Читать книгу: «Спаси сердце короля», страница 3

В голосе папы ясно прослеживается недовольство. Он сильно торопится. Не представляю, какие сложности сейчас выпадают на его долю, сколько головной боли ему доставляют раздумья.

Аластер слабо кивает, и я вдруг слышу щёлкающий звук за своей спиной. Осторожно поворачиваю голову назад. Один из мужчин запирает входную дверь. Нахмурившись, я пытаюсь отогнать мысли, твердящие, что здесь что-то не так. Они ведь могут запереть двери для того, чтобы просто обезопасить эту встречу от третьих лиц, так ведь? Очень хочется верить. Но всё же я напрягаюсь, превращаясь в камень. Стоит оставаться начеку.

– Хорошо, – соглашается ирландец, пожав плечами. – Тогда завершим разговор быстрее. Я просто хотел обговорить некоторые детали и правила вашего нахождения под моим крылом.

К нему вдруг подходит один из его людей, наклоняется и шепчет что-то на ухо. Выражение лица Аластера сменяется на удивлённое, и он переводит на меня свой взгляд. Мне становится неуютно.

– Вот как… – задумчиво растягивает он. – Что ж.

Гелдоф встаёт, и только сейчас я замечаю, что у него отсутствует левая нога: одна штанина свободно болтается, так что он помогает себе тростью, лежащей рядом. Весь образ сурового опасного ирландского мафиози из-за одного этого факта вмиг испаряется.

– Дай мне минуту обговорить кое-что со своими людьми, – просит Аластер и, не дождавшись ответа, ковыляет к двери, ведущей на крошечную кухню.

Вообще в этом доме низкие потолки, и в целом он миниатюрен, так что ощущаю я себя не так тревожно, как если бы нас привели в замок, состоящий из бесконечных коридоров.

– Что-то здесь нечисто, – задумчиво произносит папа. Удручающее предположение.

Он хмурится так сильно, что на лбу собираются складки, и папа начинает выглядеть старше своего возраста. Какое-то время он молчит, заставляя меня нервничать вместе с ним. Я поднимаю голову и смотрю на Джейсона, уверенно стоящего возле двери. Можно ведь положиться на крепость его тела и умения, выстроенные годами работы?

– Лина. – Папа хватает меня за руку. – Если вдруг что-то пойдёт не так… Помнишь ли ты свою тётю? Сару.

У меня округляются глаза. Мама запрещала вспоминать тётю Сару и всячески избегала любых разговоров о ней. Так что я научилась делать вид, что её никогда и не существовало.

– Не особо, – честно признаюсь я. – А что случилось?

– Если вдруг что-то пойдёт не так, отправляйся в Chicas de Oro, – тихим шёпотом просит папа. – Найди Сару. Если ты и не узнаешь её, она точно узнает тебя. Ты очень похожа на свою маму.

Ситуация становится всё сложнее и сложнее. И всё более непонятной. Тем не менее, я не перечу. Киваю, дав знать, что поняла всё, хотя на самом деле ни черта не поняла. Но запомнила это название. Chicas de Oro. «Девушки из золота», если перевести с испанского. Интересно.

– А чем она сможет помочь? – спрашиваю я, не сдержавшись.

Папа молчит, и это молчание сбивает меня с толку. Могу лишь догадываться, что, скорее всего, в случае очередной непредвиденной опасности Сара сможет временно… укрыть меня? Я слышала когда-то краем уха, что она перебралась в Неваду, но не знала, что именно в Лас-Вегас. Получается, это единственный знакомый мне человек в городе. Папа просто пытается обезопасить меня. На всякий случай. Но мне не хочется думать, что с ним может что-то произойти и мне придётся идти на такие крайние меры.

Аластер Гелдоф наконец возвращается.

– Кормак… Вернее, Джереми, присядь, пожалуйста, – просит он обманчиво учтиво.

– В чём дело? – спрашивает папа, явно недовольный.

– Просто сядь. Я хочу уточнить кое-что.

Глянув в мою сторону, папа одним взглядом просит меня оставаться спокойной. Гелдоф, проследив за его взглядом, с улыбкой произносит:

– Может, Каталина хочет чего-нибудь выпить? Что ты предпочитаешь?

– От воды бы не отказалась, – говорю я, с удовольствием представляя, как прохладная жидкость течёт по пересохшему горлу.

– Джилрой, дай нашей гостье воды.

Кивнув, один из парней проходит дальше по гостиной и через несколько секунд возвращается со стаканом чистой воды, которую протягивает мне. Я с наслаждением выпиваю всё.

– Итак, Джереми. – Аластер Гелдоф закрепляет руки в замок на своём единственном колене. – Боюсь, я узнал неутешительные новости.

Вижу, как напрягся папа после этих слов.

– Оказалось, что я не могу помочь твоей дочери.

В меня через всю гостиную и часть прихожей летит взгляд Аластера. Но я не могу понять, что он значит. Это насмешка, угроза или сожаление?

– В каком смысле? – В голосе отца проскакивают нотки недоумения, хотя он продолжает держать себя в руках и не впадает в панику.

– Ты ведь прекрасно знаешь, о чём я. Когда ты пришёл ко мне со своей просьбой, ты не упомянул об одной очень важной детали: она, оказывается, Харкнесс!

– Это ничего не значит, ведь она моя дочь и…

– О, ещё как значит. Мы не спасаем наших врагов.

– Врагов? То, что её против воли сделали частью их семьи, совершенно ни о чём не говорит!

Аластер мотает головой, лицо непроницаемо.

– Одно дело – против воли, и совершенно другое, когда она вполне себе добровольно вступает с ним в интимную связь. Я бы даже сказал, что здесь замешаны романтические чувства.

Откуда, чёрт возьми, он об этом знает?!

Папа резко оборачивается ко мне, ища ответы в моём взгляде. Я ощущаю такую острую неловкость, что мне хочется провалиться сквозь землю.

– Это правда? – спрашивает папа, и я вижу в его глазах надежду на отрицание.

– Конечно, правда, – отвечает за меня Аластер таким тоном, словно счёл неверие папы за оскорбление. – Мои люди всё про всех узнают, стоит мне лишь щелкнуть пальцами. В том числе и то, что рассказывают сами Харкнессы своим друзьям, не скрывая. О твоей дочке среди них ходит много рассказов.

– Лина, ты ведь.

– Прости, пап. – Я же не могла, глядя тебе в глаза, сказать, что он отлизывал мне на диване. – Мне было бы очень неловко сказать тебе правду.

Хорошо, что он в тот же момент отворачивается от меня и я больше не вижу этого разочарования на его лице. Надо было мне держать ноги вместе, и этого можно было бы избежать. Чёртов Змей-искуситель.

– Даю слово, что мы поможем и тебе, и твоим жене с сыном и невесткой, но… – Аластер Гелдоф делает паузу, прежде чем продолжить: – Боюсь, твоей дочери помочь мы не можем.

– Аластер, пожалуйста.

– Ты хорошо осведомлён о наших правилах и знаешь, что я не могу идти против них, даже если ты мой друг.

Мужчины за моей спиной зашевелились, как и Джейсон, который уже бьёт в лицо одного из тех, кто двинулся к нему. Он достаточно крупный, так что понадобилась помощь ещё троих, чтобы повязать его и повалить на пол, лицом вниз.

– Аластер! – настойчиво продолжает папа, вставая и уже направившись ко мне, чтобы заградить собой.

– Прости, Кормак. Я обязан.

Гелдоф коротко кивает, и я чувствую, как сзади на меня идёт один из мужчин. Не успеваю я и вдоха полноценного сделать, как папа внезапно хватает меня, заводя за спину, и наносит удар кулаком по его челюсти.

– Не надо ухудшать ситуацию, друг, – предостерегает его Аластер. – Ребята, хватайте же их.

Я реагирую быстрее, чем от меня ожидали, и, резко обернувшись, бью стаканом, ранее полным воды, по голове второго, более тощего мужчину, потянувшегося ко мне. Для этого я и попросила воды. Рассчитывала на стакан, которым могла бы вооружиться. На всякий случай. Оружие мне бы вряд ли предоставили. Одновременно цепляюсь окровавленной рукой за его пистолет на ремне, притянувший взгляд. От прикосновения к холодному металлу по телу пробегают мурашки.

Меня поражает то, насколько точны и быстры движения папы. Он выхватывает нож, вынимая его из чьего-то чехла, закреплённого, как я думаю, на поясе, а затем наносит им удар по руке одного из ирландцев. По помещению прокатывается громкий вскрик боли. Я при этом ещё вижу, как ярость охватывает Аластера Гелдофа, который, кажется, совсем не ожидал, что мы окажем сопротивление, и, вероятно, был уверен в том, что нас будет легко схватить. Но вот зачем им нас хватать? Исходя из того, что этот грёбаный говнюк выдал всего минуту назад, они хотят чего-то… от меня? Ох, снова убить? Что ж, для меня это не в новинку.

Папе удаётся вырваться к одному из окон, успешно отражая каждое нападение, словно он обучался этому годами. Едва я успеваю выстрелить в окно, догадавшись о том, что именно так папа хочет освободить нам дорогу, ведь дверь заперта, как он, потянув рукав вниз, чтобы защитить руку, расчищает остатки стекла.

– Вылезай, дочка! – кричит он мне, хватая за руку и помогая забраться в окно.

Никто не стреляет. Очевидная подсказка о том, что никто не собирается убивать нас. Или, может, они просто не хотят случайно попасть в папу при попытке пристрелить меня. Я окончательно прихожу в себя, оказываясь на улице, когда папины руки вынужденно отцепляются от моих плеч, а сам он всеми силами задерживает мужчин в доме, дав мне немного времени.

– Стой! – орёт один из ирландцев.

Мой невысокий по сравнению с ними рост даёт мне преимущество. Я словно маленькая мышка. Наклонившись, пробегаю между рядами машин и спотыкаюсь о какой-то плохо лежащий камень. Мне с трудом удаётся совладать с собой и не закричать на всю округу. Когда у меня не остаётся никакого другого варианта, я припадаю к земле и заползаю под одну из тачек – под ту самую, в которой мы сюда и приехали. Благо, места мне хватает. Решаю сперва притаиться, потому что они наверняка тут же меня и схватят, легко обнаружив среди этих пустующих дорог и яркого солнца. Пистолет держу прижатым к груди и пытаюсь игнорировать кровоточащую от попавших осколков стекла руку. Эта боль кажется совсем не важной, когда на кону жизнь.

– Куда она побежала? – кричит кто-то, чьи ботинки я вижу из своего укрытия. Моё сердце падает к желудку.

– Я не заметил, – отзывается раздражённо второй.

– Не могла же она сквозь землю провалиться!

– Ищите! – подхватывает третий.

Закрываю свободной ладонью рот, уже начиная жалеть о том, что заползла в это проклятое место. Что, если они заглянут под машины? Догадаются? Дерьмовая ситуация.

– Мистер Гелдоф! – орёт один из мужчин, проходя мимо. – Должно быть, она спустилась за кустами по склону. Может, и вовсе упала.

– Тогда чего вы ждёте?! – рычит Аластер, выходя наружу с тростью. – Найдите её!

– Да, сэр.

И шаги удаляются в сторону кустов, расположенных недалеко от дома и припаркованных машин. Скорее всего, там действительно идёт спуск, и это удача, раз они решили, что я могла скатиться по нему вниз.

– Джилрой, к тебе у меня будет другое поручение, – снова заговаривает Аластер.

Мимо проносятся звуки шагов и останавливаются где-то около дома. Я пытаюсь прикинуть в голове, насколько велики мои шансы сейчас выйти из укрытия и убежать на хрен отсюда. Но их явно недостаточно. Едва я вырвалась из цепких лап Харкнессов, как вдруг снова попала в опасную зону. Твою-то мать. Мне не дадут покоя в жизни, это точно. Я сглатываю, боясь выдать даже собственное дыхание, а потом заостряю внимание на шагах и голосах. Они далеки от меня. Так что я решаю испытать удачу. Выползаю из-под машины, осторожно приподнимаюсь и прижимаюсь, насколько это возможно, к прохладной поверхности её двери. Автомобиль, на котором мы и приехали, стоит к дому немного боком, так что, находясь с другой стороны, я остаюсь незамеченной. Если, разумеется, не высуну голову. Осторожно сую пальцы под ручку двери. Она неожиданно поддаётся, и я приоткрываю её, чтобы залезть внутрь. Прижимаюсь к полу, не задерживаясь на кожаных сиденьях. В любом случае, лежать вечно под машиной я не могла.

– Прошу, Аластер! – слышу я вдруг голос папы. – Ты всегда был мне другом!

Едва держусь, чтобы не подняться с пола и взглянуть, что сейчас с ним происходит. И что происходит с Джейсоном, который должен был уберечь нас от подобного. Может, его уже и вовсе вырубили.

– Я всё ещё считаю тебя своим другом, Кормак, – отвечает Аластер, – но я не могу идти против правил, я уже тебе об этом сообщил.

– Закрой глаза, – молит папа. – Дай ей уйти. Мы придумаем, как избавить её от их фамилии.

– Ты прекрасно знаешь, что сделать это могут лишь они сами. А до тех пор она останется Харкнесс. Тем более твоя дочь вступала в связь с их чёртовым наследником! Что, если она беременна?

Я хмурюсь, прислушиваясь. У папы не находится слов для ответа.

– Должен тебе напомнить, что в нашем мире кровь решает всё. Если она носит под сердцем ребёнка Харкнессов, мы не можем просто отпустить её. Это стратегический риск. Дитя станет заложником. Они станут шантажировать тебя им, Кормак. Шантажировать весь клан. Даже если твоя дочь спрячется, они найдут способ добраться до неё. Харкнессы – это спрут, они везде. – Он делает паузу. – Если она беременна, мы должны это знать. И если она носит их отродье… придётся принимать решения. Я уверен, ты понимаешь, что я имею в виду.

Вздрагиваю, когда дверца со стороны водителя внезапно открывается. Машина покачивается, и за рулём оказывается один из гнавшихся за мной ирландцев – к тому же тот самый, что вёз нас сюда.

– Джилрой, езжай, – приказывает Аластер. – Расскажи о том, что жена Гая Харкнесса в Вегасе. Нельзя дать ей уйти. И нельзя, чтобы он нашёл её раньше нас.

Я притаиваюсь, когда водитель заводит машину, поддакнув Аластеру.

Вот же чёрт! Надеюсь, никто из этих говноедов снаружи не решит сесть на задние сиденья.

Глава 4

Задержав дыхание, я слушаю разговор ирландца за рулём по телефону. Он обменивается всего парой слов, которые в основном состоят из угроз и приказов. Одно выясняю точно: я нужна им живой. Едва держусь, чтобы не застонать от отчаяния. Не хватало мне дел с Харкнессами, как тут же настигли другие психи. Одно только радует: он и его шайка далеко отсюда и Невада им не принадлежит. Они ведь не суются на эти территории, так что хоть на одну проблему меньше.

У меня едва не вылетает непроизвольный писк, когда машина резко трогается с места, даёт заднюю и мощно сворачивает на повороте. Отличная, конечно, возможность попытаться свернуть водителю шею, но вряд ли мне хватит сил. Так что я решаю выждать время.

Мы мчимся по дороге вглубь города. Я не разобрала, что за поручения ему дали, но, чёрт возьми, надеюсь, он не отправится куда-нибудь в жопу мира. Я сижу на полу прямо позади водительского сиденья, совсем не разбираю дороги и не вижу, куда мы вообще едем. Да даже если бы и видела, вряд ли мне это бы помогло, учитывая моё полное незнание Лас-Вегаса. Единственное, что я могу заметить отсюда – солнечные блики, ползущие по кожаным сиденьям машины, и моментами прерывающая их тень от зданий. Но как бы то ни было, у меня есть пистолет.

По салону вдруг прокатывается мелодия, сопровождаемая вибрацией. Водитель берёт трубку.

– Да? – Он молчит, слушая ответ. – Девчонка сбежала… – Снова молчание. – Я сейчас заеду в Стрип⁷. В каком смысле зачем?! Яйца тебе почесать! Что за вопросы?! Да. Хорошо. Давай.

После разговора он бросает телефон на пассажирское сиденье и крепче цепляется за руль. Я слегка приподнимаю голову, выглядывая из окна. Мы проезжаем через заграждение в очередной мир гигантских конструкций. Музыка грохочет отовсюду и сливается с гулом проносящихся мимо машин. Что ирландцы хотят от меня? Как мне теперь выкручиваться? Где мама и Дилан?

Автомобиль проезжает ещё несколько метров, прежде чем водитель паркуется возле стеклянно-железного здания с огромной вывеской: «КАЗИНО». Я понимаю, что вылезать нужно прямо сейчас, и когда мужчина неожиданно роняет свой телефон под ноги и пытается поднять его, я быстро хватаюсь за ручку двери сбоку от себя и пальцами осторожно поддеваю её подвижную часть, молясь, чтобы не сработала сигнализация. Этого не происходит, и я медленно выползаю из машины. Некоторые проходящие мимо люди удивлённо оборачиваются, но мне насрать, что они могут подумать обо мне в эти минуты. Когда я достаточно отползаю от машины, позволяю себе встать, сунуть пистолет под блузку и побежать в совершенно неизвестном мне направлении. Я бегу вдоль зданий, мимо мужчин и женщин. Некоторых из них даже нечаянно задеваю плечом и слышу за спиной недовольные возгласы. Я так зла сейчас, что готова придушить любого, кто попадётся мне под руку, так что пусть идут к чёрту!

– Хэй! – внезапно раздаётся крик за моей спиной. – Хэй, ты!

Дерьмо.

Мне не нужно много времени, чтобы понять, что ирландский ублюдок за рулём всё-таки меня заметил. Может, через зеркало заднего вида. А может, по следам крови на двери или в салоне. Я оборачиваюсь лишь на секунду и вижу, что он хлопает дверью своей тачки и бежит в мою сторону. И ведь его совсем не смущает гоняться за мной в толпе людей. А вот мне эта толпа может и услужить.

– Простите! – кричу я, хватая какую-то женщину за край футболки и дёргая её в сторону, чтобы она заградила путь моему преследователю.

То же самое проделываю с каждым, на кого натыкаюсь, толкая их вперёд, выдёргивая, а сама продолжаю путь.

– Простите! Прошу прощения! Дайте дорогу!

Естественно, в ответ в меня летят ошалелые вздохи, вскрики, ругательства. Я бегу вглубь, не разбирая дороги. Не зная, куда вообще направляюсь. Завернув на очередную улицу, я почти с победным вскриком обнаруживаю ресторан, исполненный в дерзких ярких цветах, так что внимание привлекает сразу. Без лишних размышлений забегаю внутрь, распахнув разукрашенную в розовый и фиолетовый дверь. Посетители с удивлением оборачиваются, заинтересованные моим запыхавшимся видом.

– Мисс, вам помочь? – немного смущённо произносит девушка в униформе официантки, подходя сзади.

– Где туалет? – слишком громко спрашиваю я.

Она молча, немного сконфуженная и растерянная моим вопросом, еле поднимает руку и указывает в сторону небольшого узкого коридора с висящим на стене знаком с надписью WC.

– Ага, спасибо, – спешно благодарю её я, замечая через окно, как ирландец меня уже настигает.

Я забегаю в указанный коридор, открываю дверь в женский туалет и затаиваюсь в небольшом помещении с раковинами и несколькими кабинками. Пытаюсь привести сбившееся дыхание в норму, унять трясущиеся руки. В любом случае, его не должны пустить сюда, верно же? Снаружи я видела охрану, они разберутся с этим ублюдком, если он начнёт буянить. Хотя я и не уверена в этом. Но очень надеюсь.

Подхожу к раковине и включаю воду. Несколько секунд я смотрю на то, как она течёт на белую керамическую поверхность, пока пытаюсь унять бешено колотящееся сердце. Я перевариваю происходящее. В голове не укладывается, что опасность снова гонится за мной по пятам, словно никакого перерыва и не было. Я мою руку, и красные струйки стекают по белоснежной поверхности. Вид крови вызывает неприятные спазмы в животе, напоминает о тех ужасах, что я пережила, от чего мне приходится прикрыть глаза и сделать несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Набираю в ладонь немного воды и умываю лицо. Из горла даже вырывается непроизвольный полустон удовольствия, учитывая, как от бега у меня вспотел лоб, намочив и волосы. Вода приятно освежает.

Я вздрагиваю, когда дверь внезапно открывают. Едва не спотыкаюсь, когда отхожу назад, внимательно следя за каждым движением вошедшего мужчины. Он закрывает дверь, не отводя взгляда от меня.

– Это вообще-то женский туалет, – произношу я, словно это имеет какое-то значение. А сама пытаюсь нащупать пистолет, который успела спрятать под блузкой. Но я не смогу так быстро достать его, навести на этого урода, снять с предохранителя и выстрелить.

– А это наш город, – отвечает Джилрой таким грубым и хриплым голосом, что в закрытом помещении он звучит угрожающе. Хотя этот человек – само воплощение угрозы.

Ясно. Город принадлежит им, как и заведения, полагаю. Все или многие, не важно. Сейчас важно то, что у меня нет путей для отступления. Джилрой заграждает собой дверь. Я никак не смогу пройти мимо него, при этом не оказавшись пойманной. Твою мать.

– Не трать моё время, – спокойно говорит мужчина и тянет ладонь. – Идём. Тебя заждались.

– Кто заждался? Чего вы хотите от меня?

– Без вопросов.

Я молчу какое-то время, прежде чем понимаю, что у меня только один способ дать о себе знать. Набрав воздуха в лёгкие, я визжу на весь, по моим расчётам, ресторан, разрывая горло. Но этот визг длится всего пару секунд, потому что Джилрой в раздражении бросается вперёд и затыкает мне рот, толкнув к стене. Так что я не уверена, что кто-то успел услышать меня. «Идём», – сказал он ранее. «Тебя заждались», – также сказал он. Думаю, убивать меня пока никто из них не собирается. Но я надеюсь, пытать тоже. Хотя кто знает? Ощущаю боль в районе затылка и понимаю, что ударилась о стену головой. Но удар не такой сильный, чтобы заставить мой разум помутиться, так что я остаюсь в здравом рассудке.

И во мне просыпается животный инстинкт.

Я открываю рот под ладонью ирландца и с силой кусаю его грёбаную руку, прилагая всю мощь своих челюстей. В тот же момент ощущаю, как мои зубы вгрызаются в его кожу так, что на языке ощущается кровь, и капля стекает по моей нижней губе вниз к подбородку. Джилрой издаёт сдавленный хриплый звук, автоматически отдёргивая руку и отшатываясь от меня. Мне удалось выиграть немного времени. В отражении зеркала я мельком вижу свой окровавленный рот. Я словно отпила из бокала с кровью. Бросаюсь к двери, как вдруг мужчина хватает меня за руку и дёргает в сторону, заставив сбавить темп и вскрикнуть.

– ОТПУСТИ МЕНЯ, СУКА! – рычу я подобно зверю и бью его свободной рукой по запястью.

Но моих сил ничтожно мало по сравнению с его. Полагаю, он вот-вот решится стукнуть меня по голове, чтобы облегчить себе задачу. Без сознания я не буду сопротивляться.

Главное, не допустить этого. Я не могу убить его, ведь. Хотя… почему нет? Можно попытаться.

На его поясе висит чехол с ножом. Я сую свободную руку под блузку и достаю пистолет, о котором он не знает. Выстрелить из него я не могу, но использовать другим способом – вполне. Я с силой ударяю его по голове прикладом, и он на мгновение отвлекается. Мои пальцы скользят по ремешку, слегка нажимая на маленькую металлическую защёлку, удерживающую нож в чехле. И вот он у меня в руке.

– Перестань для своего же блага, девчонка! – кричит Джилрой, не заметив, что я только что провернула, и снова хватая меня за руку. Понятия не имею, как он собирался насильно тащить меня к выходу из ресторана, но… этому в любом случае не бывать.

Я крепче сжимаю рукоятку ножа и в следующую секунду вонзаю его в бок мужчины. От неожиданной боли Джилрой выпускает мою руку, так что я хватаю нож обеими ладонями и наношу ещё серию ударов куда придётся: в бок, в живот, в часть спины, в предплечье. Он пытается отнять у меня холодное оружие, однако я бью его коленом в пах, заставив согнуться. Брызги крови пачкают пол. Не прекращаю, вымещая всю свою злость, пока мужчина не падает. Но он ещё жив. Я слышу его хрипы и вижу его попытку достать что-то. Подлетев к нему, бью ещё и ещё, целясь на сей раз в шею, так что кровь хлыщет сильнее, когда я протыкаю, кажется, яремную вену. Нож там и остаётся торчать.

Проходит примерно минута, когда я решаю, что он мёртв. Точно мёртв. Никто бы не остался в живых после такого ранения. Устало плюхаюсь рядом с его телом и понимаю, что запачкала себе всё, что только можно было. Дав себе немного времени отдышаться, спустя пару минут я переворачиваю Джилроя. И обнаруживаю рацию. Вот, к чему он тянулся. Я вынимаю её.

– Джилрой? – раздаётся голос. Поразительно. Эти уроды используют рации для связи друг с другом. – Девчонка у тебя?

– Скорее, это он у меня, – отвечаю я, нажав на кнопку и удерживая её. – Вы найдёте его труп в женском туалете какого-то клоунского ресторана. Удачи в поисках.

Я бросаю рацию в лужу крови и сую пистолет обратно под блузку. Времени мало. Нужно убираться, пока никто не решил нагрянуть сюда. Оглядываю свою тёмную одежду в зеркале. Ощущаю, как она намокла от брызг крови, но визуально их почти не видно. Подбежав к раковине, быстро мою себе лицо, избавляясь от всех бордовых следов учинённого убийства, смываю их с рук. И уже собираюсь выйти, как вдруг дверь открывается, заставив меня отшатнуться назад, а внутренние органы – разом упасть вниз. Показывается женская белая рука с ярким маникюром, схватившаяся за дверь. Твою же мать!

– Да пошла она тогда в задницу, – громко говорит девушка в свой телефон.

Я замираю на месте, словно таким образом смогу остаться незамеченной, превращусь в невидимку. Войдя в помещение, она закрывает за собой дверь и с каким-то пугающим безразличием смотрит на валяющийся труп. На труп! С безразличием! Незнакомка после короткого осмотра мертвеца на полу оглядывает меня с ног до головы с таким видом, будто смотрит на ничтожество.

– Всё, киса, я кладу трубку, – произносит она. – Да-да, пока. Увидимся.

Напрягаюсь, когда девушка убирает телефон в свою сумочку, висящую у неё на локте, и подходит ближе. На ней чёрное короткое платье чуть выше колен, которое просто сверху донизу усыпано какими-то блёстками, переливающимися голубыми и фиолетовыми оттенками.

– Неужели твоя работа? – спрашивает она, смахивая назад свои блондинистые волосы.

Только сейчас я понимаю, какая она высокая рядом со мной. Мои сто шестьдесят семь сантиметров словно превращаются в пятьдесят. Приходится даже приподнять голову, чтобы глядеть ей в глаза. А они у неё светло-голубые.

– Эм… я… – начинаю заикаться, не находя более уместных слов в этой ситуации.

– Эм, я что? – ухмыляется она в ответ.

Я возвращаю взгляд к луже крови. Незнакомка рядом делает вид, что всё в порядке. Это даже начинает в какой-то мере раздражать.

– А он мне нравился, – говорит она ни с того ни с сего. – Жалко. Но, наверное, заслужил.

У меня непроизвольно поднимаются вверх брови. Она идёт дальше, осторожно и изящно переступая через ещё свежий труп, к раковинам. Включает воду и моет руки. Я недоумеваю и не нахожу ничего другого, как спросить напрямую:

– Ты не собираешься кричать или..? Ну… даже не знаю.

Мой вопрос кажется таким неловким, что я сама превращаюсь в ходячую неловкость. Более неправдоподобной ситуации и придумать нельзя. Я словно оказалась в какой-то чёрной комедии.

– С чего бы? – Незнакомка достаёт из сумочки блеск и наносит его на губы. – В этом городе и не такое увидишь. Ты что, приезжая?

Не хочу находиться здесь больше ни минуты, так что начинаю плестись к выходу. Делаю вид, что ничего такого не произошло. И что моя одежда не пропитана сейчас чужой кровью. И, открыв дверь, я вылетаю из туалета настолько быстро, насколько позволяют мои силы. От меня наверняка несёт металлическим запахом, так что долго разгуливать в таком виде я никак не могу. Как не могу и принять душ, к сожалению.

Chicas de Oro. Вот, что мне нужно найти. Пока это единственный вариант. Я выбегаю из коридора в зал, заполненный достаточно громкой музыкой, и привлекаю внимание нескольких людей, в том числе администратора ресторана, судя по его костюму и важному виду, и официантки.

Джилрой сказал, что город принадлежит ирландцам. Может быть, они и с владельцем ресторана в сговоре? И музыка играет так громко не просто так? А для того, чтобы заглушить мои крики, например?

– Можем вам чем-нибудь помочь? – спрашивает у меня администратор, подойдя ближе. Кажется, официантка донесла о странной девчонке, ворвавшейся в ресторан несколько минут назад.

Ничего не ответив, я выбегаю на улицу с осознанием, что осталась одна в этом шумном и по-прежнему опасном мире. Снова. И может быть, это просто карма. У меня нет ничего, что помогло бы мне с кем-то связаться. Мама с Диланом находятся, так скажем, под покровительством ирландцев, и я точно не могу сейчас давать о себе знать, когда эти уроды открыли на меня мини-охоту. И снова заставлять родных переживать не в моём приоритете. Нужно наладить всё самой. И понять, чего именно от меня хотят. Но в первую очередь – найти тётю Сару. Хотя я понятия не имею, что ей вообще скажу и узнает ли она меня. Я не видела её так много лет, что уже и не помню как она выглядит.

Вспоминая былое время, я всё чаще корю себя за недовольства. Я жила счастливую и беззаботную жизнь, которую с таким трудом организовал для нас папа. Мне стыдно вспоминать об этом и в то же время больно. Жизнь повернула не туда, когда Вистан Харкнесс решил отомстить моему отцу и использовал для этих целей своего сына. Иногда я думаю, что бы произошло, если бы в его «обязанности» не входило сближаться со мной. Если бы никто не давал ему времени на разворачивание этой сложной схемы: узнать обо мне всё, втереться в доверие, а затем сломать, использовать и выбросить. Убил бы он меня, если бы Вистан приказал ему просто пробраться в мою комнату и пристрелить, пока я сплю на своей мягкой постели? Страшно это осознавать, но я уверена, он сделал бы это без тени сомнения. За родную мать.

За мать, которую, как оказалось, вполне мог убить и сам Вистан.

Мимо меня проезжает такси, которым я могла бы воспользоваться, будь у меня хоть немного денег. Дерьмовая ситуация. Я – дочь миллионера и жена миллиардера, но у меня нет ни цента. Сую руку в карман и нащупываю золотую карту. Переворачиваю её, чтобы взглянуть на выгравированные имя и фамилию на задней части. Это его карта. Карта, которую я так и не успела поменять обратно на свою, когда взяла для того, чтобы проникнуть в архив. Внутри у меня всё бунтует от этого. Несмотря на то, что он далеко от меня, несмотря на моё желание разорвать с ним все связи, он преследует меня даже в образе неодушевлённых предметов. Но кольцо я оставила по своей воле, совершенно не понимая, зачем это делаю, хотя ранее была убеждена в том, что не хочу оставлять никаких вещей, связанных с ним.

Разозлившись, я едва не выбрасываю карту прямо в дренажную решётку неподалёку, но вовремя сдерживаюсь. Что, если она поможет мне? Не знаю, как, но эти карты очень ценны для Харкнессов, они имеют много полезных функций внутри их мира и… во многих случаях даже не только их. Я всё ещё отчётливо помню день, когда он спас меня от мужчины в Сиэтле, собиравшегося воспользоваться мной в своих омерзительных целях. Тогда он всего лишь показал ему свою карту, но этого было достаточно для того, чтобы тот в ужасе затрясся и начал молить о прощении. А он был просто ничтожеством, скитавшимся по улицам в поисках наживы, но это не помешало ему узнать почерк «Могильных карт» в этом золотом предмете. Что уж говорить о людях куда более могущественных? Они-то наверняка знают об этих иерархических символах.

Я сую карту обратно в карман и достаю кольцо. Зачем я оставила его? Я могла выбросить его в любой момент, это просто украшение. Украшение, которое он когда-то носил на пальце. Которое подарил мне. Не знаю, почему вдруг в глазах у меня накапливаются слёзы. Я отхожу к стене какого-то здания, опираясь на неё спиной, и сползаю вниз, не брезгуя шлёпнуться задницей прямо на асфальт.