Читать книгу: «Пластиковый океан», страница 3

Шаги приблизились:

– Куда она делась? Найдите! – раздался чей-то хриплый голос.

– Они за все заплатят, – пообещал Ральф.

– Просто беги, не создавай еще больше проблем, – нервно сказала Маша.

Ральф улыбнулся и обнял ее за плечи. Она вся тряслась от страха за свою жизнь.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Маша в замешательстве посмотрела на него.

– Отвлеки их, чтобы я оказался позади, – попросил он с улыбкой и высвободил свою руку.

Маша в ответ тоже улыбнулась:

– Я бегаю по десять километров каждый день, так что это ерунда! – Она выпрямилась. – Да и кулаки у моего бывшего мужа намного тверже, чем у этих…

– Хорошо, тогда беги!

Маша посмотрела на Ральфа, встала на цыпочки и поцеловала его:

– По лицу меня ударил тот, что в белой рубашке.

– Понял!

Она попятилась, затем повернулась и выбежала из тени. Бежала не слишком быстро, легко подпрыгивая на каждом шагу, как маленькая девочка, возвращающаяся после уроков.

– Не переигрывай, – тихо шепнул ей Ральф.

Маша начала кричать:

– Помогите! Помогите!

Преследователей привлек ее крик, и они метнулись следом. Вокруг бунгало туристов было мало, а спрятанный в траве фонарь излучал тусклый желтый свет, оставляя за собой полумрак. Головорезы совсем потеряли голову, решив, что игра в кошки-мышки скоро закончится. Они и не догадывались, что сами стали добычей.

Ральф лежал ничком в траве, сливаясь с темнотой. После того, как один из громил протопотал мимо, он встал и двинулся за ним, бесшумный, как тень. Бандит услышал, как шуршит трава, и уже решил, что это все он, но потом остановился, а трава так и продолжала шуршать. Прежде чем он успел среагировать, мощная рука обвилась вокруг его шеи, как питон, сжав так сильно, что он не мог дышать.

Через несколько секунд Ральф опустил потерявшего сознание головореза и начал приближаться к следующей цели.

Маша добежала до конца дорожки, где из утеса выступала в море платформа, настил которой был изготовлен из закаленного стекла. Через него виднелась белая пена, которую поднимали волны, ударяющиеся о риф внизу, на расстоянии семидесяти метров. Несколько туристов любовались ночным небом, обдуваемые морским бризом, и появление Маши нарушило их спокойствие. Девушка выбежала на платформу и вдруг обнаружила, что почвы под ногами больше нет, она висит в воздухе, а внизу плещется черная вода.

От страха высоты у Маши подкосились ноги, и она упала на стеклянный пол. Хотела встать, но конечности стали словно ватные. Преследователи увидели ее бледное лицо и решили, что она просто ужасно напугана.

– Фернандо, я действительно не знаю этого человека, – взмолилась Маша, но начальника службы безопасности отеля это совершенно не волновало.

Он замедлил шаг и двинулся к дрессировщице с победоносным видом.

Пройдя несколько шагов, он понял, что никто из его подчиненных не следует за ним.

– Это ты у нас в белой рубашке? – внезапно раздался над его ухом чей-то голос.

Тот был негромким, но Фернандо отскочил в сторону, словно его ударили током, и потянулся к пистолету под мышкой.

Но чья-то ладонь прижала его руку к телу, вытащить пистолет не представлялось возможным.

Перед Фернандо возникло чье-то лицо, очень близко, и его глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к темноте. Это был тот самый человек, которого он искал.

– Это ты…

Стоило Фернандо открыть рот, как Ральф чиркнул по его шее ножом, как сделал накануне, но в этот раз рана была более серьезной.

Ральф посмотрел на главаря, схватившегося за шею, обмякшего и опустившегося на колени, а потом спросил:

– Мы где-то встречались?

Начальник службы безопасности разевал рот, но из горла вырывался только свист. Он уставился на Ральфа, вены на лбу вздулись, а глаза сверкали от гнева. Он возненавидел Ральфа за то, что он его дважды унизил. Потом глубоко вздохнул, затем с трудом опустил руку, оторвав ее от раны на горле, и вытащил пистолет, но силы утекали из-за нехватки кислорода. Рука безжизненно повисла вдоль тела, дуло смотрело в землю.

Стоя перед уже безобидным Фернандо, Ральф успел сказать:

– Ты очень упорный, я тебя уважаю…

Раздался выстрел.

Пуля попала в стекло и рикошетом отлетела в темноту.

На стеклянном полу под ногами Ральфа появилось белое пятно, а затем от него расползлась сеточка трещин, которые быстро разбегались, словно живые, образуя узор, похожий на паутину. Ральф сделал шаг назад, чтобы не попасть в ловушку. Но тут увидел направленное на него дуло пистолета.

Фернандо, казалось, был в полуобморочном состоянии, но ненависть к Ральфу придала ему сил, и он сумел-таки поднять оружие. Руки его тряслись, но на таком близком расстоянии Ральф побоялся дергаться, поэтому просто поднял вверх обе ладони.

На лице главаря появилась улыбка, но тут об его голову разбилась бутылка дешевого виски, и начальник службы безопасности тяжело упал навзничь, потеряв сознание.

– Вроде ты обещал, что мы выпьем, когда все закончится? – Маша держала отбитое горлышко бутылки, с которого капала кровь. Она подошла и пнула Фернандо несколько раз, и только тогда успокоилась.

Туристы на платформе не поняли, что происходит, но когда увидели, как миниатюрная девушка сбила с ног здоровяка, начали кричать.

– Ладно, пошли. – Ральф обнял Машу сзади и оттащил ее от Фернандо. Он взял ее за руку, склонил голову и повел прочь с платформы. Они снова вернулись в полумрак пальмовой рощи рядом с бунгало.

– Прости, – сказал Ральф.

– Все в порядке, мой бывший муж доставлял больше проблем, чем ты, – сказала Маша.

– Нет, я про то, что из-за меня ты потеряла работу.

Маша покачала головой и улыбнулась:

– Я давно уже хотела уволиться, ты просто помог мне принять решение.

– И что будешь делать?

– Что-нибудь придумаю. Возможно, устроюсь в какой-нибудь бассейн тренером.

Ральф улыбнулся: эта девушка оказалась намного сильнее, чем он себе представлял.

Маша встала на цыпочки и поцеловала его.

– От тебя веет опасностью, и это очаровательно, но я просто хочу жить тихо-мирно, так что давай остановимся.

Ральф смутился. Обычно это была его реплика.

Маша моргнула и двинулась прочь. Исходивший от нее неповторимый запах океана растворился в воздухе, и звук шагов по траве постепенно стих. Бледно-желтый фонарь, поблескивая, освещал крепкие ягодицы удалявшейся девушки.

Ральф надул губы, повернулся и пошел в другом направлении.

(4) На льдине

На третий день пошел сильный снег, все пространство между небом и землей заполнили пушистые хлопья: настоящая стена из снежинок, ни единого просвета.

Однако даже в солнечные дни Кована не мог сбежать с этого ледяного острова.

От непрекращающегося шума ветра и волн закладывало уши, а бескрайний снег лишил молодого инуита всех чувств, кроме холода.

Завеса вдруг изменилась, как будто кто-то приподнял ее уголок, но за ней открывалась лишь серо-белая муть. Кована моргнул и присмотрелся, но ничего толком увидел. Вероятно, его ослепила окружающая белизна. Он пошевелил одеревеневшими пальцами, спрятанными в рукавах, чтобы хоть немного размять их.

Нет, он что-то уловил краем глаза и быстро развернулся в нужную сторону. На фоне сильной метели к нему медленно двигалась белая тень.

Густую шерсть белого медведя покрывал снег, выделялись лишь глаза и нос. Зверь сделал круг, будто намеренно избегая взгляда юного инуита, и тихо, словно призрак, приблизился к нему.

Плохо дело.

Кована напрягся. На этой большой ледяной глыбе у белого медведя не было другой пищи, кроме него.

Он вытащил руку из рукава и потянулся к костяному копью у ног. Но оружие примерзло к поверхности льда, а окоченевшими пальцами не получалось его ухватить.

Белый медведь остановился, как будто действия Кованы его заинтересовали, а потом принялся неторопливо прохаживаться взад-вперед метрах в десяти от него.

Парень пристально смотрел на белого медведя, не смея даже моргнуть, поскольку боялся зазеваться и снова потерять его из виду.

Он сел на землю, опять нащупал костяное копье и попытался упереться в него ногами.

Еще раз, второй, третий… Подошвы скользнули вперед, ему удалось оторвать копье от поверхности, однако из-за слишком сильного движения оружие отбросило очень далеко, и когда Кована обернулся, костяное копье уже исчезло в сугробе, оставив лишь еле заметный серый след.

Он поднялся и поднял ледоруб, чтобы защититься. Хотя белый медведь был дико худым, кожа да кости, ледоруб выглядел жалким по сравнению со зверем. Коване для пущей храбрости нужно было копье. Пристально глядя на зверя, он начал боком перемещаться в сторону сугроба.

Белый медведь двигался следом, сохраняя дистанцию между ними.

Ветер усилился, и снежинки чертили в воздухе странные линии. Кована слишком долго смотрел на них, ему начало казаться, будто все вокруг исказилось, от чего у него закружилась голова. Он устал, психоделический белый мир вызывал сонливость. Кована ускорил шаг, пытаясь найти копье, пока не лишится остатков воли.

Метель за пару минут погребла под собой оружие. Кована поддел древко носком ботинка, затем восстановил равновесие, и после нескольких неудачных попыток наконец поднял копье.

Белый медведь не набросился на него, как представлял себе Кована. Инуит крепко сжал оружие и сосредоточился на острие, обращенном к зверю, чтобы упорядочить мысли. Острое, словно гвоздь, костяное копье укрепит его волю, и тогда ему будут не страшны ни бешеный ветер, ни слепящий снег, ни постоянный шум волн.

– Давай, – прошипел Кована, а затем повысил голос, поскольку кровь вскипела от смелости, которую ему даровало копье: – Ну давай же!

Белый медведь сделал в его сторону шаг. Второй.

Кована сжал древко, присел и принял боевую стойку. Зашкаливавший адреналин заставлял сердце биться чаще, ему стало жарко, и он продолжал рычать и подбадривать себя.

Но белый медведь, не издавая ни единого звука, двигался медленно и размеренно, не приближаясь при этом к Коване. Когда он прошел мимо взбудораженного парня, то оглянулся и посмотрел на инуита, и в его запавших глазах не было намерения убить.

Кована остолбенел, в этот момент белый медведь был уже не зверем, не охотником. В его глазах инуит увидел мудрость и душу. А он-то тут устроил целое представление на пустом месте.

Зверь шел дальше, то и дело останавливаясь, чтобы дождаться человека. Юный инуит следовал за ним. Он не знал, куда ведет его белый медведь, но чувствовал, что обязан не отставать.

Кована смотрел на белый силуэт, который двигался к своей цели, борясь с порывами ветра. Именно таким он сам хотел быть: решительным, смелым и не страшащимся испытаний.

– Могли, подожди меня! – Кована услышал собственный крик и замер.

Инуиты не боятся смерти, потому что дух живет вечно, а души умерших предков всегда возвращаются в свои семьи, чтобы вселиться в тела потомков.

Имя Могли многое значило для Кованы: это лучший охотник в деревне, самый смелый человек на арктических льдах и дед Кованы. В белом медведе Кована узрел Могли, душу отважного инуитского воина.

Кована убрал костяное копье, быстро преодолел несколько шагов и пошел бок о бок со зверем.

Они двигались сквозь густую снежную пелену, шум прибоя становился все громче и громче, и мир перед ними внезапно обрел краски. Теперь они стояли на краю плавучего ледяного острова, белые волны бились о его край, а под сине-серой морской гладью плавали невероятное количество рыб.

Они сбивались в плотные косяки, огибали остров с обеих сторон, их было так много, что поверхность воды, насколько мог видеть глаз, окрасилась огненно-красным, как закат в середине лета за полярным кругом.

Белый медведь лег и смотрел, как проплывает рыба, из распухшей и деформированной пасти вывалился розовый язык, он с трудом облизывал губы.

– Ты… пригласил меня на рыбалку? – удивился Кована, но потом сам же ответил: – Ну да, конечно, мы же договаривались.

Он широко расставил ноги, снял с плеча копье и высоко поднял его. В океане слишком много рыбы, целиться необязательно – Кована вонзил острие в воду, но первый удар попал мимо цели.

Кована посмотрел на белого медведя и застенчиво рассмеялся, он словно бы учился ловить рыбу под присмотром своего деда.

Потом ударил во второй раз и по дрожащему древку понял, что в этот раз все получилось.

Попавшийся арктический голец был длиной с руку Кованы, он отчаянно дергался всем телом, желая выжить, и чуть было не соскользнул с копья, когда Кована вытаскивал его из воды. Кована крепко сжал оружие и положил рыбину перед Могли, своим дедом.

Белый медведь прижал гольца одной лапой, вспорол ему брюхо и с аппетитом съел.

Кована тихо стоял рядом, наблюдая, как Могли доедает рыбу.

В мгновение ока от нее не осталось и следа. Зверь слизнул кровь с лап, выразительно посмотрел на косяк под водой и снова на Ковану.

– Еще одну? – спросил тот, повернулся, направился к кромке льда и вытащил еще одну рыбу.

Четыре рыбины спустя Могли наконец наелся. Когда Кована положил перед ним пятую, медведь приподнялся и оттолкнул ее кончиком носа.

– Не будешь? Тогда моя очередь.

Кована отложил копье и сел рядом с Могли. Он эти дни питался только сухой пищей, которую прихватил с собой, и глотал кубики льда, чтобы утолить жажду, так что желудок уже онемел. Но глядя, как Могли с жадностью ест, Кована и сам почувствовал, что у него разыгрался аппетит.

Он вытащил из рюкзака швейцарский армейский нож, который подарили чужаки, отрезал длинную полоску рыбы и сунул в рот.

В Гренландии лед и снег покрывают почти всю землю. Растения не могут расти тут из-за холода. Раньше в месте обитания инуитов был только один вид арктических ягод, которые можно употреблять в пищу, так что у людей развивался авитаминоз. Поскольку термическая обработка разрушает некоторые витамины в мясе, инуиты выработали привычку употреблять мясо животных и рыбу в сыром виде.

Но пока Кована рос, в деревне появились чужаки. Они привезли полуфабрикаты, морковь, лук и огонь. У Кованы было мало шансов питаться, как истинный инуит. Он усердно жевал, и ощущение от плотной сочной сырой рыбы в горле показалось настолько приятным, что он даже хмыкнул от удовольствия.

Он отрезал еще кусок и уже собирался положить его в рот, когда заметил, что Могли улегся рядом и с любопытством поглядывает на сверкающее лезвие в его руке.

Кована задумался на некоторое время:

– Не пользоваться ножом?

Белый медведь промолчал, он дышал носом, отчего перед мордой повисло белое облачко.

Кована убрал нож, взял рыбу и принялся есть ее так, как это делал Могли.

В какой-то момент снег прекратился, темные тучи рассеялись, открыв бескрайний океан. Круглое красное солнце висело над горизонтом. Над головой пламенел закат, а в воде алели косяки гольцов, окружающие плавучий ледяной остров. Кована вытер рот рукавом, встал лицом к солнцу и почувствовал тепло на всем теле.

Он даже не предполагал, что станет свидетелем такого зрелища, и не представлял, что внешний мир настолько потрясающий. Океан был так безбрежен, что Кована, даже стоя на цыпочках, не видел его края.

– Ого! Подойди, посмотри, это… так… красиво! – Он взволнованно подпрыгивал, но не мог найти слов, чтобы описать свое настроение.

Могли подошел и встал рядом с Кованой, некоторое время смотрел на закат, но в его глазах затаилась печаль. Он протяжно вздохнул, развернулся, нашел возвышенное место с подветренной стороны и прилег отдохнуть.

Других льдин вокруг плавучего острова не было.

Похоже, они уже далеко от дома.

Кована не знал, куда направляется айсберг и где конечная цель их путешествия.

Он вспомнил легендарную сцену, когда его предки ступили на Северный полюс, фактически с голыми руками, не зная, что ждет дальше.

Он снова станет настоящим инуитом. Начнет все с нуля.

Разве он не этого хотел?

Кована оглянулся на Могли и в этот момент еще сильнее убедился, что это дух его деда, вселившийся в белого медведя, помогает ему осуществить мечту. Кована свернулся калачиком, зарывшись в густой мех Могли, и белый медведь фыркнул, но не стал противиться.

Человек и зверь устроились бок о бок на плавучем острове, который океанское течение уносило в неизвестном направлении. На небе больше было не видно знакомого северного сияния, и даже созвездия переместились в непривычное положение. Кована рыбачил каждый день, чтобы прокормить себя и Могли, а когда хотелось пить, откалывал кусок льда и держал во рту.

Не было понятно, сколько дней прошло, как не было и конца бескрайнему океану. Лишь одна вещь напоминала Коване, что их путешествие когда-нибудь закончится. Плавучий остров постепенно уменьшался в размерах.

От теплого течения ледник таял, и с каждым днем места становилась меньше, чем днем ранее.

Как только плавучий остров стал размером с футбольное поле, перед глазами инуита внезапно вспыхнули краски – черная, синяя, красная и зеленая.

– Это суша, – радостно сообщил Кована. – Мы спасены!

(5) Разочарованный ученый

Ли Шили толкнул наружную дверь, встал под воздушную завесу и довольно долго стоял, прежде чем войти в лабораторию.

Вся процедура выглядела так, словно он – астронавт, только что вернувшийся на космический корабль после выхода в открытый космос. На самом деле это просто было требование для всех, кто заходил сюда снаружи.

Лаборатория располагалась рядом с огромной свалкой, куда свозили городские бытовые отходы. Целый день вокруг стоял невыносимый кислый запах, и всякий раз, когда Ли Шили возвращался в лабораторию, ему приходилось подолгу стоять под воздушной завесой, чтобы хоть немного выветрить вонь, исходившую от тела.

– Ну как? Работает? – Ли Шили поднялся на второй этаж и, войдя в серверную, поставил контейнер на стол.

Чэнь Янь пожал плечами. Ответ был очевиден. Он играл в какую-то стрелялку, истребляя врагов на экране.

Ли Шили вздохнул:

– Это тебе. Не забудь поесть.

Потом спустился, чтобы проверить культивационную, заглянул внутрь через стекло на двери. Прошло четыре недели, но культиватор не подавал признаков жизни. Похоже, эта опытная партия тоже не удалась.

С момента появления технологии геномного редактирования белком NgAgo ученые добились больших успехов в области исследования и редактирования ДНК. Технология позволяла использовать нуклеазу белка-аргонавта для произвольного редактирования последовательностей ДНК, благодаря чему ученые могли брать различные функции организмов и смешивать их вместе, словно появилась возможность создать легендарную Химеру или Сфинкса мановением руки. Но это возможно только теоретически. ДНК каждого существа закалялась в природе миллионы лет и сформировала совершенную и самосогласованную систему. Любые фрагменты чужеродных генов могли вызывать ошибки в экспрессии, и тогда клетки либо оказывались бесполезны, либо вступали в конфликт друг с другом.

Ли Шили и Чэн Янь присоединились к команде проекта «Цзяньму» ⁶ Ся Цяна три года назад, команда ставила перед собой целью культивировать зеленое растение, способное разлагать пластик. Они провели десятки тысяч экспериментов и перепробовали все мыслимые методы, но ни один из испытуемых образцов не прожил достаточно, чтобы дать ростки.

С момента открытия технологии геномного редактирования NgAgo ее постоянно обновляли и исследовали, и теперь она стала идеальным инструментом генного программирования, прямо как волшебная палочка Бога, позволяющая ученым создавать по желанию гены и жизнь. Хотя только одна лаборатория в Германии успешно выращивала синтетических кур, способных нести яйца в фиолетовой скорлупе, все верили, что эта технология всенепременно изменит мир. Так что проблема точно была не в инструменте.

Некоторые люди после череды неудач приходили к ужасному выводу: они недостаточно талантливы.

Один приятель Ли Шили тоже угодил в эту ловушку: решил, что напрочь лишен способностей, и проводил эксперименты без особой надежды на успех. Каждый раз он просто заканчивал опыт ради галочки, а остальное время тратил на бессмысленные смешные видео и мультики. Он часто смеялся без причины, сидя в одиночестве. Ли Шили и Чэнь Янь считали, что парень съехал с катушек.

В прошлом году тот ушел, не попрощавшись, и больше не давал о себе знать.

Жить в таком режиме было очень непросто. Они работали в закрытой лаборатории уже несколько лет. Да, не нужно заботиться о еде, одежде и жилье, но их преследовали сплошные неудачи.

Ли Шили боялся, что однажды вдруг потеряет уверенность в будущем, как и тот его коллега. Он снова посмотрел на культивационную, вздохнул и начал мысленно планировать следующий эксперимент.

Когда он проходил мимо главного входа, дверь открылась, вошел Ся Цян и встал под воздушные струи.

– Учитель ⁷ Ся, – окликнул его Ли Шили. Впервые за неделю он увидел руководителя проектной группы.

– Ага! – хмыкнул в ответ тот. – Как продвигается эксперимент?

– Все так же… – Ли Шили хотел что-то добавить, но Ся Цян, казалось, даже не слушал. Он быстро прошел мимо Ли Шили и поднялся наверх.

Профессору Ся было уже за шестьдесят, но этот невысокого роста старик двигался очень быстро. В мгновение ока он взлетел вверх по лестнице, и Ли Шили уперся взглядом в его лысоватый затылок.

Он сделал несколько быстрых шагов, чтобы не отставать от профессора. Тот уже был наверху. Ли Шили вспомнил, что Чэнь Янь играет в серверной в компьютер, и крикнул из-за спины Ся Цяна:

– Чэнь Янь! Учитель Ся пришел…

Крик Ли Шили заставил Ся Цяна остановиться и обернуться:

– Сяо ⁸ Ли, о чем ты там говорил?

– Что эта партия все еще не работает.

– О… – вздохнул профессор. – Это нормально, ты должен набраться терпения.

Чэнь Янь в серверной уже вывел на экран данные. При появлении начальника он лениво поздоровался.

Но начальнику было все равно, он достал ключ, чтобы открыть дверь своего кабинета, вошел и захлопнул за собой дверь.

Ли Шили хотел обсудить с руководителем пересмотр эксперимента, но от хлопка прикусил язык. Ошарашенно постоял немного, и из компьютера Чэнь Яня позади него раздался звук взрыва.

– Брат, мы не можем всегда так делать, – пожаловался Ли Шили Чэнь Яню.

Тот уставился в экран и убил еще двух врагов, прежде чем нажать на паузу. Он обернулся и посмотрел на коллегу:

– Ты больше не можешь этого выносить?

– Почему ты никуда не торопишься? – спросил Ли Шили. На самом деле он много раз задавал этот вопрос Чэнь Яню.

– А куда торопиться? Я тебе сколько раз уже говорил! Борьба с мусором должна стать карьерой на всю жизнь! – Хотя Чэнь Янь играл с большим энтузиазмом, но когда доходило до реального дела, быстро терял запал.

– Но нельзя же вечно топтаться на месте, – посетовал Ли Шили.

– Это потому, что ты слишком полагаешься на него. – Чэнь Янь потянулся в компьютерном кресле. – Уж не знаю, какие ты читал книги за последние десять лет, но ты слишком зависим. Ты же знаешь все, что нужно. Теперь, если покопаться в справочниках и литературе самостоятельно, нет необходимости ждать, пока Лао Ся даст подсказки. А у него и без этого есть о чем поволноваться.

– Но… – Ли Шили снова посмотрел на дверь кабинета, вздохнул и не стал дальше спорить. В словах Чэнь Яня был здравый смысл, и Ли Шили все понимал, но профессор Ся вечно разъезжал по командировкам и не заглядывал в лабораторию, поэтому Ли Шили всегда чувствовал себя опустошенным.

Тема разложения пластика актуальна во всем мире. Люди производят сотни миллионов тонн пластиковых отходов каждый год, и потребуются сотни или даже тысячи лет, чтобы те разложились естественным образом.

Если так пойдет и дальше, через несколько лет земля будет покрыта «белым мусором», полиэтиленовыми пакетами и упаковками.

Даже в условиях надвигающегося кризиса изучение разложения пластмассы по-прежнему не получает того внимания, которое заслуживает. Ся Цян как-то сказал, что ежегодное финансирование исследований Ли Шили составляет менее одной трети от финансирования проекта по оптимизации условий жизни бездомных кошек и собак в Экологическом институте по соседству.

Профессору приходилось колесить с лекциями, участвовать в различных мероприятиях, и он изо всех сил старался рассказать о вреде, который пластиковые отходы наносят людям, чтобы собрать дополнительные средства и субсидировать исследовательский институт. Жаль, что сам Ся Цян уже попахивал нафталином, а тема разложения пластика казалась людям слишком скучной. Старик постоянно с кем-то встречался, но толку от этого было чуть.

Ли Шили всегда считал, что для профессора будет лучше вернуться в лабораторию, под его руководством лично он еще минимум два года сможет совершать крупные прорывы в экспериментах. Искать финансирование с готовыми результатами легче, чем с пустыми руками.

Он как-то сказал об этом Чэнь Яню, но тот лишь улыбнулся и ответил, что Ли Шили слишком наивен и в мире полно вещей, которые не окупаются.

Ли Шили психологически не мог принять такое утверждение, но доказательств, опровергающих его, не было.

Дверь кабинета открылась, снова захлопнулась, и на лестнице послышались шаги. Ли Шили не успел и глазом моргнуть, как Ся Цян уже покинул лабораторию.

Ли Шили протяжно вздохнул.

Чэнь Янь проговорил с улыбкой:

– Братишка, да не мрачней ты так. Два варианта… – Он поднял два пальца. – Первый – принять реальность, как я, и радоваться небольшим удовольствиям, чтобы перемежать эти унылые эксперименты. Второй – тратить все время только на исследования, мыслить независимо и стремиться к прорывам. Не зацикливайся на благосклонности профессора Ся, тебе что, в детстве не хватало отцовской любви?

Последние слова Чэнь Яня пронзили Ли Шили, как игла. Он тут же вспылил:

– Ага, если твой отец так сильно тебя любит, почему ты спрятался на этой помойке?

С этими словами он сердито спустился, чтобы разработать план эксперимента, а наверху тем временем прозвучал еще один взрыв.

Семья Чэнь Яня была довольно обеспеченной. «Если с работой не заладится, возвращайся унаследовать семейный бизнес», – так они говорили.

Подобное заявление другим показалось бы шуткой, но для Чэнь Яня все так и было. Его родители владели несколькими компаниями и зданиями в Гуанчжоу, и на одной только арендной плате ежегодно получали ВВП небольшого округа. Но Чэнь Янь не был согласен вести праздную жизнь молодого богача, ему хотелось внести свой вклад в развитие человечества, поэтому он присоединился к команде Ся Цяна.

Правда, Ли Шили считал, что все это лишь красивые слова, а на самом деле его коллега хотел спрятаться и вырваться из-под контроля своей семьи.

Что плохого в том, чтобы быть боссом?

Весь день Ли Шили провел в тишине, зарывшись в книги, и лишь часы на компьютере напомнили, что на улице темнеет.

Он собрал бумаги и поднялся наверх, чтобы проверить, как там Чэнь Янь. Тот сосредоточился на игре, но Ли Шили ничего не сказал и собирался уйти.

– Подожди, – внезапно сказал Чэнь Янь.

– Что?

– Принеси мне завтра еду из KFC, я хочу жареные куриные ножки, – сказал Чэнь Янь. – Сразу две порции, я угощаю.

Видимо, это извинение.

Ли Шили вздохнул:

– Ладно.

Чэнь Янь был на два года старше, ему почти исполнилось тридцать лет, но он практически не мог позаботиться о себе, так как с детства привык, что с ним все носятся, как с писаной торбой, и не научился прибирать свои вещи. На второй год работы в исследовательской группе его выгнал арендодатель из-за свинарника в комнате. В результате он просто стал жить в здании лаборатории и почти никогда не выходил наружу.

Сначала он потратился на то, чтобы нанять домработницу, которая занималась бы его бытом, но лаборатория находилась довольно далеко от города, да еще и бок о бок со свалкой, и вонь здесь стояла несусветная, поэтому через несколько дней женщина не выдержала и попросила расчет.

Позже эта почетная миссия перешла к Ли Шили: он каждый день приносил еду своему приятелю, а каждую неделю относил его грязную одежду в прачечную. За это Чэнь Янь платил Ли Шили, причем даже чуть выше зарплаты в лаборатории. Но что поделать, аренда в городе была слишком дорогой, а Ли Шили не хотел жить на помойке, как Чэнь Янь.

Выйдя из здания лаборатории, Ли Шили почувствовал резкий кисловатый запах, и быстро надел маску. Этот смрад висел над лабораторным корпусом, а до огромной свалки оставалось чуть более трехсот метров.

Уже была осень, но погода стояла теплая. Городской мусор бродил и гнил, воняло так, словно рядом сдох скунс, предварительно сожрав две тонны дуриана.

– Мы вынуждены каждый день смотреть, как у нас на глазах растут горы бытовых отходов, и это напоминает о тяжелой ответственности, лежащей на наших плечах, – сказал как-то Ся Цян, и Ли Шили до сих пор помнил, что чуть не заплакал о волнения, услышав эти слова.

Только позже он понял, что аренда здания рядом с мусорной свалкой экономит кругленькую сумму.

Первоначально здесь находилась углеобогатительная фабрика, расположенная рядом с шахтой. Та когда-то была градообразующим предприятием, и более десяти лет уголь выкапывали из-под земли и развозили к потребителям на грузовиках. Но как только экономика по всей стране взлетела и начала быстро развиваться, угольная шахта быстро истощилась. Рабочих распустили, а фабрика, естественно, перестала работать и постепенно пришла в запустение.

Через несколько лет город изменил генеральный план и нашел применение этому изрешеченному дырами участку земли. Теперь он превратился в мусорный полигон площадью более тридцати тысяч квадратных метров, способный перерабатывать двести семьдесят тонн бытовых отходов в год, став одной из крупнейших свалок в провинции.

Когда Ли Шили впервые приехал сюда несколько лет назад, мусорная свалка была еще большой ямой, и бытовой мусор просто сбрасывали туда, перемежая слоями глины и полиэтиленовой пленки, а затем засыпая следующей партией.

У такого способа много недостатков, но это лучшее, что придумали люди. С момента открытия целлулоида в тысяча восемьсот шестьдесят девятом году пластик стал нашим любимчиком и источником многих проблем.

Мы проявили незаурядный ум, синтезировали в лабораториях пластмассы с различными характеристиками: сверхмягкие, твердые, эластичные, прозрачные, стеклянные, кожаные… Ими можно заменить почти всё. При этом люди отвратительно тупы, они заполняют свои жизни пластиком и устраивают свалку у себя под ногами, переслаивая полимер полиэтиленовой пленкой, буквально смешивают пластик с пластиком, а затем закрывают глаза и утверждают, что его больше нет.

За последние три года свалка почти достигла предела, первоначальную яму глубиной в десятки метров засыпали до самого верха. Власти планировали закрыть ее в июле следующего года и найти еще одну большую яму для захоронения мусора на севере города. Они, как белки, готовятся к зимовке, повсюду ищут места, где можно спрятать орешки, но оставляют после себя отнюдь не запасы на голодную зиму, а яд для будущих поколений.