Еще два дня назад, если мне кто-то заявил, что я буду рассказывать о себе столь личные вещи, я бы рассмеялась тому человеку в лицо. Но факт остается фактом: Патрику я рассказала все на чистоту. О Шоне, о моем первом сексуальном опыте, о предательстве и про смешки у меня за спиной. Конечно же, я рассказала ему и о Нельсоне.

– Роб Нельсон, – повторил его имя Патрик. – Я его знаю. Мерзкий малый. Он живет неподалеку отсюда. – В его зеленых глазах появились огоньки, и теперь они выглядели, как настоящие изумруды.

– Что ты задумал? – спросила я, понимая, что в его голове зарождается план, очень похожий на тот, который я и сама вынашивала, но теперь уже не была уверена в его исполнении.

– Надо проучить, ублюдка.

– Как? – Я еще не знала, что он задумал, но очень хотела выяснить. Мысль о том, что моя месть обрушиться не на Патрика, а на Роба Нельсона приносила мне несказанное удовольствие.

– Вначале нам нужно заглянуть в магазин и купить куриных яиц.

– Это еще зачем?

– Мы закидаем ими его дом….Вернее дом его родителей.

– Патрик, тебе сколько лет? Двенадцать?

– Чуть больше. Соглашусь: эта затея может показаться странной. Но, поверь: когда дойдем до дела, это не только развеселит тебя, но и поможет испытать ни с чем несравнимое чувство победы.

Поколебавшись, я все же согласилась.

Мы купили две упаковки яиц, перекусили хот-догами, после чего прибыли к месту, где должна была состояться праведная кара, направленная против Роба Нельсона.

Когда на улице потемнело, а в окнах домов загорелся искусственный свет, мы с Патриком вышли из укрытия, встав напротив нужного нам дома. Открыв первую коробку, Патрик протянул мне куриное яйцо.

– Вы удостоены чести получить право первого выстрела, мисс Стоун.

Я взяла этот маленький «снаряд» и слегка сжала в ладони. Прикрыв глаза, я постаралась передать ему весь свой гнев, свою боль и злость. Когда яйцо пропиталась моей энергией, я кинула его в сторону дома, где жил мой обидчик.

Бросок получился не ахти. Яйцо угодило под оконный карниз первого этажа, образовав там желтую кляксу, которая, к сожалению для меня, была еле видна в наступивших сумерках.

– Теперь я попробую.

Патрик достал очередное яйцо и, не медитируя долго над ним, как это было в моем случае, бросил его гораздо профессиональнее. Яйцо разбилось об окно на втором этаже. Так как в окне горел свет, желто-белая масса, сползающая по стеклу, была прекрасно видна. Испачканное окно и вправду развеселило меня. Момент справедливости настал и он был слаще любого известного мне десерта.

Осмелев, я попросила еще одно яйцо и в этот раз бросила его куда удачнее – попав во входную дверь. Так как она была деревянной, звук разбитого яйца был сравним с взрывом небольшой петарды. Я засмеялась в голос. Патрик, решил не отставать от меня и бросил свой «снаряд» в этот раз в другое окно.

Я приготовилась к третьему броску, когда в окне появился силуэт, в котором я узнала Роберта. Он растерянно глядел на испачканное стекло. Выглядел он настолько смешно, что я окончательно убедилась в своей победе и в его поражении.

Но насладиться долго его смешной гримасой нам не позволил отец Роба. Мистер Нельсон распахнул дверь и закричал, что есть силы:

– А ну прекратите немедленно это безобразие! Я сейчас вызову полицию!

В этот самый момент Патрик успел бросить еще одно яйцо, которое разбилась точнехонько под ногами мужчины, заляпав его домашние тапочки и штаны от пижамы.

– Упс! Неловко вышло, – выпалил Патрик, затем сунул коробки под мышку, взял меня за руку и потянул за собой. – Нам пора сваливать!

Мы в очередной раз убегали с Патриком под громкие крики взрослого, который обещал нам все казни египетские, только попадись мы ему под руку. Столько приятных эмоций мне не доводилось еще никогда испытывать. Это были и чувство самоудовлетворения, и радость, и веселье и страх быть пойманными. Подумать только: я знала Патрика всего два дня, а мне казалось, что мы всегда были «не разлей вода».

Пробежав два квартала, мы остановились, чтобы перевести дух.

– Ух! Это было весело.

– Да, – согласилась я. – Очень. Ты помог мне сделать то, о чем я раньше только мечтала, но всегда боялась сделать.

– Рад был помочь. Жаль только, что нам не удалось израсходовать всю «обойму». – Патрик открыл коробку и оглядел оставшиеся четыре яйца. Вторая так и вовсе осталась нетронутой.

– И что нам с ними делать? – спросила я.

Патрик ответил так быстро, словно только этого вопроса и ждал:

– Ты случайно не знаешь, где живет Шон?

На следующий день, не успела я переступить порог школы, как оказалась лицом к лицу с Робертом Нельсоном. Судя по его взвинченности, меня ожидал тяжелый разговор.

– Это ты была! – прорычал он сквозь зубы.

– Я не понимаю, о чем ты, – решил я уйти вглухую оборону.

– Не прикидывайся дурочкой, Стоун. Я видел тебя с кем-то еще вчера вечером перед моим домом. Это ты закидала мои окна яйцами.

Мимо нас проходили другие школьники, но никто даже не остановился и не спросил: что, собственно, происходит? Максимум на что все были горазды, так это – посмотреть в нашу сторону и о чем-то перешептываться. Учителей, как назло поблизости не было.

– Даже если это была я, ты не думал, что заслужил этого?

– Я? – возмутился он. – И чем это я мог заслужить?

– Не надо было задирать меня!

– Вот те раз! Ты раздвигаешь ноги перед первым-встречным, а я еще в этом виноват?!

– Ты что-то попутал, Нельсон. Не я раздвигаю ноги перед первым-встречным – это тебе никто не дает! Вот ты и злишься на всех девчонок!

Лицо Нельсона стало пунцовым от ярости. Он схватил меня за запястье и сжал ладонь как тиски. Мне стало больно. Я попыталась вырваться, но безрезультатно. Учителей кругом по-прежнему не было. Только парни и девушки, которым до моих проблем не было ни малейшего дела.

– А ну быстро признавайся, с кем ты была вчера!

– Со мной.

Голос Патрика прозвучал в моих ушах спасительным колоколом. И я, и Роберт повернулись в его сторону. Патрик Грин стоял в дверях школы, скрестив руки на груди. Его голова была слегка опущена, отчего его рыжая челка спадала ему на глаза, но даже так можно было хорошо разглядеть его холодный суровый взгляд.

Нельсон поспешил меня отпустить. Он никогда не был смелым парнем, а тут ему должен был противостоять парень старше него, да еще имеющий сомнительную репутацию.

– Эээ…Патрик…

«Ирландец» не позволил ему договорить. Он схватил Роберта за плечи и вытащил его на улицу. Не теряя ни секунды, я поспешила за ними. Моему примеру последовали еще с десяток девушек и трое парней – почему-то сейчас их интерес к нашему с Робертом конфликту стал более открытым.

Патрик схватил Роба за грудки и припечатал к стенке. Тот даже не думал контратаковать или же сделать попытку вырваться из хватки.

– Патрик…послушай…

– Нет, это ты меня послушай! Если ты еще хоть раз обидишь Валери, я тебя живьем закопаю! Ты меня слышишь?!

– Да-да, Патрик, конечно слышу.

– Я не хочу, чтобы ты к ней даже приближался.

– Я обещаю тебе, что больше не потревожу ее. Только отпусти, а?

– И еще! Ты должен сегодня в столовой прилюдно попросить у Валери прощения.

– Что? Это уже слишком…

Патрик тряхнул Нельсона и тот дарился затылком о стену.

– Это была не просьба! Ты попросишь у нее прощение прилюдно!

– Хорошо! Я сделаю все, как ты хочешь.

Только после данного обещания Патрик отпустил его, потребовав, чтобы тот убирался с его глаз, как можно быстрее.

Если за последние два дня Патрик Грин стал мне глубоко симпатичен, то сейчас я уже была практически влюблена в него. Я завороженно глядел на то, как тяжело поднимается и опускается его грудь под клетчатой рубахой, и на то, как вздулись от напряжения вены на его предплечьях. Он был притягателен, как никогда. И не мне одной так казалось – девушки, которые вышли следом за мной из школы буквально пожирали его взглядом. А парни глядели на него с нескрываемым уважением.

– Привет, – поздоровался он со мной, как будто никакой стычки с Нельсоном и вовсе не было.

– Ты что тут делаешь? – спросила я, а сама уже была готова кинуться ему на шею. Чтобы этого не сделать, я без конца повторяла себе в уме: «Спокойно, девочка, спокойно!».

– Решил, что тебе понадобиться моя помощь.

– Как ты узнал?

– Догадался, что Нельсон будет искать виноватых во вчерашней выходке. И, конечно же, решит обвинить во всем тебя.

«И не без основания», подумала я, но не стала говорить об этом вслух.

– Спасибо, – кивнула я, при этом чувствуя, как от широченной улыбки у меня начинает болеть рот.

– Еще я хотел сказать, что сегодня буду работать на мойке допоздна. Но мне бы очень хотелось увидеться с тобой. Я освобожусь в одиннадцать. Это не слишком поздно?

– Тебе лучше уйти, Патрик. В любой момент Роберт может пожаловаться на тебя, и кто-то из учителей может вызвать полицию.

– Не пожалуется, – уверено заявил Патрик. – Он будет молчать. Разве что попросит у тебя прощения сегодня в столовой.

Боже, у меня уже жутко болели щеки, зубы покрылись пылью, а я все никак не могла заставить себя прекратить улыбаться.

– Я буду ждать тебя в одиннадцать, – пообещала я.

Патрик удовлетворенно кивнул в ответ. Махнул мне на прощание рукой и направился к выходу с территории школы.

Я провожала его взгляда до самых ворот и не вошла в здание школы даже тогда, когда прозвенел звонок на первый урок.

Как и обещал, в столовой Роберт Нельсон вышел в центр и попросил минуточку внимания. Кто-то его послушал и отложил в сторону еду, кто-то продолжил есть, но все же повернул голову в его сторону.

Роберт с минуту стоял глядя себе под ноги и заговорил, только когда кто-то выкрикнул нетерпеливо: «Давай уже!».

– Все вы знаете меня…или почти все. Мое имя Роберт Л. Нельсон. И я хочу прилюдно попросить прощения у Валери Стоун. – Мое имя он произнес еле внятно.

– Не слышно ничего! – раздался все тот же подгоняющий голос.

– У Валери Стоун! – уже гораздо громче повторил Нельсон.

Что и следовало ожидать, все разом повернулись в мою сторону. Мне хоть и было неловко, все же я чувствовала себя некой местной знаменитостью, которая купалась в лучах своей славы.

– Я был не прав, когда донимал ее и называл «легкодоступной». Это не так. Она очень правильная и умная девушка. Я ее оклеветал. Впрочем, не я один…но я был более жесток, в отличие от остальных.

– И что тебя заставило ее оклеветать? – на этот раз с ним в диалог вступила девушка. Я же продолжала слушать и хранить молчание, стараясь сидеть за столом прямо. Ни дать, ни взять – вылитая королева Великобритании, к которой пришли на прием заморские послы.

– Она…вернее я…В общем, она мне нравится.

По столовой поползли смешки и бурные голоса. Я же впала в ступор и не могла понять: правду только что сейчас сказал Роб или же произнес первое, что пришло на ум.

– Такие девчонки как она не замечают таких как я…вот я и решил обратить на себя внимание таким подлым способом. – Он вытер нос рукавом, продолжая исследовать пол под своими ногами. – Прости меня, Валери Стоун.

Роб поднял голову и посмотрел в мою сторону. Все присутствующие в столовой глядели пристально на меня, ожидая моего вердикта: казнить или помиловать.

Не произнеся ни слова, я поднялась из-за стола и покинула столовую. Стук моих каблуков – единственное, что звучало в наступившей внезапно тишине.

Я была на седьмом небе от счастья. Еще никто и никогда не заступался за меня. Также мне льстило желание моих одноклассниц разузнать от меня как можно больше подробностей: когда мы с Патриком начали встречаться и почему я об этом никому не рассказывала? В некоторых глазах я читала скрытую, а иногда откровенную – зависть. Как оказалось, все считали Патрика жутко сексуальным и мужественным. Одна девица даже посетовали на свою нерасторопность:

– Жаль, что ты опередила меня, – так и заявила мне белокурая черлидерша Фэй Петерсон, и это несмотря на то, что встречалась с популярным малым – квотербеком футбольной школьной команды. Эти слова мне польстили, но и разозлили заодно.

Все было прекрасно, да только я сама пока не имела понятие: какие именно отношения связывали меня с «ирландцем»? Вроде бы у нас уже было два свидания, но какой-то конкретики все еще не было. Он не предложил открыто встречаться, не называл прилюдно своей «девушкой», мы ни разу не целовались. Не говоря уже о большем. Господи, да мы и держались за руки только когда убегали вначале от охраны карьера, а затем – от мистера Нельсона, сразу после бомбардировки его дома куриными яйцами.

При третьем нашем свидании, которое должно было состояться сегодня вечером, я решила потребовать от Патрика прояснить наши с ним отношения.

Я не успела дойти до дома, как уже пыталась мысленно торопить время. Мне хотелось поскорее увидеть своего зеленоглазого рыжего красавца.

Как всегда с небес на землю меня спустили родители, дожидавшиеся моего возвращения из школы. Судя по суровому лицу отца и пылающим от гнева глазам матери, меня ждал очередной серьезный разговор:

– Что-то произошло? – спросила я, запирая за собой дверь.

– Не строй из себя дурочку, Валери Элизабет Стоун! – выпалила мать, подпирая костлявые бока ладонями.

– Я бы и не строила, если бы вы не зачастили с нравоучениями.

– Следи за своим языком, юная леди! – подхватил отец.

Мне оставалось только закатить устало глаза. Да что все это значило? Что было опять не так? В последнее время они слишком часто придирались ко мне по пустякам.

Я развела руками и склонила голову набок, мол, я вас внимательно слушаю.

– Мистер Нельсон звонил нам сегодня днем. Он сообщил, что ты закидала его дом яйцами. При этом была не одна.

Я сомневалась, что мистер Нельсон разглядел меня во мраке. Видимо, его сынишка – Роб – рассказал ему о своих подозрениях на мой счет, представив все, как неопровержимый факт. Впрочем, в своих подозрениях он оказался прав.

– И вы ему верите?! – попыталась я изобразить возмущение. – Верите ему? Даже не удосужившись услышать моих слов?

– После той выходки на вечеринке, не думаю, что мы сможем тебе доверять как прежде! – выпалила мать.

«Ну, все! С мен хватит!», разозлилась я. «Пора валить из этого сумасшедшего дома!».

– Тогда откажитесь от меня! – закричала я.

– Дочка, не говори глупостей, – пошел на попятную отец. – Мы просто хотим знать, зачем ты это сделала и кто с тобой был.

– Кто со мной был? – переспросила я.

– Наверняка это была не твоя идея. Ты просто попала под дурное влияние человека, от которого мы с матерью хотим тебя оградить.

– Спасибо, что был откровенен со мной, папа. Теперь я уж точно не стану говорить, кем был тот человек. А теперь, если позволите, я пойду в свою комнату. Мне еще уроки надо делать.

– Мы еще не закончили! – воскликнула мать.

– Нет уж, мы закончили.

Я поспешила в сторону лестницы, никак не реагируя на крики матери, требующую меня вернуться немедленно обратно.

Я заперла дверь на ключ, боясь, что мать последует следом за мной. Но этого не произошло. Видимо ее остановил отец.

Я упала на кровать лицом в подушку. Мне хотелось кричать от злости. Ну почему я родилась в семье, в которой родители вспоминали о том, что у них есть дочь, лишь тогда, когда надо было на кого-то накричать и обвинить во всех своих бедах?! Моя младшая сестренка была сейчас рада, что всех собак спускают на меня, а не на нее. Но она просто понятие не имела, что когда я обзаведусь своей семьей (а это должно было произойти по моим подсчетам года через два), все родительские претензии и сожаления о плохом воспитании польются на нее, как из рога изобилия.

Кое-как сделав домашнее задание и поняв, что на ужин меня сегодня точно не позовут, я пришла к выводу, что дома мне делать нечего. Уже привычно я выбралась из своей комнаты через окно, прихватив немного денег из своих резервов: вот уже на протяжении двух лет я была счастливой обладательницей заработанных собственным трудом денег. Я занималась два раза в неделю игрой на пианино с восьмилетней дочерью миссис Мерфи. Какое-то время я интенсивно изучала тонкости игры на этом музыкальном инструменте и у меня очень даже неплохо получалось. Но чуть более двух лет назад я бросила учебу, не видя перспектив у этого увлечения. Моя мать настаивала, чтобы я продолжила играть на пианино, наверное, видя меня в будущем, выступающей в Карнеги-холле. Я же была непреклонной. Если не ошибаюсь, то именно после этого случая моя мать завела привычку придираться ко мне по всяким пустякам.

Миссис Мерфи слышала пару раз мою игру на пианино и открыто восхищалась моим талантом. Когда же она узнала, что я бросила учебу в этой стезе, она практически сразу предложила мне обучать ее дочь этому ремеслу. Видимо решив, что раз талантливый конкурент в моем лице самоустранился, ее дочь вполне может занять «освободившееся место» в Карнеги-холле. Я ничего не имела против этого. К тому же мне платили пятнадцать долларов в час – хорошие деньги за непыльную работу. Все лучше, чем трудиться нянькой за гроши.

Примерно я зарабатывала по четыреста баксов в месяц. И этими деньгами я могла распоряжаться, как хотела, потому что они были только моими и ничьими больше. Да, здесь стоило признаться, что моя мать оказалась права, и игра на пианино мне все же пригодилась. Но я по-прежнему не видела себя в этой творческой профессии. И если когда-нибудь дочка миссис Мерфи попадет-таки в концертный зал в Нью-Йорке и исполнит Моцарта на пианино или же другом клавишном инструменте, я буду горда собой, что в свое время приложила руку к становлению «звезды» мировой величины.

В моей копилке (конверт с деньгами я прятала под половицей) на данный момент было чуть больше четыре тысячи долларов. Деньги я копила на машину, которой рассчитывала обзавестись не раньше чем через год. И не только потому, что к тому времени у меня будет подходящий возраст для получения водительских прав, но и потому что я вечно тратила деньги на разные нужды: то на одежду, которую мне не хотели покупать родители, то на новый телефон, то на украшения.

Вот и в этот раз я решила взять из своей заначки несколько купюр, чтобы купить себе еды и газировку. Это должно было не только утолить мой голод, но и убить время до того часа, когда я должна была встретиться с «ирландцем».

Патрик позвонил мне на полчаса раньше назначенного времени и предложил встретиться в парке.

Он ждал меня у свободной лавочки, уже привычно держа руки в карманах и глядя на меня из-под рыжей челки и криво улыбаясь. Это было нашим третьим свиданием, и я уже начала замечать, что при каждой нашей новой встрече, он мне казался все красивее и красивее.

– Привет, – поздоровался он со мной и поцеловал в щеку. Я заметила, что на лавочке лежали какие-то небольшие коробки, но прежде чем я успела их разглядеть, он заслонил их от меня своим телом.

– Что это? – спросила я, кивнув в сторону коробок.

– Ты обязательно все узнаешь. Минуточку терпения.

– И что это ты задумал? – заинтригованно задала я очередной вопрос.

– Это наше с тобой третье свидание, Вал. И с этим свиданием я хотел бы внести ясность в наши с тобой отношения.

– Я как раз хотела предложить то же самое, – усмехнулась я.

– Так это прекрасно! Мы уже читаем мысли друг друга. Выходит, наша встреча в тот дивный вечер была неслучайной.

– Ты серьезно так думаешь? – Мне уже самой начало казаться, что «чтение мыслей» – не такая уж и фантастика, потому как я и сама уже думала о том, что наша встреча была не случайной и произошла по воле звезд, высшей силы или проведения.

– Без сомнений. А потому, я хочу задать тебе очень важный вопрос.

– Какой? – Я уже дрожала от волнения и ощущения похожего на сладкий сон.

– Валери Стоун, ты хочешь быть моей девушкой? Чтобы нас связывали серьезные отношения и, чтобы любовь нам указывала дальнейший жизненный путь?

У меня и в мыслях не было ответить, что-то кроме:

– Согласна.

Удивительно, но я уже видела его в белом красивом смокинге с красной розой в петлице, а себя в шикарном подвенечном платье и как мы стоим перед алтарем в маленькой уютной часовенке и клянемся любить друг друга в горе и радости, в болезни и здравие.

В эти секунды я даже и не думала о мнении своих родителей на этот счет. А оно наверняка было бы категорически отрицательным. Ведь Патрик Грин был не просто парнем с сомнительной в городе репутацией, но и выходцем из семьи, живущей за чертой бедности.

Но, если я не вспомнила о родителях, то уж от Шона я не смогла далеко убежать.

– С одним условием, – добавила я.

– Каким?

– Шон был моим первым парнем, в интимном плане. Я быстро отдалась ему, что плохо отразилось на моей репутации. Я больше не хочу совершать таких ошибок. Надеюсь, ты меня понимаешь…

– Более чем, – успокоил он меня, ведь я боялась, что после этих слов он тут же вспомнит о каких-либо неотложных делах, а может и вовсе – молча развернется и уйдет в ночь. – Мне важно, чтобы ты была рядом со мной. Этого мне уже достаточно для полного счастья. И думаю, этот момент более чем удачный для того, чтобы я тебе показал, что именно я принес с собой.

Он сделал шаг в сторону, позволяя мне разглядеть то, что лежало на лавочке.

Это оказались китайские фонарики. Их было три штуки. Уже сама идея мне показалась заманчивой: вместе запустить фонарики в небо. Но у Патрика была очередная гениальная идея.

– Это не просто фонарики, – произнес он, слегка понизив голос, став похожим на волшебного рассказчика, готового поведать слушателям о замках, принцах и принцессах, о рыцарях и драконах, о любви и чести. – Это наше прошлое, которое сковывает на данный момент наши ноги и не позволяет летать.

– Ты это о чем? – попыталась внести я точность в его слова.

– Я тебе все сейчас покажу.

Он достал из кармана небольшой блокнот и ручку. Вырвав лист, он написал на листе имя «Барбара».

– Так звали мою бывшую подружку. Она рассталась со мной, когда узнала, что мой брат Марти болен и что болезнь – возможно наследственная. Она открыто заявила, что не хочет тратить на меня свое время и боится, что если у нас дело дойдет до женитьбы, то наши дети обязательно родятся с тем же заболеванием. Она даже не хотела больше ко мне прикасаться, словно я был заразным.

– Патрик – это ужасно, – пожалела я его и демонстративно погладила его по плечу.

– Спасибо. – Он сложил листок вдвое, после чего просунул меж ниток одного из фонариков. – Теперь твоя очередь.

Больше объяснять мне ничего не пришлось.

Я взяла листок и написала на нем имя «Шон» и прикрепила его ко второму фонарику.

– А что будем делать с третьим? – спросила я.

Патрик вырвал еще один лист, только не стал на нем ничего писать, а просто сложил и наградил им последний фонарик.

– Он будет символом того, что мы начинаем все с чистого листа.

Затем Патрик поднес к фитилькам зажигалку, и мы отпустили в черное звездное небо фонарики. Я отправила ввысь «Шона», а он – «Барбару». Третий фонарик мы отпустили в небо вместе. После чего мы стояли, обнявшись, и смотрели на то, как огоньки поднимаются все выше и выше, теряясь среди звезд. Мне, думаю, так же как и Патрику, на самом деле стало легче. Только сейчас я поняла, сколько боли было в моем сердце, причиненной Шоном. Теперь же, я чувствовала, как она меня покидает. Раз и навсегда. Улетает прочь, чтобы не вернуться.

Я была очарована поступком Патрика. Очарована его добротой и смелостью. Отведя взгляд от неба, я посмотрела на него. Почувствовав мой взгляд на своей щеке, он повернул голову ко мне, и в этот самый момент произошло еще одно чудо: наши губы слились в теплом продолжительном и незабываемом первом поцелуе.

Настали выходные. Сидеть дома – не был ни малейшего желания. А вот, чего мне хотелось на самом деле – это увидеть Патрика. Позвонив ему по телефону, я узнала, что его мать сегодня работала допоздна, а потому он сам повел Марти на химеотерапию. Я попросила прощение за то, что побеспокоила его в такой момент, когда Патрик неожиданно предложил составить ему компанию. Ему хотелось познакомить меня со своим братом. Я с радостью согласилась.

Как обычно я хотела покинуть дом незаметно ото всех, но мне это не удалось. Меня заметила моя младшая сестренка Джулс.

– Ты куда это собралась? – спросила она, выглянув из своей комнаты.

– Не твое дело, – огрызнулась я, продолжая идти в сторону лестницы.

– Погоди, я сейчас, – сказала она и быстро вернулась в свою комнату.

Меня озадачили ее слова. Так как я не поняла, что именно имела в виду Джулс, я осталась стоять на месте. Очень скоро она вышла снова из комнаты, сменив шорты на джинсы, а майку на кофту. По всей видимости, она собиралась тоже покинуть дом без спроса родителей. Во мне тут же проснулась старшая сестра.

– И куда ты это собралась, юная леди? – добавила я в свой лексикон отцовское словечко, дабы прибавить своему тону суровости.

– Я с тобой.

Этого еще не хватало.

– С чего вдруг со мной-то? Я думала, тебя подружки ждут на улице или ты и вовсе собралась сбежать из дома с бродячим цирком.

– Нет, подружки мне надоели. Сегодня я хочу прогуляться с тобой.

– И речи быть не может! – отрезала я. – Тебе не шесть лет, и я не обязана нянчиться с тобой.

– А мне нянька и не нужна, а – старшая сестра! – отпарировала маленькая язва.

– И с каких пор это она тебе понадобилась?

– С тех самых, как ты начала встречаться с парнями. Мне и самой скоро надо будет с ними встречаться, вот я и хочу поучиться этому делу у опытной девушки.

– Опытной? – Я ослышалась? Скорее всего, нет – именно так, она меня и назвала.

– Ну да, – кивнула проказница. – Ты ведь встречалась с Шоном. А теперь с другим парнем.

– Я не встречалась с Шоном. – Я запнулась из-за того, что мой мозг начала быстро переваривать поступившую информацию. – Откуда тебе известно о Шоне?

– Сестренка, да я ведь с тобой в одной школе учусь. Ее стены прямо гудят от слухов о том, что ты переспала с ним на первом же свидании.

– Так это ты проболталась об этом родителям?! – Мне хотелось придушить маленькую чертовку. Я уже даже потянула руки к ее тонкой бледной шее.

– Я закричу! – пригрозила она мне и уже приоткрыла рот, чтобы выдавить из чрева противный высокий писк.

– Хорошо. Я тебя не трону…пока что, – пошла я на попятную. – Но тебя с собой не возьму!

– Тогда я расскажу родителям, что ты встречаешься с другим парнем, хотя они тебя еще не простили за Шона.

– Да с чего ты взяла, что у меня есть парень?!

– Я не слепая. И видела тебя пару раз, как ты убегала из дома через окно. Зачем тебе куда-то бегать по ночам, если не на свидание?

Да, в логике Джулс не откажешь. С ее-то милым личиком и острым умом, она вполне могла к двадцати годам обзавестись домом на берегу океана, итальянской спортивной машиной и мужем-миллионером, стоящим одной ногой в могиле.

– Признаю, я кое с кем встречаюсь, и он мне очень нравится. А потому я не хочу, чтобы ты сдала меня предкам и все испортила.

– Не волнуйся, я умею держать язык за зубами. – Она уставилась в потолок, прижав правую руку к груди и подвернув ногу – ну, вылитая «королева интриг». – Тебе стоит только взять меня с собой, и тогда о твоих вечерних отлучках никто не узнает. Иначе, я за себя не ручаюсь.

И что прикажите делать со всем этим? У нее на руках были все козыри, в то время как я довольствовалась лишь шестерками. И все же, я не могла взять ее с собой. Патрик ведь позвал меня не на свидание.

– Слушай, Джулс, будь паинькой, и я тебя обязательно возьму с собой. Только в другой раз.

– Нет, сейчас!

– Да не могу я! Я иду в больницу, а не на танцульки.

– Твой парень работает санитаром? Или он болен?

– Не он, а его брат.

– У него брат есть?

– Да. И ему очень плохо. Твое присутствие там будет неуместным.

– А твое?

– Меня пригласили. Тебя – нет.

– Я куплю его брату апельсинов и музыкальную открытку с пожеланиями скорейшего выздоровления, после чего я быстро стану «желанным гостем», – не унималась Джулс.

Поняв, что она не отстанет, я сдалась. Джулс издала победный крик и принялась скакать на месте.

Патрик дожидался нас на улице, перед зданием больницы. Я позвонила ему и сообщила, что я приду не одна, а с сестрой. На удивление, Патрика порадовала такая новость. Видимо, он понятие не имел, кто такая – Джулс.

Сказанные дома слова оказались не шуткой или оборотом речи, моя сестра и вправду выказала желание заглянуть в магазине и купит фруктов и открытку по пути в больницу.

Мы поднялись на лифте на третий этаж, затем прошли по коридору, свернули направо и оказались в небольшой комнатке, где стояли шесть кресел, из которых занятых было три. В одном и них сидел девятилетний мальчик отдаленно похожий на Патрика. Возможно, сходство было бы более очевидным, если бы у Марти были волосы на голове. Радужки глаз мальчика были зеленого цвета, как и у брата, да только куда больше внимания к себе притягивали черные круги под глазами. Справа от его кресла возвышался штатив с прозрачным пакетом, заполненным некой жидкостью, от которого тянулась трубка, заканчивающаяся иглой, что была введена в вену маленького пациента.

Повсюду на стенах весели постеры на тему профилактики рака и о средствах борьбы с ним. Поняв о какой болезни идет речь, Джулс на какое-то время даже замерла на месте. Но взяв себя в руки, продолжила движение следом за мной и Патриком.

– Марти, у нас гости. Поздоровайся. Это Валери и ее сестра – Джулс.

– Здравствуйте. – Мальчик улыбнулся нам, да так открыто, словно и вправду ждал нашего прихода. – Вы друзья Патрика?

– Да, – кивнула я, подойдя ближе. – Он многое рассказывал о тебе. Говорил насколько ты храбрый мальчик.

Мои слова слегка смутили Марти, но и принесли удовольствие.

Патрик присел рядом с братом и похлопал его по руке, той, что не была проколота иглой.

Решив долго не стоять в стороне, Джулс вышла из-за моей спины. Я надеялась, что она не сморозит какую-нибудь глупость. Сестренка меня не разочаровала – она держалась вполне уверенно и достойно.

– Привет, Марти. Я рада с тобой познакомиться.

– Я тоже, – чуть ли не шепотом ответил мальчик.

– Мы с сестрой решили купить тебе что-нибудь вкусненькое, но и полезное. Остановиться на апельсинах. – Джулс положила пакет с фруктами на столик, рядом с Марти. – А еще купили открытку. Здесь написано: «Поправляйся скорее!». Очень надеюсь, что данное пожелание вскоре исполниться.

– Спасибо. Я тоже надеюсь. Только моя болезнь трудно лечиться.

– Врачи в этой больнице очень хорошие, они обязательно тебе помогут.

Я была приятно удивлена способностью Джулс находить столь правильные слова в непростой ситуации. Мне даже впервые захотелось поговорить с сестрой по душам, чтобы мы узнали друг друга получше. Последние года два мы сильно отдалились. Даже не знаю, как это произошло. Да меня это мало интересовало, до сегодняшнего дня.