Цитаты из книги ««Учиться, влюбиться… убиться?»», страница 10

И первой моей фразой стало:

— Мать вашу за ногу!

— Россия, — безошибочно определил пузатый тип.

— Согласен с вами, коллега, — наклонил голову "маг". — Кажется, это одно из общеупотребительных русских выражений?

— Да, по нашим сведениям... — начал толстяк.

Что там было по их сведениям, я уже не узнала. Потому что решила поддержать честь родной державы парочкой не менее общеупотребительных, но уже непечатных выражений.

— .....! .....! .....!!!

— Несомненно, Россия, — заключил худой.

— Тёрн, отвернись, а?

— А я увижу что-то новое?

— Ты же меня обнаженной не видел?

— Зато видел кучу других женщин. Поверь, вы не сильно отличаетесь.

— Это не повод меня разглядывать. Отвернись.

— Кроме того, ты же вертелась пару раз голой перед зеркалом. А я помню твои воспоминания.

— Скотина!

В этот раз он таки получил подушкой.

Почти.

Вы не пробовали попасть по телепату? Вот и не надо. Увертливый, собака!

— Вай, баюс, баюс…

— Успокойся, — посоветовал я. — Если у нее заплетается язык, значит, действие снадобья скоро закончится.

— И как это будет выглядеть?

— Как обыкновенная Ёлка, только более сонная.

— Я не обык-н-венная! — запротестовала ведьмочка. — Я — юни… уни… о! Уникот!

— Уникум, — поправил я.

— К-кой, ты в-умный, Лють!

– Люу-утик… – заныла я, делая плаксивое лицо, – а можно я упаду тебе на хвост? – Нельзя. У меня нет хвоста. Но если ты будешь цепляться за подол моего плаща, стонать и рыдать не меньше часа… Я взглядом поискала что-то вроде бейсбольной биты – единственное приличное изобретение

Свобода, равенство, братство, – машинально выдала я. – Хлеба и зрелищ! Счастья всем и сразу – и чтобы никто не ушел обиженным.

И на самой грани, как солнечный лучик — надежда. Но от нее еще больнее, потому что надежда в любой миг может превратиться во тьму отчаяния. Облака сомкнутся, навалятся, раздавят — и в мире больше не будет ни одного человека. Нет, не так. В мире не будет только одного человека, но именно того, без которого и весь мир тебе не нужен.

Позлорадствовал сам? Было дело! Поиздевался? Молодец. Теперь отойди и дай другим поиздеваться над тобой.

Все стены были заставлены книгами. Вверх уходили винтовые лестницы. А у самого входа стояла конторка, за которой сидел сухонький старичок. Такой древний, что его, казалось, недавно вытащили из книжки, где он последние лет сто лежат вместо закладки.

художественная штопка вкривь и вкось, пришивание пуговиц намертво и распарывание швов вместе с тканью.

Шерсть оборотня слегка пахла псиной. Но противно не было. Наоборот – это вам не мопс. Это – волк.