Читать книгу: «Нам не привыкать жить в интересные времена», страница 4

Глава 10

Мы действительно много путешествовали и в компании друзей, сослуживцев родителей, и чисто семьёй. У отца в распоряжении был лимонного цвета «Форд фалкон» с водителем. Обычно нас возил упомянутый мною сикх в тюрбане. Но иной раз его подменял кто-нибудь из свободных, если этот брал выходной, а ехать всё равно было надо. Сам папа так и не научился водить машину, видимо, не было необходимости. Однажды мы ездили в Гималаи, в город Симлу или Шимлу, и так, и так допустимо говорить. Тогда на подмену нашему индийцу мы уговорили ехать папиного зама. Советского человека. Тот оказался лихим водилой. Дорога дальняя и без сменщика одному шофёру ехать было опасно, тем более в горы. Симла – это летняя резиденция англичан в Индии. Во время майской жары и когда наступал сезон муссонов (индийцы называют его мансун), то в Дели и Калькутте, где они обитали в сухой и прохладный сезон, становилось жарко и влажно. Тогда завоеватели сваливали в горы, где среди хвойных лесов, в прохладе, проводили невыносимые месяцы. Как раз в замке, где прохлаждались англичане, мы и заночевали. По календарю на дворе стояла зима. То есть декабрь или январь, точно не помню. Сезон вполне комфортный для Дели, но у отца высвободились выходные, и мы решили охладиться и вспомнить, что существуют на свете зима и снег. В Симле действительно лежал на улицах довольно толстый слой снега, возвышались величественные сосны и, что меня просто сразило, между ними сновали любопытные обезьяны. Заинтересовали их и мы. Время-то голодное, все ягоды-грибы под снегом. Чем они вообще там питаются, я даже и не соображу. Видимо, поэтому и пристают к человекам, попрошайничают.

ЗАмок действительно напоминал английский средневековый. Я уже пытался читать про Айвенго и Робина Гуда, поэтому имел некое представление. Стены были закопченными от факелов, которыми освещалось помещение, с белыми следами висевших некогда мечей и щитов. Сказочное тогда сложилось впечатление, особенно оно удачно легло на только что прочитанное рыцарское чтиво. Хотя сейчас мне думается, что это могла быть и имитация под средневековье. С возрастом, да ещё в современном мире, становишься циничнее, начинает казаться, что тебя во всём пытаются надуть.

Не помню, как много времени мы провели в привычном нам климате, но меня такая смена совершенно не радовала. Я настолько привык к жаре и влажности, что с ужасом представлял, как же мне будет плохо по возвращении в СССР. Неужели там полгода именно так, только ещё и без ненаглядных мартышек? По дороге обратно мы отпустили машину ехать в столицу своим ходом. А семьёй решили прокатиться на столь же раритетном, как замок, поезде. Причём тоже «маде ин грейт британ». Прикол в том, что в нашем вагоне «люкс» было всего одно купе, всё наше. Наверное, так сейчас ездят президенты. В купе была даже ванна и всё, что только душе угодно, в разумных понятиях путешествия, конечно. Отъехав от Симлы, поезд по каким-то причинам затормозил и встал. Видимо, случились проблемы типа схода лавины, горы всё-таки. И пока расчищали пути, поезд стоял недалеко, возле переезда. Как раз в это время мы увидели наш форд, подъехавший к шлагбауму по шоссе. Мы даже начали махать нашим в открытое окно. А они отвечать морганием фар. Через несколько вагонов от нашего, похоже, был простой, типа общий, для малоимущих. С той стороны раздались грубые выкрики и гул недовольных индийцев. Надо учесть, что в это время во Вьетнаме шла война, против которой Индия была настроена очень отрицательно. И вот, на переезде в горах стоит лимонного цвета форд с синими дипломатическими номерами, кто его знает какой он национальности, может, в нём американцы или, того хуже, англичане? Уж этих- то в Индии нормальные люди вообще терпеть не могут. Поезд стоит, машина мигает, снег, тишина, только шум со стороны вагона с трудовым народом. Шум становится всё агрессивнее. И тут мы наблюдаем, как из нашего форда выходит индийский шофёр и орёт в сторону шумящих что-то, мы не можем разобрать. Ведь язык-то местный, хинди. Наступает небольшая пауза, видимо, вагон переваривает услышанное. Потом в ущелье раздаётся многократно повторяемое эхом: «хинди, рашн, пхай, пхай»! Что означает: за дружбу между индийцами и русскими. Это звучало так патетично. Потом, уже в Дели, ребята из машины рассказали нам, что из вагона неслись оскорбления и проклятия. Шофёр-индиец не выдержал, вышел и закричал, чтобы слышали в вагоне, что в машине едут русские. Тут поезд и взорвался оптимистическими лозунгами.

Однажды мы большой компанией поехали в Агру. Туда, где располагается знаменитый Тадж Махал. Ехали на несколько дней, по продуманному маршруту, с заказанными ночёвками в очень интересных местах. Я бы даже сказал – диких. Это сейчас Индия – страна перенаселённая, с возделанным каждым пригодным для этого кусочком земли. Полвека назад всё было немного по-другому.

По дороге в Агру мы запланированно ночевали в заповеднике на берегу озера. Кажется, оно называлось Альвар. Лучше всего запомнилось то, что на берегу стоял дворец раджи, уж какого именно, трудно сказать, в своё время на полуострове Индостан было множество небольших государств. А их правители по большей части назывались раджами. Именно в этом дворце нам и предстояло ночевать. В нашей не очень многочисленной, но дружной и интернациональной группе имелся «специально обученный» человек индийской национальности, который всё организовывал, заказывал, контролировал, заранее обзвонив местное начальство, предупредив о прибытии больших гостей. Русские, и тем более дипломаты, считались очень важными персонами, и было весьма почётно встретить их лично главой поселения и местным начальством, включая полицейское и даже партийное. Не секрет, что во многих штатах компартия Индии имела большинство. А в Керале, так там традиционно коммунисты у власти вот уже лет шестьдесят. И порой забавно видеть, въезжая в штат, изрисованные граффити в виде серпов и молотов, заборы. А если добавить к этому вбитое за столетия англосаксами почитание белых людей, то можно составить себе картину отдыха больших упитанных белых «сахибов» в тропической стране. Что касается лично меня, то я пользовался у индийцев невероятной популярностью. Кстати, говорить ИНДУСЫ обо всех индийцах в корне неправильно, так как это относится к исповедующим индуизм, а в Индии много и других религий, от ислама и сикхизма, до христианства и буддизма. Как я уже упоминал в своих прежних книжках, прилично ли будет выйти в Москве на какой-нибудь рынок и обратиться к продавцам со словами – православные? Популярность моя обуславливалась следующим: во-первых, я был белый и пухлый ребёнок, благо, уже отъелся на индийских харчах после иркутских хворей. Во-вторых, у меня были длинные блондинистые кудри. В-третьих, у меня папа был советский дипломат. Благодаря этому папины индийские работники нас всей семьёй частенько приглашали на различные праздники. Особенно это было актуально в случае свадьбы. Так как я там «работал» «свадебным младшим братом». Дело в том, что на индийских свадьбах принято во главе процессии везти на лошади младшего брата, или племянника, или какого другого младшего родственника мужского пола. Имеется в виду, если свадьба эта в семье с хорошим достатком. Короче, так гораздо почётнее и зажиточнее. Желательно, чтобы лошадь была белая, а ребёнок весь наряженный и в чалме. Соответственно, сотрудники отца были высокооплачиваемыми, по индийским меркам, товарищами, могли себе позволить закатить «пир на весь мир». Вот они и приглашали нас, так как белые люди среди гостей – это вообще шик и престиж. Меня просили побыть «младшеньким», что, естественно, по первости раздражало. Но подкупало то, что не каждый день тебя на лошадке катают. А тут такая халява, и недорого, стоит потерпеть какие-то полчаса-час, а дальше я переодевался в майку с шортами, ибо жарко. А также имел почёт и внимание, с подарками и потрясающими индийскими кушаньями да сладостями. Индийская свадьба – это нечто. Единственное, что непривычно для русского человека, так это то, что там не наливают. Соответственно, и драк не случается. Тогда всё это происходило на свежем воздухе, с обильной едой на помосте и подушечками вокруг. Насчет алкоголя: бывало, наши прихватывали с собой бутылочку-другую, но чаще обходились насухую.

Глава 11

Так вот, вернёмся к нашей ночёвке на берегу озера в заповеднике. Дворец раджи имел довольно основательный двор. И что меня пленило больше всего, он был полон живности. То есть тут разводили и кур, и павлинов, и перепёлок, и кого тут только не было. Бегали молочные поросята, козочки. В клетках сидели кролики и ещё кто-то, кого я вообще видел первый раз. Эдакий прародитель контактного зоопарка. Естественно, мне тут стало интересно и была возможность не присутствовать среди взрослых и не вслушиваться в их непонятные и дурацкие разговоры. В компании я был единственный ребёнок. Часть старших тут же организовалась на рыбалку, так сказать, на вечернюю зорьку. Затарившись вискарём и стаканчиками из популярной в Индии до сих пор нержавейки (одноразовых тогда ещё не изобрели), они спустились от дворца к воде. Противоположный берег был гористый и казался окрашенным в тёмно-синий и сиреневый цвета. Рыба начала активно клевать, когда дело уже подошло к закату (а в Индии в любое время года солнце садится примерно одинаково, плюс-минус полчаса, где-то в районе половины седьмого), на тот берег вышли к водопою тигры. Видно их было не очень хорошо, но зато слышно прекрасно. В предзакатной тишине они издавали отчётливый громкий рык. Тут сопровождающий нас товарищ из местных притащил несколько биноклей, и что-то похожее на тигра я всё-таки сумел разглядеть краем оптики. Потом всех позвали на ужин. А рыбу понесли на кухню готовить дополнительные блюда к имеющимся яствам. Мама поведала, что главным сюрпризом будет дикий фазан, подстреленный в заповеднике. И его приготовили по английскому рецепту, как любил некогда раджа. Я не знал, как выглядит упомянутый фазан, и что он из себя представляет. Мне сказали лишь, что это деликатесная птица. И мама строго добавила: это необходимо попробовать, ибо где и когда ещё я смогу отведать подобное. Подали кусок какого-то мяса на позолоченной тарелке. С обычными овощами. Ну, наверное, это прикольно, так как звучит красиво: фазан, – подумал я и откусил маленький кусочек. Вполне съедобно. И тут мне на зуб попалось что-то твёрдое. Я перепугался и выплюнул. Это оказалась большая дробина. Мне стало просто жутко. Детская фантазия нарисовала такую картину, будто теперь от этого я могу помереть. Появилась чёткая уверенность, что теперь у меня случится аппендицит, то есть воспаление аппендикса. Откуда у меня это взялось, я не могу себе даже представить. Но почему-то мне казалось, что это конец. Попавшая внутрь организма дробина, а я был уверен, что проглотил уже несколько, не заметив, пока одна не попалась на зуб, просто неминуемо приведёт к смерти. Я не спал всю ночь, ощупывал себя и свой живот, особенно справа. И только наутро рассказал о страхах родителям. Они долго смеялись и объясняли мне, что всё на самом деле гораздо проще. Вдобавок ко всему, фазан оказался совсем не фазаном, а обычным диким павлином, которых я очень любил в живом виде и уважал за красивые перья и величественный вид. А фазаном они его обозвали для большей доходчивости бестолковых белых людей. И чтобы те не так сильно расстраивались, ибо павлинов употреблять в пищу не каждый отважится, именно из любви к природе и особому отношению к этим созданиям у «диких белых» людей. Так что я не так много и потерял. В утешение мне подарили огромный пучок перьев так огорчившей меня птицы. Часть их я раздал, но несколько штук так и остались. И более пятидесяти лет простояли в вазе в Московской родительской квартире, на пианино «Беккер», пережив их. Даже не выцвели.

После озера и заповедника мы направились в Агру. Сейчас, если кто недавно бывал в Индии и ездил на экскурсию обозреть Тадж Махал, знают, насколько это муторное дело. Туда ломятся толпы паломников – почитателей Индии и просто туристов. Надо стоять в очереди за билетами, проходить через рамку и так далее. В конце шестидесятых прошлого века всё было значительно проще и вполне по-свойски. Просто приходишь и идёшь себе через огромное пространство череды фонтанов, испарения от которых создают эффект, будто гигантское мраморное строение невесомо и буквально парит в воздухе. У самой гробницы снимаешь обувь и заходишь во внутрь. Сопровождающий индийский товарищ из спецслужб так всё замечательно организовывал, что даже нищих предварительно удаляли из зоны контакта с нами. Вот так в тот раз всё происходило. В Агру мы ездили множество раз и как почётные гости, и простыми незаметными белыми туристами. Город и тогда был огромен по европейским меркам, более миллиона жителей. И богат на памятники. Всё-таки некогда это была столица империи Великих Моголов. Здесь правили потомки самого Тамерлана. В этот же приезд нам много чего замечательного рассказали о возведении и печальной истории гробницы. Не буду тут распыляться, всё есть в википедиях, если кто не в курсе событий. Помнится лишь, что к вечеру мы еле добрались и устроились в гостинице после тяжёлого дня. Но, как и предполагает восточное гостеприимство, в покое нас не оставили и пригласили на званый ужин, который устраивал мэр города в нашу честь. Ужин как ужин, вполне себе званый, коих на моём не самом великом к тому времени веку, было уже в избытке. Как белый ребёнок, которому всё простительно, к тому же уставший и капризный после столь насыщенного дня, я вёл себя совершенно по-свински. А кто бы в моём возрасте отказался от такого, если ему за это ничего не будет? Я уединялся подальше от родителей, ибо наказание могло прилететь только от них, и требовал у прислуги поднос с пирожными. В Индии на тот момент была мода, которую я по прошествии десятилетий стал замечать всё реже. Они на сладости наносили сверху тончайший слой серебряной фольги. Серебро – металл дезинфицирующий, что было не лишним в условиях антисанитарии (по европейским понятиям) влажных тропиков. Я при этом вспоминал, как бабушки в Саратове клали серебряные полтинники в графин с водой, чтобы она была чище. И вода с полтинниками, кстати, не портилась месяцами. А в Индии этот металл был в таком избытке, что его без стеснения употребляли в пищу. Как нам объясняли сведущие люди, принимать его внутрь было очень полезно. А вот столь тонким, чтобы оно растворялось во рту, его делают вручную. Берут фольгу, кладут между двух слоёв кожи и стучат этим о камень. Так, чтобы металл расковывался до микронного слоя. Далее берут заячьей лапкой с остриженными когтями и аккуратно кладут на сладость. Так вот, зная о пользе серебра практически всё, я брал поднос и ножом для масла собирал со всех кусочков серебряную поверхность. Потом намазывал на один из кусочков и всё это гордо потреблял, с тем чувством, что сейчас так оздоровлюсь, что ни одна зараза ко мне больше в жизни не пристанет. И всё это под умилительное одобрение офигевших индийцев. Только уже будучи взрослым и имея отношение к медицине, я узнал, что серебро является тяжёлым металлом и его переизбыток в организме ведёт к нехорошим последствиям для здоровья. Но в детстве какой только гадости не нажрёшься, и всё нипочём. Не всё же сразу убивает… даже питание во «Вкусно и точка».

К полуночи сил уже оставалось немного. А тут ещё взрослые завелись после выпитого. Мэр, стукнув кулаком по столу, воскликнул на индийском английском, что сейчас он нам покажет такое, чего не видывал ещё ни один иностранец в мире. Ну, кроме англичан, конечно, – поправился он, – но это было уже давно, почти что четверть века назад. Мы расселись по машинам и нас повезли туда, где мы уже бывали сегодня, а именно – в Тадж Махал. Охранники, узнав в каком мы сопровождении, немедленно пропустили нас на огромную территорию мавзолея. Фонтаны уже были выключены, но на небе светила полная луна, отчего всё вокруг сияло и поблёскивало серебром. Слава Богу, не тем, которое я только что употребил вовнутрь. Мы приближались к мраморной махине главного строения. Уже казалось, будто она нависает над нами, паря в воздухе и немного покачиваясь из стороны в сторону, будто не стоит на земле на глобальном фундаменте. Конечно, это был оптический эффект, создаваемый испарениями и светом луны. Мы как завороженные обходили вокруг исторического памятника, поражаясь увиденному. И тут мэр потребовал тишины и сказал всем внимательно глядеть на купол мавзолея. Дядька навёл на него мощный шестибатареечный фонарь, напоминающий по своей силе скорее ручной прожектор ПВО. Круг света скользнул по куполу и тот весь засверкал самоцветами.

– Видите? Это драгоценные камни. Англичане, уходя, конечно, выковыряли те, до которых смогли дотянуться в спешке. Но уходили торопясь, не до всего добрались, много чего осталось. Днём такого не увидишь…

Уж на что я еле ходил от усталости, но тут сонливость как рукой сняло. Я сразу представил этих подонков, невесть как забравшихся на огромную высоту купола и ножом выковыривающих оттуда бриллианты и прочие самоцветы. А по ним снизу стреляли… вот такие странные детские представления у меня сложились об освобождении Индии от колонизаторов.

Глава 12

Детская память очень своеобразно фиксирует воспоминания о событиях, произошедших полвека назад. Потом они обрастают подробностями, услышанными от очевидцев и участников произошедшего, что-то додумывается, вспоминаются новые детали и потом формулируется в более литературной, приемлемой для восприятия форме.

Основная деятельность отца в Индии, кроме написания статей, заключалась в издательстве и редактуре двух журналов, издаваемых СССР для Юго-Восточной Азии. Сейчас их бы не без основания назвали пропагандистскими. Они рассказывали о преимуществах советского образа жизни и назывались знаково: «Совиет лайф» и «Совиет ленд». То есть «Советская жизнь» и «Советская страна». Журналы печатались в Индии и распространялись далее. Скорее всего, это делалось из-за доступности и дешевизны печатного дела и бумаги. Для воплощения всего этого мероприятия в жизнь была задействована одна из самых влиятельных и богатых семей Индии, негласных хозяев юго-восточной части страны и штата Тамилнад со столицей – городом Мадрас, сейчас переименованным в Ченнай. Главой семьи был папаша по фамилии Прасад, у которого имелось четверо сыновей. Выйдя на пенсию и отойдя от дел, старший Прасад поделил бизнес между всеми наследниками: заводы, дома, пароходы распределились поровну или по-честному, это уж им было виднее, как. Что там досталось старшим, я не знаю, в курсе только того, что поимел от папаши младший по имени Вену. Ибо он сам нам всё и рассказал. Дело в том, что кроме киностудии, кучи недвижимости и участка земли, на котором располагалась древняя историческая крепость, младшенькому перепало несколько типографий. Причём больших и весьма производительных. С подъездом к ним железнодорожной ветки и портового причала, что удешевляло подвоз бумаги и расходных материалов, а также транспортировку готовой продукции. Вот почему наше посольство и задружилось с молодым миллионером. А все основные дела и переговоры с Вену вёл как раз мой отец. Кроме того, в шестидесятые годы прошлого века было очень модно среди мажорной молодёжи, а Вену именно к ней и относился, иметь левые взгляды. Сам он получил образование в Англии, видимо там, в студенческой среде и заразился. Внешне он выглядел молодым зажиточным коммунистом, носил майку с портретом Че Гевары, беретку со звездой и не выпускал изо рта окурок сигары. От него всегда попахивало дорогим парфюмом и недешёвым шотландским виски. В своём родном Мадрасе он возглавлял молодёжное отделение прокоммунистической организации. Имел нехилый парк автомобилей, среди которых были в основном спортивные и шикарные. Ну, и пара внедорожников для покатушек по песчаным пляжам. К тому же у него в пользовании имелось несколько спортивных самолётов. А ещё он приставал к моему отцу с просьбой составить ему протекцию в советские военные органы для покупки нашего вертолёта МИ-2. Уж очень ему нравилась эта модель. Но существовали какие-то сложности с покупкой этой дорогостоящей игрушки, хотя в индийской армии хватало советской авиационной техники, а значит, обслуживать цацку можно было найти механиков. На самолётах он периодически развлекался полётами. Был он молод и … как все молодые, без царя в голове. Однажды с другом, употребивши чего-то горячительного, а может, и предосудительного, они начали летать над пляжем. Если бы просто летать, а то решили пошутить и стали пикировать на отдыхающих. Хорошо, что трагедия случилась над водой, а не песком. Самолёт коснулся крылом поверхности и клюнул всем фюзеляжем. Друг погиб. Вену выплыл. Его судили. Папе пришлось задействовать «административный ресурс», как бы сейчас сказали. Короче, денег они раздали немало. Сынка осудили условно, лицензию на пилотирование самолёта отобрали, но через полгода вернули (Индия в те времена была весьма коррумпированная страна) с пометкой – «без пассажира». Что, в общем-то, Вену не расстроило, ибо как там в воздухе проверишь, есть кто на борту или нет? Мы всей семьёй переживали за парня, так как очень с ним подружились и сроднились с богатой семьёй. И уже один раз побывали по его приглашению в Мадрасе, в имении, где располагалась крепость. На самолёте кататься нам не довелось.

Вену был парень спортивный. Для прикола он сам снимался каскадёром в фильмах, которые выпускала его студия. Сейчас я не перевариваю индийское кино, именно потому, что пересмотрел его в детстве. Оно и тогда мне казалось слюнявым и сопливым, каким в принципе и является. Из всего количества просмотренного, я могу сейчас выделить всего два фильма, которые для меня возможны к восприятию без употребления противорвотного. Обе ленты производства и продюссирования Вену. Один, чёрно-белый, хотя и снятый году в семидесятом прошлого века, рассказывал о подвиге индийского спецназа, впятером освободившего штат Гоа от португальских колониалистов. Немного остановлюсь на сюжете, ибо фильм, задуманный как весьма серьёзный, получился ну очень смешным. Особенно для людей, воспитанных не на голливудских поделках, а на нормальных советских фильмах о войне. Названия того индийского шедевра я уже, конечно, не помню. Но замечательно то, что там, как это обычно бывает в основной массе продукции Болливуда, не было ни одной сцены с танцами и песнями главных героев. Конечно, в фильме герои строго делятся на хороших и злодеев. Хорошие – серьёзные и симпатичные люди. Злодеев легко распознать даже по взгляду и мимике. Суть фильма в том, что на землю штата Гоа, являвшегося тогда заморской территорией Португалии, через границу переправляется отряд диверсантов-пацифистов из пяти человек. Среди них одна женщина. Они идут туда без оружия, даже без ножей! И так, голыми руками, они снимают охрану со складов и баз. Причём солдат и офицеров выводят из строя временно и гуманно, слегка оглушив их. Вручную ломают винтовки и автоматы. Прокалывают шины у бронемашин. Засыпают песок в пушку танка и портят им гусеницы. На протяжении фильма их по одному вылавливают. Кто-то из них, помнится, даже гибнет для большей патетики. За полвека детали стёрлись из памяти, остались только самые яркие эпизоды. В конце двухчасового действа хватают оставшегося в одиночестве командира и пытают. Улыбающийся садист обтирает привязанному к кровати пленнику ноги грязной тряпочкой с водой. Тут приходит в белом халате другой садист с раскрытой опасной бритвой. Всё это в присутствии стоящего вокруг консилиума португальских офицеров. Старший офицер берёт из рук доктора бритву и начинает наносить пленнику порезы на обеих ступнях, заставляя того корчиться и стонать. Заключительные кадры вообще заставляют зрителей плакать. На трибуне, недалеко от Президентского дворца в Дели, с того места, где видна Триумфальная арка, стоит правительство Индии во главе с Джавахарлалом Неру и принимает военный парад. Видимо, прошли годы, так как далее возле трибуны выстраивается постаревшая и поредевшая на одного человека группа бывших диверсантов. Среди них бравая старушка и погрузневший командир, который приковылял, опираясь на палочку. У всех груди в орденах. И всем им по очереди президент с премьер-министром жмут руки. В очередной раз награждают. Далее камера показывает марширующие полки солдат, квадраты идущих по площади танков, из которых выглядывают командиры, отдающие честь. Пролетают самолёты, помахивая крыльями и осыпая всё вокруг лепестками предположительно цветов Индийского флага (фильм же черно-белый). У всех по щекам текут слёзы, в том числе и у зрителей в зале. Фильм действительно с потугой на серьёзность, что нетипично для индийского кино, как я уже упоминал. Но уж настолько это всё смотрится опереточно… хотя, может, это я такой циник.