Читать книгу: «Хранитель подземелий», страница 32

И толпы народа сгрудились у центрального корпуса крепости, вглядываясь в широкий балкон посреди верхнего этажа, вполне пригодный для сцены, на которой можно было бы разыграть театральное представление. Объявлено было народу Азрога, что явится впервые за тысячу лет им в этот день истинный повелитель. Для них это было нечто сродни сошествия богов с небес или доказательства существования инопланетных цивилизаций.

– Интересно, а как он хоть выглядит? – робко спросил тощий горхолд в фартуке для готовки, – если так же, как те статуи, что я видел в катакомбах, то, боюсь, мне придется постирать набедренную повязку.

Женщина-горхолд, пригладив копну тонких щупалец, ответила:

– Как ты, Тархолд, вообще бывал в катакомбах, если так всего боишься? – силилась она понять логику полевого повара.

– А он заливает, как обычно, – сказал мускулистый мужчина с такими же толстыми щупальцами, как и его мясистые пальцы, – нашла, кому верить, Линдара.

Их оборвал резкий окрик:

– Кончать треп! Больше уважения к событию – сам Многорогий предстанет перед нами, – сказал из-за спины высокого роста горхолд, облаченный в боевые доспехи, на кирасе которых был отчеканен герб Заргула, а щит на спине был выделан с эмблемой головы одной из тех примитивно мыслящих плотоядных рептилий, которых народ подземелий сумел приручить.

Это говорил Рокузан – главнокомандующий, генералиссимус всех армий императора. Вести диалог любого формата с горхолдов такого полета было для каждого из этой толпы неслыханной честью. Все разговоры шли лишь шепотом. В горхолдах нынешних поколений взращивали с детства два качества – лишенное всякого разумного основания преклонение перед Заргулом и вдалбливали на подкорку строжайшее табу на покидание ограды Азрогианских земель и выхода в открытый океан. Делать это можно было лишь посвященным в таинства службы императору самим Хейларгом. Каждый представитель народа подземелий мечтал узнать, что за мир существует за пределами их владений и существует ли вообще. Остались лишь обрывочные сведения из открытых секций библиотек, в которых на старых наречиях были описаны эпосы иных народов Ранкора – горхолды отрицали это название, данное миру в честь человека, сорвавшего исполнение великого замысла Владыки Азрога. Горхолды, по правде говоря, не питали ненависти к непонятным для них инородцам, они лишь хотели понять, как так вышло, что их пути с остальными расами разошлись, отчего те даже не пытаются отыскать их, будто бы забыли. Приходили в основном чернокнижники типа Варзхела или тех, кого он с собой приводил в Азрог. Многие горхолды, в том числе старики и дети были вытащены из отреставрированных версий жилых домов тысячелетней давности, чтобы наблюдать восхождение своего властелина на престол. Мирные жители с опаской оценивающими взглядами изучали воителей Кровавого Легиона. Эти воины, по поверьям, были бессмертны и существовали с самого падения Заргула, еще больше полутора тысяч лет назад, когда еще народы Ранкора как следует не наладили свой быт, а «боги» еще ходили по земле со смертными. Среди воителей Кровавого Легиона, помимо Рокузана – массивного горхолда с двуручным мечом, находился Картаг Дробитель – этот горхолд превосходил ростом среднестатистическую особь в полтора раза, в два раза шире в плечах, а руки его были обмотаны цепями для кистеней. Лицо этого горхолда не выражало эмоций в принципе, челюсть сдвинута от нанесенного много эпох назад удара, но с нижней губы по-прежнему стекали слюни. На голове его также красовались вмятины и вживленные стальные пластины в череп. Их ряды пополняла и женщина, казалось, красивая, но ее шевелюра вместо щупалец состояла из вечно шевелящихся змей, не желающих успокоиться и не перестававших шипеть в разные стороны – Ашгара Горгона. Другой же представлял собой не менее странную особь – Нангор Шестирукий или же, как его еще любили называть, Нангор Паук. Он отличался большим интересом к экспериментам над своим телом, повышению бойцовских характеристик. Отчего-то он решил, что увеличение количества конечностей даст ему некоторое преимущество в схватке. Теперь же руки его произрастали не только из плеч, но и из живот а и ближе к поясу, тогда как рост его был заметно увеличен. Вкупе со скоростью и маневренностью, сопровожденной мастерским умением фехтования, этот боец умел превращать врагов в фарш мелькающим танцем искривленных ятаганов. Последний же из этого элитнейшего подразделения звался Валахейм Железноголовый. В отличие от остальных, он был закован в стальную броню почти с пят до ушей, при этом это ничуть не препятствовало его изворотливости и быстроте. Щупальца воина стояли дыбом, поговаривали, этот чудак всю жизнь мечтал познать силу молнии, однажды ему довелось попасться под удар, с того дня он овладел дикой силой электричества, пропустив его через свой топор на длинном древке и доспехи, пропитанность бесконечным электрическим зарядом которых служила надежной защитой и зачастую лишала необходимости расправляться с противниками вручную. Но не в этих воинах была основная сила Заргула. Говорят, один в поле не воин, как бы ни был хорош боец, на армию его не обменяешь. Если только речь не идет о магах.

По одному из мостов, ведущих из одной из башен, двигались к главному корпусу Арнлоуг Варзхел и Хейларг. За ними плелся одетый в одну набедренную повязку молодой горхолд-аколит, с радостной улыбкой и нетерпением ждущий начала обряда. Все его тело было исчерчено ритуальными татуировками, обозначавшие протоки канала чакр как магических, так и жизненных. Этот юный горхолд полагал, что его феноменальные способности к магическим искусствам не были пропущены мимо учителем, и теперь, с его рекомендации, он попал под крылышко самому Хейларгу, с которым его будущая карьера придворного мага императора, которого скоро воскресят, засияет пестротой мириада оттенков света. Ему было невдомек, что нужен был отнюдь не он и даже не его выдающиеся способности, а только его тело в обмен на иссохшую плоть Заргула. Хейларга снова снедал стыд за то, что он явно не на той стороне, он понимал, что лицо этого горхолда, которого вели точно овцу на забой, будет являться ему в ночных кошмарах. Но отступить он сил в себе не находил.

Они шагнули в центральное помещение в здании, где в центре пола были рассыпаны угли, а вокруг них – начерчен идеально ровный круг, а в центре его – многоугольник, по острым углам которого были нарисованы древние руны позабытых наречий языка горхолдов. Мумифицированные и замотанные в бинты останки Заргула уже тлели на углях.

– Ну, что от меня требуется, – с воодушевлением потирал руки молодой горхолд, – начнем?

– Начнем, – ответил Хейларг, достав из-за пояса ритуальный нож и всадив его со спины в поясницу юноше, затем швырнул его истекающее кровью тело на раскаленные угли.

Горхолд с затравленным видом оглянулся на Хейларга в момент нападения, вскрикнул, упал на угли, снова закричал – от ожогов, но затем ему было уже не спастись. Сгусток алых испарений окутал его, послышался хруст костей, дикие вопли, наконец, завеса рассеялась, и перед Варзхелом и Хейларгом предстал тот, кому они поклялись служить многие годы назад.

– Повелитель, – они преклонили колени, Хейларг – с легкостью, Варзхел – со скрипом, покряхтыванием и лязгом наколенников об пол.

В полном боевом наряде, точно сошедший с древних изображений стародавних битв, на них глядел живой Заргул.

***

Толпа взревела. На огромную лоджию вышел сам император. Одет он был скромно – броня из сшитых друг с другом клепаных пластин, надетая на кольчугу, тканевые брюки, заправленные в стальные сапоги, наколенники которых были сделаны в виде огненных шаров, языками пламени стремившимися вверх. Щупальца его были ороговевшими и стояли дыбом, точно стебли алоэ. Его узкое лицо украшала победная усмешка. Императору, наконец, удалось вернуться. А ждать потребовалось всего-навсего тысячу семьсот семь лет. Он прижал руку к груди и поднял кулак с двумя пальцами вверх в ритуальном жесте, и толпа зашлась неистовым ревом, приветствуя вождя тем же жестом.

– Мой народ! Наконец-то мы снова вместе! Клянусь всеми силами подземелий, я верну Азрогу былое могущество!

Таковы были первые слова, сказанные Заргулом, императором Азрога, Хранителем Подземелий и вождем народа горхолдов после его возрождения.

Глава 19: «Время выбора»

1655 год. Твердь Азрога. Подземелья Азарельда.

Два чародея спускались по крутой лестнице, которая за тысячи лет существования успела развалиться едва ли не на половину. Легенды древности рассказывали о демонах, обитавших в катакомбах Азрога – некоторые из этих сущностей были алчными до людской плоти, другие желали завладеть разумом человека, самые же опасные могли заполучить душу смертного. Маги не придавали суевериям значения. Они искали лишь силы. Друзья казались ничтожными на фоне колонн и стен высотой с горы, а изображения щупальцеголовых созданий, вырезанные в этих камнях в титанических размерах, казались могущественными сущностями из потустороннего мира. Пожалуй, ими они и были, может, камни, напитавшись темной силой этого места, обрели разум и жаждали чего-то, например, мести за судьбу своего народа. Лестница выводила на обширную площадку на дне катакомб. Там виднелась пентаграмма, по краям которой были вырезаны в черном камне руны давно забытых языков. Над этой картиной свисал громадный колосс из той же темной скалы – остролицый монстр в латной броне, отдаленно похожий на человека, но голову его, вместо волос, усеивала гуща рогов. Один из парней, высокий, темноволосый, в черном халате и подвязанных портянками брюках, оглядывал статую императора Азрога с сомнением, будто пытался понять, зачем посвящать это место, источник великой силы, смертному существу, которое полторы тысячи лет назад встретило свой конец. Другой же – бритый налысо, более приземистый и широкоплечий, взирал с плохо скрываемым почтением изваяние, он словно хотел, чтобы из камня восстал настоящий, живой император Заргул, от которого вряд ли осталось что-то, кроме гниющих костей в каком-то из заброшенных склепов. Его широкое лицо, напоминавшее наковальню, не выражало страха перед силами этого места.

Их наставник, Йоши-Року, Третий Архимаг и Хранитель Хаглоры, убил бы их обоих, если бы узнал, что его воспитанники собираются совершить. Отступники приняли решение познать ту самую силу, что в древности сделала из мудрого правителя Азрога чудовище, из справедливого и могущественного народа – безжалостную боевую машину, которая развязала кровопролитную войну мирового масштаба и едва не превратила мир в пепелище. Все, к чему прикасается сила подземелий Азрога, как говорил Йоши-Року, становится злом. Ученики сходились во мнении, что мастер придерживается низкого мнения об их способностях, уме и самообладании. Они верили, что способны обуздать эту силу и направить в нужное русло – они-то, в отличие от Заргула, действовали исключительно из чистых побуждений. И вид этого места вселял в них уверенность. Знаки, начерченные на колоннах. Рогатые оскалившие зубы атланты в виде демонов, подпирающие потолок. Выбитые ритуальным ножом в стенах резные сюжеты, изображавшие бесчисленное воинство Азрога, несущееся на остальные народы мира. Была вырезана надменная фигура Заргула, который восседал на троне и, несколько развалясь, смотрел в лица пленных праведников, последователей истинного Бога, как на тараканов, которые заслуживают лишь того, чтобы быть раздавленными его стальной подошвой. Это место буквально кричало о том, что оно было колыбелью зла, жаждущего захлестнуть мир, ввергнуть его в пучину огня и крови. Но это была древняя сила, старше и могущественнее, чем их мастер, чем они сами, чем весь древний лес Лайнур-Арай, оплот чародейства и родина первых магов. Эта сила была старше, чем магия, чем весь мир.

– Алагар, – позвал своего друга коренастый мужчина, – ты готов? Учти, обратного пути не будет никогда.

Худой и высокий парень повернул в сторону друга свое вытянутое смуглое лицо, его черные глаза отражали блики огненной бездны.

– Он и не понадобится, Варзхел. Мы ведь давно все решили.

Спустившись, они подошли к обрыву, который вел к огненной реке. Но этот огонь был особенным – кроваво-красным, при этом маги чувствовали всем существом, что их эта лава не уничтожит. Этот огонь не жег. Он преобразовывал все, с чем вступал в контакт. Вот только эти изменения были необратимы, как рассказывал мастер Йоши. Но что он понимал в своей ограниченности? Хороший маг познает в совершенстве либо светлую, либо темную сторону. Но совершенный – не боится овладеть обеими, и, удержав равновесие, он становится неуязвимым.

«Что бы сказала Танриль?» – пронеслось в голове у Алагара.

Она бы точно этого не одобрила, чистая душой девушка всегда выбирала только свет и добро. Оттого и сделалась целительницей. Но откажется ли она от него, узнав, чем его сделает энергия подземелий. Может, она уже отказалась, когда Алагар ее покинул, не сказав ни слова, отправившись вслед за своим другом в опасные и неизведанные земли.

– Тогда вперед, – начисто лишенным сомнений тоном изрек Варзхел.

Они спускались к берегу, осторожно ступая по неровной каменистой поверхности, где легко можно было сломать ногу, а то и шею. Опершись на посохи и балансируя, они добрались до водной глади. Или огненной? Сложно подобрать удачное название для этой бурлящей каши. Было ясно одно – море лавы несет в себе неописуемую силу, не принадлежащую этому миру. Это было что-то потустороннее.

– С этого момента и до конца, брат, мы следуем пути Многорогого, – сказал Варзхел, с блаженным почтением смотря на статую Заргула.

Алагар ненавидел саму идею следовать кому-то, с самого детства его вольный характер требовал ничем не ограниченной свободы. Эта самая вольность заставила его сбежать из армии, покинуть учителя, порвать с близкой ему женщиной. В том, чтобы подчиняться давно мертвому, пусть и в былом могущественному, существу с неуемными завоевательскими амбициями, Алагар не видел для себя радости. Однако спорить с другом он не хотел.

Оба простерли руки к огненной реке и мысленно воззвали к магической силе, что текла по их энергетическим каналам. В этот момент оба ощутили странный удар, будто их пронзила насквозь раскаленная стрела. Это произошло слияние. Их дотоле светлая сила, циркулирующая по всему телу, соприкоснулась с разрушительной и неуправляемой аурой подземелий Азрога. Этот огонь быстро проникал в их тела, вначале обжигая, но потом он словно пропитал само существо Алагара и Варзхела, сросся с ними. Алагару во время этого процесса пришло до боли ясное видение – словно тот самый многорогий демон обхватил руками его голову и, глядя в глаза, заливался злорадным хохотом, словно бы говоря: «Теперь ты вечно будешь служить мне!» Когда оба вытащили ладони из реки, прежними они уже не были. У обоих кожа стала бледной, точно у тела, которое выпотрошили, высушили и собираются превратить в мумию. Глаза их стали цвета рубина, они светились во тьме. Темные волосы Алагара, до этого ровно зачесанные назад, встали дыбом и окрасились в ярко-алый цвет.

– Словно переродился, – выдохнув, заключил Варзхел, – ну, а ты, брат мой? Что ощутил?

Что бы сказала Танриль? О чем бы подумала, увидев их? Впрочем, это уже неважно. Вряд ли она бы стала иметь что-то общее с ними, ставшими исчадиями зла подземелий.

– Это, действительно, мощный поток силы, – ответил Алагар, – но здесь оставаться опасно. Чем дольше мы пробудем в краях Азрога, тем сильнее будет власть духа Заргула над нашими умами.

Варзхел вскинул брови:

– Что ты несешь? Неужели ты не понял, что теперь мы накрепко связаны с народом горхолдов и его императором? Мы сильны, но нуждаемся в учителе, если хотим овладеть этой неподвластной многим силой.

– Если хочешь подчинить ее своему разуму, – твердо проговорил Алагар, – рассчитывать можешь лишь на себя. Заргул не способен помогать – он лишь порабощает. Этого ты хочешь? Стать рабом?

– А хоть бы и так! Мы уже стали рабами этой силы, слив свои ауры с нею. Дух Заргула, его сущность могущественнее нас, так вполне разумна мысль, что до поры до времени нам придется признать его верховенство. Неужели ты не доверяешь мне больше, Алагар?

Алагар стиснул посох, магический кристалл которого теперь светился красным. Ему показалось смешным, что Варзхел, кажущийся муравьем в этих бездонных подземельях, рассуждает о своем могуществе и способности превзойти того, кто однажды едва не извел весь мир под корень.

– Нас обучил лучший мастер из всех, что живут на Ранкоре. Он делился своей мудростью, опытом, открыл перед нами Путь Мага. Учил бороться со злом внутри себя. Мы познали его ценности, затем покинули учителя и начали создавать собственные воззрения на мир.

– Заргул рано или поздно пробудится, Алагар. Ранкор Несокрушимый сразил его, но не умертвил. И дух императора сохранил всю былую мощь и ярость. Мир переживет большое потрясение, когда император напомнит о себе. Те, кто признает его как своего властелина, будут благосклонно оставлены в живых и будут жить под суровой дланью народа горхолдов. Но предателей Заргул не прощает. Ты хочешь оставить себя без шанса на спасение?

Алагар покачал головой и сделал шаг навстречу другу, сократив расстояние между ними до полутора метров.

– Преклоняться перед высшими силами естественно для опытного мага, мастер Йоши свято чтит веру в богиню Анлариэль. Эта вера – основа культуры его народа. Но что делаешь ты, Варзхел? Ты готов пасть ниц перед тем, кто просто-напросто сильнее? Это позиция уличной шлюхи, но никак не достойного владения магией человека.

– Любого другого я бы незамедлительно умертвил, – сдавленно усмехнулся Варзхел, – но тебе прощаю, как дорогому другу. Задумайся, Алагар! Я не хочу, чтобы тебя убили. Такие, как мы, всегда пригодятся в строительстве новой империи. Да и потом, кто сказал, что мы будем вечно служить его воле? Стоит только превзойти его, овладеть этой силой в совершенстве – и Ранкор у наших ног.

Алагар глядел на друга взором, лишенным надежд. Так смотрят на потерянного человека.

– Ты хочешь власти? Силы? Мастер был прав. Эта злая магия отравляет умы. Твой – уже отравила. Варзхел, ты думаешь, что служишь Заргулу по собственной воле, что используешь его, а тебя ждет большое будущее. Может, даже захочешь стать богом. Но что, если Заргул хочет, чтобы ты так думал? Он здесь, я уверен. И слышит каждое наше слово. Потому здесь и нельзя оставаться. Очнись, Варзхел!

Бритоголовый презрительно сплюнул и, склонив голову набок, сказал, прищурившись:

– Вы с Танрилью отличная пара, дружище! Оба трусливы и жалки, судьба вам дала шанс обрести нечто большее, чем удел простого смертного, но вам не хватает духу принять этот дар! Тогда какого демона ты увязался за мной? Забились бы с ней в избенку в какой-нибудь захудалой деревне и плодили бы быдло, которым испокон веков помыкали.

Алагар стоически держался. Энергия подземелий кипела в нем, взывала к темной стороне мага, требовала дать волю злобе и стереть Варзхела в порошок. Даже праха не оставить. На мгновение Алагар был готов позабыть их многолетнюю дружбу, приключения, лишения, страх смерти – все, что они вместе пережили с того момента, как убежали из армии в леса Хаглоры. Алагар взял в кулак не только свою, но и чужую волю, волю силы подземелий.

– Ты еще более жалок – ты не меньше моего хотел связать свою жизнь с ее. Вот только не вышло. А теперь пытаешься казаться выше нас, чтобы скрыть свою неудачу. Тебе не хватает силы даже чтобы быть честным перед собой. Как низко ты пал.

Договорить возможности не выпало – в грудь его полетела слепящая молния из Варзхелова посоха. Алагар, раскрутив свой, увел языки электричества в сторону. Атака должна была крушить горы, разбивать камни, но пять, а то и десять разрядов бессильно развеялись, врезавшись в выдолбленное в скале лицо дракона-демона. Эти стены защищали темные чары. Алагар вобрал силу тока в кертахол и разрядил всю атаку в сторону оппонента – безудержная в своей жестокости воля подземелий давала о себе знать. Все это произошло в мгновение ока, Варзхел не успел понять, что его атака была перенаправлена, а спустя мгновение его одежда была разорвана, грудь представляла собой огромный ожог, поджаренное мясо с вываливающимися наружу внутренностями. Лицо его было расплавлено едва не до черепа.

Алагар сделал пару шагов к телу бессильно кряхтящего друга, который водил по горячим камням рукой в поисках магического атрибута. С ужасом он осознал, что не испытывает жалости к печальной участи умирающего друга.

– Я ухожу, Варзхел. Прости, если сможешь. Но лучше тебе умереть, чем пойти по пути, что ты избрал.

Глаза Варзхела были широко открыты, они чуть не выкатывались из глазниц. Бровей и ресниц у него уже не было, а пол-лица был оголенный череп, скула проступала сквозь мясо и разорванные жилы.

– Ты… – простонал Варзхел, – предал… нашу дружбу…

– Есть вещи куда важнее, чем наша дружба.

Яркая вспышка – и вот Варзхел распластан на плитах, нагретых от раскаленной реки, которая протекала в недрах Ранкора в самые незапамятные времена, еще до того, как не то, что первое живое существо ступило ногами на эту землю, но даже первый росток пробился сквозь толщу земной тверди. Они оба сделались слугами демонической силы, но пошли разными путями. Алагар выбрал путь управления тьмой, а Варзхел – служения ей. Вырезанные на скальных стенах молчаливые лица порождений зла безучастно смотрели на своего искалеченного раба.