Читать книгу: «Пираты Эмери», страница 3

– А-а-а!.. – Даша едва не лишилась чувств. – Он такой лапочка! Правда?..

– Ладно… – Ольга забрала у сестры пульт. – Пусть твой Дени немного подождет. Посмотришь потом в интернете. Мне сейчас нужно кое-что глянуть… По какому каналу идут новости – так, чтоб были с регио Эмери?

– Эмери? – поразилась Даша. – С каких это пор ты стала интересоваться бандитами?

– А я про Эмери знаю! – вскричал Рома, взмахнув своим игрушечным пистолетом. – Там постоянно солдаты воюют на крейсерах с пиратами. Когда я вырасту, тоже стану пиратом!

– Дурак ты, братец, – хмыкнула Даша. – Пираты таких мальчиков хватают и превращают в рабов. Хотя такого раба, как ты, проще сразу пристрелить.

– Почему это?

– Зачем им раб-вредина?

– Дашка, сама ты вредина! Вот я тебя… – Рома обстрелял сестру из игрушечного оружия.

– Так, а ну-ка, тихо! – рассердилась Ольга. – Где тут «Первый грасийский»?..

Она пощелкала каналы, пока не нашла нужный – на экране появилась Лара Минина с микрофоном в руке.

«…У заключенных столичного изолятора теперь появилась уникальная возможность посещать Обитель Милосердного Яина», – торжественно вещала она.

Лара стояла посреди небольшой мрачной комнаты с темно-зелеными стенами и решетками на окнах. Позади нее возвышалась золотистая статуя на черном пьедестале. Рядом, натянуто улыбаясь, мялись несколько человек в военной форме.

«Руководство нашего учреждения уверено: открытие Обители – огромный шаг к перевоспитанию сбившихся с пути граждан нашей островной страны и оздоровлению общества в целом», – сказал один из них явно заученный текст.

«А теперь новости с окраин…» – объявила Лара и исчезла с экрана. Вместо нее там появился молодой человек в камуфлированной форме и оранжевом спасжилете. Позади него синела океанская гладь с несколькими серыми военными кораблями. Изображение слегка раскачивалось, видимо, съемка велась с катера.

«Здравствуйте! С вами Тед Кэнби, специальный корреспондент по регио Эмери, – сообщил репортер. – Сегодня произошло очередное нападение пиратов на торговый корабль. За моей спиной вы можете увидеть то, что осталось от мирного судна, видимо, случайно попавшего в эти смертоносные воды…»

Тед Кэнби отошел в сторону. Позади него стал виден обгоревший каркас полузатопленного небольшого корабля. Из трюма все еще валил дым. Ольга с отвращением отвернулась, правда, успев заметить кровавые брызги на одном из иллюминаторов. «Если меня мутит от таких видов, как же я собираюсь спасать людей?» – к своему стыду подумала она и заставила себя снова взглянуть на экран. Камера уже заглянула внутрь корабля и выхватывала крупными планами обожженные, изуродованные тела экипажа. Оператор словно смаковал эти кошмарные виды. «Ужастики братца ничто по сравнению с этим», – подумала Ольга.

«После того как судно ограбили, его облили бензином и подожгли вместе с еще живыми несчастными матросами, – комментировал картинку репортер. – Судьба двух членов экипажа пока неизвестна. Сейчас ведутся поиски, но прогнозы неутешительны. Скорее всего, этих людей постигла та же участь, что и пропавшие экипажи еще двух атакованных в этом месяце судов…»

– Чего людям мирно не живется? – задумчиво заметила Даша.

– Вот бы мне туда! – восторженно воскликнул Рома, взмахнув пистолетом. – Я бы там: бац-бах-бах!..

– Нате, смотрите что хотите! – Ольга бросила пульт на диван и на непослушных, ставших ватными ногах вышла из комнаты. Ее мутило, казалось, что она вот-вот грохнется в обморок.

В дверях Ольга едва не столкнулась с отцом.

– Вот она, моя дочурка! – вскричал тот.

– Папа, я тоже рада тебя видеть! – Болтая в воздухе ногами, смущенная Ольга пыталась вырваться из его объятий. – Но вообще-то мне уже не десять лет, чтобы меня вот так…

– Ишь ты какая! Несколько лет где-то пропадала, а теперь родному отцу и тронуть нельзя… – Он поставил дочку на ноги и бодро воскликнул: – Так, я не понял, мы едем или нет? Пока вы соберетесь, эти ялги не то что открыться, закрыться успеют!

Когда катер Ольгиного отца подошел к переполненному парковочному причалу, над новым Центром ялгской культуры уже вовсю полыхал праздничный фейерверк.

– Сколько транспорта! Сюда что, весь остров съехался? – проворчал отец, втискивая катер на только что освободившееся место, опередив еще нескольких желающих его занять.

– И неудивительно, – ответила Ольга, – ведь это такое значимое событие для Елтина!

– Чем же оно, интересно, значимо? Открылся обычный развлекательный центр, каких у нас и без того полно.

– Пап, ну ты что такое говоришь? Это не просто развлекательный центр. Это же Центр ялгской культуры! Понимаешь? Культуры самих ялгов!

– Ну и что? По мне, хоть ялгов, хоть пиктов, хоть алеутов… Все одно.

Ольга обиженно насупилась.

– Честно говоря, я тоже не совсем понимаю, для чего на Елтине строить Центр ялгской культуры, – поддержала отца мать. – У нас что же, своей культуры нет? Мы выходцы из страны с тысячелетней историей.

– Во-первых, строительство ялгского центра укрепит связи наших народов, – возразила Ольга, тут же поймав себя на том, что цитирует телевизионные новости. – А во-вторых, ялги – величайшая из рас планеты. Большинство из того, что есть у человечества, мы имеем именно благодаря им! К тому же их культура одна из самых древних и восходит корнями к самой цивилизации Ваалкомере!

– Доченька, я понимаю, что ялги дают тебе работу. Но это ведь не повод во всем их превозносить, – строго взглянул на нее отец.

– Они не просто мои работодатели, папочка. Они – идеальны!

– А по-моему, все люди одинаковы и расовая принадлежность тут совершенно ни при чем, – вставила мама. – Везде встречаются и хорошие, и плохие люди.

– Вот только среди ялгов плохих нет!

Ольга и ее семейство выбрались из катера и, стараясь не потерять друг друга в толпе, стали пробираться к виднеющемуся впереди гигантскому колоннообразному зданию, увенчанному стеклянным куполом.

– Не понимаю этих людей, – продолжал причитать отец, продираясь сквозь толпу в двери здания. – Чего все сюда приперлись? Что такого могут построить эти ялги, чего нет у нас на…

Отец замер с открытым ром.

– Ну как? Впечатляет? – толкнула его в бок Ольга.

Они стояли на стеклянной прозрачной платформе, словно паря над сверкающим миллионами огней кратером. Оказалось, то, что они видели снаружи, было лишь верхней частью этого удивительного сооружения, основная же располагалась под землей. Это оказался целый город, раскинувшийся на стенах гигантской ротонды. Причем сказочный город. Со дна до крыши тянулись ярусы, соединенные аллеями, причудливыми золочеными лестницами и резными мостами, а на самих ярусах располагались роскошные дворцы. С самого верха среди цветущих оранжерей струились подсвеченные потоки водопадов и стекали в раскинувшееся на дне ротонды озеро, в центре которого возвышался золотистый замок с пляшущим на его крыше сияющим фонтаном. Все это великолепие накрывала прозрачная сферическая крыша, над которой в ночном небе полыхали грозди салюта.

– Говорят, у ялгов все города так выглядят, – завороженно произнесла Даша. – Они живут как в сказке! Ах, как бы я хотела побывать хотя бы в одном из них.

– Да, было бы чудесно, – поддержала Ольга. – Но ялги не пускают посторонних в свои города, для них это табу. Ну, хотя бы так увидеть, как выглядят их творения.

– Жаль только, что мы пришли слишком поздно, – с сожалением вздохнула Даша. – Тут наверняка показывали ялгские танцы и их воздушных акробатов. Я один раз видела – поразительное зрелище!

– Зато я хожу в студию, где занимаюсь ялгскими танцами, – похвастался Рома. – У меня даже получается.

И он принялся скакать, вытворяя ногами нечто невообразимое.

– Напоминает ирландские танцы, – сказала мама.

– Это придумали ялги! Мне учитель рассказывал, – возразил Рома. – Может, твои ирландцы просто у них сперли.

– Так, я не понял, мы сюда болтать и по сторонам глазеть пришли или отметить Ольгино назначение? – прервал их восторги отец. – Предлагаю заскочить в какое-нибудь кафе и попытаться занять столик.

– Да, правда, пойдемте, – обрадовалась Ольга. – Могу поспорить, вы ни разу не пробовали олаагу.

– Это что еще за зверь? – насторожилась мама.

– Это не зверь, а национальное ялгское блюдо. Пальчики оближешь! Пойдемте скорее…

И Ольга потащила родителей к сияющему неоновыми огнями ближайшему кафе. Внутри создавалось ощущение, что весь остров Елтин разом проголодался и нагрянул именно сюда. После получаса ожидания, Ольге повезло втиснуть-таки свое семейство за столик. Подошла официантка – на вид славянка, но в ялгском национальном костюме – и с запрограммированно вежливой улыбкой спросила, чего они желают. Ольга тут же завладела меню.

– Сейчас я вас таким угощу, чего вы в жизни не пробовали, – не без гордости сказала она. – Обожаю ялгскую кухню!

Заказа пришлось ждать еще около получаса. Наконец официантка водрузила на стол огромное вкусно пахнущее мясное блюдо и четыре стакана с напитками. Родители с удивлением наблюдали, с какой старательностью и трепетом Ольга накладывает мясо к себе в тарелку. Она словно осуществляла какой-то таинственный ритуал. Похоже, в культ у нее превращалось все, так или иначе связанное с ялгами.

– М-м-м… Просто чудо! – воскликнула она, положив кусочек мяса в рот. – Ялги, как всегда, на высоте!

– Вот это вкуснятина, – поддержал ее Рома, впиваясь зубами в кусок.

– Действительно, просто сказочный вкус, – согласилась Даша. – Оленька, ты настоящий гурман.

– Не я, а ялги!

Отец с матерью тоже осторожно взяли по кусочку.

– Да, неплохо, – скептически произнес отец в ответ на вопросительный взгляд дочери. – Правда, нечто подобное я уже ел. Очень напоминает наш бефстроганов.

– Скажешь тоже… – Ольга едва не поперхнулась. – Вообще-то, это олаага – традиционное ялгское блюдо.

– Честно говоря, дочка, я кое-что смыслю в кулинарии, – осторожно заметила мама. – Бефстроганов действительно готовится почти так же. Ну, может, совсем немного отличается.

– Небось те, кто его придумал, содрали у ялгов.

– Ну, не знаю, не знаю… – строго сказал отец. – Бефстроганов готовила еще моя бабка, а научилась она у своей матери в те времена, когда ни про каких ялгов никто и слухом не слыхивал. Да и вообще, это блюдо придумали при дворе какого-то русского графа еще в девятнадцатом веке.

– Уверена, ваш дурацкий бефстроганов ни в какое сравнение не идет с нашей олаагой. – Ольга обиженно надула губы.

– Ого! Уже «нашей»! – сердито хмыкнул отец, с раздражением отодвинув тарелку. Он встал. – Сейчас вернусь.

– Но в целом лично мне понравилось, – примирительно сказала мама, глядя на исчезающую в толпе спину мужа.

Отец вернулся быстро, еще более сердитый и обескураженный. Он что-то шепнул жене на ухо.

– Оленька, такой вопрос… Где тут находится туалет?

– Да вон же он. Написано же. По-ялгски.

– Могли бы написать, если уж не на официально принятой в Грасии латыни, так хотя бы по-русски. Это ведь русский остров! – всплеснул руками отец.

– Папа, не русский, а елтинский, – поправила Даша.

– Елтинский, русский… Какая разница? Ведь мы-то помним, откуда пришли наши предки. Каждый школьник знает, что название этого острова произошло от фамилии основавшего тут в 1826 году русское поселение офицера Константина Николаевича Елтина… Или не каждый? – поразился отец, перехватив озадаченный взгляд Ромы. – Вам что, на уроке истории об этом не рассказывали?

– Что-то такое было… – пожал плечами мальчуган.

– Прости, дочка, но мы правда по-ялгски ничегошеньки не понимаем, – сконфузилась мать.

– Стыдно должно быть, мама, в твоем-то возрасте не знать самого популярного на архипелаге языка, – сказала Даша. – Его даже моему братцу бестолковому в школе преподают.

– Сама ты бестолковая, Дашка-промокашка! – отгрызнулся Рома. И добавил еще кое-что обидное по-ялгски.

– Знаешь, дочка, а по-моему, ничего постыдного нет в том, что я не знаю этого языка, – ответила мать. – В мою молодость, например, было модно учить английский, в молодость деда – немецкий, а прапрадеда – французский. Мода переменчива.

– Мам, ну ты и сравнила: ялгский и какой-то там французский или немецкий, – усмехнулась Ольга. – По-моему, не знать ялгский в наше время – просто варварство какое-то. Уверена, скоро на архипелаге вообще перестанут говорить на латыни и перейдут на ялгский. Его сейчас все знают. Ведь ялги – поистине величайший народ…

– Я вовсе не оспариваю заслуг ялгов, Оля. Хотя наш народ тоже далеко не последнюю роль сыграл в мировой истории. Взять, к примеру, войну с Наполеоном или Вторую мировую… Но дело не в этом. Даже если ялги действительно так хороши, язык-то их при чем?

– Ну, мам, ты даешь… Ведь он такой красивый!

– Чем же он красивее, например, латыни или нашего национального – русского?

– Ну как?.. Странный вопрос…

– Ничего странного. Меня вообще удивляет, что уже многие жители Елтина так хорошо говорят на ялгском, а своего родного русского, на котором испокон веков говорили наши предки, не знают совершенно.

– Так вот и ответ на твой вопрос. Для чего учить ненужный язык? Раз елтинцы добровольно отказываются от родного языка и говорят на ялгском, значит, он удобнее и совершеннее прежнего.

– Может быть, ты и права, дочка, – вздохнула мама. – Да только печально все это как-то. Наших национальных центров культуры на Елтине раз-два и обчелся, зато чужие строят размером с города. Язык, видите ли, тоже чужой милее, чужая еда – вкуснее, танцуют чужие танцы под чужую музыку, а на стены модно вешать пейзажи чужих островов. Даже историю уже изучаем чужую… Страшно как-то это все.

– Чего страшного-то? – снисходительно улыбнулась Ольга. – Это время, мама! Вре-мя!..

Вдруг совсем рядом раздался оглушительный хлопок, а затем – крики. Кафе наполнилось удушающим дымом. Ольга растерянно вскочила со стула, но тут же оказалась сбита с ног в панике рванувшими к выходу посетителями.

– Оля, помоги! – услышала она сквозь шум крик сестры и увидела, как та пытается помочь упавшей матери.

Они вместе подхватили мать под руки и устремились к выходу вслед за всеми, маневрируя между перевернутыми стульями и столами, скользя по опрокинутым на пол шедеврам ялгской кулинарии. Рядом из дыма возник встревоженный отец.

– Все целы? – прокричал он и, подхватив Рому на руки, поспешил к выходу.

На пороге Ольга оглянулась. Сквозь режущий глаза дым ей удалось разглядеть несколько корчащихся в углу зала человеческих тел.

Когда они оказались снаружи, вокруг кафе уже стояло оцепление полицейских, сквозь которое с любопытством глазела толпа зевак. Тут же появились журналисты и заклацали фотокамерами. Замелькали люди в пожарных комбинезонах. Вдали раздавались сирены машин скорой помощи.

– Ну, чего там? – спросила Ольга у Ромы, забравшегося на отцовские плечи и пытавшегося заглянуть через головы зевак.

– Ничего не видно, – ответил тот, вытягивая шею. – Дым сплошной.

Когда толпа расступилась перед группой людей в белых халатах, Ольге стало стыдно. «Я ведь тоже спасатель! И не просто, а глава правительственного Центра Милосердия! Но стою тут и пялюсь, как все…» Сказав родным, чтобы дожидались ее в катере, она начала пробираться к оцеплению.

– Туда нельзя, – остановил ее полицейский.

– Я умею оказывать первую помощь. Возможно, там я могла бы пригодиться…

– Все, чем вы можете помочь, – не совать нос в чужую работу, – жестко отчеканил полицейский и отвернулся.

Ольга выглянула из-за его спины и увидела, как из дверей кафе двое медиков вынесли на носилках скрюченного от боли человека и быстро понесли его к выходу. Среди полицейских появились люди в черной форме госбезопасности. Несколько человек в костюмах химзащиты, вооружившись какими-то измерительными приборами, скрылись в валившем из кафе дыму.

– Внимание! Жители и гости острова Елтин! – прокатился голос из громкоговорителей. – Просим, соблюдая дисциплину, покинуть Центр ялгской культуры. Он закрывается на карантин!

Полицейские принялись оттеснять зевак к выходу.

– Но вы же можете хотя бы объяснить, что произошло? – спросила Ольга.

– Известно что – теракт, – холодно ответил полицейский. – Никак эти эмерийцы не успокоятся…

Домой Ольга вернулась сама не своя. Едва переступив порог, она сразу же включила телевизор. В новостях уже вовсю обсуждали взрыв, «устроенный эмерийскими пиратами в Центре ялгской культуры на острове Елтин». На «Первом Грасийском» Ольга увидела и Лару Минину.

«Специалистам пока не удалось классифицировать распыленный при взрыве газ, – вещала Лара. – Пока что медики ему присвоили условное обозначение – вирус МРОД, хотя в народе его уже прозвали „елтинской чумкой“. По предварительным данным, в причастности к взрыву подозреваются последователи так называемого культа Сорша – религиозного течения, распространенного среди эмерийских пиратов. Сейчас ведется расследование, каким образом преступникам удалось заложить взрывчатку в охраняемом здании…»

Ольга выключила телевизор и еще долго сидела, задумчиво глядя на пустой экран.

– Иди спать, дочка… – Мать погладила ее по волосам. – Все обойдется.

Ольга все же ушла в свою комнату, легла в постель, но так и не смогла заснуть. Едва она закрывала глаза, перед ней тут же возникали то чудовищные образы застланного дымом кафе со стонущими на полу людьми, то искореженное торговое судно, ограбленное и сожженное эмерийскими пиратами, то маленькая девочка Луиза, умоляющая о помощи…

19 дней до возвращения

Ольге удалось задремать лишь к утру, но едва она сомкнула глаза, «внутренний голос» сообщил, что пора ехать на работу. Пришлось выбираться из постели. Стараясь не разбудить родных, Ольга прокралась сначала в ванную, затем на кухню, где наспех перекусила парой бутербродов, запив их удвоенной порцией кофе. Несмотря на это, она едва не уснула прямо за кухонным столом.

– Не вздумай в первый же день опоздать на работу! – одернула она себя.

На улице Ольга съежилась от утренней прохлады. Она добежала до пристани. Приплясывая, чтобы хоть немного согреться, дождалась первого, почти пустого аквабуса. Она села на холодное обтянутое искусственной кожей сиденье, взглянула в окно. Мимо проплывали изгороди с калитками, за которыми в зарослях кустов и деревьев виднелись крыши одноэтажных домишек. «Наш народ уже много поколений живет в этом островном раю, где все друг друга знают, и потому почти не бывает краж, но привезенная с родины традиция – отгораживаться от соседей высокими заборами – так и осталась», – подумала Ольга. Спустя минут десять этот деревенский пейзаж пропал, аквабус заскользил вдоль мраморной набережной, у которой высились дома в три-четыре этажа, украшенные колоннами, скульптурами и лепниной, выстроенные еще пару столетий назад. Хотя даже современные здания тут старались строить в таком же стиле. Ольга провела на Елтине все детство, но каждый раз, попадая в город Даль, особенно в его центр, она ощущала, будто проваливается в прошлое. Впрочем, каждый народ архипелага любит старину, словно сия допотопная архитектура помогает людям держаться корней и не забывать, откуда родом их предки. Зато это придает каждому району островного государства какую-то самобытность и своеобразную красоту.

Аквабус наконец подошел к портовой пристани, где уже выстроилась вереница суденышек с надписями «Межостровной экспресс». Ольга взошла на борт столичного, прошла в салон, где дремали на сиденьях трое таких же ранних пассажиров. Расплатившись с кондуктором, она сама откинулась на сиденье и тут же провалилась в сон. Ей показалось, что она едва заснула, как вдруг кто-то тронул ее за плечо. С трудом продрав глаза, Ольга встретилась взглядом с таким же заспанным кондуктором.

– Как, мы уже на Магнусе? – поразилась она, вставая.

У парковочного пирса она разыскала свой катер. Одно радовало: от порта Септентрио до Центра Милосердия расстояние – всего несколько морских миль, причем преодолеть их можно, не заходя в городские каналы, где обычно полно транспорта. Хотя вряд ли бы она сейчас увидела там пробки. На протяжении всего пути Ольга повстречала лишь несколько лениво ползущих навстречу катерков. И это несмотря на то, что на часах уже было почти восемь – время, когда на всем архипелаге официально начинается рабочий день. «Неплохо бы заиметь квартиру в столице, – решила Ольга, причаливая у Центра Милосердия. – Если каждый день добираться сначала до порта, затем на экспрессе и на аквабусе, а потом точно так же обратно – с таким режимом с ума можно сойти. Да еще и вставать в такую рань!» Но так жила вся Грасия – в столице мало кому разрешалось жить, тут только работали, ну и отдыхали. Жили же столичные работники на «спальных» островах, куда добирались кто личным транспортом, кто паромами. Зато ей, Ольге, как члену правительственной организации, могли выдать служебную квартиру на Магнусе. Ялги сами это предлагали. И пусть это будет конура метр на метр, все же лучше, чем добираться полтора часа от дома до работы.

Очутившись в офисе, Ольга тут же включила компьютер и обрадовалась, обнаружив несколько десятков новых писем. Но ее радость мгновенно улетучилась, едва она поняла, что все эти письма примерно того же содержания, что и вчерашние. Люди просили обо всякой всячине: от просьб помочь найти работу до организации туристического тура по островам Грасийского архипелага, от требований с кем-нибудь разобраться до просьб одолжить денег до зарплаты. В общем, просили о чем угодно, только не о том, для чего, как считала Ольга, был создан их Центр. Она снова с грустью подумала, что теперь это и станет ее постоянной работой: сортировать письма да пересылать их по различным административным инстанциям.

И тут она вспомнила, что у них все-таки есть одно важное дело, как раз по их части. Письмо девочки Луизы! «Вот если бы именно такие просьбы приходили на этот ящик… Пусть их будет хоть тысячи, я найду в себе силы помочь всем!» – подумала Ольга.

Она нажала кнопку «Написать письмо». Ее пальцы застучали по клавишам:

«Советнику дукса Грасийского архипелага по международным отношениям прокуратору Доан Ваалг от главы Центра Милосердия при правительстве Грасии Ольги Гириной.

Заявление

Прошу предоставить мне командировку на остров…»

И в этот момент Ольга вдруг вспомнила, куда именно собирается отправиться. Ее невольно передернуло при мысли о вчерашнем взрыве в кафе и об остатках торгового корабля, показанного в новостях. Эмери!.. Ольга отпрянула от компьютера. Но лишь на мгновение. Ей тут же стало стыдно. Она ведь не пиратам собралась помогать, а всего лишь маленькой девочке. И перед ее глазами возникло лицо несчастной Луизы, умирающей от болезни лишь потому, что призванная ее спасти тетя испугалась трудностей.

«Да, но вдруг эта Луиза – дочь одного из тех самых пиратов, совершивших эти страшные злодеяния?» – мелькнула новая мысль.

Ольга осторожно придвинула к себе клавиатуру, какое-то время смотрела на неоконченное письмо – и робко добавила:

«Прошу предоставить мне командировку на остров Эмери для оказания экстренной медицинской помощи тяжелобольному ребенку».

Будь что будет! Отправить!

Распахнулась дверь. В кабинет вошла Мишель. Тоже сонная, но, похоже, вовсе не оттого что плохо спала, а скорее потому, что не спала вовсе, тусуясь в барах и ночных клубах.

– О! Как будто не уходила, – воскликнула она. – Ухожу – она еще здесь, прихожу – она уже здесь! Ольга, нельзя же столько работать. Ты молодая женщина. Пора бы подумать и о личной жизни.

При этих словах медсестра потянулась и зевнула.

– Видимо, у нас с тобой разные представления о понятии «личная жизнь», – улыбнулась Ольга.

В этот момент «внутренний голос» оповестил о том, что на почту пришло новое письмо. Ольга бросила взгляд на экран и поразилась. Как, уже?.. Она раскрыла письмо. Ответ из Министерства международных отношений оказался коротким: «Ольге Гириной в командировке на Эмери отказать». То есть как?!.

– Я думала, у нас на архипелаге нет мест, куда бы запретили доступ представителю правительственной службы! – Ольга была одновременно и разочарована и удивлена.

– Если, конечно, для отказа нет веских причин, – заметила Мишель и, прочитав через ее плечо ответ, воскликнула: – Командировку на Эмери?! Ты серьезно?.. Неудивительно, что тебе отказали. Что мы там забыли?

Ольга коротко пересказала послание от девочки Луизы.

– Но она же эмерийка! – презрительно фыркнула Мишель.

– Человек нуждается в помощи. Да еще и ребенок. Разве мы не должны помочь?

– Да. Но Эмери… – Медсестра дернула плечами. – О! Идея! Почему бы просто не переслать это письмо в Министерство здравоохранения? Пусть они с этим и разбираются! Если смогут, помогут.

– А мы на что? – возмутилась Ольга. – Или, по-твоему, наша служба создана лишь для того, чтобы пересылать никчемные письма по различным инстанциям?

– Ну, другого я и не ожидала, – вырвалось у Мишель.

Ольга удивленно взглянула на нее. И вдруг ее поразила догадка: «Для чего такой гламурной девушке, как Мишель, устраиваться работать туда, где придется карабкаться по скалам, лезть в пламя или таскать носилки с пострадавшими? Такой, как она, место в офисе, но никак не в службе спасения. Разве что барышня с самого начала рассчитывала, что ей не придется всем этим заниматься…».

Ольга откинулась на спинку кресла.

– Мишель, можно задать тебе вопрос? По-твоему, для чего создан наш Центр?

– Ну… – Медсестра смутилась под ее суровым взглядом. – Помогать всем нуждающимся и…

– Да нет же, не нужно мне цитировать новостные байки. Оставь это журналистам, – скривилась Ольга. – Я хочу знать, что ты на самом деле думаешь об открытии нашего Центра.

– Я всего лишь медсестра и не особенно компетентна в подобных вопросах… – заюлила Мишель. – А что именно тебя беспокоит?

– Видишь ли, раньше, спасая какую-нибудь рыбешку от техногенных отходов, я, конечно же, осознавала, что моя работа – капля в море по сравнению с общей проблемой загрязнения океана. Но зато я знала наверняка, в чем именно заключается конкретно моя польза. Было время, я работала в больнице – оказывала первую помощь, ассистировала на операциях – и тоже видела, в чем именно моя роль, моя польза. Даже когда отмывала полы от крови в коридорах приемных покоев. Я всю жизнь стремилась помогать всем и думала: «Вот бы создать глобальную службу спасения – на уровне правительства страны. Это ж скольким можно помочь!» И я так радовалась, когда ялги ответили на мое предложение и согласились воплотить мою идею в жизнь. А что же вышло в итоге? Мы сидим тут, чтобы отвечать на всякие письма, которые не имеют к спасению людей никакого отношения?

– Выходит, ты, поступая на эту должность, действительно собиралась спасать людей?

– Конечно! – поразилась Ольга. – А как же иначе?

– Ну… – Мишель пожала плечами. – Не знаю, как ты, а лично я сразу поняла, что все это – фикция.

– Что значит фикция? – У Ольги защемило сердце от нехорошего предчувствия.

– Объясняю, – вздохнула Мишель. – Предположим, завтра случится пожар, преступление, несчастный случай или архипелагу станет угрожать экологическая катастрофа. Ну, или просто понадобится снять котеночка с дерева. Позвонили нам. Что мы будем делать?

– Как что? Помогать!

– Чем? Этим? – Мишель с усмешкой обвела взглядом их пустой кабинет. – Что-то я не вижу тут пожарной машины, медикаментов или средств какой-нибудь химзащиты. Нет даже элементарной лестницы, чтобы снять котенка! Конечно, по телевизору в новостях недавно показали, что это все у нас есть: палаты с оборудованием, персонал в халатах, новенькая «Стрела надежды», готовая прорваться сквозь любые препятствия…

Ольга так и застыла, раскрыв рот.

– Если происходит пожар – вызывают пожарных, – продолжала Мишель, – если преступление – полицию, больные звонят в больницу, ну а спасти котенка с дерева сгодится и сосед. А для чего же, по-твоему, позовут нас?

– Но… – Ольга не могла подобрать слов. Она вдруг вспомнила, как после вчерашнего теракта здание оцепили полицейские, как медики носили раненых в машины скорой помощи, как обрабатывали помещение люди в костюмах химзащиты… и как нелепо звучало ее предложение помощи. Мишель права. Чем она могла помочь в такой ситуации? Ольга провела ладонью по вспотевшему лбу. – Для чего-то же правительство создало наш Центр?

Мишель закатила глаза:

– Понятно, для чего… Для видимости!

– К чему создавать то, что не приносит пользы?

– Как тебе сказать… По-своему эта видимость пользу приносит. Моральную! Для примера возьмем такую ситуацию: в одной деревне нет пожарной службы, до ближайшей – десятки миль. Понятно, что люди будут постоянно переживать и роптать – мол, а если пожар и все такое?.. Но средств для создания такой службы нет. Что делать? Тогда местная администрация выкрашивает ворота одного из деревенских гаражей в красный цвет, ставит туда старый, давно отъездивший малиновый грузовик и садит какого-нибудь пенсионера, гордо назвав его начальником пожарной службы. И все: люди спокойны!

– А если и правда пожар? – захлопала глазами Ольга.

– А если пожар… – с усмешкой повторила Мишель. – Будут тушить всей деревней, как делали в течение многих поколений до этого, и ждать помощи пожарных, которые на всех парах примчатся через десятки миль. Ну а счастливый обладатель малинового грузовика и красных ворот станет тушить вместе со всеми, сетуя, что, вот незадача, именно сегодня пожарная машина в ремонте, персонала не хватает, обеспечение плохое…

– Так ты хочешь сказать, что наш Центр – то же самое? Как и эта мнимая пожарная служба?

– Нет, круче. Для нас даже пожара или другой напасти случиться не может. Как я уже сказала, у нас на архипелаге созданы службы на все случаи жизни: есть полиция, скорая, пожарные… Если у человека случится реальная беда, он позвонит вовсе не нам, а куда следует. Мы же – чистой воды фикция, средство для осознания населением своей еще большей защищенности. Все знают, что есть некий Центр Милосердия при самом правительстве, где человеку, если что, помогут. Правда, никто не знает, с какой именно проблемой туда нужно обращаться. Потому нам на почту и приходят такие нелепые просьбы. Причем, я уверена, люди пишут так, на всякий случай, особенно не ожидая результата: вдруг прокатит? Зато осознание того, что такая служба помощи при правительстве есть, придает населению страны уверенности в завтрашнем дне. Все счастливы, и этого вполне достаточно. Так и появляются правительственные комитеты по вопросам счастливого детства, центры любви и процветания, службы поддержки природопользования. Чем, по-твоему, занимаются все эти ведомства? А они есть! Эти названия я взяла из правительственной брошюры. Листала как-то, пока ждала парикмахера…

– И ты, с самого начала понимая это, все равно пришла сюда работать? – поразилась Ольга.