Идка

В училище ездим на трамвае. Учеба в училище для нас в удовольствие, учимся на пятёрки. На первом занятии по электротехнике, преподаватель, читая фамилии для знакомства, дошёл до моей. Я, как и все встала, он говорит:

– Что ж, посмотрим, как ты оправдаешь такую фамилию (Берг-физик).

В дальнейшем сказал, что не посрамила. А как же, отличница! ; ))

Единственная для меня проблема – это техническое черчение. Валюха любую деталь сразу видит в разрезе, а я бееестолочь. Она объясняет, объясняет, замучаю её пока пойму и увижу, то, что она видит. В итоге её мучений у меня пятёрка, вот так вот!

Мне кажется, меня преподаватели любили, заведующий учебной частью Идочкой называл. На доску почёта прочили, но, увы. Ученики группы фотографов меня несколько дней мучили, фотомодель не состоялась, остались у меня фото, но блёклые. Подозреваю, что просто у них были некачественные материалы для фото – химикаты, бумага.

Весёленько с моей точки зрения доучились до практики. Как бы на эту писанинку среагировала Валентина эээтоо я не знаюююу. Полагаю, что не далека была бы от моего мнения.

На практику нас отправили на два месяца, если память правильную подсказку предоставила. Вместе с руководителями, семья – муж и жена, отправили нас сначала в Ижевск, на каком-то дрянном самолёте. Я в то время не могла ездить даже на автобусах от дома до Челябинска, укачивало. А самолёт без стюардессы, махонький, не помню ничего. Пробыли мы там недолго. Коммутатор монтировали. Срочно из Ижевска вылетели сначала в Пермь, а оттуда в Соликамск на целлюлозно-бумажный комбинат, монтировать автоматическую телефонную станцию (АТС) на 1500 номеров.

Группа была разделена. Часть отправилась в Березняки, вторая осталась в Соликамске. Семья руководителей уехала, с нами остался инженер – работник комбината, будущий начальник АТС (он был влюблён в Идку и делал предложение, но, увы и ах). Занимался фотографией. Он есть на фото с нами. Девчонки просили, чтоб принёс фотоаппарат, но он отказывался, тогда принялись Идку донимать. Пришлось попросить и благодаря этой просьбе сохранилось несколько фото. Позже он женился на нашей же девчонке, но из группы, что работала в г. Березнняки. Передавали мне, что она очень его ревновала ко мне. Знала, что он был мной увлечён.

Прикомандировали ещё одну девицу, еврейку, с красивейшими глазами и огромной попой, старше нас она. Нас оставалось человек пятнадцать из них три пацана.

Приехала мастер, выдала всем деньги за один месяц – стипендия, рублей около тридцати, не помню просто. Второй раз приехала через месяц, опять привезла стипендию. Выдала задания, проекты на телефонную станцию, по мощности у всех разные. У меня полторы тысячи, надо рассчитать, сколько потребуется кабеля разного, оборудования и приборов. На сей момент уж и не помню все эти ШИИ, ДШИИ, ГИИ, стойки, неважно, что в дебри лесть.

Кстати о дебрях, чуть позже напишу и про них, коль вспомнила. Нет, зачем позже, прямо сейчас расскажу. Поселили нас в общежитие. Мы с Валюхой в одну комнату попали, если мне сейчас верить, то комната на четверых.

Рядом стояло два общежития мужское и женское. Лето, музыка, вечером собираются у женского, волейбол, музыка, танцы. Когда мы уж немного обжились, разумеется, точную дату и час не скажу. В один из вечеров таких танцевали, играли. Рядом лес густющий, северный, тяжёлый. На опушке хорошо, солнце уже на заходе, освещает её ярко, вид сказочный. Решила я красоту такую ближе посмотреть, руками потрогать, носом длинным своим запахи ощутить. Девчонок отвлекать не стала и пошла к ней, опушечке той.

Гуляла, гуляла по ней, ребят видела. Слышала, шум, гам, смех, музыку, рядом же. Вдруг поняла, что-то изменилось. Оглядываюсь. Матушки мои, деревья – великаны, кусты вокруг меня, писк какой-то. Кинулась в одну сторону, другую. Сразу стало темно. Музыку слышу, пытаюсь идти на неё, а получается, что я в лес дальше иду. Страшно стало, кричать «ау» начала. Никто не откликается, шорохи кругом, как будто лягухи квакают. Иду, иду, кричу. Проваливаюсь в какие-то не глубокие ямы, в некоторых вода, выползаю из них. Вдруг, кажется, мелькнул свет. Кинусь в ту сторонушку – фигу нате! Я уж реву белугою. И кричу сквозь слёзы, может, кто услышит. Темно так, что деревьев не вижу, натыкаюсь на них. Устала, замёрзла, опять оступилась в очередную ямку, присела на край и вою. Показалось – крик, услышала, аукать стала. Оказывается Валентина через какое-то время поняла, что меня не видит, побежала в общагу, меня не нашла, вернулась во двор, опрашивать народ стала. Кто-то из окна высунувшись, видел, как я пошла к лесу и гуляла по опушке. Наши девчонки пошли в лес искать пропажу. Нашли. Теперь уж гуртом плутать стали, весело со смехом, пока не вышли к огороженной колючей проволокой территории. Это военная часть вроде была, не помню, по-моему, даже солдат подходил и подсказал, как выйти. Прогулка на опушке леса, пока вышли к общаге, продлилась до половины первого ночи.

У нас с Валей общий кошелёк, отложили деньги на жратву сразу, купили тушёнку, макароны, каши в банках с мясом, борщи-рассольники. Порошок для стирки. Всё по уму. К нам позднее присоединилась Белавина Люда, она свердловчанка. Денег нам хватало. Мы даже покупки сделали. Купили обе босоножки, по летнему платью, а я ещё и туфлёшки. Люде часто присылали деньги, сестра привозила продукты. Валюхе один раз выслали денежку, мне ни разу.

Комбинат огорожен по периметру высочайшим забором, с колючей проволокой. С прожекторами и вышками, а на них солдаты с автоматами. Вход по пропускам. Мы работали около основной территории, отдельное здание, выстроенное специально под АТС. На работу к восьми. Идёшь по дороге, а рядом проезжают прямо киношные машины, с заключёнными, окна в машинах под решётками, в кабине солдаты вооружены, снаружи сзади двери на замке, солдат с автоматом и огромной овчаркой. Прокатит этак машин до десятка, вечером после работы та же картина. Из окон в нашу сторону комплименты, сальности и гадости.

В столовке кормят хорошо и не дорого, порции большие. Мы даже потолстели, видно на фото, килограммов пятьдесят я весила. Смонтировали станцию, нашу работу оценили на отлично. Подвели АТС до наладки.

Мы возвращаемся в Челябинск дописывать проекты и защищать их.

Проект защитила на отлично. Валюха также.

Мастер по производственному обучению (мастер группы) и преподаватель по специальной технологии, обе уговаривали меня поступать в институт. Мастер приглашала остаться после окончания учебы в училище работать мастером. Преподаватель спецтехнологии уговаривала в институт, так как работала в нём и обещала поступление и учёбу такую как мне будет удобно: очно, заочно, вечернюю. Разговаривали со мной при закрытых дверях. Я отказалась.

Свидетельство об окончании ГПТУ с отличием заслужила Берг Ида, у Вали была одна четверка, мне кажется, ей тоже написали с отличием, забыла уже.

Мы ждём распределение. Подавали мастеру заявку с Валюхой на Свердловск, туда мест было мало. Сердце замирало при чтении заявок.

Мы едем в Свердловск, зарабатывать свои, потом политые денежки.

На сегодня всё. Закончился очередной отрезок моей жизни.

Глава 14

Привет, Мама,

Да интересно было бы посмотреть, чтоб с тобой случилось последуй ты зову мастеров в училище или того агронома или кого уж там в деревни :)

Читаю и прям складывается целая книженция про жизнь Иды Берг ;) тебе нужно сейчас написать вот так как пишется, а потом взять это все и обрастить маленькими подробностями, диалогами и прочим и будет вообще крутая вещь. Интересно почитать про житуху студентов шестидесятых :) Когда к нам в Томск проезжала наверно невольно сравнивала житуху-бытовуху ;)

Эх молодость студенческая… Помнится, когда я в школе учился, ты говорила, что студенческие годы самые развеселые. Так оно и было. И раз ты про это говорила, значит наверно и у тебя также было, несмотря на все трудности.

Пиши есче :)

Ну, какой же из меня создатель диалогов, надо ж знать и помнить их. А ежели, не помнишь, то сочинить. Сочинительство же – талант, а он свыше даётся, наверное.

Читай уж, что есть. Сам если захочется досочиняй, во что горазд будешь.

Ну, какая, студенческая жизнь у нас, так, название одно, почти школа. Посчитай, учились-то сколько. Какие-то безобразия на переменах, шкода почти детская. Ходьба по парам строем. Ой, и годы ты вспоминаешь, да месяцы, считанные, в студенчестве находились. Ну, ладно.

Итак, остаются позади родительский дом, Копейск, Челябинск, а впереди неизвестный нам с Валюхой Свердловск. Билеты куплены на поезд Челябиск-Свердловск, вагон, возможно общий, а может быть плацкарт, едем ночью. Нас всего человек 13 наверно, едет. Ойииыы, не помню, что-то совсем головёнка не хочет работать.

Знать бы, что предстоит через десятки лет писать о времени пережитОм, то уж точно – дневник бы завела. Изощрялась бы в написании, все диалоги живенькие, слезливые и смешные переполняли бы написанное, глядишь, литературное поприще осилила бы. Но великое слово «бы» – мешает.

С нами попутчики – солдаты, едут в отпуск. Служили в Копейске, на заводе «Пластмасс». Завод секретный, на работу в завод принимают через Москву. Федяков, папашка ваш, некоторое время там работал, но, разумеется, не на основном производстве, но анкета всё равно добро получала в столице. Основное производство находится под землёй. Солдатики рассказывали – стоишь на посту, вдруг из-под земли выползает такааая дуурра, волосы дыбом. Вот такой секрет они выболтали нам. Клятвопреступники!

Наутро мы были в Свердловске. Серый, грязный вокзал. Серый тёмный город, пасмурная погода. Ра зо чи ро ва ни е на лице и на душе. Тоска обуяла неподъёмная. Ощущаю себя в каменном мешке (потом привыкла). Направление нам выдано в Свердловское монтажное управление треста «Промсвязьмонтаж». Управление располагается на ул. Малышева. Принята я на работу монтёром связи третьего разряда. Разряд присвоен в училище. С третьим разрядом нас несколько человек (три-четыре). Один мальчишка с четвёртым, остальные со вторым. Принята я на работу 19 июля 1966 года.

Наш участок находится от управления далеко, на Уралмаше. Поселили нас (девчат) в женском общежитии строителей (с Валентиной попали в разные комнаты, через стенку), если не ошибаюсь по улице 8-го Марта. Недалеко, чуть дальше от нас, находится автовокзал, на трамвайчике две-три остановки.

О праздниках желудка

До Уралмаша добираемся на трамвайчике. Идём неспешно до участка, по пути проходим мимо гастронома, в нём есть уголок с высокими столиками (кафетерий), заходим в него выпить чашку кофе с коньяком или ликёром, съесть сдобную булку (завтракаем). Это происходит, когда мы возвращаемся из командировки или работаем в Свердловске.

Рядом с общагой диетическая столовая и ещё одно общежитие студенческое, подальше в другую сторону от нашей общаги столовка студенческая. Она, против нашей диетической столовой много дешевле, но в ней пища гадкая.

Когда находимся в Свердловске, питаемся в диетической и ездим в пельменную. Отстоишь очередь, закажешь две или две с половиной порции пельмешков (25 – 36 штуки) с масличком, да прихватишь полстакана сметаны, да перчиком присыпишь, да горчичкой помажешь, и двумя кусками хлеба, в два пальца толщиной, поддержишь праздник желудка, за ушами пищит, пузо трещит. А ещё, было место, где покупали вкуснейшие беляши, съжирали сразу по три-четыре штуки. Когда в столовую ходили, мне мальчишки говорили – Идка, тебя легче убить, чем прокормить. Конечно, они питались в среднем копеек на семьдесят, а мы с Валентиной на рупь, рупь-десять. Они хлебную котлету заглатывают, а мы бифштекс толстый с яйцом и жареным луком или шницель величиной с ладошку, соком исходящий с удовольствием счавкаем. Рааазница.

При жратве такой не откладывалось сало в теле, не походила на свинушку из мультика «Ну, погоди!», поджарая была, как легавая собака. Так питались в Свердловске, в других городах приходилось есть-пить по-разному.

Работа из города в город.

Начальник нашего участка кавказец (осетин по национальности) Тайсаев, не сохранилось в памяти имя, отчество. Худой чёрный, человек невысокий, взрывной по характеру, не женат. Есть еще секретарь незамужняя симпатичная женщина, старше нас, ноги колесом (косолапая до невозможности). Они с начальником в любовной связи, но скрывают это, однако шила в мешке не утаишь. Сколько всего работников на участке нам неизвестно, так как все постоянно в разъездах, в командировках находятся от 30 до 45 или 60 дней.

Возвращаются, на три-пять деньков, только чтобы отчитаться по командировке и получить новое задание и вновь поездка. Колесим по Свердловской области.

Работали в Каменске-Уральском, сейчас не помню на каком заводе, но монтировали АТС, где-то в подвале (бомбоубежище). Оборудовано там всё так, чтобы можно было переждать бомбёжку. Связь, электричество (автономное), запасы воды, кровати и бельё и прочее. Душевые кабины. Везде двери металлические толщиной сантиметров 20-25. Девчонки пойдут в душ, закроют дверь изнутри, моются, мнят себя в безопасности.

Как-то нам с Валентиной стало скучно. Я надыбала ключ большой 32х36 что-ли, и мы снаружи их открыли, а сами за дверь спрятались, визгу, крику, нам весело. Дуры старые! В обеденный перерыв мы играли в бильярд, он находился на первом этаже, Лёша Кошеваров (вместе учились и работали, у Вали с ним позже даже приключился романчик) нас учил. Очень неплохо получалось в лузы шарики забивать.

В городе в то время, когда мы там работали, нашествие цыганских таборов было. В парке и около него стояли их шатры и всюду цыганки цеплялись к горожанам. С нами в этой командировке работала Рита Картапова, она очень боялась цыган, в детстве наслушалась всяких страшилок или её похищали даже. Идём на работу с работы, она дрожит, ноги заплетаются от страха. Заприметила она, что меня цыгане стороной обходят, стала меня за руку брать и вставать между мной и Валюхой, я иду с краю. Так спасалась от страха. Действительно, цыганки ко мне не подходили.

После Каменск-Уральского отправили нас в Сургут, в посёлке Нефтяник, для нефтяников, монтировать телефонную связь. Нас пять человек, возможно больше, сохранила головушка только этих. Лиля, она на год раньше нас устроена на работу. Галя Берлина, Толя Ростов (он за бригадира, почитает меня за сестру ещё с учёбы), Валюха и я.

Поселили нас, девчат, в мужском (женского нет) двухэтажном общежитии на первом этаже, в красном уголке. Поставили раскладушки. Потом к нам ещё подселили трёх женщин: две Маши (большая и маленькая) и Люда, она семейная, у неё муж тоже живет в этом общежитии.

Позже нас приехал ещё один мужичок: Саша, работал с Толей Ростовым, кабель прокладывали. Ему, наверное, около сорока лет. Он алкоголик. Мы от него прячем спирт и канифоль (для пайки) разведённую спиртом. Но он разживается на стороне выпивкой. В магазине спирту полно, водки и прочего. Допился до белой горячки, страшно нам было, жуть.

Несколько дней мы его держали у себя в комнате. В столовую и на работу водили за руку. Он же больной, фантазий в голове много. Кругом него шпионы, пытаются выведать государственную тайну, прячется, руки горячим утюгом прижигает, чтоб по отпечаткам его не нашли, дали мы ему тетрадь, он за ночь её всю исписал такое написал, что в ту пору издать, премия была бы.

Милиционер один взял у нас почитать, пошла тетрадь по мильтошкам, из рук в руки, так и не вернули. Отправить на большую землю не можем, рейса нет, сопровождения нет. Медики и милиция в курсе. Однажды сбежал, кругом тайга. Все искали. Нашли ребятишки, увидели, как дяденька залез в трубу и песком себя засыпает. Натерпелись с ним. В итоге был отправлен в Свердловск.

Так смутно вспоминается, не идут картинки и всё тут! Так это давно было.

Ещё, пакость ученичества, напишу. Лилька курила. Мы не курящие. Она взяла над нами шефство – немедленно научить несовременных девочек курению. На работе в перерывах она нас дрессирует. Под команду вдох и выдох, дым коромыслом, кашель чахоточный, сопли, слёзы. Мне хватает двух затяжек, я пьяная, зеленая, серая. Пришёл с обеда Толя Ростов, увидел меня, почти невменяемую, девок отматерил – мол, сами курите, Идку не трогать, увижу, будет вам худо. Меня на руки и в общежитие притащил, на раскладушку положил, меня рвёт, налил воды на голову, отругал. Маша, женщина у нас жила беременная, испугалась, что это со мной. Меня звала – золотка. Ей Толька объяснил, в чём дело. Так закончилась моя учёба, но козырнуться, тем, что «умею», могла. Девчата опыт переняли.