Иллюзия одиночества

Миху похоронили в самом конце января. Я решил сходить только на прощание, проявив уважение к коллеге и человеку с золотыми руками, который к тому же подставился вместо меня. Но внезапно в ритуальном зале увидел нашего зама. Оказывается, это мать Михи и тут многое проясняется, и осведомлённость Михи обо мне и её забота о нём. Она попросила меня остаться на поминки, так как пришедших попрощаться было немного. Как можно отказать начальнице, тем более женщине с заплаканными глазами. И уже потом, после кладбища и пары тостов об усопшем, я узнал кое-что интересное. Какой-то троюродный брат заплетающимся языком выдал мне кучу информации, будто пытался донести её до массового слушателя.

Оказывается, Миха был далеко не пай-мальчиком, и все мои хулиганские выходки выглядели поступками, достойными истинного джентльмена. Не буду пересказывать «подвиги» моего коллеги, но в профучилище он попал после того, как решил вымогать деньги у своих же одногруппников, и это не самое ужасное в его практике. Поэтому и мало тех, кто пришёл попрощаться. Его не любили и боялись. Его презирали! Миху! Я смотрел на подавленных родителей, вспоминал своего товарища и сам был в ужасе от услышанного. Не может такого быть, и не уговаривайте! Будто говорим о совершенно другом человеке.

Но нет худа без добра, именно в училище он проявил себя мастером на все руки и даже угомонился, но расплата за содеянное дала о себе знать. Да-да, вот тогда у Михи и обнаружилась плохая кровь. Сам он считал это наказанием за прошлую жизнь и всячески старался загладить вину. Отсюда и служение людям и самопожертвование. Так старался для людей, что забывал ходить а чистку крови. Религию себе выбрал оригинальную, точнее, она выбрала, но если такая ему по душе, пусть так и будет.

Что и говорить, необычный человек промелькнул в моей жизни. Или больной, или святой.

7 января

Собаки, сучьи дети, разлаялись. Я им, кстати, спать не мешал. Теперь фиг уснёшь.

Итак! Вера и религия!

(давно хотел написать по этому поводу)

Есть люди, что обходятся одной верой. Бог есть, мы в курсе, аллилуйя! И это здорово, реально. Но некоторые не принимают церковь, свечи, иконы, крестовый ход, будто это абсолютно ненужные вещи. И приводят кучу своих мыслей, кто бы их об этом просил.

Однажды с Максом случилось что-то нехорошее. Это мой кореш. Он запутался по жизни, ничто не радовало, что-то внутри сломалось. В учёбе скатился, девушка его избегала, дома недопонимание с родителями.

Мы гуляли по городу. Макс больше молчал, смотрел под ноги, иногда выражал недовольство тем и этим. И тут у нас на пути возникла церковь, что у Восточного рынка. Я предложил зайти, поставить свечку за маму.

Пока я совершал обряд, Макс сел на скамейку в дальнем углу, спрятал голову в ладонях и замер. К нему подошла матушка и что-то спросила. Потом взяла его за руку и повела к иконе Святой Матроны Московской. Там они вместе молились, потом говорили, сестра что-то объясняла, Макс согласно кивал.

А потом его «прорвало». Он плакал, рыдал, почти выл, качаясь влево-право, словно одержимый демонами. Так обычно ведёт себя человек, по неосторожности совершивший что-то исключительно плохое. Это было какое-то безумие, я был напуган, но на все попытки сказать утешительные слова, сестра строгим взглядом останавливала меня. Но, наконец, с Макса будто упало душное тяжёлое одеяло, ему стало легче, как после тяжелейшего испытания. Он нашёлся, он обрёл покой. После этого и жизнь стала складываться, пусть и не без трудностей, но так, как надо.

Естественно, он стал ходить в церковь постоянно, и даже девушку свою привлёк. И прав был Миха, говоря, что религия выбирается, помимо прочего, благодаря тому, кто рядом с тобой, когда тебе плохо. Будь я мусульманином, ходил бы Макс в минарет.

Миха пришёл со снегопадом. Со снегопадом и ушёл. Может, действительно, его забрала владычица зимняя. Всю ночь шёл оголтелый снег, под утро немного стих, и с утра пораньше я был уже на работе.

Я вошёл в свою (и опять – только в свою) тихую каморку и огляделся. Инструменты на местах, крепёж в подписанных коробочках. Всё подкручено, заточено, откалибровано, смазано и готово к работе. Кого теперь возьмут вместо Михи, с кем мне доводить до ума наш шокер?

Единственное, до чего не дошли Михины руки, это был мой триммер. Хотя…

Я вышел на улицу, прямо под усиливший снегопад, и завёл стартёр.

Работает! Как часы, как по маслу, будто только что украденный с конвейера – ровно и агрессивно, словно хочет улететь отсюда на фиг! Мотор ревёт, катушка с леской вращается! С неба валит снег, а я стою во дворе, машу триммером, будто кошу траву, и радуюсь, как ребёнок – та ещё картина. Из окон выглядывали дети, воспитатели, открылись окна прачки…

– Антон! Ты чего?

…а я всё стою и смотрю, как на кожух оседает снег, пока мир не стал расплываться.

7 марта

Есть у нас нянечка Кристина. Молодая девушка, но настолько начитанная, что знакома и с «Маргаритой» и «Степным волком» и даже с теми, кого я не читал. Умница и красавица, и я даже положил бы на неё глаз, но у неё кто-то есть. И, по-моему, боксёр. А у боксёров разговор короткий, сразу в челюсть.

Сегодня спрашиваю:

– Крис! Какая главная мысль в «Мастере и Маргарите»?

Она с ходу:

– Рукописи не горят!

– Не то… Вот смотри… Одна женщина подарила мне эту книгу с каким-то намёком. Я хочу узнать, с каким.

– Просто женщина, или не просто?

– Не просто.

– Ну, тогда, возможно – тот, кто любит, должен разделять судьбу того, кого он любит.

Кристина ошиблась в одном слове, но смысл передала верно. И я даже нашёл эту фразу, но не в книге, а в сети. Так проще.

И я решился сегодня прийти к Маргарите домой. В наглую.

Я увидел её возле бездействующего фонтана. Как раз шёл исполнять намеченное, как бы моя нерешительность не отговаривала, и будь что будет. Что мне эти книги, если откровенный разговор все прояснит. Да, так да. Нет, так нет.

А тут она. Такая же красивая и грустная, но даже на расстоянии я слышал биение сердца. Приближаясь к ней, я замедлил шаг. Надо было что-то сказать или сразу обнять и закружить, как в лирических фильмах.

– Вам нравятся мои цветы? – спросила Маргарита, настороженно смотря в мои глаза.

– Нет, – ответил я, как в книге, – а зачем ты мне её подарила?

Она пожала плечами.

– Чтобы прочитал, для чего же ещё?

– А зачем я намёки ищу? Подсказки всякие?

– Нет, ну я тебя точно брошу!

– Да за что?

Она только рассмеялась.

– За то, что ты балбес!

Не знаю, когда нам придётся расставаться, но сегодня мы вместе.

4 апреля

То, что я балбес, знает не только Маргарита. Сегодня слышу окрик:

– Антоха! Ты всё ещё тут?

Это Макс привёл первенца в сад. Как же быстро время летит!

Мы быстренько перекинулись общими фразами «где, что, у кого», а потом был вопрос:

– Ты почему не звонишь, не пишешь? Совсем зазнался?

Я даже и не ожидал такого.

– Так вы же сами…

– Что сами?

– Ну… отстранились.

Макс был удивлён и возмущён одновременно.

– Мы? То есть, когда ты работаешь, и постоянно занят, это нормально. А когда мы работаем, плюс семья, это уже не в счёт? Мы же сказали, раз всегда занятой – звони сам, будем собираться, когда тебе удобно!

Я молчал. Не, ну а что тут скажешь? Как-то я всю эту ситуацию понял совершенно неправильно и, получается, сам открестился от друзей. Вроде начитан по самое не хочу, а к жизни слабо приспособлен.

– Вот ты балбес! – был озвучен вердикт.

Макс вручил мне свою визитку.

– Видишь циферки внизу? Это мой телефон. Будет время – по-зво-ни! Соберёмся, поговорим. Мы часто про тебя вспоминаем, ждём, когда же ты наконец-то подметёшь свой садик и сообщишь, что освободился.

И вот ночь. И опять мысли. И рядом визитка.

Сегодня зашёл на кухню.

– Что надо?

– В смысле? – удивились повара.

– Ну, там, картошку принести, что ли. Или гвоздь забить. Пока я добрый.

Оказалось, что надо и принести, и забить, и передвинуть, и наточить. Да, и мясо порубить, а то слишком большие куски привезли. В общем, спасибо, тебе Миха, большое.

Надеюсь, моя свечка поможет тебе решить разногласия с твоими Марой и Перуном, или кто там есть.

Странно мир устроен. Один язычник, другой православный, директор мусульманин, Маргарита атеистка. Если коллег допросить с пристрастием, то и буддисты объявятся и ещё кто похлеще. И все живут мирно и дружно, проблемы решаются сообща, ссоры проходят, дружба крепнет. Давно погасли костры инквизиции, а крестовые походы и ночи длинных ножей остались в учебниках истории. Может действительно, религия, это то, что нужно нам здесь и сейчас, а после, когда окажемся там, то просто офигеем от того, кто предстанет перед тобой – единственный Создатель всего, что было, есть и будет. Аминь.

Лети!

Из-за облака, похожего на недовольного медведя, выглянуло солнце, что в детских книгах улыбается детям и животным, и позвало к себе.

– Куда? Стой! – закричал отец, увидев сына, оставившего игрушки и идущего по траве прочь от родителей. – Ну-ка, назад!

Мать, оставив посуду на скатерти для пикника, испуганно оглянулась.

– Что случилось? – и, оценив ситуацию, приказала. – И чего стоим? Иди, догоняй!

Что-то недовольно пробурчав сквозь зубы, отец пошёл за сыном – двухметровый великан против наивного карапуза.

– Ваня! Иди сюда, говорю!

Но мальчик, недавно освоив первые шаги, прибавил ходу, смешно переставляя детские ноги и чуть не падая в траву.

– Ваня!

Впереди было солнце. Большое, манящее, интересное, как в книжках, но настоящее. Оно звало, выстилая лучами яркую тропку на зелёном лугу.

– Ваня!

Ещё чуть-чуть! Уже слышна песенка солнца! Его зовут, и сейчас он поплывёт по воздуху вверх, и навсегда покинет эту землю, где ему не нравит…

Взрослые руки схватили его, и мальчик издал свой самый отчаянный, самый скорбный крик.

С тех пор Ваня редко улыбался.

Он убегал, его ловили. Что может ребёнок против взрослых? Закрывали дверь в комнату на шпингалет, а дом на замок, водили к психологу, в детском саду он был под большим вниманием воспитателей. Постепенно эта «тяга к бегству и бред солнцем» стали стихать, но счастливее Ваня не становился.

После школы, когда его не караулил один из родителей, он не спешил домой, долго сидел на скамейке в парке, гулял по улицам, и смотрел на небо, прислушиваясь к солнцу. Но оно всё чаще молчало, и редко манило своей песней.

Один раз Ване почти удалось. Послышалась мелодия, от которой вскружило голову, а тело наполнилось нескончаемым лёгким счастьем. Он уже оторвался от земли, набирал высоту и только сосед, испуганный и удивлённый, неудачно оказавшийся поблизости, подпрыгнул и ухватил его за стопу. Целый день мама и папа, что стали свидетелями этой попытки полёта, молчали, не смотря друг другу в глаза, не разговаривая, настолько были потрясены увиденным. С тех пор жизнь Вани стала невыносимой. У него было всё, кроме одного – свободы. А жизнь без свободы напоминает безвкусно написанную картину и пахнет гнилыми яблоками. Когда мир превращается в клетку, пусть и со всеми удобствами, пусть в золотую с бриллиантовым замком, особой радости это не доставляет. Всё, что ты можешь, это просунуть руку сквозь решётку и подставить солнцу ладонь. И оно гладит тебя и плачет вместе с тобой. И зовёт к себе. Но уже очень редко.

И вот тебе двадцать три, ты выходишь на работу, не самую желанную, и становишься одним из многих.

Света открыла глаза и поморщилась.

– Господи, за что?

Молодой организм чувствовал себя словно после безудержной пьянки на дискотеке, и многочасового катания по ночному городу с бутылкой в руке. И это после тихого вечера с книжкой в руках и лёгкой музыки перед сном, как и советуют психологи. Но неприятные ощущения легко опровергали эти советы. Ну не пила, даже не ела после шести! Может, беременна? Ха! От кого? Где тот мерзавец, что разглядит в ней хоть что-нибудь привлекательное и манящее? Надо выглянуть в окно, может хотя бы сегодня там толпа поклонников с цветами?

Света села и потёрла виски. Не надо никуда смотреть. Там просто двор, постылый, скучный, изученный до камешка в песочнице, до веточки на дереве. Ещё два десятилетия такого размеренного существования, и можно повеситься на этой ветке, перед бабками на скамейке, что с самого утра обсуждают всё, что можно увидеть и услышать.

Нет. Света не жалеет себя и не считает, что жизнь дерьмо. Есть и приятные моменты. Но где же все эти друзья по переписке, подруги детства, приятели с детского сада, институтские товарищи, доброжелательные соседи? Где этот парень из соседнего двора, что боится подойти, всегда спешит мимо и оборачивается с надеждой и тоской? Где ты, скотина? На принце с белым конём давно поставлен крест, но надежда на сына конюха ещё остаётся. Двадцать лет, и всё это время только безответная любовь, будто другой не существует в нашей вселенной.

Был, правда, один обходительный Трубадур на праздновании диплома. Спел песню под гитару, наговорил комплиментов в тёмном подъезде, подарил яркую ночь, а с рассветом уехал на пригородной электричке. Даже телефонами не обменялись. И винить-то некого, жениться никто не обещал. Теперь, поди, бродит по улицам своего посёлка и бабам песни поёт, балагур и сердцеед. Ну да бог с ним. Уехал, да уехал, но лучше бы забрал с собой воспоминания – хорошо с ним было. А теперь грустно. Не по нему, а вообще.

Одна отдушина в этой жизни у Светы —Луна. Когда смотришь на неё бессонной ночью, на душе становится тихо.

Луна, она другая. Луна зовёт романтиков, влюблённых и сумасшедших. Она тусклая, молчаливая, задумчивая и между движением и покоем всегда выбирает покой. Штурму предпочтёт осаду. Ей не нужны такие, как Иван, у неё свои поклонники. И они слышат музыку Луны, не песню – музыку, и готовы следовать за ней. Но не у всех получается. Не все понимают, что к чему, зачем всё это. Особенно, если просыпаешься посреди ночи под потолком. Паришь, зацепиться не за что и крик подкатывает к горлу. Как тут не рехнуться! А после падаешь, причём зачастую не на кровать, с грохотом на весь уснувший дом и хорошо, если не сломаешь себе что-нибудь. Потом сидишь за завтраком с ободранным ухом и синяком на щеке и не знаешь, как объяснить родителям. А они уже и не удивляются, больше молчат. Естественно, съезжаешь при первой возможности, едва отпраздновав восемнадцатилетие и найдя работёнку для оплаты скромного жилья. Благо – родители помогают, даже если не просишь. Именно потому, что не просишь.

– Да всё нормально, мам!

– Отец уже скинул денег. Не кочевряжься!

Ну, тогда спасибо.

Ничто так не огорчает человека с хорошим чувством юмора и острым языком, как новый работник, не реагирующий на шутки и не поддерживающий компанию в недовольном обсуждении начальства. Такой бы и должен быть «засланным казачком», но уж больно этот новичок открыт и дружелюбен. Нет, он не будет стучать директрисе, просто чересчур серьёзен и при всей открытости предпочитает тишину и одиночество. Но анекдоты ему лучше не рассказывать. Глядя в серьёзные глаза, у самого улыбка тает, и чувство неловкости окутывает душу.

Так думал Виктор, разглядывая Ивана, что сидел напротив и заносил данные в таблицу сверки. Все смеются, а этот нет. Только улыбается из вежливости. Но не рядить же его, в самом деле, в больного, такого «пристукнутого» в детстве со своими фобиями и маниями.

– У тебя ошибка в пятом столбце, – вдруг заявил Ваня.

Новенький заговорил! Вау-у! Женщины в офисе оторвались от работы.

– Да ну! – равнодушно отмахнулся Витя. – Копейки.

Ошибки, к сожалению, частые гости этого офиса. Компьютер не всегда может понять что конкретно хочет от него человек.

– Мы это списываем в непредвиденные расходы.

– Если проценты округлять до сотых, ничего не надо будет списывать.

В офисе тихо зашумели.

– А ты, Витя, оказывается двоечник, – захихикали женщины.

– Кто-то же должен, – не теряя лица, улыбнулся Витя и принялся проверять поступившую информацию.

И действительно, стоит в свойствах ячейки сместить запятую, как всё сходится волшебным образом. Вроде и мелочь, а как красиво стала выглядеть таблица, как тихое ночное озеро в японских хокку. Теперь, согласно новым расчётам, ожидаемое новое оборудование будет работать эффективнее на сорок пять копеек в месяц! Счастье какое!

– А пойду-ка я к Хозяйке! – объявил он громко и весело. – Пусть мне выпишут премию!

– Вдобавок, к тому же, ещё и бессовестный, – укорили женщины.

– Будете молчать, обязуюсь покупать чего-нибудь к чаю в течение месяца!

– Ну, тогда беги! Мне пирожок с картохой!

– Мне два кексика!

– А если корреляцию по расходам подправишь, получишь повышение, – вдруг сказал Иван.

– А что там, с корреляцией?

– Скинул на почту. Изучай.

Все, кто был в офисе, посмотрели на Ваню с ещё большим уважением.

– Сдаётся мне, – вымолвил Виктор, – нас скоро всех уволят, кроме одного.

– Тогда давайте его убьём? – засмеялись женщины.

Весёлый коллектив, безобидные шутки.

В кабинет заглянул недовольная шумом начальница. Она строго осмотрела работников, но не найдя нарушителей покоя, сухо произнесла.

– В пятницу собираемся в нашем кафе. Отмечаем победу.

– Неужто выиграли? – изумилась одна из сотрудниц.

– А то! Явка не обязательна, да и нежелательна. Но прийти можно.

– А если семьёй? – спросил Витя.

Директор внимательно посмотрела на наглеца и закрыла дверь, намекая на отрицательный ответ.

Виктор побежал следом:

– Я это просто так не оставлю. Аглая Матвеевна!

Сразу стало тихо и просторно без этого шумного человека.

– А ты пойдёшь? – заинтересованно спросили женщины Ваню.

Если Хозяйка зовёт, дело стоящее. Грант на дороге не валяется.

– Не думаю, – последовал ответ.

У Светы коллектив не такой замечательный. И не потому, что плохой. Просто стоя за станком для медицинских респираторов и капельниц не особо поговоришь с соседом, у которого, вдобавок, из наушников шумит что-то громкое. Несколько часов вкалываешь, доведённая до автоматизма, ни новостей, ни сплетен и только на перерывах можно переброситься парой слов. Уставшие много не болтают, больше замыкаются в себе, молча пьют чай и думают о своём. Но бывают исключения.

Вадим, который на правах бригадира сам в центре всех событий, подсел стремительно, чуть ли не вызывающе.

– Светик, в пятницу тусуемся в медицинской кафешке. Начальство организовало праздник, отказ не принимается.

– Какое именно начальство? У нас его до фига.

– Которое выиграло грант! Самое главное! Теперь мы, то есть они, богатые! С нами делиться не будут, а отметить надо. А потом можно ко мне. Как ты положительно смотришь на это?

Свете, в принципе, Вадим был симпатичен. Но только внешне. Как бригадир сборки, он часто пользуется своим положением, что делает его откровенной дрянью.

– Меня мама не отпустит.

– Да я, как бы, и не настаиваю, но скоро прибудет новое оборудование и всех малоэффективных работников уволят. Понимаешь?

– Это я-то малоэффективный?

– Ты хорошая, правда. Но мне подавать списки кандидатов, так что…. Сама понимаешь. Кого-то всё равно придётся.

– Так ты, батенька, шантажист! – подчёркнуто громко спросила Света.

– Так идёшь или нет?

– А не пойду, уволят?

– Нет, но я лично попрошу, чтобы тебя напнули, причём, с позором!

Вот меньше всего хотелось Свете ходить по всяким мероприятиям, танцевать под тыц-тыц-тыц и пить на халяву.

На халяву… Есть что-то заманчивое в этом незамысловатом слове, что ласково зовёт, манит, подпускает поближе и хоп – ты пойман! Нажраться напоследок, а там пусть увольняют.

– Тогда пойду.

– А потом ко мне, да?

– Хрен тебе!

В пятницу на вечернем небе кучковались созревшие, налитые, как августовские яблоки, тучи и люди, не захватившие зонты, рисковали промокнуть, выйдя на улицу через час-другой. Но в медицинской кафешке было тепло и никто с опасной не выглядывал из окна на потемневший город.

Когда на мероприятие собирается много незнакомых людей, необходимо время для «раскачки». Все молчат, разглядывают официантов, изучают обстановку. Одна из прихотей начальства с грантом – рассаживать сотрудников не по отделам, а как попало. Куда сел, там и сиди. Как хорошо растасованная колода – все карты вперемешку и оказаться за одним столом с сослуживцем весьма проблематично. Так что начало праздника немного скомкано. Это уже потом, после третьего тоста, начнётся поиск родных душ, но к тому времени все признакомятся, и бегать от стола к столу не будет иметь большого смысла. В общем, администрация хорошо придумала способ объединить большой коллектив, от курьеров до бухгалтерии. Само начальство, как и их заместители, отмечают, всё-таки, за одним столом. Немного несправедливо, но пусть это останется на их совести.

Наши герои, Ваня и Света, сидели за соседними столиками, каждый в окружении совершенно незнакомых лиц. Иван недавно пришёл в фирму, а рабочее место Светы располагается в подвале, из которого если и можно выйти, то только на улицу со двора. Поэтому каждый из них грустил в компании сослуживцев, не зная ни имён, ни должности окружающих, как, в прочем, не имея возможности познакомиться друг с другом.

Но если судьбе угодно свести два одиноких сердца, она это сделает не задумываясь, и никакая сила не сможет ей противостоять. Нужно только немного времени на реализацию.

А тем временем начальница, Аглая Матвеевна, подняла бокал и провозгласила тост. Речь её была долгой и пафосной, содержащей цифры, статистику и благодарность всем без исключения сотрудникам, даже не имеющим отношение к празднику, потому что «мы одна команда». В какой-то момент она остановила взгляд на Иване и, как могло показаться, чуть улыбнулась.

Никто этого не заметил, кроме Светы. Она перевела взгляд на Ваню и её сердце гулко застучало. Нет, не от любви с первого взгляда, от чего-то другого. Будто всегда тёмная комната вдруг озарилась от заглянувшего внутрь солнца, неожиданного, но такого желанного.

– Это он, – прошептала она.

– Что? – поинтересовался сосед по столику, совершенно чужой и неинтересный человек.

– Ничего.

Она увидела того, кто мог бы понять её душу и поверить. Не то, что этот отвратительный Вадим, испепеляющий её похотливыми взглядом. Этот другой, но, как и Света, немного грустный.

Как в идеальной истории про любовь их взгляды встретились, где-то колыхнулось и что-то закачалось в душах, как две лодочки от неожиданного порыва ветра. Но, как это бывает в реальности, оба тут же опустили глаза и принялись рассматривать скатерти.

Но тут зазвучала медленная мелодия и Ваня поднялся.

Чувствуется, у читателя давно назрел вопрос – почему Ваню и Свету так тянут к себе небесные светила. Что им там делать, на горячем Солнце и холодной Луне. С какой такой радости им не живётся нормально здесь и сейчас? Любопытство – очаровательное чувство, оно требует, чтобы его удовлетворили, иначе бессонные ночи будут обеспечены в полном объёме, а потеря аппетита (жуткая вещь!) гарантирована.

Вообще, это большой секрет! Больше тайны настоящих строителей пирамид и истинного имени Бога. Нет-нет, не надо убеждать меня в осведомлённости в данных вопросах и пытаться поставить автора на место. Вы ничего не знаете! Я тоже не заслужил такой информации, хотя прочитал полностью Кастанеду, Рериха и Блавацкую. Но кой-какая истина до меня дошла вместе с одним подвыпившим шаманом, что очень любит пообщаться на всякие интересные темы.

Итак! Внимайте!

Оглядываясь на наш мир и на свою жизнь, вы понимаете, что он неидеален, зачастую всё идёт наперекосяк, и вовсе не так, как хотелось бы. И неудивительно – не только наша жизнь, но и сама Вселенная иногда даёт сбой, и по этой причине некоторые люди появляются на свет не в свой срок. Одни рождаются позже, другие раньше. Кто на пять лет, кто на пятьсот, у всех по-разному, но итог один – они здесь лишние. Пять лет можно терпеть, но когда счёт идёт на столетия…

Пустота в глазах, отчуждённость, одиночество, недовольство жизнью – верные признаки «заблудившихся» людей. Вот их и забирают к себе оба наши светила, но почему именно так, почему они, и что там дальше с ними происходит, это шаман объяснял так неразборчиво, что было непонятным всё им сказанное. Механизм возвращения остался тайной, так как этого шамана мне поймать пьяным больше не довелось, хотя живём совсем рядом и видимся каждый день. Вообще он посоветовал мне забыть о «потерявшихся», мол, пьяные бредни и «держись от этого подальше». Но я его не послушал. Спросите, почему?

Потому что сам видел ребёнка, вдруг взлетевшего в небо на глазах десятка людей. Его руки были раскрыты для объятий, он радостно кричал, обманув притяжение земли, и просто уплывал в небо под озадаченные взгляды взрослых, пока не исчез за облаками. Родители испуганно звали на помощь, но что можно поделать, если Вселенная «сбоила» и решила исправить ошибку.

МЧС и полиция оказались бессильны, видео ничего не прояснило. Наука, несмотря на неоднократные свидетельства подобных «полётов», лишь выдвигало сумасшедшие теории и гипотезы, но у «людей в чёрном» нет знакомого шамана, способного приоткрыть тайну. А вот тогда я и заинтересовался этим интересным и немного жутким феноменом. Некоторые видео, не являющиеся подделками, действительно наводят ужас. Одинокий человек, зачастую ребёнок, устремлённый в небо, это настолько ненормально и дико, что сложно поверить в происходящее. Вот только сами летуны, почему-то выглядят спокойными и радостными. А значит, у них другая оценка происходящего. Я много чего пересмотрел и прочитал, настолько заинтересовался этой темой, и по прошествии времени мне попались в поле зрения Иван и Светлана.

Интересная пара.

После медленного танца они вышли на улицу. Дождь прошёл, оставив мокрой землю и голуби, похожие на тусклые лампочки, собрались возле луж попить воды. Небо лишилось туч, зато обзавелось звёздами, настолько яркими, будто их протёрли влажной тряпкой. Прохладно и сыро вокруг, хороший повод предложить девушке пиджак. И чего они вышли на свежий воздух? Никто из них не курит.

– Хозяйка так смотрела на тебя, – сказала Света, не зная о Ване ровным счётом ничего и даже имени, – будто имеет на твой счёт определённые планы.

– Просто контролировала, чтобы я не съел больше нормы, – ответил Ваня совершенно незнакомой девушке с наброшенным на плечи его пиджаком.

Медленный танец, на то и танец, чтобы чувствовать движение партнёра, смотреть в глаза, вдыхать запах, может даже слиться в экстазе и стать на время единым целым, но не для разговоров, да же? И наши замечательные герои всё выполнили, как следует. А теперь, если между ними возникла симпатия, самое время для знакомства.

– Ты из экономистов?

– Похож?

– Когда называли всякие цифры, ты кивал головой, то есть был в теме.

Ваня засмеялся.

– Однако! Для сборщицы ты жутко наблюдательна!

Теперь улыбнулась Света.

– Кто настучал?

– Ты смотришь на остальных, особенно на руководителей, с лёгким презрением, как пролетариат на буржуа.

– Да ну!

– Я ошибся?

– Нет, в том то и дело! – общаясь с этим молодым человеком, Света была счастлива. – но моё презрение далеко не лёгкое. Оно… такое…

– Сумрачное?

– Да! Будто смотришь на всех них через толщу мутной воды. И каждый день опускаешься всё глубже, и от этого презрение всё сумрачнее. Хотя, за что я их не люблю, не знаю.

– Потому что ты пролетариат?

– Ага. Это вечная классовая борьба, основанная на социальном неравенстве. Два года в стахановцах, а из премии только приставания бригадира, ещё и увольнением угрожает. Как их всех любить?

– Хорошо, что я не в верхах, – заметил Ваня.

– Да не обольщайся, экономисты в шикарных костюмчиках мне тоже несимпатичны.

– Я в секондхенде одеваюсь.

– Оно и видно, – погладила Света рукава пиджака, – я фирму сразу вижу, работала как-то в одном бутике. Это не подделка.

– Организация выделила, – Ваня изобразил на лице детскую невинность, – в качестве рабочей робы. Как у тебя.

– Организа-ация, – протянула Света, – а почему без букв на спине? Вот у нас есть. Как клеймо у животных.

И хитро улыбнулась:

– Подаришь?

– Пиджак? – теперь Ваня казался напуганным, но актёр из него, скажем прямо, никакой. – Мой любимый пиджачок?

– Не жадничай, – сурово посмотрела Света. – Матвеевна новый купит, ещё лучше. С буквами. И за свой счёт.

– И вычтут из получки.

– Да не будь ты таким мелочным! Сделай подарок с барского плеча для девушки низшего сословия, и воздастся тебе в полной мере. Так Христос сказал. Или ты не согласен?

Кто же будет перечить Христу?

– Паспорт можно забрать?

– Вам с паспортом выдают? Все-таки уважают. Ну-ка…

Она достала из внутреннего кармана документ и быстро перелистала на предмет семейного положения.

– А что не женат? Симпотных экономисток нет?

И тут Ваня погрустнел, и это было уже искренно.

– Есть, но… иногда мне кажется… что моя половина живёт где-то в другом месте.

– В смысле, в другом? В Бразилии?

– Глупо… – и обычно таким ни с кем не делятся, но тут другое дело, – но будто на другой планете.

Паспорт упал из рук Светы.

– Ой, извини.

– Ничего. Матвеевна новый подарит. Вместе с пиджаком.

Они долго молчали, не решаясь продолжить необычную тему, знакомую обоим, а паспорт всё лежал на сырой земле.

И им было, что сказать друг другу, о чём порасспросить, но мероприятие продолжается, их зовут, коллектив ждёт, без них никак. Да и халявная еда для Светы и новые цифры для Вани тоже важны, мы живём в реальном мире. Но первый разговор состоялся, а пиджак Света всё-таки оставила себе, но не по необходимости – просто по окончании молодые люди потеряли друг друга в толпе. Зато теперь есть повод встретиться.

Это чувство похоже на поездку в поезде, когда ты на нижней полке пьёшь чай, а душа наверху, делает вид, что спит и не откликается на призывы спуститься и разделить поздний ужин, глядя на пробегающие за окном огни маленьких станций и деревень.

Одиночество не значит, что ты один. Значит, тебе не с кем поговорить. И не сейчас, а всегда. Радость остаётся личной собственностью, неприятность не разбавить дружеским участием. Песни про себя, праздники в тишине, ужин на одну персону и, как правило, не самый вкусный. Даже соцсети молчат, мигая равнодушными картинками и умопомрачительными цитатами про одиночество. Наверное, их толпой сочиняют.

Так думала Света, пытаясь разглядеть в темноте Ванин пиджак, бережно повешенный на спинку кресла. И что теперь с ним делать? Света усмехнулась. Вроде и пустяковое дело – вернуть вещь владельцу, но, сколько же возникает в связи с этим вопросов! Зачем взяла, почему сразу не вернула, что он скажет, что сказать ей! А если его не будет на рабочем месте – кому отдать и что попросить передать? Е-моё, будто квест проходишь с закрытыми глазами и, попробуй, не реши задание!

А может, завтра он сам спуститься в сборку и всё разрешится малой кровь? Но опять же – почему, зачем, что!