Читать книгу: «Тяжёлая реальность. Нестандартное мышление», страница 3

Рынок

Немного погодя Кирилл уже спокойно шагал по коридору, привычно впитывая в себя гул станции. Сейрион, поверженная и связанная ошейником, оставалась позади – и это давало ему странное чувство свободы, которое он не испытывал уже давно. Его мысли были сосредоточены на другом. На том, как выжить, и как в этом чёртовом месте извлечь из всего максимальную пользу.

Он вышел из мрачного прохода и оказался снова в зоне рынка – обширной кишащий самыми различными разумными улей, где гоблинские торговые ряды шли в три, а то и в четыре яруса, наваленные друг на друга, словно их строили не архитекторы, а дети, лепящие башню из мусора. Запахи здесь были такие густые и тяжёлые, что они вязли в лёгких. Горькая гарь перегоревшего топлива… Резкая пряность специй… Сладкая “тухлятина” гоблинской выпечки… И тяжёлый, почти плотный запах пота, металла и звериных шкур… Всё это перемешивалось в клубящийся туман, под которым мерцали тусклые фонари и гудели старые светильники.

Здесь кричали торговцы – каждый своим голосом. Кто-то визгливо, почти свистом… Кто-то хрипло, словно уговаривал не покупателей, а настоящих духов. Одни суетились с подносами странных деталей, похожих на обломки корабельных панелей, другие предлагали куски мяса, завернутые в промасленную бумагу, третьи демонстрировали цепи, кольца, амулеты, странные склянки с мутной жидкостью.

Кирилл чувствовал, что это место жило не законами Империи или Союза, а собственной логикой – логикой выгоды, выгрызенной у конкурентов зубами. Здесь уважали силу, но ценили редкость. И он понимал, что сейчас в руках у него есть вещь, которая может заинтересовать тех, кто ищет не просто товар, а нечто особенное.

Пройдя несколько шагов вперёд, он всё же остановился в стороне, у стены. Где шум был чуть тише. Потом осторожно проверил, что никто не смотрит на него слишком пристально, и только тогда раскрыл свой пространственный карман. Из того магического полумрака, где лежали его припасы, он извлёк аккуратно свёрнутый плащом кусок шкуры. Она была тяжёлая и плотная, и Кирилл знал, что если достанет сразу весь трофей, то вызовет слишком много ненужных вопросов. Поэтому сначала на оценку пойдёт только фрагмент. Так как сейчас ему нужно было прицениться и понять, стоит ли вообще заниматься чем-то подобным. Тем более, в этом месте.

Он развернул её так, чтобы ткань свисала вниз, обнажая мягкий блеск чешуи. Это была шкура огромной змеи – той самой, что когда-то с шипением обвилась вокруг ствола дерева на Дикой планете и пыталась раздавить его в своих кольцах мускулистого и гибкого тела. Даже мёртвая, шкура сохраняла живую красоту. Каждая чешуйка поблёскивала зелёным и медным отливом, словно в неё вплавили искры заката. А если приглядеться, то можно было заметить, как по всей её поверхности пробегали тонкие линии, как будто нарисованные серебром. Они образовывали странный узор, похожий на сеть рун или магический контур, и время от времени вспыхивали слабым светом, когда угол обзора менялся.

Запах от неё был густой, лесной, с примесью сырости и чего-то жгучего, как будто в самой коже остался яд. Кирилл едва заметно поморщился – шкура несла на себе следы дикой, необузданной силы. Но именно это и было её ценностью. Для кого-то она могла стать сырьём для артефакта или основой доспеха. Для кого-то – предметом коллекции… Для третьего – просто редкостью, которая поднимет его статус среди таких же торгашей и наёмников…

Быстро осмотревшись по сторонам, он быстро свернул кусок этой шкуры обратно, закинул его на руку, словно обычный товар, и пошёл вглубь рынка. Его глаза бегали по лицам. Где-то мелькали морды гоблинов с прищуренными глазами… Где-то – угрюмые полукровки с грязными руками… Где-то – серокожие, похожие на камень разумные, чьи взгляды были холоднее стали. Ему нужен был не первый попавшийся покупатель. Нет… Ему нужен был тот, кто сумеет оценить ценность магической шкуры, а значит, и заплатить за неё не жалкие медяки, а то, что действительно позволит ему закрепиться на станции.

Каждый его шаг сопровождался чувством осторожности. Он не держал шкуру слишком открыто, но и не прятал её излишне. Пусть только намёк на редкость попадёт в поле зрения того, кто понимает цену.

Кирилл шагал мимо лавок с оружием, где сияли кривые клинки с насечками рун, мимо прилавков с диковинными животными в клетках – мелкие существа шипели, визжали, или наоборот, смотрели глазами, в которых было слишком много разума. Он видел даже лавку, где продавали кости. Белые… Чернёные… Полупрозрачные… И каждая с подписью, будто это был каталог магической силы.

Он шёл всё дальше, прислушиваясь к крикам, но в то же время высматривал тех, кто не кричал. Торговцы, знающие настоящую цену вещам, обычно молчали – они ждали, пока редкость сама придёт к ним.

И где-то среди этого гула он заметил именно то, что искал. Небольшую лавку, где на стенах висели шкуры и куски панцирей, и всё это выглядело не как барахло, а как выставка. Хозяин был не гоблин, а высокий худой разумный с серой кожей, у которого взгляд был слишком холоден для простого торгаша. Он сидел, не выкрикивая цены, а просто наблюдал, как толпа течёт мимо. И Кирилл понял – это может быть тот, кто действительно оценит его трофей.

Всё также неторопливо, будто совершенно обыденным делом занятый, Кирилл свернул в сторону длинного ряда лавок, где торговали редкими материалами. Здесь пахло сушёными травами, смолой и пылью далёких дорог. Под навесами и тентами лежали связки целебных корней, аккуратно свёрнутые куски меха, шкуры степных ящеров, блестящие на солнце пластины панцирей. Торговцы сидели на циновках или низких скамьях, громко зазывая покупателей, перекрикивая друг друга, словно на городском базаре.

Кирилл прищурился, выбирая подходящую цель. Ему нужен был не просто лавочник, а тот, кто понимал ценность необычного товара и имел средства, чтобы позволить себе подобную покупку. Взгляд его остановился на мужчине средних лет с тяжёлым, но подвижным телом. Лицо обветренное, кожа на руках загрубела от частых поездок и работы с ножом. Перед ним на развале лежали шкуры. От простой лисы и барса до куда более экзотичных – полосатых змееподобных существ и даже фрагмент шкуры болотного крока. Но на всех можно было заметить следы промышленной обработки и заводскую маркировку. Не говоря уже о том, что часть такого товара была искусственного происхождения. Торговец не был простым лавочником. Было видно, что он разбирался в опасных тварях и вёл своё дело очень давно. И даже, вполне возможно, не одно поколение.

Кирилл подошёл к его прилавку вполне спокойно, без лишней торопливости, и, поздоровавшись, опустился на корточки у прилавка.

– Случайно, – произнёс он негромко, почти доверительным тоном, – у меня есть товар, который может тебя заинтересовать. Не слишком часто встречается, и уж точно не здесь, на рынке.

Торговец лениво вскинул бровь, скользнув взглядом по Кириллу. Привычка отсеивать мечтателей и пустословов читалась во всём его облике.

– Хм. Таких разговоров я слышу каждый день. Но раз ты подошёл ко мне, а не к соседу с подделками из окраин… Ладно… Покажи-ка мне, что ты там принёс…

В ответ парень медленно, чтобы не привлекать постороннего внимания, развернул перед ним грубую ткань, в которую был укутан свёрнутый кусок шкуры. Снял её с руки и, будто между делом, вытянул небольшой фрагмент наружу. Это был ровный пласт длиной всего в полметра, но его хватило, чтобы в воздухе будто дрогнуло свечение. По поверхности пробегали тончайшие линии, словно в самой коже змеи были впаяны серебристые жилки. Они то затухали, то вспыхивали при изменении угла падения света, образуя подобие рунной вязи.

Реакция торговца была мгновенной. Лицо его, ещё минуту назад безразличное, тут же изменилось. Глаза широко распахнулись, а губы дрогнули. Он невольно потянулся рукой к выложенному перед ним куску кожи, но тут же одёрнул её, понимая, что к таким вещам лучше не прикасаться без спроса.

– Ты… откуда это достал? – Его голос стал низким, и даже чуть хриплым. – Это же… Шкура магозмеи? Да ещё и с активными жилами! А это возможно только в том случае, если… Обработка была ручная!

Он привстал, будто боясь, что кто-то из соседей тоже увидит находку, и поспешно заслонил прилавок своим телом, тут же накрыв кожу на столе грубой тканью. Потом, уже почти шёпотом, проговорил:

– Парень, ты хоть понимаешь, что это за ценность? Из такой кожи можно выделывать доспехи, которые выдержат удар артефактным клинком и даже энергетическим оружием. А линии… Они ведь не потухли. Значит, шкура с живой магией. За неё мастера-ремесленники глотку перегрызут друг другу.

Он снова взглянул на Кирилла, но теперь взгляд был совсем другой. В нём чётко просматривалась смесь уважения, жадности и опаски. Этот торговец понимал, что перед ним стоит не бедняк с удачей на один день, а разумный, имеющий доступ к вещам, которых простые смертные никогда не видят.

– Слушай, – произнёс он уже мягче, почти угодливо, – давай отойдём, поговорим спокойно. Тут на людях такое не показывают. Если захочешь – я помогу найти покупателя. Или… сам выкуплю, если сойдёмся в цене.

Кирилл уловил в его словах дрожащую ноту желания. Ведь этот торговец теперь явно хотел урвать подобную находку для себя лично, но при этом понимал, что цена будет огромной, и любой неверный шаг банально отпугнёт клиента. Кирилл чуть заметно усмехнулся, когда торговец резко переменился в лице, и, словно на удавке, потянул его за рукав:

– Отойди, парень, тут такие вещи на прилавке не держат…

Они переместились чуть вглубь лавки – за полог, прикрывающий заднюю часть, где на низком столе лежали весы, коробки с клеймами, мешочки с порошками для выделки шкур. Воздух здесь был гуще, пах смолой и старой кожей. Торговец, заметно нервничая, наклонился к Кириллу, опираясь руками о столешницу.

– Ты понимаешь, что держишь? – Его голос почти сорвался на шёпот. – За такой кусок я могу выручить… Не одну сотню империалов. И это только за простой кусок. Тут речь идёт о десятках артефакторов, которые будут молиться, чтобы заполучить её.

Он немного судорожно сглотнул, облизывая пересохшие губы. Но вдруг его взгляд дрогнул и скользнул за плечо Кирилла. Торговец будто застыл. Глаза его расширились не меньше, чем тогда, когда он увидел шкуру. И Кирилл сразу понял причину такой реакции. За его спиной стояла девушка – тонкая, гибкая, с кожей белее утреннего молока и тёмными волосами, собранными в грубый узел. На шее у неё поблёскивал тяжёлый металлический обруч с врезанными в него печатями – рабский ошейник. Но это была эльфийка.

На рынке встречались всякие существа. Зверолюды… Полукровки… И даже редкие драконорожденные… Но эльфов среди рабов почти не бывало. Их роды ревниво хранили кровь, их магия крови и памяти не позволяла им так легко попасть в рабство. Даже разбойники предпочитали держаться подальше. Слишком много было проклятий и преследований. А тут – живая, настоящая, и с ошейником под воротом форменного комбинезона.

Видимо осознав этот факт, торговец невольно отстранился, хрипло втянул воздух сквозь зубы. Его взгляд метнулся от ошейника к Кириллу – и теперь в нём был не просто интерес и жадность, а неподдельное изумление, граничащее с осторожным страхом.

– Ты… – голос его предательски дрогнул, и он поспешно понизил тон, почти шепча. – Парень… нет… господин… Демоны! Да я даже не знаю, как к вам… К тебе обращаться! Ты откуда берёшь такие вещи? Шкура магозмеи – ладно… Может ты охотник, что очень любит риск. Но эльфийка в ошейнике? Да тебя же сам Совет Работорговцев под стражу бы взял, если б подумал, что ты подобный “товар” притащил.

Он снова сглотнул, и теперь глаза его метались, как у зверя, поймавшего запах хищника. В глубине души он понял: перед ним не просто удачливый охотник, а кто-то, кто либо имеет выход к источникам редчайших товаров, либо сам по себе опасен.

– Слушай… – голос его стал мягким, почти заискивающим. – Я вижу, ты не из простых. Такого товара в нашем ряду не найти. Давай так… Я могу выкупить шкуру прямо сейчас. Заплачу щедро – империалами и редкими реагентами. Если хочешь – добавлю связи. У меня есть знакомые в мастерских, куда простого смертного не подпускают.

Он сжал пальцы, будто боясь, что Кирилл отвернётся.

– Но если у тебя таких шкур несколько… – он слегка осёкся, сам пугаясь собственной догадки, – или если ты можешь добывать ещё… тогда, клянусь, тебе стоит подумать о постоянном сотрудничестве. Я готов стать посредником. Я не стану задавать вопросов. Мне не нужно знать, где и как ты это достаёшь.

Торговец снова бросил быстрый взгляд на эльфийку. Его губы дёрнулись. Ему хотелось спросить о ней, но он не рискнул. Сам факт её присутствия означал, что этот парень может позволить себе такие “приобретения”, о которых простым купцам и мечтать не приходится. И спорить с ним – значит рискнуть собственной жизнью. Потом он наконец решился:

– За эту шкуру я дам… триста империалов сразу. И… одну алхимическую кость. Редкая вещь, я хранил её на крайний случай.

Но в его глазах было ясно, что он сам понимал, что это лишь жалкая попытка “зацепиться”, чтобы не упустить столь ценного клиента. Он готов был повышать цену, готов был идти на любые уступки, лишь бы этот странный юноша с эльфийкой-рабыней не ушёл к другому торговцу.

Кирилл почувствовал, как в его груди сгущается расчёт – холодный и ясный. Триста империалов, которые торговец назвал первым, были хорошим началом, но не тем, что позволило бы ему расправиться с делами – койка, еда, заряд для пары инструментов и, самое главное, маленькая сумма на непредвиденные расходы. Ему нужно было больше. Не столько ради роскоши, сколько ради свободы – чтобы не бегать с протянутой рукой, а иметь пространство для манёвра.

Он глянул на торговца ровно, без спешки, и в голосе его была простая, но бархатистая уверенность:

– Триста империалов – хорошая ставка, но шкура эта живёт магией. Я не продавал бы её кому попало. Дай мне триста пятьдесят сейчас и редкую кость, которую ты упомянул – и я отдам этот фрагмент и уйду. Но полностью весь кусок я не отдаю – он слишком ценен.

Торговец покосился на свёрток, на тонкие серебристые вены, на отлив чешуи, и щурясь, стал перебирать в уме возможные варианты. Его пальцы нервно постукивали по столу. На них виднелись старые рубцы, шрамы от ножа и долгих работ. Он знал цену редкости, знал и риск – но в нём всё же взыграла жадность.

– Триста пятьдесят? – Глухо пробормотал он, будто пытаясь прикусить цифры. – Я могу дать триста, и косточку – ту самую алхимическую, что у меня на чердаке. Но триста пятьдесят… Это много.

Кирилл не суетился. Он обвёл взглядом лавку, прочёл в глазах торговца страх и желание – два рычага, которыми стоило распоряжаться аккуратно. За его спиной, в полумраке, виднелась Сейрион. Ошейник на шее эльфийки блестел, и это молчаливое свидетельство делало покупку страннее и опаснее. Торговец заметил её ещё до того, как Кирилл поводил рукой. Взгляд выдал его. Сначала удивление, потом страх, потом хитрый прищур, как у того, кто увидел редкую птицу и моментально понял, что у неё может быть гнездо, и даже яйца…

Кирилл же тихо добавил, не поднимая голоса:

– Я не торговец рабами. Этого не будет. С ней – другие планы. Мне нужны средства и связи. Если хочешь, я дам тебе эксклюзив на месяц. Ты сперва выкупаешь этот фрагмент, а я дам тебе контакты – ты найдёшь клиента и получишь остальное. Или – платишь сразу так, как я сказал, и я оставляю тебя с частью шкуры.

После этих слов торговец немного нервно заёрзал, и в его голосе появилось торопливое убеждение:

– Эксклюзив? Ты предлагаешь мне рисковать? Здесь на рынке столько глаз. Если что-либо всплывёт, за мной придут… Нет-нет. Давай проще. Триста империалов и кость прямо сейчас. Я дам расписку, и – если найдётся покупатель за большую сумму – я поделюсь процентом. Но только если всё будет тихо.

Кирилл на миг замер. Ему не нравилась идея расписок. Такие документы можно подделать, а контакты могут исчезнуть ещё до того, как он сумеет их проверить. Ему нужны были не пустые обещания, а вещи, которые можно потратить в ближайшие часы. И он знал, что торговец, хоть и опытный, но слаб на слово “тихо” – слухи тут же разнесутся. Но и рисковать – выводить на сцену всю огромную шкуру такого существа, трясти её на виду у всех заинтересованных – тоже не вариант. Именно поэтому он и решил играть средним курсом. Немного денег сейчас… Немного позже… И самые разные полезные вещи вместо части суммы.

– Ладно, – сказал он наконец, спокойно и расчётливо. – Триста империалов сейчас и та кость – забирай. Но ещё мне нужно. Продовольствие, заправка топливом для корвета и одна пачка нейтрализаторов – чтоб старый парализатор не шипел без конца. И ты даёшь мне контакт – один разумный, который способен продать остальное быстро и без лишнего шума. Я же даю тебе этот фрагмент. Полный кусок остаётся у меня – я буду продавать по частям.

Торговец, как и большинство людей, сразу же посчитал – и расчёт показался ему справедливым. В его лице отразились облегчение и выгодное предчувствие. Он тихо отошёл за стол, выхватил из-под прилавка небольшой мешочек с монетами, запах металла ударил по носу Кирилла. Монеты были тёплыми от недавнего пересчёта, их звон был сух и тяжёл; торговец держал их так, будто хотел убедиться, что не потерял ни одной цифры.

– Триста империалов. – Произнёс он, считая медленно вслух. – И кость. Пополнение провианта – договоримся. Контакт я дам тебе немного позже. Тут мало кому можно доверять. Но помни. Про эльфийку – ни слова. Понял? Никаких громких заявлений. А если надумаешь, то я первый на очереди.

Кирилл кивнул. Он считал каждую мелочь. Вес монет, звук их ударов о ладонь, гладкость кожи, и быстро потеющее лицо торговца при обмене, запах благовоний, доносящийся с рынка. Всё это было его новой наукой. Наука торговли в мире, где магия пересекалась с металлом.

– Договорились, – сказал он, и его рука, когда приняла монеты, была ровной и спокойной. Он не открыл пространственный карман, не извлёк все свои шкуры. Наоборот, отделив проданный кусок с помощью обсидианового ножа, он спрятал оставшийся фрагмент, который показал, поглубже, завернул его в тряпку и вернул в карман под плащом. Никто не должен был знать, сколько у него на самом деле есть.

Торговец же, получив монеты и алхимическую кость, заговорил уже с другим тоном – деловым, чуть ли не почтительным. Он достал медный ящик, внутри сложил бланк для получения провианта, мелкие гранулы химикатов и жетон на заправку для корвета. Кладя их в мешок, он то и дело бросал взгляд на Сейрион, и в каждом взгляде метался вопрос – и азарт:

“Что это за разумный такой?”

Но он молчал – и это было хорошо обоим. А перед тем, как расстаться, торговец наклонился чуть ближе и прошептал:

– Если у тебя есть ещё такое – лучше не выносить на свет. Приходи ко мне ночью. У меня есть люди, которые умеют обращаться с магией подобных шкур. Но помни, за эпатаж платят и сторожевые.

Кирилл улыбнулся полуулыбкой – призрачной, безмолвной. Сделка была совершена. Он уже пересчитал монеты, и сложил их в карман. Что вызвало удивление у торговца. Ведь он не видел того, чего можно было ожидать. Тяжесть этих монет была реальна. Но карманы так и не отвисли. Особенно учитывая то, что складывая их в карман Кирилл просто отправлял их в пространственный карман. Но знать об этом торговцу было просто ни к чему. Тем более, что даже эти деньги – не решение всех их насущных проблем, но дверь к решениям. Он положил их в специально выделенный для этого ящик в пространственном кармане, почти не сворачивая головы, бросил короткий взгляд на Сейрион. Она стояла тихо, глаза её прищурились, в них плескалась смесь обиды и изучения – сейчас, даже не смотря на ошейник, эта офицер Империи эльфов, с ледяным спокойствием оценивала возникшую перед ней ситуацию.

Потом он вышел из прилавка на шумную улицу рынка, где жужжание голосов снова поглотило его, и нёс с собой не только монеты, но и обещание. Теперь у него были минимальные средства для того, чтобы действовать. И ещё – одна вещь, важнее денег. Подвешенное обязательство торговца найти для него “тихого” покупателя. Это обязательство было как ниточка – тонкая, но крепкая, что вела в глубь рынка, туда, где решались большие сделки, не афишируемые днём. Хотя… При упоминании ночной встречи у торговца как-то слишком уж явно сверкнули глаза. Что заронило в душу парня некоторые сомнения в необходимости такой встречи. Так как парень ещё не знал, как следует местных реалий. И ему очень сильно не хотелось излишне рисковать.

В толпе он сделал вид, что снова обычный прохожий-хищник, а в голове уже строил следующий ход. Какие шкуры продать следующими… И кому… Как не привлекать лишнего внимания… И как, главное, не дать никому понять, что у него есть пространственный карман. Эта тайна, которую он оставил при себе, как ядро тепловой батареи у закрытого устройства…

………..

Некоторое время после этого странного обмена, старый торговец задумчиво сидел за своим шатким прилавком, а в руках у него лежал свёрток – тот самый, что оставил ему странный парень с холодным взглядом и эльфийкой-рабыней за спиной. Потом он осторожно развернул ткань, как будто боялся, что шкура сама по себе оживёт и цапнет его за пальцы.

И когда серебристые чешуйки снова блеснули под светом мутных ламп, его дыхание сбилось. Глаза зажглись алчным блеском, рот пересох. Он видел перед собой не кусок звериной кожи, а целые караваны с сундуками, набитыми империалами, ссыпавшиеся в его сундуки.

– Ох, да чтоб мне подавиться… – Глухо пробормотал он, но не от страха, а от жадности, которая буквально распирала грудь. Он снова провёл рукой по чешуе, и та отозвалась тихим шорохом, словно в ней всё ещё дышала магия. Линии, словно жилы, тянулись под пальцами, и он почти ощущал, как оттуда идёт слабое тепло. Это было не просто сырьё – это была редкость, настоящая находка. Мысли закрутились, как пыльный вихрь.

"Если я вывезу её хотя бы в центральные миры орков… Там за такие трофеи передерутся купцы и кланы. Там за подобный товар платят горами ресурсов и империалов, чтобы только прикоснуться к подобным материалам. Им нужны такие шкуры для брони, для ритуалов, для создания боевых артефактов. Я смогу получить за неё… О, не меньше трёх тысяч империалов. Нет! Может быть, даже больше. Может, и все пять, если правильно подать такой товар."

Он зажмурился, представляя, как на его счетах “распухают” суммы. И он видел себя уже не простым торговцем в тёмном углу станции, а почтенным купцом с лавками, как минимум, на трёх – четырёх станциях сразу. А то и в каком-нибудь центральном мире какого-нибудь государства. Видел, как сам выбирает, кому и что можно продать, а кого – опустить, заставив платить втридорога.

Но вместе с этим в его голове всплыл образ того самого парня. Не орк… Не гоблин… Не эльф… Лицо странное, черты неуловимые. И взгляд – холодный, внимательный. Такой, у кого есть секреты.

"Что он за зверь такой? Откуда он притащил эти шкуры? Если у него в кармане есть ещё такие – то я с ним сорву куш. Если, конечно, он не догадается, сколько это стоит по-настоящему."

Торговец немного нервно сглотнул ставшей вязкой слюну, чувствуя, как жадность всепоглощающей волной поднимается по горлу.

“Но он не похож на дурака. Раз показал только кусок, значит, держит остальное при себе. И, демоны меня забери, у него точно есть ещё. Иначе зачем таскаться с одной шкурой в руке?”

Мысль об этом заставила его почти физически дрожать от желания. Даже одна такая шкура – вещь не из дешёвых, не доступная обычному проходимцу. И если этот парень мог позволить себе такое, то кто он тогда? Наёмник? Охотник? Или беглец с богатой добычей?

Думая об этом, старый торговец прикусил губу, снова разглядывая переливы чешуи.

"Я должен вытянуть из него ещё. Осторожно, шаг за шагом. Не спугнуть. Пусть думает, что он ведёт игру. Пусть считает, что я ему полезен. А потом… потом у меня будут все его ресурсы. И тогда никакие орки, никакие эльфы – никто не сможет со мной конкурировать."

Его пальцы сжались в кулак, и он едва не порвал тряпицу, в которую была завернута шкура. От жадности во рту стало горько, дыхание сбилось, и в груди гулко забилось сердце. Ему хотелось бежать прямо сейчас к перекупщикам, к связям в теневых доках, к контрабандистам, чтобы немедленно продать этот кусок и сорвать первую награду. Но осторожность удержала его.

"Нет… нельзя торопиться. Надо дождаться. Надо втереться в доверие. Этот парень вернётся. Я сделаю так, чтобы он вернулся именно ко мне. А потом я сниму с него всё подчистую."

И мысль об этом была слаще, чем вкус золота на языке. Да. Сейчас он сидел один, а шкура лежала у него на коленях как запоздавшая звезда, вытянувшаяся по старой коже мира. В тусклом свете ламп её чешуйки бликовали будто страницы, исписанные чужими пожеланиями. Зелёные… Медные… Серебристые… И по ним текли тонкие жилки магии, как реки, которые и не думают останавливаться. Он практически инстинктивно гладил их пальцами. И не так, как разумный гладит мех, а так, как по итогам сделки гладят мешок с деньгами. Осторожно. С явным трепетом. Как будто касание могло вызвать бурю.

“Ох, да чтоб меня, – думал он вслух и чуть ухмылялся, и в его ухе звучало то смешное, родное эхо рынка, где каждый крик – это обещание, шептал он самому себе. – Триста… Нет, не хватает. Тысяча – нет, не рисковал бы. А если продать в центральные миры орков – вот где оценят его настоящую ценность. Они любят вещи, что “дышат”, что пахнут дикой волей. Они купят, и не взирая на законы приличия, заплатят всё то, что я только запрошу. Пять тысяч? Пять тысяч – и у меня в кармане будет уже не только еда, но и собственный причал в распоряжении, и имя, что заставляет склоняться головы вольных капитанов…”

Сейчас он видел не число. Он видел сам вес судьбы, которую можно переложить в сундук и закрыть замком. Ему представлялись грохочущие Звёздные кузницы орков, где боевые корабли ковали из гнева и чести, и как сто миллионов искр от горна отскакивали в глазах торговцев, когда они ловили слух о шкуре, что не только защищает, но и шепчет своему владельцу так, как не шепчут никакие священные догматы.

Но мысль об это странном парне всё ещё преследовала его. Тугая, неотвязная, как запах дыма от соседней лавки. Кто этот мальчишка? Откуда у него такой товар, что заставляет нервно вздрагивать даже окружающее пространство? Он слышал о подобных трофеях… Кажется, именно у эльфов было эксклюзивное право добывать подобные ценности где-то в Неизведанных регионах? И их цена была просто невероятной. А тут неизвестно откуда взялся странный парень, который прямо говорит о том, что у него может быть ещё подобный товар? Странно… Сейчас всё это звучало в его уме, как колокольный звон на рассвете. Дорого… Рискованно… Редко…

“Если у него есть ещё…” – Думал он, и у него на губах растеклась новая улыбка, но уже не та невинная, а планирующая, как ловушка для птицы, натянутая из шелковых нитей. Он уже начал составлять план, и его разум вдруг превратился в маленький город карт. Улицы – услуги… Дома – долги… Мосты – связи… Всё стало полезным. Сначала – услуга, сладкая как мармелад. Койка… Тёплый угол… Пара запасных заправок… И полный склад провизии. Простая доброта, что оборачивается верёвкой. И тот, кто у тебя в гостях, обычно возвращается.

“Должок – это нитка. – Думал он. – Должок – это обещание, которое надо носить, как пояс.”

Он видел, как даст в долг не бумагу, а вещи… Обеспечить одну заправку – и это уже залог. Мешочек реагентов – и вот уже долг обретает форму. Его воображение рисовало сценарии. Парень приходит… Приносит ещё шкуру… Долг растёт… А потом он берёт работу у торговца, становится нужным, и тогда торговец забирает свою долю. Так просто. Так дешево для него. И так дорого для того, кто привык добывать своими руками. А второй рукав плана – эксклюзив.

“Я предложу месяц тишины. – Думал он, и в голове его уже звучала музыка сделок. – Ты даёшь мне первым шанс – я даю тебе цену выше рыночной. Но месяц – и ты уже не сам себе хозяин: ты зависим.”

Создать у человека ощущения дефицита – значит сделать из него заложника. Он улыбнулся:

“Эксклюзив – это цепь с бархатной подкладкой.”

И была ещё, темная и сладкая, мысль о девушке-эльфийке. Она лежала в голове его как редкая картина, и при мысли о ней у него сжималось в груди что-то опасное и желанное.

“Наложница?” – Проговорил он про себя, и в слове этом было столько ритуального бахвальства, сколько у кого-то в жизни может быть только в мечтах – кресло, ежегодный пир, самые различные разумные, что наклоняются, чтобы заглянуть под низ лампы. Он видел, как появление эльфийки у его террасы вызовет шёпот, зависть, преклонение.

“Она не просто рабыня, – думал он, – она – знак. Кто имеет эльфа у себя в виде раба – тот и король маленького колодца.”

Потом он мысленно разрезал карту ещё тоньше. Телохранители – пара громил, что не задают вопросов и умеют молчать.

“Пару псов, – придумал он, – не самых честных, но тех, кто может перевести нужный мне груз через доки и закрыть глаза на определённые проблемы.”

Контакты – ремесленник в доках, который знает, как спрятать шкуру под слоем лака; перевозчик, что кладёт товар в пустую цистерну и не задаёт вопросов. Всё было как домино. Один толчок – и цепочка двинется.

Теперь он улыбался, и его улыбка была практически оскалом. Сначала маленькая милость – пачка провианта, потом условный долг, затем эксклюзив и уж, наконец, медленный, тихий, но верный захват – “своего” поставщика. А между строк – угроза.

“Если он не подчинится, – думал он, – я продам эльфийку. Кому-нибудь богатому. Те, кто покупает таких рабов, платят не только монеты – они платят властью, и власть – это моя следующая покупка.”

Ему представлялась как сцена, что на террасе у него, под слегка потрескивающим светом потолочных ламп, собрание других лавочников. Они пьют… Крутят монеты на пальцах… А рядом – она… Тихая, как мигрирующая луна… И он – в центре, с новым ореолом.

“Какая власть, – прошептал он себе, – одна наложница – и вот ты уже не мелкий торговец. Ты – человек, к которому приезжают за благоволением.”

Но затем в его рассуждении появился и страх, холодный, как тень под навесом. Совет Работорговцев, имперские чины, агенты – как серые шакалы, что могут в один момент сожрать хозяина.

“Нужно маскироваться, – думал он, – сделать сеть, чтобы никто не видел конца нитки. Сделать так, чтобы все думали, что я лишь перекупщик, посредник, а никак не хозяин. По крайней мере, пока что… А потом и они сами мне уже ничего сделать не смогут!”