Читать книгу: «Скакуны Зеленых Лугов. Книга 2. Плащ Атласа», страница 10

Глава 16

Граница Леса

Полная луна ясно горела над Елисейским Лесом. Отряд агийвских пограничников стоял перед опушкой, и каждый солдат всматривался в густую чащу. Для многих это уже не первый подъем посреди ночи. Но спустя шестьдесят лет многое изменилось. Это подметил и новый старшина вороного окраса. Его доспех из зеленой простеганной ткани, чем-то напоминающий камзол, прикрывал грудину и бока, а длинный подол защищал круп. Темную морду украшала борода до груди. Он методично стругал ножом деревяшку, как когда-то это делал прошлый старшина. Он любил повторять: «В мире жутких колдунов и летающих демонов это единственный способ спокойно отдохнуть».

Новый командующий вспомнил, как когда-то вместе с напарником сидел за холмом и наблюдал, не покажутся ли из чащи кривые рога и горящие синим глаза. Тогда он был обычным дозорным, а теперь спустя шестьдесят лет стал новым старшиной. И за эти годы страх перед Елисейским Лесом не ослаб. Его бурый напарник сидел рядом, теперь он стал сержантом.

Единственное, что оставалось неизменным, это сам лес и примета: «Если в чаще все тихо и только птички щебечут, значит, ночью начнется настоящий гвалт».

Однако за последние несколько солнц произошли серьезные перемены. Вой раздавался не раз в двенадцать солнц, а каждые шесть. Дремучая чаща нагоняла на солдат еще больше страха, а ночами отряд пограничников замечал серый туман. Он покрывал опушку, и вороному старшине с бурым сержантом казалось, что Елисейский Лес умирает. В смрадном дыму чаща становилась блеклой и несуразной.

А солнцем позже произошла вспышка света, и с этого момента начались кардинальные изменения. Лес не внушал такого страха, как раньше, а вчерашней ночью вместо воя послышалось тихое мелодичное пение. Старшина с сержантом запомнили мотив, хотя прочие услышали лишь ласковое мычание:

Коль пойдешь ты за грань в объятия луны белой,

Коль не вернулся домой, свалившись за край,

Знай, не забудем мы путь твой и, посмотрев наверх,

Увидим луч луны, белый свет и звездный серп.

Помянем тебя в лучах луны и не забудем,

Как ты жизнь отдал во благо земли!

Старшина с сержантом долго гадали, кого хоронят. Но теперь Елисейский Лес напоминал своего собрата из Агийвии. Густую зеленую чащу наполнил щебет птиц, стрекот сверчков и цикад, шипение змей. Изредка лошади замечали, как из кустов высовываются кролики. Даже запахи цветов, до этого не ощущавшиеся, окутали весь лес. Многим стражникам захотелось зайти туда, но вороной отказал им.

– Молоды еще! – заявил он, хотя и у него возникло желание зайти в чащу.

И вот сейчас они сторожили в смиренном молчании. Пока бурый сержант не спросил:

– Так что там, в Столице? – он был одет в такой же камзол, что и старшина, но вдобавок носил красную накидку с флагом Агийвии «Золотая подкова». Его морда изрядно поросла щетиной.

– Что, прости?

– Как дела в столице?

– Гонец вернется только завтра.

– Я знаю… И все же что ты думаешь насчет произошедшего?

– Ты говоришь о Танатосе? – старшина мельком взглянул на друга.

– Подлый лазутчик чуть не погубил нас. Он травил нас байками о возможной атаке пегасов и убил принца. Тебе не кажется, что и сейчас мы пляшем под его дудку?

– Думаешь, единороги нам не враги? – старшина с подозрением повернулся к товарищу, прислушиваясь к тембру его голоса.

– Я не о том.

– Тогда…

– Я про то, что где-то там прячется Танатос вместе с армией тех темных тварей. И Агийвии сейчас потребуются все резервы для защиты.

– Не верь слухам, дружище, – старшина легонько толкнул друга боком, радуясь, что тот не заколдован, голос нормальный. – Зациклившись на них, ты не спишь всю ночь.

– Ой, да брось! – бурому было немного обидно за свою впечатлительность, но он ничего не мог поделать. – Разве ты не слыхал об атаке на одно из селений к западу от столицы?

– Гонец же рассказал нам обоим.

– Он нам и слухи поведал. Народ поговаривает, что в северной деревне видели пегаса. А другие утверждают, мол, в Геликонских горах была дикая буря.

– Ну началось! – старшина устало закатил глаза.

– Я говорю тебе, тут что-то кроется…

– Разговорчики! Сержант Леон, встать по стойке смирно! Брюхо подтянуть, копыта не чесать, копье прижать к груди!

– Есть, старшина Роберт! – отозвался Леон и замолк.

Роберт Смологрив добродушно улыбнулся и снова устремил взор на лес. Всё спокойно. Даже хотелось согласиться с Леоном: может, единороги вообще погибли? Неважно, от чего, важно, что их полк сидит здесь целую ночь, и скоро сами солдаты начнут выть от скуки.

Старшина опустил глаза на свою деревяшку и продолжил строгать.

– Старшина Роберт! – вдруг раздался голос одного из воинов.

– В чем дело? – он моментально спрятал брусок и вытащил меч.

– В лесу! На опушке!.. – чубарый конь был взмокшим от страха.

– Что ты видел? – спросил Леон.

– Вероятно, меня, – раздался звонкий и переливчатый, как трель, голос.

Весь отряд уставился на опушку… и увидел единорога! Леон и Роберт от удивления разинули рты.

– О-он… Она не похожа на единорога, о котором нам рассказывали в Академии? – подал голос Леон.

– Ты про то, что он… Она не лысая и не со змеиными глазами?

– Я пока не уверен насчет глаз, отсюда не разглядеть.

– Слушайте! – снова крикнула Помпея.

Она сильно дрожала, но не от холода. От страха. Ей очень хотелось успокоиться. Никто не решился проводить ее до опушки, боялись; только Атропа была рядом, когда она шла до границы, и то мысленно. И теперь Помпея дрожала, удивляясь, что солдаты внимали ее зову.

– Ну! Мы слушаем! – отозвался вороной конь. Похоже, он здесь главный, к тому же напоминал кого-то, правда, она не могла вспомнить, кого.

– Я… я… в общем, хотела спросить… – единорожка мысленно выругалась за свое запинание. – Вы не насадите меня на пики?!

Голуборогой показалось, что ее голос сорвался на мышиный визг. Это могло создать не лучшее впечатление.

Пограничники переглянулись. Старшина Роберт и сержант Леон переводили взоры с леса на единорога.

– Похоже, она сама нас боится, – задумчиво прошептал сержант Каштаногрив.

Роберт кивнул:

– Да и знаешь, что интересно?

– Что?

– У нее глаза голубые.

– Может, наваждение?

– Возможно.

– А если нет?

– Тогда возникает резонный вопрос.

– Какой? – сержант Леон удивленно посмотрел на друга.

– О чем еще нам наврали?

– Так вы не насадите меня на пики? – Помпея проклинала свою трусость, не догадываясь, что пограничники тоже изрядно напуганы.

– Это от тебя зависит, единорог! – отозвался старшина.

– Я никому зла не желаю! – Помпея немного осмелела и шагнула вперед.

На нее наставили копья. Голуборогая замерла. Непослушные колени предательски тряслись.

– Отставить! – приказал Роберт.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь? – шепнул Леон.

Помпея обрадовалась и приблизилась к пограничникам еще на один шаг.

– Я никому зла не желаю!

– Мы поняли! – прокричал бурый. Голуборогой он также показался знакомым. – Ты лучше скажи, зачем вышла из своего… дома? – Леон хотел сказать «логова», однако осекся – невежливо.

– Н-н-ну, я… как бы… всегда хотела выйти… из дома, – выдавила из себя Помпея.

Пограничники смогли хорошо разглядеть своего «врага». И они совсем не ожидали такого. Белая шкура, грива, копыта, хвост, уши, голубые глаза и рог в центре лба цвета неба. В довесок потрепанный плащ с непонятными узорами, а на шее висит смешной колпак с бубенчиком на конце. У солдат проскакала мысль, что данный единорог не сильно отличается от них самих.

Леон с Робертом смотрели, как единорог неуверенно шагает навстречу, а солдаты вроде бы осмелели. Роберт двинулся навстречу единорогу. Леон последовал за ним.

Помпею этот поступок обнадежил.

– А зачем ты хотела выйти из дома? – спросил Леон. В его голосе слышалось больше любопытства, чем подозрения, хотя и оно имело место.

– Н-н-ну я просто хотела выйти.

– Это заикание у единорогов в порядке вещей? – спросил Леон.

– Н-нет, просто я нервничаю.

Они почти сблизились, и Помпея смогла лучше разглядеть вороного и бурого. Фисташковые камзолы им очень шли, а борода одного и легкая щетина другого прибавляли военным опытности. Единорожка все сильнее чувствовала, что знает их.

Роберт спросил:

– Нервничаете? Из-за чего?

Они с Леоном тоже хорошо рассмотрели единорога. Теперь сомнений не было, это точно дама. Плащ мог показаться нелепым из-за метода пошива, однако он вызывал больше уважения, чем смеха. Глаза леди выражали неуверенный интерес.

– С детства нас пугали агийвцами, – Помпея вздохнула, заикание пропало.

Когда между ними осталось несколько шагов, Леон Каштаногрив спросил:

– Как твое имя?

– И в чем твоя цель? – прибавил Смологрив.

– Мое имя Помпея Голуборогая, – единорог изящно поклонилась. – А вот с целью сложнее.

– Вот как? – Роберт язвительно усмехнулся.

– Ну да. Я не планировала, что буду делать дальше, когда выйду из родного леса.

Леон хотел спросить «почему», но не стал. Вспомнил, что Помпея боится нападения.

– А ваши имена? Если не секрет.

Роберт и Леон размышляли над возможными вариантами: солгать, промолчать, рассказать.

Наконец старшина выбрал:

– Я Роберт Смологрив.

Сержант отдал честь копытом и последовал примеру командира:

– Леон Каштаногрив.

Помпея вдруг засмеялась. Агийвцам сперва показалось, что смеются над их именами, однако дальнейшие слова озадачили их:

– Я вспомнила!.. Ха-ха-ха-ха! Вспомнила!

– Что вспомнила? – спросил Роберт.

– Я вспомнила, ха-ха-ха-ха, что шестьдесят лет назад вы были караульными! – Помпея забеспокоилась, ее, наверное, неправильно поняли. – Простите мою несдержанность. Надеюсь, я никого не обидела.

Роберт и Леон переглянулись.

– А откуда ты знаешь, что мы были караульными? – спросил старшина.

– Оу, я сидела на том дереве, – Помпея указала копытом.

– Ты что, следила за нами? – Леон задержался копытом на эфесе меча.

– Я была тогда жеребенком.

Роберт и Леон не знали, верить ли ее словам. Каждый слышал сказки о единорогах-долгожителях. Если они верны, а сведения про чудовищные ритуалы нет, то почему бы не пойти навстречу?

– Вы что пьете в Елисейском Лесу? – спросил Леон.

– У нас воздержание.

– Хм, – Леон огорчился.

– Поэтому я бы не отказалась отведать ваших напитков.

Роберт и Леон переглянулись.

– Тогда следуй за нами, мисс Помпея, – Роберт был насторожен, но подвоха пока не замечал.

Помпея отдала честь.

– Есть, сэры! – Роберт с Леоном удивленно на нее посмотрели, и Голуборогая смутилась. – Я думала разбить лед.

Агийвцы вновь переглянулись.

– Пока обойдемся без шуток, – произнес Роберт, и они пошли к отряду. – Разойдись! В лагерь!

В ответ послышался выдох облегчения.

– Единорог идет с нами.

В ответ раздалось: «Да, сэр!» И Роберт подметил: отряд скорее рад, чем напуган.

Шагая за Робертом и Леоном, Помпея подумала, что события складываются очень даже хорошо. Она попробует традиционное питье лошадей, познакомится с командирами агийвцев, а потом?.. А что потом? Почему бы ей не отправиться дальше? В Геликонские горы или в Амурскую пустыню? Елисейский Лес теперь свободен, и Голуборогая может позволить себе неторопливое путешествие. Конечно, будет страшно, но ведь страшно не значит опасно. Она побывает в самых невероятных уголках Зеленоземья, увидит много нового, обзаведется знакомствами и наконец осуществит мечту, которую лелеяла с детства. И ее всегда будет ждать родной дом, который хоть и неидеальный, но все же дом, и нет ничего важнее этого.