Читать книгу: «Избранное-86», страница 8

Анна Диманштейн

Аня – родная сестра Алика Диманштейна, с которым я дружил: мы одноременно проходили аспирантуру, а потом работали в одном научно – исследовательском институте. На первой же вечеринке у Диманштейнов, Аня покорила всех своими собственными анекдотами. Именно своими. Она работала гидом в Интуристе. И каждый раз после очередного сопровождения группы туристов по Италии, Франции или Москве, Аня рассказывала о реальных ситуациях с туристами. Запомнились её первые рассказы. Вот два из них.

Париж. Лувр. Её группа стоит возле знаменитой картины Леонардо да Винчи «Мона Лиза». Вдруг к ней подходит наш турист и говорит: «Мне нужно по малой нужде в туалет, а там вход платный. Денег у меня нет. Что делать?». Обычно советские туристы брали с собой матрёшки в качестве сувениров – французам они нравились. Аня решила, что дежурная в туалете впустит туриста за матрёшку, и говорит ему: «Возьмите матрёшку, и идите», а турист ей отвечает: «Какую матрёшку? Мне ведро нужно!».

Москва. Фойе гостиницы Интурист. Аня называет фамилии туристов для проверки, все ли на месте. В группе был бельгиец с фамилией из трёх букв: «джи», «о», «п». Звучит она как «жоп». Я сказала: «Господин жоп!». Видимо турист откуда-то узнал, что его фамилия звучит на русском языке неприлично. И на всё фойе он громко сказал: «Я не жоп, а ёп».

На каждом нашем сборище Аня обязательно рассказывала пару анекдотов, и не только своих. У неё был низкий, красивый голос, и она отлично пела и аккомпонировала на пианино. Вообще Аня окончила Гнесинское музыкальное училище. Но быть педагогом не захотела. Ей больше нравилось быть гидом. Она выучила французский и итальянский языки и устроилась гидом в Интуристе.

Черноволосая, с большими чёрными глазами, округлым довольно симпатичным лицом, среднего (для женщин) роста, полноватая, с очень грамотной речью и умением вести себя, Аня была, несомненно, хорошим гидом.

Когда я познакомился с ней, она состояла в гражданском браке с щуплым парнем, работавшем таксистом. У них рос сын Антон. Почему они не расписались – я не знаю. Когда Антону исполнилось два года, Володя без вести пропал.

У Ани осталась фамилия «Диманштейн». Как-то Аню вызвали в отдел кадров и сказали, что её фамилию трудно произносить по-французски, и предложили заменить фамилию. В то время это было возможно, только выйдя замуж.

У меня был аспирант из Караганды – Женя Фёдоров. Аспирантура заканчивалась, он хотел остаться в Москве, а прописки не было. И я познакомил Аню с Женей.

На каких условиях они договорились, я не знаю, но у Жени появилась прописка, а у Ани стала фамилия Фёдорова. Фамилия, открывшая Ане зарубежные капстраны, хотя национальность, естественно, осталась прежней, и в кадрах о ней знали.

С этой фамилией Аня и умерла в возрасте пятидесяти трёх лет из-за рака мозга. За два года до кончины Аня для похудения резко перешла на вегетарианскую пищу. По мнению и французского и российского врача именно резкая смена состава питания и спровоцировала эту болезнь. Так ли это, точно не известно.

Семейное

Непримеримые друзья

Памяти Якова Львовича Котляр

«Но всё же мы остаемся братьями» – сказал Яша после очередного спора со мной, и улыбнулся, обнажив свои огромные зубы. Чем-то он напоминал известного французского артиста Фернанделя. Рост под два метра. Большие лицо и зубы, нос бульбой. Но в отличие от полноватого Фернанделя, Яша был сухощавым и несколько сутулым.

Яшиного родного отца убили на фронте, мне повезло больше – с фронта отец вернулся живой, хотя был на войне с первого дня войны и даже участвовал в штурме Берлина.

Наши мамы были родными сёстрами. Я уже давно жил в Москве, а Яша перебрался в Москву, когда вышел на пенсию. Его дочь работала и жила в Москве. Она всё и устроила.

Шуточки Яши иногда казались мне грубоватыми, и взгляды по многим вопросам расходились. Но мы уважали друг друга. Яшу было за что уважать. Чтобы прокормить семью, Яша устроился работать на шахту проходчиком, но одновременно учился в горном институте на вечернем отделении. Для работы проходчиком требовалась большая сила и выносливость. Кто ездил в метро, обратил внимание на выработки, закреплённые металлом. Арочное крепление состоит из трёх сборных частей: двух ножек и перекрытия. Металлические ножки весили более сорока килограмм. Никакой механизации. Настилка пути – тоже трудоемкая работа. И после рабочей смены идти учиться – нужно было иметь сильный характер.

А Яша его имел. После института Яша быстро пошел вверх, вступил в партию, стал начальником шахты, затем в комбинате Карагандауголь отвечал за строительство. Позже шахты и Темир-таусский металлургический комбинат купил индус. И Яша в объединении Кармет был заместителем по добыче. В книге о Караганде ему посвящено несколько страниц. На своих должностях Яша мог немало заработать, но не сделал этого, о чем на пенсии жалел.

Я защитил кандидатскую и докторскую диссертации, работал в НИИ, а последние пятнадцать лет профессором в одном из ВУЗов Москвы. Среди прочих преподаваемых мной дисциплин была и «Философия науки и техники», так что для споров с производственником Яшей был подкован.

Яша был и остался убеждённым Сталинистом. Да, были некоторые перегибы, – признавал он, – тысячи людей безвинно погибли в Гулагах, но лес рубят – щепки летят. Зато из лапотной России Сталин сделал индустриальную державу, и обеспечил победу во второй мировой войне. Пакт Молотова – Рибентропа позволил отодвинуть начало второй мировой войны. Я утверждал наоборот: война началась 1-го сентября 1939 года, т. е. через несколько дней после заключения Пакта. В начале войны мы с немцами воевали против поляков. Офицеры Вермахта маршировали по Парижу в хромовых сапогах, сшитых в СССР. Это факты. Полковник с военной кафедры говорил студентам, что, Красная Армия в 1939 году покинула хорошо укреплённые границы и продвинулась в сторону Европы, не успев создать хорошую оборону до нападения немцев. Но ошибки Сталина (с моей точки зрения) Яша не признавал.

Да и по оценке современных событий у нас были постоянные споры.

Присоединение Крыма к России Яша считал абсолютно правильным делом – иначе в Крым пришли бы Американцы – и куда девать морской флот из Севастополя?

На утверждение, что наш стратегический враг не Америка, а Китай, он отвечал, что дерьмократы готовы лизать задницу американцам, а на мой вопрос по СМС «А китайская задница лучше американской? Ведь всё равно нужно с кем-то объединяться», он так и не ответил.

За поправки к Конституции Яша ходил голосовать, я нет. С некоторыми поправками я был не согласен. А раз властям нужна явка, я не пошел.

«Прийдёт после Путина размазня, и отдаст и Крым, и острова Японии. Острова – это контрибуция, их нельзя отдавать» – утверждал Яша.

«Мой знакомый японист, пять лет был корреспондентом в Японии. И написал брошюру «Русский гамбит», в которой предлагал отдать взятые у Японии два курильских острова в обмен на стратегическое партнёрство. Китай не является стратегическим парнёром России, а Япония может являться».

«Пусть твой знакомый считает что угодно. Отдать проще всего. Вот завоевать – это действительно сложно» – парировал Яша.

В общем, каждый как придерживался своей точки зрения, так и продолжал придерживаться. «Сколько голов – столько умов» – гласит ещё древнеримская пословица.

Но разногласия не мешали нам оставаться друзьями.

Знахарка и грудница

Вскоре после приезда из Караганды в Москву у Светы появилась грудница. Максиму было чуть больше годика, но своим молоком она его не кормила, и я каждое утро бегал за молоком в распределитель детского питания. Обратились к врачам. Те сказали: нужно грудницу удалить хирургическим путём. Свете не хотелось, чтоб её грудь изуродовали. Нашли какую-то бабку, которая будто умела заговаривать грудницу. Пришла невысокая старушенция, попросила найти иконку. Иконка нашлась. Её она поставила на стуле рядом с лежащей Светой. Потом она что-то пробормотала, и сказала мне, чтоб я втирал Свете в грудь касторовое масло. Я так и сделал, и вскоре грудница прошла. Грудь была спасена. Так что не следует спешить выполнять предписания хирургов.

Вид без бороды

Резкое изменение внешности воспринимается знакомыми обычно негативно, но потом привыкают.

В отпуске, во время плавания на плоту по Енисею, у меня выросли борода и усы. В Москве из парикмахерской я вышел без усов, но с подстриженной и аккуратно обрамлявшей лицо чёрной бородой.

На работе Песин Борис Яковлевич, грузный, под два метра и совершенно лысый, бывший Министерский работник и зам. председателя Карагандинского Совнаркома, а ныне, как и я, старший научный сотрудник, встретил меня словами: «Борода куда-то уводит. Сбрей её»

В то время лица с бородой – редкость: борода как бы некий вызов ни в чём не высовывающимся согражданам.

Жена каждый день говорила мне: «Борода тебе не идёт и очень старит. Ты с бородой как старичок». Люди обычно озвучивают благородную цель своего деяния, но умалчивают об эгоистической. Вряд ли жена заботилась о моей привлекательности. Скорее наоборот: вид с бородой привлекал повышенное внимание, что ей не нравилось.

Мой восьмилетний сын заявил: «Пап! Не ходи встречать меня в школу. Я тебя с бородой стесняюсь».

Прошло два месяца. После одной из командировок я решил сбрить бороду. Спрашиваю у сына: «Сбрить бороду?». А он: «Не надо». Я его не послушал. В парикмахерской симпатичная молодая девушка отказалась сбривать бороду. «Мне жалко» – сказала она. За дело принялась пожилая работница. Ножницами обкарнала черные волосы, и бритвой начисто побрила лицо. С обновлённым видом открываю дверь квартиры. Сын увидел меня и воскликнул: «Какой у тебя без бороды глупый вид!». «Тогда это надолго» – ответил я.

А Борис Яковлевич, встретив меня безбородого, сказал: «Вот это совсем другое дело». Те же слова произнесла и жена. Так до сих пор с таким видом и хожу.

Спуск с Чегета

В моей жизни был один самый яркий день.

Юра Шахмейстер, мой хороший приятель по работе в Институте горного дела им. А. А. Скочинского, каждый год ездил кататься на горных лыжах с Чегета. В этом году и я поехал с ним и другом Русланом: мне дали три месяца на завершение докторской диссертации, и прежде всего я поехал отдохнуть на две недели. До этого никогда на горных лыжах не катался. Взял на прокат ботинки и лыжи, внимательно слушал великолепно сложенного инструктора, и каждый день по нескольку раз спускался с пологой горы близ гостиницы Азау, что километрах в трёх выше станции подъёмника на гору Чегет. Юра жил недалеко от Чегета.

Это был предпоследний день отпуска. Руслан по делам уехал домой в Москву. Я подошел к подъёмнику, увидел Юру, и попросил сопровождать меня при спуске с горы. Разговор услышал интструктор, и сказал Юре: «Он очень плохо катается. Если с ним что случится – ответственность на вас».

Предупреждение инструктора нас не остановило.

Поднялись на второй Чегет, где подъёмник, кафе и начало спуска с горы. Юра полез на третий Чегет, спуск которого состоял сплошь из ухабин и напоминал стиральную доску. Этот спуск так и называли: «стиральная доска». Спуск довольно крутой. С таких крутых и ухабистых спусков я ещё не съезжал, и потерял уверенность в себе. Не помню, как я доехал до начала спуска со второго Чегета. Юра меня уже там ждал.

Спуск со второго Чегета довольно пологий, но был уже март месяц, и по краям трассы снег стаял, обнажились камни, и нужно было, чтобы не вылететь на камни сделать поворот вправо, и спускаться по касательной до появления камней с правой стороны. Но так как я потерял уверенность, такой поворот я боялся сделать, и просто примитивно в нужном месте падал. Всего я насчитал 17 падений. Юра быстро спускался на несколько поворотов, и меня ждал.

Последняя часть пути была совсем пологой. В одном месте трасса пролегала мимо огромной берёзы. Она стояла в метре от трассы. Я очень боялся в неё врезаться. Она притягивала, как магнит железо. Мгновение, и я лежу на спине, а мои лыжи упёрлись в ствол берёзы. Это было моё последнее падение.

Внизу я встретил инструктора. Он попросил донести в гостиницу Азау связку книг. В дополнение к горным лыжам и ботинкам, да ещё подъёму вверх, книги было нести не легко.

Спуск с горы Чегет вызвал во мне бурю восторга, и необыкновенный душевный подъём.

Каждая группа перед отъёздом должна была давать канцерт. Я был аккомпониатором. Усталости не чувствовал.

Это был самый счастливый день в моей жизни.

Лучшая жена

«Ты у меня лучшая жена в мире» – искренне говорил я, имея в виду, что женат лишь раз, и сравнивать с другой женой просто не имелось возможности. А вообще жена как жена. Как жены друзей, которых наблюдал. Всегда правы (как и все правительства в мире). Постоянно делают замечания. Всегда хотят верховодить. Женщины всех национальностей хотят детей и секса. А жены – верховодить.

У тех, кто не считает себя подкаблучником, просто мудрые жены. Был у меня сотрудник. Считал, что он глава семьи. Очень захотелось ему в отпуске спуститься по реке на байдарке. Даже байдарку купил. А жена этого сотрудника сказала моей, что на байдарке они не поедут в отпуск. Так оно и было.

Путем длительной борьбы, я добился, что сейчас жена делает меньше замечаний. И утром, при первой встрече говорит «Доброе утро», а не о беспорядке в комнате. И вообще стала меньше делать замечаний. Остались лишь, связанные со здоровьем: чтоб ел поменьше сладкого. Или, чтоб не облокачивался о стол. Правда, это уже не о пище.

Каждый человек заслужил счастливую старость. «Сколько нам осталось жить? Дай мне пожить так, как я считаю нужным, а не как ты». Так реагировал я на предложения жены, что нужно сделать по даче. Кое-что я делал, но только то, что хотелось. Например, выращивал несколько грядок картошки, топил баню.

Жить счастливо в браке – это заставить вторую половину уважать свои требования кроме требований потакать вредным привычкам.

Прав был Сократ, который говорил примерно следующее: «Плохая жена делает мужа мудрецом, а хорошая – счастливым глупцом».

Так что со временем я стал мудрым глупцом. Чего и другим желаю.

Канада – 2017. Путевые заметки

Перелёт в Виндзор

Мы много летали, и все удачно. Я даже удивился перед отлетом этому обстоятельству. Потревожил информационное пространство. И перелётные приключения пошли одно за другим. Приезжаем в аэропорт Домодедово заранее. Первые на регистрацию. Проверяющая отошла с билетами в сторону, возвращается с другой служащей и та сообщает: «Посадить нас в самолет они не могут, так как в Женеве пересадка, вылет на следующий день, аэропорт Женевы закрывается на ночь, а у нас нет Шенгенской визы». Послали нас в окошко Люфтганзе. В 10 часов пришла полная, черная женщина, видимо армянка. Посоветовала позвонить в Люфтганзе и трип. ру – компанию, продавшей билет. В люфтганзе нам посоветовали позвонить в Брюссель. Не дозвонились. Звоним в trip.ru. Ответили, что мы можем сдать билет за 8 тыс. руб. и лететь через день другим рейсом. Наконец, нами занялась Искендерова Татьяна. Она дозвонилась до Брюсселя и переооформила билет через Цюрих на Торонто на понедельник. Доплатили 51 тысячу. Будем судиться с трип. ру, т. к. они продали нам билет и не предупредили о не обходимости иметь шенгенскую визу (с возвратом денег ничего не получилось).

В этот день умерла Женя Кожевникова, подруга Светы со школы. С мужем Жени Русланом договорились встретиться на следующий день. В воскресенье, часов в 12 мы подъехали к нему, и помянули Женю.

В Монреаль прилетели с опозданием, на свой рейс до Торонто не успели, один рейс был отменен, но нам удалось с помощью сотрудницы аэропорта в Монреале дозвониться до Руслана и сообщить ему номер рейса и час прибытия. Далее – без приключений.

Рыбалка

18 мая 2017. Света ночевала у Ирины. Руслан сейчас в Америке. Вчера Руслан заехал за мной и Михаилом Борисовичем (91 год), отвез нас на набережную. Замороженные мальки у нас были. Кончик спининга чуть дернулся. Я подсек и подтащил к парапету набережной рыбку. Вода ниже метров на полтора. Взмах спиннинга, и серебристая рыбка с ладонь на зеленой траве. Здесь её назывыают сильвербас – серебряный автобус. Метрах в двадцати от нас скульпутра слона огромных размеров и двух маленьких (сантиметров по сорок) слонят. С другой стороны реки Детройт – Америка. На другом берегу чуть правее от нас возвышаются небоскребы. Особо выделяется небоскрёб черного цвета из круглого здания и примыкающих вплотную ещё нескольких. Это центральный офис гигантской автомобильной корпорации, кажется Крайслер или Дженерел Моторс.

Поймал четыре сильвербастов. Последний выпрыгнул из ведра. Я снова воткнул его в ведро. Я сидел лицом к реке. Мимо кто-то проходил и что-то спросил. Не оборачиваясь, я ответил по-русски, что ничего не понимаю. Видимо, рыба снова выпрыгнула, и прохожий спросил, можно ли её взять. Мой ответ он расценил, что можно, и взял её. Домой я принёс три рыбки. Одна, как от кончиков пальца до часов.

В прошлый раз мы принесли четырнадцать рыбок. Ловили я, Илья и Руслан. Больше всех наловил Илья. Михаил Борисович поймал «аж две рыбки». В этот раз он поймал только двух бычков. Профессионалу не везет. Он научил меня правильно держать спининг при вытаскивании рыбы, и как насаживать молька, чтобы рыба не съедала его бесплатно.

Илья играет в футбол, и мы четыре раза ездили смотреть. Первый раз смотреть футбол ездили в Америку. Потом они играли в Канаде.

Ресторан

19.05.2017. Вчера вечером были в итальянском ресторане с начальником Руслана – Романом Григорьевичем Маевым, его женой Леной и сыном Гришей. Гриша с 2010 года необыкновенно вырос. Рост выше меня, полный, борода как у шкипера, кипа волос и сам похож не шкипера. Маеву дашь не более 60 лет, хотя ему 75. Лена тоже хорошо выглядит, хотя весьма больна. Огромное блюдо с морепродуктами: креветками, омарами, ракушками и лапшой. Вино итальянское. Красное. Мягкое.

Трижды тонувшая

Трижды тонувшая – это моя жена Света. Все три раза в отпуске. Первый случай был весьма серьёзным, второй – не очень опасный, а третий – вообще комический.

Начну с серьёзного.

Греческий остров Крит. Часов шесть вечера. Идём вдоль берега моря в направлении гостиницы. Ветер с моря. Волны небольшие. Решили искупаться.

Переоделись с использованием большого полотенца в качестве фигового листка.

Прошли прибрежную волну, и я поплыл в сторону моря. Развернулся и плыву к берегу. Вдруг слышу крик: «Гриша! Спасай! Тону!». Оказывается, Света отплыла влево, и безуспешно пыталась выйти на берег. В этом месте глубина выше головы, а откатывающаяся от берега волна затягивала в море. До Светы было метров десять. Я быстро доплыл, потом нырнул и сзади, схватив её под мышки, резко толкнул к берегу. Потом толкнул к берегу ещё несколько раз, и кончиками пальцев ноги коснулся дна моря. Через некоторое время я уже твёрдо опирался на дно, и легко вытащил Свету из моря.

Её рвало. Видимо от переживаний. Какой-то турист стал раздеваться рядом с нами. Я показал ему скрещенные руки. Он понял, и пошел дальше.

До конца отпуска у меня был панический страх за Свету. Когда она хотела купаться, я первый заходил в воду, немного заплывал от берега, и неотступно следил за Светой, чтоб она не утонула.

Вторая опасная ситуация случилась во Флориде. После круиза на пароходе «Карнавал Виста» мы два дня жили в доме Анатолия – мужа племянницы Лары. Валя и Яша из Чикаго, жившие во время круиза в доме Анатолия из-за собаки и попугая, тоже ещё не уехали: они искали во Флориде дом для переезда. Лара с утра завозила меня, Свету и Валю на пляж, а сама уезжала на работу.

Итак, берег антлантического океана. Вода чистейшая. Мы располжились справа от спасательной вышки метрах в тридцати, а далее за спасателем метрах в пятидесяти виднелся причал, уходящий в океан тоже примерно на пятьдесят метров. На причале расположилось множество рыбаков. Оказалсь, что это не причал, а начало канала от Флориды до Майами.

Мы переоделись, стали купаться и загорать. Я поплыл перпендикулярно берегу, а когда стал возвращаться, увидел Свету недалеко от причала. Поплыл к ней, чтоб вместе выйти на берег. Я был у берега, а Света чуть дальше в океане. Плыву к ней. Вдруг она закричала: «Я не могу плыть к берегу, вода уносит меня в океан». Между нами было метров семь. Вдруг Свету отнесло примерно на метр в сторону океана, и она тут же исчезла из вида. Я оторопел на секунду, и поплыл к месту, где была Света. Вдруг меня подхватило течение, и я оказался посреди канала. Впереди, метрах в тридцати, голова несущейся по каналу Светы. Течение было очень сильное. Нас заметили на причалах. Там засуетились. Что-то кричали. Я проплыл мимо спутавшейся лески – это один из рыбаков бросил спиннингом леску, но, естественно Свету вытащить не смог – леска оборвалась. Вдруг ко мне подплыл спасатель, лежа на доске. Грёб он руками, но очень быстро. Я указал ему на Свету, и просил помочь ей. Говорил по-русски, но он всё понял по моим жестам. Он догнал Свету, слез с доски, за которую оба уцепились. Навстречу ехала моторная лодка. Спасатель жестом остановил её.

С лодки свисала доска, за которую уцепились спасатель и Света, и лодка направилась к левому берегу канала: здесь была оборудована стоянка для лодок, и стояло много лодок.

В это время ко мне приплыла большая спасательная надувная лодка (примерно два метра на пять) с двумя моторами. Спасатель – крепыш небольшого роста – протянул мне руку и резко выдернул меня в лодку. Левый сосок моей груди проехался по борту лодки, и заболел. Впрочем, я тут же забыл о боли. Меня спасатель высадил на берег недалеко от Светы, которая уже вылезла из воды. На берегу нас ожидала Валя. Она первая заметила наше исчезновение в канале, и сказала спасателю. Мы не первые там побывали. Спасатель сказал, что постоянно устанавливают у канала надписи, что подплывать опасно, но их почему-то снимают. Оперативность спасателей вызывет восхищение.

Третий случай, довольно комический, имел место в Израиле, на Мёртвом море. Нас привезли туда друзья. Жара под тридцать. Вода солёная, утонуть невозможно, но очень опасно, если вода попадёт в глаза. Мы стоим в воде: мне чуть ниже груди, Свете – по плечи, а сыну Максиму ростом метр девяносто – чуть выше пупка. Света лежит на спине, подняв голову, и вдруг говорит: «Гриша! Спаси меня!». Я не понял в чём дело, ведь даже при желании здесь утонуть невозможно. Она повторила просьбу, Максим подал ей руку, и она встала на ноги. Оказывается, вода выталкивала её вверх, и без посторонней помощи она не могла стать на ноги. Меня она упрекнула: «Я тонула, а ты меня не спасал».