного… эти глаза я не забуду никогда…ничего не выражающие, каменные. А лицо, будто застыло. Он был угрюм и не говорил ни слова, стоял целый день, скрестив руки и облокотившись об каменную колонну, даже не разгибая шеи… да что говорить! Взгляд оставался таким же… целый день. Это страшные лю… я не знаю кто это… Ах, да. Вот, держи. Вяленое мясо, на неделю хватит. И вот ещё бурдюк воды. Воду экономь, пополняй в водоёмах и чистых реках, но если выхода не будет, бери и грязную.

Кёртис собрался уходить, но Вакин остановил:

– Одежду возьми.

– Какую одежду?

– Ты что, собираешься вот так идти? – спросил Вакин, выпучив глаза.

– А что такого?

– Ты же для них захватчик! Может кому-то и всё равно, но остальные только и будут думать, как бы стянуть с тебя кожу!

Кёртис перестал представлять загорелых работяг с мозолистыми ладонями и усталым взглядом, на их место пришли полуголые людоеды с каменными топорами и дикими глазами.

Коротышка спрыгнул, раздался глухой удар, будто скинули мешок картошки с метровой высоты, прошёлся к куче тряпья. Полазав, он вытащил длинный смольного оттенка кожаный плащ и чёрную шляпу.

Кёртис с благодарностью принял хоть слегка помятую, но от этого не менее крутую одежду. Ему нравятся плащи и шляпы с детства, когда впервые увидел странников, блуждающих от города к городу, от страны к стране. Плащ скрывает от лишних глаз детали, не даёт промокнуть и выглядит эффектно, а шляпа придаёт таинственности.

– Кому-то мясо, а кому-то вонючую кашу, – проворчал сзади стоящий солдат с мутным взглядом.

– Да тебе больше и не положено! Он к командиру на совещания ходит, а ты дерьмо лопатой кидать не научился! – закричал Вакин.

– Спасибо большое, Вакин, – поблагодарил Кёртис.

– Эх-х, парень, я искренне надеюсь, что с тобой всё будет в порядке. Ты мне нравишься. Ты чувствуешь людей, переживания, эмоции. Таким как ты, надо сидеть за столом, пописывать бумажки, творить великие дела. Воевать идут только те, кто больше ничего не умеет… Удачи, парень.

Кёртис захотел развеять печальную нотку.

– Себе оставь, мне хватает.

Выбор лошадей огромен, но Кёртис не увлекается ими. Выбрал по цвету.

Конюх уныло вывел чёрную лошадь и что-то пробубнил. Кёртис закинул сумку за спину и запрыгнул на коня. Шум лагеря притих, Кёртис почувствовал, что на него смотрят, хотя никто не смотрит. Лошадь под его рукой тронулась.

К вечеру он добрался до первой деревни. Натёр копчик, каждый шаг лошади отдавал болью. В седле качало, Кёртис не выдержал и его стошнило. Весь путь проделал, не вылезая из седла и никого не встретив. Пустой мир.

Он постучал в тяжёлую дверь. На улице никого, будто попрятались по норкам от несущего злодеяния чужака. На небе собрались чёрные тучки, закапало.

Дверь приоткрыли, показался голубой глаз.

– Что вам надо? – сказал тихий женский голос.

– Здравствуйте, я бы хотел переночевать…

– Мы не сдаём комнату.

– Я заплачу

– Нет мест.

– Помогите найти.

–До свидания.

Кёртис развернулся, посмотрел на дома. Этот был последний из больших, остались мелкие, полуразрушенные, сгнивающие. Кёртис переночует лучше на земле и под дождём, чем в последних.

Кёртис сбежал с крыльца, схватил коня под узды.

– Пойдём, Мурка, надо найти убежище, – сказал он, поднимая лицо на чёрное небо, прогремел гром. – И побыстрее.

Кёртис выбрал наугад домик с маленькими окнами, постучал в дверь. Раздались шаркающие звуки, Кёртис напрягся.

– Чя-аво надо? – спросил сварливый старческий голос.

– Бабушка, впусти переночевать, пожалуйста. Я бы не просил, но сейчас ливень начнётся.

– От оно чё… а ты не разбойник часом? А-то видала я таких, вроде, ухоженные и говорят хорошо, а как отвернёшься… Сколько платишь?

– Три валета.

– Давай пять, накормлю.

– Хорошо, у меня ещё конь, не найдётся конюшни? Не хочу под ливнем оставлять.