Читать книгу: «Сиротка в Академии Драконов»

Глава 1

Я – сирота, выросшая на самом краю мира. У меня нет ни родни, ни денег, только редкий дар, о котором я не подозревала. Но именно благодаря ему я угодила прямиком в столичную Академию Магии.

Удача? Как бы не так! Теперь мне предстоит либо призвать своего дракона, либо погибнуть. Вокруг меня плетутся заговоры, пираты зовут своей по крови, древнее братство Тьмы поднимает голову, а тот, кого я спасла много лет назад, возвращается, чтобы исполнить свою клятву.

А я… Я же просто хочу учиться и сохранить свое сердце!

Глава 1

– Но это невозможно, господин маг! – возразила я.

И тут же засомневалась, стоило ли такое говорить королевскому посланнику при исполнении, одетому в темную мантию с золотым гербом Арвена.

Мало ли, вдруг он испепелит меня за подобное неуважительное поведение?

За годы в приюте я успела уяснить, что люди на государственных должностях не терпят, если у тебя имеется собственное мнение, считая, что такого не должно быть. Боги дали способность мыслить только им, а остальные могут лишь беспрекословно исполнять их приказы.

– Придержи язык, Шанайя Гордон! – словно в ответ на мои размышления нахмурился губернатор.

Именно в его дом мне велено было явиться в два часа пополудни и предстать перед королевским магом, с которым я совершенно случайно столкнулась на городском рынке.

Остров Найрен был небольшим, но довольно оживленным, потому что в наш порт частенько заходили суда под всевозможными флагами. Можно сказать, здесь находился перевалочный пункт, где команды могли набрать питьевой воды и закупиться провиантом перед долгим плаваньем.

Потому что Найрен был едва ли не последним островом перед нейтральной территорией, за которой начинались воды нари.

Заодно на Найрен часто заглядывали потрепанные штормами или пиратами корабли, чинились в наших доках.

Ну и пираты тоже к нам заглядывали – и я ходячее тому подтверждение. Ребенок, зачатый во время одной из их вылазок, когда Найрен пал, не выдержав пиратского натиска.

Я заморгала, решив, что не время сейчас думать о таких вещах, потому что господин маг, в чьей компетенции я усомнилась, уставился на меня немигающим взглядом.

И смотрел он крайне внимательно.

Скорее всего, оценивал тот самый магический дар, который он во мне разглядел этим утром, когда вместе с губернатором и его охраной проходил мимо лавки торговца сувенирами.

Я как раз принесла тому найденные на берегу морские раковины. Платили за них сущую мелочь, но после того, как умерли мои приемные родители, я хваталась за любую возможность заработка.

– Ты!.. – заявил мне маг, ткнув в мою сторону пальцем. – Как тебя зовут?

Первой моей мыслью было сбежать. Подхватить юбки и кинуться прочь – подальше от этого человека с пронзительным взглядом. У меня много друзей на Найрене; уверена, мне бы помогли спрятаться и пересидеть подобное «ненастье».

Но я решила, что не сделала ничего плохого. Разве я нарушила законы Арвена, показывая торговцу три красивых раковины, подобранные на пляже?

– Шанайя Гордон, господин маг! – вежливо отозвалась я и поклонилась.

Все на острове звали меня Шани, но я решила, что королевскому магу вряд ли это интересно.

– Буду ждать вас в два часа пополудни в доме губернатора, мисс Гордон! – заявил тот и пошел себе дальше, а я…

Раскрыв рот, я уставилась ему в спину. Затем увидела нашего дородного губернатора, вытиравшего вспотевший лоб платком. Лорд Делавей посмотрел на меня недовольным взглядом.

– В два часа, Шанайя! – напомнил мне, после чего потащился за магом дальше.

И вот я здесь, в красивом двухэтажном доме семьи Делавей, на утопающем в цветах пригорке. В гостиной, приятную прохладу в которой поддерживали магические охладители.

По слухам, именно здесь мою мать, единственную дочь предыдущего губернатора, и отыскал капитан пиратов, захвативший остров. Она сопротивлялась, но ничего не смогла поделать с его натиском.

И через девять месяцев у нее родилась я.

Ну что же, с той поры прошло уже девятнадцать лет, и все порядком изменилось. Моей матери давно не было в живых, как и моего деда, который от нее отказался. Лишил титула и состояния, так и не простив ей случившегося – словно в этом была ее вина!

Зато сегодняшний губернатор пьет лимонад, хотя, судя по его красному лицу и запаху из графина, мне стало ясно, что там далеко не свежевыжатый цитрус с ледяной водой.

Его старший сын – Роберт Делавей, лощеный красавец с немного рыбьими глазами навыкате – застыл в дальнем конце приемного зала и смотрит на меня давящим взглядом.

Великолепный блондин с высокомерным загорелым лицом и ледяным взглядом серых глаз – так бы я могла его описать.

Мы были знакомы три года. Опять же, я случайно попалась на его пути, когда возвращалась от своего ученика, которому преподавала арифметику и чистописание. И с тех пор Роберт Делавей не оставлял меня в покое.

Нисколько не тревожась соблюдением правил приличия, молодой лорд Делавей предлагал мне… особо близкие отношения. Преследовал повсюду, хотя я ясно давала ему понять, что такое меня не интересует.

Правда, Роберт Делавей уже четвертый год учился в Академии Драконов в Керне, так что доставал он меня исключительно тогда, когда возвращался на каникулы.

Вот и сейчас он не спускал с меня глаз с видом охотника, подкарауливавшего жертву, случайно забредшую на его территорию. То есть к нему домой.

– У вас есть дар, мисс Гордон! – безразличным голосом заявил маг. – Волей короля Гериха все магически одаренные юноши и девушки вне зависимости от их статуса в обществе и материального положения…

Тут губернатор поморщился и допил стакан своего «лимонада» залпом, а я подумала: что с ним не так?

–…должны пройти освидетельствование в столице, чтобы определить силу магического дара, – продолжал маг. – После этого они будут распределены на учебу в одно из высших заведений Арвена, а их образование станет оплачиваться из королевской казны. По окончании обучения они должны будут отработать четыре года на благо короны. Вот места, которые принимают таких студентов: Академия Магии Керна, Академия Драконов Керна, Высшая Школа Андолиса, Академия Магии Лигаслан…

Он говорил и говорил, а я смотрела на него – на то, как шевелился его узкий рот, и еще на залегшие тени под его впалыми глазами, – не в состоянии поверить в услышанное.

Как такое возможно, если шесть лет назад госпожа настоятельница приюта заявила, что никакого дара во мне нет и в помине и я – магическая пустышка?!

А теперь, получается…

– Завтра ровно в полдень вы отплываете в Керн, мисс Гордон! На «Гордости Арвена», – добавил маг. – И вот еще: опоздание неприемлемо.

После чего махнул рукой, показывая, что наш разговор окончен и я могу идти.

И я пошла, следуя за одетым в золотисто-зеленую ливрею пожилым слугой, и тот повел меня к выходу из губернаторского дома какими-то немыслимыми путями.

По дороге я крутила головой, разглядывая диковинки – разноцветные обои с золотой каймой на стенах, обитые бархатом диваны с резными ножками, пушистые ковры, в которых утопали мои ноги в простеньких сандалиях; картины в позолоченных рамах – и на них всех изображены невероятные красавицы.

Заодно размышляла о том, что в этом доме когда-то жила моя мама.

До той ужасной трагедии ее звали леди Амелия ДиРейн, и она, наверное, мечтала о счастливом и полном любви будущем, потому что у нее даже имелся жених.

Но ее судьба трагически изменилась в тот вечер, когда в бухту Найрена вошли корабли под черными пиратскими флагами. Вел их Ронан Веллард, сын легендарного Черного Дрейка.

Возможно, сам Ронан Веллард тоже мечтал стать легендарным пиратом, как и его отец. Поэтому дерзко нападал не только на торговые корабли, охраняемые военными судами, но заодно с ужасающей жестокостью грабил маленькие острова.

Вот и Найрен он не обошел стороной.

Зато на следующее утро, после того как он позволил своей команде побесчинствовать вволю, пират уплыл с острова в погоне за новой добычей, перечеркнув все, о чем мечтала Амелия ДиРейн.

И уже больше никогда сюда не возвращался.

– Шанайя! – услышала я за спиной мужской голос и едва не подпрыгнула от неожиданности.

Но, слава Богам, это был вовсе не Ронан Веллард!

Хотя Роберт Делавей, сын нашего губернатора, был еще тем «подарочком», потому что преследовал меня, словно репейник. Вот и сейчас, похоже, решил «прилипнуть» в очередной раз.

– Исчезни, Родриго! – подойдя, приказал он пожилому слуге. – Я провожу мисс Гордон до дверей сам.

Насупившись, я уставилась на Роберта Делавея. Ясное дело, он не собирался меня провожать, вместо этого я в очередной раз услышу от него всякие непристойности!

– Значит, отплываешь завтра в Керн, маленькая дикарка? – поинтересовался он, уставившись на меня с жадным видом, из-за чего мне захотелось подтянуть повыше скромный вырез своего серого платья. – Интересно, и откуда у тебя только взялся магический дар?

На всякий случай я решила промолчать.

– Уверен, королевский маг все напутал, – заявил мне Роберт Делавей. – Тебя вышвырнут из академии при первой же проверке, а обратно никто на Найрен не повезет.

Услышав его слова, я открыла рот.

Нет, ну правда! А как же я попаду назад на свой остров, если меня не возьмут ни в одну из магических академий?! Билеты на пассажирские суда стоили огромных денег – такие не снилось мне даже в самых сладких снах о внезапно свалившемся на мою голову богатстве.

– И что же ты будешь делать в столице? – вкрадчиво поинтересовался Роберт Делавей. – Если только торговать своим красивым телом, Шанайя!

– Довольно заманчивая перспектива, – сказала я. – Тела у меня много, так что продам пару частей и заживу припеваючи!

Он моргнул.

– Я все же предложу тебе кое-что получше, – собравшись с мыслями, произнес губернаторский сынок. – Ты можешь стать моей, Шанайя! У меня свои апартаменты в столице, и ты будешь жить там, ни в чем не нуждаясь. Все, что тебе надо будет делать… – и он склонился к моему уху, прошептав что именно.

– Скажите мне, лорд Делавей, – отстранившись, произнесла я, – вы с рождения такой… козел? Или это какой-то обязательный курс в вашей Академии Драконов?

Теперь отшатнулся уже он, и на красивом аристократическом лице появилось недовольное выражение.

– Тебе все равно никуда от меня не деться, Шанайя! В столице ты придешь ко мне сама, и вот тогда…

Решив, что я уже достаточно наслушалась его фантазий, я подхватила юбки и кинулась бежать. Но преследовать меня Роберт Делавей не стал – вместо этого мне в спину раздался его ехидный смех.

Правда, слышала я его недолго, потому что очутилась в длинном коридоре и закрыла за собой дверь. Решила, что обязательно обнаружу другой выход, но уже скоро, как назло, заблудилась.

Губернаторский дом был огромным, а Родриго буквально исполнил приказ молодого лорда. Взял и исчез!

Наконец, после долгих метаний по пустым коридорам и гулким залам я увидела приоткрытую стеклянную дверь в сад. Застыла, задумавшись, что мне делать дальше.

Если я продолжу бродить по дому, то с высокой верностью снова столкнусь с Робертом Делавеем, и тот опять начнет рассказывать мне о своих фантазиях. Боюсь, они станут еще более пошлыми после того, как я назвала его «козлом».

А заодно он может пустить в ход и руки!

Поэтому я решила выбраться из губернаторского дома через сад, но, как назло, на первой же дорожке, петлявшей мимо роскошных клумб, столкнулась с младшей сестрой Роберта – Селестой Делавей.

Кажется, сегодня я собрала все невезение подряд!

В белом тонком платье, с кружевным зонтиком над головой, она была похожа на фарфоровую статуэтку – такая же хрупкая и изящная, но с печатью аристократического высокомерия на бледном лице, которое Селеста Делавей старательно прятала от солнца.

И пусть мне раньше не доводилось пересекаться с младшей сестрой Роберта и ничего плохого сделать я ей не могла, но она почему-то меня узнала.

Скорее всего, была наслышана от брата.

– Шанайя Гордон! – раздался ее резкий оклик.

Пришлось остановиться.

– Леди Делавей, – мысленно вздохнув, поклонилась я.

– Подойди! – приказала она.

Я повиновалась.

– Прошу прощения, но я заблудилась в вашем доме…

– Неужели мой брат не удосужился выпроводить свою любовницу через черный выход? – Селеста уставилась на меня с высокомерным презрением, словно преисполненная чистоты святая дева на падшую девицу.

– Не знаю, – ответила ей любезно, – выпроводил ли ваш брат свою любовницу или нет. Не обладаю подобными сведениями. Я в вашем доме по приглашению господина королевского мага.

Селеста изменилась в лице.

– Неужели у тебя нашли магический дар?! – воскликнула она. – Похоже, милость короля Гериха совсем уж обесценилась, если они набирают в академии всякую шваль! Но знай, я тоже еду в столицу и не позволю тебе крутить своим братом…

– На здоровье, леди Делавей! Крутите им сами, – вежливо произнесла я, после чего, не попрощавшись, кинулась назад, в сторону дома.

Бежала и думала… Что же сегодня за день такой?!

Выходило, мой последний день на Найрене.

Но неприятности в губернаторском доме не могли закончиться для меня до тех пор, пока я из него не выберусь, и мне это было прекрасно понятно.

Только вот как это провернуть, если в саду меня поджидало разъяренное препятствие в лице Селесты Делавей, вцепившейся в свой зонтик, словно отъявленный дуэлянт в рапиру? А где-то по дому бродил, витая в своих фантазиях, ее старший брат.

Тут я заметила спину склонившегося над кустами роз садовника и метнулась к нему. Бежала, приподняв юбки и перепрыгивая через клумбы, а вслед мне неслись ругательства, выкрикиваемые благовоспитанной юной леди из благородной семьи.

Интересно, промелькнула в голове мысль, и где Селеста Делавей только такого нахваталась?!

Вскоре я добежала до пожилого садовника, и тот внял моим мольбам. Наверное, потому что узнал во мне учительницу своего внука, которая подтягивала того по математике и чистописанию всего за миску похлебки и радость от того, что дела в школе у мальчугана пошли значительно лучше.

Сказал, что может вывести меня из дома через подсобные помещения. И уже скоро, миновав кухню, где меня угостили пирожком с вишней, я оказалась во внутреннем дворе, как раз неподалеку от цитадели.

– Бегите отсюда поскорее, мисс Шани! – улыбаясь, произнес напоследок садовник. – И пусть Боги будут к вам благосклонны!

Поблагодарив его, я снова побежала, но Боги явно пока еще раздумывали, быть ли им на моей стороне или заняться своими делами.

Потому что, едва касаясь подошвами старых сандалий нагретых на жарком солнце камней, я спешила через вымощенную площадь. Но ровно до тех пор, пока не наткнулась на вооруженную процессию, направлявшуюся в цитадель со стороны порта.

С дюжину гвардейцев в бело-красной форме с мечами и пистолями за поясами сопровождали черноволосого пленника в оборванной одежде.

Он был молод – вряд ли старше двадцати пяти лет; высокий, стройный и с мускулистым телосложением. Растрепанные черные волосы обрамляли смуглое лицо с выразительными скулами и уверенной, даже дерзкой улыбкой.

Да и выглядел он так, будто бы его вели вовсе не в цитадель, а на торжественный обед к губернатору, где его ждут как важного гостя, чьи руки вовсе не скованы кандалами.

Я уже слышала, что этим утром в порт прибыл королевский военный фрегат, сопровождавший пассажирский парусник «Гордость Арвена». Ходили слухи, что по дороге они столкнулись с пиратским кораблем.

Причем не в пользу пиратского корабля.

Возможно, этот пленник был капитаном… Хотя вряд ли – слишком уж молод! Вероятнее всего, являлся кем-то важным из команды, кого сейчас вели на допрос в цитадель, тогда как остальных захваченных в плен пиратов оставили в тюрьме возле порта.

Я посторонилась, пропуская процессию, но неожиданно поймала на себе веселый взгляд пленника.

– До скорой встречи, красавица! – ухмыляясь, крикнул он мне.

– Разговоры!.. – недовольно приказал ему один из стражников, а я уставилась вслед молодому пирату, вытаращив глаза.

Ну надо же, какая самоуверенность! – промелькнуло в голове. Всем известно, что на Найрене, как и везде в Арвене, разговоры с пиратами короткие – если доказано, что он занимался грабежами в море, то его ждал смертный приговор!

Я не сомневалась в том, что этого «весельчака» собирались повесить сегодня же вечером на центральной площади Найрена, после того как проведут допрос с пристрастием. Там давно стояла виселица, которую никто не разбирал – потому что она редко долгое время бывала без дела.

Но в голосе этого пирата мне почудилась непоколебимая уверенность в том, что казнь ему не грозит, и мне захотелось узнать, как именно он собирался избежать собственной печальной участи.

Впрочем, если его приговорят к казни, то только ближе к вечеру, а мне еще нужно было приготовиться к отъезду.

Вещей у меня имелось совсем немного, но не помешало бы предупредить соседей, друзей и учеников о том, что меня забирают в столицу на магическое освидетельствование по приказу короля Гериха.

Еще через полчаса я миновала оживленный центр Найрена. Затем выбралась на окраину и пробежала вдоль тростниковых полей, на которых во славу и богатство губернатора Найрена и короля Гериха под изнурительным солнцем трудились каторжники.

Наконец оказалась в своей рыбацкой деревушке на берегу моря.

Хижина, в которой я жила, стояла на отшибе – но именно здесь я провела последние пять лет после того, как меня забрала из приюта семья пожилых рыбаков.

Своих детей у них не было, и они заботились обо мне как о родной. Вот и я как могла пыталась скрасить последние годы их жизни.

Ну что же, от приемных родителей в наследство мне досталась хижина с протекавшей крышей, покосившимся крыльцом и хлипкой дверью – денег на ремонт у меня не имелось. Дверь я тоже почти никогда не запирала, так как брать, по большому счету, у меня было нечего.

Ну, почти… О единственном своем сокровище, спрятанном под скрипучей половицей, на Найрене никто не знал.

Правда, были книги моего отчима Энериха Гордона, за кого мою маму, еще беременную, спешно выдали замуж. А заодно собранные отчимом коллекции насекомых, но на такое воры покушаться бы не стали.

Войдя в хижину, я закрыла за собой скрипучую дверь и даже задвинула засов. Мазнула взглядом по стенам, на которых висели те самые папины коллекции, после чего уселась на кровать и попыталась собраться с мыслями.

Пусть мне было немного тревожно, но будущая поездка в столицу будоражила мое воображение, заодно рисуя меня саму через пять лет по окончании обучения.

И во всех этих картинках я была в облике столичной жительницы.

– Вот что, Шани! – сказала я себе. – Хватит уже витать в облаках! Пора собираться в путешествие. Надеюсь, тот маг не ошибся и я вернусь на Найрен уже после того, как стану великой магиссой Арвена.

Или даже призову своего дракона – а вдруг у меня имеется драконий дар? Ведь тот маг не сказал ничего по существу.

Я еще немного подумала о драконах – как воздушных, так и морских, – но ничего толкового не придумала.

В нашем королевстве их были считанные единицы, а призвать, после чего укротить их дикий нрав, подчинив себе – насколько я читала в учебниках, – было невероятно сложным делом. Настолько невероятным, что моя фантазия заканчивалась на завтрашнем отплытии на «Гордости Арвена»!

Поднявшись с кровати, я принялась складывать вещи, хотя их было всего ничего.

Помимо серого платья я уложила в старый саквояж – хорошо, хоть такой имелся, – пеструю юбку и две блузки: светлую и темную. Также в моем хозяйстве был теплый плащ и шерстяные носки, которые подарила соседка в прошлую зиму.

Ну и две сменных сорочки, и на этом моя одежда закончилась.

Заодно у меня имелась пара заколок, расческа, и… несколько книг по энтомологии, оставшиеся от отчима. Причем одна из них была его собственной, изданной еще в столице.

Не удержавшись, я провела рукой по затертой обложке.

«Жизнь береговых насекомых», гласила она. Автор – Энерих Гордон.

Отчим, которого я звала папой… Он обожал насекомых. Говорил, что у каждой божьей твари – крылатой, ползучей, ходящей на четырех лапах или на двух ногах, – имеется свое место в мире.

– Даже у комаров? – помню, спрашивала у него.

– Даже у комаров, Шани! У тебя тоже есть свое место, и ты обязательно его найдешь, – уверенно заявлял он.

Но где было его собственное?..

Вернее, был ли он счастлив рядом с моей всегда печальной мамой и мной, дочерью пирата, которую он любил, как свою собственную?

Этого я не знала.

Возможно, папа находил успокоение, лазая по горам в поисках новых видов насекомых, пока однажды не сорвался со скалы.

Его искали всем поселком три дня и три ночи, а на утро четвертого нам его вернуло море.

Всхлипнув от нахлынувших воспоминаний, я положила папину книгу в саквояж, после чего, наклонившись, отодвинула половицу и достала оттуда завернутую в старую тряпицу небольшую шкатулку.

Развернув тряпье, я с благоговением открыла простенькую крышку, после чего прикоснулась к маминому амулету.

Старая серебряная цепочка, немного потемневшая от времени, и кулон – овальный, из неизвестного мне синего камня, но с завораживающим, будто живущим внутри него светом. Казалось, если долго на него глядеть, то можно увидеть глубь моря…

Иногда я так делала: всматривалась в синий камень до боли в глазах. Так долго, пока мне не начинало казаться, что кто-то или что-то смотрело на меня в ответ – непостижимое и немного пугающее.

Тогда я отводила глаза, после чего прятала амулет в шкатулку.

Вот и сейчас я провела пальцем по камню. Это было единственное, что мне осталось от матери, – ну, кроме моих воспоминаний.

Когда она заболела, то папа продал все свои и ее вещи, пытаясь отыскать лекарство, хотя в деревне говорили, что от разбитого сердца такого не существует.

Но эту вещь мама продавать ему запретила.

Я вновь прикоснулась к кулону. Думала уже повесить его на шею, чтобы память о маме придавала мне сил. Но потом решила, что не стоит привлекать к себе внимание.

К тому же я собиралась в город посмотреть, как именно тот пират избежит виселицы.

Решив, что в столицу шкатулку я обязательно возьму, я снова замотала ее в тряпки и вернула в тайник.

На глаза навернулись слезы, потому что я продолжала думать о маме.

Леди Амелия ДиРейн, родом из богатейшей и влиятельной семьи Арвена, о которых мы даже проходили в школе.

ДиРейны сделали многое для нашего королевства, послужив Арвену на славу. Но слишком гордые и высокомерные, они отринули мою мать, словно испорченную пиратом вещь.

Не только ее собственный отец, от мамы отказался еще и старший брат.

Амелию ДиРейн лишили титула, наследства и содержания, запретив когда-либо показываться на пороге родного дома. Но при этом все же проявили последнюю милость. Спешно выдали за ученого-этимолога, изучавшего мир береговых насекомых Найрена.

А потом о маме забыли. Вычеркнули из своей жизни навсегда, и о том, где находилась ее могила, знала только я и еще пара человек из рыбацкой деревни.

– Я вовсе не буду плакать, потому что вы мне совершенно не нужны, – сказала я воображаемым ДиРейнам, представив, что те всей высокородной толпой заявились на порог моей хижины. – Я – дочь пирата, которую вы ненавидели и презирали еще в утробе, а еще дочь ученого, а вот вы… Вы – вообще мне никто!

И взмахнула рукой, разгоняя воображаемую картинку, а заодно пытаясь повторить подсмотренные у магов в порту жесты.

Конечно же, никакого заклинания с моей ладони не сорвалось и ничего не произошло.

Я снова украдкой вздохнула. Но что, если тот маг ошибся, а Роберт Делавей, как и госпожа настоятельница, были правы, и я – просто-напросто магическая пустышка?..

Внезапно в дверь постучали, и я подпрыгнула на кровати, потому что никого не ждала. Да и кого бы мне было ждать?

***

Постоялый двор «Хозяйка морей»

Внизу, между крышами, мерцали вечерние огни Найрена. В распахнутое окно номера, занимавшего почти весь верхний этаж, проникал морской ветер с резким и немного терпким привкусом соли.

Но постоялец вовсе не собирался наслаждаться приятным вечером на острове. Вместо этого королевский маг, зайдя в номер, задвинул за собой засов, затем накинул на дверь защитное заклинание. Не забыл он и об окне – закрыв его, запечатал магией, после чего накинул на комнату полог невидимости.

Стоило ему завершить свои манипуляции, как он опустился на край кровати, едва сдерживая нетерпение. Пробормотав молитву и обратившись к морским Богам, маг достал из кармана мантии резную золотую табакерку – вещь, с которой он не расставался никогда.

Заодно никому не показывал, потому что табакерка не предназначалась для чужих глаз.

Это было сокровище, подарившее успокоение для его мятущейся души, а самому ему дававшее невероятное блаженство.

Сделав глубокий вздох, маг открыл крышку табакерки, и в тот же миг по комнате пробежал ощутимый холодок. Внутри, вместо табака, клубился мрак – черный, густой и вязкий.

Маг застыл, с благоговением и страхом всматриваясь в нутро своей табакерки. Затем его лицо вздрогнуло – за все эти годы он так и не привык к появлению… своего господина.

Но тот был уже здесь – в проявленном мире, в этой комнате. Смотрел на мага сквозь пульсирующую магическую тьму. Затем из табакерки вытянулись два призрачных щупальца, словно сотканные из черного тумана.

Маг в благоговении закрыл глаза, когда щупальца принялись виться возле его лица.

– Я выполнил ваш приказ, мой господин! – пробормотал он. – Новая партия юных магов отобрана, и среди них имеется несколько интересных экземпляров. Все они отправляются в Керн!

Щупальца на миг застыли, словно раздумывали об услышанном.

– Я прослежу, чтобы они благополучно добрались до столицы, после чего приведу их к вам, мой господин! – добавил маг. – Я и другие братья – мы сделаем это… Пополним наши ряды, позволив новым адептам испытать наивысшее блаженство… Блаженство служить вам, хозяин!

Щупальца потянулись к нему, словно соглашаясь.

– А теперь… можно и мне немного блаженства? – умоляюще произнес маг. – Я так устал и изнурен… Слишком долго без вашей милости и вашей тьмы!..

И уже в следующую секунду призрачные щупальца впились ему в виски. Лицо мага исказилось, но на нем было выражение счастья, а не боли.

Больше он уже ничего не говорил. Так и сидел с прямой спиной на краю кровати, а черные щупальца тянулись от его головы к распахнутой табакерке, которую маг держал в руках, и в них пульсировала тьма.

***

Дикий пляж, побережье Найрена

Море с равномерным шелестом накатывало на берег, оставляя пену на белом песке. Солнце давно клонилось к горизонту, окрашивая воду и небо во всевозможные оттенки золота.

Кайрен стоял у кромки воды.

Одет он был в простые холщовые штаны и светлую рубаху. Этот наряд хранился в гроте, и Кайрен никогда не показывался без него на людях. В целом, он предпочитал никогда не показываться им на глаза, но сейчас не выдержал.

Рубаха прикрывала жабры под его лопатками, а штаны… Он их считал орудием пытки – хуже были только сапоги, изобретение людских демонов!

Но это была плата за возможность выйти на сушу.

К этому берегу он приплывал почти каждый день. Прятался в скалах, зная, что Шани приходит сюда рано утром, перед тем как отправиться к своим ученикам, а потом еще и после обеда.

Девушка разыскивала необычные морские раковины, чтобы затем сдать их в лавку скупщика на рынке.

Сегодня Кайрен в очередной раз принес ей подарок: три раковины с морского дна.

Первая – с перламутром оттенка утреннего неба. Вторая – с прожилками, похожими на разряд молнии. И третья – темная, почти черная, но стоило на нее упасть солнечному свету, как она тотчас вспыхивала на разные цвета.

Кайрен давно разложил их на берегу – таким образом, что якобы море выкинуло эти раковины на сушу. Знал, что Шани обрадуется, когда их найдет, и с замиранием сердца ждал этот момент.

Но она не появилась – ни в полдень, ни ближе к вечеру.

Не выдержав столь долгого ожидания, Кайрен выбрался на берег, перед этим отпустив своего морского дракона. Натянул людскую одежду и теперь стоял, скрестив руки. Вглядывался в тропинку, петлявшую между скал, ведущую к рыбацкой деревне, где стояла хижина девушки.

Размышлял, что делать дальше, потому что его снедала тревога.

И пусть он многократно клялся как себе, так и отцу, обещая, что прервет эту странную связь – можно сказать, зависимость от людской девицы, – но сделать это оказалось выше его сил.

Кайрен прекрасно понимал, что они слишком разные и его появление на Найрене опасно как для него, так и для самой Шани. Но ничего не мог изменить.

Все началось, когда Шани спасла ему жизнь.

Тринадцатилетняя девчонка нашла его, истекающего кровью, на этом самом берегу. Тогда ему было всего шестнадцать.

Самоуверенный юнец, которого отец взял с собой, чтобы Кайрен наблюдал за сражением со стороны… Но Кайрен не смог оставаться в стороне, когда понял, что нари проигрывают.

Они все равно проиграли, а он был тяжело ранен. Потерял сознание от потери крови, после чего его выкинуло на берег Найрена

Его спасла Шани.

Перетащила и спрятала от чужих глаз в гроте. Перевязала раны, затем кормила и поила, делясь с ним скудным приютским обедом. Знала, что он – нари (в таком состоянии Кайрен не мог скрывать свою истинную природу), но ей оказалось все равно.

Потом Шани стала с ним разговаривать – рассказывала о своей жизни, думая, что он ее не понимает. Но Кайрен все прекрасно понимал, ведь нари с детства учили язык своих врагов – людей.

Слушал ее, мечась между жизнью и смертью, глядя в огромные синие глаза.

Именно они его и спасли – эти самые глаза, взгляд которых, казалось, проникал так глубоко ему в душу, что касался даже сердца.

А потом Кайрена обнаружил отец. Удивился, когда он встал на защиту Шани, не позволив ее убить. Сказал отцу: «Тогда тебе придется убить еще и меня!»

– Ты спятил, Кайрен! – рассердился владыка. – Она – человек, а ты – нари. Или же ты запамятовал, кто мы такие, а кто они? Позабыл, сколько крови нашего народа пролито по их вине и как много между нами боли и ненависти?

Но Кайрен стоял на своем.

Наконец они условились, что отец сотрет у Шани воспоминания – магия нари позволяла такое провернуть. И отец это сделал – но стер он не только встречу с Кайреном, но заодно захватил больше года ее жизни.

При этом оборвалась ее связь с внутренним источником магии – именно так Кайрен «отплатил» за доброту и заботу, которую проявила к нему Шани!

Тогда он просто ушел – уплыл вместе с отцом, решив, что больше никогда не вернется на Найрен.

Но так и не сумел забыть о той, кто его спас.

Хотя и пытался.

Вернулся – правда, уже через шесть лет. Постоянно приплывал и смотрел на Шани издалека. Приносил для нее раковины, словно это могло искупить то, какой вред причинили ей они оба: его отец и он сам, потому что тогда не смог его остановить.