Читать книгу: «Амаранты. Одаренный», страница 3

Глава 7
Паническая атака

Вообще-то Тэмма подал заявку на участие в программе интеграции только из-за того, что отец настоял. Ради компании. Ради будущего. Предполагалось, что Нью-Сага станет для его младшего сына хорошим местом, где мальчик сможет познакомиться с совершенно новым поколением влиятельных семей. Вот только Тэмме не казалось, что амарантам так уж важны экономика и доли рынка слияний.

Письмо о том, что Тэмма принят, отца порадовало, но он не вдумывался в суть происходящего и только сыпал словами вроде «элитный», «эксклюзивно», «непревзойденный», «беспрецедентно». Зачисление в выпускной класс добавит блеска биографии Тэммы Субару. И никого не волновало, что Тэмма-то теперь вынужден блуждать в одиночестве по коридорам этой странной, очень странной школы.

Хотя здесь было и много привычного – школьная форма, шкафчики для обуви, лестничные клетки, плакаты разных клубов и домашние задания. Тэмма догадывался, что устроители приложили большие старания, чтобы обыкновенные люди чувствовали себя в привычной обстановке.

Должно быть, сейчас с ним происходит что-то захватывающее. Разве он сам не мечтал о знакомстве с волком? Так почему же сердце так колотится, а по коже бегут мурашки? Почему ладони вспотели и нервы как натянутые струны?

Нечеловеческие расы. Тэмма, как все дети, был в восторге от новостей об Открытии три года назад… уже почти четыре. Он тогда был в последнем классе средней школы. Впечатлительный. Идеалист. И уж точно идиот.

Тогда его совершенно не пугали фотографии, репортажи, документальное видео. Но видеть тех на экране – это совсем не то же самое, что находиться с ними рядом. Они были очень красивы, но разве не об этом говорится во всех историях? Об опасности, кроющейся под прекрасной наружностью? И еще Тэмма знал, что те, внешне похожие на людей, на самом деле животные. В каком-то смысле.

Может, перевестись, пока не поздно?

На протяжении всех школьных лет Тэмма оставался неуклюжим и сутулым долговязым очкариком. Внимание, которое он привлекал своим высоким ростом, его смущало, и он испытал что-то сродни облегчению, поняв, что большая часть учеников-амарантов даже выше его. Но было нелегко смотреть в нечеловеческие глаза, их необычность вызывала тревогу.

Те приветствовали его вежливыми кивками и миролюбивыми, спокойными улыбками.

Такие изящные. Даже грациозные.

И все-таки, пока он поднимался по лестнице, его беспокойство все нарастало. От волнения он обостренно воспринимал любые признаки опасности. У многих амарантов имелись заметные клыки или когти, а кое-кто сохранил и другие звериные черты. Как хвосты у волков. И Тэмма был уверен: он заметил пару оленьих рогов, исчезнувших за углом.

Возможно, ему стоит пристроиться к наблюдателю. Они-то должны уметь сдерживать тех, обеспечивать безопасность людей и все такое. Начав высматривать в толпе этих так называемых охранителей человечества, Тэмма быстро осознал, что в коридорах их, оказывается, ничуть не меньше.

И тогда наконец включился разум.

Равные части. Разделены поровну. Равные по силам?

Люди вдвое превосходили тех числом.

Тэмма успокоился настолько, что стал рассматривать номера классов, но старался больше не встречаться взглядом с этими странными глазами. Это сработало, и все шло нормально, пока классная руководительница 3 «С» не объявила, что их будут делить на команды по трое.

Вдруг общее настроение изменилось, те принялись бродить по комнате. Тэмма готов был поклясться, что кто-то из них принюхивался, и почувствовал внезапную, непреодолимую потребность бежать отсюда прочь. Паника нарастала, бурлила у Тэммы в кишках, и дело шло к тому, что в самом начале учебного года он либо грохнется в обморок, либо его стошнит.

Но тут кто-то остановился у его стола. Тэмма застыл – голова опущена, кулаки на коленях, глаза сверлят столешницу, – когда чья-то когтистая рука подняла стоявший напротив стул и подвинула к нему. Слишком близко!

Некто сел рядом и заговорил:

– Теперь, когда я здесь, остальные будут держаться подальше.

Голос мужской. Тэмма покосился украдкой и тяжело сглотнул. Рядом с ним, плечом к плечу, оказался тот – почти одного роста с ним самим. Загорелая кожа и рыжевато-каштановые волосы, часть которых была собрана в косу. Тот отвернулся, а густые волны волос, обрамляющих лицо, скрыли его выражение. Но Тэмма отлично видел его руки. Они расслабленно покоились на столе, и когти были, вероятно, в самом деле такими острыми, какими казались.

При виде их у Тэммы участилось дыхание.

– Мне кажется, тебя нервирует наше присутствие, – негромко сказал тот. – Наверное, это похоже на то, как мы сами реагируем на наблюдателей. Они буквально запускают в нас инстинкт опасности, и хочется убежать.

Тэмма боялся, что не сможет справиться с голосом. Что это, неужели он застонал?

– Ты в безопасности, – уверил его сосед. – Здесь никто и никогда не причинит тебе вреда.

Он был прав. Разумеется, он был прав. Но Тэмма чувствовал себя загнанным в угол.

– Я могу помочь. Ты знаешь что-нибудь о чарах?

Тэмма покачал головой.

– Если хочешь, я могу создать простую защиту.

Тот говорил медленно, словно обращался к испуганному ребенку. Но у Тэммы не было сил сопротивляться его опеке. Слишком непонятно все было. Он рискнул задержать на том взгляд, ловя каждое слово.

– Я неплохо разбираюсь в защитных барьерах, и я думаю, что тебе может помочь один из них. – И тот, не поднимая глаз, повернулся так, чтобы Тэмма увидел его лицо. – Можешь дать мне листок бумаги?

Тэмма потянулся за своей сумкой. Руки дрожали, но все же он сумел нащупать тетрадку.

– Положи бумагу на стол. И… могу ли я также одолжить инструмент для письма?

Тот поднял руки не раньше, чем Тэмма положил рядом с тетрадью механический карандаш. Неторопливо и аккуратно он сложил страницу и оторвал широкую полосу.

– Значит, ты ничего не знаешь о чарах?

– Н-нет.

– Я слышал, люди называют такие вещи магией. – Тот быстро набросал на бумаге узор, детальный и изящный. Затем приложил к его центру палец. – Может, так оно и есть.

Воздух как будто задрожал, а потом… стало легче. Тэмма не замечал шума, пока тот не стих, словно внезапно замолчали цикады в летний день. Он ошеломленно оглядел комнату.

– Лучше? – Тот неспешно складывал этот чудесный листок бумаги.

– Спасибо, – пробормотал Тэмма.

Тот кивнул и пододвинул к нему рисунок. Снова положив руки на нейтральной территории на столе, он сказал:

– Держи его в кармане. Или зашей в амулет-омамори, если тебе так больше нравится.

– Как ты узнал, что нужно делать?

– Мой дядя учил меня чарам. Я немного изменил узор, который используют некоторые амаранты, когда их подавляет присутствие наблюдателя.

– О. – Пелена опасности исчезла, и на смену ей пришла тяжкая подавленность. – Извини.

Его одноклассник наконец повернулся, и Тэмма взглянул в нечеловеческие глаза. Но это не выбило его из колеи, и вдруг – его как громом поразило осознание. Медь. Глаза этого парня реально мерцали, как лужицы жидкого металла. Эта фраза так часто мелькала в новостных лентах, что стала до ужаса избитой.

– Ты заставил всех немного поволноваться. Во всяком случае амарантов. – Он по-прежнему говорил медленно, тихо. – Думаю, госпожа Ривз ничего не заметила.

– А как ты узнал?

– По запаху. – Тот немного поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. – Страх легко различим. И нежелателен. Волки все были на взводе, но никто из них не знал, как помочь.

Тэмма внимательнее оглядел класс. Хвост ближайшего волка был распушен, как у рассерженной кошки. На многих лицах отразилось беспокойство или облегчение. Сняв очки, Тэмма потер глаза, главным образом для того, чтобы прикрыть лицо.

– Прости, – пробормотал он.

– Ты позволишь мне прикоснуться?

– Э? – Тэмма вернул очки на место.

– У моего клана прикосновения и доверие тесно связаны. Мне было бы спокойнее, если бы ты допустил контакт. – И с легкой улыбкой он напомнил: – Пожатие ладоней – традиционное приветствие.

Снова пробормотав извинения, Тэмма протянул руки. Как правильно, ладонями вверх или ладонями вниз? Смутившись, он увидел, что руки до сих пор еще дрожат.

– Обычно тот, кто протягивает руки первым, держит их ладонями вверх. – Тот аккуратно взял Тэмму за руки, повернул их правильно и накрыл своими. – Это самое простое приветствие, элементарная вежливость. Хотя сила сжатия и продолжительность прикосновения могут придавать определенные нюансы.

Руки того были крупнее, чем у Тэммы. Хотя касание было легким, он медлил, не убирая их. И Тэмма подумал, что это хорошо. Как будто показать кому-то, что вы рады его видеть.

– А вот это менее банально. – Тот переместил руки, так что они оказались под ладонями Тэммы. Согнув большие пальцы, слегка коснулся ладоней Тэммы. – Это жест поддержки. Приглашение обратиться за помощью или одолжением. Я как бы говорю: «Я к твоим услугам».

Тэмма хотел научиться таким вещам. Ему удалось выдавить робкую улыбку.

Эти невероятные глаза сверкнули одобрением, и тот шевельнул руками. Их ладони снова соприкоснулись ненадолго, но затем тот скользнул выше и обхватил пальцами запястья Тэммы.

– А это выходит за рамки обычной вежливости и говорит о серьезности намерений. Если на этот жест отвечают взаимностью, он показывает, что люди готовы установить тесную связь.

– Вроде как стать частью тройки?

– Я предлагаю свое расположение. И готовность помочь.

Поэтому Тэмма обхватил пальцами запястья того и прошептал:

– Пожалуйста.

Глава 8
Робкий

Несмотря на сомнения, Элоквент был рад, что подошел. Он был нужен этому мальчишке.

– Могу я узнать твое имя?

– Тэмма Субару.

Мальчик заметно успокоился, но явно смущался. Не выпуская его запястья, Квен стал поднимать их, дожидаясь, чтобы тот снова взглянул на него.

– Приятно познакомиться, Субару-кун. Я Элоквент Стармарк.

– П-правда?

– Совершенно точно.

– Так ты, возможно, родственник Хармониуса Стармарка?

– Близкий. – Квен кивнул на вышитый на плече герб – блестящая медная нить на темно-коричневой ткани. – Папа – пресс-секретарь от кланов собак.

– Ты собака.

– Да.

– А твоя мать – человек?

Тэмма крепче сжал руки, но не от страха. Скорее, это было похоже на нетерпение. Его запах стал значительно ярче, светлее. Элоквент улыбнулся.

– Да, мама – человек. Она моя мачеха.

– Я видел эту телепрограмму. Ту самую, где собраны все интервью.

– Кто ж ее не видел? – Квен закатил глаза. – Они показывают «Сердце собаки» каждый год с тех пор, как родился мой брат. Это становится международной рождественской традицией.

– Ты собака.

– В третьем поколении. Мы это уже обсуждали, помнишь? – Запах Тэммы разлился по всему классу. – Эй, с тобой всё в порядке, Субару-кун?

Но он не успел расспросить мальчика, как заговорила госпожа Ривз, привлекая к себе внимание:

– Остальную часть утра мы посвятим самому необходимому. Обратимся к некоторым вопросам многообразия культур. Как я уже говорила вам, я наблюдатель, как и треть вашего класса. Мы – международное сообщество без границ, и на протяжении многих столетий мы развили свою собственную, уникальную культуру. Часть вашей учебной программы в Нью-Саге будет посвящена изучению истории наблюдателей, их традиций и праздников.

Элоквент переключил внимание на других одноклассников. Двенадцать групп с представителями амарантов из семи кланов. Он не сомневался в том, что проект поддержат лошади и волки, а вот феникс стал сюрпризом.

Госпожа Ривз продолжала:

– Конечно, существуют различия между кланами, но в общем и целом амаранты известны тем, что изъясняются и воспринимают информацию через осязание. Для них крайне важен тактильный контакт. В связи с этим позвольте напомнить представителям амарантов, что все наши ученики-люди – японцы. Культура этого народа такова, что вам придется быть сдержанными.

Квен переводил взгляд с феникса на его друга-мальчика. Видимо, эти двое вместе посещали мужскую среднюю школу неподалеку от имения Стармарков. Именно эта школа самой первой пригласила маленькую группку учеников-амарантов. Если ребята делили комнату еще там, то наверняка вместе и переводились сюда. Это интересно.

Наблюдателя из тройки феникса Квен в первый момент не воспринял всерьез. Хисока Твайншафт, должно быть, хорошенько переворошил Ингресс, отбирая ребят с дипломатическими наклонностями из наблюдателей низового звена. Эти представители Междумирья являли резкий контраст с теми блистательными особами, которых по-прежнему лелеяли наставники в Академии. Что это – уступка? Признание того, на какой риск пошли кланы, отпуская своих детей?

– Еще один потенциальный источник непонимания связан с именами. – И госпожа Ривз начала выписывать на доске формы вежливого обращения. – Пожалуйста, имейте в виду: для наших учеников-людей привычно, чтобы к ним обращались по фамилии. Звать своих одноклассников по имени вы можете, только если они сами это предложат, – это признак очень большой близости. Волки, представьте, что случайный знакомый интересуется, можно ли подергать вас за хвост. Это примерно то же самое.

Со стороны представителей волчьего клана донеслось негромкое ворчание и сдержанный рык.

– Кланы лошадей и газелей, а вы вообразите, будто некто просит вас трансформироваться, чтобы оседлать вас.

Болезненные вскрики и бурный шепот. Элоквент невольно восхитился дипломатичностью учительницы – ведь приведенные ею примеры одновременно служили предупреждением для учеников-людей. Подобные просьбы были крайне оскорбительны, но при этом звучали весьма часто.

После краткого объяснения именных суффиксов госпожа Ривз перешла к формам обращения у амарантов.

– У многих кланов имеются титулы, обозначающие высокий ранг или почет. Вы уже слышали о пресс-секретарях – этот титул дается тем, кто выступает от имени своего клана. Некоторые используют обращения лорд и леди в применении к членам клана высокого ранга. А другие титулы говорят о возрасте, роли, роде деятельности, родословной, опыте или семейных связях. Но мы в этом классе будем считать всех равными. Люди… просто сами скажите своим напарникам, как вы хотите, чтобы к вам обращались одноклассники. У вас сейчас будет такая возможность, ведь при общении с амарантом первым делом важно правильно представиться.

– Про это было в нашем пакете документов, – прошептал Тэмма. – А я забыл. Прости.

– Наше знакомство прошло нормально. – Элоквент поднял руку и положил ее на сердце Тэммы. – Ты принял мой знак. Ты знаешь мое имя. У тебя есть моя верность. Если что-то и было не так, виной моя небрежность: я так и не задал тебе свои вопросы.

– Это важно? – Тэмма не сводил глаз с руки Квена. – Что это значит?

Квен задумался, нахмурился:

– Прежде я никогда не пробовал выразить это словами. Я… хотел тебя успокоить. И попросить доверять мне.

– Ого. – Тэмма заметно расслабился.

Госпожа Ривз, встав перед классом, снова заговорила:

– Это проще всего показать на примере. Тогда вам легче будет пройти этап знакомства в ваших тройках. Хану-фел, ты не против мне помочь?

Один из подростков-волков, сидевших впереди, поднялся с места.

Учительница протянула ему руки ладонями вверх.

– Я – наблюдатель Аделаида Ривз, из разряда дипломатов, и учительница старшей школы Нью-Сага в Кейши. Добро пожаловать в класс 3 «С».

Волк положил свои руки поверх ее:

– Меня зовут Хану-фел Найтспэнгл. Если вы еще не поняли по моему корявому японскому, я сюда приехал из Америки. И спасибо за ваше посредничество.

Госпожа Ривз улыбнулась:

– Хану-фел – твое личное имя?

– Да. Найтспэнгл – это моя стая, а Хану-фел – мое личное имя. На языке волков оно означает «грохочущая луна», потому что я родился в летнюю грозу.

– А как бы ты хотел, чтобы к тебе обращались одноклассники?

– Хану – нормально. – Парень развернулся так, чтобы видеть всех. – Прошу, не стесняйтесь звать меня Хану.

Учительница, кивнув, снова обратилась к классу:

– Когда любой из вас будет представляться, на этом этапе возникнут следующие вопросы. Ваш интерес, даже любопытство показывают вашему новому знакомому-амаранту, что вы хотите с ним подружиться. У кого-нибудь есть вопросы к Хану?

Первой руку подняла девушка из наблюдателей.

– Какую часть Америки стая Найтспэнглов считает своим домом?

– Мы помогли основать городской анклав на Среднем Западе. – Хану повел плечами. – Наверное, лучше мне больше ничего не говорить, поскольку мы все еще скрываемся.

Элоквент знал: в Соединенных Штатах таким, как они, трудно приходится. Во многих местах предрассудки и нетерпимость не позволяли целым амарантийским общинам заявить о себе.

Вверх взлетела рука Акиры.

– А кем тебе приходятся два других парня, носящие герб Найтспэнглов?

– Самое важное – мы члены одной стаи. – По сигналу Хану два других волка встали. Он продолжил: – Юта-со – мой двоюродный брат, сын сестры моей матери. Я легко отличаю его от Плума по запаху и по тому, как он машет хвостом, но ты, если захочешь, можешь посмотреть на бусины. У Юты они синие.

Молодой волк, весело махавший хвостом из стороны в сторону, повернулся так, чтобы все увидели бирюзовые бусы, вплетенные в его длинные волосы.

– Плум-рет тоже мой двоюродный брат, он сын сестры моего отца, – продолжил Хану. – Он ничего не понимает в обуви, поэтому предпочитает ходить босиком. Его еще можно отличить по карим глазам. У нас с Ютой глаза желтые, это более характерно для нашей стаи.

– А какая у тебя отличительная черта? – поинтересовалась госпожа Ривз.

Хану широко заулыбался, обнажив клыки:

– Ранг. Я же альфа.

– Это всего-навсего значит, что он больше нас важничает, – фыркнул Юта. – А вот его экстремальную прическу «шипами» трудно не заметить.

– Эй! – проворчал Хану, проводя рукой по своей щетинистой копне. – Я ничего не делаю со своими волосами. Они такие от природы.

– А его младшая сестренка взяла с него клятву, что он никогда не снимет этот браслет, – хихикнул Плум.

– И не сниму. – Без тени смущения Хану поднял левую руку, демонстрируя двойную нитку пластикового розового жемчуга. – Волки свои обещания держат.

Несколько человеческих девушек восторженно заахали, отчего Хану гордо поднял выше хвост.

Госпожа Ривз, казалось, была довольна тем, как идет дело, она дала группам задание: вежливо представиться друг другу.

– У нас есть время до половины, прежде чем двигаться дальше, так что не спешите, задавайте вопросы. Если вам нужен будет посредник, я всегда помогу.

– Половина? – переспросил Тэмма.

Многие ученики в классе тоже не поняли, о чем речь. Госпожа Ривз только улыбнулась и предложила ученикам дать пояснения.

Элоквент, вытянув пальцы, заговорил про угол наклона солнца.

– Это на полпути к зениту солнца – поэтому «половина утра». Амаранты не полагаются на часы, мы ориентируемся по положению Солнца, Луны, звезд или, если нужно, на приливы.

Тэмма посмотрел на часы, затем оглядел комнату:

– Мне не кажется, что мы одни остались без наблюдателя?

Квен сильнее ссутулился на стуле:

– Ты уверен, что он нам так уж нужен?

Но худенький мальчик с широким разрезом глаз, сидящий за соседним столом, тоже заметил одинокий дуэт:

– Ривз-сенсей, у этих двоих нет наблюдателя.

– Что? Ну и ну! Почему ты ничего не сказал, Элоквент?

Те же девушки, что ахали по поводу браслета Хану, захихикали.

Поза госпожи Ривз умоляла сохранять терпение.

– Да, полагаю, это прозвучало довольно забавно, учитывая, что «Элоквент» означает «красноречивый». Однако Элоквент – это его настоящее имя. Вы еще привыкнете к именам в кланах собак, когда будете больше с ними общаться. Например, Часовой Скайбеллоу – это Глава службы безопасности нашей школы.

Заметив заинтересованное внимание всего класса, Тэмма повернулся и положил руки на стол. Квен сделал то же самое, немного отодвинувшись от мальчика.

– У нас всех должно быть поровну, – пробормотала госпожа Ривз, оглядев класс и сверяясь со списком. – Кого не хватает?

Все амаранты в классе уставились на дверь.

Через несколько мгновений звук бегущих по коридору ног услышали и все остальные. Затем дверь открылась, и вошла девочка.

– Извините, – выдохнула она, согнувшись пополам и пытаясь отдышаться.

Квен принюхался – и подался вперед. Наблюдатель – их наблюдатель, раскрасневшаяся от бега и с нетерпеливо сияющими глазами, – была окутана как минимум тремя уровнями защиты. Тоненькая, длинноногая девочка, еще даже не подросток, с пышными темно-русыми кудрями и глазами под цвет серовато-зеленой туники.

Тем временем девчушка выпрямилась и поклонилась учителю:

– Я приношу извинения за то, что так опоздала, Ривз-сенсей. В канцелярии что-то перепутали, и меня не пропускали. – И она добавила с озорной улыбкой: – Кажется, они думали, что я слишком юна, но мой наставник с ними разобрался.

– Не сомневаюсь, что он так и сделал. – Госпожа Ривз сделала отметку в своем списке. – Мы разговариваем о том, как правильно представляться. Ты можешь представиться классу?

– Конечно, сенсей. – И, повернувшись к классу с приветливой улыбкой, девочка сказала: – Я Айла Гард из Особняка, ученица Хисоки Твайншафта. Мои призвания – лингвист, специалист по культурным связям и дипломат.