Читать книгу: «Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии», страница 4

Важное место в научном наследии Выготского занимает теория зоны ближайшего развития, разработанная им в 1932–1934 гг., т. е. в последние два года жизни. Основные положения этой теории, органично вошедшей в состав его общей «культурно-исторической» концепции высших психологических функций, четко изложены в шестой главе его основной, посмертно опубликованной книги «Мышление и речь» (1934) и в ряде статей и докладов, изданных тоже посмертно в 1935 г. в сборнике «Умственное развитие детей в процессе обучения». Эта шестая глава называется «Исследование развития научных понятий в детском возрасте».

Разрабатывая свое понимание зоны ближайшего развития, Выготский стремится прежде всего преодолеть широко распространенную традиционную трактовку, согласно которой показательным для умственного развития детей считается не подражание ребенка взрослым, а лишь самостоятельное решение им той или иной мыслительной задачи. Столь традиционная точка зрения находит свое выражение во всех системах тестовых испытаний детей. Ее и критикует Выготский: «Только те решения тестов принимаются во внимание при оценке умственного развития, которые ребенок решает самостоятельно, без помощи других, без показа, без наводящих вопросов. Однако этот взгляд, как показывает исследование, не является состоятельным. Уже опыты над животными показали, что действия, которым животное способно подражать, лежат в зоне собственных возможностей животного» (Умственно отсталый ребенок, 1935, с. 13). А ребенок, по мнению Л. С. Выготского, может подражать – в отличие от животных – таким действиям, которые выходят далеко за пределы его собственных возможностей, но вместе с тем возможности ребенка не безгранично велики.

Дети способны осуществлять это подражание именно под руководством взрослых, достигая результатов существенно больших, чем в случае самостоятельного решения тестовых задач. Например, два ребенка с одинаковым умственным возрастом 7 лет имеют тем не менее разные уровни умственного развития, если первый из них с помощью взрослых решает задачи на 9 лет, а второй с такой же помощью – только на 7,5 года.

То, что ребенок уже знает и умеет и потому делает самостоятельно, без помощи других детей или взрослых, характеризует зону его актуального развития, а то, что он делает по подражанию с помощью взрослых, определяет зону его ближайшего развития. Выготский справедливо предлагает не ограничиваться первым, в его время традиционным показателем лишь актуального, уже достигнутого уровня развития, а специально учитывать также и второй показатель, характеризующий потенциальные возможности ребенка, которые выявляются в ходе обучения, сотрудничества со взрослым (учителем и т. д.).

Тем самым Выготский существенно продвигает вперед научную разработку проблем детской психологии, пытаясь раскрыть не только статику, но и динамику психического развития школьника: «То, что ребенок сегодня делает с помощью взрослых, завтра он сумеет сделать самостоятельно» (Умственно отсталый ребенок, 1935, с. 14).

Таким образом, по мнению Выготского, каждая новая стадия умственного развития ребенка начинается этапом его сотрудничества со взрослыми и лишь затем переходит ко второму этапу, когда ребенок, уже не подражая взрослым, без их помощи начинает самостоятельно решать соответствующие задачи. Так, в этом частном случае реализуется следующий очень общий принцип психического развития человека, широко распространенный в психологии и разрабатываемый, в частности, Выготским: «От социального к индивидуальному» (Выготский, 1982б, т. 2, с. 58). Следовательно, понятие зоны ближайшего развития представляет собой одну из конкретизаций столь общего принципа развития.

Во многом оригинально разрабатывая это понятие, Выготский вместе с тем учитывает и творчески использует достижения своих предшественников и современников, развивающих сходные идеи и потому совсем конкретно раскрывающих обсуждаемую проблему. Например, в декабре 1933 г. Выготский отмечает: «Американская исследовательница Мак-Карти показала в отношении дошкольного возраста, что если ребенка от 3 до 5 лет подвергнуть исследованию, то у него окажется группа функций, которую ребенок уже имеет, но есть и другая группа функций, которой ребенок самостоятельно не владеет, но владеет под руководством, в коллективе, в сотрудничестве. Оказывается, что эта вторая группа функций в возрасте от 5 до 7 лет находится в основном на уровне актуального развития. Этим исследованием показано, что то, что ребенок умеет в 3–5 лет делать только под руководством, в сотрудничестве и коллективно, тот же самый ребенок от 5 до 7 лет умеет делать самостоятельно» (Умственно-отсталый ребенок, 1935, с. 43).

Идеи Выготского стали отправным моментом для разработки концепции возрастной психологии личности в работах Д. Б. Эльконина, Л. И. Божович, Д. И. Фельдштейна и их многочисленных сотрудников.

Теория Л. С. Выготского и личность этого ученого занимают особое место в истории отечественной и мировой науки. Выготский безусловно признан за рубежом, его теория интегрирована в мировую науку и живет там собственной жизнью (как и наследие И. П. Павлова), она не воспринимается как неотъемлемая часть советской психологии. Его идеи по-своему развивают и истолковывают коллеги в разных странах, проводятся международные симпозиумы в русле его концепции. Однако стоит отметить, что культурно-историческая теория Л. С. Выготского, признанная зарубежными коллегами, воспринимается ими не во всей своей полноте. Воспринята она лишь в части описанного им механизма овладения культурой, но не в части понимания роли и места культуры в формировании личности, революционного пафоса этой теории: «Культурно-историческую концепцию Выготского мог создать только человек, живший в эпоху революционных перемен, атеист, свято веривший в возможность «формирования нового человека» в рамках марксистской психологии, т. е. исповедовавший иудейско-христианскую идею мессианства в ее новой сайентистской форме» (Петренко, 2002, с. 116).

В отечественной науке Выготский является фигурой знаковой. Ученый, яркие идеи которого легли в основание отечественной психологии советского периода, не был оценен официальной наукой. Л. С. Выготский не был репрессирован (возможно, был бы, проживи он на 3–4 года дольше), однако жил в бедности, не имея официальных высоких регалий, и, по свидетельству современников, больной туберкулезом зимой ходил в летних ботинках. Его труды практически не издавались прижизненно, а собрание сочинений вышло в свет спустя пятьдесят лет после смерти, в 1980-х годах, на основе рукописей, которые удалось собрать и сохранить, отчасти, возможно, незавершенных. Сегодня Выготский – один из самых цитируемых авторов в отечественной психологии. Его труды, написанные в переломный период развития отечественной науки, актуальны и востребованы в годы современного перелома в ее развитии.

Философско-психологическая концепция С.Л. Рубинштейна

С. Л. Рубинштейном были сформулированы положения, определившие направление развития отечественной теории. Его концепция личности как субъекта жизни и сегодня представляется актуальной в контексте современных тенденций развития мировой психологической науки. Потенциал ее далеко не исчерпан.

С. Л. Рубинштейн рассматривает личность в развитии, в функционировании, в изменении. Он ставит акцент на внутренних механизмах, движущих силах личности, на способах преобразования ею внешних воздействий. В монографии «Психологическая наука в России ХХ столетия», изданной ИП РАН, подчеркивается, что принцип объективации как проявления творческой сущности личности в деятельности, который Леонтьев назвал «экстериоризацией» и который он ввел в качестве нового в свою концепцию в 1975 г., был разработан уже в 1920-х годах С. Л. Рубинштейном.

В «Основах общей психологии» (1940) личность определяется через триединство:

– чего хочет человек, что для него имеет привлекательность (это так называемая направленность как мотивационно-потребностная система личности, ценности, установки, идеалы);

– что может человек (это его способности и дарования);

– что есть он сам, т. е. что из его тенденций, установок и поведения закрепилось в его характере.

В этом триединстве противоречиво соединены и динамическая характеристика личности (направленность, мотивационная система), и ее устойчивые качества – характер и способности. В 1930—1940-е годы Рубинштейн разработал ставшее классическим для отечественной психологии понятие направленности как совокупности сознательных жизненных устремлений и способов их выражения. Понятие направленности человеком своих возможностей и устремлений в жизни стало одним из общепризнанных в психологии. Все поступки и проявления человека в жизни, согласно Рубинштейну, затем закрепляются посредством механизма обобщения в его характере, т. е. личность рассматривается как открытая система. «Вместе с тем очевидно, – писал Рубинштейн, – что человек сам участвует в выработке своего характера, поскольку характер складывается в зависимости от мировоззрения, от убеждений и привычек нравственного поведения, которые он у себя вырабатывает, от дел и поступков, которые он совершает в зависимости от всей его сознательной деятельности, в которой характер, как сказано, не только проявляется, но и формируется. Характер человека, конечно, обусловлен объективными обстоятельствами его жизненного пути, но сами эти обстоятельства создаются и изменяются в результате его поступков, так что поступки и жизненные обстоятельства, их обусловливающие, постоянно переходят друг в друга» (Рубинштейн, 2009, с. 632).

Рубинштейн стремился выявить взаимосвязь личности и ее жизни первоначально в форме идеи о «повторных этапах жизни», связанных с изменением личности или определяемых ею, а затем конкретно, введя понятие личности как субъекта жизни. Масштабом развития и совершенствования личности является ее жизненный путь. Способность личности строить свои отношения с миром, выбирать жизненную позицию, избирательно, сугубо индивидуально действовать в соответствии с высшими жизненными ценностями и системой мотивов характеризует ее на высшем уровне развития.

Личность в качестве субъекта организует и структурирует свою жизнь, регулирует ее ход, выбирает и осуществляет избранное направление. В концепции субъекта жизни личность рассматривается как источник и движущая сила жизненной динамики, раскрывается зависимость пролонгированности жизненных тенденций, качества и ценностного уровня жизни от личности.

Первое, на что специально обращает внимание С. Л. Рубинштейн, приступая к характеристике личности, – это зависимость психических процессов от личности. Она выражается по-разному.

– Во-первых, в индивидуально-дифференциальных различиях между людьми. Разным людям в зависимости от их индивидуальных, личностных особенностей присущи различные типы восприятия, памяти, внимания, различные стили умственной деятельности.

– Во-вторых, личностная зависимость психических процессов выражается в том, что сам ход развития психических процессов зависит от общего развития личности. Смена жизненных эпох, через которые проходит каждая личность и происходит ее развитие, приводит не только к смене жизненных установок, интересов, ценностных ориентации, но и к смене чувств, волевой жизни. Как болезнь (ее протекание) оказывает влияние на существенные изменения в личности больного, так и личностные изменения в ходе ее развития приводят к изменениям в психических процессах (познавательных, аффективных, волевых).

– В-третьих, зависимость психических процессов от личности выражается в том, что сами эти процессы не остаются независимо развивающимися, а превращаются в сознательно регулируемые операции, т. е. психические процессы становятся психическими функциями личности. Так, восприятие в ходе развития личности превращается в более или менее сознательно регулируемый процесс наблюдения, а непроизвольное запечатление сменяется сознательным запоминанием. Внимание в своей специфически человеческой форме оказывается произвольным, а мышление – это совокупность операций, сознательно направляемых человеком на решение задач. Таким образом, вся психология человека является психологией личности.

Отметим, что эти положения были воплощены и развиты в концепции индивидуальности Б. Г. Ананьева, в широкомасштабных исследованиях его школы.

Следующее важное для психологической концепции личности положение состоит в том, что любое внешнее воздействие действует на индивида через внутренние условия, которые у него уже сформировались ранее также под влиянием внешних воздействий. Раскрывая это положение, С. Л. Рубинштейн отмечает: «Чем „выше“ мы поднимаемся, – от неорганической природы к органической, от живых организмов к человеку, – тем более сложной становится внутренняя природа явлений и тем большим становится удельный вес внутренних условий по отношению к внешним» (Рубинштейн, 2003, с. 51). Именно это методологическое положение, выведенное С. Л. Рубинштейном, делает понятным хорошо известную формулу: личностью не рождаются – ею становятся. Действительно, каждый вид психических процессов, выполняя свою роль в жизни личности, в ходе деятельности переходит в свойства личности. Поэтому психические свойства личности – не изначальная данность; они формируются и развиваются в ходе деятельности.

Итак, для понимания психологии личности, с точки зрения С. Л. Рубинштейна, становятся важными следующие положения (Психологическая… 1997):

1) психические свойства личности в ее поведении, в действиях и поступках, которые она совершает, одновременно и проявляются, и формируются;

2) психический облик личности во всем многообразии ее свойств определяется реальным бытием, образом жизни и формируется в конкретной деятельности;

3) процесс изучения психического облика личности предполагает решение трех вопросов:

– чего хочет личность, что для нее привлекательно, к чему она стремится? – вопрос о направленности, установках и тенденциях, потребностях, интересах и идеалах;

– что может личность? – вопрос о способностях, о дарованиях человека, о его одаренности;

– что личность есть, что из ее тенденций и установок закрепилось в качестве ее стержневых особенностей? – вопрос о характере.

Выделив эти аспекты психического облика личности, С. Л. Рубинштейн подчеркивал, что они взаимосвязаны и взаимообусловлены, что в конкретной деятельности они сплетены в единое целое.

Единство сознания и деятельности, механизм которого был раскрыт Рубинштейном еще в 1920—19З0-е годы, осуществляется личностью как субъектом. Прослеживая связь сознания и деятельности, Рубинштейн показал, что сознание есть такой высший психический процесс, который является способом личностной регуляции складывающихся в деятельности отношений. Сознание не просто высшее личностное образование; оно осуществляет, по крайней мере, три взаимосвязанных функции: регуляцию психических процессов, регуляцию отношений и, наконец, регуляцию деятельности и всей жизни субъекта.

Радикальное отличие концепции сознания Рубинштейна от многих других, особенно интенсивно развивавшихся в 1940—1950-е годы на стыке с гносеологией, заключается в том, что он не сводит сознание к отражению, к познанию (хотя в гносеологии признавалась целеполагающая функция сознания, к отражению, казалось бы, никак не сводимая). Он всегда рассматривал сознание как выражение отношения субъекта к миру и возможность его самоопределения. Характеризуя личность как субъекта, Рубинштейн выделил три ее основных отношения – к миру, к другим людям и к себе. Последнее отношение образует основу ее самосознания и идентичности. Для Рубинштейна принципиальным является вопрос о соотношении сознания и самосознания: не сознание, по его мнению, развивается из самосознания, личностного Я, а самосознание возникает в ходе развития сознания личности, по мере того как она становится самостоятельно действующим субъектом. Этапы развития самосознания он рассматривает в связи с этапами обособления, выделения субъекта из непосредственных связей и отношений с окружающим его миром и овладения этими связями. Из такого понимания соотношения сознания и самосознания Рубинштейном выводится его концепция поступка: «При этом человек осознает свою самостоятельность, – пишет он, – свое выделение в качестве самостоятельного субъекта из окружения лишь через свои отношения с окружающими людьми, и он приходит к самосознанию, к познанию собственного „я“ через познание других людей» (Рубинштейн, 1989, т. 2, с. 239–240).

Каждый поступок человека изменяет «расстановку сил» в его жизни, в его взаимоотношениях с людьми и в нем самом, поскольку он есть акт самоопределения по отношению к самому себе. «Поэтому для человека как личности такое фундаментальное значение имеет сознание не только как знание, но и как отношение. Без сознания, без способности занять определенную позицию нет личности» (Рубинштейн, 1957, с. 32), – продолжает он эту мысль в 1950-е годы. С этой способностью субъекта занять некую позицию в жизни он связывает и определение воли. «Воля в этой связи означает, собственно, специфическую для человека как общественного существа закономерность сознательной регуляции его действий» (Рубинштейн, 1957, с. 267). Он вносит ясность в разноголосицу определений воли отечественными психологами, одни из которых связывали ее с преодолением внешних, другие – внутренних противоречий (Ананьев, 1968; Ковалев, 1970; Рейнвальд, 1974; и др.). Рубинштейн определяет последние не как проявление воли, а как борьбу мотивов, требующую ее применения. «Сильная воля может быть лишь у человека с четкой и прочной иерархической организацией побуждений или тенденций, участвующих в регуляции его поведения: только при этом условии сила побуждения не расходуется на преодоление внутренних трений, а полностью переходит в решительное действие. Иерархическая организация всей системы тенденций или побуждений с типичным для данного человека господством одних и подчинением других определяет волевой облик человека, волю как характеристику личности, ее характер» (Рубинштейн, 1957, с. 268). Отмечая важность для психологов раскрытия борьбы мотивов, в особенности в период «господства теории бесконфликтности», Рубинштейн подчеркивает еще более важное положение – о наличии внутренних противоречий в многоплановой совокупности тенденций, составляющих психический склад человека. Здесь источник не только его устойчивости, но и изменчивости, развития. Таким образом, Рубинштейн диалектически определяет личность и как интегративную систему, и как систему проективную, открытую, содержащую в себе противоречие и нереализованные возможности (Психологическая…, 1997).

В последней работе «Человек и мир» Рубинштейн, так же как Ананьев, выходит за рамки проблемы личности как психологической и рассматривает ее в плане философской антропологии (а Ананьев – в плане человекознания). Рубинштейн максимально сближает понятия «человек» и «личность», он имеет в виду высший уровень ее развития, особое качество последней – личность в высшем смысле этого слова (а не, скажем, личность алкоголика, девианта и т. д.). Он утверждал (особенно в 1930-е годы) необходимость объективного подхода к личности, в 1950-е отстаивал право личности на самоопределение, ее качество как субъекта и именно это качество связывал с понятием человека в его этическом значении.

Рубинштейн подчеркивает: «Индивидуальные свойства личности – это не одно и то же, что личностные свойства индивида, т. е. свойства, характеризующие его как личность» (Рубинштейн, 2016, с. 270). Теория характера и способностей, разрабатывавшаяся Рубинштейном на протяжении десятилетий, раскрывает его понимание индивидуальных особенностей личности. Характер – это обобщение способов поведения и деятельности, можно добавить, типизация способов самовыражения личности и ее отношений к миру. Способности – обобщение психических способов осуществления деятельности. Таким образом, в этих личностных образованиях, можно сказать, воплощена квинтэссенция индивидуальных особенностей самой личности. Они одновременно устойчивы и изменчивы: устойчивы в смысле того, что они присущи данной личности, составляют ее ярко выраженную определенность; изменчивы потому, что открыты для системы взаимодействий личности с миром.

Высшие уровни личностной организации выступают как ведущие по отношению к системе психических процессов, состояний, свойств, в том числе природных, поэтому глава о личности должна открываться не вопросом о влиянии, скажем, темперамента на сущность личности, а обратным – о личности как регуляторе системы всех уровней своей, в том числе, природной организации (Психологическая…, 1997).

Вопрос об индивидуальных особенностях самих психических процессов как таковой составляет специальный интерес дифференциальной психологии. Но это не значит, что индивидуальные особенности заключаются лишь в уровне проявления тех или иных свойств, а сама личность есть нечто общее, единое для всех людей. Принцип индивидуализации относится к личности в целом, речь идет уже не об отличиях людей, выявленных путем сравнения их друг с другом, а о типичном, удобном, оптимальном способе организации и функционирования именно данной личностной системы. Это и имел в виду Рубинштейн, когда писал о личности как «конкретном, живом, действующем человеке». Учет реальной личности позволяет раскрыть интраиндивидуальную систему ее организации, которая всегда неповторима экзистенциально и типична для данной личности.

Развиваемые С. Л. Рубинштейном представления о зависимости психических процессов, состояний и свойств от личности, о регулирующем и системообразующем влиянии высших уровней личности на все ее свойства, в том числе природные, о деятельности как об объективации творческой сущности личности стали основой блестящих теоретических построений отечественных ученых (А. Н. Леонтьева, Б. Г. Ананьева и др.) и обладают большим полемическим зарядом в контексте современных дискуссий мировой психологической науки.