Читать книгу: «Приключения графа Жукова», страница 2

– Сдюжит, – вздохнул Малафей. – Э-эх! Знатный бы из него офицер получился.

Встречу поручик назначил на новой дороге у брода, и расстояние в три версты со свистом в ушах Олег пролетел на одном дыхании.

Уже подъезжая к речке, конь понял, что с человеком, который им правил, шалость не пройдет, и стал более покорно слушаться повода и правления.

Олег похлопал жеребца и довольно улыбнулся:

– Вот и молодец, Пегас.

У самого брода он резко сбавил темп, и жеребец, заржав, остановился у самой воды, почуяв кобылу.

С противоположного берега ему навстречу, не торопясь, аккуратно переступая по мокрым бревнам настила, вышагивала кобыла, которой правила молодая особа, расположившаяся в дамском седле.

Чуть позади на дорогом ахалтекинце ехал другой всадник, молодой офицер гренадерского полка.

Олег придержал своего жеребца и поприветствовал своих новоявленных знакомых:

– Анна Андреевна, Иван Дмитриевич.

– Я рад, Олег Владимирович, что вы почтили нас, ответив на приглашение совершить прогулку, – ответил поручик.

– Анна Андреевна, простите мое любопытство, но мне сдается, что ваша кобыла охоча до забав, – кивнул Олег в ее сторону, придерживая своего коня. – Ишь как Пегас разыгрался.

– Охоча до забав? – спросила Анна.

– Уверен, что нет, – ответил за нее Иван, – иначе мой конь почуял бы раньше. Просто у вас резвая лошадь, граф, которую к тому же недавно объездили.

– Это вы верно заметили, поручик, – согласился Олег, – только сегодня решился вывести его на волю. Так куда направимся? – поинтересовался он.

– Вдоль озера, – предложил поручик, – тут не так жарко, к тому же Аннушка не видела еще местных красот.

– Я не против, – согласился Олег и направил своего скакуна вперед.

Поручик пропустил вперед невесту и поскакал следом.

Они догнали Олега, и поручик поинтересовался:

– А что вы не на службе, граф? Отец сказывал, вы знатный наездник.

– Всяк сверчок знай свой шесток, – ответил Олег, – это не по мне. У меня другая служба – в коллегии иностранных дел. И вопреки всеобщему мнению, в Париже, кроме куртуазных дел, у меня были дела и другого рода.

– Простите, граф, я не хотел вас ничем обидеть, – выслушал поручик его ответ.

– Я сразу сказала Ивану, что вы оставляете впечатление гораздо более серьезного человека, чем о вас говорит молва, – заметила Анна.

– Как говорили древние, не молву надо слушать, сударыня, а совесть, – улыбнулся Олег, – в прошлом я часто не слушал совесть, отсюда и молва. Все потому, что грешен человек.

– Любите философствовать, граф? – поинтересовался поручик.

– Люблю жизнь, поручик, и если мы с вами продолжим эту тему, то, боюсь, наш святой отец Феофан прознает о моих рассуждениях да наложит на меня епитимью или, того похлеще, отлучит от церкви, – подмигнул Олег.

За разговором они не заметили, как проехали вдоль озера до покосившейся пристани, которая принадлежала старой графине.

Олег остановился и, окинув затонувшую постройку, поймал взглядом движение на опушке леса.

Он аккуратно опустил ветку, загораживающую ему обзор, и присмотрелся к странной фигуре, которая, оглядываясь, двигалась за деревьями.

– Кто это может быть? – спросил он, обернувшись к поручику.

Поручик подъехал ближе и, достав из подсумка, висевшего на седле, небольшую подзорную трубу, вгляделся в незнакомца.

– Может, пастух? – ответил он и передал подзорную трубу Олегу. – Сами посмотрите, граф.

Олег приложился к трубе и внимательно изучил странного субъекта.

Невысокий, остриженный под горшок отрок, оглядываясь, шел прямиком к старому особняку графини, который располагался на высоком берегу озера в окружении сосен.

Одет он был не в пример деревенским. На нем были широкие штаны на пример казачьих, только без лампасов, и красная рубаха, подпоясанная кушаком, поверх которой была надета кожаная жилетка. Обут он был в высокие кавалерийские сапоги французского манера, которые напоминали обрезанные ботфорты.

– Вы не против небольшой авантюры, поручик? – спросил Олег, передавая назад подзорную трубу.

– Сударыня? – спросил поручик свою невесту.

– С такими кавалерами мне нестрашно, – ответила Аннушка.

– Предлагаю проследить этого необычного путника, – объяснил Олег.

– А если это разбойники? – спросила Анна.

Олег откинул чепрак и показал два пистолета и обрезанный шамшир.

– Не беда. Да и разбойников в наших краях лет двадцать как не видали.

– А вы полны сюрпризов, граф, – удивился поручик, – зачем же тогда такой арсенал?

– Дело привычки, – ответил Олег и направил коня в сторону леса.

– А я могу с вами биться об заклад, что вы намеревались после прогулки в одиночку посетить старый особняк, – заметил поручик.

– Вы проницательны, поручик, – согласился Олег.

– Вам не дает покоя эта история про старую графиню? – спросила Анна.

– Я, сударыня, не люблю того, чего не понимаю, – обернулся в ее сторону Олег, – к тому же пора развеять все эти суеверия. Коли мы выясним, что все это выдумки простого люда, так и Дмитрий Данилович сможет выкупить это поместье. Считайте это моим подарком на свадьбу.

Подняться к старому дому за странным пареньком оказалось не так просто. Из двух дорог, которые вели от берега, одна оказалась засыпана оползнем, а вторая была изрядно перепахана следами дождей, которые размывали ее на протяжении нескольких лет запустения.

Поэтому поручик с невестой поехали в объезд, а Олег, как более опытный наездник, смог подняться на своем Пегасе даже по такой плохой дороге.

Поднявшись наверх, он спешился и оставил коня возле большой покосившейся сосны.

Несмотря на запустение, вблизи старый особняк выглядел еще довольно прилично. В нем, на удивление, не было ни единого разбитого окна или выломанной двери. Единственным, что не пощадило время, была облупившаяся со стен краска и немного поскрипывающие ступени на лестнице парадного крыльца, не считая, конечно, сора и пробившейся кое-где сквозь ступени поросли.

Олег проследил, куда вошел паренек, и, поискав другую дверь, воспользовался клинком для того, чтобы ее открыть.

После небольших усилий дверь, немного скрипнув, поддалась, и он, аккуратно приоткрыв ее, вошел внутрь, держа наготове пистолет.

В доме было непривычно темно. Несколько минут Олег просто стоял, прислонившись к портьере и прислушиваясь к окружающей обстановке, привыкая к сумраку помещения.

Затхлый воздух, который висел в доме, впитал в себя запахи старой мебели, настенных гобеленов, украшавших комнату, и книг, стоящих в открытых книжных шкафах.

Из-за обилия книг Олег сделал вывод, что комната, в которую он попал, была библиотекой, обстановка в которой была немного странная. Часть книг была снята с полок и стопками составлена на полу и большом столе.

Он осмотрел библиотеку и обнаружил две двери, которые вначале он принял за шифоньеры. За одной из них оказался небольшой кабинет, а другая вела в некое подобие гостиной, из которой, в свою очередь, также оказалось два выхода.

Обстановка в доме, несмотря на запустение, была такая, будто за ним кто-то смотрит и периодически прибирается. Хотя кучи разного сора, сваленные в углах, сложно было назвать уборкой.

В результате Олег обошел весь первый этаж и, никого не обнаружив, поднялся на второй, туда, где, предположительно, прошлым вечером он видел свет в окне. Но и на втором этаже он так никого и не обнаружил. Странного паренька при этом и след простыл.

В последней комнате, окна которой выходили как раз на дорогу, он обнаружил подсвечник, несколько свежих свечей, старые книги, сложенные стопкой на письменном столе, и портняжный манекен, на который была накинута дамская шаль. Осмотревшись, он подошел к окну и заметил своих новых знакомых, которые, сидя верхом, нерешительно переминались у ворот поместья.

– Граф! – воскликнул поручик, когда он открыл окно и помахал им.

Иван с Анной, немного побаиваясь, вошли в дом, когда Олег спустился и открыл им дверь на заднем крыльце.

– И где же этот странный юноша? – удивилась Анна.

Олег опустил пистолет.

– Как сквозь землю провалился.

– Можете не опасаться, сударыня, в доме никого нет, – пропустил ее Олег, – скорее всего, это воришка, который таскается сюда время от времени.

– Так где же он? – усмехнулся поручик, осматривая прихожую.

– Он, наверное, заметил меня и сбежал, – пожал плечами Олег, – но я уверен, что он снова придет.

– С чего вы это решили? – поинтересовалась Анна.

– В библиотеке не все книги на месте, – кивнул Олег, – часть из них я нашел наверху. Там же я обнаружил несколько вполне свежих свечей и манекен. Скорее всего, он и есть тот, кто выдает себя за призрак и распускает эти слухи, – пояснил он.

– Очень удобно, можно грабить графский особняк, а чтобы никто сюда не лез, пугать время от времени людей светом из окна и старым манекеном, укутанным в дамскую шаль. Интересно, кто этот ловкач? Он явно не из крестьян.

– Значит, он из города, – однозначно заключил поручик.

– Вероятно, – согласился Олег, – в любом случае рано или поздно он попадется, а тайну старого особняка я считаю раскрытой. Пусть ваш батюшка смело занимается этими землями, чего добру пропадать. Дом ведь еще вполне крепкий.

Побродив еще немного по особняку и не обнаружив никаких следов воришки, они покинули дом, и Олег, при помощи подвернувшегося камня, заколотил парадные двери ржавыми гвоздями, которые он вынул из покосившихся перилл.

– А вы умелец, граф, – улыбнулся поручик.

– Есть у меня плотник Парамон, – объяснил Олег, – юношей я любил слушать его рассказы о природе и заодно немного научился у него. Отец не возражал.

– Вы сегодня открылись для нас с совершенно другой стороны, граф, – похлопала ему Анна, – обычно люди вашего сословия чураются мужицкого ремесла.

– Пусть это будет нашим маленьким секретом, сударыня, – ответил Олег, – и для всех я останусь заносчивым холеным барчуком, сводящим с ума столичных красоток.

– Молва, – подметил поручик.

– От нее никуда не денешься, – улыбнулся Олег.

Расстались они на берегу озера спустя несколько часов. Солнце уже начало плавно клониться к закату, когда Олег на полном скаку влетел в ворота своего поместья и, покрасовавшись на коне, спрыгнул вниз, когда к нему подошел Герасим.

– Пегас не сильно бунтовал? – поинтересовался он. – Мы уж шибко испужались за вас, ваше сиятельство.

Олег похлопал жеребца:

– Хорош! На скаку летит будто птица. Хорош! Отведи в конюшню, пить не давайте сразу, – приказал Олег, – последнюю версту я поднял его в галоп, посмотрел, на что он годен.

Он снова похлопал коня и направился к дому.

На крыльце все так же стучал топором Парамон, и Олег остановился, глядя на работу старого плотника.

– Ну чаво глядишь? – остановился Парамон. – У меня с твоих гляделок работа не сладится.

Олег засмеялся.

– Кого другого за такие слова выпорол бы уже. А ты в своем амплуа, старик.

– Мы по-хранцузски не бельмеса, сам знаешь, – ответил Парамон, – надо ль чаво – говори прямо.

– Ты тут в округе всех знаешь, не припомнишь, есть ли у кого парнишка от роду годов пятнадцати? Стриженный под горшок. Одет в красную рубаху и темные шаровары на пример казачьих, без лампасов. Обут в обрезанные французские ботфорты. И жилетка на нем еще кожаная.

Плотник внимательно выслушал барина и, почесав редкую седую бородку, многозначительно покрутил глазами, прикидывая что-то на ум.

– По округе не видал такого, – задумался Парамон, – а вот седьмого дня в Рязани на новом торговище, что на Хлебной площади, кажись, видал такого паренька. Да, точно видал! Он еще на Герасима налетел да книжицы разбросал. Герасим ему с бечевкой подсобил. Меня еще диво взяло, чаво этот неотесанный чурбан с книгами делать вознамерился, – засмеялся Парамон, – никак прибрал чужое.

– А ты не спутал, старик? – переспросил Олег.

– Вот те крест! – побожился Парамон, – Герасим не даст соврать.

– А в Рязань почто ездил? – спросил Олег.

– Так за гвоздями, – ответил Парамон, – чем я тебе крыльцо подправлю, старые-то сгнили, а Федот-кузнец занемог.

– Ладно, спасибо тебе.

Олег поднялся по ступеням, и Парамон вслед ему прокашлял.

– Что-то еще припомнил? – обернулся Олег.

– Не серчай, ваше сиятельство, – скривился старик, понимая, что за следующие слова ему может светить барский кнут, – не заглядывался бы ты, барин, на Прасковью. Девка на выданье, сам понимаешь.

– Ты чего, старый дурак, удумал? – удивился Олег.

– Глаза-то у меня еще видят, – ответил Парамон, – а как у соседа вашего Засецкого сынок старшой попортил девку, так та и утопилася с горя. Не надо, ваше сиятельство, – попросил Парамон, – одна она у меня внучка-то осталася.

– Ты с чего это все себе придумал? – спросил Олег.

– Так к себе ее зазывал, ваше сиятельство.

– Ой, ты совсем из ума выжил, старик, – всплеснул руками Олег, – приходи через часок в зал, глядишь, поумнеешь.

Через час Олег позвал к себе нового управляющего Филимона, кучера Герасима, Прасковью и ее деда плотника Парамона.

Олег устроился в большом кресле возле камина и указующим перстом приказал:

– Пиши, Филимон, волю мою!

Филимон быстро занял место и приготовил все необходимое.

– Пиши! «Мы, Его сиятельство граф Олег Владимирович Жуков, в здравом уме и твердой памяти повелеваем! Даровать Герасиму Молчанинову, Прасковье Толмачевой и ее деду Парамону Толмачеву свободу под условием, нисколько для них не стеснительным, принять от меня по наделу земли в пять тысяч квадратных аршин и двадцать рублей и, как прежде, служить мне в срок пяти лет. По истечении срока и во исполнение цели оставить им дарованные земли в вечное пользование с правом наследования. А помимо сказанного дарую двадцать рублей Прасковье Толмачевой на приданое при условии, что Герасим Молчанинов возьмет оную девицу в жены по благословению ее родственника Парамона Толмачева. Во удостоверение чего писана сия отпускная за подписанием моим, с удостоверением герба моего, печати и собственноручной подписью». Написал? Поставь число и год.

Филимон все исполнил, и Олег, поднявшись, достал из кармана сюртука гербовую печать и выполнил ее оттиск на листе написанной бумаги, после чего собственноручно расписался.

Первым после всего сказанного отмер Герасим:

– Это чо, барин?

– Свободны! – махнул рукой Олег.

При этих словах Прасковья, несмотря на свой крутой характер, разомлела, и Олег, заметив это, прикрикнул на Герасима и Парамона:

– Ну ловите девку-то!

Прасковья, не веря своему счастью, хлопнулась в обморок, а ее дед и суженый так и остались стоять как два остолопа, не понимая, что сейчас произошло.

– Не поймали, дурни, – довольно улыбнулся Олег.

Глава 2. Прошка

Слухи о неслыханной щедрости графа Жукова распространились по окрестным весям с молниеносной скоростью и к концу следующей недели докатились до Рязани, где стали предметом горячих обсуждений в среде поместной аристократии и духовенства.

– Неслыханно! – произнес пожилой старикашка, похожий на сухой пень, обращаясь к окружающим его людям, выходящим из храма.

– Да-с, господа, – согласился с ним поджарый майор лет сорока, поглаживая длинные усы, – последний раз такое безрассудство случалось в окрестностях целых двадцать годов назад, когда помещик Кулюкин из соседнего уезда в пьяном забытье отписал вольную всем своим людишкам.

– Ну да! То дело я помню, – ответил ему седовласый помещик, в дорогом сюртуке, с виду походивший на купца первой гильдии. – Кулюкин-то от горячки помер через месяц, а его наследники решение-то обжаловали. Правда, людишки к тому времени разбежались кто куда. Кои в городе осели, тех словили, а которые и в разбойники подались. Дело громкое было.

– А вы что, Дмитрий Данилович, думаете по этому? – поинтересовался старикашка у полковника. – Молодой граф, чай, ваш сосед.

– Слышал я, что граф последнее время по заграницам разъезжал, – заметил купец, – а вдруг как в столицах иностранных понабрался смутьянского духа? Там, давеча сказывают, чернь все бунтует.

– Бросьте, Гаврила Севастьянович! – остановил его полковник, – граф Олег Владимирович, скажу я вам, отличного ума человек! Заезжал он ко мне давеча, делился историями о своих путешествиях и о том, что в заграницах службу держал при нашей миссии. А то, что вольную отписал троим крепостным, так-то его личное дело. И негоже, господа, право, из-за троих людишек поднимать такой переполох. Чай, не в разбойники они пойдут, – усмехнулся полковник.

– А не потому ли вы его облагораживаете, Дмитрий Данилович, что молодой граф помог вам поместье сгинувшей графини Протасовой к рукам прибрать? – спросил его старикашка, поднимая в его сторону свою старую позолоченную трость.

– Право, Матвей Кириллович, – хитро улыбнулся полковник, – сии земли я давно хотел выкупить, да случая все не находил. А тут как раз Ивана женю, так подумалось, подарок молодым будет, свое гнездо совьют рядом с отцовским.

Полковник посмотрел на сына, который шел позади, держа под руку свою невесту.

– А граф меня только утвердил в мыслях. А что это вы, Матвей Кириллович, никак расстроились? – спросил полковник старого графа Засецкого. – Земли покойной графини никаким образом к вашим не отнесть.

Старый граф отвел взгляд и недовольно стал бурчать что-то себе под нос.

Вся процессия, не торопясь, вышла за ворота храма, где стояли многочисленные брички и кареты, когда, поднимая клубы пыли на своем резвом скакуне, к ним подлетел лихой всадник.

– А вот и сам, будь неладен, – заметил старый граф Засецкий.

– А ну Пегас, стоять! – прикрикнул Олег на своего жеребца. – Доброго здравия, Дмитрий Данилович, – поприветствовал полковника Олег, – господа.

– Что-то я не видел вас на службе, граф, – заметил старикашка.

Олег спешился с коня.

– Простите, не припомню, чтобы нас представляли.

– Граф Матвей Кириллович Засецкий, – представил полковник старикашку.

– Я, граф, давно не бывал в этих краях и не представлял, где нынче по большим праздникам собирается благородное собрание, – ответил Олег, – к тому же считаю, что мысли о божественном следует творить в месте уединенном и способствующем к отрешению от мирской суеты, таком как монастырь.

– На Невском все ваши монастыри! – прищурился граф Засецкий. – Наслышаны о ваших похождениях в Петербурге!

– Попрошу оставить намеки, граф! – возмутился Олег. – Лучше сына вашего урезоньте, что девок дворовых потчует. Адюльтер при молодой супруге нынче не в моде.

После этих слов Олег, кратко попрощавшись с полковником, вскочил на коня и, ударив его в бока, оставил собравшихся в неудобном положении своим прямым заявлением об изменах молодого графа Засецкого.

– Я этого так не оставлю! – замахал ему вслед старикашка своей тростью.

Но Олег его возмущений уже не слышал. Он рысью пролетел до Хлебной площади, где его уже ожидали Герасим и Парамон.

Заприметив бричку, он развернулся и, спешившись, привязал Пегаса на входе в торговые ряды.

– Доброго дня, ваше сиятельство, – снял шапку Парамон, когда Олег заскочил в бричку и сел рядом с ним.

– Какие вести? – с ходу спросил Олег.

Герасим, сидя на козлах, обернулся вполоборота и довольно ответил:

– Нашли мы пацаненка, барин. Он тут в рядах частенько ошивается.

– Что же он тут делает? – спросил Олег. – Ворует?

– Не, – помотал головой Парамон, – появится, покрутится то тут, то там и тика́ть.

– На мельнице у него место, – добавил Герасим, – сынок мельника здешнего. Его тут каждая собака знает. Прошкой звать.

– Прохор, значит, – отметил себе Олег. – А где крутится? Куда заходил?

– Да вон в книжной лавке у купца Толмачева, потом у часовщика-хранцуза да в богадельне, – доложил Герасим.

Олег, немного поразмыслив, осмотрелся и так же быстро соскочил на землю.

– Ждите здесь, а я покамест полюбопытствую, что предлагают сии торговые ряды. А в особенности книжная лавка, которая для этого города место крайне редкое.

В сей ранний час в книжной лавке было безлюдно, поэтому появление Олега вызвало у человека, по-видимому, наемного работника, некую степень удивления.

Человек пожилых лет, в прошлом, вероятно, военный нижних чинов, о чем свидетельствовали выправка и награда, Георгиевский крест, приколотый на сюртуке, внимательно оценил гостя и поспешил поприветствовать столь раннего посетителя.

– Доброго дня, ваше… – замялся работник, пытаясь подобрать подходящее обращение.

– Сиятельство, – ответил Олег, бросив на работника короткий взгляд.

– Ваше сиятельство, – повторил работник, – чего изволите?

– Как тебя, милейший? – поинтересовался Олег ради того, чтобы расположить к себе работника.

– Порфирий, ваше сиятельство, – представился работник.

– Так рано, а вы уже открылись, – заметил Олег, – давно я не был в здешних краях. Скажу прямо, приятно удивлен я, Порфирий, что и сюда добрался свет просвещения.

– Чем ваше сиятельство интересуется? – спросил Порфирий.

Олег обошел полки с книгами и внимательно осмотрел имеющиеся экземпляры.

Заметив его любопытство, Порфирий решился озвучить имеющийся перечень.

– Имею предложить вам романтические новеллы Пушкина, а может, изволите новеллы Погорельского. Есть еще Шаховской, Грибоедов. А может быть, что-то из французского романа?

– Благодарю, – остановил его Олег. – Наслышан я, что здешние помещики и дворяне из прежних, которые поиздержались, отдают на продажу редкие книги из своих домашних библиотек?

Порфирий, выслушав вопрос, немного задумался и указал на полку со старыми книгами.

– Именно то, что вы ищете. Вот, к примеру, собрания из библиотеки помещика Кутейникова или вот из библиотеки покойной графини Протасовой. Очень редкие экземпляры, – он достал с полки одну из книг и, положив ее на небольшой столик, аккуратно открыл. – Вот, к примеру, «Античная история» с собственноручной нотацией матушки императрицы Екатерины.

– Откуда же это? – наигранно произнес Олег. – Поместье-то давно в запустении, там, поди, и слуг-то нет. Или же это получено при жизни покойницы?

– Ваше сиятельство, не обижайте пустыми домыслами да сплетнями, – ответил Порфирий, – мы краденого не берем. А эти экземпляры были переданы покойной графиней в оплату долга мельнику. Сынишка его Прохор приносит время от времени. А мы не обижаем. У них с хозяином все оговорено.

– Не желал обидеть вашего хозяина, – отступился Олег, – вы, милейший, подберите мне старые издания философов греческих, а я зайду намедни. В накладе не останетесь.

Порфирий любезно пообещал графу выполнить заказ в ближайшие дни, и Олег покинул лавку в полном удовлетворении тем, что подтвердил ему человек о сыне мельника и о книгах из библиотеки покойной графини.

Следующим заведением, куда направился граф, стала лавка французского часовщика, который, по слухам, попал в сии глухие края по пленении еще во времена Отечественной войны, да так и остался.

Поначалу служив у полковника Затолокина гувернером, Филипп Шабо смог заработать достаточно денег, чтобы заслужить отступную. Но заместо возвращения на родину осел в Рязани, женившись на дочери разорившегося помещика, и открыл небольшую лавку по изготовлению и починке часов, музыкальных шкатулок и других механических безделиц.

Колокольчик над дверью мелодично забренчал, напомнив Олегу своим перезвоном парижскую жизнь. Атмосфера лавки тоже напомнила ему все то, что он так любил во время службы в Париже.

– Чего изволит месье? – обратилась к нему девочка лет десяти, стоящая возле больших каминных часов.

Услышав ее звонкий голосок и звук колокольчика, из-за тяжелых портьер появился хозяин, слегка полноватый человек лет пятидесяти.

– Анжелика, если ты закончила, то можешь идти помочь матери, – обратился к ней по-французски отец.

– Хорошо, папа́, – ответила она и, улыбнувшись Олегу, выскользнула из торгового зала.

– Месье Шабо, – обратился к нему Олег по-французски, – мне рекомендовали вас как редкого мастера в этих местах.

– Простите, с кем имею честь? – спросил часовщик.

– Граф Жуков, – представился Олег.

– Наслышан, – кратко поклонился месье Шабо, – что у вас, граф?

Олег достал из кармана сюртука золотой бреге и картинно несколько раз попытался открыть крышку часов.

– Приобрел в Париже в прошлом году. Заедает механизм. Несколько раз уже оконфузился.

– Позвольте, – протянул руку часовщик.

Олег отстегнул часы и передал их часовщику.

Месье Шабо очень нежно принял их в открытую ладонь как будто бы что-то живое и аккуратно положил часы на мягкую бордовую подушечку, которую он достал из-под прилавка.

– Великолепная работа! – воскликнул он, внимательно осмотрев часы, – но я могу уверить вас, граф, что это не Бреге. Это очень, очень хорошая копия.

– Не может быть! – по-настоящему удивился Олег, утаив тот факт, что часы эти он выиграл у секретаря английского посла, которые тот оценил в достаточно круглую сумму.

– Я начинал подмастерьем у самого Луи Бреге и чинил часы самому маршалу Нею, – похвалился часовщик. – И я могу назвать мастерскую, где была изготовлена эта прекрасная копия, – выпрямился часовщик, – но это не Бреге.

– Значит, меня нагло обманули, – расстроился Олег.

Часовщик развел руками.

– Как говорите вы, русские, не обманешь – не проживешь. Поверьте, граф, мне бесконечно стыдно за своих соотечественников, но увы! Или продайте их, или проиграйте, на крайний случай. Но механизм я вам в любом случае исправлю. Дело пяти минут.

– Благодарю! – кивнул ему Олег.

Часовщик достал какие-то тонкие инструменты и снова склонился над часами.

– Не сочтите за навязчивость, – произнес часовщик, – долго ли вы проживали в Париже?

– Долго, – ответил Олег.

– О! Париж! – воскликнул часовщик, на секунду выпрямившись и расплывшись в ностальгически грустной улыбке. – Все могло быть иначе, если бы наши императоры договорились.

– У нас говорят – кто старое помянет, тому глаз вон, – ответил ему Олег.

– Вы правы, – извинился месье Шабо, – не стоит тревожить былое. Вуаля! – потер он рука об руку и, открыв крышку, продемонстрировал работу Олегу. – Больше не сломаются.

Олег забрал часы и, лично несколько раз проверив работу, убрал их обратно в карман.

– У вас острый глаз, месье Шабо.

– Уже не такой острый, как хотелось бы, граф, – пожаловался часовщик, – годы берут свое.

– А помощники? – поинтересовался Олег. – Подмастерья у вас есть? У нас много умелых мастеров, даже среди крепостных. Взяли бы кого-нибудь из дворовых мальчуганов. Я видел в Париже, как из таких школяров вырастают хорошие мастера.

– В этом я с вами согласен, граф, – закивал часовщик, – да вот, например, сын мельника Прохор. Очень умелый мальчуган, интересуется механикой. Я разрешаю ему копаться в старых механизмах, которые не подлежат ремонту. И знаете, что? Иногда он забирает их за небольшую плату, чтобы самому разобраться. Я думаю, что из него как раз могло что-то получиться.

– С чего вы так решили? – спросил Олег.

– Пару раз он приносил мне вещицы, которые собирает, – ответил часовщик, – очень занятные творения. В Париже или Петербурге из него вышел бы отличный мастер, но в здешней глуши – сами понимаете, граф.

– Прохор, значит, – задумался Олег, – интересно.

Он выдержал небольшую паузу и, надев цилиндр, положил перед мастером серебряный рубль.

– Благодарю, месье Шабо. Обязательно загляну к вам еще как-нибудь.

– О! Всегда буду рад вашему визиту, граф, – поклонился часовщик.

Вернувшись в бричку, Олег сел напротив Парамона и, наклонив голову, стал молча о чем-то размышлять.

– Ваше сиятельство? – спросил Герасим.

– Я поскачу домой, – сообщил им Олег, – а вы пока останьтесь. Разузнайте подробнее про мельника и богадельню.

– Исполним, ваше сиятельство, – ответил Герасим.

– И еще, Парамон, – указал на него Олег, – ты же с кузнецом местным в родстве?

– Ну это так, да, – подтвердил Парамон.

– Ну так останетесь на несколько дней, проследите за сыном мельника, – приказал Олег, – когда он вновь засобирается из города, дайте знать. Что-то во всей этой истории не так.

– Исполним, барин, – согласился Парамон.

Оставив город, во второй половине дня, несколько утомившись, Олег вернулся в имение и приказал истопить баню, чтобы снять усталость от долгого путешествия верхом.

Бани особенно любил отец графа и еще при жизни устроил их на свой вкус.

Большой отдельный дом стоял на берегу специально вырытого по этому поводу пруда, в который подавалась проточная вода из небольшого быстрого ручья. От дома к пруду вела вымощенная тропинка, украшенная с обеих сторон статуями купальщиц, выполненными в греческом стиле. А в конце тропинки, прямо на берегу, располагалась открытая ротонда с мраморными ступенями, уходящими в воду.

Внутри дома была устроена большая гостиная, несколько гостевых комнат, сама баня и ванны на столичный манер. Парилки и ванные комнаты были обшиты липовым деревом, а ванны из уральского камня были отделаны искусной резьбой и серебряной чеканкой. Полы в помещениях были выстланы шлифованными мраморными плитами, которые подогревались специальной системой воздушных ходков, идущих от отдельной печи, устроенной в подвале.

Кроме этого, везде стояли мраморные статуи, висели зеркала и картины, любоваться на которые хозяин и гости могли, расположившись на дорогих креслах и диванах, выписанных из столичных мастерских Гамбса.

В общем впечатлении отдельно стоящий банный дом, как называли его дворовые, ничуть не уступал по своему оснащению и убранству столичным баням.

Помимо этого, своей новизной он затмевал главный хозяйский дом усадьбы, который требовал значительного обновления.

Приняв ванну и облегчив общее состояние в парилке, граф параллельно выслушал доклад нового управляющего о делах и в полном удовлетворении устроился отужинать в ротонде на берегу пруда, когда услышал приближающийся разгневанный голос:

– А ну пошли вон! Собаки безродные!

На тропинке, идущей от хозяйского дома к пруду, показался рассерженный молодой человек с тростью, которой он размахивал, пытаясь достать бегущего перед ним привратника Фрола.

– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! – вскрикивал Фрол, уворачиваясь от очередного удара незнакомца. – Ваше сиятельство! Спасите!

– Филимон, это что? – недоумевающе спросил Олег у управляющего.

Тот непонимающе пожал плечами и поспешил на выручку испуганному привратнику.

– А ну охолонись! – перехватил Филимон следующий удар и своей худой рукой накрепко схватил трость незнакомца, да так, что тот, пытаясь вырвать ее, ничего не смог поделать.

В результате Филимон отнял у незнакомца трость и преградил ему путь, когда до ротонды оставалось с десяток шагов.

– Это кто? – спросил Олег у привратника.

Фрол, спрятавшись за своим хозяином и потирая избитые плечи и голову, указал на незнакомца.

– Он не представился, ваше сиятельство. Влетел верхом в ворота и начал всех охаживать, когда я у него спросил, кто он таков.

Олег недовольно поднялся из кресла и осмотрел разгневанного незнакомца, который, стиснув зубы, стоял напротив Филимона.