Читать книгу: «Трое за гранью», страница 5

ГЛАВА V – Врата Создателя

Когда Мирон коснулся Врат, древо на их поверхности раскрылось, как живая книга. Каждая линия – его мысль. Каждая трещина – его сомнение. Обитель впустила его – не как путника, а как старого друга, с которым давно не виделась. Он шагнул вперёд. И оказался в аудитории.

Аудитория, которую он знал.

Старые стены. Пахнет пылью, чернилами и кофе. Перед ним – студенты, точные, безупречные, с открытыми лицами. Он – профессор. В руках – указка. На доске – слова:

Существует ли Бог? Существуют только потребности, страх , выживание и культура.

Он знал эту лекцию. Читал её сотни раз. Но в этот раз… он не мог вымолвить ни слова. Один из студентов поднял руку. Юноша. Глаза блестят.

– Профессор, – сказал он, – если Бога нет… почему вы говорите о справедливости с такой болью в голосе?

Мирон замер.

– Потому что… – начал он. Но не закончил.

Другой студент – девушка – поднялась:

– Почему, если нет смысла, вы продолжаете приходить сюда и искать его?

Зал начал оживать, как сон, в который вторгся свет. Голоса сливались в хор:

– Почему вы плакали, когда умер ваш брат?

– Почему спасли ту девочку на мосту?

– Почему читали Евангелие втайне, перед операцией на сердце?

Мирон закрыл глаза. Они знали. Все его тайные моменты. Не логика. Не доказательства. Только сердце, которое он так тщательно прятал.

– Хватит! – выкрикнул он. – Я искал ответы!

– Ты нашёл их. Просто не принял.

Аудитория исчезла. Он оказался в белом пространстве.

Тот, кто ждал

Перед ним стоял человек в сером. Не старик, не юноша. Ни лица, ни тела – просто присутствие.

– Кто ты?

– Ты знаешь.

– Ты… Бог?

– Нет.

– Я – образ, который ты создал, чтобы в него не верить.

Мирон упал на колени. Он не знал – от боли, от усталости, или потому что впервые позволил себе быть просто человеком.

– Почему? – выдохнул он.

– Почему так больно жить?

Существо не ответило. Оно просто опустилось рядом.

– Ты не найдёшь ответ, – сказало оно. —

Но ты можешь дать ему вес, смысл, тепло. Не как Бог. Как человек, который не сдался.

Пробуждение

Когда Мирон вышел из Врат, на его лице не было ни слёз, ни триумфа. Была мудрость. И лёгкая улыбка. Лазар ждал. Он встал.

– Ну?

Мирон посмотрел на него, на туман, на дыхание Обители.

– Я думал, что вера – это слабость. Теперь знаю:

Вера – это когда ты продолжаешь идти, даже если не уверен, что кто-то тебя ждёт.

Он посмотрел в сторону, куда исчезла Айна.

ГЛАВА VI – Безмолвие

Айна

Айна стояла у подножия холма. Перед ней – Врата, тонкие, как паутина. Они не из камня, не из металла. Они – из тишины. Когда она шагнула вперёд, всё исчезло. Земля. Воздух. Свет.

Она очутилась в пространстве, где невозможно дышать звуком. Каждый её шаг не издавал ни звука. Сердце билось, но она его не слышала. И тогда… появился Он. Безмолвие. Существо без лица. Без глаз. Оно не двигалось. Оно просто поглощало.

– Ты оставила свое предназначенье, Айна, – звучало внутри.

– Ты выбрала труд, а не дар.

– Ты отвернулась от света, чтобы обслуживать тьму.

– Ты виновата в его смерти.

Айна закрыла уши. Но звук – внутри неё.

– Он просил тебя лишь петь. Ты не спела. Он ушёл в тишине.

Она упала на колени. Её руки дрожали. Её горло зажато невидимым страхом. Она все вспомнила.

Когда Айне исполнилось двадцать три, отец заболел. Сначала – просто кашель. Потом – боль в груди. А дальше – тишина в доме, и тень над каждым утром. Она перестала петь не сразу. Просто однажды поняла: что не поёт вовсе. Работала где могла: кафе, частные уроки, магазины. Отец знал, что она гаснет. И говорил:

– Не бросай петь, доченька. Отдай заботу обо мне тому, кто уже ждёт по ту сторону. Я прошу, пой… хоть немного. Это лечит мою душу.

Она кивала, но продолжала нести всё сама. Любовь победила дар. И именно это было её ошибкой.

В тот день она пела на местном вечере случайно. Вела племянника на детский конкурс. Один из жюри попросил взрослого «подать пример». Она запела – и в зале наступила тишина. Женщина из столичной лейбл-студии подошла сразу после выступления. Контракт. Старт. Судьба. Айна бежала домой, ветер в волосах, свет в глазах. Бежала, чтобы сказать отцу:

– Я сделала это, папа. Мы сделали. Твоя дочь будет петь.

Но дома её встретила тишина. Окно чуть приоткрыто. Комната пуста. Письмо на тумбочке. Последние слова:

Я знаю, ты вновь будешь петь.

И я могу уйти с лёгким сердцем.

Не прячь свой дар.

В нём твоя жизнь.

И моя."

И тогда – голос.

Мягкий. Добрый. Узнаваемый.

– Доченька…

Она подняла глаза. Перед ней – силуэт отца. Мягкий, тёплый, почти прозрачный.