Читать книгу: «Лордария – Королевство восьми островов», страница 4

Глава 3. Король умер, да здравствует король!

Флориан был на вершине наслаждения. Две девушки, что были с ним в этот час, могли гордиться своим мастерством, которое для их профессии было условием необходимым, ведь молодость быстротечна, а дальше жить всё равно как-то нужно.

Принц упивался сладостными ощущениями, ведомый своими желаниями, он ласкал взглядом атласный шёлк красной комнаты и растворялся в его вызывающих тонах…

Именно в такие моменты он ощущал свою власть. В северной части Энмариса, в его собственном борделе, он был не наследным принцем, а самым настоящим королём. Его престолом была кровать, а подданными – девушки готовые ради него на всё. Ещё бы, ведь он платил им, и платил много.

– Вам нравится, мой господин?

Делая ритмичные движения бёдрами, девушка вдруг остановилась и уставилась на Флориана, вопрос застал его врасплох, он не привык разговаривать в красной комнате.

– Делай свою работу и не останавливайся, если бы я хотел с кем-нибудь поговорить, то пошёл бы во дворец.

– Да, мой господин.

Откинувшись на кроваво-красные подушки, Флориан готов был получить новую порцию наслаждений, но почти на самом пике их грубо прервали. За дверью послышалась громкая ругань и звон, сильно напоминающий звук, с которым стражники обнажают мечи.

«Обнажают мечи?» – пронеслось в голове принца. – «Стражники? В моём заведении?!»

– Неужели кто-то хочет расстаться с жизнью? – вырвалось у него вслух.

Скинув с себя замершую, но так и не сдвинувшуюся с места девушку, он, едва не сбив с ног вторую куртизанку, направился к двери. На ходу нацепив на ноги штаны, Флориан с силой вытолкнул дверь и оказался в узком коридоре, драпированном по бокам тусклой бордовой тканью. Увидев прямо перед собой привратника, из последних сил сдерживающего толпу вооружённых людей, он, скрестив руки на груди и шевеля желваками, гневно произнёс:

– Вы что желаете скорейшего рандеву со смертью? Вы хоть знаете, куда вы вломились?!

Наконец, продавив привратника, перед принцем возник среднего роста усач, через половину лица которого проходил уродливый шрам. Быстрым взглядом, окинув его броню, и не заметив на груди эмблемы, Флориан не преминул ехидно указать на это:

– Сняв свой герб, ты не скроешься от моего гнева. – Сжав руки в кулак, так что на лбу вздулась вена, принц сделал шаг в сторону воина со шрамом и буквально проорал ему в лицо: – Немедленно на колени перед своим повелителем, пока я не приказал выпустить вам всем кишки и не повесить вас за них на пиках дворца!

Угроза не подействовала, от этого Флориан впал в ещё большую ярость. Резко взмахнув рукой, он уже готов был впечатать кулак в спокойное лицо своего оппонента, но тот опередил его движение, перехватил руку принца, молниеносным движением заломил её за спину, и сильным ударом ногой под колено, повалил его на красивый, вышитый различными тематическими узорами, ковёр.

Вся эта процедура заняла меньше минуты и Флориан не успел даже опомниться, как ему на руки надели кандалы, а на голову натянули какой-то пыльный, воняющий дерьмом мешок. Резкий запах пробудил его инстинкт самосохранения – он начал громко кричать и пытаться оттолкнуть своих похитителей, мозг же принца в это время лихорадочно пытался определить, что же происходит. Но времени ему не дали, сильный, словно молотом, удар, закованным в латы кулаком, прямо промеж глаз, заставил Флориана выйти из борьбы побеждённым. В глазах потемнело, в желудок ворвалась тошнота, а затем он потерял сознание.

***

Первым что он почувствовал, когда открыл глаза, была резкая боль в том месте, куда ему нанесли удар. Сбитый с толку, Флориан, игнорируя боль, попытался подняться, но едва сделав движение вверх, его голова чуть не взорвалась праздничным фейерверком. Застонав, он опустился на пол, почувствовав оголённой спиной стальной холод камня.

Опустив голову вниз, принц осмотрел себя с ног до головы – из одежды на нём были только его штаны, похитители или кто они там были, дааринг их побери, не удосужились дать ему даже какой-нибудь вшивой рубахи. Осознание этого заставило Флориана впервые за всю его жизнь по-настоящему испугаться, ведь если его бросили куда-то в таком виде, значит тех, кто это сделал, не сильно заботит его здоровье и безопасность, а это уже наводило на мысли о том, что кто-то хочет от него избавиться. Но кто? Принц не мог дать ответ на этот вопрос. Вместо этого он, решив навести порядок в своей сотрясённой голове, закрыл глаза.

Постепенно ему удалось более-менее прийти в себя, и, сумев, наконец, подняться с каменного пола, Флориана смог осмотреться.

Вокруг было темно как в склепе, и лишь в одном месте, в маленьком окошке, небрежно вырезанном в деревянной двери, виднелся отблеск горящего снаружи факела.

Медленно, боясь снова вызвать болезненные ощущения излишним резким движением, принц проковылял к двери и выглянул наружу. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в окошко была вставлена небольшая решётка, которая судя по всему, могла открываться с другой стороны. Это наблюдение, и увиденный за дверью тёмный коридор, едва освещаемый светом нескольких старых факелов, помогли испуганному, и забившемуся глубоко в недра его головы, разуму сделать предположение – он находился в энмарисской тюрьме.

Расположенная в подземельях под городом, она представляла собой настоящую сеть катакомб, в которой, не имея карты, легко можно было заблудиться. Выходов на поверхность из катакомб было четыре, в зависимости от них в подземелье и оборудовали тюремные помещения – для преступников, совершивших незначительные проступки, определяли темницы ближе к поверхности, особо опасных же заводили в глубокие недра, туда, куда никогда не проникал солнечный свет. Да и в принципе, кроме крыс, единственным их гостем был угрюмый тюремщик, раз день приносивший еду, воду и чистое ведро для испражнений.

Гоня прочь мысли о том, что он сейчас находится в одной из подобных темниц, Флориан вцепился руками в решётку на двери и, что было сил, закричал:

– Э-э-эй!

Ответом ему была тишина. Слёзы непонимания навернулись на глаза принца, внутри же начал закипать гнев. Позабыв про могущую вернуться в любую минуту боль, он принялся колошматить руками и ногами в дверь и истошно кричать:

– Кто-нибудь! Я здесь! Это же я, принц Флориан! На помощь!

Но чем дольше он сотрясал спёртый воздух, тем труднее ему было дышать, скоро вернулась и боль. Резкой вспышкой она ударила по голове, и Флориан, как подкошенный упал, больно ударившись рукой о твёрдый камень, из которого была выложена эта темница. Темница для опасных преступников.

***

Время здесь во тьме текло в совершенно ином, подвластном только ему самому ритме. Флориан не мог даже примерно подсчитать, сколько часов он уже провёл в тюрьме.

Он ступил на порог борделя, когда часы пробили двенадцать дня. В утехах и ласках он, пока его грубо не прервали, провёл минимум два часа, стало быть, похитители вырубили его уже после двух дня. С тех пор, в равной степени мог пройти как один, так и двенадцать часов. Лишь одно Флориан мог знать наверняка – ещё не прошли сутки, иначе к нему бы явился тюремщик.

Впрочем, это обстоятельство не слишком его обнадёживало, ведь он, старший сын короля Роланда, наследник трона Энмариса был в тюрьме, и едва ли посадили его сюда за то, что он любил порезвиться с девушками сомнительной репутации. Иных сильных грехов Флориан за собой не замечал, а это могло значить, что кто-то решил убрать его с дороги. Но кто? Да и зачем трогать его, принца, покуда сам король здравствует, или же они и с его отцом расправились?

На слишком многие вопросы, он не мог или не хотел давать себе ответы, и, в конце концов, дабы переключить свой мозг на вещи более насущные он, как и подобает тому, кто впервые оказался в энмариисской тюрьме, начал искать из неё выход.

Первым делом Флориан решил ещё раз проверить на прочность дверь. На вид она казалась не очень крепкой, однако на деле… проведя минут десять в попытках хоть немного её расшатать, принц потерпел полную неудачу. В конце концов, у него вновь сильно разболелась голова, и штурм двери был прекращён.

Однако на этом Флориан не успокоился, следующей, он решил взломать каменную кладку. Двигаясь наощупь вдоль стены, он принялся камень за камнем тщательно ощупывать её, в надежде наткнуться на какую-нибудь трещину, скол или что-нибудь им подобное. Но и здесь, увы, он не преуспел, и как и многие до него, а также многие после него, он обречённо опустился на каменный пол, и, глубоко выдохнув, закрыл глаза – ситуация казалось совершенно безнадёжной.

***

Вероятно, Флориан уснул. Сон был прекрасен, чистое небо, крики чаек вдали и безбрежный океан. Окрылённый, он дышал полной грудью, что в подземелье из-за обилия пыли делать не стоило, именно это желание наполнить лёгкие свежим воздухом и вырвало его из сна. Видение испарилось, Флориан согнулся пополам и хрипло закашлялся.

Немного придя в себя, принц осмотрелся – вокруг ничего не изменилось. Его глаза, привыкшие к темноте обшарили каждый угол темницы на наличие еды, но, увы, пока он спал никто её не принёс. Этот факт ещё более усугубил моральное состояние заключённого, ведь ко всем бедам добавился ещё и подступающий с каждой минутой всё сильнее голод.

Ничего не могущий с ним поделать, Флориан сел на пол и уставился в потолок, от безнадёги он хотел снова уснуть. Во сне его бы окружили приятные образы, а вокруг были бы люди. Именно их ему сейчас не хватало больше всего. Он был бы очень рад даже тюремщику, любому, кто хоть немного поговорит с ним, но, увы, люди были только во снах, и даже сейчас, на грани мира грёз, они о чём-то спорили позади него. Их разговоры были едва слышны, но уже само наличие человеческой речи его радовало, тем более что с каждой секундой её гомон становился всё ближе и ближе.

Он нарастал словно лавина. Крохами засыпающего разума определив, что это ненормально, Флориан ухватился за нить реальности и вытащил себя из сна. Смахнув дрёму с век, принц прислушался, затем пальцами протёр уши, вслушался внимательнее и понял, что это не было галлюцинацией – к нему явно кто-то шёл, и идущих, судя по количеству их голосов, было много.

Позабыв про всякую осторожность, с единственным желанием вновь столкнуться с живым существом, Флориан буквально подлетел к решётке и хриплым не своим голосом прокричал:

– Сюда! – и уже тише: – Пожалуйста, кто-нибудь…

Силы оставили его, голова начали кружиться и, вцепившись руками в решётку, Флориан медленно опустился вниз. Потратив на крик всю свою энергию, он, тем не менее, смог привлечь к себе внимание. Не прошло и минуты, как окошко над его головой осветилось ярким светом десятков факелов, а после (сразу после того как принц отполз от неё на несколько метров), дверь начала получать один за одним серию беспощадных ударов топора. Снаружи работали умело, вскоре она сошла с петель и образовавшийся проём, за которым было светло как днём, впустил в темницу свежий воздух.

После долгого пребывания в темноте глаза Флориана болезненно сощурились, и какое-то время он не мог разглядеть стоявших возле того места, где ещё минуту назад была крепкая деревянная дверь, людей. Наконец, один из них вошёл к нему, и принц услышал до боли знакомый голос своего друга:

– Ваше Высочество?

– Да, Лайонел, – проскрипел он в ответ, безуспешно силясь подняться, – это я.

– Хвала, Магусу!

Закованный в золотые латы шевальер бросился к принцу и помог ему подняться. При неверном свете факела он оглядел его и с тревогой в голосе спросил:

– Вы не ранены?

– Нет, получил кулаком между глаз, но это мелочь.

– Это хорошо, вы сможете идти?

– О, да, куда угодно только подальше отсюда.

Закинув правую руку Флориана себе на плечо, Лайонел, поддерживая, вывел его из темницы и, сопровождаемые ещё двадцатью воинами, они отправились в долгий поход, ведущий к выходу на поверхность.

Пока они шли принц, которому дали немного еды и воды, несмотря на то, что его снедали вопросы, не проронил ни слова. В конце концов, сейчас он был вместе с Лайонелом – человеком, которому он доверял больше чем родным братьям, с ними его воины, а впереди воздух, свобода и, вполне вероятно, жестокая, сметающая всё на своём пути, месть.

***

После того как в люк несколько раз гулко постучали, он, поддавшись силе извне, открылся, и пред взором идущего вторым сразу после Лайонела Флориана раскинулось безоблачное звёздное небо.

Принц уставился в него так, словно не видел этой картины, уже целую вечность.

Покуда он наслаждался видами природы, шевальер успел переговорить со своим командиром, который открыл им люк, отдал ему несколько приказов и затем вернулся к принцу. Встав в его поле зрения, он молча ждал, когда Флориан обратит на него своё внимание.

– Знаешь Лайонел, – задумчиво проговорил принц, – когда тебя лишают воли, ты начинаешь мечтать о звёздах. Вспоминаешь о том, какие они красивые. Как ярко сияют, озаряя собой ночное небо. Но оказавшись вновь под их светом и глядя на них воочию, понимаешь, что в них нет ничего необычного, они такие же, как и всегда, пустые, бездушные, далёкие огни.

Опустив голову, принц в упор посмотрел на шевальера, в глазах его мелькнула сталь.

– А теперь, рассказывай, что происходит в этом дрянном городе?

– Рассказ будет долгим, Ваше Высочество, может быть нам лучше переместиться в цитадель?

– Цитадель? – удивился Флориан. – Неужели мы сейчас в южной части города?

– Да, Ваше Высочество, мы там, где сейчас безопаснее.

– Хорошо, давай зайдём внутрь, но ради всех богов Лордарии, начинай уже говорить.

– Конечно, Ваше Высочество, – Лайонел было замялся, но тут же собрался и добавил: – хотя правильнее будет Ваше Величество.

Флориан остановился как вкопанный.

– К чему ты клонишь?

Сотни догадок одновременно ринулись терзать его мысли, но все их он пресёк, полностью обратившись в слух.

– Ваш отец, он… – было видно, как шевальеру сложно произносить эти слова, – он мёртв, убит.

Флориан почувствовал, как всё его тело тяжелеет, пережитые тяготы сами по себе вымотали его до предела, а тут ещё такие вести.

Заметив, какой удар нанесли принцу его слова, Лайонел бросился к нему и, подхватив под руку, быстрым шагом повёл в цитадель, туда, где Флориан сможет выслушать всё, что он ему скажет сидя или даже лучше лёжа. Ошарашенный принц, вяло передвигая ногами по ступенькам, не возражал против такого передвижения.

Весь подъём наверх в одну из башен цитадели он пытался осознать то, что его отца больше нет. Без всяких сомнений это было очень трагично, и хоть Флориан с Роландом никогда не были близки, смерть отца, этого наивного глупца, которому бы ещё править и править, ранила его гораздо сильнее, чем недавний удар кулаком. Хотя нет, не смерть, а убийство. Это слово засело у него внутри и когда они, наконец, поднялись в башню, единственным чувством которое испытывал Флориан, был гнев.

Войдя в комнату, обычно занимаемую командиром стражи, а сейчас пустовавшую, принц высвободился из-под руки Лайонела, доковылял до кровати, и грузно опустившись на неё, сказал:

– Говори, обо всём по порядку, во всех подробностях, ничего не опуская.

Лайонел кивнул, смахнул со лба выступивший пот, и начал свой рассказ.

– Короля Роланда убили во время его визита на Ампулхету. Я точно не знаю, что произошло… в Шлейхте вспыхнуло восстание, чёрные и белые волки стали грызться между собой, на улицах началась резня, ваш отец попытался прорваться из города, но ему не дали этого сделать…

– Не дали этого сделать?! – закипая, повторил принц. – Волки обнажили мечи против своего короля? Да кем они себя возомнили?! Мало им тех бед, которые они в прошлом обрушили на головы жителей островов, так теперь они ещё и повинны в гибели правителя Лордарии! Мне кажется, настало время стереть этот остров в порошок!

Лайонел тактично дождался, когда поток гнева Флориана утихнет и, прочистив горло, продолжил:

– Весть об этом пришла сегодня утром…

– И почему я не получил её первым?

– Вас… – шевальер потупил взгляд, – никто не знал где вы, Ваше Высочество.

Принц остолбенел, его скрытность на этот раз сыграла против него.

– Допустим, – кивнул он, – но кто-то всё же знал где искать, кто-то, обладающей достаточной властью, чтобы засадить меня в подземелье. Ответь же мне Лайонел, кто этот ублюдок?

Шевальер выпрямился и пригвоздил свой взгляд к глазам принца.

– Это ваш дядя Северан.

Флориан очень хотел удивиться этому открытию, но так и не смог этого сделать. Средний брат его отца, этот чванливый, напыщенный идиот, бегающий туда-сюда со своими понятиями чести. Он никогда не нравился Флориану, разве что только как создатель кое-чего прекрасного, но уже несколько лет как потерянного.

На миг погрузившись в воспоминания, лицо принца покрылось вуалью грусти. Но она продержалась недолго, моментально слетев, когда он вспомнил о том, где он провёл весь этот день.

– Значит, это он приказал бросить меня в тюрьму?

– Да, Ваше Высочество, я не знаю наверняка, но полностью уверен, что прямой приказ исходил от него.

– Почему же тогда на его людях не было его грёбаных знаков отличия?

– Потому что они не его люди, а простые наёмники.

– Вот как значит, – набрав в рот побольше слюны, Флориан смачно плюнул под стол, – в таком случае, я хочу как можно скорее увидеть их головы около своих ног!

– Понимаю, Ваше Высочество, но на данный момент это невыполнимо – доставив вас в подземелье, они сразу же покинули Энмарис, я уже проверил это.

Флориан гневно взмахнул руками и, вскочив с кровати, принялся нервно расхаживать по комнате.

– Стало быть, – рассуждал он вслух, – мой горячо любимый дядюшка прознал о гибели моего отца, и вместо того чтобы оплакивать его, своего родного брата, он первым делом решил убрать меня со своего пути…

Принц резко остановился и посмотрел на шевальера.

– Скажи-ка мне Лайонел, когда Северан вернулся с Ампулхеты?

– Где-то с месяц назад, Ваше Высочество.

– А сколько до этого он жил у хетов?

– Почти два года, он уплыл туда сразу как…

– Да-да, – перебил его принц, – я помню. Но пускай меня снова засунут в ту вонючую темницу, если это не странно. Месяц назад Северан возвращается с Ампулхеты, ведёт себя отчуждённо и нелюдимо, держась только своего узкого круга. Затем в преддверии праздника окончания Войны островов, он сразу оживляется, долго отговаривает моего отца от плавания, при этом прекрасно понимая, что он всё равно туда отправится, и сразу после его скоропостижной гибели устраивает так, что я попадаю в тюрьму. Скажи, Лайонел, ну разве это не странно?

– Да, Ваше Высочество, – согласился шевальер, – я тоже так подумал, поэтому и решил действовать.

Флориан немного поубавил свой гнев и, сконцентрировал своё внимание на Лайонеле, в конце концов, ведь именно он спас его от гибели, единственный из всех пришёл ему на помощь. Недолго думая, принц поднялся, подошёл к шевальеру и протянул ему свою руку.

– Во всей этой суматохе я совсем забыл тебя поблагодарить, мой верный друг, именно ты спас меня от тяжкой смерти в темнице, но скажи, как тебе вообще удалось найти меня?

Лайонел, недолго думая, пожал протянутую ему руку и с горячностью в голосе ответил:

– Слух о гибели короля быстро распространился по всему дворцу, но столь же стремительными были и действия Северана по его захвату. Он, в кратчайший срок, маскируя это различными приказами, умело выставил оттуда всех неугодных ему командиров и представителей знати. Я был в числе первых и сразу же понял, что здесь что-то не так. Когда же воины с эмблемой совы на груди закрыли ворота и выставили стражу, я решил действовать. В течение часа мне удалось собрать многих, ничего не понимающих командиров, и мы стали вместе решать, что же делать, покуда в нашу ставку не ворвался весь израненный с порубленной бронёй стражник. Он влетел с криком: «Измена!». И именно благодаря этому парню, который умер спустя несколько часов, нам и удалось вас найти. Он был на страже в цитадели, когда увидел, как какие-то люди привели вас. Сам командир городской стражи вышел к ним, и именно он отдал распоряжения отвести вас в дальнюю темницу. Вероятно, большинство стражников цитадели были в сговоре с Севераном, но этот парень, как жаль, что я забыл его имя, быстро понял, что здесь происходит, и попытался сбежать и предупредить верных вам людей. Сделать ему это удалось ценой своей жизни. Впрочем, она была потрачена не зря, собрав столько воинов, сколько смог, я тут же двинулся на штурм цитадели.

– Штурм? – удивился Флориан. – Странно, но я не заметил никаких признаков сражения снаружи.

– Это потому что его не было, Ваше Высочество, увидев под своими стенами целое войско, командир вместе со всей стражей сбежали отсюда по катакомбам. Мы вошли в ворота беспрепятственно, затем я отдал приказ подготовить цитадель к обороне, на случай если Северан решит выступить на неё, и отправился искать вас. Поиски были долгими, но, хвала Магусу, удачными.

Улыбнувшись, принц похлопал Лайонела по плечу.

– За твою верность, я дам тебе титул баннорна, и сделаю своим главным советником, только вот отсечём Северану голову.

– Благодарю, Ваше Высочество, но я сделал лишь то, что велит мне мой долг перед короной.

Услышав последнее слово, Флориан сначала схватился за голову, а затем, подойдя вплотную к Лайонелу, ломающимся голосом спросил:

– Что с моей матерью и сестрой?

– Увы, – развёл руками шевальер, – я не знаю, Ваше Высочество. Честно признаться, я был так поглощён стремлением освободить вас, что совсем забыл о королеве Селестине и принцессе Джозиане.

Снова десятки мыслей атаковали его разум, и Флориан скривился от резкой головной боли.

– Но, я почти уверен, – поспешил успокоить его Лайонел, – что с ними всё в порядке. Ваш дядя не посмеет причинить им вред, иначе весь остров ополчится против него, а это не в его интересах.

Флориан с трудом, но всё же остановил дикую пляску гнетущих мыслей в своей голове. В конце концов, Лайонел был прав, энмарисцы безумно любят королеву и её маленькую копию, если только Северан не обезумел, он не позволит и волосу упасть с их голов.

Последнюю часть своих мыслей он высказал вслух, добавив:

– Их нужно найти и поскорее, не пройдёт и дня, как в городе станет по-настоящему жарко.

– Сделаем, Ваше Высочество.

– Ты говорил, что приказал своим воинам занять цитадель, но не сказал, смогут ли они в случае чего удержать её хотя бы до утра?

– Смогут, Ваше Высочество, у нас в этих стенах целое войско, которое способно не только обороняться, но и атаковать.

Флориан подошёл к окну и, окинув взглядом, мирно спящий город, усмехнулся:

– Это хорошо, Лайонел, это очень хорошо.

***

Когда солнце взошло, город был пуст. Смолкли привычно громкие крики торговцев на рыночной площади, тихо было в порту, обычно жужжащем, как огромный человеческий улей, на улицах не было ни души. Энмарис замер, узнавший о смерти своего короля, и о том, что власть разделилась между дядей и племянником, он, одновременно скорбя, пытался с содроганием заглянуть в будущее, которое сейчас было окутано туманом.

Несмотря на всё опасения принца, ночь прошла спокойно. Ранним утром из центральной части города неприятельское войско тоже не вышло.

– Я не понимаю, чего он ждёт.

Едва только солнечный свет преодолел линию горизонта, принц был уже на ногах. Вместе с Лайонелом он провёл смотр своего войска, отправил разведчиков к дворцу, и в ожидании неизбежного, по его мнению, нападения, планировал свой следующий шаг.

– Вероятно, он не станет переходить к активным действиям, – предположил невозмутимый шевальер, – как я уже говорил ранее, его силы меньше ваших, и было бы опрометчиво пускать их в атаку.

– Может быть ты и прав, но так дальше продолжаться не может. Энмарис – столица всего королевства, сейчас стоит прямо перед гранью меча. В это время наши враги укрепляют свои позиции, и мы не можем себе позволить сейчас надолго погрязнуть в распрях. Энмарис должен быть сильным, справедливым и на этот раз жестоким. Поэтому если мой дядя предпочитает отсидеться во дворце под защитой крепостных стен, на штурм пойдём мы. Только сначала я, как мы обговаривали ранее, заручусь поддержкой малгаров.

Лайонел нахмурился.

– И я ещё раз предостерегу вас, Ваше Высочество. Когда я собирал силы чтобы освободить вас, я не встретил никакой поддержки со стороны Гримоальда.

– Старик излишне консервативен, он не любит вступать в открытые противостояния, но я боюсь, ему придётся это сделать. Задета целостность нашего королевства, и Высший малгар сейчас должен быть твёрд и холоднокровен в своих решениях, а иначе встанет вопрос о его приемнике на этой должности.

– Но как вы доберётесь до храма? Если мы выступим сейчас всем войском, то можем подставить себя под удар, ведь захоти Северан атаковать, он как раз ударит в наши тылы.

Серьёзный тон и тревога в голосе шевальера неожиданно вызвали на лице Флориана улыбку.

– Я ценю твою заботу Лайонел, но не нужно возиться со мной так, будто я собран из хрупких гнилых досок. Я не развалюсь от одного дуновения встречного ветра, да и к тому же я знаю, как добраться до храма, не выводя всё войско за стены.

– Если будет позволено спросить… – начал было шевальер, но принц его прервал:

– Мы спустимся обратно в подземелья. Вчера, перед тем как отойти ко сну, я провёл несколько часов за тщательным изучением карт катакомб. И я знаю, что один из четырёх выходов находится на соседней от храма улице.

– Что ж, – Лайонел задумавшись, уставился в пол, – такой проход возможен, но по нему уже несколько лет никто не ходил, после обвала случившегося в тысяча двести тридцать седьмом году часть катакомб закрыли.

– Да, но этот путь проходит рядом с закрытыми туннелями, и поэтому есть шанс, что он уцелел.

– Но, это всё равно очень опасно Ваше Величество, и… – взглянув, и увидев перед собой вместо человека каменную глыбу уже принявшую решение, Лайонел сдался, – я возьму лучших воинов и отправлюсь с вами.

– Хорошо, – принц коротко кивнул, – выдвигаемся прямо сейчас.

***

Из чёрной дыры, уходящей вниз старыми растресканными ступеньками, пахнуло запахом сырости и затхлости. Подземелье было последним местом, где Флориан сейчас хотел бы оказаться, но гнев, жажда мести и справедливости вели его вперёд, а он вёл за собой отборный отряд из двенадцати человек, вооружённых кирками и лопатами.

Предстоял долгий переход, который ко всему прочему мог ещё закончиться тупиком, но принц всё же решил рискнуть.

– Это всё равно лучше чем бросаться в пустынный город, где тебя на каждой улице может ждать внезапная смерть, будь то вилы или тупые мясницкие топоры. Пока в городе две власти, люди колышутся как парус на ветру, полные сомнений, они могут сделать неверный выбор, и поэтому раньше времени лучше их к нему не подталкивать.

Такими были его слова Лайонелу перед спуском, и шевальер не нашёлся, чтобы на них ответить. За прошедшие сутки он временами совсем переставал узнавать находившегося рядом с ним человека. Они с Флорианом были знакомы с детства, именно с того времени стали хорошими друзьями, пока титулы не отдалили их друг от друга, но даже когда это произошло, они всё равно поддерживали общение. И за все эти годы Флориан виделся Лайонелу избалованным парнем с неуёмной тягой к женскому полу и редкими, но очень яркими вспышками агрессии. Та спокойность и сосредоточенность, которую излучал принц сейчас, его немного пугала, ибо он не знал чего от него ожидать, когда придёт время пускать в ход мечи. Откровенно говоря, шевальер опасался, как бы не началась самая настоящая резня.

Такими были мысли Лайонела, он обдумывал их медленно, стараясь не тратить силы, которые могли понадобиться в катакомбах в любую минуту.

Всю дорогу отряд, идущий за принцем, который с факелом в руке уверенно вёл всех вперёд, периодически делая небольшие остановки и сверяясь с картой, сохранял молчание. Поначалу туннель был широким и достаточно высоким для того, чтобы продвижение можно было назвать комфортным, но со временем, когда в нескольких сантиметрах от их расположения на карте обозначился обвал, он заметно сузился. Стало труднее дышать, с каждым шагом вперёд потолок становился всё ниже, и вскоре всем пришлось опуститься на корточки. Продвижение вперёд сильно замедлилось, но, несмотря на это, всё равно продолжалось, пока не уткнулось в…

– Это тупик, – обречённо сказал один из воинов.

Флориан и сам прекрасно видел, как прямо перед его носом возникло каменно-земляное препятствие. Сжав зубы от злости, он уткнулся в карту, которую едва не порвал в приступе ярости, но, после того как он заново проследил глазами нужный путь лицо его прояснилось.

– Судя по карте, мы находимся около ступенек на поверхность, и есть большой шанс, что случившийся здесь обвал небольшой.

– Значит нужно попробовать его разобрать, – подытожил Лайонел, все остальные члены отряда молча поддержали его решение, пройдя такой долгий путь, никто из них не хотел возвращаться назад.

Переместив принца в дальний ряд, самые крепкие из воинов взялись за кирки и лопаты, и, не успев даже вспотеть, буквально проломили находившуюся перед ними преграду. Из образовавшейся дыры повеяло свежим воздухом. Окрылённые, они взяли в руки лопаты, и уже через несколько минут уставший, но радостный от благоволения удачи отряд поднимался вверх по шатким ступенькам. Опасный переход был закончен.

***

Храм Магуса был поистине величественным сооружением. Созданный для того чтобы вселять трепет в людские души, он являлся самым монументальным зданием на всём острове. Даже королевский дворец уступал ему в роскоши, ведь короли – просто люди и власть их, ограничена сроком жизни, благосклонностью толпы или собственными неразумными действиями, могущество же верховного бога Магуса, что делит небесный трон с двумя своими жёнами Эфарой и Виэтой, безгранично. И, стоявший здесь испокон веков храм, вечное тому напоминание.

С силой надавив на окованные серебром ворота, Флориан вошёл внутрь. Эхо его шагов поднялось к высокому своду, украшенному огромной фреской, изображающей лицо Магуса, и отразилось от статуи бога, что была установлена в полный рост в дальнем конце храма. Ворота за его спиной закрылись под своим весом, и принц прошествовал к алтарю, на котором обычно жители Энмариса оставляли своему богу подношения.

Двигаясь твёрдой походкой, излучая уверенность, Флориан, тем не менее, где-то глубоко внутри испытывал страх. Он не любил это место с детства. Эта огромная статуя всегда служила ему напоминанием о ничтожности рода людского, и заставляла взглянуть на себя не как на наследника могучего королевства, а как на червя, которого в любой момент могли растоптать. В свете последних событий это ощущение крепко засело в голове принца.